Борей. Книга 3. Искины

– И что ты предлагаешь? – мысленно отмахнулся я от его шутовства. Все-таки Борей хорошо пробежал по файлам комедийных фильмов и мультипликации, но сейчас мне было совершенно не до смеха.

– Думаю, нам нужно объединить в одном лице монахов и ниндзя! Я дал команду, и уже изготавливают белые хабиты (то есть, рясы) как для сподвижников ордена бенедиктинцев, только белого цвета. Пошьем белое манто с куколем из грубого сукна с широкими рукавами, повяжем поясом из верёвки с тремя узлами, к которому привязываются чётки – вот и все одеяние. Это не займет много времени. Лица закроем металлическими боевыми личинами в виде самурайской маски, на руки – кольчужные перчатки, на ноги – кожаные сапоги. Вид будет просто потрясающий! Нужно будет только придумать название ордена! – с одухотворенным лицом начал излагать свою бредовую идею барон.

– Стоит только кому-то из них произнести слово и вся маскировка лопнет, как мыльный пузырь! Ты представляешь, как будут реагировать местные жители на металлизированный синтезатор речи? – попытался я урезонить своего друга.

– Да ты не б-о-й-с-я! Это вообще не проблема! Что, у них не может быть обета молчания? А так они все парни сообразительные, уж поумнее тебя будут! Для антуража под мантией – короткий самурайский меч – вакидзаси! Нет, лучше два! Все я уже дал команду! Пару часов – и первый десяток будет готов вывернуть это сонное болото на изнанку! – я пораженно смотрел на этого лихого рубаку. Нужно признать, что с логикой у парня все нормально, но вот с реализацией могут возникнуть проблемы.

– Шарль, дружище, ты забыл, что они искины, а бандиты – люди! Если люди «Черного ворона» не нападут на наших монахов, то они им ничего не смогут сделать. Это же основной закон робототехники! – засомневался я в идее барона.

– Люди!? Я тебя умоляю! Пьер уже поделился файлом с эпизодом допроса Хайма Лурье в твоем гостиничном номере! А мои парни – это не просто роботы, а боевые искины. Так что они без особых угрызений совести нашинкуют их в мясную нарезку при первой возможности! Но мы не будем их всех убивать! У меня есть другая идея!

– Хорошо, действуй, как считаешь нужным! Только пришли к гостинице Изабель пару бойцов! Думаю, она не согласится ночевать в нашем замке, а я за нее очень беспокоюсь. Там, как я помню, у нас два свободных фриза в конюшне есть?

– Да кони Пьера и Жоффруа сейчас в конюшне, эти «железки» они доставят до места без проблем! Все их уже оседлывают! Процесс пошел! – самодовольно улыбнулся мыслитель. – Ну и что с названием ордена?

– А что тут думать? Пусть будут тамплиерами, – непонятно и произносится на местном адекватно. А Соломон путь будет магистром этой карающей десницы. Кстати, ты напомнил про Жоффруа Маршаля! Что у нас там в столице? Есть какие-то результаты?

– Скоро сказка сказывается.… Просит еще пару дней для подготовки операции по ликвидации объектов! Я сейчас поделился с ним новой идеей, и мы решили засветить орден в столице, – продолжая думать о чем-то своем, отмахнулся от меня Шарль. В процессе нашей беседы, где-то в ее середине я краем глаза заметил небольшое брожение публики. Ситуация была для меня предельно понятна – тело жертвы самоубийства обнаружили. Я в свою очередь старался не показывать волнения и сохранять беспечный внешний вид. Вначале появился лакей в злополучной красной ливрее, он подошел к герцогу и после поклона и разрешавшего жеста прошептал ему что-то на ухо. Герцог, слушая наушника, отстраненно смотрел в сторону, и вдруг выстрелил в меня острым внимательным взглядом. Я, словно случайно, увидев его жест, с улыбкой слегка склонил голову и приложил к расшитым полям своей шляпы руку. Я ни в чем не виновен, а только польщен его вниманием! Герцог, словно смутившись, отвернулся от меня к своей супруге и начал ей что-то рассказывать. Посыльный перешел к шерифу и история повторилась, только я уже смотрел на это краем глаза. Они вдвоем поспешили к выходу. Тем временем вернулась Изабель в сопровождении своей подруги. К этому моменту мы все уже обсудили.

– Арман, дорогой, я сказала Изольде, что ты близко знаком с Соломоном. Я прошу тебя помочь моей подруге, – ее удивительно красивые глаза светились надеждой.

