Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

Так не должно быть.

После того, как мы кратко обсудили детали завтрашнего дела с Солейлом, домой я вернулась на личном – разумеется, слишком роскошном – дилижансе Хаэля уже ближе к полуночи. Я больше ради приличия пыталась заверить его, что доберусь сама, но он был непреклонен, а я не сильно то и сопротивлялась, хоть и ненавидела ездить на этом чёрном недоразумении. Полированный корпус, эмблема Совета с оком на дверце, чёрный конь с серебристой сбруёй – всё кричало о власти и деньгах, и все знали, чей это экипаж. Он слишком открыто демонстрировал мне самой то, что я теперь не просто маленькая ведьма-теневичка из Тихого Круга, а «персона высокого политического значения», как выразился бы Хаэль. Но выбора не было, оставаться у него в гостевой спальне, унижаясь, я не хотела.

Я зашла в свой пятый дом по Теневой улице, быстро и кратко обменявшись с Торшем последними новостями, и почти сразу села на кухне, вытягивая стеклянные баночки тенеглассов. Холод стекла приятно остужал пальцы.

– Есть новости. Вам нужно узнать о… кхм, канализации, не было ли чего подозрительного? – шепчу я в первую банку, и слова ложатся в стекло серебристыми нитями. Закупориваю пробку, шепчу заклинание, отпускаю колбочку за окно. Тенегласс вздрагивает, вспыхивает мягким светом и ускользает в ночь, растворяясь в темноте. Ш-ш-шурх… Вторая баночка повторяет путь первой с теми же словами внутри.

Ответ Ириса, задорно постучавшийся в кухонное окно, не заставил себя долго ждать. Его голос раздался из баночки, обрамлённой перламутром и мелкими камнями – да, он и простые послания шлёт в драгоценной оправе.

– Я, конечно, всё понимаю, но… канализация? У тебя вроде дома туалет работает исправно. Ну, на крайний случай, можно в кусты, зачем сразу в канализацию? – расхохотался он. Звук его смеха был таким живым, что на секунду казалось – он рядом, за спиной, готов с ухмылкой схватить меня за плечи.

Я закатила глаза. Шутка просто на уровне. Вторая колба, менее вычурная, постучалась в окно, и я впустила её – та дрогнула, внутри замерцали алые блики – и вкрадчивый голос Эльсы выдал всего одно слово:

– Переезжаешь?

Тьфу ты, ну конечно. Канализация и сразу «переезжаешь». Логика у этих двоих всегда была своя, отдельная, с юмором на уровне детского сада. Я легко коснулась пробки третьей баночки, вдохнула холод ночного воздуха и шепнула туда:

– Сосед опять решил чинить крышу ночью. – наша стандартная кодовая фраза. Смысл её был прост: гриф "секретно", не могу рассказать даже вам. Мы договорились о ней ещё несколько лет назад, так как мы все работали в разных ответвлениях Совета, и у всех нас порой были секреты от остальных. Я наполнила оба тенегласса этими словами и отправила их в ночь.

На мгновение задержалась у окна, вспоминая карту, выпавшую мне сегодня утром. Путник. Точно. В окно постучали два тенегласса одновременно, и я вновь пустила их.

– Принято, – в унисон раздались голоса Ириса и Эльсы на кухне так, словно они стояли здесь. Прекрасно иметь понимающих друзей.

Сейчас. Кухня Айлин.

Эльса поперхнулась сырником, когда я перешла к завершающей части рассказа и упомянула о том, что ехала домой на экипаже Хаэля. Торш заботливо похлопал её по спине, но укоризненно покачал головой, смотря на меня.

– Что? — недоумённо спросила я, отпивая чай из плачущей мяты. Не хватало мне ещё осуждений! То есть – я принесла ей две охренительно важных зацепки, а её удивляет только то, что я вернулась домой на проклятой чёрной карете Магистра? Серьёзно?

