Борей. Книга 3. Искины

– Прости мою бестактность, господин! Ты барон Шарль д’Амбуаз? – обратился к нему мужчина лет тридцати, в котором Борей узнал шерифа баронства Жюля Этьена. Рядом с ним сидел замковый священник Анри Дюпон, и они до этого момента о чем-то оживленно беседовали.

– Не могу сказать с полной уверенностью, но с утра в зеркале видел именно его. С кем имею честь? – пошутил барон с целью упростить стиль общения. Его экспромт достиг цели, и собеседники дружно улыбнулись этой незатейливой шутке. Чтобы окончательно добить новых собеседников, он продолжил: – Ах, да, забыл добавить! Я с Юга и лично знаком со стариком Соломоном!

Шериф и Преподобие в изумлении уставились на него, забыв даже о необходимости назвать свои имена.

– Что вы удивляетесь, господа? Все мои новые знакомства в этом городе обычно начинаются с этих двух вопросов. И я теперь сразу отвечаю на них вместе с представлением! Это немного упрощает обсуждение заявленной темы. Прошу у вас прощения, я так и не услышал, с кем имею честь?

Они представились, и местный следователь сразу перешел к делу.

– Ты прав, господин Шарль, мы с Его Преподобием как раз беседовали о последних событиях в городе и, в частности, об этом странном фокуснике. Не просветишь нас? Что это был за человек? – оправившись от небольшого шока, спросил шериф.

– Почему был? – барон изобразил на лице удивление. – Насколько мне известно, он живет и здравствует! Мало того, я точно знаю, что этот шутник выбрал город Анришмон как очередную сцену для своих фокусов. Ну это понятно, он безумно любит свою племянницу Жозефину и всегда находится рядом с ней. Видите ли, он безосновательно винит себя в смерти ее отца и опекает ее в меру своих возможностей. А его реальных возможностей даже я не знаю. Так что ты, уважаемый Жюль, говорил о Соломоне?

– Он погиб вчера в жандармерии! – слегка смутившись от уверенного тона Шарля, ответил шериф.

– Что, опять? Четвертый раз? Что-то он зачастил! Два раза за неделю – это становиться жалким фарсом! Какая-то безвкусица, нужно будет ему сказать об этом при встрече. И как это произошло на этот раз? И самое главное, где его тело сейчас? – Шарль изобразил на лице участие, словно беседуя с малыми детьми.

– Мы сожгли его, – слегка обидевшись на тон собеседника, уверенно ответил следователь.

– Сожгли Соломона на костре? Но этого не может быть! Он никогда не повторяеться! Акула была, костер был, мистическое чудовище было! Даже если у него проблемы с фантазией, в чем я сомневаюсь, следующей должна быть акула! – едва сдерживаясь от душившего его смеха, ответил барон.

– Ты шутишь? – возмутился шериф.

– Какие там шутки! Шутит в нашей компании к твоему сведению, уважаемый Этьен, только Соломон! А я, к счастью, только в числе его зрителей, не дай, Господь, оказаться его булавой или кроликом! – уже не сдержавшись, засмеялся барон. – Так вы сожгли Соломона во дворе жандармерии?

– Нет, мы вывезли его тело за город и там придали его огню! – уже с долей сомнения ответил этот служитель Фемиды.

– Так значит, все-таки тело! Ты меня успокоил! Получается, погиб он все же по-другому? – напустив на лицо любопытство, поинтересовался Шарль.

– Он обратился в волколака, и его убил советник герцога Эмери Арно! – с вызовом ответил местный священник. – Я сам видел это богомерзкое мертвое чудовище!

– Бог с тобой, Преподобие! Этого не может быть потому, что этого просто не может быть! Мало того, он как раз и борется со всякой нечестью! Он ярый последователь нашей Матери церкви! И всегда носит символ веры на своей груди! Вы, кстати, видели его крестик? Он освящен в аббатстве Софии самим Его Высокопреосвященством Анн-Пьерром герцогом д’Фрак – архиепископом Нарборнским! – назидательным тоном Шарль попытался оправдать призрака. Господи! Ну просто дети! Такие взрослые, а в сказки верят. Всегда есть разумное объяснение произошедшему событию без мистических и волшебных факторов.

– В самом деле, твое Преподобие! Соломон показывал мне свой крестик на допросе, а на теле монстра распятья не было! – очередной раз усомнился в своей версии шериф.

