Борей. Книга 3. Искины

Глава 6 Фернан Макон

Фернан Макон бежал по лесу к замку Армана де Руссе. Мальчик немного расстроился, когда узнал, что граф решил переехать из гостиницы и теперь ему придется добираться до него каждый день на окраину города. Но отказываться от такого внезапно свалившегося заработка парень не собирался. Десять серебряных монет для его матери стали поистине счастливым подарком судьбы. Два экю, полученные от командира и баронета Антуана, юный разведчик даже припрятал для того, чтобы сделать подарок своей матери и младшей сестре. Еще месяца три назад у них была полноценная семья. Мама, тогда уже больше года как, устроившись посудомойкой в особняке барона Стефана де Эрвье постепенно помогая по кухне, наконец, проявила свой кулинарный талант и стала полноценной поварихой в поместье. Это было серьезное повышение дохода для их небогатой семьи, но молодая женщина сумела дополнительно продвинуть своего мужа конюхом у этих вполне добродушных хозяев. Отец Фернана, работающий до этого кучером в местном каретном дворе, наконец, получил гарантированно стабильный заработок, не зависящий от сезона и количества клиентов. Фернан, обладая любознательными и бескорыстными чертами характера, частенько бегал к отцу в конюшню и старался оказывать ему посильную помощь. Хозяева, после пары вопросов, перестали обращать на него внимание и порой даже не замечали его прогулок с ведрами и мешками по территории усадьбы. Зато мальчик с любопытством и осторожностью подглядывал за другим и совершенно не знакомым ему миром и бытом аристократов. Основным объектом восхищения и поклонения для юного наблюдателя, естественно, стала молодая девушка – дочь барона. Это юное белокурое создание часто сидело в парковой беседке, читая книгу и попивая при этом чай из фарфоровой чашечки. Но не только внешность поразила в самое сердце этого совсем маленького воздыхателя. Эмоции, проявляемые баронессой при прочтении книги, вызывали у Фернана потаенную зависть. Девушка, а звали ее Элит де Эрвье, очень непосредственно реагировала на содержание прочитанного текста. Она могла внезапно звонко и заразительно засмеяться или тихонько заплакать, утирая слезы кружевным платочком. Мальчик не умел читать, и эта демонстрация превосходства и пропасти между ними больно кололо в его маленькое сердце. В десять лет влюбиться в восемнадцатилетнюю девушку? Скажете, такое невозможно? А любовь ли это? Конечно, любовь, только влюбленность эта была в сказку и мечту без намека на поцелуи и прочие телесные муки. Все рухнуло три месяца назад. На особняк напали бандиты «Черного ворона». Оказывается, барон заложил усадьбу и продал свои вотчины в предместье для того, чтобы совершить какую-то серьезную покупку. И как это обычно бывает, кто-то не сумел удержать язык за зубами, а может и сделал это специально. Отец тогда задержался в конюшне – нужно было поменять ось в хозяйской карете, а глава семейства очень дорожил хорошим отношением барона. Все, что произошло той злополучной ночью, мальчик узнал только по слухам и сплетням, распространившимися по городу. Но и того, что он услышал, хватило для бессонных ночей и слез от свалившегося на него горя утраты и бессильной жажды мести. Но беда никогда не приходит одна. После безвременной смерти отца и потери работы матери, к ним пару раз заходил местный шериф с расспросами и уточнением деталей. Мать мальчика подозревали в наведении бандитов на семейство аристократов, и только смерть отца смогла слегка обелить Одетту. Но путь в прислугу ей был уже навсегда заказан. Молодая женщина пробовала вначале сдавать жилье, но через пару месяцев от этой затеи пришлось отказаться. Пожилой господин, снявший комнату, начал позволять себе лишнее. Скользкими намеками и приставаниями к хозяйке он вынудил ее разорвать договор найма. Одетта была привлекательна и молода, ей не было еще тридцати лет, но это был не наш двадцать первый век и тем более, этот неприятный тип ей совершенно не нравился. Но жить на что-то нужно было, и Одетта начала подрабатывать стиркой белья, благо во дворе ее дома был колодец. Фернан, глядя на скудный стол, осунувшуюся мать и цыпки на ее руках, быстро повзрослел, почувствовав ответственность над дорогими для него женщинами. Теперь даже на любимую ему раньше рыбалку он ходил как на промысел, а рынок интересовал его только как место возможного разового заработка. Образ красивой и юной баронессы и жгучая ненависть к бандитам оградили его от возможной связи с криминалом. И когда он увидел графа, сидящего на завалинке у входа в гостиницу и выносимые на улицу тела бандитов, он воспылал к этому аристократу искренним чувством восхищения. Этот воин расправился с ненавистной ему мразью, а отрубленные головы не вызвали у него брезгливости и страха, только чувство наконец-то постигшей их заслуженной кары. Арман де Руссе стал для мальчика «рыцарем без страха и упрека» и, наблюдая за ним, он старался по возможности во всем брать с него пример, готовым в любой момент выполнить его поручения. Все эти мысли кружились в его голове, пока он бежал по безлюдной дороге, отражаясь на лице скорбным выражением и периодически возникающей доброй улыбкой. Внезапно расслышанный Фернаном мистический хохот заставил вздрогнуть в испуге и остановиться. Оставаться на открытом пространстве показалось мальчику очень не разумным, и он нырнул в придорожную растительность. Юный диверсант крался вдоль дороги, используя кусты как средство маскировки, когда увидел четыре белесых силуэта, безмятежно вышагивающих по центру колеи. Фернан замер в кустарнике шиповника в полной уверенности, что с дороги его не заметят. Это были какие-то странные паломники. Белые мантии с опущенными капюшонами не могли ввести мальчика в заблуждение, и он подсознательно почувствовал, что прикрытые лица совсем не мешают их обзору. Что и подтвердилось, когда группа шагающих в ногу молчаливых путешественников поравнялась с ним. Замыкающий эту маленькую колонну монах вдруг остановился и повернулся в его сторону:

