Полная версия
Война потерянных сердец. Книга 3. Мать смерти и рассвета
Я не осознавала, что кричу, пока голос не сорвался на хрип. Горло заболело.
Рука сомкнулась на пере для письма, лежащем на краю стола. Позади распахнулась дверь и с громким стуком ударилась о стену. В комнату вбежала Луия с обнаженным мечом.
– Луия, отойди! – крикнул Кадуан.
В тот же миг я метнула перо в его изумрудно-зеленые глаза. Он поймал его на подлете и обхватил золотой стержень так, что побелели костяшки пальцев.
– Сто восемьдесят тысяч дней я провела во власти людских правителей! – прорычала я. – И если ты считаешь, что хоть немного лучше любого из них, то ты глуп!
Кадуан выдержал мой взгляд. Он смотрел спокойно, даже ласково.
Возможно, в другой жизни я бы убила его – за то, что он заставлял меня чувствовать себя такой пристыженной, преданной, брошенной. Но сейчас я резко развернулась, протиснулась мимо вошедшего Вифиана и переступила порог.
– Не держите ее, – приказал Кадуан.
– Эф… – пробормотал Меджка, когда я проходила мимо, но я оставила его без внимания.
Я спустилась по бесконечной лестнице и вышла из замка. Я шагала по улицам Эла-Дара, и взгляды прохожих меня больше не волновали.
Шагала, и шагала, и шагала, пока город не остался позади.
Глава 16
Долгое время никто не говорил ни слова. Когда голос Брайана вырвал меня из задумчивости, я вздрогнул, словно в лицо плеснуло морской водой.
Долго ли я неотрывно смотрел на горизонт? Вокруг простиралось пустынное море, очертания Илизата давно растворились в тумане. Во все стороны тянулись сине-серые пустые просторы.
– Что ты сказал?
– Как ты выбрался из тюрьмы? – повторил Брайан.
Честно говоря, я не знал, что ответить.
«Ты должен взять с собой частичку меня…»
Воспоминания походили на лихорадочный сон. Я все еще пытался осмыслить, что же все-таки произошло, но фрагменты пока не сходились в единую картину.
Поэтому я рассказал Брайану всю правду, во всей ее причудливой полноте. Отчасти из любопытства – чтобы оценить, будет ли рассказанная вслух история выглядеть так же нелепо, как выглядела в моей голове.
Ответ оказался скорее утвердительным.
– Знаю, это звучит… – Я помедлил, ища подходящее слово, и в конце концов сказал: – Странно.
– Да, – согласился брат.
С другой стороны, Илизат сам по себе был странным. Никто точно не знал, как работает эта тюрьма. Многие считали ее одним из старейших магических мест в мире, на несколько тысячелетий старше самого острова Ара.
Я бросил взгляд на метку, которую оставил на мне Илизат: узор из непонятных символов, который по спирали сужался к ладони. Плоть слегка приподнялась и покраснела, словно при воспалении.
– Как ты там оказался? – Я перевел глаза на Брайана. – Часто прогуливаешься под стенами Илизата?
Ответом стал долгий холодный взгляд. Я помнил этот взгляд с детства. Брайан унаследовал глаза нашей матери – темные, почти черные, – и каждый раз, когда он смотрел на меня так, я чувствовал в этой черноте бесконечный груз оценок и требований.
– Почему бы мне там не бывать? – наконец произнес он. – Я приходил туда каждый день.
– Ты… что? – Я недоуменно моргнул.
Брайан больше не смотрел мне в глаза, переведя взгляд на горизонт.
– Нам нужно подумать, куда…
– Брайан, Вознесенные тебя раздери, ответь уже на мой вопрос!
– Ты совсем не изменился.
И как раз в тот момент, когда я приготовился выругаться и признать поражение, он добавил:
– Я ответил на твой вопрос. Я оказался у Илизата потому, что приходил туда каждый день. Я пытался увидеться с тобой, но сиризены и слышать ничего не хотели.
За последние несколько месяцев со мной произошло множество невероятных вещей. И все же именно его объяснение показалось настолько нелепым, что я не удержался и прыснул со смеху.
– И что смешного? – Взгляд Брайана потемнел еще больше.
– Просто… – Я потер переносицу. – Брайан Фарлион, прославленный генерал, верный аранец, золотой ребенок знатного ривенайского семейства, только что устроил мне побег из тюрьмы.