– А вот мне вдруг стало интересно, ты давно знаком с этим, как его – Эмери Арно? И где он сейчас? – Шарль посмотрел в глаза Этьена.

– Нет, я видел его только один раз до этого. А после допроса Соломона он почему-то уехал в порт и зафрахтовал корабль для следования в Нарборн. Видимо, в столице он хотел доложить об этом случае инквизиторам. Но, к несчастью, судно принадлежало контрабандистам и герцог, узнав об этом, чтобы спасти своего советника от рабства, отправил в погоню наш трехмачтовый люггер. «Стремительный» догнал шхуну уже в море, и во время абордажа пограничники уничтожили всех пиратов. Сдались в плен только трое моряков, но они божились, что никаких пассажиров на их корабле не было, – шериф смотрел на барона, ожидая пояснений.

– А ты ничего подозрительного не увидел, когда советник покидал допросную камеру? – Шарль почувствовал себя, как минимум, Эркюлем Пуаро.

– Вообще то, мне показалось, что он стал немного шире в плечах и чуть ниже ростом. Но как же лицо? – до следователя начало доходить, что вся эта история выглядит как-то странно.

– Это для Соломона очень простая задача! У него всегда при себе набор для грима. Сбрил бороду, перекрасил волосы, намазал лицо тенями и кремом – всех дел-то! Обычно на эту операцию он тратит не больше пары минут, тем более, ты, уважаемый шериф, был мало знаком с этим советником, да и вероятно все твое внимание было обращено на этого монстра! Я прав? Пожалуй, лучше всего будет, если все подумают, что Эмери Арно погиб вместе с пиратами. Не хотелось бы, чтобы репутация герцога пострадала. Иметь в советниках оборотня – та еще история, и вы, господа, если будете распространяться, можете оказаться крайними. Пусть все считают, что никакого монстра не было, ты сжег тело Соломона, а советник утонул, – Шарль хотел, чтобы именно эта версия была на слуху и в случае чего дошла до Цезаря в этом варианте. Он вместе с Арманом всеми силами пытался оградить этот город от ядерного удара из космоса. Что там решит старпом, когда узнает, что кристалл искина давно активирован, неизвестно даже Господу.

– Действительно, там была небольшая кучка седых волос, но я подумал, что это вырванные клоки шерсти монстра. А сейчас я уверен, что они имели совершенно другой окрас! По твоему получается, что чудовище, которое мы сожгли, это и был Эмери Арно? – лицо местного дознавателя отражало ход логической мысли. – Но Соломон был закован в кандалы, когда я оставил его наедине с советником в камере.

– Знаете, дорогой мой Этьен, у нас на Юге в городе Шамбол есть таверна, не помню, как она раньше называлась, но теперь там висит вывеска «Подкова Соломона»! Однажды, а это если мне не изменяет память, было примерно два года назад, этот фокусник решил устроить свои поминки после безвременной гибели в зубах акулы. Деньги у него быстро закончились, и он на спор разогнул подкову. Выигрыша надолго не хватило, и этот старичок выиграл очередное пари, завязав эту подкову узлом. Сейчас она висит в рамке над барной стойкой упомянутой таверны. Надеюсь, ты, уважаемый шериф, понял, к чему я это тебе рассказал? – Шарль лил в уши своих собеседников спонтанно возникающие в голове истории, совершенно не задумываясь о возможных последствиях. Практически целую неделю, наблюдая за своим подопечным, он заразился этой его привычкой создавать вокруг себя миражи. А с другой стороны, мало-ли в джунглях затерянных городов, можно будет легко присвоить какому-нибудь из этих кладбищ имя этого достойного города Шабмол. Даже это название на подсознательном уровне он придумал как производную от мифической Шамбалы.

– Скажи, уважаемый господин д’Амбуаз, а граф де Руссе такой же … близкий друг Соломона? – слегка запнулся шериф, подбирая нужные слова. Барон даже вздрогнул от этой паузы, ему показалось, что сейчас прозвучит справедливое обвинение что-то вроде – «такой же лгун, как ты?». Но этого не произошло, и Шарль внезапно подумал, что этот умный следователь заподозрил Армана в странных способностях, как и у созданного их совместными усилиями призрака.

