Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

Ирис тихо хмыкнул.

– Я бы тоже был без настроения, увидев тебя в такую рань, Эльса.

– Ну ещё бы, – ухмыльнулась она, хлопнув Талькара по плечу чуть сильнее, чем нужно. – Я же могу подслушать, что он бубнит себе под нос. А миридам, знаешь ли, неприятно, когда их кто-то слышит. Вдруг он тайны Академии сам себе там рассказывает?

Я молча кивнула. Мириду-хранителю доверяли всё: ключи от дверей, коды от барьеров, доступ в подсобки, архивы, запретные секции. Без них Академия, да и любое другое большое государственное здание, давно бы утонули в хаосе. Хранители – это не просто завхозы – они – живая часть охранного плетения любого построения. Скажем так, их присутствие всегда усиливало охранную магию, наложенную на здание. Не знаю, распространялось ли это на мой дом и Торша.

Я зацепила конфетку – та оказалась из тёмного шоколада, с начинкой из солёной карамели и лёгкой горчинкой апельсиновой цедры. Богато. Вкус денег раскрылся на языке потрясающе.

– Что он тебе сказал? – спросила я, скомкав фантик и положив его на поднос.

Эльса вздохнула.

– Сказал, что Лиана последние недели ходила, как призрак. Путалась в коридорах, забывала ключи от своей комнаты, часто шлялась после отбоя, пару раз он ловил её ночью во дворе.

– А ещё, – вставил Ирис, – часто шастала к сиреневым лианам. Через служебный ход, где студенты не должны болтаться.

Я нахмурилась, но он продолжил:

– И вот тут, пока Эльса развлекала мирида разговорами, я нашёл соседку Лианы – ту самую Орнеллу Зинрей. Плакала, задыхалась, но врала, как дышала. Пришлось блефовать – достал удостоверение Магистрата и, указав на свой кинжал, пригрозил ей тем, что всё знаю. Что "всё" – я сам, разумеется, не знаю, но это сработало.

– Она сразу раскололась, – подхватила Эльса. – Ирис у нас мастер душевных бесед.

– И что, и что?! – я едва не грызла ногти от напряжения. Не тяните!

Ирис лениво перебирал серебряные кольца на пальцах, будто выбирая слова. Да сколько ж можно!

– Сказала, что Лиана… связалась с Солейлом Дарханом. Точнее, он её «подобрал». Мол, он часто ошивался во дворе по ночам, и встречал он её как раз у сиреневых лиан. Их видно из окна спальни девчонок. Сначала всё выглядело невинно – цветочки, прогулки. А потом… – он на секунду задумался, щёлкнул пальцами, – потом случилось то, что случилось. Орнелла не знает, что между ними произошло, но Лиана очень отдалилась и почти не появлялась в комнате. Пропадала ночами.

Эльса вздохнула:

– А потом – смерть. Самоубийство, как они это подали. Но я в такие совпадения не верю. Правда, кто знает?…

На мгновение повисла тишина. Словно в комнате стало холоднее. Голос Эврена прозвучал негромко, но остро, как осколок стекла:

– Если Дархан действительно втянул её в это… правда, что такое "это"? Если он действительно причастен к её смерти – он уже не студент, а преступник. И не имеет права появляться в Академии.

Я повернула голову. Он стоял, опершись плечом о стену, руки скрещены на груди, чёрный костюм словно поглощал свет, а серебряное кольцо Совета поблёскивало на пальце. Глаза – две чёрных бездны – внимательно следили за нами.

– Вопрос в том, что они там делали, у этих сиреневых лиан. Куда потом шли. – продолжил Эврен, не отрывая взгляда. – И вопрос – зачем.

Ирис криво усмехнулся:

– Ну, отец у него знатный. Половина Академии приседает при одном упоминании фамилии Дархан.

– Это не оправдание его поступкам, которые привели к смерти Лианы. Если привели. – жёстко отозвался Эврен.