Эльса откашлялась и утёрла кончиком салфетки слёзы, выступившие на её глазах. Маленькую паузу в моём монологе заглушил тихо накрапывающий дождь, что избивал маленькими жемчужными каплями мою несчастную лаванду на подоконнике снаружи. Бедная лаванда. Всё забываю занести её в дом.

– Просто… – начала Верин, голосом, всё ещё срывающимся от кашля. – Ты же его терпеть не можешь. Хаэля. И разъезжаешь на его дилижансе?

– Я не сказала, что терпеть не могу, – отозвалась я слишком быстро. Прах, я же не оправдываюсь! – Я…

– Ага, – перебив меня, кивнул Торш, устраиваясь поудобнее на стуле и обнимая зелёную, в тон его костюмчику, подушку со смешными кисточками. – И при этом ты позволила ему посадить тебя в личный экипаж, украшенный гербом Совета. В полночь, из его дома, одна.

– Не было выбора. – сказала я, аккуратно положив ложку на блюдце, хотя хотелось бросить её. – Либо ночевать у него, либо шляться в ночи одной, либо вот это вот всё. Я всего лишь выбрала меньшее зло. И, нет, он не ехал со мной, вы, что ли, об этом? Я вас умоляю. Он даже не вышел меня проводить – просто велел слуге сопроводить "госпожу Мирст" в дилижанс.

– М-м. – протянула Эльса. – Но ты ведь всё равно поехала. – она заговорщически подмигнула Торшу, и тот, гадёныш, лукаво усмехнулся ей в ответ.

– А что, мне надо было остаться? – заметив их переглядки, вспыхнула я. – Или, может, надо было выпрыгнуть посередине дороги, заявив, что я сильная и независимая, доберусь сама? Или всё-таки остаться на ночь в гостевой спальне? Вообще, на что вы намекаете? – я окончательно вспылила. – Как вы себе представляете, перечить Магистру Тени, моему куратору, благодаря которому я, вообще-то, жива, просто потому, что меня бесит его дорогой экипаж? Серьёзно? Или мне надо было упереться, как глупая студентка, которая "всё сама", и ехать в общественном дилижансе с пьянчугами в такой час?

Эльса с усилием подавила улыбку, подперев подбородок ладонью. Рыжие пряди мягко спадали на плечо, и в её глазах плескалась почти театральная невинность.

– Мы ни на что не намекаем, дорогая, – мягко произнесла она с такой невозмутимостью, будто мы обсуждали погоду. – Просто… нас ведь никто не предупредил, что теперь в этом доме живёт госпожа из дилижанса великого Пятого Лика Совета, Магистра Тени, гвардиана Карал Вельторна и ещё-сто-пятьдесят-охренительно-важных-титулов.

Я зарычала, сминая салфетку. Торш, зараза такая, захохотал и закивал, крепче обнимая подушку:

– И говорит, как настоящая аристократка, ты послушай, Эль. – серый гад ещё и попытался скопировать мой голос, придав ему надменную интонацию. – “Меньшее зло”, “не было выбора”… Ой-ой, – он драматично приложил мягкую лапу к груди. – Ещё пару вечеров наедине с Магистром до полуночи, и начнёт вставлять “ввиду сложившихся обстоятельств” и “в интересах стабильности магической атмосферы”.

Он выдержал паузу, зыркнул на Эльсу, и продолжил с самым невинным видом:

– А там, глядишь, и кольцо Совета тебе оформят. По размеру уже прикидывали?

Я медленно вдохнула. Потом ещё раз. Сосчитала до трёх, а потом до семи. Воздух был пропитан запахом нежнейшего, тёплого творога, мяты и корицы, но даже это не спасало меня от закипающей злости внутри. И, если быть честной… от смущения. Потому что, ну правда, что они там себе выдумали?

– Вы оба – идиоты, – спокойно произнесла я.– Я вам только что рассказала кучу важного о Солейле, Лиане и книгах из "Второй Полки", а вы устроили мне трибунал из-за того, что я села в дилижанс Хаэля. У меня, между прочим, вчера был охренительно тяжёлый день....