– Не совсем – Соломон кузен Армана по материнской линии. Мать моего сюзерена – младшая сестра брата и отца Соломона. А почему тебя вдруг заинтересовал граф? – поскольку Жозефина и Бернар пару раз в порыве искренних чувств назвали Армана «дядей», друзья договорились, что этот вредный старикашка является их родственником. Чтобы не впутывать детей в историю с ветвью древнего Дома Валуа-Алансон, они решили привязать родство по материнской линии. Осталось приплести к этой династии самого Шарля. Может, стать внебрачным сыном Соломона? А что, вполне хорошая идея! Все-таки хорошо, что граф выбрал себе такое имя. Быть родственником Влада III Дракулы совсем не хотелось.

– Мне показалось, что он как-то сумел воздействовать на сознание Хаима Лурье, этого бандита по кличке «Черный ворон». Пока я вез его в жандармерию, он успел мне очень много рассказать о своих похождениях, причем делал это без всяких вопросов и нажима, смакуя ужасные подробности, словно хотел излить свою грязную душу. Я думаю, что он был немного не в себе. Жаль, что мой начальник приказал его и всех подельников сразу переправить в тюрьму магистрата, у меня в жандармерии только общая камера, а барон Николя де Сен Марк – это нынешний префект полиции нашего Анришмона, решил сразу определить его в одиночную камеру. Но, видимо, не всех бандитов уничтожил твой сюзерен. По дороге в темницу на моих парней напали сообщники «Черного ворона», они отбили его и этого главаря домушников. У меня погибло двое замечательных парней! – с горечью поведал мне душещипательную историю шериф.

– Так этот бандит сейчас на свободе? Извините, господа, я должен срочно доложить об этом графу! – барон взволнованно поднялся из-за стола и, поклонившись, направился в зал приемов. Он завершил расстановку видеорегистраторов по ключевым местам города только сегодня ночью, а нападение произошло вчера утром, когда Шарль был еще в дороге. Барон сделал всего пару шагов, когда услышал призывный крик своего друга.

– Шарль, к оружию! – в громком крике Армана не было ни паники, ни страха – это был боевой приказ и барон бросился в бой, подключив все свои информационные каналы. Теперь Борей видел все события, транслируемые мозгом барона и пытался оказать посильную помощь. Стараясь как можно вежливее протиснуться через толпу замерших зевак, Шарль услышал протяжный свист и очередные команды друга. Барон мгновенно сориентировался в критической обстановке и определил потенциальную опасность. Не задумываясь, парень выхватил из-за пазухи сюрекен, в свое время захваченный у бандита, и метко запустил его в горло последнему, оставшемуся в живых, нападающему.

– Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали, – успокоил барон взволнованного графа. Пьер оставил свой пост на стоянке и быстро поймал пытавшегося скрыться наводчика. Клод тем временем бросился бегом к карете Жозефины для вывоза пострадавшего Антуана. Борей оперативно отдавал распоряжения, контролируя ситуацию. Шарль со слегка пристыженным видом подошел к своему сюзерену. Арман был явно не в себе. Он старался прикрыть своим телом Изабель и продолжал с опаской осматривать окружающих, готовый в любую минуту броситься в атаку. Как назло, сквозь толпу протиснулся Жюль Этьен, из любопытства или по долгу службы, он оказался впереди зевак на виду у Армана. Шарль понял, что сейчас произойдет что-то непоправимое!

– Умри, мразь! – гневный возглас графа сопровождался выпадом шпаги. Но барон был готов к подобной ситуации и ловко отбил удар.

– Он не виновен, граф! Я позже тебе расскажу! А сейчас успокойся и возьми себя в руки! – попытался он урезонить разбушевавшегося друга. Осматривая окружающую обстановку, барон краем зрения заметил, что с девушкой, стоящей рядом с ним, творится что-то неладное. Она безвольно опустила руки и начала плавно оседать на пол. Не задумываясь, Шарль приобнял ее, при этом ее распущенные волосы «электрическим разрядом» пробежали по его щеке. Это был новый опыт для его организма. Он впервые почувствовал ответственность за беззащитную и очень красивую девушку.

