Мандала распада

И тогда он сделал свой ход. Он отошёл от стекла и заговорил в микрофон сам. Его голос был тихим, почти доверительным, но каждое слово было отточено, как скальпель.

– Это всё неважно, Елена. Артём был лишь инструментом. Слабым, сломленным. Мальчик – лишь побочный эффект.

Он сделал паузу, давая тишине сгуститься.

– Ты ищешь не там. Корень всего этого – другой. Старик, который всё это начал. Доржо. Монах, который отравил разум Артёма. Который направил его, как стрелу, чтобы разрушить твою жизнь и проект твоего отца. Он – архитектор твоего ада.

В тот момент, когда имя «Доржо» прозвучало в стерильной тишине палаты, произошло нечто, чего не мог предсказать ни один прибор.

Елена вздрогнула. Всем телом. Это было едва заметное, судорожное движение, словно по фарфоровой кукле прошёл разряд тока. Её голова медленно, с нечеловеческой плавностью, повернулась к стеклу. Её пустые глаза сфокусировались. Впервые за много недель она смотрела.

На мониторе ЭЭГ взметнулись пики, похожие на горный хребет во время землетрясения. Сигнал из лимбической системы ушёл в запредельную красную зону.

Её губы, до этого бледные и безвольные, шевельнулись. Из них вырвался не голос, а сухой, царапающий горло шёпот. Осколок звука, рождённый в самой глубине её ледяной тюрьмы.

– …предатель…

Слово повисло в воздухе, острое и тяжёлое, как кусок шрапнели.

Крутов не улыбнулся. Его лицо осталось непроницаемым, но в глубине его глаз вспыхнул холодный, торжествующий огонь. Он нашёл его. Не просто триггер. Он нашёл идеальный резонанс. Чёрный песок был катализатором, вскрывающим подсознание. Её травма, связанная с отцом, была усилителем, создающим напряжение. А имя Доржо оказалось идеальным ключом зажигания, который замкнул эту цепь, направив всю накопленную энергию в одну точку.

…Крутов повернулся к Арбатову, который всё это время стоял рядом, бледный, с широко раскрытыми глазами.

– Невероятно, – прошептал учёный. – Это не просто реакция. Это сфокусированный психорезонансный каскад. Песок создал поле, её травма дала энергию, а имя – вектор. Она не просто вспомнила. Её разрушенное сознание на мгновение самоорганизовалось вокруг единственной эмоции – ненависти к этому человеку. Это… это уникальное состояние.

– Вы видите, профессор? – тихо сказал Крутов. – Её разум – это сломанный компас. Но если поднести к нему правильный магнит, его стрелка указывает точно на север.

Он посмотрел на застывшую фигуру Елены за стеклом.

– У нас есть не только артефакт. И не только охотник. У нас есть ищейка, которая чует не след, а душу. И теперь мы знаем имя того, на кого она будет охотиться.

Глава 131: Цифровой призрак

Две недели в бегах стёрли Ольгу до состояния тонкого, натянутого нерва. Она научилась спать урывками, есть на ходу, вздрагивать от звука сирен и видеть потенциальную угрозу в каждом случайном прохожем. Рим был бездонным колодцем, в котором можно было спрятаться, но этот колодец был холодным и тёмным, и стены его с каждым днём, казалось, сжимались всё сильнее.

Проблема, грубая и унизительная в своей простоте, была в деньгах. Наличные, которые она выручила за продажу всего, что у них было, таяли, как снег на римском солнце. Дешёвые отели, еда, билеты на поезда – каждая транзакция была маленьким гвоздем, вбиваемым в крышку их гроба. Ещё неделя, может, две, и они окажутся на улице. Эта мысль была страшнее любых преследователей.

В тот вечер, в очередной безликой комнате в Трастевере, когда Максим уже спал, отчаяние перевесило осторожность. Она вспомнила об Артёме. О его паранойе, которая распространялась и на финансы. Задолго до всех событий он открыл анонимный счёт в швейцарском банке, доступ к которому был возможен только через зашифрованное приложение и серию кодовых фраз, которые он заставил её выучить. «На чёрный день», – говорил он тогда. Чёрный день настал.

Она достала старый, потрёпанный ноутбук, который пронесла с собой через все границы. Она знала, что это безумие. Знала, что любой выход в сеть – это как зажечь спичку в пороховом погребе. Но перспектива остаться с больным ребёнком без гроша в кармане в чужой стране была ещё безумнее.

