Рестарт: Трактат о жизни. Том 1

Я отвёл глаза. И вот она граница. Опасная. Я слишком быстро иду. Слишком рано говорю вещи, которые дети не говорят. И он это видит. Он не глупый. Просто не может объяснить. А значит начинает сомневаться.

– Я просто… – я замялся. – Хочу изучать, понимать как и что работает.

– Так дети не говорят.

– А я может не обычный – ляпнул я, прежде чем смог себя остановить.

Он напрягся. Я тут же добавил, уже торопливо:

– То есть… я не говорю, что особенный. Просто… мне скучно с игрушками. А узнавать что-то новое нет.

Он продолжал смотреть. Потом вдруг вздохнул. Глубоко, тяжело.

– Ты пугаешь меня, Этан. Серьёзно. Иногда мне кажется, что ты…

Он замолчал. Комната будто замерла. Я выдавил слабую улыбку:

– Ну… значит, я просто… слишком наблюдательный?

Он усмехнулся коротко, без радости.

– Слишком. Иногда… мне кажется…

Он замолчал. Потом махнул рукой, словно сам себе и почесал затылок. И на выдохе сказал:

– Ладно. Всё это глупости. Просто… не торопись, Этан. Ты ещё успеешь побыть взрослым. Успеешь подумать, выбирать, делать то, от чего потом не уснёшь.

Он встал, поправил рукав.

– А пока просто будь ребёнком. Хотя бы немного. Хотя бы иногда. – Он посмотрел на меня пристально. – Умение жить не всегда в том, чтобы знать больше. Иногда в том, чтобы не знать лишнего.

Я послушно кивнул. Хотя внутри… всё сжималось. Клауд уже был у выхода, когда остановился и, не оборачиваясь, сказал:

– Лучше бы ты столько времени тратил на тренировки, а не на книги. Чтение хорошее дело, но оно не защитит тебя, если что.

Я сдержанно кивнул.

– Я… подумаю.

Он ничего не ответил. Просто вышел, мягко прикрыв за собой дверь.

Я остался один. Комната снова стала моей тихой, тёплой, с запахом бумаги и воска. Я посмотрел на раскрытую страницу. Пальцы всё ещё сжимали угол, слишком крепко. Бумага немного согнулась. Я отпустил лист. И он вернулся на место. Клауд не совсем одобряет моего рвения. Он часто говорил:

Выбери, кем ты хочешь стать. Солдату не нужны книги, аристократу – связи, а крестьянину – земля.

А я молчал. Не потому, что не знал ответа. А потому, что его вопрос это не про выбор. Это про границы. Про ячейки. Про то, как этот мир любит укладывать людей по полкам. Ты – солдат. Ты – ремесленник. Ты – лекарь. Ты – инструмент. Но я не хочу быть инструментом. Я хочу понять. Мир. Людей. Законы, по которым движутся события. Механизмы, которые не видны глазу, но правят жизнями. Я не читаю, чтобы сбежать. Я читаю, чтобы увидеть больше. Я понимаю: Клауд просто боится. И за меня и за путь, который я могу выбрать. Он вырос в мире, где знание часто делает тебя уязвимым. Где думать это роскошь, а жить обязанность. Где ошибки наказывают, а вопросы раздражают. Но это его страх а не мой. Я не боюсь знаний. Я боюсь не знать.

А в один из дней то о чем я раньше только читал вошло в мою жизнь… тихо. Без вспышек света, без громогласных пророчеств, без древних томов, покрытых пылью и зловещими рунами. Никаких знаков. Никаких громов с небес. Только дождь.

Это был обычный дождливый вечер. Такой, когда крыша немного подтекает, и ты кутаешься в плед, просто чтобы чувствовать себя частью уюта. Я с Фирен сидели у камина. Я устроился у её ног, на мягкой подушке, а она перебирала пучки сушёных трав, напевая себе под нос мелодию, которую не вспоминаешь она просто приходит сама собой, когда тихо.

Снаружи бесконечная серая пелена. Внутри запах шалфея, дым, потрескивание огня и рассеянный свет, скользящий по стеклянным пузырькам и полкам. В такие вечера не хочется думать о чём-то важном. А просто молчать и наслаждаться мгновением. Но вдруг у меня возник вопрос, который я почувствовал сильное желание задать. Я заметил, что когда Фирен лечит меня и дает настои, мое состояние улучшается гораздо быстрее, чем в прошлом мире. Это удивляло меня, и я не мог удержаться от того, чтобы не спросить:

– Мам… – тихо спросил я, – а почему, когда ты даёшь мне отвар, мне почти сразу становится легче? Это какая-то… необычная трава?