– Конечно, баронесса, я выполню любую твою просьбу и сделаю все, что в моих силах. Однако… – и я повернулся к графине, удивленно смотря ей в глаза. В слегка расширенных зрачках девушки мелькнуло разочарование. Вот зараза, все равно курила! – Я не понимаю, почему ты, Изабель, просишь за нее? Насколько я помню, мы с тобой, прекрасная Изольда, стали друзьями! Или я не прав? В любом случае, мне нужно некоторое время, чтобы договорится с кузеном. Посему, графиня, нижайше прошу тебя навестить меня с Изабель в нашем замке. Мы спланировали званый обед завтра в полдень и будем очень рады увидеть тебя среди гостей. Милая, ты не против?

Графиня, стараясь не выдать волнение, тем не менее, выдохнула с некоторым облегчением, при этом она не преминула взглянуть на Шарля капризным взглядом.

– Не волнуйся, графиня, я буду сидеть в самом дальнем от тебя углу стола. Я постараюсь не раздражать твое изысканное обонянье запахом конского пота, – засмеялся барон и добавил уже примирительным тоном: – Не обращай внимания на мой солдафонский юмор. Я, как и все присутствующие, буду искренне рад твоему визиту.

– С превеликим удовольствием принимаю твое приглашение, друг мой! И прошу твоей помощи в излечении от этой смертельной болезни, – было видно, как ей тяжело давалась роль просительницы, и я это оценил.

– Графиня Изольда д’Альбер, клянусь тебе, что в скором времени ты избавишься от этого недуга, – с чопорным поклоном ответил я на просьбу.

– Изольда, милая, открою тебе страшную тайну – у Армана есть одна очень отвратительная черта! Он всегда выполняет свои обещанья, не говоря уже о клятвах! – смеясь, успокоила Изабель подругу.

– Почему «отвратительная»? – попытался я возмутиться под общий смех.

– Потому, дорогой, что благодаря этой привычке, ты все время притягиваешь к себе неприятности, – вдруг став серьезной, ответила девушка. В это время она смотрела мне за спину. – Вот, по-видимому, одна из них!

К нам шел шериф, и моя умница уже все просчитала. Какая у меня замечательная будущая жена! Но и мы не только складывать и умножать умеем, мы иногда можем отнимать и делить! Завтра весь город узнает об этих арифметических действиях! Пока только минус три, но то ли еще будет!

– Граф, прошу у тебя прощенья за то, что нарушил вашу беседу, но так сложились обстоятельства, что мне необходимо переговорить с тобой наедине! – с поклоном обратился местный следователь ко мне.

– Извините, друзья мои, я вас на минуту покину! У меня к тебе, дорогой мой Жюль Этьен, так же скопилось несколько вопросов! – не скрывая злости, ответил я. Я сделал знак глазами Шарлю, теперь он слышал все происходящее через кольцо. Мы отошли на несколько шагов в сторону и продолжили беседу, не повышая голоса.

– Господин Арман, дело в том, что в парке обнаружили тело местного обывателя Алена Паризо. Его повесили на фонарном столбе с полчаса назад. Еще раз прошу прощенья, но мне кажется, что ты должен об этом что-то знать!

– А что я должен знать о каком-то Алене Паризо? Я вообще первый раз слышу это имя! Ты уже будь добрым, задавай вопрос конкретно!

– Дело в том, что в кармане его камзола обнаружилась предсмертная записка, в которой он винит себя за «глупость и непочтительное отношение» к тебе, уважаемый Арман!

– Бедняга! Предсмертная записка? Но ты же сказал, что его повесили! Даже представить не могу, что я такого мог ему сделать, чтобы толкнуть на такой страшный грех! – с сочувствующей миной, перекрестившись, ответил я.

– Это не самоубийство! Он просто физически не мог это сделать! Арбалетный болт, на котором он висел, воткнут в фонарный столб на высоте более трех метров! Кроме того, извини, граф, за интимную подробность, но в причинное место у него была вставлена флейта! – со злостью огрызнулся шериф, с возмущением глядя мне в глаза.

– Может, это какой-то обычай? – с сочувствием посмотрел я на Жюля.

– Ты шутишь, граф? – в глазах его появилась обида.