Он оттолкнулся от стены и шагнул ближе.

– Следующий шаг – за мной. С Солейлом буду говорить я.

Я коротко кивнула. Мудрая мысль! Но не испугается ли Солейл его? Но голос Хаэля не оставлял места возражениям. Ирис лишь молча закатил глаза, но промолчал.

– Значит, сиреневые лианы, – тихо проговорила я. – И Дархан. Отлично, с этого начнём.

Эврен чуть склонил голову, словно соглашаясь. Холод собрался под кожей, предвкушая, что будет дальше. Я помолчала, вслушиваясь, как Эльса, пожав плечами, заканчивает рассказ об отчёте Вальди и его пословицах. Ирис уже начал крутить кольцо на пальце, Эврен смотрел в окно, отстранённо, но я знала – слушает каждое слово.

Вот только к этой новости, что я сейчас скажу – никто не будет готов. Время текло медленно, словно замедляясь под сводами библиотеки, и каждое невысказанное слово в моей голове обрастало смыслом и напряжением.

– Помните… – начала я медленно, водя пальцем по ободку своей чашки. – Я рассказывала, что у Лианы аура была… теневой. Не совсем привычной. И когда мы тогда вызвали отклик, она словно… испугалась чего-то, прежде чем шагнуть вниз.

Тишина затянулась, как перед бурей. Эврен посмотрел на меня сверху книги, которую взял полистать.

– Да, было такое, – кивнул Ирис, нахмурившись. – Ты тогда сказала, что что-то не чисто.

– Угу, и на отклике она будто дрогнула… – вспомнила Эльса, задумчиво наматывая локон рыжих волос на палец. – Будто почувствовала… кого-то, да? Или кто-то её напугал?

Я медленно кивнула, чувствуя, как слова собираются в горле комом. Надо сказать быстро, не задумываясь, чтобы не было так страшно.

– Сегодня ко мне в лавку пришёл Солейл. – слова выдохом сорвались с губ.

Именно так, да. Сухо, без лишних подробностей… пока. Просто. Но эффект – как если б я заявила, что за дверью лично Этерна стоит.

– Что? – почти одновременно воскликнули Ирис и Эльса. Даже Эврен вскинул брови, и его чёрные глаза чуть сузились.

– Да. Тот самый блондин, – я скрестила руки на груди, позволяя себе тонкую, ядовитую усмешку. – Из Академии. Тот, от которого ты меня тогда, Эльса, спасла.

Эльса округлила глаза, рот приоткрылся, словно она собиралась что-то сказать, но я опередила её.

– И тот, на кого вчера посмотрел Эврен.

Я многозначительно взглянула на Магистра. Он не ответил, только наклонил голову чуть набок, но уголок губ дрогнул, будто ему это уже начинало нравиться.

– Так вот, – я сделала паузу, вытягивая это наслаждение моментом, словно кот, играющий с мышью. – У меня есть все основания утверждать, что он – теневик.

Тишина опустилась на комнату, тяжёлая, вязкая. Даже огоньки на свечах будто пригнулись, затрепетали в нерешительности. Камин замолчал, не доев особо аппетитное полено. Серебро под моей кожей лениво полыхнуло. Где-то снаружи, почти насмешливо, на подоконник шлёпнулась капля дождя. Потом ещё одна. Эльса застыла, побледнев, рот её чуть приоткрылся, и алая помада на губах казалась нарисованной на фарфоре. Ирис моргнул, как человек, которого внезапно ударили по затылку. Даже Хаэль вытянулся как струна, а глаза засияли странной смесью удивления и плохо скрываемого любопытства. Он буквально пожирал меня взглядом, ожидая, когда я продолжу.

– Великолепно, – протянул Ирис, откидываясь на спинку стула, выражение лица у него было где-то между восхищением и крайней степенью шока. – Просто великолепно.

– Как… как ты об этом узнала? – Эльса сузила глаза, гадая, что я ещё утаила.