Вопрос прозвучал почти случайно. Почти. Я задал его с детской интонацией, но внутри я уже знал, что ответа «просто лекарство» мне будет мало. Она не ответила сразу. Улыбнулась. Спокойно, тепло как всегда, когда думает, как лучше объяснить.

– Отчасти, – сказала она наконец, всё ещё разбирая стебли. – Но не только.

Я приподнялся, нахмурился, как будто просто удивлён. Но внутри всё сжалось. Мне просто было интересно. Это же другой мир все таки. И я решил уточнить:

– Это… магия?.. – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал просто любопытно. Почти шёпотом, играючи. Почти так, как должен спрашивать ребёнок, а не человек, который пытался надеяться, что магия в этом мире реальна.

На мгновение она замерла. А её руки остановились. Взгляд стал чуть внимательнее. Слишком прямой вопрос? Или эта тема табу? Она смотрела на меня… слишком долго. Я почувствовал, как сжимается горло. Но потом она кивнула.

– Магия в Элизиуме – редкая вещь, Этан. Мана и все такое. Понимание как работают эфирные токи… даже если ты не можешь их чувствовать.

Я замолчал. Переваривал. Это звучит… как? Как научная фантастика? Или как волшебство? Или как скрытая система, которую можно изучить если знаешь, куда смотреть?

– Но ты… ты не маг?.. – спросил я осторожно, вытягивая фразу, будто пробуя её на вкус.

Она мягко покачала головой.

– Нет. Во мне нет маны. И я не чувствую потоков. Но я знаю, как использовать то, что даёт природа. Как работать с тем, что для других просто трава или корень. Это почти магия. Но не совсем.

Я хотел спросить, что значит "почти". Где эта граница. Что делает "почти"– "совсем".

Но она продолжила:

– Магия – это вроде как когда мир отвечает тебе. Но чтобы он ответил… нужно сначала научиться чувствовать его. Но я не особо в этом разбираюсь.

И снова тишина. Только камин. Травы, её руки и мой разум. Мир отвечает? Это… Это метафора? Значит, это правда? Магия существует? Настоящая? Не образная, не художественная, а как действующая система? Я замер, глядя в огонь. Пытался не показывать, как внутри всё переворачивается.

– А… а как это выглядит?.. – спросил я неуверенно, как будто интересуюсь ради забавы. – Ну… магия-магия? Там… огонь из рук? Или, может, бабах?..

Я изобразил ладошками «вспышку» и нарочно сделал круглые глаза. Мол, я просто играю в вопросы. Я же ребёнок, ну. Она тихо усмехнулась. Но не ответила. Просто продолжила перебирать травы. Может, чтобы не пугать. Может, чтобы не врать. А я сидел и внутри все пылало.

Реально? Магия? Подожди… стоп. Настоящая? То есть вот прям огонь из рук? Телепортация? Щиты? Молнии? Это… это всё действительно существует? И мне, взрослому внутри ребенка, вдруг стало неловко. Я чуть не рассмеялся. Но и замер от восторга. Вот это поворот!

Уже позже лежа в своей кровати я долго ворочался, тщетно пытаясь уснуть. Мысли неумолимо кружились в голове, возбуждённые новостью о магии. Воображение рисовало яркие картины: как я управляю стихиями, как преодолеваю преграды, недоступные обычным людям. Я чувствовал себя ребёнком, которому пообещали чудо. Это наивное восторженное чувство даже заставило меня смутиться. Улыбнувшись своей детской радости, я уткнулся лицом в подушку и тихо рассмеялся.

На утро моя комната была тёплой, пропитанной запахом сушёных трав и старого дерева. На кухне скрипел стол, мама бормотала себе под нос, раскладывая настои по коробам. А я… я был занят величайшим магическим экспериментом в истории мира. По крайней мере, в своей комнате. На мне было одеяло плотное, серое, с дыркой у края, но в моём воображении оно становилось мантией Верховного мага. Я обмотал его вокруг себя так, чтобы края эффектно развевались при поворотах. На голове деревянная миска, перевёрнутая вверх дном. Она немного сползала на глаза, но это лишь добавляло образу драматичности. В правой руке моя палка. Официально посох. Найденная у сарая, кривоватая, зато идеально лежала в руке. Я даже вилкой вырезал на ней что-то похожее на руны.