– Я не устраивал побег. Ты сам освободился. У меня лишь оказалась под рукой лодка.
Он произнес это настолько серьезным тоном, что я готов был поклясться: за всю свою жалкую жизнь не слышал ничего смешнее.
Возможно, я просто схожу с ума. Схожу? Нет, давно сошел.
Брайан наблюдал за мной безо всякого веселья. Потянулись долгие секунды. Плеск волн, бьющихся о борта лодки, оглушал. Мой смех утих, сменившись неловкой тишиной.
Нужно было столько всего сказать и спросить. Любой нормальный человек на моем месте обязательно бы так и сделал. Мы с братом плыли в одной лодке, и других тем сейчас не было.
Но нет. Семейная черта Фарлионов – не обращать внимания на то, что находится под самым носом. И если честно, сейчас я мог только благодарить судьбу за такую наследственность.
– Итак, – я прочистил горло, – что дальше?
– Мы отправимся в Бесрит.
– А там что? Твой дом?
– Дом? – Брайан бросил на меня странный взгляд. – Ну… я там жил последние несколько лет. Там тихо и малолюдно. У Бесрита нет дипломатических отношений с Арой. Нуре будет непросто добраться до тебя там.
Я слушал его и не мог поверить: Брайан рассказывает, как лучше ускользнуть от аранских властей. Но затем меня посетила другая мысль, и я пригляделся к лодке, которая несла нас по волнам. Она была чуть больше корабельной шлюпки.
– Мне не хотелось бы рушить твои мечты и надежды, Брайан, но этой посудине ни за что не доплыть до…
– Конечно не на ней, – проворчал брат. Он не сказал, что́ думает о моих умственных способностях, хотя я мог ясно слышать это в его тоне. – Сначала мы отправимся на Сариллу, там наймем судно до Трелла, а уже оттуда поплывем на север. Только тебе лучше бы помочь нам передвигаться побыстрее. С помощью… магии и всякого такого.
Как всегда, когда он упоминал о моей магии, его голос обретал странное звучание. Словно от одной идеи ему становилось не по себе.
– Не могу. – Я покачал головой. – Она… Они отняли у меня все, до чего смогли добраться.
Рукава моей перепачканной белой рубашки были закатаны до локтей, и я невольно скользнул взглядом по татуировкам-стратаграммам. В очередной раз поразился: сколько же их! Меня захлестнула волна гнева. До сего момента приходилось тратить слишком много сил на то, чтобы сохранить жизнь и рассудок, так что на гнев ничего не оставалось, поэтому я просто запер его в дальнем углу сознания. Теперь злость нахлынула внезапно, как вода из прорвавшейся плотины, и ненадежные барьеры не выдержали.
Брайан издал неопределенный звук и отвернулся, словно не мог смотреть на меня слишком долго. Что ж, справедливо. У меня уже несколько месяцев не было доступа к зеркалу. Вполне возможно, что я и сам не захотел бы рассматривать себя.
– Ладно, не важно, – сказал он. – Мы все равно доберемся до Бесрита.
Я настороженно оглядел его со всех сторон. Брат выглядел совсем не таким, каким я его помнил. Полагаю, тут нечему удивляться. Сколько ему было, когда я видел его в последний раз? Двадцать с небольшим. По крайней мере, такой ответ мне удалось извлечь из своего полуразрушенного разума. Тогда я считал его могущественным человеком вне возраста, и нас, казалось, разделяла пропасть, а не жалкие семь лет. Сейчас он выглядел… старше.
Я глянул на его одежду. Темный двубортный мундир с золотыми пуговицами. Аранская военная форма – новенькая, с иголочки.
– Но на тебе форма.
– И что?
– На Аре идет война.
– Да, я догадался. И что? – Брайан посмотрел на меня как на идиота.
– Почему ты сидишь со мной в лодке, вместо того чтобы сражаться?
– Что за дурацкий вопрос?
– Разве это не твое призвание? Выигрывать войны?
Вознесенные над нами, неужели Брайан действительно оскорблен? Насколько я помню, раньше он бы с удовольствием согласился с такой характеристикой. Всю жизнь он посвятил войне, превратив себя в инструмент, который можно использовать лишь с одной целью. Без всяческих сомнений, он стал мастером своего дела. Вот почему командующие говорили о Брайане с тем восхищением, которое обычно приберегают для редкого дорогого оружия, – восхищением, граничащим с вожделением.