– Фернан, не прячься! Я знаю, что ты здесь. Запомни мальчик, пока ты работаешь на графа, в этом лесу тебе ничего не угрожает! Даже волки в этом лесу – твои друзья! Ты долго бежал, вот возьми мой подарок, – и монах поставил у обочины алюминиевую фляжку. – Подожди здесь, скоро граф появится на этой дороге, и ты можешь доехать вместе с ним. Он обязательно тебя подберет, а пока отдыхай.

Обнаруженный монахами юный пионер от первых слов испуганно сжался, но дальнейшие добрые слова успокоили его. Однако выходить на обозрение он не решился, зыбкая надежда на защиту кустарника оставляла за ним свободу маневра. Паломник не стал задерживаться и, развернувшись ускоренным шагом, догнал своих товарищей. Когда путники скрылись за поворотом, Фернан выпрямился во весь рост и подошел к подарку. Фляжка была очень красивой и притягивала взгляд своим серебристым блеском. На выгнутой внешней поверхности тиснением была выполнена монограмма в виде трех букв «РУС» в окружении лаврового плетения. Мальчик попробовал сорвать пробку, но у него ничего не получилось. Но он был умным и любознательным подростком и быстро догадался о принципе винтового соединения. Этот простой способ закупорки сосудов еще больше порадовал счастливого обладателя неизвестного окружающим устройства. Пробка была на стальной цепочке, и когда он склонился, чтобы понюхать содержимое, она приятно звякнула об корпус сосуда. В нос ему ударил острый запах лимона, усиленный высвобождаемым углекислым газом. Лимонад понравился мальчику с первого глотка, и он с наслаждением стал гасить вдруг ставшую нетерпимой жажду. Однако мальчик уже привык, что все очень вкусное нельзя есть в одиночку и память о доброй и наивной сестренке вовремя остановила его от полного уничтожения содержимого этой волшебной фляжки. В предвкушении от того, как обрадуется его неугомонная пигалица, он с улыбкой уселся на обочину дороги. На фляжке имелась кожаная петля для крепления на поясе, и Фернан, поняв назначение этого ремешка, повесил ее на положенное место. Монах его не обманул и минут через пятнадцать мальчик услышал топот копыт, шорох от колес и характерный скрип подвески кареты. Из-за поворота показался знакомый экипаж графа. Карета остановилась напротив юного пилигрима, дверца ее открылась, и Фернан увидел улыбающееся лицо Армана.

– Такси до Дубровки заказывали? – смеясь, выдал граф незнакомую фразу. – Цветы в машину, аплодисменты потом! Прыгай в карету, юное дарование – нас ждут великие дела!

Набор фраз был мальчику неясен, но общий посыл он понял и, заскочив в карету, занял свободное место рядом с бароном Шарлем напротив Армана и его соседа Пьера Решана.