Я пожала плечами. И, стараясь говорить как можно невозмутимее, как будто это была самая обыденная вещь на свете, сказала:

– Поцеловала его.

Кажется, ещё секунда – и даже окна треснут от шока. Эльса расхохоталась, так звонко, что её смех эхом пронёсся по стенам, разбивая ауру напряжения, повисшую в библиотеке. Ирис открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл – как рыба на берегу. Эврен, конечно, не был бы Эвреном, если бы не добавил ледяную гадость:

– Великолепный метод оперативной проверки подозреваемых, Мирст, – протянул он с насмешкой, опершись локтем о спинку кресла. – Тебе стоит официально внедрить его в практику Совета, в качестве формата допроса. Ты это… решила сама?

Конечно. Потому что я – не вещь. И могу решать за себя сама. – вспомнились мне мои же, вчерашние, слова. Да, я решила это сама. Я почувствовала, как щеки предательски разогреваются, но держать лицо я умела.

– Да. Сама решила. Что, хочешь на допрос, Магистр? – парировала я, но, судя по его полуулыбке, именно этого он и ждал. Мерзавец!

Эльса снова расхохоталась, запрокидывая голову назад, так звонко, что всё напряжение окончательно рассыпалось, как битое стекло. Я покачала головой, прикрывая лицо ладонями, чувствуя, как уши горят огнём.

– Великолепно, – заключил Ирис, откидываясь на спинку кресла. – Сначала она меня втягивает во все это, шарится со мной в форме Магистрата, потом целует потенциального убийцу. Может, я вообще зря переживаю о своей безопасности? Айлин кого хочет… оперативно проверит.

Эльса, всё ещё смеясь, протянула:

– Ну честно, если бы у меня хоть раз в жизни был юный блондин с теневой аурой, я бы его тоже… проверила.

Я простонала, сжимая виски.

– Вы просто… невыносимы. Я просто… почувствовала его магию. Да и вообще, понимаете, по-другому я бы этого никогда не узнала! Но! – я вскинула указательный палец, увенчанный серебряными узорами. – Я всего лишь применила свои… женские чары. – подмигивание отправилось в сторону Эльсы, и та одобрительно подняла большой палец вверх. – И я выяснила, что наш малёк помогал Лиане с чем-то в запретной секции библиотеки Академии, а также – в архивах Академии. Вопрос, с чем? А, мужчины, сколько бы вы этого добивались?! Неделю? Месяц допроса? А мне было достаточно лишь пять минут ресничками похлопать перед глупым студентом!

Эврен, поверженно скрестив руки на груди, хмыкнул:

– О. Ладно. Это очень хорошо. Пусть твои методы и специфичны, ты выяснила главное. Он – теневик. И мы теперь знаем, куда копать.

– И куда? – буркнула я, не рискуя поднять взгляд.

– Кто-то явно помогает теневикам в Академии. Только почему-то Солейлу повезло, а Лиане – нет. Может, Солейл – подстрекатель, и Лиана – его жертва? Первый большой вопрос в том, почему ни я, ни ты – не засекали никаких теневых всплесков. Большой вопрос номер два в том, почему мои артефакты не реагировали на их магию, учитывая, что Солейл жив и расхаживает среди нас, наверняка колдуя. Большой вопрос номер три в том, откуда у Солейла вообще магия Тени, и как он её скрывает от остальных. Сфера Отклика? Церемония определения отклика? – Хаэль покачал головой, отпивая чёрного варева с ароматом бергамота. Он даже чай пил невероятно крепким! Я поморщилась, смотря на это. – Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Но мы должны добиться правды. Я лично поговорю с ним, и в случае чего – ликвидирую. Способ доказать то, что он тен…

Я вскрикнула, когда внезапное осознание озарило мой разум белой вспышкой. Сфера! Отклика!

– Мальчишка! Теневик! Которому откликнулась Тень на Церемонии! – взахлёб начала объяснять я, отчаянно жестикулируя. Точно! Церемония определения отклика, и тот мальчишка, про которого говорила Ауриэль на последнем заседании Совета. Это явно он!