Она спустилась вниз, в маленькое интернет-кафе на первом этаже их пансиона. Шумное, прокуренное место, полное студентов, играющих в онлайн-игры. Идеальное прикрытие, как ей показалось. Она села за самый дальний столик, заказала эспрессо, к которому не притронулась, и открыла ноутбук.

Её пальцы дрожали, когда она подключалась к публичной сети Wi-Fi. На экране всплыло окно с названием сети: «Caffe_Angelo_Guest». Она нажала «Подключиться».

На несколько минут она стала прежней Ольгой – той, что умела управляться с цифрами и счетами. Она запустила защищённый браузер, ввела длинный, бессмысленный набор символов адреса. Двухфакторная аутентификация. Кодовая фраза, связанная с датой гибели Лиды. Пароль, который был анаграммой имени Максима. Система впустила её.

На счету было чуть больше пяти тысяч евро. Слёзы навернулись ей на глаза. Этого хватит. Ещё на месяц, может, на два. Она быстро, стараясь не дышать, перевела небольшую сумму, пятьсот евро, на анонимный криптовалютный кошелёк, который можно будет обналичить через подпольные обменники.

Вся операция заняла не больше трёх минут. Она захлопнула ноутбук, бросила на стол пару монет и почти бегом вернулась в свою комнату. Сердце колотилось так, что отдавало в висках. Но она сделала это. Она победила.

В это же самое мгновение, за тысячи километров от неё, в холодном, гудящем серверами бункере «Меридиан-12», на мониторе аналитика Семёнова вспыхнула красная точка. Она появилась в Риме, в районе Трастевере, и горела ровно три минуты семь секунд, прежде чем погаснуть.

Искусственный интеллект «Паутина» не спал. Он не искал Ольгу Соколову. Он круглосуточно мониторил триллионы пакетов данных, выискивая один-единственный, уникальный цифровой «отпечаток» – шифровальный протокол, который использовал Артём Гринев для своих секретных счетов. Это был единственный активный след, который Гринев оставил в цифровом мире, и Крутов, зная его паранойю, ещё два года назад приказал взломать его, но не блокировать, а превратить в пассивную ловушку. Он годами ждал, что однажды эта мышеловка захлопнется. И она захлопнулась.

Семёнов увеличил карту. Точка превратилась в круг – радиус действия Wi-Fi роутера в «Caffe Angelo». Они не знали точного дома. Они не знали имени, под которым она скрывалась. Но теперь у них был квадрат. Несколько кварталов, из которых она уже не выйдет.

Он нажал кнопку на селекторе.

– Полковник, – его голос был спокоен и деловит. – У нас есть сигнал. Объект в Риме. Трастевере. Точность – сто пятьдесят метров.

Ольга сидела у кровати спящего Максима, прижимая руки к груди, чтобы унять дрожь. Она не знала, что её минутная слабость, её отчаянная попытка обеспечить им будущее, только что стёрла это будущее до основания. Цифровой призрак, которым она так старалась быть, на одно мгновение стал реальным. И этого оказалось достаточно. Петля затянулась.

Глава 132: Шёпот на ветру

Тишина в их маленькой комнате в Трастевере была обманчивой. За окном угасала ночная жизнь Рима, звуки гитар и пьяного смеха становились реже, уступая место гулкому эху шагов редких прохожих по брусчатке. Ольга сидела в кресле у окна, завернувшись в старый плед. После своего рискованного выхода в сеть она так и не смогла уснуть. Каждый скрип половицы в коридоре, каждый далёкий вой сирены заставлял её сердце сжиматься в ледяной комок.

Она смотрела на Максима. Он спал беспокойно, ворочался, что-то неразборчиво бормотал. Тонкая струйка пота блестела на его виске в слабом свете уличного фонаря. Ольга подошла и потрогала его лоб. Горячий. Она с тревогой подумала, что он заболевает. Усталость, постоянный стресс, плохая еда – всё это должно было когда-нибудь сказаться. Мысль о том, что ей придётся искать врача в их положении, была подобна приговору.

Она смочила полотенце холодной водой и осторожно положила ему на лоб. Максим на мгновение перестал метаться и, казалось, задышал ровнее. Ольга вернулась в кресло, чувствуя, как её собственная усталость превращается в свинцовую тяжесть в каждой клетке тела. Она прикрыла глаза всего на минуту…

И проснулась от его крика.