– Поехали, Клод, потом заведешь! – вновь выкрикнул дворянин незнакомую фразу. Карета резко сорвалась с места. У аристократа явно было приподнятое настроение. Однако минут через пять после возгласа кучера, лицо его стало суровым и злым.

– Граф – пленные бандиты! Будем останавливаться? – услышали возглас возничего пассажиры кареты.

– Останови, Клод, я хочу на них взглянуть, – ответил граф жестким голосом.

Глава 7 Человек

Я вышел из кареты, отмахнувшись от попытки сержанта услужить мне. Вдоль обочины дороги стояла вереница связанных пленников. Руки у них были завернуты назад, а на шеях красовались веревочные петли, соединяющие их в одну упряжку. Бандиты стояли, понурив головы, но некоторые исподлобья злобно косились на меня. Четверо нукеров (двое спереди и столько же позади) охраняли эту мрачную процессию. Впереди этой группы стоял уже знакомый мне Хаим Лурье.

– Я знал, что тебе понравится! – констатировал я факт его очередной поимки. Но как не странно, полного удовлетворения от этого я не испытывал.

– Что-же, на этот раз твоя взяла! Но надеюсь это не последняя наша встреча! – Черный ворон сплюнул на обочину и гордо посмотрел мне в глаза.

– Ты снова рассчитываешь на барона де Сен Марка? Не надейся, теперь я сам провожу тебя до самой преисподней! – пытаясь заглушить в себе забурлившую ненависть, ответил я хриплым голосом.

– Ты и это уже знаешь? – в глазах садиста мелькнул испуг.

– А как ты думаешь мы нашли тебя? Он сам все выложил на блюдечке, спасая свою шкуру! – эти слова были единственной целью моей остановки. – Жаль, что я тогда в таверне не выслушал твой словесный понос! Ты от страха тогда готов был «слить» всех своих подельников! Так вот почему ты убил Алена Паризо! Чтобы никто не узнал о твоих откровениях у меня в комнате? Ну что же – сколько веревочке не вится, конец все равно будет! Правильно ты смотришь в землю, там тебя уже давно заждались!

– Нет, это ты исчадие Ада! Это же ты напустил на нас призраков и волколаков? – попытался обвинить меня в ереси этот «святой человек».

– Призраки? Ты что, не знаешь, что мухоморы кушать очень опасно? Ты уж будь внимателен к пище, постарайся дотянуть до казни! А я, кажется, понял тебя! Это наверняка очередная шутка Соломона. Как видишь, не все его фокусы вызывают смех.

Ко мне подошел один из гвардейцев, протягивая толстый пакет, перетянутый жгутом.

– Граф, здесь все признательные показания преступников. Ты заберешь их?

– Нет, передайте их шерифу, мне и так, практически, все известно! Действуйте, как решил Соломон,– отмахнулся я от бумаг. Борей уже в общих чертах доложил мне картину. В подробности я не вникал. Какие там Таити, нас и на этой планете неплохо кормят! Восемь нукеров оперативно допросили преступников с использованием «сыворотки правды». Шестеро «пересмешников» были гвардейцами Шарля, а двое обычными «дровосеками». Переодеться в тамплиеров трем Хаимам Лурье и стольким же Аленам Паризо не составило большого труда и времени. У меня была одна цель – посеять раздор в этой паучьей банке. Четверо гвардейцев пошли в город ускоренным шагом, а оставшиеся бойцы сопровождали арестованных на центральную площадь города. Больше не задерживаясь, я вернулся на свое сиденье в карете. Экипаж в очередной раз сорвался с места, оставив за собой эту скорбную вереницу невольников.

– Продолжай, Фернан, что еще нового … Что случилось, мальчик? – мой диверсант смотрел отрешенно в окно кареты, по щекам его катились слезы.

– Это же банда «Черного ворона»! – звонким от возмущения голосом выкрикнул он.

– Я это знаю, мой друг! – попытался я успокоить его интонацией.

– Ты не знаешь, что они творили в особняке барона де Эрвье! Они пытали и убили моего отца и Элит! Весь город об этом знает! – теперь губы его дрожали, а слова глотались от сдавливаемых рыданий.

– И я об этом знаю, – скорбным голосом ответил я.

– Но почему, командир? – с надеждой посмотрел на меня Фернан. Шарль и Пьер с любопытством ждали ответа. Мне нужно было пояснить и для этих «младенцев» некоторые тонкости человеческих поступков.