– Это он! – хлопнула в ладоши Эльса, повторяя мои мысли. – Но… почему…

– Он что, ещё жив? – поднял бровь Ирис, отправляя в рот очередную конфетку.

– Видимо, да, если его не грохнули сегодня вечером. Значит, это точно кому-то выгодно. – хмыкнул Хаэль, опускаясь обратно в кресло. – А если мы говорим про родовитость нашего подозреваемого, смею предположить, что словечко за него замолвил сам папенька, то есть ректор Академии, Вараст. Иначе – я не могу объяснить, почему он ещё жив.

Чашечка чая приятно грела ладони, и я подлила себе ещё кипятка из чайника, вдыхая аромат бергамота, пепла, тиса и книг.

– И… какой у нас план действий?      – задумчиво спросила я, глядя на Магистра. Тот лишь покачал головой, встречаясь со мной взглядом.

– Надо добиться уединённой встречи с ним. Я не могу предъявить ему открытые обвинения, но и просто спустить на него весь Карал Вельторн по причине того, что он – теневик, глупо. Нужны доказательства. Твоё «я поцеловала его и почувствовала» – не подойдёт. А учитывая, что элериарх в курсе и сохранила ему жизнь – значит, там ситуация намного сложнее. Сейчас нам нужно от самого Солейла узнать, что случилось на самом деле, что действительно происходит в Академии.

– Как мы это сделаем? – поинтересовалась Эльса, подливая чай Ирису. Эврен откинулся в кресле, задумчиво потирая подбородок. Его чёрные глаза блестели холодным светом, будто внутри разжёгся невидимый огонь расчёта и стратегий.

– Вариантов немного, – начал он ровно. – Первый – пригласить его на официальную встречу. Под предлогом обсуждения его дальнейшего положения в Академии или некоего проекта, который требует его участия. Но это слишком прозрачно, Солейл, я уверен, не дурак – он сразу почувствует подвох и откажется. Второй – устроить неофициальную встречу. Ловушка. Кто-то из нас, или доверенное лицо, должно заманить его в нейтральное место. Куда-нибудь, где можно говорить без опасений подслушивания.

Он посмотрел на меня.

– Но для этого нам нужна веская причина, чтобы он согласился прийти. Нечто, что заставит его забыть о подозрениях. И третий – самый рискованный. – сказал Эврен с лёгкой усмешкой, – это вынудить его встретиться, сыграв на его амбициях или страхах. Например, намекнуть на некую информацию, которая касается его репутации или семьи. Что-то, что он не сможет проигнорировать. Опасно, я бы не стал это делать.

Я усмехнулась, чувствуя, как в воздухе повисла тяжесть решений.

– Значит, ловушка с заманиванием – наш лучший шанс? – спросила я.

– Да, – кивнул Магистр.

Эльса задумчиво хмыкнула. Ирис что-то неразборчиво пробормотал, развалившись в кресле. Я тоже задумалась: что можно было ему предложить? Что-то такое, что не будет выглядеть подоз…

– Свидание! – выпалила я, подавшись вперёд к Хаэлю.

– Мирст, – тот задумчиво изогнул бровь. – Мы на разных ступенях иерархии.

Я зло выругалась, едва не сплюнув на пол библиотеки, а Эльса захохотала в унисон с Ирисом.

– Да вот нужен ты мне. – глаза сами закатились, чуть не совершив оборот на сто восемьдесят градусов. – Солейл, с Солейлом свидание! Он обещал мне прислать тенегласс… или я пообещала… уже не помню. В общем, суть в том, что ещё одна встреча – вполне возможна. Мы можем заманить его в капкан допроса.

Эврен задумчиво почесал подбородок.

– Хм… а это, и правда, хорошая мысль. Свяжись с ним завтра.