– И трудная ночь, судя по всему, – тихо вставила Эльса, мгновенно подняв обе руки в жесте капитуляции, когда я, окончательно взбесившись, метнула в неё скомканную салфетку. Торш замахал лапами в притворном испуге, и захихикал, оценив шутку Эльсы.

– И сегодняшний день обещает быть не лучше, если не хуже. Так что, пожалуйста, хватит, давайте, не выносите мне мозг с утра. – зло зыркнула я на обоих, для пущей убедительности громко поставив чашку с чаем на стол.

– Ладно-ладно! Не злись. Просто… ну ты же понимаешь, как это со стороны выглядит? – улыбнулась Верин, бросая салфетку обратно в меня.

– Ну как? – буркнула я, обводя взглядом кухню. – Как будто моя гордость уступила здравому смыслу? Может быть, так. Я не вижу в этом ничего ужасного. Да, его экипаж меня всегда раздражает – он насквозь пропитан ароматом кучи денег, каждый клёпанный ремешок кричит о статусе. Сбруя его коня стоит дороже моей кухни. Но мне не хотелось ночевать у него, и не хотелось скакать ночью с пьяницами через полгорода. Я выбрала то, что меня меньше бесило. Всё просто.

Я сделала паузу, прикрыв глаза.

– И даже если я раньше говорила, что больше в этот дилижанс ни ногой… Да мало ли, что я вообще говорила. Взгляды меняются! Жизнь, как говорится, вносит свои коррективы.

Повисло какое-то непонятное молчание. Только ложечка Торша стучала о стенки чашки, а Эльса разрывала салфетку на маленькие кусочки, видимо, в качестве мести. Эти двое словно вели между собой какой-то мысленный диалог, в который решили меня не посвящать.

– Если он тебя обидит, – наконец сказал Торш, глядя в чашку, – я ему в кофе плюну.

Я не удержалась и усмехнулась, постепенно успокаиваясь. С чего ему меня обижать? Я у него в подчинении уже пять лет. Было множество вариантов, ситуаций и возможностей меня обидеть.

– Знаешь, – выдохнув, сказала я, отпивая ещё потрясающего мятного чая. – если он обидит, я сама ему в кофе плюну. У меня, между прочим, идеальная меткость. – я кивнула в сторону Велатра, что ждал своего часа у двери кухни.

Эльса наконец подняла на меня взгляд – искры, огоньки, и на губах у неё появилась эта её коварная улыбка, которая всегда означала проблемы:

– Ты уже примеряла кольцо Совета? Или только его рубашку?

Салфетка снова пошла в ход, стрелой летя прямо ей в лоб. Торш захлопал лапами и восторженно взвизгнул, и мы расхохотались, окончательно уничтожая напряжение, повисшее в воздухе. Спустя ещё несколько уничтоженных сырников и более спокойной беседы, я встала, отложив салфетку и глядя в окно, где дождь уже не лил, а только капризничал, срываясь редкими каплями – будто сам не знал, хочет ли плакать.

– Пошли. Надо выгулять наши потрёпанные нервы и приобрести что-то для наших тел. – произнесла я, потянувшись и поморщившись, когда где-то в костях что-то щёлкнуло.

– Ты хочешь приодеться? Или просто что-то прикупить? – Эльса удивилась, но голос её стал тягучим, с лёгким вкраплением предвкушения. – Айлин, ну ты же ненавидишь примерки…

– Сегодня – не обычный день, – отозвалась я, уже направляясь в спальню. – Сегодня мне нужно… произвести отличное впечатление на кое-кого.

Ведь на носу подставное свидание с Солейлом. Я неторопливо сбросила халат с плеч, а потом порылась в шкафу в поисках того-самого-наряда. Вот оно.