Я встал по центру комнаты, в самую солнечную полосу от окна. Ветер слегка колыхал занавески, и на мгновение казалось, что в воздухе действительно что-то меняется.

Я поднял палку… точнее посох, как видел в играх и фильмах, вскинул руку и громко выкрикнул:

– ОГНЕННАЯ СТРЕЛА!

Пауза. Ничего. Только муха жужжала у окна, явно не впечатлённая.

– Приди на мой зов! Пусть тьма рассеется! Я нахмурился, глубоко вдохнул, сменил стойку, как будто это имело значение.

Занавеска снова качнулась. Нет, ну это хотя бы выглядело внушительно. Немного.

– ЧАРОДЕЙСКАЯ ВСПЫШКА! – выкрикнул я и сделал шаг вперёд, чуть не споткнувшись о подушку.

Воздух остался прежним. Молчаливым. Не искры. Не вспышки. Даже щекотки в пальцах. Я смотрел на руку, словно пытался заставить её загореться усилием воли.

– Ну же… давай… – прошептал я, уже без пафоса. – Пожалуйста. Хоть что-нибудь.

Ничего. Тишина. Реальность, как всегда, была беспощадной. Я опустил посох, скинул одеяло и сел на пол. Тяжело выдохнул.

– Конечно… как будто всё так просто, – пробормотал я себе под нос. – В том мире я бы, наверное, уже качал интеллект, жизненную силу и мудрость, стал авантюристом, ходил в подземелья и побеждал боссов… а тут…

Я провёл рукой по лбу, вспоминая те редкие ощущения и те моменты, когда казалось, что я почти чувствовал что-то в груди. Лёгкий жар как пульсирующий ритм. Это было… как сон. Мимолётное и ускользающее.

Но я не хотел в это верить. Не мог. Может, во мне её и нет? – мелькнула опасная мысль. Может, это просто фантазия? Иллюзия? Я в другом мире, но это не делает меня магом. А ну не сдаваться! Я опять повязал одеяло и встал.

– О, великие стихии, раскройте свои тайны! Признаю: я ещё не знаю, как вас включить, но я стараюсь! – начал я тихо, больше себе, чем вслух.

И пусть сегодня я был просто мальчиком в плаще с миской на голове. Однажды я разберусь как это работает.

Фирен зашла в комнату очень не вовремя. Я стоял на кровати… в одеяле, повязанном как плащ. На голове миска. В руке палка, изображающая посох. И в этот самый момент я пафосно выкрикивал:

– Я верховный маг повелеваю! Да пребудет свет! – и резко махнул палкой, как будто мог призвать солнечный луч… или хотя бы искру.

Фирен застыла на пороге. В глазах искорка. Улыбка медленно поднималась к уголкам губ.

– Ох… – только и сказала она, прикрывая рот рукой, чтобы не рассмеяться.– Верховный маг, значит?

И с самым предательски ласковым выражением лица… аккуратно закрыла дверь. Я замер. Пауза. Миска чуть сползла на ухо.

Стыд-то какой… Мне двадцать девять. Я взрослый человек. В прошлом мире работал, увлекался философией…

А сейчас я стою в детской пижаме с палкой, кричу заклинания на весь дом и выгляжу как маленький безумец. Чем я вообще занимаюсь?

Я медленно снял миску с головы, сел на кровать и вздохнул:

– Ну… хоть не в подгузнике. Уже прогресс.

Нужно выяснить хоть что-то о магии прежде чем у меня что то получится. Обычные махания палкой и выкрикивания заклинаний не помогли…

Вечер был спокойным. Клауд сидел у камина и смотрел на карту, водя пальцем по линии дорог. Я тихо подошёл, сел рядом, будто случайно. Смотрел в огонь и ждал момента.

– Пап, – начал я с безобидным видом. – А ты когда-нибудь встречал настоящих магов?

Он не поднял глаз. Только чуть сдвинул брови.

– Встречал, – отрезал коротко. Пауза. Потом добавил: – Один раз. Вроде Элридом звали.

– И что он делал?

– То, что ему приказывали. Как и все маги.

Я замолчал, будто обдумывая. Потом, будто невзначай:

– Это правда, что они могут поджечь врага взглядом? Или… остановить стрелу в воздухе?

Клауд наконец повернул ко мне голову. Его взгляд был не строгим, но твёрдым. Первая мысль у меня в голове: "Понял, ухожу"

– Где ты это слышал?

– Просто… В книжке вычитал, – пробормотал я, не вдаваясь в детали. – Мне просто… интересно.