Это был не тот полный ужаса вопль, что в Бари. Это был тихий, сдавленный всхлип, полный паники и боли. Ольга бросилась к кровати. Максим сидел, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Его глаза были широко открыты, но смотрели в пустоту.

– Что, милый? Что случилось? Ещё один плохой сон? – она пыталась обнять его, но он отшатнулся, словно от удара.

– Голова… болит, – прошептал он. – Там… шум.

– Шум? – Ольга не понимала. В комнате было абсолютно тихо. – Какой шум, малыш?

Он посмотрел на неё, и в его глазах стоял такой взрослый, осмысленный ужас, что у Ольги перехватило дыхание.

– Мама, человек с ледяными глазами сделал злую музыку. Она ищет нас, – его голос был тонким, дрожащим, но слова были пугающе отчётливыми. – Это не как звук… это как… как будто что-то холодное сверлит внутри головы. Оно не громкое, но оно везде. И оно давит. Пульсирует. Тук… тук… тук… всё сильнее и сильнее. Она холодная. И она всё ближе. Она стучит мне в голову.

Ольга замерла, её рука так и застыла в воздухе. «Злая музыка». «Ледяное сверление». «Пульсирующее давление». Она вспомнила отчёты Артёма, его безумные рассказы о резонансных полях, о частотах. И его мигрени. Она вспомнила, как он корчился от боли после своих «видений», держась за голову и говоря о «шуме в голове», о «давлении». Боже, это было то же самое. Боль Максима была зеркальным отражением боли Артёма. Плата. Плата за дар, навязанный или врождённый. Только Артём платил за то, что смотрел в реальность, а Максим платил за то, что реальность смотрела на него.

Её кровь застыла в жилах. Она в ужасе поняла, что её сын – это не просто объект, который ищут. Он – маяк, который сам кричит о своём местоположении. Маяк, который видят обе стороны. И чем ближе охотники, тем громче этот крик, тем сильнее боль. Он был их целью и их же навигатором.

– Тише, тише, всё хорошо, – она снова попыталась обнять его, и на этот раз он вцепился в неё, пряча лицо у неё на груди. Его маленькое тело дрожало.

– Мама, сделай, чтобы она замолчала, – молил он.

Но она не могла. Она была так же бессильна, как бессильна остановить радиоволну. Она могла лишь обнимать его, пытаясь своим теплом создать хрупкий щит против невидимого, технологического зла, которое уже стояло у их порога.

Она посмотрела в тёмное окно. Улица внизу была пуста. Но она знала, что они там. Идут по этому неслышному, мучительному для её сына сигналу. Идут, как волки идут по кровавому следу.

Страх ушёл. На его место пришла холодная, звенящая ярость. Ярость матери, чей ребёнок страдает. Она больше не была жертвой. Она была волчицей, загнанной в угол. И она будет грызть. До последнего вздоха.

Она подняла Максима на руки.

– Мы уходим. Прямо сейчас.

Он лишь крепче прижался к ней.

– Музыка… она везде, – прошептал он.

– Я знаю, – ответила она. – Но мы будем бежать быстрее неё.

Она схватила их единственную сумку, даже не думая стирать следы. Это было уже неважно. Игра в призраков закончилась. Началась открытая охота.

Глава 133: Первая нота

В Риме светало. Небо над Трастевере медленно меняло цвет с чернильного на свинцово-серый. В неприметном фургоне, припаркованном на набережной Тибра, царила холодная, деловая тишина. Яна, командир группы «Волки», смотрела на экран ноутбука, где разворачивалась карта оцепленного квартала. Два её оперативника, Марк и Лина, уже заняли позиции на ключевых точках, перекрывая мосты. Они не ждали приказа. Они ждали направление.

Четвёртый член группы, техник по имени Антон, закончил последние приготовления. Он открыл прочный кейс из армированного пластика. Внутри, на ложе из чёрного пеноматериала, лежал он. «Камертон для души». Устройство, собранное в лихорадочной спешке за двое суток, выглядело как гибрид научного прибора и оружия: его корпус был явно взят от стандартного военного детектора, но начинка – ключевые модули нейроинтерфейса, выдранные из забракованных прототипов «Протокола Омега», – была уникальна. Компактный корпус из тёмного, матового композита, небольшой круглый экран и медная спиральная антенна, похожая на застывшую змею.