– Ну почему вдруг шучу? Египтяне, проживающие на другом материке, кладут монеты на глаза, римлянине – в рот, викинги хоронят своих воинов, вообще, с мечем в руках! Может, он музыкант и хотел, чтобы его инструмент остался с ним? На какие только муки не идет человек, съедаемый угрызениями совести. Что же он совершил такого страшного, что решился на этот шаг? Он ничего не написал в своем последнем послании на эту тему? – напустив на себя маску наивного простачка, спросил я.

– Хорошо! … Я понял тебя, граф де Руссе! Но твой вассал барон Шарль д’Амбуаз выдал твою причастность к этому преступлению!

– Вот даже как! И позволь узнать, каким же образом? – натурально удивился я.

– Во время нападения, он вбежал в зал и выкрикнул дословно: «Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали», – шериф смотрел на меня взглядом победителя.

– Не понял, а при чем здесь соловей? Жозефине понравились серенады этой маленькой пигалицы в парке, ну я и поручил своим гвардейцам поймать ее в подарок племяннице. Чего не сделаешь для родного человека? Тебе, уважаемый Этьен, птичку жалко?

– А как тогда связано «на территории все чисто»?– не унимался шериф.

– Так мои дуболомы, пока ловили это милое создание, наломали веток и посбивали листья с кустов. А я все же в гостях и это, по крайней мере, не вежливо по отношению к хозяину. Ты не находишь?

– О, Господи! Как он мог узнать, что птичку поймали и на территории все чисто, и почему в такой критической ситуации он сообщил тебе о каком-то соловье?

– Ну, допустим, об этих подробностях он знал раньше, а доложил как раз, когда вспомнил под воздействием экстремальной ситуации. Барон Шарль д’Амбуаз – образец педантичности и исполнительности! За что его и ценю!

Мне сразу пришли на ум слова моего ротного: «Что бы вы понимали в дисциплине, мазуты необразованные! Получил задание – выполнил, выполнил – доложил, и лучше письменно, рапортом! Не выполнил – вообще в трех экземплярах! И не важно, что вокруг творится – хоть весь мир в труху! Больше бумаги – чище седалище!» Меня просто распирало повторить это вслух.

– Ты, сейчас, граф, это серьезно сказал?

– А какие могут быть шутки? Однажды он со своим отрядом пришел ко мне на помощь! И знаешь, что самое первое он мне доложил, когда размахивал шпагой, стоя рядом со мной?

– Даже боюсь теперь предположить!

– Он сказал мне, что садовник пересадил мои любимые розы на новую клумбу! Вот такой это человек! Честен и ужасно скрупулезен! Я уже реагирую спокойно – к хорошему быстро привыкаешь!

– От тебя, граф, услышать правду, то же самое, что попробовать найти у змеи ноги! – сорвался шериф.

– Не забывайся, мой дорогой Жюль! Ты не на рынке с торговками семечек! У меня к тебе также имеются вопросы! Я передал тебе пятерых преступников. Где они? Ты выпустил их на свободу! По твоим словам я понял, что пресловутый Ален Паризо – это тот самый наводчик, подавший сигнал убийцам. И ты хотел опять поместить его в своей дырявой темнице? Если ты, мой друг, не можешь защитить меня и моих близких, то позволь хотя бы мне это сделать самому! У тебя был шанс, но ты его бездарно упустил!

– Извини, граф, я слегка погорячился! Но я бы советовал тебе не прибегать к самосуду! – склонив в почтении голову, ответил мне этот умный человек.

– О каком самосуде идет речь? Мой основной принцип – призыв к совести! Я при чем, если, к примеру, завтра появятся новые последователи Алена Паризо? Ты даже представить себе не можешь, на какие муки готовы пойти просветленные преступники для того, чтобы заглушить в себе эти внутренние терзания! Знаешь, мне кажется, что они все принесут мне свои признания в содеянном. Я, в этом случае, обязательно передам тебе эти откровения, полные раскаяния и искреннего покаяния!

Возмущение в глазах следователя сменилось сожалением. Шериф, как честный человек, подумал, что по догу службы ему придется разгребать последствия обещанной Арманом вендетты. А ему не хотелось ссориться с этим смелым дворянином, которому он искренне сочувствовал. Но он был профессионалом своего дела и даже не мыслил поступиться своими принципами.

– Граф, я вынужден предупредить тебя! Я буду тщательно расследовать случаи с «новыми последователями». И мне будет искренне жаль, если кто-то из твоих людей, а тем более, если ты сам окажешься причастным к этому делу, – сыщик смотрел мне в глаза с вызовом.

