Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

– Будет вода. Но вода – чайная, – Эльса придвинула ко мне ароматную чашечку с уже налитым чаем из плачущей мяты. – Дожидалась только тебя. – улыбнулась она. – Твой круассан с ветчиной и кристальные булочки. – пододвинула она ко мне по деревянному столу второе блюдо.

Я схватила чашку двумя руками, как спасательный круг, и залпом осушила её. Спасительная жидкость была уже чуть прохладной, но всё равно обволакивающей, как материнское «тихо, тихо». Она стекала по горлу, пробуждая жизнь, пробуждая ото сна уставшие клетки, заставляя мою душу обратно входить в тело. О, как славно жить! Ирис хохотнул и, отобрав у меня пустую чашку, налил мне ещё.

Пока я расправлялась со второй чашкой, глаза бегали по маленькому пространству, осматриваясь – на столе уже дымились два пузатых чайника. Их фарфоровые бока украшали крошечные улитки – настолько изящные, что казались живыми: будто они и правда ползли вверх, оставляя за собой след. Один из них источал аромат плачущей мяты – горьковатый, с пронзительной нотой зелени, в которой угадывалось детство, отголосок леса. Чай пах утешением, которое мне было столь нужно и желанно сейчас.

– Ты – святая женщина! – вознесла я мольбу Эльсе, наплевав на манеры и откусив смачный кусок от круассана. Боги. Слоёное, хрустящее тесто, с тонкой золотистой корочкой, будто его пекли в лучах утреннего солнца, поливали счастьем и валяли в масле, чтобы счастье не сбежало. Ветчина была пряной, чуть подкопчённой, а сыр – мягкий, как сливочное масло, и тянулся тонкой нитью, оставляя на губах солёную нежность. Я зажмурилась. Жизнь определённо улучшилась. Пока я смаковала свой обед, как голодный лев, Талькар пододвинул к Хаэлю саму тьму.

Вернее, то была чашка чёрного кофе, идеально под стать Эврену: тёмная, крепкая, с запахом, от которого кружится не голова, а спирает дыхание. Магистр уважительно кивнул, принимая угощение. Как можно пить такую дрянь?

– Боги, – выдохнула я с набитым ртом. – Вы все тут можете обсуждать хоть конец света, хоть призраков, но я не буду в этом участвовать, пока не доем.

– Ждать придётся долго. – Ирис кивнул на блюдо с десертом, пододвигая его ко мне. – Мы заказали всего и побольше, зная, что никто из нас не обедал.

Я посмотрела на булочку – кристальную, сверкающую, как срез кварца, с… это что, желе? в середине. Почти драгоценность. Я хищно облизнулась, а живот вторил воем огромного кита.

– Ну ладно, – добавила я, промокнув губы салфеткой. – максимум могу слушать. – Но, если кто-нибудь прервёт меня на середине жевания, я лично сброшу его с западной колокольни Академии.

Эльса засмеялась, как всегда громко и красиво. Эврен смерил меня укоризненным взглядом, учуяв чёрный каламбур, а Ирис сострил такую гримасу, которую можно было трактовать как «о, да, это было неплохо сказано».

– Чем обусловлен выбор места? – спросил Хаэль, слегка поморщившись и осматриваясь по сторонам. Он выглядел тут примерно так же уместно, как меч – на подносе с кружевной салфеточкой. Весь в тёмном, подтянутый, как из учебника по обороне и закону, а вокруг – мягкие, как облака, подушки всех возможных оттенков, милые пледы и мягкие диванчики.

– Приватность, – ответила Эльса, с грацией кошки обводя рукой нашу кабинку. – Здесь никому нет ни до кого дела. Никто даже не видит других посетителей. И ещё, – она склонила голову, и локон рыжих волос упал на плечо, – здесь можно не афишировать то, что мы собираемся почти каждый день. А ведь кто-то обязательно бы начал строить теории: «почему», «зачем», «против кого».