– Не знаю, что случилось с Нурой за последние десять лет, – ответил Брайан, – но в одном я твердо уверен. В Сарлазае ты совершил геройский поступок. Благодаря тебе закончилась Ривенайская война. Нельзя сажать тебя за это в тюрьму.
Его слова вызвали у меня во рту неприятный кислый привкус, хотя я сам не знал почему.
Но Брайан, казалось, потерял интерес к беседе. Он отвернулся и вгляделся в горизонт:
– Через несколько часов будем на Сарилле.
По его тону стало понятно: он больше не произнесет ни слова. Мне не особенно хотелось спорить.
* * *На мой вкус, на Сарилле нас встретило слишком много любопытных взглядов.
Остров находился в нескольких сотнях миль от побережья Ары. Земля здесь в основном использовалась под сельскохозяйственные угодья, где стояли огромные роскошные имения, принадлежащие высшей знати. В результате на острове образовался лишь один крупный город, и даже там редкие чужестранцы привлекали всеобщее внимание.
Погода стояла жаркая, но все равно, лишь ступив на причал, я первым делом раскатал рукава. С самого начала на нас все таращились: мы были чужаками, к тому же очень походили на ривенайцев. На Брайане красовалась новенькая военная форма. И конечно же, огромный интерес вызывали мои татуировки.
– Не уверен, что высаживаться здесь было хорошей идеей, – пробормотал я брату, когда мы надежно привязали лодку и зашагали по мощеным улицам.
Я не сразу понял, что иду по твердой земле, – как же хорошо! Спустя еще мгновение осознал, что под ногами не камни Илизата, – а это еще лучше.
В любых других обстоятельствах было бы преступлением не потратить хотя бы пару минут, чтобы полюбоваться невероятной красотой острова, – казалось, от нее даже слегка укачивало. Холмы и долины зеленели пышной листвой, и всю эту роскошь венчала изумрудная гора. В отличие от скал Ары, иззубренных и каменистых, растительность покрывала гору целиком – от подножия до покоящейся в колыбели облаков вершины. В одну сторону от горы тянулся скалистый берег, в другую – кремово-белый песчаный пляж. Из доков хорошо просматривалось западное побережье, вдоль которого раскинулись огромные плантации.
Брайан молча направился в ту сторону, и я последовал за ним.
– Мы не можем долго здесь оставаться, – напирал я. – Нура, скорее всего, уже разослала сообщения о моем побеге. Всего лишь вопрос времени, пока ее известие доберется до Сариллы.
– Корабль до Трелла отправляется на рассвете.
Брайан тоже следил за всеми, кто обращал на нас внимание, отмечая тех, кто останавливался поглазеть, и еще более внимательно наблюдая за теми, кто этого не делал.
На рассвете? Сложно оставаться незамеченными на острове целых пятнадцать часов.
– Нам нельзя торчать в городе.
– Нельзя, – согласился Брайан. – Но я знаю, куда можно пойти.
Он произнес это так небрежно, что я почти не придал значения его словам. Мы шли прочь от города, вверх по дороге, через холмистые поля большого богатого имения. Главный дом стоял на вершине холма, в окружении лугов, где паслось стадо. Вход сторожили огромные кованые ворота – слишком величественные для сельской усадьбы и явно сделанные для человека с большим достатком.
Брайан уверенно вошел в ворота, поднялся по дорожке и постучал в дверь.
Нам открыла привлекательная светловолосая женщина в платье с цветочным узором. Но гостеприимное приветствие оборвалось на полуслове, и женщина уставилась на нас, сдвинув брови, будто не могла поверить глазам.
Я тоже не мог поверить тому, что вижу. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить что-то вроде: «Вознесенные над нами, Брайан, неужели?!»
– Ну что ж, – наконец произнесла женщина. – Не могу сказать, что я предвидела такой поворот событий.
– Рад снова встретиться с собой, Селла, – откликнулся Брайан.
Он произнес это совершенно естественно, словно не видел ничего необычного в том, чтобы появиться на пороге у бывшей невесты в сопровождении брата-беглеца.