– Ты хочешь знать, почему я не уничтожил этих мерзавцев? … Хочешь, я сейчас остановлю карету, мы вернемся и ты всех их убьешь вот этим кинжалом? – и я протянул ему свою дагу, которая уже испробовала кровь одного из бандитов. – Не волнуйся, я тебе обещаю – никто об этом не узнает!

– Нет … Я не смогу! – с испугом и удивлением мальчик смотрел на клепаную рукоять слоновой кости.

– А знаешь почему!? … Не потому, что, ты боишься! А потому, мой юный соратник, что ты не «Черный ворон»! Тогда почему ты хочешь, чтобы я марал свои руки этими грязными убийствами? Пусть с ними разбирается Закон, и этот Закон определит вину, и меру наказания для каждого из них. И если тебя не устраивает наказание, то нужно менять Закон, а не нарушать определенные обществом правила. Мы сделали самое главное – они сознались во всех своих злодеяниях и изложили все на бумаге! Дальше пусть решает шериф и суд! Я лишь сделаю все, чтобы никто из них не избежал заслуженной кары! Вот так, мой друг! – закончил я свои назидания, возвращая клинок на место. Барон и мой сержант удивленно смотрели на меня, они поняли, что эти слова направлены также и в их адрес. Подельники, блин! Юмористы доморощенные!

– Но вы же вместе с Пьером убили восемь бандитов в гостинице, и я слышал, что еще троих нападающих в замке Дюсак? – попробовал возразить этот юный поборник справедливости.

– Они напали на нас и у нас просто не было другого выхода! А Ален Паризо сам повесился! – и при последних словах я с укором посмотрел на соучастников расправы. Хотя, что греха таить, я и сам сейчас подготовил почву для внутренней разборки в этом змеином гнезде. А это надо признать, не совсем законный метод. Для меня самое главное, чтобы барон де Сен-Марк, как дворянин, не избежал заслуженной кары.

– Успокойся, мой юный друг, будь мужественным, к сожалению, в твоей жизни еще не раз встретятся такие «Черные вороны»! Самое главное, чтобы ты всегда помнил отца и эту невинную девушку и не превратился в бездушное чудовище, оправдывающее свои отвратительные поступки местью или другими иллюзорными причинами, – и, чтобы вернуть своих друзей из объятий этой мрачной темы, продолжил: – Ты, кстати, ужинал, мой мальчик? Жизнь продолжается, а у нас есть повод, чтобы отметить радостное событие! Мы очистили этот славный город от банды убийц и садистов! Шарль, дружище, у нас все готово для ужина в этой уютной беседке?

К мерному топоту копыт присоединился шелест гравия – мы подъехали к замку.

– Утка в яблоках, люля-кебаб из курицы, лазанья с фаршем в духовке, спагетти с грибами в сливочном соусе, ну и десерты как положено. Для юного гурмана – лимонад, фруктовый мусс и мороженое. Для взрослых дядечек коньяк и лимон с шоколадом. Что-то у меня самого от рассказа в животе свело! Пьер, ты с нами? – взглянул барон на моего сержанта.

– Нет, отец, мы с Клодом поедим в солдатской столовой! Не переживай, у нас меню не уступит, правда, с алкоголем проблема, но ты же знаешь, что мы не по этой части! – сам того не подозревая, Пьер выдал мне еще один подозрительный факт.

– А что, твоя Милость, Пьер твой сын? – внезапно оживился Фернан, глядя на опешившего от вопроса Шарля.

– Нет, конечно, дружок, барон д’Амбуаз – отец-командир! А это самая высокая похвала в армейской среде! – с укоризной посмотрел я на Пьера. Блин, с этим мелким внимательным пронырой нужно что-то решать. Еще один Пятница! Скоро обвешаюсь ими, как новогодняя елка игрушками! Причем, в этом случае на Соломона свалить не удастся – парень явно попадает в ближний круг. Пожалуй, с елкой я себе слегка льщу, скорее стану похож на дуб с желудями. Ох, доживу ли до сезона созревания? Тем временем мы подъехали к первому двору, Пьер остался в карете, а мы неспешно отправились в беседку, где стол уже ломился от перечисленных блюд. Услуживать нам сегодня будет некому. Светить «железных дровосеков» перед мальчиком пока не стоит. Мы расселись на предоставленных заботливыми бойцами стульях и Шарль, подмигнув мне, выдал знакомую нам обоим шутку.