– Что же, я рад, что мы услышали друг друга! И я нисколько не сомневаюсь в твоей порядочности! Однако впредь прошу тебя больше обращать внимание на факты! Флейты, перья ворона и монеты во рту – это всего лишь предмет пересудов для публики. А вот предсмертная записка, написанная в порыве раскаяния – это уже неоспоримый факт! А если к ней еще прикладывается список ужасных злодеяний, написанных несчастным перед своей кончиной, то на эту сопровождающую мишуру можно и не обращать особого внимания. Остальное – это домыслы и легенды, люди все равно исказят по-своему!

Мы вежливо раскланялись, и я вернулся к своим друзьям. Но оказалось, что уровень моей популярности на этом рауте существенно приподнялся. К нам приближался богато наряженный брюнет возрастом около тридцати лет.

– Граф, баронесса, разрешите представиться – барон Николя де Сен Марк, – назвал свое имя этот холеный господин. – Прекрасная Изабель, позволь пригласить тебя на следующий танец?

По моему мнению, это был просто повод для разговора. Танцевать после последних событий не было желания ни у меня, ни у моей невесты. Мы оставались на приеме только из вежливости, а все праздничное настроение мгновенно испарилось после покушения. Этого аристократа я видел впервые, но то, что именно он затеял ссору с моей племянницей в гостинице, я помнил очень хорошо. Оценив его внешний вид и мимолетно проявившиеся манеры, я внезапно осознал, что такой человек не оставит без ответа унизительные последствия дуэли. Слухи о поединке уже пошли по городу, причем, как докладывал мой «диверсант», с довольно обидными подробностями. А вдруг, это и есть тот человек, «заказавший» Жозефину? Эта мысль разрядом ударила мне в голову, и я посмотрел на Шарля в поисках поддержки своей догадки. Мой друг отчаянно мне «семафорил» глазами. Нужно было переходить на «мыслесвязь». Мое кольцо безжалостно вибрировало на пальце. Но как активировать протокол без ключевого слова «Борей» на русском языке, мы не продумали.

– Извини, барон, но после этих страшных событий у меня пропало всякое желание вальсировать, – подтвердила мои предположения Изабель. Я вдруг заметил, что девушка слегка скривила свое личико в брезгливой эмоции. Причину этого я также уловил – от барона веяло характерным амбре перегара. Как говорят в таких случаях: «Если у Вас изо рта пахнет луком, съешьте головку чеснока!»

– Очень жаль, баронесса, хотя я мог бы и сам догадаться, что мое предложение весьма не своевременно. Но ты сегодня выглядишь так восхитительно, что это помутило мой разум! Слава Богу, не ты, не Жозефина не пострадали, – вежливо поклонился барон и продолжил, обращаясь уже ко мне: – Надеюсь, шериф быстро найдет преступников, я заметил, граф, что он подходил к тебе. Что-то уже известно?

Вопрос был чересчур прямолинеен и слабо оправдывался сложившейся ситуацией, но барона явно беспокоило отсутствие оперативной информации, а возлияния лишили его инстинкта самосохранения.

– Действительно, полчаса назад умер некий Ален Паризо. По словам шерифа, его повесили в парке на фонарном столбе. Эта банда уже начала «зачищать хвосты». Но надеюсь, шериф сможет размотать эту ниточку и «Борей» ему поможет! – под удивленный взгляд собеседника, ответил я и поправился: – Извини, уважаемый Николя, «Борей» на языке племени маракоя – бог правосудия!

– «Наконец-то ты разглядел мою истинную, божественную сущность! «На пятый день индеец Тачечана понял, что в его тюрьме четвертой стены нет»! Теперь по делу! Этот чел уже с месяц как префект полиции. Самое интересное, через неделю своего пребывания в должности он умудрился выкупить свой особняк из залога! Ни на что не наталкивают размышления? Кроме того, этот барочник приказал шерифу сразу, без допроса, перевести наших фигурантов в муниципальную тюрьму! А по дороге их отбили бандиты! При всем при этом он наверняка затаил обиду на нашу девочку за унижение на дуэли! Есть все основания думать, что он связан с криминалом и именно он «заказал» Жозефину!» – в голове звучали взволнованные эмоции Борея, решившего головоломку. Вся эта информация промелькнула в голове, практически, мгновенно. Тем временем новоиспеченный префект вновь включился в разговор:

– Ален Паризо? Это же один из преступников, сбежавших от правосудия по вине этого безалаберного шерифа! Воистину рука Господа всегда вовремя карает преступников! Жаль, что твой кузен не сможет помочь в поиске остальных фигурантов. Хотя, судя по всему, и Соломон был далеко не ангелом, – взгляд собеседника стал острым и сосредоточенным.