– Система запитана. Прототип стабилен, – доложил Антон, его голос был ровным, как у диктора, зачитывающего прогноз погоды. – Ввожу ключ калибровки.

На маленьком экране ноутбука он открыл файл с генетическим кодом Максима. Цепочки аденина, гуанина, цитозина и тимина побежали по строкам, превращаясь в сложный алгоритм, который модулировал слабое поле, исходящее от антенны. Образец чёрного песка внутри устройства, служивший сверхчувствительным приёмником, был готов к работе.

– Активирую поиск, – сказал Антон и нажал клавишу.

Ничего не произошло. Ни звука, ни вспышки. Лишь на круглом экране «Камертона» появилась тонкая, дрожащая линия, похожая на кардиограмму. Она хаотично подёргивалась, реагируя на ментальный «шум» просыпающегося города – на тысячи снов, тревог, надежд и желаний обычных римлян.

– Помехи сильные, – констатировал Антон. – Как и предсказывал Арбатов.

– Начинай движение. Медленно, – приказала Яна, не отрывая взгляда от карты.

Фургон бесшумно тронулся с места, въезжая в лабиринт узких улочек Трастевере. Антон держал «Камертон» в руках, как драгоценность, стараясь избегать резких движений. Яна следила за его показаниями на своём планшете. Дрожащая линия на экране оставалась хаотичной. Пять минут. Десять. Они медленно проехали Виа делла Лунгаретта, свернули на Виколо дель Cinque. Пусто.

Яна начала чувствовать укол профессионального раздражения. Вся эта мистика с «детекторами души» казалась ей шаманством, отвлекающим от старых, проверенных методов. Она уже собиралась отдать приказ переходить к плану «Б» – тотальному поквартирному обходу под видом санитарной инспекции, – когда Антон вдруг замер.

– Есть что-то, – прошептал он.

Яна мгновенно подалась вперёд.

– Что?

– Сигнал… он изменился. – Антон повернул к ней экран.

Хаотичные подёргивания линии не прекратились, но сквозь них, как чистая нота в диссонирующем оркестре, начала пробиваться слабая, но идеально ровная синусоида. Она была почти незаметна, но её математическая правильность резко выделялась на фоне общего шума.

– Где? – голос Яны был острым, как лезвие.

Антон посмотрел на экран, затем в окно фургона.

– Здесь. Рядом. Метров сто, сто пятьдесят.

Он медленно повернул устройство. И в тот момент, когда спиральная антенна оказалась направлена на северо-восток, вглубь квартала, произошло то, чего они ждали.

Дрожащая линия на экране замерла. Исчезла. На её месте осталась лишь одна, идеальная, пульсирующая синусоида. И тонкая стрелка-индикатор, до этого безвольно лежавшая на нуле, медленно, словно нехотя, оторвалась от него и застыла, указывая точно в одном направлении.

Первая нота прозвучала.

– Северо-восток. Улица делла Скала или один из прилегающих переулков, – Антон говорил быстро, сверяясь с навигатором. – Сигнал слабый, но стабильный. Они там.

Яна мгновенно коснулась скрытого в ухе наушника.

– Марк, Лина, у нас есть вектор. Двигайтесь к Пьяцца делла Скала. Блокируйте выходы на Лунгара. Я иду с фронта. Работаем тихо. Объект нужен живым.

Она взяла со стойки лёгкий тактический рюкзак и проверила пистолет в скрытой кобуре под курткой. Её лицо было абсолютно спокойным, как у хирурга перед началом операции. Вся мистика и сомнения улетучились. У неё был вектор. У неё была цель.

– Антон, остаёшься в фургоне. Веди нас по сигналу, – бросила она и, открыв боковую дверь, бесшумно выскользнула на ещё спящую улицу.

Охота, которая до этого была игрой вслепую, превратилась в точную хирургию. И скальпель уже начал свой разрез.

Глава 134: Запах охоты

Улица делла Скала просыпалась неохотно. Из-за приоткрытой двери пекарни тянуло запахом свежего хлеба, сонный дворник лениво мёл брусчатку, а первые туристы, сверяясь с картами, искали путь к Ботаническому саду. В этой мирной утренней картине трое были чужеродными, хищными элементами.