Он снова опустил взгляд на карту. Долго молчал. Потом тихо, почти устало сказал:

– Я не интересуюсь тем, чего не понимаю. Магия – это не то, что должно волновать солдата. Она делает людей… непредсказуемыми. А на поле боя это хуже всего.

– Но ведь ты всё равно служил рядом с ними?

– И именно поэтому не хочу, чтобы ты задавал такие вопросы. – Его голос стал чуть жёстче. – Магия это не игрушки.

Я опустил голову.

– Ладно, – тихо сказал я. – Просто спросил.

Он ничего не добавил. Просто продолжил изучать карту, но я чувствовал: он теперь следит за мной, даже не поднимая глаз.

Позже на кухне, я застал Фирен за сушкой трав. Она что-то тихо напевала, аккуратно раскладывая пучки лаванды и шалфея по верёвке. Я присел на табурет, следя, как её пальцы ловко работают с верёвками.

– Мам, – начал я осторожно. – А ты… ты знаешь что-нибудь ещё про магию?

Она не обернулась сразу. Только немного замедлила движение.

– В смысле? – её голос был мягким, но сдержанным.

– Ну… как она работает? Правда ли, что она бывает у некоторых с рождения?

– Этан, – она повернулась ко мне, вытирая руки о фартук. – Откуда у тебя такие вопросы?

Я пожал плечами.

– Просто… мне интересно. Ты ведь знаешь про травы, про настои… А магия это ведь почти как лечить, да? Только быстрее?

Она покачала головой, присев рядом.

– Магия – это не то, чему можно просто научиться, как заваривать настой. Она… сложная. И я, честно говоря, никогда её не понимала. Ни в книгах, ни в людях. А о магах которые могут лечить я вообще никогда не слышала.

– Но ты же знаешь, кто может быть магом?

– Иногда это видно, а иногда нет. Но, Этан… – она взяла мою руку. – Магия это не подарок. Люди боятся того, чего не понимают. А боятся значит, могут навредить. Поэтому если ты слышишь, что кто-то говорит о магии лучше не связывайся.

Я кивнул. Её слова были мягче, чем отцовские. Но от них веяло той же истиной: они не знают или не хотят знать. Может… боятся знать. Я слез с табурета и уже собирался уходить но:

– Значит, ты никогда не встречала магов? – спросил я напоследок.

Мама отвела взгляд. Ненадолго. Потом снова посмотрела на меня.

– Я видела одну. Очень давно. Но об этом… не стоит говорить. Всё, что ты должен знать они ходят среди нас. Только редко говорят вслух, кто они.

Я кивнул и больше не спрашивал. Но внутри осталась пустота никто мне не скажет. Ни прямо. Ни случайно. А значит… придётся искать самому.

Я начал с книг. С тех, что стояли на нижних полках, в библиотеке. Читал всё, что мог найти. Их было пять:

"Энциклопедия Элизиума"– Толстый том в плотной обложке цвета тёмного сапфира. Книга охватывает устройство мира Элизиум: от географии и истории до культур народов.

"Летопись Клинков: Школы боя Элизиума"– Плотно сбитая книга в кожаной обложке, местами потёртая у корешка. Охватывает становление боевых традиций разных народов Элизиума.

"Свет Невенарии"– Тонкий том в светлой обложке из мягкой ткани, с едва заметной вышивкой в виде звезды на обложке. Религиозный трактат, излагающий основы учения о Великом Свете и звезде, что никогда не гаснет. Содержит молитвы, наставления, отрывки из «Писания Элунары» и размышления святых об истине, покое и пути, ведущем сквозь тьму.

"Виды трав провинции Альтвейн"– Небольшая, видавшая виды книга в потёртой зелёной обложке. На её страницах – описания целебных и ядовитых растений региона, рекомендации по сбору, сушке и применению. Местами между строк видны аккуратные заметки от руки: дозировки, предостережения, личные наблюдения.

"Похождения Этана Арандвела"– Потёртая, переплетённая вручную книга с закладкой из старой ленты. полуисторическая, полулегендарная повесть, описывающая жизнь и подвиги одного из самых известных героев Ардена времён последних войн.

И начал я с "Энциклопедии Элизиума"эту книгу я открывал ещё в детстве. Но тогда я ее прочесть не смог.

В ней была нарисована карта мира Элизиума то что он не единое целое, а раздробленное величие, раскинувшееся на шести великих континентах, каждый из которых несёт на себе уникальный отпечаток.

