Твой кровавый Путь в Вальгаллу. Детям Северной Священной бездны. Художественно-философский очерк

Постигший знаки в жертве истязанья, узнает то, что не рождалось и не погибало, лишь пред бездною в радости славно созерцало без начала и погибели «битвы избегающего».

Последний вздох пред пребыванием нагромождения праха в могиле бездны охватит дрожью, холодом и жаром как неминуемый захват рокового меча, сгубившего ветвь пред вечным счастьем в чертогах Гимле, а после вновь заколосится древо из вечного источника, питающего чрево.

Снова найтисьДолжны на лугуВ высокий травеТавлеи золотые,Что им для игрыСлужили когда-то.(«Прорицание вельвы», строфа 61)

Жертва Одина

Сиянием бессмертного нектара пропоешь в агонии мерцания любви,

Одержимости пощады треплешь изморозь отваги, в страхе терзая продрогшие руки свирели войны,

Отрежешь конвой от вальяжности муки во славу завершенного созвучия сводов тверди и земли,

Безумием воспрянешь, царство Нифльхейма созерцая, с горячей кровью тайною стезею изнывая,

Пылкой жаждой врачевания могил оков костра – светит крыльями орел из бездны памяти захвата бытия

Размахивая факел жизни пред потомками ладьи, истлевший пепел в мировом пожаре распускает воспарившие цветы.

Малая волна59 в дрожи меркнет, ожидая разъяренного вздоха осиротевшего слепца, который счел себя напрасно борцом благородной дружины за престол Отца. Призрак видений померкнет тростником в дыханье ветра, всемогущество познав в покое и безвластии над гибельным пророчеством вельвы о всевластии истока над священным родом (Боги). Жертва Одина на древе ради Себя есть исступленное безумие, что есть мудрости обитель в качестве принятия Абсолютного Бытия в вечности Самого Себя.

Знаю, висел яв ветвях на ветрудевять долгих ночей,пронзенный копьем,посвященный Одину,в жертву себе же,на дереве том,чьи корни сокрытыв недрах неведомых.Никто не питал,никто не поил меня,взирал я на землю,поднял я руны,стеная их поднял —и с древа рухнул.(«Речи Высокого», строфы 138, 139)

Путь (как движение) к истине – это путь к недо-истине. В замирании, в остановке, в пригвождении к молчанию копьем отречения остается только тот, кто воспринимает, но не воспринимается (в жертву себе же – остается только субъект): висел, пронзенный копьем – прикрепить ум к Оси вертикали в неизменном фоне осознания и взором пасть в изначальное (безначальное) состояние до восприятия. Отсюда, «пути» нет, а есть вечность в танце, есть сияние светила альвов в чистом присутствии самосознания, проявленного в триединстве дара (дух, разум, кровь). Быть в изначальной точке осей пересечения горизонтали и вертикали – это быть и как отсутствие, и как присутствие, где одно невозможно без второго.

Спускаясь в корни неведомые, в состояние небытия, Один становится тем, что из состояния отсутствия бытия (царство мертвых) становится Абсолютной тотальностью Бытия, Абсолютным светом Сознания (Соулу), Абсолютным глазом до и за пределами восприятия. Один есть реальность, бесконечно осознающая себя в триединстве шепота тайны, танцующей в экстатическом движении объятий вечности.

Девять песен узнал я от сына Бельторна,

Бестли отца, – (Отец – осознавание, источник)

меду отведал великолепного,

что в Одрерир налит – (То, что приводит Дух

в движение, – Воля, Вилли – Сознание)

Стал созревать я

и знанья множить,

расти, процветая;

слово от слова

слово рождало,

дело от дела

дело рождало.

(Священный, Ве – проявление Творения Бога – творение во множестве монад как самосознающих субстанций (душа), но монада есть то, что есть неотрывно от целого) Расти – непрерывный рост Ингуз как семени Бога. Процветать – Отила – граница в качестве становления Самим Бытием, Абсолютной реальностью внутри Себя. Кто потерял поместье (дом души), тот не вкушает радости, а знает много бед.