– Да, а потом добавят: «и кто спит с кем», – буркнула я, откидываясь на подушку. – Логика у сплетников одна: если группа собирается тайно – точно заговор. Если группа выглядит привлекательно – значит, ещё и любовный.

Эльса томно улыбнулась, подмигнув мне. Ирис с ухмылкой склонил голову, сдерживая то ли смешок, то ли раздражение, и уже хотел что-то сказать, но Эврен опередил его. Он поднял взгляд от чайничка, в котором крутился тёмный чайный лист, и произнёс спокойно, но твёрдо:

– Это место слишком открыто. Любая маскирующая магия, даже теневая, со временем даёт сбой, а слухи всё равно просачиваются, даже если здесь и не видно лиц. Слишком часто – значит, кто-то рано или поздно заинтересуется. Я предлагаю чередовать встречи – по домам. Без паттерна. Без привязки ко времени. Сегодня у кого-то одного, в следующий раз – у другого. Так безопаснее.

Молчание повисло в воздухе, как густой мёд. Впитало каждое слово, каждый возможный довод. Даже Эльса на секунду перестала играться с волосами.

– Ты предлагаешь… собираться дома? – уточнила она, и в её голосе промелькнула тонкая, почти незаметная нота настороженности. Или, может, притворная.

– Я предлагаю меры предосторожности, – просто ответил Эврен. – Пока есть на это шанс. А для этого лучше не оставлять следов и менять места встреч. Сегодня здесь, завтра у меня, послезавтра – у Верин, и так далее.

– Шеф, убедительно, как всегда, – отозвался Ирис, пожимая плечами. – Хотя мне будет не хватать этих лимонных тартов…

– Куплю тебе коробку, – хмыкнула я. – Но, если кто-то придёт ко мне – предупреждаю, у меня всё пропахло травами. И угощать я буду сотнями чаёв. Кофе нет.

– Устраивает. – усмехнулся Эврен. – Главное, без свидетелей.

Он произнёс это – «не оставит лишних свидетелей» – почти без выражения, но я уловила в его коротком взгляде на меня ту самую тихую усмешку, которую уже знала. И я поймала его взгляд. На долю секунды – может, меньше – всё вокруг будто замерло. Блики свечей потускнели, смех с соседней кабинки утонул где-то в вате моего сознания. Только он. Его глаза. Тёмные, внимательные, чуть прищуренные. Я знала, что он тоже помнит. И я знала, что я до сих пор обижена им.

Пока я думала об этом – Эльса надела табличку «не беспокоить» на дверцу кабинки и повернулась к Эврену, взмахнув рукой, как будто не просто просила, а требовала танец.

– Заклинание тишины, Магистр. Если можно. Или мы тут сейчас случайно начнём обучать всех официантов… – Верин выразительно окинула всех нас взглядом, вскидывая идеальные брови.

Эврен спокойно кивнул и ловко повёл пальцами в воздухе, выхватывая из самого пространства серебряную нить.

– Umbra, tene sussurrum. – Воздух стал чуть плотнее, а звуки из-за двери кабинки исчезли вовсе. О, благодать!

Я, наконец, отложила круассан и вытянула ноги, позволив мягкому дивану обнять меня. Ладно, чудесная выпечка подождёт, спешка во время еды никому ещё лучше не делала.

– Начну я, – решив не откладывать неизбежное, произнесла я и сразу ощутила, как в груди холодно сжалось чувство странного предвкушения. – Судя по теневому отклику, который мы вызвали у колокольни – остановитесь, не пейте – Лиана Тарен была теневичкой. Не просто студенткой, не просто девочкой, которая ни с кем не общалась и дневником, в котором только «ОН». У неё была прахова аура теневика. Обычные маги так не выглядят на теневых откликах. Я не знаю, как вам это объяснить, ведь показать не получится – поэтому просто поверьте.

А еще кто-то пробрался в архивы Тихого Круга, которые, оказывается, скрыты за государственной тайной, а не сожжены. Очаровательно. Обида снова обожгла моё нутро.

