Магнит для ангелов

Он встал, и, прихрамывая, отправился в темноту.

– Ты уш, лапушок, не оконфузься. Мы к табе с даверием, виш, сам Стасушка с тобой возиться. Эт огого! Эт табе не абы хто, величина! Хенерал! Так ыть и ты уш сматри чаво, как. Дело нешуташное. А там-то уш глядиш, и Машка твоя табе даждёсси.

– Маша! А она – там? – обрадовался Сева.

– Там, там, лапушок. Ха-ха. Ну ток-ыть паманеньку, паманеньку. И там уш как ни то…

– Хорошо! – воодушевился Сева. – Я готов. Едем.

Они поднялись с подиума. Михеич пошел вперёд. Он на удивление уверенно ориентировался в этом тёмном офисе фирмы «Хопа». Сева шёл за ним следом. Чувство грядущей неизвестности наполняло его каким-то странным предчувствием. С одной стороны, ему не терпелось поскорее вырваться «отсюда», и, вместе с тем, он не имел ни малейшего представления о том, что ждёт его «там». Участие во всей этой авантюре казалось ему какой-то странной игрой, хотя где-то очень глубоко внутри он отдавал себе отчёт, что если что-то пойдёт не так, всё это может стоить ему очень дорого…

На лифте они спустились в зал 22 уровня. Тут робот сопроводил их в транзитную зону, где располагались персональные подъёмники, и очень скоро они уже спускались по пневмотуннелю в нижний купол. Михеич молчал. Сева тоже. Для стороннего наблюдателя это были совершенно чужие люди: бородатый дед с морщинистым лицом в помятом, засаленном спецкостюме и молодой, симпатичный, модно одетый гиперпопулярный (до позавчерашнего дня) ведущий телешоу с одним из самых высоких зрительских рейтингов. И только в те моменты, когда они обменивались взглядами, можно было уловить, что между ними существует глубокая доверительная связь.

Персональный подъёмник без остановки миновал парковочную зону на вершине пирамиды. Здесь располагался терминал локального сообщения «Супер башня», через который Сева приехал сюда днём ранее. Но поскольку ему нужно было ехать на юг, они продолжили спуск на станцию межрегионального транспортного контура, который находился в самом основании башни. Это заняло еще несколько минут.

В зале межрегиональных перемещений кипела жизнь. В вечернее время КПП и ОТК[1]прибывали и убывали практически постоянно. Отсюда можно было умчаться практически в любую точку мира. Капсульное перемещение сделало планетарную доступность практически неограниченной. Каких-нибудь 10-12 часов, и вы едите свежих моллюсков на тихоокеанских пляжах центральной Америки, играете в гольф на идеальных площадках Австралийского биорегиона или предаётесь самозабвению на островах Полинезии. Трансконтинентальное туннельно-капсульное сообщение было одним из первых грандиозных проектов после ВЭР и во многом способствовало укреплению планетарных культурных и научных связей, развитию глобального самосознания, небывалому рывку в сфере инфраструктурного проектирования. Всё это Сева знал ещё со школьной скамьи, хотя последние сутки, насыщенные информационными сенсациями вынуждали его относиться к освоенному им ранее материалу с известной долей скепсиса.

Народу было много, в основном – в рабочих спецкостюмах. Многие возвращались из отпуска, кто-то из командировок. Пересадку в Башне часто выбирали для того, чтобы пройтись по местным увеселительным заведением. Тут были виртуальные клубы всех возможных систем, несколько разного масштаба и назначения спортивных площадок, бесчисленное количество точек общепита, различные закрытые мероприятия. Кроме того, тут располагался огромный научный сектор, высотная обсерватория, ряд институтов, мощнейший вычислительный кластер.