– Что-то Фернан выглядит испуганно. Послушай, граф, а может, наш юный друг, сыт? – напустив на лицо наивное выражение, выдал кодовую фразу мой друг.

– Да пусть не ссыт, пусть ест спокойно! – отыграл я свою роль с барским видом. Мы оба засмеялись, тогда, как Фернан покраснел и испуганно вжался в стул. Нужно было что-то делать, создавалось впечатление, словно две зубастые щуки окружили маленького карася.

– Ты не обидишься, дружок, если граф поухаживает за тобой? – с этими словами я положил ему на тарелку утиную ножку.

– Нет, командир, это не по чину! Это должен сделать барон! – заявил Шарль, зацепив серебряной лопаточкой лазанью.

– А я вот подумал, а вдруг наш юный друг завтра начнет рассказывать в городе, что ему сегодня за ужином прислуживали граф с бароном? Боже, какой позор на наши седые волосы! Весь город будет смеяться при виде нас! – с испуганным лицом поведал я присутствующим страшную тайну.

– Я никому не скажу, граф, если ты не выгонишь меня со службы! – мальчик оттаял и, засмеявшись, даже сделал выпад.

– О, Господи, Шарль, мы с тобой даже не заметили, как попали в лапы этого мелкого шантажиста! А если серьезно, Фернан, кушай, как тебе удобно и не обращай внимания на столовые приборы. Только прошу, вытирай руки салфеткой, а не об штаны или голову. Ну что же, господа, приступим, а то ужин стынет, а нам есть о чем еще поговорить!

Когда с поеданием основных блюд закончили и переключились на десерт, можно было без нарушения этикета притупить к светским беседам. Фернан с восхищением ел мороженое из серебряной вазочки, при этом, как ему казалось, незаметно стрелял взглядом на блюдо с шоколадными конфетами и пирожными.

– Послушай Фернан, а где ты живешь? – спросил я его, пододвигая сладости ближе к нему.

– Мы с мамой и младшей сестрой живем в ремесленном квартале на улице Ткачей, – с благодарностью взглянув на меня, ответил он.

– Но это же достаточно далеко от замка! А чем занимается твоя мать? – удивился я. До этой улицы было больше двух часов ходьбы ускоренным шагом.

– Мама у меня прачка – берет заказы и работу на дом! Мы с Хейлой, это моя сестренка, помогаем ей, как можем, – быстро сообщил он и при этом скороговоркой добавил: – Раньше было тяжело, но теперь, когда я на службе у тебя, граф, мы уже не так нуждаемся. Спаси Господь тебя, хоз… Арман.

Парень, добавив мое имя, смягчил ответ и поправился, увидев мой недовольный взгляд.

– А кем работал у барона де Эрвье твой отец, да примет Господь его невинную душу? – попытался я разобраться в этой истории. У меня сейчас был полноценный источник информации, и я достаточно хорошо знал об этом несчастье. А кроме дворянской семьи там погибли еще три человека – сторож, конюх и истопник. Причем, истопник и оказался, по показаниям «Черного ворона», тем самым наводчиком. Но они все равно прикончили его, чтобы обрубить все хвосты. Этот кровавый эпизод Борей описал мне с особой тщательностью. Ну, это понятно. Это было самое наглое и резонансное нападение, так как барон был префектом полиции до ныне здравствующего Сен Марка.

– Отец был конюхом у барона, – горестно вздохнув и отложив ложечку, ответил мальчик.

– Так твоя мать, получается, была поварихой у барона Стефана де Эрвье? Почему же она стала заниматься стиркой белья, обладая опытом приготовления блюд? – неподдельно удивился я.

– После того случая ее больше нигде не берут. Наверное, подозревают в связи с этими бандитами, – с опаской глядя на меня, ответил Фернан.

– Вот так сюрприз! А мне как раз позарез нужна повариха в прислугу! Не удивляйся, мой юный друг, эти все яства готовили мои бойцы по рецептам. А как ты понимаешь, у них совершенно другая профессия и отвлекать их на эти сторонние дела слишком большая расточительность, – деланно обрадовался я. Одно дело, когда готовит пищевой комбайн по таблицам калорийности и строгим пропорциям и совершенно другое дело, когда в блюде чувствуется рука хозяйки. Уж в этом меня никто не переубедит, а пожрать я не люблю!