Наступившая тишина казалась неестественной. Эльса выронила ложку, и та звякнула о фарфор, выдавая крайнее удивление своей обладательницы.

– Что? – выдохнула она, будто из груди выбили воздух. – Как… как это вообще возможно? Лиана? Но она… Она же маг Вейлана. Я сегодня была в Академии и лично общалась с её однокурсниками, вейлановскими. У неё виртуозно получалась магия воздуха!

Я встретилась с ней взглядом – и увидела там ужас, не показной, не наигранный. Такой, что пронзает в глубину: когда рушится фундамент привычного мира.

– Да, это удивительно, – тихо ответил Эврен, расправляясь с кусочком сыра на уморительно смешной тарелке в цветочек, которая вообще не вязалась с его образом. – Но Мирст говорит чистую правду.

Ирис сидел, будто высеченный из камня, но в его взгляде вспыхнула такая ярость, что воздух между нами словно дрогнул. Затем он резко подался вперёд, сцепив руки в замок.

– Как такое могло случиться? – прорычал он, словно пробовал слово на зуб, – Кто позволил этому пройти мимо? Кто не заметил? Кто закрывал глаза? Кто обвёл всех вокруг пальца?

Он говорил всё быстрее, как будто пытался загнать непонимание в угол.

– Она прошла церемонию определения отклика всего месяц назад, как и другие студенты – помните? – Ирис сжал руки в кулаки, – и тогда ничего не заподозрили. Тень не проявлялась ни у кого, кроме того неизвестного нам студента. Значит, она умудрилась обмануть всех.

Эльса медленно обернулась к нему, лицо её побелело, будто кто-то прошёлся по нему пальцами из льда.

– Это заговор, – прошептала она. – Настоящий. Теперь уже точно. Но давайте мыслить логически: Сферу Отклика обмануть невозможно, так?

Я вопросительно взглянула на Хаэля, взглядом повторяя вопрос Эльсы. Эльса напряжённо смотрела на Эврeна, глаза её пылали вопросами, почти бросая вызов:

– Можно ли подменить отклик? – с нажимом повторила она.

Ирис, сжав пальцы в кулак, добавил:

– Есть ли ритуалы, способные обмануть Сферу? Магистр?

Эврен ответил ровно, но не сразу:

– Да, такие ритуалы существуют. Но их могут проводить лишь мастера теневой магии, обладающие опытом, силой и терпением, чтобы связать суть души и тени в новый узор. Это не просто трюк – это глубокое погружение в суть, и цена ошибки слишком высока.

В тот момент, когда его слова растворились в воздухе, я поймала взгляд Эврена. Видимо, мы одновременно вспомнили сегодняшний день в архивах Тихого Круга. Мы же сделали тоже самое. Подменили магический отпечаток… возможно ли подменить отклик бога? Саму суть магии?

Этот момент понимания был тяжёлым и безмолвным. Никто из нас не осмелился произнести вслух то, что знали на самом деле – потому что такие секреты нельзя выносить на свет. Они слишком опасны, как острые лезвия, что режут не только врагов, но и тех, кто ими владеет. Если Лиана смогла пройти церемонию с чужим откликом, значит, кто-то – искусный и безжалостный – играл гораздо глубже, чем мы думали. И это осознание поселилось между нами, холодное и неотвратимое, словно тень, которая прячется за каждым движением. Но ведь есть…

– Но есть вариант, что Лиане никто не помогал, и Тень откликнулась ей уже после церемонии. – будто прочитав мои мысли, продолжил Магистр, отпив черного варева, который он ласково называл кофе. – Эльса, что у тебя в Академии? – ай, как ловко перевёл тему!

      Я слушала, как его слова плывут по пространству. «Тень откликнулась после церемонии…» – эти слова раскручивались в моей голове, словно я пыталась увидеть отблеск луны сквозь трещины в каменных стенах, но свет упрямо прятался.