Впрочем, представителей старшего общества было немного. Как правило они использовали другие пересадочные терминалы, где можно было путешествовать без суеты и лишних контактов с «простыми». Таких поблизости было как минимум три, прежде всего – главный городской, а также Приволжский и Заокский. Последними двумя пользовались в основном представители самой верхней элиты, занятые в сфере управления.

Сева с Михеичем уселись за стойку бара и заказали биокофе. К ним подскочил робот-регистратор, который, считав Севин транспортный профиль, предложил ему выбрать подходящий способ перемещения. Ближайшая ОТК отправлялась через 7 минут, с двумя пересадками до Южного Терминала можно было добраться за 3 часа 20 минут. Следующая с одной пересадкой отправлялась через 40 минут, впрочем, время в пути было ненамного короче. Можно было заказать КПП, и Севин допуск позволял это сделать, но он решил прокатиться «с народом» и выбрал второй вариант. Михеич одобрительно кивнул.

– И то верно, с людями анош всё веселей, – убедительно резюмировал он. – Я-ить люблю людёв разглядывать. Смяшныи ане, все чёй-то думають, каку-другу мыслю в уме ковыряють. А в глазах – пустатищща! Как всё равно робыты.

– Скажи, Михеич, – поинтересовался Сева шёпотом, – а ты где живёшь? Есть у тебя жилблок?

– Я-то, – Михеич улыбнулся в бороду, – знама дела. Тольк-ыть ты такова никада и не видал. Щас вот тибя спроважу, и сам до дому-ить и подамси. У мене тама и печурка, и банька есть. Костычки пагреть завтричка подуымываю. Если дялов никаких асобо не случитьси.

– А какие у тебя дела, – удивился Сева. – Ты разве не на пенсии?

– Да уш знама каки! Вашего брата туды сюды маневровать. А ты думашь, один такой? Нее, брат. Ты хочь, канеш, случий асобый, да аднакыж и други всяки имеються. Да и, апять-жить, куды схадить, чаво принястить – на уси дяла Михеич нужон. Так-то вот, лопушок, хэ-хэ.

– Скажи, Михеич, а Клуб Радикальных Развлечений – он реально существует? – не унимался Сева.

– Усё йисть, усё. Патаму как ты сам йисть, так и усё йисть. А там-та уш, где заход, а где выхад – дела тако, что и ня всяк-ыть и добярётси. Тябе вона адна дверычка отварилыся, а другому каму – друга кака. Развеш в ентом дело? Главна-ить это што унутрёх у тибя. Да каков ты сам, чаво стоить душа твая. Да ты не баись. Там тибе многа чаво аткроицца, у таби-та йисть, куды вмящать, глубина знач-ить…

Эти пространные рассуждения, конечно, не могли удовлетворить Севиного любопытства, но он понял, что говорить об этом теперь не имеет смысла. Молча они допили кофе. Приближалось время расставания.

Михеич встал из-за стойки и, спрятав руки в карманы, хитро глянул на Севу.

– Ну, бувай, лапушок, – кивнул он и улыбнулся. – Тольк-ыть давай уж без саплёф. Не надыть тут ентаво. А другой раз мож ищо и повидаимси как-нито. Привет там усим нашим; скажи йим, Михеич пост бдит!

Сева привыкший за последнее время всем жать руки, вдруг осознал, что, действительно, тут это не очень принято, и вспомнил недавний инструктаж Ибелиса про конспирацию. Он посмотрел в глубокие, полные какой-то нездешней радости глаза Михеича, кивнул и отправился на посадку в ОТК.

ОТК представляла из себя несколько увеличенный вариант КПП. Собственно, «общей» её делало путешествие нескольких человек, друг с другом прежде, как правило, незнакомых, в одном межрегиональном направлении. Удобством она не сильно отличалась от персональной.