Мы немного поспорили насчёт того, где лучше было бы встретиться с ним, но ни к чему общему пока не пришли. Затем Хаэль поведал тоже одну интересную вещь о книгах, что были украдены из "Второй Полки". Эврен сегодня провёл время в тени книг и старых свитков, изучая личность Веллоры Тараниэль. Тут он предъявил свою загадочную тетрадку, в которую он вёл пометки по этим поискам.

Оказывается, Веллора была учёной, посвятившей свою жизнь артефакторике – искусству и науке создания и управления магическими предметами. Её работы охватывали самые разные артефакты, от древних реликвий до современных изобретений, но особое внимание уделяла теневым артефактам – таинственным и опасным, способным влиять на саму ткань магии. Разумеется, её книги считались запрещёнными, и, к сожалению, в пределах Шардена нигде не осталось ни одного экземпляра её книг. Исключая, возможно, частные коллекции, да и такие барахолки, как "Вторая Полка".

Тараниэль писала о природе этих предметов, их свойствах и тонкостях управления ими, оставляя множество загадок и недосказанностей, словно пряча ключ к тайнам среди страниц своих трудов. Что навевало на мысль о том, что за этой кражей однозначно стоит теневик. Скорее всего и тот, что украл и Сферу Отклика, которая была теневым артефактом.

Эврен, после того, как все мы изучили тетрадь с его пометками, бросил её в камин.

– Нельзя оставлять улик. – равнодушно произнёс он, наблюдая за моим удивлённым взглядом.

Разговор тек словно тихая река, то замедляясь на паузах, то набирая силу, как волнение перед бурей. Хаэль рассказывал, не спеша, сдержанно и уверенно, позволяя каждой фразе отложиться в воздухе. Его голос резонировал в пространстве, как шепот древних страниц, сливаясь с лёгким шорохом нашей одежды. Между предложениями мелькали взгляды, короткие улыбки и соглашающиеся кивки.

Обсуждение плавно скатилось к Майэ Секали – Рихтаржу Иль-де-Вирела, что одно время проявляла особый интерес к архивам Тихого Круга. Её настойчивость вызвали неоднозначные взгляды: с одной стороны, любопытство и страсть к знаниям, с другой – подозрение, ведь Тихий Круг всегда хранил свои тайны бережно и скрытно. Стоило ли всерьёз воспринимать её попытки добраться до запретных страниц? Это оставалось вопросом, нависшим тяжёлым сомнением над разговором. Решили вернуться к этому позже.

Потом разговор коснулся Тиселлы Вирейн – Магистра Здравия, известной своей суровой строгостью и загадочными процедурами. По слухам, несколько лет назад после её вмешательства в состояние нескольких студентов Академии Шардена, подозреваемых в связях с теневой магией, те бесследно исчезли. Слухи ли это или всё-таки правда? Было ли время у нас выяснять это?

Периодически кто-то поднимал чашку с тёплым чаем, звук стука фарфора о стол и лёгкое парение ароматов трав – бергамота, тиса и пепла – придавали сцене дополнительную интимность и напряжённость. В этих стенах дома Хаэля, наполненных тяжестью вековых секретов их рода, наш разговор был как игра на тонком лезвии – между доверием и подозрением, светом и тенью.

Эльса, опершись локтем на край стола, зевнула так широко, что на миг показалось – она готова была проглотить весь воздух этой комнаты. Ирис вторил ей, потягиваясь так, словно хотел обхватить руками всю библиотеку. Его взгляд, обычно острый, сейчас мягко затуманился.

– Что будем делать завтра? – тихо спросила я, словно боясь нарушить невесомость момента.

Ирис ответил, не поднимая глаз:

– Сводить тебя с Солейлом, что же ещё.

Эльса тихо засмеялась, а я кинула в Ириса маленькой подушечкой, найденной на кресле. Тот ловко поймал её и послал мне воздушный поцелуй. Ладно, возможно, это действительно единственное, что нам осталось сейчас. Свести меня с Солейлом. Отлично.