– Ничего нового, – прервал мои размышления голос Верин. – Лиана была словно призрак среди живых. Почти ни с кем не общалась. Только с соседкой по комнате, Орнеллой Зинрей. Это, правда, ничего не меняет. Я и так это знала. Поздно возвращалась, всегда сонная, дремала в коридорах. Говорила о ночных занятиях… но кто был с ней – остаётся загадкой. Я опросила всех преподавателей, кого смогла найти – и никто не занимался с Лианой дополнительно, не говоря уже о ночных занятиях.

Хаэль побарабанил пальцами по столу, явно недовольный отсутствием новых зацепок.

– Ха, хоть поступай в Академию, – буркнул он, откидываясь на спинку дивана. Пальцы его всё ещё не могли угомониться. – Внедриться, поселиться в общей спальне, завести подружек, учить заклинания и магический этикет. Осталось только выбрать цвет ленточки для волос и не забыть сдать вступительный эссе. На тему: «Почему я – потенциальная угроза для магической стабильности города».

Эльса фыркнула, закатив глаза:

– У тебя бы неплохо получилось. Особенно с лентой.

– Только если с чёрной. – театрально вздохнул он.

Я не удержалась от слабой, чуть кривой улыбки. Всё это было бы почти мило, почти тепло… если бы не мерзкая, вязкая тяжесть в груди, словно туда насыпали золы с кострища, в котором кого-то сожгли. Занозы в ладони заныли, требуя извлечения, и я принялась ковырять их зубочисткой.

– Нам всё равно нужно понять, кто с ней был. Кто учил, если учил. Кто помогал, если помогал. Я склоняюсь к тому, что ей всё-таки помогали – её аура на отклике не была очень уж сильной. Либо действительно Тень откликнулась ей уже после церемонии. – Эврен продолжил разговор, но голос его был не властный – задумчивый.

– Я проверила и студентов, и преподавателей, – продолжила Эльса уже без иронии. – По крайней мере, тех, с кем она имела хоть какой-то контакт. Орнелла, соседка, ничего не знает. Или делает вид. Но я склоняюсь ко первому – у девочки слишком большие синяки под глазами и слишком много слёз, когда её спрашивают о Лиане. Мне не удалось поговорить только с…

– Возможно, она тоже замешана, – перебил Эльсу Ирис, наконец оторвав взгляд от своей чашки чая из плачущей мяты. – Или просто знает больше, чем говорит. Уж точно знает. Вот что я вам скажу: если кто-то проводит такое прямо в стенах Академии, тем более в нашем веке – с проверками, с Сферами, с магическими отпечатками. Это или гений, или безумец. Или оба сразу. Да, определённо, мы имеем дело с безумным гением.

Молчание опустилось, густое, вязкое, почти пахнущее. Как пыль на старых фолиантах, как смола, застывшая в глазах заколдованной статуи. Все понимали – и никто не хотел говорить это вслух. И я вслух не имела права говорить о том, что скорее всего, этот безумный гений имел доступ, к мать его, архивам Тихого Круга. Я налила себе ещё чашечку чая из плачущей мяты – тёплый, потому что мгновением ранее Ирис заботливо подогрел его заклинанием, игриво подмигнув мне.

– Мы должны выяснить, что произошло и когда это началось, – наконец сказал Эврен. – Есть след. Его просто нужно найти. Орнеллу стоит дожать. Осторожно, но… дожать. Я не верю в то, что раз они были близки, Лиана могла от неё что-то утаивать. Лигатов привлекать нельзя, помните? И я бы поговорил с миридом-хранителем Академии. Он должен что-то знать, наверняка должен.

– Отлично, – кивнул Ирис. – Я займусь Орнеллой. Мне нужен только допуск в Академию.

Эврен кивнул на невысказанную просьбу Талькара, отпив ещё кофе.

– Мирид. Точно. – шлёпнула себя ладонью по лбу Эльса. – Как я могла забыть?! Придётся идти на ковёр к Азгурвальду, выпрашивать ещё один пропуск. Надеюсь, вопросов это не вызывет.