В этот раз помимо Севы ехали ещё пять человек. Высокий плотный мужчина в спецкостюме информационного работника, две дамы-пенсионерки густо раскрашенные макияжем, в странных париках и старомодных спецкостюмах работников пищевой отрасли. Они были заняты каким-то нудным разговором между собой и не обратили на Севу особого внимания. Ещё в капсуле были парень и девушка в студенческой спецодежде. Эти последние были полностью заняты друг другом, они, тесно обнявшись, уселись в первый ряд и хихикали.

Информационщик как-то сразу обратил на себя внимание Севы. На вид ему было лет 45 или 50, он был гладко выбрит, тщательно причёсан и весь буквально блестел от чистоты. Он сразу узнал Севу и, широко улыбаясь, подобострастно глядел на него своим горящим от восхищения взглядом.

Севе пользовательское внимание было привычно. Он совершенно машинально восстановил на лице маску отрешённого безразличия – на всякий случай, чтобы выдержать дистанцию. При этом, однако, он вдруг осознал со всей очевидностью, что вся его надменная спесь, которая, бывало, овладевала им всякий раз, когда он раньше «выходил в люди», куда-то улетучилась. Он никак не мог искренне пережить теперь то былое чувство превосходства, которое прежде всех так умиляло в его телетрансляционном круге. Он всегда смотрел на своих почитателей как на некую абстрактную массу, главным атрибутом которой была цифра его персонального рейтинга. Теперь же, глядя на сидящего напротив него мужчину, он вдруг увидел в нем… человека.

Человек это был самый обычный. По всему было видно, что он хорошо трудится на своем месте, исполняет все свои обязанности и, хотя и не отличается какими-то особыми качествами, по крайней мере живёт на позитиве и приносит пользу обществу.

Сева решил немного сократить дистанцию с этим своим попутчиком и улыбнувшись, слегка кивнул ему. От этого знака внимания тот весь загорелся и быстро среагировал:

– Вы же Сева Спрыгин, верно?

– Да, это я, – подтвердил Сева.

– А я Кротов. Артём Кротов. Я тут работаю, в Башне, в пирамиде. Серверным инфраструктурщиком. Я вас смотрю каждый день. Всегда вам ставлю рейтинг. Вы – гениальный ведущий! Какое счастье ехать с вами в одной капсуле. Я думал, такие как вы только в КПП ездят. А вы молодец, молодец, вы близки к людям. Это правильно, правильно, сразу видно, что вы хороший человек. Я в вас не ошибся.

Тут раздался сигнал отправки. Двери капсулы закрылись и она зашла в туннель. Раздался легкий хлопок и ОТК полетела по трубе.

– Скажите, а вы часто смотрите телетрансляции? – поинтересовался Сева у Кротова.

– Конечно! Ещё бы! Постоянно. Я личные каналы не люблю, они сухие, в них нет жизни. А трансляции я всегда смотрю! У меня дома самая последняя стена, с интерактивом, с виртуалкой. Уж в этом я кое-что понимаю. И в лотерею я регулярно играю, пару раз хорошо выигрывал даже… Я все ваши трансляции видел, за последние пять лет, как вы только появились, я сразу стал на вас ставить. Вы гениальный ведущий. Таких, как вы ещё поискать!

– Да, будет вам, – сделал смущённое лицо Сева. Тут он как раз припомнил, что едет в центр ППО и что уже очень скоро его место на телетрансляции займёт кто-то другой, но не стал извещать об этом Кротова. Вместо этого он спросил:

– А хобби у вас есть?

– Конечно! Я хожу на танцы! Уже давно я занимаюсь. У нас большая группа. Мы все очень любим смотреть ваши трансляции. Вы наш кумир!

– И что танцуете? – Севе начинало надоедать это восторженное благолепие.

– Ну, как, что? Всё! Кадрилью. Ординару. Мантэнго. Всё танцуем. Я уже больше 15 лет увлекаюсь. Раньше, по молодости, ходил в бассейн. Но потом захотелось, знаете, больше общения. В бассейне как-то сухо всё, плаваешь один, соревнования раз в месяц, а в остальное время и поговорить не с кем. Тренер – робот, массажист – робот… А на танцах у нас коллектив. Девушки молодые, много. Красивые. С несколькими у меня отношения были. Хорошие девушки, неглупые, интересные.