Чёрный, как грозовая ночь, костюм из мягкой, чуть глянцевой ткани: узкие брюки, обнимающие бедра, и облегающий топ с высоким воротом и длинными рукавами, где на запястьях, будто браслеты, затягивались серебристые шнуры. На спине – разрез, не слишком глубокий, но достаточно для того, чтобы каждый, кто взглянет, задумался, прилично ли это. А поверх я накинула тёмно-серый плащ без застёжек, длинный и струящийся. На шею – цепочка с маленьким кулоном в форме полумесяца, подаренная мне когда-то дорогой подругой Лиарен из Тихого Круга, что тоже предала моё доверие, как и весь Круг.

Волосы я собрала в небрежный пучок, позволив паре прядей упасть к вискам, не забыв про маленькую косичку с обсидиановой бусинкой – будто случайность, хотя всё в этом было тщательно продумано. Губ коснулся бальзам с ароматом кардамона. И – вуаля.

– Я готова. – буркнула, возвращаясь на кухню.

– Ну она! – присвистнула Эльса, одобрительно хлопая в ладоши и окидывая меня взглядом. – Если тебя не схватят лигаты за попытку совращения всех вокруг, я буду разочарована. Торш, клянусь, Айлин сейчас выглядит как персонаж из романтического романа, который заканчивается…

– Однозначно кровавой дуэлью за её сердце. – закончил он фразу за подругу, удовлетворённо кивнув при осмотре моего наряда. Я лишь усмехнулась в ответ, представив, как… как кто? Кто-нибудь абстрактный или кто-то… вполне конкретный бьётся за моё расположение?

Торш уже направлялся к двери, облачившись в свой любимый зелёный плащ с капюшоном и прихватив баночку мёда, которую приладил на поясе.

– Готов? – спросила я у него.

– Ага, – подтвердил он, засовывая в рот последнюю мехаэрийскую ягодку, которую он стянул из буфета. – Я перед "Пеплотравами" заглянул бы к Лавру.

Мы вышли на влажную от утреннего дождя Теневую улицу, где мокрый, после утреннего дождика, камень мостовой переливался в слабом солнечном свете, а запах прелых осенних листьев смешивался с дымком от растопленных в домах каминов. За обсуждением последних нововведений Магистрата наша процессия направилась в сторону главной улицы города. Мы как раз перемывали кости Азгурвальду, когда перед нами выросла Туманная площадь и книжно-чайная лавка Лавра.

Дверной колокольчик приветливо звякнул, а сам Лавр уже добродушно улыбался нам из-за прилавка. Несмотря на ранний час, лавка была битком! Кто-то читал книги за чашечкой чая, пара студенток Академии в розовой форме и плащах в тон приценивались к томикам на бесчисленных книжных полках, а двое служителей Магистрата выбирали булочки на завтрак. Я вдохнула поглубже аромат мяты, корицы и книг, царивший в лавке – и сразу стало радостнее жить.

– Привет, Лавр! – воскликнула Эльса, плюхаясь за чайную стойку на высокий стульчик. Торш кивнул мириду и утопал выбирать себе булочки, а я села рядом с Верин. Лавр сегодня был одет, как и всегда, с иголочки: роскошный бордовый костюм-тройка, белая рубашка и золотые очки.

– Отлично выглядишь, – добавила я, осмотрев чайного мастера со всех сторон. – Респектабельно. – подобрала я нужное слово для комплимента и кивнула сама себе.

– Спасибо, Айлин, ты тоже, – ответно кивнул он, усмехнувшись в усы, а затем окинув меня внимательным, одобрительным взглядом, чуть задержавшимся на кулоне. – Плачущая мята с собой и кристальные булочки с корицей для Торша?

– Верно, – ответили мы в унисон. – Кстати, твой ройбуш с грушей был потрясающим. – отметила я, вспомнив недавнюю покупку.

Лавр уже что-то колдовал над чайниками, что-то сыпал, заваривал, подогревал, но горделиво угукнул, бросив на меня взгляд через плечо. Где-то за нашими спинами раздался мелодичный женский смех, сопровождаемый тихим шорохом книжных страниц.