Западные королевства – сердце политических интриг, династий и войн. Здесь пылают знамена, звучат фанфары и гибнут короли. Эти земли – родина людей, арена амбиций, союзов и предательств. Это земля, где кровь смешана с коронной печатью, а будущее решается на полях сражений и в мраморных залах дворцов. Именно здесь, среди бурь истории, я появился на свет.

Эти земли делят между собой пять великих держав: Арден, Флере, Совелис, Ланория и Каэлис. Каждое из этих королевств – со своими традициями, героями и кровавыми страницами летописей – ведёт борьбу за власть, влияние и выживание в мире, где союзник может стать врагом.

Помимо них, на политической карте Запада раскинулось множество более мелких королевств – гордых, старинных или дерзко молодых. Они лавируют между гигантами, плетут интриги и заключают союзы, мечтая когда-нибудь вырваться из тени великих держав.

Континент обладает и своими климатическими особенностями. Арден и Флере расположены на южных землях, где лето длится дольше зимы, поля плодородны, а солнце греет даже в поздние осенние дни. Ланория, напротив, лежит на севере, где зима долгая и суровая, весна сдержанна, а холод сопровождает людей большую часть года. Совелис занимает промежуточное положение, уравновешивая крайности и в климате, и в политике. А Ардентар, обширный и горделивый, простирается от мягких прибрежных равнин до заснеженных горных хребтов, вобрав в себя все контрасты этих беспокойных земель.

Континент Морайн – суровый и древний, он лежит на северо-востоке от Западных королевств. Скованные льдом земли, где зима не отступает, где снег стал частью самого ландшафта, а мороз – постоянным спутником. Там выживают только сильнейшие: кочевые племена, потомки некогда великих народов, бродят по замёрзшим равнинам, прячась от сильного холода и вьюг. В заброшенных руины, которые ещё напоминают о временах, когда Морайн дышал жизнью.

Согласно Энциклопедии, большая часть нежити обитает именно в Морайне. Эти земли словно созданы для мёртвых: вечный холод замедляет гниение, а магические искажения подпитывают их существование. Именно по этой причине там не основывают и не пытаются восстановить старные королевства – ни по экономическим, ни по стратегическим, ни по банально логическим соображениям.

Континент Саркадия – юго-восточнее Западных королевств, там, где выжженное солнцем небо сливается с бескрайними дюнами. Это огромная, знойная пустыня – беспощадная и величественная, где ветер воет над песками песни. Среди барханов и треснувших плато, в полузасыпанных песком руинах, до сих пор находят древние артефакты.

Сегодня Саркадия находится под контролем баронств королевства Валенгарда – владык суровых и расчётливых, чья власть держится на страхе, золоте и крови. Они возводят укреплённые оазисы, караванные крепости и дозорные башни посреди беспощадной пустоты, подавляя восстания и удерживая контроль над торговыми путями, идущими сквозь песчаное море.

Однако не вся Саркадия подчиняется законам Валенгарда. В далёких, труднодоступных уголках пустыни существуют разнообразные племена – свободные и гордые. Одни кочуют от оазиса к оазису, живя по заветам предков. Другие скрываются в древних руинах, поклоняясь давно забытым богам. Многие из них ведут скрытую войну с Валенгардскими баронами, а иные – торгуют, шпионят или просто выживают в условиях, где каждый день – борьба.

Фауна Саркадии так же безжалостна, как и её климат. Здесь выживают лишь самые опасные и приспособленные создания: хищники, способные неделями обходиться без воды и ночные твари, что крадутся по следам усталых путников. Любая ошибка в этих землях может стать последней.

Континент Святого королевства Оксанир – древняя, отрешённая земля, что некогда была частью Саркадии. Века назад пути, связывавшие эти земли с материком, были поглощены водами Сиар-Мелл навеки отделившего Оксанир от остального мира.

После раскола Оксанир стал духовным оплотом – землёй, где правит не только меч, но и вера. Именно здесь возвышается Святое Королевство Оксанир, главный центр религии Элунары – света, чистоты и небесного закона. Храмы из белого камня сияют под солнцем, монастыри поднимаются на скалистых вершинах, а улицы городов полны паломников со всех уголков Элизиума. Власть здесь принадлежит не только королю, но и Высшему Совету Веры, чьи слова могут изменить судьбы целых народов.

Элунара чтит порядок, благочестие и долг. Его воины носят не только оружие, но и символы веры. Его миссионеры идут в самые далёкие края, неся свет Велия.

Но даже среди святых стен скрыты интриги, амбиции и борьба за власть.