– «Это что, гормональный фон? Господи, огради меня от этого сумасшествия!» – с внезапным томлением в области груди подумал этот солдафон. Подхватив безвольное тело молодой графини на руки, Шарль, услышав комментарии Изабель о болезни девушки, понес ее мимо расступившихся гостей к ближайшей кушетке. Белокровие, или лейкемия, были смертельными заболеваниями для местного уровня медицины, но юноша этого не знал и воспринял как обычную информацию о запущенной простуде. «Главное, не заразно», – подумал он своим прагматичным умом. Уложив пострадавшую на импровизированное ложе, он снял камзол и, свернув его валиком, подложил под голову Изольды. Стараясь делать это незаметно, он вколол ей в шею имперский стимулятор. Шарль всегда носил с собой эти маленькие серебристые ампулы и минуту назад воспользовался подобной опцией для своего организма. Это не соревнование и до комиссии антидопингового контроля еще далеко! Легкое шипение механизма впрыска глушил взволнованный гул голосов окружающих. Герцогская чета стояла рядом и испуганно держала друг друга за руки. Барон отметил для себя, что волнения мачехи были искренними. Скорее всего, эта красивая женщина принимала посильное участие в воспитании этой капризной особы. Щечки смуглянки начали розоветь и Шарль, присевший на одно колено, самым первым заметил этот эффект.

– Ты кто? – девушка повернула к нему голову и посмотрела на него слегка затуманенным взглядом.

– Я твой рыцарь печального образа! – решил немного пошутить парень. Ему вдруг захотелось продолжить шутку и назвать ее «своей Дульсинеей». Но у больной было свое видение данного сюжета книги, читать которую ей не приходилось. Пожалуй, нужно будет перевести классику нашей цивилизации на местный язык! Еще одна статья дохода, кроме мыла и мыльниц!

– Забрало закрой, а то видно, как у тебя слюни текут! – девушка поднялась с лежанки и рассеянным взглядом окидывала окружающих. Она отметила для себя внешний вид ухажера и свернутую в изголовье одежду. – Ты же, барон, как мне помнится, прибыл на бал с Жозефиной? Еще один друг нарисовался? Или ты решил поменять свой титул на графский? Монсеньер, прошу тебя, выдай моему спасителю двадцать золотых, пусть купит себе новый камзол!

– Не стоит, графиня! Мне этот камзол дорог как память! А ты лучше эти деньги потрать на гребень и заколки! – со злостью, оскорбленный в самых искренних чувствах, съязвил барон. Прическа у девушки действительно была из категории «я упала с сеновала». Однако, Шарль отметил для себя, что от этого она нисколько внешне не проигрывала. Сейчас она походила на нахохлившегося подростка, которого заставили подняться чуть свет. Поднять подняли, а разбудить забыли! Шарль взял с кушетки свой наряд и начал его молча надевать, отвернувшись от Изольды.

– Что ты сказал!? … Я смотрю, печальным образом, ты далеко не рыцарь, а четвероногое средство доставки! Не жмут подковы? Вместо денег я пришлю к тебе в особняк торбу с овсом! Только не нужно храпеть и ржать от радости, а то копытами паркет поцарапаешь! – ее зеленые глаза метали молнии. Однако, как-то непроизвольно действуя, она начала рукой поправлять прическу.

– Честь имею, графиня! – парень кивнул головой и, развернувшись, пошел к своему другу. Он понял, что обмениваться колкостями с этой злючкой бесполезно. Все равно последнее слово она постарается оставить за собой. Но в груди у него что-то шевельнулось и это была не обида!

Глава 4 Нукеры Соломона

Мы с Изабель, взявшись под руку, отошли под любопытными взглядами в сторону, куда барон понес Изольду. Не смотря на исключительность произошедшего события, бал продолжился. Слуги унесли тела жертв, быстро устранив следы крови, осколков стекла и вновь освободили пространство для званого вечера. Разбитые окна завесили тяжелыми шторами, при этом закрепив на рамах плотную ткань. Жизнь продолжалась, в зале зазвучала успокаивающая мелодия и после небольшого замешательства гости вновь приступили к танцам. Цинично? Ни в коей мере! На раут собрались аристократы и представители практически всех дворянских семейств герцогства. Это был один из немногих шансов знакомства и заключения помолвок для браков по расчету и мезальянсов. Приемы у герцога проходили не чаще одного раза в год, и сорвать такое мероприятия мог только форс-мажор в виде пожара или, к примеру, войны. Этот случай воспринимался окружающими, примерно, как внезапная дуэль, причем, без смертельного исхода достойных людей. «Дикий народ! Дети гор!» Вспомнилась мне цитата из «Двенадцати стульев». Мы остановились у стены шагах в пяти от лежащей девушки. Приближаться ближе и рассматривать графиню в ее нечаянном конфузе было бы, по крайней мере, не тактично. Однако возникшую перепалку между молодыми людьми мы с удивлением отчетливо расслышали. Шарль подошел к нам, на ходу застегивая серебряные пуговицы камзола.