Яна двигалась первой. Она была похожа на обычную туристку – джинсы, удобные кроссовки, неприметная серая ветровка. Но её походка была бесшумной и плавной, как у кошки, а глаза под тёмными очками не разглядывали витрины, а сканировали окна, дверные проёмы, тени в арках. В её ухе тихий голос Антона из фургона был её путеводной нитью.

– Сигнал стабилен. Не движется. Они где-то в здании. Прямо по курсу, метров семьдесят.

В двадцати метрах позади неё, по другой стороне улицы, шёл Марк. Крупный, плотный, он выглядел как бизнесмен, вышедший на утреннюю пробежку, если бы не абсолютная неподвижность его головы – он смотрел только вперёд, доверяя периферийному зрению. Его задача была простой – отсечь любой путь к отступлению вглубь квартала.

Замыкала треугольник Лина. Она сидела за столиком уличного кафе на Пьяцца делла Скала, медленно попивая капучино и листая глянцевый журнал. Любой, кто попытался бы выбежать на открытое пространство площади, оказался бы у неё как на ладони.

Они были идеальным механизмом. «Волки». Лучшая поисковая группа Крутова. Они не штурмовали. Они душили. Медленно сжимая кольцо, не оставляя жертве ни единого шанса.

– Яна, сигнал усиливается, – голос Антона стал напряжённым. – Ты почти у цели. Слева, серое здание с зелёными ставнями. Пансион «Stella». Сигнал идёт оттуда. Третий или четвёртый этаж.

Яна остановилась у витрины книжного магазина, делая вид, что разглядывает обложки. В отражении она видела Марка, который тоже замер, и Лину, которая отложила журнал. Ловушка была готова. Она посмотрела на обшарпанный фасад пансиона. Несколько окон были открыты навстречу утренней прохладе.

Она коснулась наушника.

– Входим. Марк, со мной. Лина, держи периметр. Работаем по протоколу «Тихий гость». Без шума.

Марк пересёк улицу и подошёл к ней. Они обменялись коротким, деловым взглядом. Им не нужны были слова. Они вошли в тёмный, пахнущий сыростью подъезд пансиона «Stella». На ресепшене дремал пожилой портье. Марк остался внизу, блокируя выход, а Яна, бесшумно ступая по стёртым каменным ступеням, начала подниматься наверх. В её руке «Камертон» вибрировал едва заметно, а его стрелка, как примагниченная, указывала вверх и влево.

Она чувствовала запах добычи. Петля сжималась.

Глава 135: Перекрёсток

Такси высадило Доржо у вокзала Термини, и он сразу почувствовал это. Опоздал. Воздух Рима гудел не только утренней суетой. Он вибрировал от напряжения.

«Нить света», которая вела его, теперь не просто сияла. Она дрожала от страха, как струна на ветру. И рядом с ней, почти заглушая её чистое свечение, нагло и мощно гудело то самое холодное, технологическое «жужжание». Оно было не просто близко. Оно было уже там.

Доржо понял, что это больше не погоня. Это гонка наперегонки с самим временем. Он не стал пытаться медитировать посреди вокзальной толпы. Он доверился тому, что успел увидеть раньше, и тому, что чувствовал сейчас. Он подошёл к первому попавшемуся таксисту.

– Трастевере. Базилика Санта-Мария, – его голос был спокоен, но в нём слышалась неотложность. – И заплачу вдвое, если доедем за десять минут.

Водитель окинул старика-азиата скептическим взглядом, но упоминание двойного тарифа заставило его тут же потушить сигарету.

– Десять минут до Трастевере утром? Синьор, вы в Риме, а не на гоночной трассе, – проворчал он, но уже открывал дверь. – Но я попробую.

Машина рванула с места, вливаясь в хаотичный поток. Водитель, преображённый перспективой заработка, вёл как сумасшедший, срезая углы по узким улочкам, игнорируя сигналы других машин и выкрикивая ругательства в окно. Для Доржо этот безумный слалом сквозь Вечный город был пыткой, мешающей сосредоточиться. Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, пытаясь пробиться сквозь помехи…

Он видел образы, вспыхивающие в его сознании, как на плохом киноэкране. Узкие улочки. Зелёные ставни. Лестница, уходящая вверх. Страх Ольги был почти осязаем, он ощущался как ледяной холод. А боль Максима – как высокий, тонкий, мучительный звук, который сверлил его собственное сознание.

– Быстрее, пожалуйста, – тихо попросил он водителя.