– А что помешает этому великому мистификатору найти бандитов? Не очередная ли его смерть? Блажен, кто верует! Да и насчет его сущности ты, конечно, прав он совсем не ангел, а скорее паладин! – уже не скрывая неприязни, ответил я. – Мало того, я думаю, что его нукеры уже встали на тропу войны! И смерть Алена Паризо – это косвенное подтверждение этого. Но ты, мой друг, не переживай, завтра мы все узнаем виновных в покушении. Этот ваш «Черный ворон» думал, что поймал сочком тигровую бабочку, а на самом деле неосторожно разбудил полосатого хищника. У бедолаги теперь только один шанс в чистом поле – это если котик поскользнется на его экскрементах. Но он почему-то совсем не вызывает у меня сочувствия.

– Что же, граф, – тигр, согласись – это достойный трофей! У меня на стене висит много голов животных, шкура этого представителя кошачьих хорошо будет смотреться на полу кабинета, иногда и жертва может превратиться в охотника, – с вызовом ответил барон. Он явно перебрал и от этого практически потерял осторожность. С другой стороны, он наверняка уверен в своей безнаказанности – этот траппер думает, что я не знаю о его засаде.

– Тогда удачной охоты! А я посмотрю с трибуны цирка на это увлекательное зрелище! Не смею больше тебя задерживать, уважаемый барон де Сен Марк, – изобразив легкий поклон, я вновь развернулся к своим друзьям. Катрин с Жаном и Изольда со своим кавалером кружили в танце и рядом со мной остались только дорогие мне люди.

– Изабель, дорогая, если мы сейчас уйдем отсюда «по-английски», не прощаясь, это будет невежливо? – с надеждой посмотрел я на баронессу.

– Не думаю, мы выполнили все правила протокола и покинуть раут можно в любой момент, а наши друзья, как это не странно, будут этому даже немного рады. Что за удовольствие смотреть на наши кислые мины! – обворожительно улыбнулась Изабель.

– Замечательно, милая, вот тебе моя рука, а ты, Шарль, послужи нам до выхода тараном. Только прошу тебя, без фанатизма! Вежливо улыбаемся и кланяемся, – мы импровизированным клином прошли за спины зрителей и спокойно направились к выходной двери в достаточно свободном пространстве. Наша карета, как ей положено, стояла в двадцати шагах от парадного крыльца. Мы расселись на места, я умостился рядом с Изабель, Шарль с Пьером сели напротив нас.

– Шарль, друг мой, мне кажется, что мы могли бы сделать кольцо связи для баронессы, – вспомнив о своем девайсе, обратился я к своему соратнику.

– Зачем делать то, что и так есть на ее руке! Перстень, который ты просил меня сделать, обладает полным функционалом. Госпожа де Ланси инициирована и может спокойно пользоваться этой услугой, – буднично поведал мне эту новость Шарль

– Изабель, давай проверим эту возможность. Надень перстень на безымянный палец правой руки, смотри на него, словно хочешь услышать ответ и вызови Борея. Общаться можно только на русском языке, и для защиты от подслушивания мы это менять не будем. Ты я заметил, уже понимаешь этот язык. Попробуй, дорогая! – с надеждой посмотрел я на притихшую в волнении девушку.

– Борей? – произнесла Изабель кодовую фразу и стала прислушиваться к своим ощущениям. В какой-то момент я увидел, что она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня рассеянным взглядом.

– «Раз-раз-раз, часы, трусы, противогаз! Хьюстон, Байконур, кто меня слышит, прием? Земля, Земля, я Хабибуллин, кто я?(2)» – внезапно раздались в ее голове частью незнакомые фразы.

– Арман, а кто такой Хабибуллин? – удивленно взглянула на меня моя невеста.

– Хабибуллин? … Ума не приложу! – честно признался я. – Наверное, это очередная шутка Борея.