– Мне кажется, или ты вспотел? – с изумлением рассматривая его слегка влажный лоб и забыв о тактичности, спросил я. Ни один из моих гвардейцев никогда не демонстрировал таких возможностей организма.

– Не дождешься, друг мой! Мертвые не потеют! Это конденсат, мне все же пришлось немного побегать, вот и перегрелся, – мне показалось, что Шарль еще больше покраснел и вильнул взглядом. Он достал из кармана кружевной платок и с видимым наслаждением вытер лоб и лицо. Это было очень странно, и я на всякий случай поставил себе галочку в памяти. От этого факта я даже забыл о возникшей перепалке между молодыми людьми, но Изабель была более сосредоточена и наоборот не обратила внимания на мое замечание.

– А что это сейчас было? – спросила моя невеста барона, еле заметно кивнув в сторону поднимающейся с кушетки Изольды.

– Сам не знаю. Графиня какая-то раздраженная и нервная, наверное, от этой ее болезни. Не пойму, почему она не обратилась к врачу и затягивает рецидив? Это же может плохо закончиться для нее, – пожал плечами Шарль.

– Дорогой барон, белокровие неизлечимо! Она очень сильная по характеру и знает об этом недуге, поэтому пытается взять от жизни все, что возможно. Катрин сказала мне по секрету, что несчастной осталось жить не больше пары месяцев, так заверил ее лечащий врач, – с горечью ответила Изабель под недоуменным взглядом барона.

– Это что, она думает, что скоро умрет от этой болячки? Но мы-то легко можем восстановить функции ее спинного мозга! – Шарль посмотрел на меня в поисках поддержки.

– Вне всяких сомнений, мой друг! Нужно только продумать, Шарль, как это сделать, не слишком афишируя нашу с тобой причастность. Думаю, милая, ты сможешь нам помочь в этом вопросе? Катрин, к примеру, знает, что ты знакома с Соломоном и на этом можно сыграть! – с надеждой посмотрел я на свою невесту. – Давайте только, друзья мои, вернемся к этому вопросу чуть позже!

– Что будем делать, господин барон? – решил я сменить тему, вопросительно взглянув на своего друга. – Неприятности просто комом свалились на нашу голову!

Я не успел продолжить свою мысль, как услышал возмущенный голос герцога:

– Изольда, дорогая, ты опять собираешься вдыхать этот отвратительный дым? После этого ты становишься чересчур активной и совершенно неуправляемой. Мне кажется, что эта новомодная столичная привычка пагубно действует на твое и без того слабое здоровье, – не сдержавшись, громко высказался Гейома, герцог д’Арк. Как назло в этот момент музыка стихла, и мы отчетливо услышали этот монолог.

– Па… Монсеньер, я уверена, что в состоянии сама определить, что для меня полезно! – огрызнулась графиня зло, стрельнув после оговорки своими зелеными глазищами в сторону моего друга.

Мы с Шарлем замерли и вопросительно уставились друг на друга. Изабель мгновенно среагировала на нашу реакцию.

– Что не так, Арман? – обратилась она ко мне, зная, что от меня она всегда может услышать правдивый ответ.

– Помнишь, милая, я рассказывал тебе о пагубном влиянии курения, так вот нам с моим другом кажется, что это пристрастие проникло в ваше общество, причем, в самой страшной его форме, – шепотом ответил я, слегка склонившись к ее ушку. – Самое печальное, что мой метод лечения на эту зависимость не действует.

Графиня, тем временем гордо подняв свою головку, направилась в сторону выхода из зала. Скорее всего, у нее было какое-то миниатюрное устройство для вдыхания продуктов горения, и она решила сделать это на улице.

– Пожалуй, я оставлю вас и пойду, поговорю с Изольдой, – Изабель взглянула на меня и продолжила назидательным тоном: – Арман, я не так глупа, как тебе может показаться! И не собираюсь травить свои легкие всякой заразой!