– Я рад, – ответил он, поправляя очки и бросая в чай лимонные дольки. – Я ещё собрал недавно ромашку, хочешь? Получился очень сладкий сбор, тебе понравится, да и Торш оценит.

Торш, который вернулся от витрины с булочками – довольно закивал, услышав своё имя, и я согласилась. Лавр отсыпал мне в небольшой бумажный пакетик ромашкового сбора, и я, предварительно не отказав себе в удовольствии вдохнуть этот чудесный аромат поглубже, убрала покупку в карман плаща. Расплатившись за три стаканчика чая, ромашковый сбор и несколько кристальных булочек для Торша, мы вернулись обратно на Туманную площаль и направились далее. Торш планировал сегодня поработать в "Пеплотравах" и мы разошлись на подходе к улице Скрипящих Фонарей.

А мы с Эльсой, немного поспорив о том, что же, всё таки, сегодня мы хотим больше – платьев или новой косметики – махнули рукой на ателье и лавки готовых платьев, сочтя более важным посетить парфюмерную лавку "Серебряная Груша", что располагалась неподалёку. Держала её невозможно загадочная чёрная мирида по имени Бубби Блэк.

О ней ходили самые разные слухи и легенды – никто точно не знал, откуда мирида родом и как вообще появилась в Шардене. Кто-то считал, что она – на самом деле старая ведьма в облике мирида, кто-то – что она – глава отряда Тенелап, а лавка – это так, прикрытие. Сама Бубби на вопрос происхождения никогда не отвечала, и я иногда задумывалась, что, может, она как-то связана с Лавром, который тоже всегда отшучивался на эту тему?

Как-то так сложилось, что, в один прекрасный день, много лет назад, на улице Скрипящих Фонарей вдруг выросла новая лавка с гордой, яркой вывеской "Серебряная Груша". Ильдевирейцы пожали плечами, репу почесали, с недоверием покосившись на лавку – а потом, распробовав, как начали скупать у Бубби все баночки, скляночки, пудреницы да пуховки с кисточками! Масла её не знали равных в стойкости, богатстве нот, шлейфах, а какой огромный выбор в её лавке! Скрабы, лосьоны, крема, пудры…

Творения Бубби – лучший выбор для красоток Иль-де-Вирела. Даже свой любимый парфюм с ветивером и кедром я приобретала именно у неё, уже несколько лет подряд, но сегодня… захотелось чего-то новенького. Знаете, бывают такие дни, когда хочется простого, женского – погулять по магазинам, возможно, даже ничего не покупая, но просто радуя свои органы чувств – нюхая вкусное, трогая приятное, любуясь на блёстки и красивые баночки.

Дверной колокольчик прозвенел высокой нотой, вовзещая о нашем прибытии, и я буквально почувствовала, как на нас тут же обрушился волшебный, ароматный вихрь: пудра, роза, смола, цитрус, древесные ноты, клубника, мята, кофе и что-то ещё. Лавка Бубби была удивительно светлой: узкие окна с витражными стёклами пропускали мягкий утренний свет, и тот рассыпался по залу перламутровыми бликами. Всё здесь было… слишком красивым и таинственным.

Полки, выкрашенные в мягкие пудровые оттенки, уставленные флаконами, баночками, фигурными пузырьками. Люстры с длинными цепочками из мирианского стекла, которые подрагивали в воздухе. Кругом было множество магических светильников и кристаллов, что освещали лавку воистину волшебным светом, который отбрасывал причудливые тени на идеальные ряды флакончиков и баночек. На прилавке были зажжены благовония, от которых исходил очень яркий, но приятный аромат ванили, и я с удовольствием втянула его носом. Где-то в глубине скрипел старый граммофон, говорящий спокойными, приятными нотами.