Смежный Континент- когда-то он был сердцем. Бьющимся и живым, гордым. Перекрёстки дорог, соединяющий западные державы с пустынной Саркадией. Через его земли шли флоты и караваны между Флере и Валенгардом, гремели колёса, звенели монеты, над дорогами вставали вольные города. Его звали «Срединным мостом». Теперь его зовут иначе. Выжженные земли. И все же на данный момент за отдельный континент его не считают.

Континент Ксар’Мортас – Далеко на востоке от ледяных хребтов Морайна за бурями, что не утихают ни днём, ни ночью, лежит этот континент. Это запретная земля, покрытая пеплом, чёрной пылью и безмолвием. Никто точно не знает, что там. Карты кончаются на побережьях, а записей нет, как будто их вырывает из книги сама рука времени. Всё, что известно так это то что он есть.

И делит все эти континенты расположенное по центру море Сиар-Мелл. Это неспокойное, глубоко враждебное море известно своими непредсказуемыми бурями, водоворотами.

Моряки никогда не плывут по центральной части Сиар-Мелл – она считается проклятой. Здесь шторма возникают из ясного неба, а корабли исчезают без следа. Даже самые отчаянные капитаны предпочитают искать короткие обходные маршруты вдоль побережий, следуя тропами, проверенными веками. Купцы, паломники и даже военные караваны идут в обход, пусть это и дольше, дороже и опаснее в других смыслах – но никто не рискует бросить вызов центру этого безжалостного моря.

Так же я узнал что здесь существует свой календарь. И он – не просто таблица месяцев, а почти язык культуры. Год, как и в моём прошлом мире, состоит из четырёх сезонов: Зима, Весна, Лето и Осень. Но здесь их не измеряют привычными январями и августами. Здесь имена месяцев звучат так, будто взяты из старых легенд:

Элрис, Карен, Пенара, Гирнус, Афанус, Шалгус, Ванир, Ринес, Лортус, Майрон и Севир.

Каждое название – как некая вспышка. Как кусочек какой- то песни. В них чувствуется ритм, древность, уважение к ходу времени.

Здесь год не просто отрезок между праздниками и делами. Он воспринимается как глава. Как история, в которой каждый месяц отдельная сцена. Не список а некое повествование.

Меня удивило, что здесь, несмотря на всю разницу, год длится те же триста шестьдесят пять дней. Но всё остальное… иначе. Обычные крестьяне здесь не смотрят в календари, чтобы догнать сроки. Здесь живут в ритме сезонных дел, смены ветра, роста травы.

В моём прошлом мире календарь был системой. Здесь он по большей части символом.

Кстати моё рождение здесь это шестой день Шалгуса восемьсот семьдесят девятого года после Падения Завета. Если переводить это на привычное для моего прошлого мира счисление, это было бы шестое июня.

Но сколько бы я не читал. Нигде не было описания принципа самой работы магии. Не прямо или даже намёком.

А из книги «Свет Невенарии», где ведьма стеклянного леса заманивала путников, или где герой побеждает чародея, потому что верил в свет Элунара. Но в этой книге магия это пугало. Угроза. Образ врага, созданного для того, чтобы его победить. Были только благочестивые трактовки и строчки о том, как свет Невенарии влияет на урожай.

Сама же Невенария это звезда, вечно сияющая на одном месте над северо-западом, по центру моря Сиар-Мелл. Она не движется, несмотря на течение времени. Считается душой Элунары Светоносной, так как появилась вскоре после её смерти, став символом вечного света и духовного наследия. Кто такая сама Элунара Светоносная и что она сделала, я не знаю.

Я даже проснулся однажды ночью и, на цыпочках пробравшись в кабинет Клауда, потянулся к верхней полке. И вытянул тяжёлый том, который Клауд никогда не трогал при мне.

Уселся на отцовское кресло и начал пролистывать. История герцогств. Даты. Сражения. Холодные, аккуратные строчки. Но не было того, что я искал. Не было ключа. Хотя… книга, надо признать, интересная. Сухая, но точная. Слои событий, имена, решения, которые меняли карту всё изложено без лишнего пафоса. Просто факты. Может быть, однажды я к ней вернусь.

Так же я перелистывал письма в ящике отца, когда он был во дворе. Только быстро, не дотрагиваясь чисто взглядом. Всё из этого было сухие рапорты, сводки, приказы. Где-то мелькало «обнаружено», «подавлено», но всё так, будто речь шла о другом, а не о магии.