–«Девочка моя, ты не знаешь элементарных вещей! Эта песня вошла в сегодняшний хит-парад – трек недели в итоговом чарте «Дебил года». Топ один. Ладно уж, просвещу тебя аборигенку»,– голос Борея в голове девушки звучал нравоучительно тоном профессора. – «Космодром растаял в страшном гуле, …»(2)

Изабель замерла, с изумлением слушая эту шуточную песню, зазвучавшую у нее в голове в сопровождении незнакомых ей музыкальных инструментов. Я, естественно, ничего этого не слышал и внимательно смотрел в покрытые поволокой глаза девушки. Внезапно она слегка покраснела, затем, ее щечки потешно надулись и, наконец, она разразилась безудержным хохотом. Я удивленно посмотрел на Шарля. Парень сидел напротив баронессы и так же, как я, с любопытством наблюдал за ее реакцией.

– Шарль, в чем дело? Что ты ей транслируешь? – с сомнением спросил я его, глядя в его невинные глаза.

– Это не я, это Борей развлекается! Я откуда знаю, что у него на уме. Это другой поток информации, – он, как ему казалось, справедливо возмутился на мое замечание. Изабель достала кружевной платочек и вытерла набежавшие слезы.

– Ты знаешь, Арман, Хабибуллин это – наверное, ты! – она вновь засмеялась и попыталась уже серьезно продолжить: – Кстати, дорогой, а как тебя зовут на самом деле? Ты, надеюсь, не забыл это, как этот делегат с планеты Земля?

– Нет, любимая, я этого не забыл. Меня зовут Андрей Михайлович Смирнов! И, кстати, Изабель ты не могла бы написать письмо своим родителям, чтобы пригласить их на помолвку? Если ты сегодня его напишешь, то завтра оно уже будет у твоих родителей, – с надеждой посмотрел я на баронессу.

– Туда же три дня пути, как такое возможно? – удивилась она.

– Не переживай, баронесса, ковер-самолет сегодня ночью свободен, доставит посыльных вместе с каретой и сопровождающими в целости и сохранности, – вставил Шарль свои «пять копеек».

– Хорошо, как приедем в гостиницу, я обязательно напишу, – улыбнулась девушка.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра! – я открыл скрытый лючок и достал лист бумаги и перьевую ручку. – Уверяю, дорогая, песок нам не понадобится, а карета хорошо подрессорена.

Я выдвинул из боковой стенки раскладную столешницу.

– У меня такое впечатление, что я попала в какую-то западню, – смеясь, ответила Изабель, с интересом рассматривая перьевое устройство.

– Чтобы ты не беспокоилась, по имперским законам Борей, как искин корабля, имеет полное право зарегистрировать наш брак и выдать нам свидетельство в течение часа. Нужно только присутствие двух свидетелей гуманоидной расы и наши с тобой подписи. И в этом свидетельстве будет мое истинное имя, – со скрытой надеждой посмотрел я на свою невесту.

– Нет, дорогой, я дала согласие графу, а не какому-то космическому гастарбайтеру! И в качестве подстраховки мы оформим этот документ после свадьбы, чтобы ты не смог смыться на свои звезды! – мелодично засмеялась Изабель. Когда она написала письмо, я достал конверт и небольшой ковшик с деревянной ручкой, в котором находился расплавленный сургуч. Под удивленный взгляд девушки я залил стык конверта, а Изабель поднесла сердечко со своего браслета, оставив узнаваемый слепок.

– Ну вот и все, дорогая, через три дня у нас с тобой помолвка. Я надеюсь, со свадьбой также не будем затягивать? Недели хватит? – мои глаза сейчас походили на глаза кота из мультфильма про Шрека.

– Арман, ты рушишь все обычаи и правила словно слон в посудной лавке! Посмотрим, что скажет мой отец. Может, ты вообще ему не понравишься! Тогда у тебя шансов нет совсем! Я против воли отца не пойду! – гордо ответила Изабель, при этом я с радостью увидел веселые искорки в ее глазах. Наконец мы подъехали к гостинице «Золотой телец». Карета остановилась, и Пьер выскочил наружу, услужливо выдвинув ступеньки, и придержал дверцу. У раскрытой калитки с обеих сторон стояли «мертвые с косами». Два искина в белых балдахинах с опущенными капюшонами перебирали в руках четки из черного мрамора. Хорошо хоть не синхронно! Я последовал за Пьером и помог своей любимой спуститься на землю.

– Изабель, я надеюсь, ты помнишь, что завтра у нас в полдень прием? Прошу тебя, приезжай пораньше. Прислать за тобой карету? – обратился я к девушке. – Кстати, эти парни будут охранять твой покой до твоего прибытия в замок. Они не говорят, потому что у них обет молчания, но я думаю, это не создаст проблем.