Глава 17
Мы приземлились в лесу, и я чуть не упала. Прошло уже немало времени с тех пор, когда я так остро реагировала на путешествия через стратаграммы, что желудок скручивало в узел, а мир пускался в хоровод. Или может, меня затошнило из-за запаха пепла или отголосков странного сна, которые все еще бродили по венам?
Я высвободилась из объятий Саммерина, усилием воли успокоила сердцебиение. Казалось, воздух вокруг раскалился.
Саммерин тяжело дышал, привалившись к дереву.
– Спасибо, – выдавила я.
– Подумал, что помощь тебе не помешает.
– Как ты догадался? О том, что я пытаюсь сделать?
– Заподозрить тебя в самопожертвовании? Да что ты, кому бы такое в голову пришло!
Я рассмеялась – звук получился странный, пронзительный. Он не пытался пошутить, да и мне было не до смеха. Сколько бы ни моргала, я все еще видела огонь, пожирающий лагерь, словно эту картину выжгли под веками. Меня тянуло вернуться назад, хотя я и понимала, что это худший из возможных вариантов действий.
– Где мы? – спросила я.
– Где-то на юге. Не знаю точно, где именно. Я попытался забросить нас как можно дальше, но без определенной цели моей магии хватило лишь на несколько миль.
Боги! Повезло, что мы не разлетелись на сотню кусочков.
Перемещаться через стратаграммы без определенного пункта назначения было невероятно опасно. Саммерин выглядел немного бледным, словно его тоже удивляло, что мы сумели добраться сюда – где бы это «сюда» ни оказалось – целыми и невредимыми.
Но фейри заметили меня – вот что самое главное. Надеюсь, сейчас они ищут нас, а не уничтожают лагерь.
– Ишка знает, что это такое? – Взгляд Саммерина остановился на моей левой руке. – Почему фейри охотятся за этим артефактом?
– Он не успел мне рассказать.
А информация требовалась отчаянно…
Я сунула руку в карман и сжала в пальцах последнее перо. Где сейчас Ишка? Помогает защищать лагерь? Или оставил его на произвол судьбы и отправился на поиски меня?
От одной мысли о брошенных в лагере сдавило грудь.
Серел. Филиас. Риаша. Так много ключевых фигур для повстанцев, и так много друзей среди них. Скольких из них убьют или уведут в плен?
Я подавила панику:
– Я не могу вернуться. Фейри не оставят попыток меня найти. Надеюсь, уже ищут, вместо того чтобы…
Я не стала высказывать самые страшные опасения.
Скоро ли нас найдут? Что, если фейри сумеют отследить артефакт на моей руке? Ишка, судя по всему, подозревал, что они на это способны. Лагерь они отыскали быстрее чем за сутки. По крайней мере, здесь я была одна и нас окружали деревья. Добраться сюда будет труднее.
Я повернулась к Саммерину. Он застегивал пуговицы на рукаве и выглядел таким собранным и спокойным, что я едва не возненавидела его.
– Ты все еще можешь уйти, – предложила я.
– Могу, но только зачем?
– Затем что по нашим следам идет половина армии Зороковых и фейри.
Он слегка передернул плечами:
– Вряд ли мне удастся найти компанию, с которой можно проводить время так же увлекательно.
Возможно, мое облегчение было порождено эгоизмом. И все же сказать, что я испытывала благодарность Саммерину за решение остаться со мной, – значит ничего не сказать.
Я вытащила из кармана перо:
– Хорошо. Тогда я зову Ишку. И будем надеяться, что он доберется сюда раньше, чем нас найдут Зороковы и фейри.
* * *К счастью, Ишка действительно добрался до нас раньше преследователей. К тому времени ночь уже сменялась рассветом, окрасившим небо в темно-бордовый с вкраплениями индиго. Появившись, Ишка прорезал закатное зарево, словно луч солнца, пробившийся сквозь кроны деревьев золотой вспышкой. Даже в периоды наибольшего расположения к людям Ишка явно выглядел среди нас существом другой природы. Но сейчас я впервые задалась вопросом, не стали ли первые встречи фейри и людей источником вдохновения для историй, что веками рассказывают о богах и чудовищах. В лучах солнца, с расправленными золотистыми крыльями, Ишка и впрямь походил на божество.
Он сложил крылья и внимательно оглядел нас:
– Глупо было не убежать, как я говорил.
– Там, в лагере, – выдавила я, – ты остался, чтобы помочь? Кто-нибудь…
Да можно ли вообще задать последний страшный вопрос вслух?