Священный (Ве) – это не изгородь в физическом проявлении. Это то, что трансцендентно восприятию. Монада как священная изгородь не может быть затронута – она безграничное бытие-в-себе. Все, о чем можно помыслить, описать, сказать, варится в котле смертного сна, отсюда в «Речах Гримнира» – скинуть котел60, чтобы увидеть сынов асов. Котел закипает пред выходом в трансцендентное, тем, кто «пламя размечет», только тогда познано истинное творение Ве, недоступное для того, кто истязается муками надежды и жажды в котле. Священное дитя, прими ж посланье, выбор за тобой: быть в бессмертном блаженстве в точке истинного, либо же вращаться в гончарном колесе времени (Йера), на котором слеплены сердца материальной природы Бытия. В первом неизменно благо Высочайшего Владыки, второе обрекает в муки скорби и страданий от неведения обители людей Отца (Альдафедр).

Абсолютное знание недостижимо, неконтролируемо, вездесуще до любого опыта, до любого способа понять и осмыслить пределы вне-пределов непрерывного бесформенного Божественного незнания Я. Как пишет Askr Svarte (Евгений Нечкасов) в книге «Weltschmerz», «в этом же сюжете также присутствуют и начала языка и речи – обретенные после самопожертвования руны, – и человек, так как поэтическое имя (кеннинг) ясеня Иггдрасиля расшифровывается по семантической линии „древо → скукун → виселица → человек“. То есть Один приносит себя в жертву не только и не столько на Мировом Древе, сколько на человеке. И делает он это под именем Yggr – Ужасный. Так в акте вселенского саможертвоприношения высшее Божество врезает ужасом бытие в мир и человека»61. Твой темный блудный лик погибнет и на свет прорвется крик дитя глубин, доселе возвращенный от Владычицы ограды мертвой тьмы, где счел себя рожденным, волною рассеченным, где жертва, боль, стенания напева струн экстатической гибели раскаленного негодованья экзистенциального мертвеца ворвется в Бытие агонией Отца. В экзальтации переживания психической смерти62 ложного есть истинное переживание Жизни, вечной абсолютной жизни как невыразимой тотальности бытия.

Руны найдешьи постигнешь знаки,сильнейшие знаки,крепчайшие знаки,Хрофт их окрасил,а создали богии Один их вырезал.(«Речи Высокого», строфа 142)

Каждый опыт постижения есть тотальность мига вечности в действии. Руны найдешь – обнаружишь, когда с древа рухнешь, то есть рухнешь с человека – исчезнешь и в миге постигнешь – проникнешь через озарение, где благо есть молчание в природе Ноуменальности Самого Себя.

Стал созревать яи знанья множить,расти, процветая;слово от словаслово рождало,дело от деладело рождало.(«Речи Высокого», строфа 141)

«Знания множить» – Бог (Активное начало, дающее потенциальности субстанционально проявиться) раскрывает себя в эманациях – монадах: «Они дали место всякой искорке: одни укрепили на небе, другие же пустили летать в поднебесье, но и этим назначили свое место и уготовили пути»63. Извечная тайна Бога-Отца быть в совершенстве тотальности немого бытия-в-себе-и-из-себя творя, сквозь эманации монад реторты льда и огненного пламени костра себя дыханьем каждый миг рождая, безмолвное эхо светилом имманентности мерцает.

Изгнание с древа

Часть и целое – это абстракция, это игра блудного ума, которая из целого выделяет часть. Есть только целое и его проявление как часть. Когда происходит разделение в отождествлении себя с отдельной частью – происходит изгнание с древа. Это лишь видимость разделения и эта видимость укрепляется в наваждении одержимостью телом и его обслуживанием, а счастье от насыщения органов чувств подобно назойливому гостю64. Видимость разделения порождает недостаток и, соответственно, назойливое желание стать больше, поглотив в себя соблазнительное изобилие могущества и накопленной невместимости ввиду невозможности утолить жажду. Отделенность от источника – причина болезни и чирья65. Когда мы видим появление и исчезновение явления, то мы видим отсутствие смысла существования явления вне целого, так же, как и существование листа без древа, однако природа Недо-я крайне зациклена на стяжании уникальности и тщеславия.