– О детях не думали? – почему-то решил уточнить Сева.

– Конечно, думал! Ещё бы! Но – нет, это не моё. Зачем мне это? Допуски оформлять, потом здравоохранение проходить, карантин… Да и вообще, знаете, я не из тех, кто склонен к постоянным связям. С женщинами скучно, когда долго, сухо как-то. Знаете, как у нас говорят, «одну беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится». Это про меня! Я сторонник разнообразия. Как и вы. Я о вас всё знаю. Вот ваша Юля… которую, кажется, аннигилировали…

– Вы и об этом знаете? – удивился Сева.

– Конечно! Ещё бы! Правильно сделали, что аннигилировали. У неё и рейтинг в последнее время вниз пошёл. Она, конечно, в хорошей форме всегда держалась, но по лицу сразу видно, что вредная она, противная. Когда у вас с ней началось, мы все даже как-то удивились. Зачем вам это? То ли дело у вас была до этого Аиша, или Лиза-Лизонька. Вот это были славные малышки. Нам всем они очень нравились. Конечно, всему есть предел, нельзя же всю жизнь с одной подружкой прожить, должна быть ротация. Мы понимаем. Это мы всё знаем. Но Юля… как это у вас с ней вдруг получилось?

– Даже не знаю… – Сева вспомнил, как легко и непринуждённо они сошлись на одном из заседаний круга, как потом несколько раз ходили в клубы, как ездили на острова. Как последний раз они спали с Юлей, и как потом она устроила истерику из-за Олега. – Она очень темпераментная была…

– Конечно! Ещё бы. Юля очень, очень горячая. Это сразу видно. Она прям вся горячка. Но всё равно. У нас она как-то сразу всем не понравилась. Никто у нас ей рейтинг не ставил. Никогда. Вот, там есть у вас Снежана… Вот она бы вам подошла. Мы даже с ребятами спорили, кто будет следующая у вас. Я считаю, вам надо со Снежаной. Как она вам?

– Ну, не знаю, – эта беседа забавляла Севу, но уже начинала и утомлять своей простотой. – Снежана сейчас занята. У неё Гаврил.

– Ну, подумаешь! Где вы, и где Гаврил. Да он вообще никто, и рейтинг у него – на порядок ниже. Да вы только ей кивните, и она ваша. Мы все так считаем. А она прям звёздочка. Только недавно пришла, и сразу какой успех, какой рейтинг! Мы все ей рейтинг поставили. Вот она вам прям идеально подойдёт. Поверьте. И мы все будем очень, очень рады…

– Скажите, – Сева решил сменить тему, – а на работе вы чем занимаетесь?

– Да что вам моя работа. Серверы обслуживаю. Там, где роботы не справляются, нас привлекают. Апгрейдим, прошиваем… Да что об этом говорить, это разве интересно. Вот у вас жизнь! Вы звезда! У вас рейтинг! А у нас… что у нас? Скучно, сухо как-то всё. Работа – она и есть работа. Платят неплохо. На всё хватает. Новую стену себе поставил, виртуалка у меня топовая. И на отношения хватает, и на развлечения…

– Простите, – друг не удержался Сева. – А зачем вы живёте?

– Не понял, простите, – озадачился Артём Кротов. – Как вы сказали?

– Ну, вот жизнь ваша – для чего она вам? Зачем вам это всё?

– Ну, как зачем? Об этом разве спрашивают? Родился и живёшь. Живешь и радуешься. Дело делаешь. Хобби делаешь. Рейтинги выставляешь. Как все! Мы – люди простые. Нам главное, чтобы весело и интересно. Нам главное, чтобы процесс шёл…

– А есть у вас мечта?