Эврен хмыкнул, наблюдая за этой сценой, и бросил взгляд на изящные настенные часы – время клонилось к неприличному. Мы обсудили подробности завтрашнего плана действий, и потихоньку засобирались по домам. Эх, плакал мой уютный выходной, плакала моя мечта проваляться дома с книгой и травяным настоем! Я уже направлялась к двери вслед за Эльсой и Ирисом, когда голос Эврена разрезал пространство:

– Мирст, задержись на пару слов. – не просьба, а утверждение.

Я почувствовала, как внутри меня нехотя сгущается напряжение, холодным кольцом обвивая солнечное сплетение. Сон как рукой сняло. Что на этот раз? Ирис и Эльса тоже услышали. Переглянулись. О, этот их многозначительный взгляд – я прекрасно его знала. В нём было всё: лёгкое сочувствие, затаённая насмешка, и то скользкое, что обычно не говорят вслух – «держись».

– Спокойной ночи, Айлин, – протянула Эльса, улыбаясь, как кошка, и поправила локон, блеснув в полумраке своей рыжей гривой.

– Удачи, – шёпотом добавил Ирис, приподняв бровь, и шагнул к двери.

Они ушли, растворяясь в сумраке дома, и закрыли за собой дверь. Я осталась наедине с Эвреном.

Глубокий вдох.

Я втянула в себя терпкий запах старых страниц, аромат бергамота, и ещё, конечно же, пепла и тиса. Мои мысли клубились, спутанные, как серебристые теневые нити. Я глубоко вдохнула, собираясь с силами, и только тогда подняла взгляд на Эврена. Его лицо оставалось спокойным, но глаза – чёрные, как бездонные колодцы, в которых отражалась ночь – что-то явно от меня хотели.

Прах. Похоже, вечер и правда ещё не закончился.

Глава 8. Разлад нервной системы

«Кто ищет правду – тот сто процентов перед этим найдёт неприятности. А кто ищет неприятности – тот обычно работает в Совете.»

Ирис Талькар, с чисто ироничной тональностью без капли осуждения.

Я проснулась резко, от такого чувства, будто кто-то дёрнул меня за волосы. Сердце, по какой-то неведомой причине, ухнуло вниз, кровь внезапно застыла в жилах, и, прежде чем разум успел сформулировать хоть одну разумную мысль, я уже сидела на постели, сжимая одеяло во влажных от пота ладонях. Я повертела головой в поисках того, что меня разбудило, но всё было как всегда: тёплое одеяло, никакого потопа и цунами из ванной, потолок не обвалился, всё, как всегда, сопровождалось тихим тиканьем будильника на прикроватной тумбе. Странно, но гнетущая атмосфера тревоги ощутимо висела в воздухе, сжимая нутро ледяными тисками, и Торш, слегка разряжая обстановку, беззаботно храпел. Что удивительно, в своём кресле.

Стук. Глухой, размеренный, тяжёлый. Ещё стук, а затем – ещё стук, доносящийся из-за входной двери, вот что меня разбудило. Я напрягла память – ни один мой сосед так не стучит. Тётушка Мара? Да нет, тем более… в такую рань, который вообще час? Я кинула взгляд на часы: семь утра воскресенья. В голове зашевелились неприятные мысли, особенно после вчерашнего мероприятия во «Второй Полке» – лигаты? Магистрат Внутренней Безопасности? Сразу кто-то из Совета? Нас узнали те магистратцы? Нас сдали? Боги, а Ирис?… прах. А может… хуже? Сразу в Ауланнар? Сразу убьют, раз они узнали о нашем расследовании? Неужели кто-то в курсе о том, что мы что-то нашли на Совет?