– Нисколько не сомневаюсь, любимая, но на всякий случай замечу тебе, что опиум и конопля очень пагубно влияют на потомство! Можешь, кстати, довести до своей подруги этот немаловажный аргумент! – с поклоном проводил я Изабель. Территория была под контролем и за безопасность своей невесты я больше не переживал. Герцог с супругой с расстроенным видом направились к гостям, и мы с другом остались одни, изредка ловя на себе любопытные взгляды окружающих. Зато теперь мы без всяких эзоповых приемов могли обсуждать возникшую ситуацию.

– Что рассказал этот «свистун», я, кстати, так и не узнал имя этого главаря домушников? – вернулся я к изначальной теме разговора.

– А что он может сказать? Выложил все, как на духу! Ты оказался, безусловно, прав в своих предположениях! Делал он это все по указке «Черного ворона», только Хаим Лурье не хотел убивать тебя, а Жозефину заказал кто-то другой! Но в последний момент что-то поменялось, и они решили расправиться с обеими девушками, наверное, чтобы ты почувствовал всю боль утраты. Нас теперь они ждут за городом, на дороге к замку. Я уже отправил туда для наблюдения «птичек». Так что решение за тобой, – Шарль смотрел на меня в ожидании команды.

– А где этот наводчик сейчас? – еще не определившись с наказанием, спросил я.

– Пустое, не грей голову – покончил с собой! Он повесился на арбалетном болте, вбитом в фонарный столб, в парке возле беседки, – беспечно махнул рукой мой новоявленный палач.

– Как повесился!? В этом теперь могут обвинить нас! Я думаю, лучше срочно спрятать его так, чтобы его не нашли, если изменить уже ничего нельзя! Нет тела – нет дела! – попытался я исправить оплошность друга. Мои опасения лишний раз подтверждали подозрительные взгляды со стороны пары господ. Это были Жюль Этьен, шериф баронства и Преподобие Анри Дюпон, стоящие в шагах двадцати от нас и периодически поглядывающие на нас сквозь толпу гостей.

– А в чем проблема? Все мемуары в карете, посмертная записка в его кармане. Внезапно человека замучила совесть, а мы тут при чем? Правда, там есть маленький нюанс, но я надеюсь, это сильно не повлияет на результаты расследования! – как-то странно посмотрел на меня барон.

– Что за нюанс? – ухватился я за его оговорку.

– Да понимаешь, Пьер из личной неприязни воткнул ему в задницу пастушью флейту! И где он только ее смог найти? Просто ума не приложу! Однако, этот момент несчастный сам изложил как непреодолимое желание в своей предсмертной записке, – с каким-то простовато-наивным видом, пожимая при этом плечами, пожаловался Шарль.

– О Господи! … Зачем было его вешать? Пусть на каторге бы гнил! Ну что же, что сделано, то сделано! Все равно неприятностей сейчас не избежать! – я представил в своем воображении повешенного на столбе, но мне почему-то было не особенно смешно от этой комичной картинки. С другой стороны, это послужит наглядным уроком для других желающих испытать судьбу.

– Как все не вовремя! Впрочем, когда у нас с тобой, Шарль, было по-другому? Два человека у меня, три у Жозефины, четверо у тебя! У девочки людей забирать нельзя, у нее особняк и так пустой! У нас в замке аналогичная ситуация! Может, роботов задействуем? – горестно вздохнув, обратился я к барону.

– Если строго по тексту, то с роботами у нас такая же грустная картина! У нас их также не густо, всего шесть единиц! «Фонарщик», два терминатора и три садовника, причем, одного я уже переслал Жозефине, – задумавшись о чем-то своем, ответил мне управляющий техникой.

– Не понял, а антропоморфные дроиды? Я их насчитал больше десятка! Ты что, их уже утилизировал? – опешил я от прозвучавших цифр.

– Зачем утилизировать? Ты же спросил о роботах! А эти прямоходящие – искины! Просто, как я тебе и говорил раньше, у меня проблемы с органикой и лепить тела было не с чего! Но благодаря находке на Черном поле, через неделю это перестанет быть препятствием! – он вышел из задумчивости и посмотрел на меня странным взглядом. В его взоре мелькали искры новой идеи. Я уже стал опасаться такого его выражения глаз.

– Что придумал, давай, колись? – спросил я Шарля с обреченным видом.

– Да придумывать особенно нечего. Просто, я вдруг подумал про «нукеров»? «Кого мы только не играли в своих коллективах! Лучше не вспоминать. Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира?»(1)