Талькар присвистнул при упоминании начальника Магистрата – они не особо ладили.

– Ладно, моя очередь радовать. – он кратко пересказал Эльсе то, что было в утреннем отчёте лигатов, а затем – достал из-под плаща папку, толстую, потёртую, и кинул на стол. Хаэль тут же прибрал её к рукам, изучая документы. – Молчуны. Лавка «Вторая полка». Напоминаю: кто-то её обчистил, и самое смешное: хозяин не помнит, что у него украли. Итак – я обшарил ту самую полку, о которой торговец ничего не помнит. Кстати, хочу сделать оправдательную ремарку – славный малый как будто бы и правда ничего не помнит. Злосчастная полка вроде как должна быть забита под завязку, и она действительно была полна хлама, но среди хаоса нашлось одно место – чуть менее пыльное. По форме напоминает книгу. Или коробку под книгу. Могу ошибаться, конечно. Место слишком аккуратное, как будто туда совсем недавно кто-то залез. Остальное – заросло вековой пылью. Из книг, в пропаже которых торговец точно уверен, пропали только книги по артефакторике авторства Веллоры Тараниэль.

Я почувствовала, как мой живот отозвался лёгким, предательским уколом. Книга. Тень любит книги. Тень взращивается на них. Эврен рядом заметно напрягся. Я услышала, как он медленно вдохнул – так, как вдыхают не воздух, а запах опасности. Или соблазна. Пепел и тис. Запах, от которого на секунду закружилась голова – не из-за силы, а из-за воспоминания. Архив.

Он сидел почти вплотную. Я чувствовала, как его плечо едва-едва касалось моего – почти невесомо, но будто прожигая ткань свитера насквозь. А я очень элегантно ковыряла занозы зубочисткой, одерживая победу.

– В кладовке… – продолжил Ирис, сцепив пальцы, – как будто бы ничего. Пыль, коробки, пара банок с засахаренным лимонником, какие-то сушёные цветы, куча поломанных артефактов, инвентарь для уборки – ничего, что выглядело бы подозрительно. Я, разумеется, потрогал всё, что не приколочено. Ни иллюзий, ни-че-го. Просто куча хлама. Если там что и было, его унесли чисто.

– И что это было – непонятно, – подытожил Хаэль, закрывая папку и возвращая её Ирису. – Отчёт хороший, но ни одной зацепки, кроме твоих слов про книгу, у нас нет. Иголку в стоге сена и то проще было бы найти. Элериарху поведаешь о книге?

– Нет. Не зря же упоминания о ней нет в письменном отчёте. – ухмыльнулся Талькар. – У меня глаз на такие вещи намётан, и я не настолько тупой, чтобы рассказывать об этом красным плащам. Деталь вроде незначительная, но кто знает, к чему она приведёт? А ещё я поговорил со своими пташками. Связи, знаете ли, всё ещё держу. Заглянул к Лелле на Семь Переулков, перебросился словом с Краснобаем на Глухом Мосту, даже к Рауфу заглянул в «Битый Грош» – между прочим, не ради партии в картишки. И, знаете, что? Никто не в курсе. Никто. НИКТО не знает подробностей. Никто не знает торговца, ничего плохого о нём сказать не может. Он честный человек. А это – плохо.

Он сделал паузу. Не театральную – тревожную. О, да, он был однозначно прав, когда сказал, что деталь незначительная. Ведь одна книга уже была украдена.

– Потому что, если из лавки честного человека что-то украли, а мои уличные птички не знают, что и кто, значит, это не просто кража. Это сделано на другом уровне. А такие кражи не бывают мелкими. Это не жемчужина, не эликсир, не ожерелье. Это что-то больше, чем материальная побрякушка, которую можно продать.