– О, алмазы моего сердца, гортензии моей души, – мурлыкнул откуда-то знакомый, обволакивающий голос. – Какая радость, какая нежданная роскошь в это скучное утро.

Из-за занавески, сотканной из деревянных бусин, вышла, сопровождаемая приятным звуком стука дерева об дерево, Бубби Блэк – худая и высокая, чёрная мирида с ярко-оранжевыми глазами. Её небольшие ушки были практически параллельны полу, но это добавляло ей особого шарма и ничуть её не портило. Ни одна мирида не умела так двигаться, как она – та словно плыла по воздуху даже когда просто шла.

– Что желаете сегодня, мои прелестные диантусы? – Бубби склонила голову, сложив лапки на груди. Длинный шлейф её накидки струился за ней с умиротворяющим шуршанием, а её многочисленные браслеты вторили ему мелодичным перезвоном. – Сегодня я зажгла новые ванильные благовония, но у меня есть и кое-что другое… Для ваших очень, очень особенных носиков, очаровательные. Айлин, рыбка моя, прекрасно выглядишь сегодня! И ты, Эльса, как и всегда – ну чистое пламя!

– Спасибо, Бубби! Мы сегодня без какого-либо плана, – улыбнувшись, вздохнула Эльса, поправляя ворот алого плаща. – Просто потратить деньги и порадовать свои органы чувств.

– Просто побаловать себя, – улыбнувшись и сделав глоток чая, я благодарно кивнула мириде. – Мне бы… наверное, что-то свежее. Но не банально свежее, как зубной порошок, а так, чтобы нюхнула – и глаза закатились. В хорошем смысле. Ну, или в плохом. В общем, Бубби, ты знаешь – хочу что-нибудь.

Бубби рассмеялась, и, шелестя накидкой, проскользнула к боковому шкафу, вытаскивая узкий флакон из матового стекла.

– Вот. Новинка, душа моя. Только сегодня закончила настаивать. Очень редкие ноты, мало кто носит такой парфюм. Тис, пепел, немного черники, бальзамические травы, капля смолы ветивера. Попробуй, я ещё никому его не показывала.

Пепел и тис. Вот это да. Была не была.

Я приняла флакон и откупорила его, глубоко вдыхая… и тут же чуть не выронила его. Аромат ударил в нос до боли знакомыми нотами, и я зажмурилась, чтобы проверить, не сплю ли сейчас.

Потому что в этом аромате был он. Его кожа, его голос, его присутствие в моей голове. Аромат, исходящий от его волос тогда, когда он склонялся ко мне для совместных заклинаний. Это был аромат близости ко мне в дверях архивов Тихого Круга, это было напоминанием о его пальцах, сомкнувшихся вчера на балконе вокруг моего запястья. Воспоминания о вчерашнем вечере вскружили мне голову, и я судорожно сглотнула. Магистр. Куратор. Хаэль.

Эврен.

Бубби, увидев мою реакцию и приняв её за восторг, настойчиво порекомендовала мне капнуть аромат на запястье. Кожа при нанесении отозвалась мурашками, и я даже немного пожалела, что этот день не закончится в его библиотеке, на тёмном диване, с его голосом, читающим мне что… я отбросила эту мысль.

Нет, так не должно быть.

Внутри меня разверзлась буря сомнений. Хотела ли я действительно носить этот аромат? Он был словно омут, в котором я могла пропасть, позволив себе нарушить все существующие границы. Он словно оживлял в памяти каждую мельчайшую деталь его – теплый, терпкий, с оттенком пепла и горечи тиса. Так явно, будто он стоял рядом со мной.

Так, будто я провела ночь в его постели, на его постельном белье, в его объятиях.

Но что будет, если я позволю этому аромату стать частью себя? Будет ли это напоминанием, которое будет греть мою душу, или мучением, затмевающим все остальное? Может, в нём наоборот скрыта опасность – опасность утонуть в воспоминаниях о незначительных касаниях, опасность раствориться в том, чего никогда не было, нет и не будет.