Исчезнуть в идее, никогда не разделявшись багряными бликами с ненайденным Богом, меняющим лики за фантомами форм и неназванных забвений праха под сияющим мостом.

Воздухом единым вновь кружить, как луч напева солнца на ресницах;

Виться обожанием от искр высот безмерной

притворно-наигранной жизни,

Взмахом крыла орла над мостом порхать в сиянье месяца безбрежностью нимф океана

из меда мудреца,

Вернувшись из сна в лоно единого Ока возлюбленного Божества в пылающей лаве страсти изумленного от неистовой пощады одержимости наивысшим

счастьем прохлады копья от ухмылки голограммы космогонии огня.

Мечты сольются в прах пред мелодией ритма извечной песни Бытия, где танец есть проявленность неизреченного и эхом жизнь чарует нерожденного.

Ты есть тотальность бытия в триедином проявлении Божества: осознание Один (дыхание жизни, душа) – Вилли, воля, потенциальность (сознание, Логос) – священный, Ве (проявление Божественного, манифестация сокрытого в вечности), а не подмена владельца недо-Я вымышленной мозаикой личностного присвоения сущего. Но даже эта тотальность ограничена, потому что она названа. А то, что названо, уже ограничено.

Истязание Божества в акте творения есть манифестация Сущего во множественности. Это самосознание Бога, а не персоны и на него наложены индивидуальные качества (монады). Бог может знать себя только внутри индивидуального сознания. Каждое отражение – модус самосозерцания Бога. Логос не отделен от Абсолюта, это его Воля (Вилли), первичный импульс проявления – осознающее Бытие Самое себя в высшем триединстве.

«Это точка в нас, которой НЕТ, но которая центральнее, важнее и весомее, чем все, что есть, – говорит Джемаль. – Она и есть субъект». Это РОЖДЕНИЕ СУБЪЕКТА. «В нас есть частица Божьего Духа, та частица, которая вложена творцом в Адама, чтобы он эту частицу нетождественности унес с собой в бушующее море бытия и там бы бросил бытию вызов, исходя из противостояния сознания как частицы Духа Божьего и антисознания».66

Пред кем ты выслуживаешь, претворяя цепь в услужливость?

Иль чужим оброком прислуживаешь Року, не ведая законов предвечного источника судьбы?

Приобретая облыжно дух воинственного Логоса, ты лишь обслуга генератора лживо-буржуазного хохота. Приобретая дух, ты мертво-блаженным призракам роешь могилы для вымышленной жизни святого глупца, поправшего сущее владением бытия: «потерянность есть универсальная ситуация субъективного духа»67. Миражи пляшут пред миражами плясками маскарада рьяных покойников за звание на холме кургана призвания.

Осознание тьмы не удел того, кто поет мелодию тени тюрьмы.

Призрак смутной стражи власти

Догорая, пламенея в венах цепенея, в страсти пронзенного сердца углем испаряясь, погибели от меча Игга тот достоин, кто вертит благом на капищах суррогата из гуманно-титанических вожделений власти над сакральным золотом Кольца Всеотца (Драупнир – золотое кольцо, обладающее способностью к самоумножению, и: каждую девятую ночь из Драупнира «капает» восемь новых колец, каждое того же размера и веса, что и оригинал, опоясавшись которыми в виде пояса, достигается неуязвимость; символ бессмертия души в непрерывной фрактальности семени Божества)).

Взволнованно-мятежная ночь, дрожь по телу от костра судьбы, восходит рассвет – просыпается он, прожорливый йотун, страждущий захвата солнца и луны от жажды власти над бренным стоном бытия изнеможенной кажимости себя.