Тишина опустилась между нами, как крышка на гроб. Её первой нарушила Эльса, которая уже расправилась за время рассказа Ириса с малиновой кристальной булочкой:

– Ну, хорошо. Допустим, это книга. Что-то, что можно убрать без шума. Магическая, вероятно. Тайная. Может, теневая? Может, слишком ценная, чтобы говорить о ней даже тем, кто её продаёт. Вопрос: зачем? Зачем красть нечто, если никто не должен знать, что оно вообще существовало? Не проще было бы оставить это нечто там, где о нём и так никто не помнил? Ирис, ты сказал, пропали книги по артефакторике Тараниэль?

Магистр кивнул при упоминании артефакторики, обещая навести справки об этих книгах.

– Значит, в этой книге было что-то, что нужно нашему безумному гению. – я переглянулась с Хаэлем, и тот едва заметно кивнул. Слишком много книжных краж на сегодня. И одной я не могу ни с кем поделиться, кроме Магистра. Голова начинала потихоньку трещать по швам от обилия догадок и теорий.

Эльса подложила себе кусочек еще одной малиновой булочки и кивнула, продолжая свой рассказ:

– Двое лигатов исчезли во время проверки лавки с Чернилем и Мотылем. И сами они, Черниль с Мотылём – тоже. – она чуть наклонилась вперёд, голос её стал приглушённым, словно она боялась, что стены, даже с заклинанием тишины, слушают слишком внимательно. – Я смогла выяснить одно: лигаты пропали в Карал Вельторне, – начала она, – сразу после того, как закончили свой рабочий день. В журнале пропускного поста они отметились, вошли, а дальше… дальше случилось странное. В нашей обители лигатов внезапно отключился весь свет – погасли все свечи и магические фонари одновременно. Зажечь не могли около десяти минут. Это странно.

– Никогда такого не было. – задумчиво нахмурился Хаэль, покручивая на пальце печатку Совета.

– По поводу Черниля и Мотыля – тут и правда, к моему глубокому разочарованию, тишина, никто ничего не видел и не слышал. – продолжила Верин, закусывая малиновой булочкой. – Но слухи… слухи ходят разные. Говорят, что они могли скрываться от налогов, кто-то шептал, что они бросили всё и уехали в путешествие, а кое-кто даже верит, будто они ушли через тайный ход, о котором знают лишь немногие. Но это всё – бред сивой пиккилы.

– Итак, что мы имеем? Сфера Отклика украдена кем-то из Совета, или кем-то, у кого был перстень Совета. Кража произошла в лавке Черниля и Мотыля в Северных древностях. Сами они тоже пропали, как и двое лигатов, приставленных к их допросу. Лиана, начинающая теневичка, которая неизвестно каким образом скрыла этот факт, в Академии покончила с собой, и в её записях фигурирует некий «он». Лигаты, обнаружив пропажу Черниля и Мотыля, отреагировали крайне спокойно, что наталкивает на мысль о том, что они тоже замешаны. А теперь эта странная кража в Молчунах. Торговец ничего не помнит о том, что было на полке, и что было в кладовке. Единственная зацепка, которая у нас есть – гипотетическая пропажа книги. – подытожила я, прикончив очередную чашечку чая из плачущей мяты.

О ещё одной краже книги я умолчала, хоть это и было охренеть как вопиюще важно! Рука Эврена легко коснулась моей в предостережении молчать, словно он прочитал мои мысли. Он поглядел на Эльсу:

– Кстати о Совете. Я прочёл твою папку. Вопрос: а на меня досье не было потому, что его нет в принципе, или ты просто вежливая?

Эльса ухмыльнулась, как кошка, оставив Магистра без ответа. Они переглянулись и Хаэль по-кошачьи наклонил голову, продолжая и рассказывая нам:

– Из интересного. Несколько лет назад, несколько студентов Академии Шардена, подозреваемых в связях с теневой магией, таинственно исчезли после процедур у Тиселлы Вирейн, Магистра Здравия. Лаэрк, Хранитель Законов и Войны, кажется, связан с какими-то наёмниками.