Голова завертелась кругом, в горле застрял какой-то холодный и неприятный ком, и я, храбрясь, даже не попыталась его сглотнуть. Решив, что откладывать неизбежное будет глупо, я натянула серый халат – тёплая ткань приятно обняла кожу, чуть успокаивая, но серебро под кожей всё равно взволнованно вспыхнуло, пока я шла на непрекращающийся стук. Что делать? Что я скажу? Меня будут пытать? К Ирису тоже пришли? Хаэль мне не успеет помочь, это точно. За использование смертельных теневых заклинаний на людях мне точно будет грозить Ауланнар. Что делать?! Торш сонно, но весьма насторженно поцокал за мной из спальни, видимо, почувствовав мой страх. Но мудро лезть вперёд пока не собирался, держась поодаль и зевая во весь рот.

– Кто там? – мой голос дрогнул, но я, насколько могла, постаралась сделать его ровным. Вышло так себе, я уверена, что это было больше похоже на блеянье козочки, чем на спокойный и строгий голос. Хотя держать голос меня долго учил Эврен: «Ты можешь бояться, Айлин. Главное – чтобы об этом не знал никто, кроме тебя».

Спасибо, Магистр, но я тебя подведу, пожалуй, в очередной раз.

– Открывай! – приглушённо, но звонко воскликнул из-за двери голос Эльсы. – Я тут уже десять минут пятую точку морожу!

Твою мать. Верин!

Гора рухнула с плеч, мысли о тюрьме испарились, и я зло завыла, мысленно затаскивая подругу в дом за волосы. Распахнула дверь, обнаружив за ней рыжую бестию собственной персоной, и от сердца окончательно отлегло. Оно упало куда-то в пятки, пока я протяжно выдыхала с облегчением, а Эльса, приветливо помахав мне, впорхнула внутрь, скидывая очаровательный красный плащ и сапожки в тон.

– Твою мать, Верин! – громко повторила я свою мысль, уперев руки в бока. – Тебя предупреждать не учили? Может я тут…

– Может ты что? – хохотнула она, уже направляясь в ванную. Торш лишь ещё раз зевнул и дал ей по пути почесать себя между ушей. – Допрашиваешь кого-то, как Солейла? – приглушённо, из-за двери ванной, захихикала Эльса.

Я закатила глаза, дрожащей ладонью вытирая холодный пот со лба. А после – разразилась настоящей, злой, насыщенной очень нелестными словосочетаниями, тирадой, полной огня и смачных ругательств, обрушив в сторону подруги всё своё раздражение. Я говорила ей, что нормальные люди предупреждают о своём визите, тем более – в свете нынешней ситуации и в такую рань. Верин лишь ловко увернулась от моих словесных клинков, парировав их какой-то отмазкой в духе «я просто соскучилась», и, после мытья рук, бодро ускакала прямиком на кухню. Лимонная самозванка!

Торш снова зевнул и, не раздумывая, поплёлся за ней, махнув серым хвостом – маленький предатель. А я, зло сдувая со лба прилипшую прядь волос, грозно хлопнула дверью в ванную комнату. Скорость, с которой я терла зубы, можно было бы принять за то, что я с кем-то соревнуюсь в том, кто быстрее сотрёт зубную эмаль. Я вгрызалась в щетку, будто она была виновата во всём происходящем. Расчёска гневно прорывалась через спутанные волосы. Непослушные пальцы путались в самих себя, вплетая в пряди обсидиановую бусинку. Струи воды бешено хлестали по плечам, пока я принимала прохладный душ, который всё-таки чуть охладил мой пыл. Конечно, меня это всё злило! Я уже себе придумала, что, значит, меня под белы рученьки сейчас этапируют прямиком в Ауланнар за все мои деяния, а это всего лишь милая подруженька припёрлась для… а, собственно, для чего, кстати, она припёрлась в такую рань?

Серый халат вновь приятно обнял мои плечи, и я, намеренно громко топая, как ребёнок, обиженный на весь мир, направилась на кухню. Сейчас я ей устрою.

Но за углом меня подстерегал он. Запах. И картина, открывшаяся на кухне, сбила весь подготовленный ураган эмоций.