Бог не ищет смыслы, жадно выдавая сонмы мыслей, грез, охвата пылкого медового горения,

за песней бытия рождая мертвый стон погибшего зияния за бездной,

Цепляя за струны взрыва обломков от сбруи зеркал,

Ваяет за заревом тьмы накал обреченной погибели воителя нарядов истлевших холмов могильных

воззваний причал,

Ваяет за уставшим пепелищем стон сквозь око,

дарованное в жертву самому себе в источнике

начал

Во имя шепота в вечности неистовых надрезов тайн невозмутимой бесконечности от скрежета копья в кровавой пытке возвращения Себя.

Бунтуй, взрывай, бушуй, как ветер струнами сметает прах теней над пропастью танцующих костей.

Свинцовым лезвием кровавых жестов

Врывается небо сквозь злые, заброшенные стоны подземелья

Тоска от обездоленности в цветах запыленных

софитов,

Терзает страх, в котором ты угрюмо-безнадежный страж гранитных коробов из пыток власти над страждущим счастья.

Страж власти йотунского морока ведет беспрестанно поиск обезболивающей таблетки, чтобы себя улучшить, расширить дабы совершить попытку свирепостью страстей поглотить бытие, развертывающееся в-самом-себе. То, что ты есть, уже совершенно в полной структуре рунической тайны, хранящейся в Божественной монаде – в безупречности, одновременно со всем связанной и одновременно ограниченной от всего.

Обнаружив целостность, ты видишь реализованность миража в контексте того, что ты считал до этого момента реальностью. Ты пользуешься тем, что тебе дано без автора. Нет того художника-сценариста, кто рисует твою жизнь, ты возникаешь как картина из общего творения агонии саможертвы Одина. Ты наблюдаешь мираж нитей оков призраков, но и сам наблюдатель тоже мираж.

Бранился, томился, извился над пламенем тлеющих талых изгибов ветвей без Корней,

Устал, удалился, веревкой дивился

И вечности выдал раздолье из томных отчаянных крыльев бездолья петлей омрачений над взмахом иссохше-понурой волны,

Резвился от страха над прахом безжалостного рева колесницы судьбы,

Искупался в напасти за гордость и страсти от гибели в немощи владений пред погребальной ладьей – неискупленный вой за ожидание химеры из пепла обретений.

Спонтанный смех разверзнутой бездны раскроет Бытие за заревом из масок смерти.

И в сумерках визга разрыва излюбленной вопли к причуде из владельца вожделений спекуляций недо-бытия тебя

Раскроется око пронзенного Бога над пропастью отсутствия того, кто жадно кромсал феномен вне-себя из амальгам брожений эстетизации бесплотного призрака в шипах смертного сна

Раскроется в природе чистого прозрачного зерна, ноуменального истока тотальности одиночества Неистово-яростного свирепого странника из мглы в ничтойную пучину парадоксального манифеста из-себя-в-себе творя агонию истязания беспомощно-невыносимого ужаса трансцеденции экстатического безумия истины Бога-отца.

Вертело веры есть твоя Опора в недо-я нектара змеиного яда, вера в концепцию конвоя68 резюмирует бой бахвальной слюны беспощадного воя. Мудрость безумства Вотана есть бытие само в себе – осознание-сознание-творение из квантовой суперпозиции бездны очаровывающей (ничтойная пучина) во Вселенском узоре сущего.

И ты есть То, что есть Он, вечно исступленно-беспокойный Вождь кроваво-бессмертной игры, заведенной Мимира детьми.

Все эти процессы происходят, потому что даже когда появляется представление о ком-то с «двумя» головами, тем не менее непрерывность я разрывается, развертывается бездна, зияющий простор для рождения и воплощения духа в тебе. Как потерявшийся ребенок, увидевший отца, ум возвращается к своему молчанию, которое есть благо.