Машина неслась по набережной, пересекла мост. Доржо чувствовал, как «жужжание» становится невыносимо сильным. Они не просто ищут. Они уже нашли. Они сжимают кольцо.

Такси затормозило у площади.

– Дальше пешком, синьор, – бросил водитель, вытирая пот со лба. – Девять с половиной минут. Я свой долг выполнил.

Доржо молча протянул ему деньги, даже больше, чем обещал, и выскочил из машины. Он почти бежал, лавируя между столиками уличных кафе. Он больше не следовал за нитью. Он шёл на эпицентр боли. Он видел перед собой одну точку – ту самую церковь, которая пришла ему в видении как единственное возможное убежище в этом районе.

Он не знал, успеет ли. Он не знал, что сможет сделать один старик против группы профессионалов. Но он шёл. Потому что он был единственным, кто мог попытаться встать между волками и их добычей.

В тот самый момент, когда Яна ступила на площадку третьего этажа пансиона «Stella», Доржо выбежал на площадь Санта-Мария-ин-Трастевере. Их пути должны были пересечься в ближайшие несколько минут. И этот перекрёсток обещал стать кровавым.

Глава 136: Петля на площади

Пансион «Stella». Третий этаж.

Яна подняла руку, останавливая Марка в шаге от двери номера 307. На экране её планшета, подключённого к «Камертону», тусклая спираль вращалась всё быстрее, её центр почти обжигал точку, за которой была эта обшарпанная деревянная дверь. Сигнал был оглушительным. Они были здесь.

Она не стала стучать. Одним плавным, отработанным движением она вставила в замок тонкую пластину дешифратора. Щелчок был почти неслышен. Она толкнула дверь.

Комната была пуста.

Кровать не заправлена, на столе – остывшая чашка кофе, на полу – брошенный детский рисунок. Воздух был ещё тёплым от чужого присутствия.

– Они ушли, – прошипел Марк.

– Нет, – Яна посмотрела на экран. Спираль бешено вращалась. Сигнал не ослабевал. – Они здесь. Рядом.

Она медленно повела планшетом. Спираль сдвинулась, указывая на тонкую стену, смежную с соседним номером. 308. Ловушка или ошибка? Неважно. Она развернулась, её лицо – ледяная маска.

– Марк, дверь 308. Быстро.

Номер 308.

– Мы уходим. Прямо сейчас.

Ольга подняла Максима на руки. Его тело было обмякшим, но тяжёлым. «Злая музыка» в его голове достигла крещендо, превратившись в невыносимое, сверлящее давление. Он не мог идти. Он даже не мог плакать, только тихо стонал, вцепившись в её плечи.

В тот момент, когда она схватила сумку, за стеной, в соседнем номере, раздался тихий щелчок открываемой двери.

Инстинкт закричал громче любого разума. Ольга не стала ждать. Она рванула дверь своей комнаты и вылетела в коридор.

Коридор.

Она увидела их. Женщина, выходящая из номера 307. И огромный мужчина позади неё. Их глаза встретились на долю секунды. Во взгляде женщины не было ни удивления, ни злости. Только холодный, хищный расчёт.

– Стоять! – её голос был как удар хлыста.

Ольга не послушалась. Она бросилась к лестнице. Бежать. Единственное слово, оставшееся в её сознании. Она неслась вниз по стёртым каменным ступеням, перепрыгивая через две, рискуя сломать шею. Максим был мёртвым грузом на её руках, его стоны рвали ей сердце. Позади неё раздался топот тяжёлых шагов. Они не стреляли. Они были слишком близко, и им нужен был мальчик. Живым.

Она вылетела в холл, мимо окаменевшего от ужаса портье, и толкнула тяжёлую входную дверь. Солнечный свет ударил по глазам, ослепляя.

Улица делла Скала.

Ольга бежала, ничего не видя, спотыкаясь на брусчатке. Она слышала позади себя только топот и своё собственное рваное дыхание. Она не знала, куда бежит. Она просто неслась прочь, к свету, к шуму, к открытому пространству площади, которая виднелась впереди. Это казалось спасением.

Лина, сидевшая в кафе, отставила чашку. Она видела всё как на ладони. Женщина с ребёнком, выбежавшая из переулка. И Яна с Марком, нагоняющие её. Она спокойно коснулась наушника.

– Объект движется на меня. Выходит на площадь. Беру на прицел.

Площадь Санта-Мария-ин-Трастевере.