– Конечно! Ещё бы! Вот это – есть. Мечта – есть. Я хочу быть свободным человеком!

– Как? – Сева аж поперхнулся, – как вы сказали?

– Ну, конечно! Свободным. Я хочу, чтобы не нужно было вставать в 6 утра. Чтобы не нужно было все время ходить на работу. Чтобы не нужно было ходить на танцы. Чтобы вообще ничего не нужно было делать…

– И, что тогда?..

– Ну, как, что? – Кротов подозрительно посмотрел на Севу. – Лежишь себе целый день на диване, смотришь трансляшку, заказал жратвы какой хочешь, девочки новые каждый раз… Все этого хотят…

– Т.е. вы хотите, чтобы у вас все было, и для этого ничего не нужно было делать, чтобы вам просто так это всё давали?

– Конечно! И чтобы никто не спрашивал ничего. Никакого тебе коллектива, никаких кругов, никаких обязательств. Живешь как хочешь и всё…

– И это счастье?

– Конечно! Ещё бы! Само собой. Разве нет?

– И что вы делаете для этого?

– Ничего. А что тут можно поделать?

– Т.е. это мечта, которая никогда не исполнится, так?

– Конечно! Она же на то и мечта. Мечта никогда не сбывается. Это желания сбываются, потому что захотел – сделал. А мечта – на то она и мечта, что её нельзя захотеть. Просто, мечтаешь её. И от этого жить веселей…

– Интересная концепция… – Сева задумался. Единственной его мечтой сейчас была Маша, и он был готов сделать всё, чтобы найти её, добиться, чтобы она была с ним всегда. Он был убеждён без тени сомнения, что если «там» он её найдёт – и для этого были все основания, ведь и Михеич даже так говорил, – что она будет с ним, будет его.

– Да, что вы всё обо мне! – продолжал тараторить свою унылую песню информационщик. – Вот у вас жизнь! Вы – звезда! У вас – рейтинг! Что бы мы без вас делали? На кого бы мы ровнялись? Кому бы рейтинг ставили? Вот ведь раньше был Гордей Минакшер, помните, до вас ещё? Мы ему тоже рейтинг всегда ставили. Но его разве можно с вами сравнить? Он сухой весь, скучный. С таким выражением лица разве можно работать на телетрансляторе? Как таких вообще туда допускают? Вы – другое дело, а он…

Сева понял, что говорить дальше не о чем. Он перестал реагировать на излияния Кротова, но того это совершенно не обескуражило. Он всё говорил и говорил, говорил и говорил. Сева задремал.

Сигнал предупредил, что ОТК подъезжает к месту прибытия. Раздался звук разгерметизации, и капсула выкатилась на парковочную площадку. Не обращая внимания на попутчиков, Сева первым встал и направился к выходу. Нужно было сделать пересадку.

Следующий сегмент он ехал молча. Попутчики в этой поездке были уже все другие. Но Сева утратил интерес к коммуникациям, он сел в последнем ряду, поглубже закутался в свой спецкостюм и отстранённо глядел в персональный экран, на котором транслировали лотерею, где он еще несколько дней назад был ведущим. На экране он – Сева – рассказывал зрителям разные приколы и новости. Это, конечно, был не она сам, а его виртуальный двойник. Он вспомнил, как когда-то его самого вводили на роль ведущего, и он некоторое время вживался в образ предыдущего ведущего через его виртуальную копию. «Интересно, – подумал он, – кто будет вести лотерею теперь?» Впрочем, вопрос этот Севу уже практически не беспокоил. Он не испытывал ни малейшего сожаления, о том, что сложил с себя эту обязанность. Он понимал, что то будущее, в которое он стремится, должно быть беспримерно интереснее, и что там он, конечно, найдёт себе занятие по душе.

Он снова задремал.