Ты включен в жизнь вечности, извергающуюся из бездны Гиннунгагап (ginn – околдовывать, обманывать, накладывать чары) зияющей, скрывающейся и манящей, жизнь, из Себя осознающая-сознающая-творящая, заблудшая в безликой пустоте и будоражащая бремени мосты на древе вселенской космогонии мира и войны: «Равновысокий отвечает: «Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень – у асов, другой – у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму, и под этим корнем-поток Кипящий Котел, и снизу подгрызает этот корень дракон Нидхегг. А под тем корнем, что протянулся к инеистым великанам, – источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. Мимиром зовут владетеля этого источника. Он исполнен мудрости, оттого что пьет воду этого источника из рога Гьяллархорн».69 Корень у асов – это благо, золотой свет Сознания; корень у инеистых великанов – это деятельность чувств (слух Хеймдалля, глаз Одина), желания (Бездна, накладывающая чары); корень, который подгрызает дракон Нидхегг, – это хтоническая природа, не-мудрость, невежество.

Атрофия души. Стрела к пиру.

Мудрость меха старца

В мире, где правит механика снимков и мертвых теорий

В мире, где ненависть правит пороком, а честью велит лесть и похоть

В мире, где камера есть гордый чин конвоя

В мире, где Богу нет места на картах желаний, усопших от боли

В мире, где молятся сети и сердцу фиктивного фото с иллюзией фильма свободы и воли.

В мире, где кучер кует себе статую фикций пред троном могильщика гиблого духа в трясине недоли.

Грамотная манипуляция и манипуляция пространством.

Трагикомическое намерение Недо-я – это «вещь вне себя», излюбленное жаждущими поглощающими гормонами и оберегающими ударами амигдалы, вызывающими дикую неосознаваемую боль отчуждения, жути и агрессии с одновременной попыткой захвата, узурпации мертвых вывесок из молитв социальных сетей и эфемерных сердец под фальшивыми, бутафорными фото для снабжения себя грезами во избежание столкновения с метафизическим ужасом от вы-брошенности в сущее и бездомности в статусе экзистенциального сиротства. Причина «вещи вне себя» – это то, что сущностно стало твоей тонкой, прекрасной бравадой (гордыня пред омелой) и преобразовалось в бодряще-храпящего надзирателя, хлопочущего за упругость уз, связанных из твоих кишок.

Основательно поразмыслив над дискретной красной тряпкой механистического устройства, можно заметить диссонанс с подлинностью намерения вне себя и догадаться, что персонаж пал жертвой миров повышенной пухлой импозантности.

Арист, поверь ты мне, оставь перо, чернилы,Забудь ручьи, леса, унылые могилыВ холодных песенках любовью не пылай;Чтоб не слететь с горы, скорее вниз ступай!».(Александр Пушкин«К другу стихотворцу»)

Узнай себя в омуте хриплой беспомощной

гордости,

Где страха нож вонзает в горло скрежет боли безысходности.

Гордыня – услужливая попытка пред ножом страха уязвимой беспомощности скрыться от омута деспотического бесперебойника: рычащего, бьющего, раздирающего и без пощады разбавляющего мед злобой. Ненависть возглавляет отраву пороков, чтобы забинтовать вероломную каналью чести, находящуюся под надзором лести и похоти.

Твое самопожертвование – это презрение к исчадью нытья в пещере закостенелого врага: «я мог бы, они могли бы, оно могло бы, безрадостность и беднота». Познай сей ужас бытия и благолепие воздай в освобождении от гнета гончарного колеса – вот твоя милость к ненавистной отваге за борьбу «моего» никогда несбывшегося плана к сущему. В освобожденье меда драгоценного70 от плена, где маска глины заменила дитя силы, найдешь источник вечный в сиянии света Неизреченного.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах. М.: Эксмо, 2014. 870 c.

2

Трон Бога Одина Хлидскьяльв – «место» о-сознания. Устами немыми (молчание ума) и крушением врага (изъян, символизирующий недостаток и создающий блуждание страха и ненастья в прошлом-будущем) вмиг может прийти вспышка осознания собственной природы. Осознание не может быть затронуто опытом, посему не может быть познанным.