В выражении лица Ишки что-то смягчилось.
– Многим из твоих людей удалось спастись.
Многим. Не большинству. Не всем. Можно ли испытывать облегчение?..
– Если ты не вернешься к повстанцам, они фейри интересовать не будут. Ты намного более важная добыча.
Странные у Ишки были способы утешения. Он сунул руку в карман мантии и вложил мне в ладонь стеклянный флакон:
– Выпей.
Я с удивлением уставилась на склянку. Размером с мою ладонь, с мерцающей серебристой жидкостью внутри.
– Что это?
– Средство поможет спрятать тебя – его – от фейри. Способ не идеальный, но придется смириться с несовершенством.
Такого объяснения для меня оказалось достаточно. Я откупорила флакон и одним глотком выпила содержимое. Тут же об этом пожалела – внутренности жгло, будто я проглотила огонь.
– Правда, я не знаю точно, как на это средство реагируют люди, – задумчиво произнес Ишка. – У нас оно вызывает желудочные колики.
Как мило. Я убрала флакон в карман и протянула ему руку:
– Что это такое?
– Это… – Он запнулся, словно не мог подобрать слова. – Искатель.
– Искатель?
– Такой инструмент. Как компас. Ключ, который ведет к другим… вещам.
– Каким вещам?
Слова из Ишки приходилось тянуть клещами. Может, если жизнь длится шестьсот лет, то умение вести беседу понемногу теряется?
– Ты же знаешь, как работает магия, – неохотно продолжил фейри. – Она похожа на подземные реки, текущие в глубине нашего мира и несущие потоки различных материй. Магия солариев, вальтайнов и магия фейри.
– И есть еще более глубокие уровни, – добавила я.
– Да. – Ишка согласно кивнул. – Глубинная магия, с которой ты все еще связана, несмотря на то что связь была разорвана и сшита заново. Тот самый пласт, из которого черпал твой возлюбленный… из которого черпал Решайе.
Он редко называл Решайе – Эф – по имени. Казалось, он не знал, какое из имен использовать.
– Но магия гораздо более многогранна, чем эти четыре уровня. Никто не знает, сколько различных течений скрывается под поверхностью нашего мира и на что они способны. Даже масштабные эксперименты, которые проводят люди и фейри, чтобы получить доступ к более глубоким источникам, позволяют дотянуться лишь до толики существующей силы. И в течение многих лет, даже тысячелетий, фейри не особо интересовались этими силами. Люди всегда стремились к новшествам. Мы же считали подобные опыты ересью и противоестественными изощрениями. Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел Кадуан. Он первым понял, как можно использовать магические открытия для укрепления цивилизации фейри и помощи нашему народу – покончить с голодом, лечить болезни, даже развивать искусство и музыку.
Несмотря на все случившееся, когда Ишка говорил о Кадуане, в его голосе звенело восхищение.
– Пятьсот лет назад люди истребляли наш народ, и делали они это в поисках силы. В частности, они искали легендарные источники глубинной магии, которые сейчас мы называем леярами. Они сами не знали, что именно ищут, но понимали, что могут обрести силу, позволяющую побеждать в междоусобных войнах. И когда они… – Голос Ишки дрогнул. – Когда они нашли другой способ – Решайе, они прекратили поиски. Они получили необходимую силу. Но это не значит, что легенды, которые привели людей к нам, лгали. Все время своего правления Кадуан неустанно стремится к новым знаниям, и леяры не стали исключением.
Я пыталась разобраться в сказанном:
– И оказавшийся у меня артефакт – один из способов найти эти… эти источники магии.
– Мы считаем, что да. За последние несколько месяцев интерес Кадуана к пластам глубинной магии усилился. Пока я состоял в ближнем окружении короля, нам не удалось их обнаружить. Но мы знали, что с помощью такого ключа шансы значительно увеличатся.
Я опустила взгляд на свою руку. Узор не вызывал никаких ассоциаций ни с ключом, ни с компасом. Просто прилипший к коже металл.
– И что же нам теперь делать?
– Этот инструмент не должен попасть в руки Кадуана, – твердо заявил Ишка. – Ни при каких обстоятельствах. И хотя я не очень понимаю, что именно артефакт собой представляет, почему он так на тебя отреагировал и как его использовать, я точно знаю, что это ключ, который поможет фейри найти и использовать источники глубинной магии. И вполне возможно, что единственный шанс победить Кадуана – обнаружить их раньше.