Когда ОТК выкатила на парковку, Сева устало выбрался наружу и вышел на воздух. Его окружила тёмная южная ночь. Было тепло, воздух был насыщен пряными нотами цветущих растений. Сева нажал пару кнопок, чтобы включить кондиционирование и огляделся. Тут к нему подкатил робот, просканировал его маршрут и предложил пройти в КПП, которое доставит его до Центра ППО. Через 20 минут он уже был в приёмной, где его приветствовала стройная чернобровая девушка в спецкостюме служащей, с планшетом в руках.

– Севастьян Спрыгин, добрый вечер. Меня зовут Карина Габриани, и я ваш персональный менеджер. Рада приветствовать вас в нашем Южном Центре Профессиональной Переориентации.

– Скажите, – устало признался Сева, – у меня сегодня был напряжённый день. Я бы хотел отдохнуть.

– Конечно, – тут же согласилась Карина. – Я провожу вас в ваш жилблок. – тут она взглянула в планшет, – Ваш номер 21-419. Отдыхайте, а завтра утром займёмся процедурами.

С этим словами она подвела его к лифту.

– Если хотите, я могу подняться с вами, – предложила она, всем своим видом откровенно и беззастенчиво намекая на перспективу немедленной близости. – Что скажете?

Хотя Карина была хороша собой и выглядела весьма аппетитно, Сева был не готов к такому повороту событий. Он снова сказался усталым и попросил не сердится на него.

– Разумеется, – пожала плечами Карина. Казалось, отказ Севы не имел для неё абсолютно никакого значения. – Мы только стараемся сделать всё, чтобы пребывающие в наш центр на переориентацию чувствовали себя как дома.

Карина нажала в планшете несколько кнопок, оставила Севе свой локальный контакт, и, пожелав ему спокойной ночи и хорошего отдыха, оставила его в одиночестве.

На 21 уровне Сева быстро нашёл свой жилблок и, после всех обычных вечерних процедур, повалился на кровать и моментально уснул.

Профпереориентация

Следующий день начался рано. После утренних процедур, Сева связался с Кариной, которая снова выразила готовность лично подняться к нему в номер. Но Сева как бы не уловил её настойчивости и предложил встретиться внизу.

В лобби народу было много. По всему было видно, что Южный Центр ППО живет активной, насыщенной жизнью. Индивидуальные клиенты и группы из нескольких человек в сопровождении персональных менеджеров сновали туда-сюда.

Карина объяснила Севе, что ему предстоит пройти собеседование, анкетирование и ряд здравоохранительных процедур. К вечеру все должно быть готово, заверила она.

Съев легкий завтрак, Сева отправился по этапам перепрофориентации под чутким руководством чернобровой Карины, которая, в своём модном офисном спецкостюмчике с утра казалась ему даже более привлекательной, чем вчера вечером. У неё были большие карие глаза, густые карие волосы до плеч, высокая пышня грудь, тонкая талия и крутые бёдра. Она была более чем в Севином вкусе, если бы он встретился с нею раньше, скажем, в телестудии, он бы её не пропустил.

Но сейчас Сева боролся с искушением: с одной стороны он ожидал свидания с Машей, и даже мысль о близости с кем-то ещё казалась ему чем-то неуместным, с другой – он не знал, когда это свидание может произойти и не окажется ли, что Маша снова будет «замужем» и у неё «будут дети». На всякий случай за завтраком он пару раз подмигнул Карине и даже попытался обнять её за талию. Она отнеслась к этим жестам как к чему-то само собой разумеющемуся, хотя в свою очередь не переставала мило улыбаться и многозначительно щурить свои карие очи.

На собеседовании Севу ждал пожилой седовласый профессор Альберт Караваевский. Он принялся задавать ему множество вопросов, ответы на которые, впрочем, были ему хорошо известны. Скучая от формализма этой процедуры, Сева зевал и без особого энтузиазма излагал профессору этапы своего жизненного пути. Караваевский слушал его с такой же скукой во взоре, по всему было видно, что и его это процедура особо не вдохновляет. Наконец, он спросил:

– Ну, и как вы видите теперь своё будущее? Чем хотели бы заниматься?