3

Внимание включает в себя также непрестанное памятование своей истинной природы и бдительность к проявлениям йотунского морока, Волка в себе ложном; умение читать тексты сознания (то, что содержит в себе сверхсказанное), умение выделять сверхсказанное через раскрытие и знание мифа; умение различать Абсолютное значение (запредельное, Божественное) и Относительное значение (пребывание на Мидгард-земле в колесе времени).

4

Солнце – свет сознания. Быстро мчится дева Солнце: «Есть два волка, и того, что бежит за нею, зовут Обман. Его-то она и страшится, и он настигнет ее. Имя другого волка – Ненавистник, он сын Хродвитнира. Он бежит впереди нее и хочет схватить месяц. Так оно и будет». «Видение Гюльви. 12. О затруднительном положении Солнца», Стурлусон С. Младшая Эдда. М.: Синтег, 2015. 144 c.

5

Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах. М.: Эксмо, 2014. 870 c.

6

Отсутствие света сознания.

7

«Речи Высокого», строфа 76. Достойные деянья – это те, которые совершены волей Одина в жертву ему же, Владыке людей и богов.

8

НОУ'МЕН и ну́мен, а, м. [греч. noumenos – мыслимый] (филос.). В идеалистической философии (в частности, у Канта) – «вещь в себе», сущность вещи, не познаваемая из опыта, а являющаяся объектом чистой мысли; противоп. Феномен.

9

Молчание – безмолвие ума – в безмолвии ума проявлен Бог.

10

Стурлусон С. Младшая Эдда… 144 c.

11

Там же.

12

Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах… 870 c.

13

Фрактал (лат. fractus – дробленый, сломанный, разбитый) – множество, обладающее свойством самоподобия, создающееся путем многократного повторения простого процесса в непрерывном цикле.

14

Джалаладдин Руми. Китаб ал-Маснави (Книга двустиший)

15

Советы мои, Лоддфафнир, слушай, на пользу их примешь, коль ты их поймешь: обтесывай древки и обувь готовь лишь себе самому; если обувь плоха или погнуто древко – проклятья получишь. («Речи Высокого», строфа 126) Обувь в данном контексте является доспехом, символом стойкости, защиты и неуязвимости пред силами зла, обрекающими на «великий блуд». Проклятья получишь – будешь омрачен хтоническим троллем, коль стоишь некрепко в силе верности долгу и царству высшего сознания. Поэтому в Рагнарек молчаливый Ас Видар, «владетель железного башмака», порвет пасть волку, наступив на нижнюю челюсть большим кожаным башмаком, а в верхнюю уперевшись руками. «Молчаливый Ас» – пребывающий крепко на оси вертикали духа вне блуждания ума и «толстый башмак» – пребывающий крепко на оси горизонтали, что в совокупности дает совершенство в Духе, истинную власть и неуязвимость пред Волком (волк как метафора титанических сил бессознательного, воля недруга, необузданного ума и страстей обладателя).

16

Цепь Глейпнир, в которую был закован волк Фенрир и которую темные альвы изготовили из того, чего не существует: корни гор, шум кошачьих шагов, борода женщины, птичья слюна, медвежьи жилы и дыханье рыбы.

17

После того как асы приковали Фенрира к скале, глубоко под землей из пасти его бежала слюна, что назвалась Вон – Надежда или Отчаяние: «Рукоять (меча) уперлась под язык, а острие – в небо. И так распирает меч ему челюсть. Дико он воет, и бежит слюна из его пасти рекою, что зовется Вон. И так он будет лежать, пока не придет конец света». Надежда и отчаяние суть одного – болезни.

18

Гундарссон К. Тевтонская магия. Магические и духовные практики германцев. 1990.

19

Англо-саксонская руническая поэма. Пер. А. Колдая.

20

Конт-Спонвиль А. Философский словарь. Dictionnaire Philosophique, М.: Этерна, 2012. С.752.

21

Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах… 870 c.