– То есть ты предлагаешь применить эту силу нам самим. – На лице Саммерина застыло скептическое выражение. – Только нам.
Ишка смерил его холодным взглядом:
– Представь, чем обернется эта война, если одна из сторон завладеет подобной мощью. Кадуан больше всего на свете жаждет стереть ваш род с лица земли. Ваша королева уже не раз доказывала, что готова спалить мир дотла, лишь бы спасти свою страну. Представь, что будет, если один из них или, что еще хуже, они оба смогут в буквальном смысле слова перекроить реальность под свои нужды. Нам не нужно использовать артефакт. Будет даже лучше, если удастся его уничтожить. Но ключ определенно не должен попасть ни к аранской королеве, ни к Кадуану.
Саммерин слушал его молча, явно обеспокоенный картиной возможного будущего, которую нарисовал Ишка. Меня его слова тоже встревожили. Я осознавала, на что готова пойти Нура ради победы. И хотя короля фейри я знала только по рассказам Ишки, я видела, что он сотворил с Арой, видела создаваемых им монстров. Я чувствовала его ярость, когда проникла в разум Макса, чтобы разорвать установленную между ними связь.
Ишка был прав. Если хоть один из правителей получит настолько разрушительную силу, нашему миру может прийти конец.
Но еще до всех этих мыслей в голове появилась другая.
Мысль о каменной тюрьме на аранском берегу. Я подумала о стенах, которые так и не удалось разрушить, несмотря на все усилия. Насколько проще все станет, если я получу подобную силу…
Абсолютно эгоистичная мысль, но я не чувствовала стыда.
«Ты-то хотела спасти мир, – сказал мне однажды Макс. – А я – только тебя».
Сейчас его слова отдавали горькой иронией. Он считал, что для меня нет ничего важнее, чем мои люди, мои цели, мой долг.
Но он ошибался. Кое-что оказалось намного важнее.
– Ты прав, – сказала я Ишке. – Мы не должны допустить, чтобы Кадуан или Нура заполучили эту силу. Так что, полагаю, нам придется отыскать ее самим.
Ишка выглядел весьма довольным моим решением. Если бы он только знал!..
– Фейри продолжат охотиться за тобой, – предупредил он. – Ты должна это понимать. Будет неразумным возвращаться к твоему народу.
Конечно нет. Я не стану подвергать мятежников риску. Мелькнула мысль о Сереле, и я поборола непреодолимую волну грусти. При последней встрече я была так зла на него. А вдруг мы и вовсе больше не увидимся?
– Но ты все же пролетишь над лагерем? – спросила я немного резче, чем намеревалась. – Ты узнаешь, что с повстанцами?
– Да, – торжественно пообещал Ишка. – Так и сделаю.
Я кивнула и повернулась к Саммерину:
– А ты по-прежнему уверен, что хочешь остаться?
– Конечно, – ответил он, всем видом показывая, что мне в голову пришел нелепый вопрос.
Несмотря на все услышанное, целитель выглядел на удивление спокойным. В тот момент его невозмутимость казалась мне самым желанным подарком на свете, и я с трудом подавила желание его обнять.
Вместо этого я перевела взгляд на свою руку и разбегающиеся по ней золотые жилки. Померещилось или очертания узора поменялись? Вроде он стал больше, но я утверждать не могла.
– Я ничего не чувствую, – сказала я. – Если это какой-то компас, то я не знаю, как им воспользоваться.
– Я тоже не знаю, – кивнул Ишка. – Но я знаком кое с кем, кто, возможно, нам поможет. Мы пойдем на север.
– На север?
– То есть ближе к землям фейри? – спросил Саммерин. – Не уверен, что это хорошая идея.
– У нас нет выбора. – Ишка повернулся, задрал подбородок к небу, поднял палец и решительно подтвердил: – На север.
Перед нами был один только лес с густым подлеском. Позади был он же. И мы зашагали по лесу. Иногда больше ничего не остается, кроме как переставлять ноги одну за другой.
Глава 18
Я двигалась, не размышляя. Время и расстояние исчезли, потеряв значимость перед лицом мучительной ярости. Когда я обнаружила, что стою перед стеной из черного камня, я даже не помнила, как попала сюда.