– Я ещё не знаю, – признался Сева. – Я думал, что вы мне поможете сориентироваться.

– Мы, конечно, поможем, ведь это наша работа. Но может быть у вас есть пожелания? – тут он как-то странно посмотрел на Севу и вдруг добавил: – может быть вы бы хотели на некоторое время совсем «выйти из игры»?

Вопрос этот заставил Севу напрячься. Он хорошо помнил наставления Ибелиса и Михеича о необходимости соблюдать конспирацию, но в то же время тот тон, с которым Караваевский поставил этот вопрос явно предполагал, что он в курсе всех дальнейших намерений Севы. С другой стороны, это могла быть провокация, и Сева решил подстраховаться.

– Аннигилироваться я бы не хотел. Есть желание еще поработать на благо нашей планетарной цивилизации. Смею надеяться, что у меня есть для этого необходимые силы и возможности. А уж с компетенциями что-нибудь придумаем. Не напрасно же я у вас…

– Что ж, отличненько! – выдохнул профессор. – В таком случае, на этом собеседование я считаю законченным. Сейчас Карина отведёт вас на анкетирование. Кстати, как она вам?

– Очень… очень рад, что мне достался такой очаровательный персональный менеджер, – уклончиво парировал Сева. – Я вижу, сервис у вас тут просто на высоте!

– Стараемся, стараемся, молодой человек. Поток клиентов большой. Многие поступают из очень высоких сфер. Выгорают, знаете ли, выгорают… Работа у всех нервная, срывы, усталость, апатия. Мы стараемся дать людям новую жизнь, вселить уверенность в завтрашнем дне. Иногда получается.

– Т.е. получается не всегда? – удивился Сева.

– Не всегда, – кивнул своей седой Караваевский и вздохнул. – А к Карине вы присмотритесь. Она очень хорошая девушка. Очень…

Сева озадаченно посмотрел на пожилого профессора, но не стал вдаваться в подробности. Выйдя из кабинета, он обнаружил своего персонального менеджера сидящей в лобби под кротоном.

Они отправились в соседний корпус «на анкету». Выйдя на улицу, Сева вновь ощутил всю прелесть южных локаций. Солнце припекало, воздух, насыщенный непривычными запахами, казалось, можно было пить как некую амброзию, и Сева, исполненный благостных чувств, решил поделился восхищением со своей спутницей.

– Да, у нас тут хорошо, согласилась она. Но если честно, я бы хотела отправиться на север.

Этот поворот снова озадачил Севу. «Проверяют?» – подумал он.

– Конечно, на севере ближе к руководству, зато тут у вас природа, тепло.

– Я бы хотела – «ближе к руководству», – призналась Карина. И вдруг лицо её как-то странно исказилось, она присела на скамейку и заплакала.

– Ну, что вы, не надо, – Сева сел рядом и обнял девушку за плечи. Он не любил женских слёз. Из практики он усвоил, что подобные вещи ничем хорошим никогда не заканчиваются. Но магия этой процедуры всегда действовала на него гипнотически, будила в нём эмпатию.

– Я не могу тут больше, – всхлипывая, призналась Карина. Она достала пачку платков и принялась вытирать ими глаза. – Я не могу так больше жить. Тут все искусственное, какое-то пластиковое. Ссылают сюда всяких неудачников, а нам надо делать вид, что мы им чем-то можем помочь. А чем мы можем помочь? Разве от нас что-то зависит? Если человек сильный, он сам справится, но таких тут почти не бывает. Одни слабаки. Никому ничего не нужно. Вон они, ходят толпами, делают вид, что чего-то из себя представляют, но на самом деле всем понятно, что они никому не нужны, даже самим себе…