– Это правда. Про Рейлтана. – кивнул Ирис, поигрывая с кинжалом. – Я просто не говорил вам, хранил тайну. Но раз она уж стала явной – да. Связан.

Я вопросительно уставилась на Талькара. Тот лишь беззаботно пожал плечами, мол, ничего личного, подруга. Эльса тоже злобно зыркнула на него, недовольно поправив волосы. Интересно, сколько ещё тайн мы храним друг от друга?

Эрвен откашлялся, прерывая нашу немую дуэль взглядов:

– Хельта Льоренс, Страж Казны, кажется, скрывает какие-то тайные сокровищницы Шардена. Вараст Дархан, Магистр Образования и ректор Академии Шардена, когда-то был участником тайного круга по изучению древних рукописей. Майэ Секали, Рихтарж Иль-де-Вирела, глава Департамента Улиц и Времён, одно время очень интересовалась руинами башни Тихого Круга, а Ауриэль Тенцзар, элериарх Шардена, хочет ужесточить законы, регулирующие контроль над всей магией.

– И под кого… кхм, копать? – с округлившимися от удивления глазами спросила я, наконец, одержав победу над занозами. Оказывается – весьма подозрительные люди сидят в Совете!

Эльса просияла, постучав чайной ложечкой по фарфоровой чашке, привлекая наше внимание:

– Я не всё вам сказала. Ирис перебил меня. – она снова зло глянула на Талькара, а тот невинно поднял руки, сдаваясь. – Айлин, ты же помнишь, что у Вараста есть сын?

– Солейл? Этот придурок? Плюгавая малолетка, – фыркнула я, вспоминая, как лет в шестнадцать начистила ему рожу, а он едва не заплакал от этого. Он был чуть младше меня, но мою злость это тогда не остановило. Что-то шевельнулось в моей памяти, но я не смогла ухватить эту мысль. – Помню. Помню, как он оскорбил меня, Тень, теневиков в целом и Тихий Круг. Ещё раз с удовольствием бы врезала ему!

Хаэль рядом снисходительно посмотрел на меня, вскинув тёмные брови.

– Я с тобой полностью согласен. Но он сын сенешаля Ауриэль, Третьего Лика Совета. Я бы не рекомендовал делать это вновь.

– О, благодаря ему я же сижу здесь, с вами. – улыбнулся Ирис.

Пять лет назад. Где-то в Северных древностях.

Ирис всадил теневику, склонившемуся над мальчишеским телом, нож в шею. Без магии, без разговоров – быстро, по-уличному. Он всегда говорил, что большинство боевых магов – недальновидные балерины, слепые в своей магической пелене, забывающие, что нож, что кулак, что уличная хитрость – это оружие настоящей жизни. Вдруг, в темноте и суете, умелое движение может стать последним.

Кровь брызнула яркими каплями, разбрызгивая на трещины брусчатки, расползаясь, смешиваясь с серебряным плетением магии, что оборвалось, как обрезанные нитки. Теневик захрипел, схватился за горло с булькающим звуком и рухнул на землю – мёртв. Ирис спокойно вытянул нож, будто резал сливочное масло, и брезгливо вытер лезвие о старую хламиду, что была на нём – эту грязную, прокуренную, дряхлую ткань теперь можно было выбросить. Кровь медленно расползалась по земле, как тёмное, алое море, наполняя пустоту переулка своей трагедией.

Пацан, лежавший на брусчатке, сдавленно дышал, словно забыл, как дышать по-настоящему. Ирис склонился, присел на корточки, крепко взял мальчика за подбородок и грубо повернул лицо в разные стороны, проверяя реакцию глаз. Живой.

– Чё ему надо от тебя было, пацан? – грубо спросил он. Прищурился, осматривая малого. Совсем юный. Хорошо одет. Не здешний. Надо помочь ему выбраться отсюда. Со мной его не тронут. – А ну говори, мне с этой падалью вообще разбираться не хочется, если ты им чем-то насолил.