Мандала распада

Ольга вырвалась на площадь. Шум толпы оглушил её. Туристы, голуби, смех, музыка. На мгновение ей показалось, что она сможет затеряться, раствориться. Но это была иллюзия. Она была на открытом месте. Как на ладони. Как в тире.

Она обернулась. Яна и Марк выходили из переулка, не бежали – быстро шли, отрезая ей путь к отступлению. Справа, со стороны фонтана, к ней двигался ещё один – тот, которого она видела на рынке в Греции. Слева – элегантная женщина, Лина, вставала из-за столика кафе, её рука тянулась под полу пиджака.

Петля затянулась.

Она остановилась посреди площади, прижимая к себе сына. Всё было кончено.

В этот самый момент, когда Яна уже делала финальный рывок, чтобы схватить её, мир взорвался апельсинами.

Тележка уличного торговца, стоявшая у края площади, с оглушительным грохотом опрокинулась, и сотни ярко-оранжевых плодов покатились по брусчатке, создавая хаос. Туристы вскрикивали, отпрыгивали, поскальзывались. Торговец отчаянно вопил по-итальянски.

Среди этого хаоса из толпы вынырнул неприметный старик в бордовом. Доржо. Он не смотрел на преследователей. Он смотрел только на неё.

– Сюда! – крикнул он, его голос был спокоен, но властен.

Святилище.

Яна на секунду замешкалась, выругавшись сквозь зубы. Идеальная операция превратилась в балаган. Этой секунды хватило.

Доржо схватил Ольгу за руку и потащил за собой, прямо через катящиеся апельсины, через растерянную толпу. Он тащил её не в переулок, не прочь с площади. Он тащил её к единственному месту, которое не могли перекрыть.

К распахнутым, тёмным дверям Базилики Санта-Мария.

Они ввалились внутрь, из яркого, шумного мира – в прохладный, гулкий полумрак. За их спинами остались крики и хаос. Впереди была лишь священная, звенящая тишина и запах ладана.

Ольга обернулась. В дверном проёме, на фоне залитой солнцем площади, стояли три тёмных силуэта. Они не входили. Они остановились на пороге. Не из благоговения. Из-за тактической паузы.

Погоня не закончилась. Она просто перешла на новую территорию.