Может, я просто боюсь признаться, что хочу вдыхать этот аромат с его шеи, а не с флакона?

Я медленно отстранялась от этих непрошеных, непонятных мыслей, отодвигая их на задворки сознания. Нет, такого не должно быть. Пусть аромат останется у Бубби.

Сегодня я выберу что-то другое – что-то, что не вызовет в душе такой тревоги. Я в последний раз глубоко вдохнула до боли знакомый аромат со своей кожи, но, покачав головой, всё-таки вернула стеклянный флакон мириде. Та всплеснула лапками, но флакон убрала, жестом приказав следовать за ней. Мы остановились у серебристого шкафчика, и Бубби начала что-то там выискивать, пока Эльса увлечённо рассматривала витрину с декоративной косметикой.

– Эта красная хороша, – не заметив моего замешательства, задумчиво сказала Эльса, разглядывая тюбик с вычурной серебряной крышечкой. – Хм… глубокий рубин с холодным подтоном. – она придирчиво нанесла на руку немного помады с образца, размазывая его и изучая так внимательно, словно то было лекарством от всех болезней.

Я слегка потрясла головой, сбрасывая наваждение и включаясь в диалог с подругой. После того, как она с Торшем перемыла мне кости насчёт Магистра, давать поводов для новых подтруниваний мне не хотелось.

– У тебя же таких уже сотня, – как ни в чём не бывало, заметила я, склонившись к витрине. Моё внимания привлекло маленькое зеркальце с серебристой рамой, и я наклонилась к нему, отвлечённо осматривая свой макияж. Бальзам с кардамоном выглядел хорошо, придавая винный оттенок и сглаживая все неровности на губах. Я чуть поправила пальцем слегка размазавшийся от прикосновения к стаканчику контур. – В прошлый раз мы покупали… м-м-м… красную, как гнев. В позапрошлый была, вроде бы, красная, как страсть. В позапозапрошлый – кажется, была красная, как ошибка. Ты не устала от красного? – мой скептический взгляд скользнул по красному плащу подруги.

Эльса вздохнула с таким видом, будто я её оскорбила до глубины души:

– Ах, Айлин, ну что ты понимаешь. Они все разные. Посмотри на текстуру, эта – бархатная. Смотри, не глянцевая, не матовая – бархатная. – Верин принялась мазать на руку несколько других образцов, показывая мне разницу. – Она более комфортна в носке, чем остальные, а цвет… ты посмотри на него, это же помада женщины, которая знает, чего хочет… и знает, как этого добиться. И да, она красная – как кровь врага. Такой у меня…

– …ещё нет. – закатив глаза, закончила я фразу за неё, но Верин лишь ловко отмахнулась и обернулась к Бубби, что наконец нашла несколько красивых стеклянных флаконов в шкафчике и поставила их на прилавок:

– Упакуйте. Я буду носить её, когда пойду сводить с ума… кого-нибудь.

Я вскинула брови. Новый ухажер? Но Эльса лишь заговорщически подмигнула мне, никак не пояснив свою фразу.

– Осторожнее, свет очей моих, – хихикнула Бубби. – С этой помадой можно случайно выйти замуж.

– Замуж? Всего лишь из-за помады? О, я буду осторожнее, – Эльса скривилась так, будто мирида предложила ей в подарок мохнатую гусеницу. – Раз твои помады такие чудодейственные, в чём я ни капли не сомневаюсь – Но тогда мне срочно нужен в придачу, на будущее после замужества, оттенок «Развод, алименты и полный раздел имущества в мою пользу». И с перламутром, пожалуйста.

Я прыснула, едва не подавившись чаем, который так некстати решила отхлебнуть, а Бубби всплеснула лапками, рассмеявшись так звонко, что одна из баночек на ближайшей полке качнулась и чуть не упала. Мирида ловко подхватила её в последний момент – так проворно, будто всё это и было частью тщательно отрепетированной сценки.