Путь Первых. 3-я часть. Огонь. Мой друг. Мой враг

– Женщины грязь! – кричала Айла, её голос дрожал от переполнявшего её гнева. – Зачем смотреть на Айла? Айла не зверь лесной! Уходить! Делать работа своя!

Женщины племени Та-Ку-Ри, собиравшие неподалёку съедобные коренья для утренней трапезы, с изумлением и нескрываемым возмущением разглядывали пленницу. Одна из них покачала головой и с презрением сплюнула на землю:

– Огонь-девка шуметь много! – проскрипела она, тяжело опираясь на суковатую палку. – Благодарить должна, что еда давать ты! Ты племя теперь черви кормить в земля!

Тяжёлая тишина повисла над стоянкой племени Та-Ку-Ри. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны деревьев, расчерчивали землю причудливыми узорами света и тени. Запах дыма от костров смешивался с терпким ароматом свежевыделанных шкур и сушёных трав.

При упоминании погибших соплеменников Айла вздрогнула всем телом, словно невидимый кулак ударил её прямо в грудь. В её ночных глазах на мгновение мелькнула неприкрытая боль – глубокая и всепоглощающая, словно бездонная пропасть. Но уже в следующий миг девушка с южного племени взяла себя в руки. Её изящное лицо, обрамлённое спутанными чёрными волосами, исказилось в гримасе презрения. Она отвернулась от женщин племени Та-Ку-Ри, всем своим видом показывая, что не желает больше разговаривать с «дикарками».

Чуткий слух Айлы уловил приближающиеся шаги – тяжёлые, уверенные. Она мгновенно преобразилась. Её тонкие плечи расправились, хрупкое тело напряглось, как у хищника перед прыжком. На лице появилась маска надменности, хотя каждый мускул был натянут, словно тетива лука – готовая либо к стремительному бегству, либо к внезапной атаке.

– Рол! – воскликнула она, высоко вздёрнув тонкий подбородок. – Ты наконец прийти! Гнать прочь эти… эти звери! Айла не хотеть они ходить возле клетка! Айла противно смотреть!

Молодой вождь нахмурился, его глаза, цвета предгрозового неба, внимательно изучали пленницу. Он медленно приблизился к клетке, возвышаясь над хрупкой фигуркой подобно древнему менгиру. Его массивная тень упала на девушку, и она невольно отступила на шаг, хотя в её взгляде по-прежнему горел вызов.

– Ты забывать своё место, Та-Ну-Ри, – проговорил он низким, угрожающим голосом. Его глаза сузились, а могучие руки, непроизвольно сжались в кулаки. – Ты здесь не гость. Ты пленница. Не забывать.

Айла вскинула голову, её пальцы с замысловатыми татуировками, изображающими языки пламени, крепко вцепились в прутья клетки. Они дрожали, но эта дрожь была единственным признаком страха, который она позволила себе показать.

– Я быть дочь великий народ огня! – воскликнула она, и в её голосе звучала одновременно и горечь, и несгибаемая гордость. – Вы держать я в клетка как зверь! Я требовать жить в хижина с мягкий шкуры, под большой лосиный рог, что ты добыть на охота!

Рол удивлённо приподнял густую бровь, на его обветренном лице отразилось подозрение:

– Откуда ты знать про мои охоты?

Айла усмехнулась, но в глубине её глаз промелькнула тень беспокойства:

– О, ты женщины только говорить о ты. Я слушать много истории про великий вождь Рол, сильный охотник и воин. – Её голос сочился сарказмом, как переспелый плод. – Они восхищаться ты, шептаться за спина. Почему ты позволять, чтобы со мной, ты женщина, обращаться хуже, чем с дикий зверь?

Рол медленно покачал головой, чувствуя, как в его груди разгорается пламя гнева. Он резко повернулся к женщинам племени, которые столпились неподалёку, с неприкрытым любопытством наблюдая за происходящим.

– Все прочь! – загремел его голос, подобный раскату грома. Женщины вздрогнули, отступая под его яростным взглядом. – Нет дело здесь для они! Идти работать – шкуры ждать, травы не собирать сами себя. И не забывать про Лия.

Женщины, недовольно перешёптываясь между собой, начали расходиться. Некоторые бросали испуганные взгляды на разгневанного вождя, другие – любопытные на необычную пленницу из южного племени. Рол терпеливо ждал, пока они скроются из виду, затем вновь обратился к Айле. Его голос звучал тихо, но в нём слышалась скрытая угроза, словно рычание хищника в предрассветной тишине.

– Слушать внимательно, женщина огня. Забыть. Ты быть здесь не для отдых. – Он сделал паузу, его пронзительные глаза впились в лицо девушки. – Ты должна принести польза племя Та-Ку-Ри. Рассказать сейчас какой-нибудь секрет ты народ, иначе ты просто лишний рот, который нужно кормить.

Айла отшатнулась, и на этот раз она не смогла скрыть свой страх. Её глаза расширились, а дыхание участилось. Она отвернулась, начав метаться по тесной клетке, как загнанный в угол хищник. Рол терпеливо наблюдал за внутренней борьбой пленницы: страх за собственную жизнь сражался с верностью родному племени.

Наконец, Айла тяжело вздохнула и вновь приблизилась к прутьям клетки. Её плечи поникли, словно под тяжестью невыносимого бремени.

– Хорошо, – прошептала она, и в её голосе слышалось горькое поражение, – я рассказать ты. Но помнить, Рол, это знание очень страх.

Рол кивнул, внимательно вглядываясь в лицо девушки. Он видел, как тяжело ей даётся это решение, как каждое слово причиняет ей боль, сравнимую с физической. Но выбора у неё не было, и Айла это понимала.

Она начала говорить тихим, почти заговорщическим тоном, постоянно оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что даже птицы, сидящие на ветвях, могут подслушать её тайну:

– В лес и болота можно найти чёрный жижа. Она выходить из земля, иногда делать целый озеро. Эта жижа нужно собирать в глиняный горшок и закрывать пчелиный воск. Потом…

Айла замолчала, её глаза затуманились, словно перед ними возникли призраки прошлого. Её руки так сильно сжали прутья клетки, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Рол нетерпеливо кивнул, побуждая её продолжать. Его глаза горели жаждой знания, которое могло дать его племени преимущество в вечной борьбе за выживание.

– Потом, – продолжила Айла, и её голос дрожал от волнения, – нужно делать веревку из волос животное и сухой трава, скрученный в верёвка. Этот веревка вставлять в горшок с жижа. Если поджечь волосы и бросить горшок, он разбиваться там, куда падать, и огонь разливаться, пожирать всё вокруг.

Глаза Рола расширились от изумления и восхищения. Он невольно подался вперёд, жадно ловя каждое слово пленницы, словно капли драгоценной влаги в засуху.

– Ты говорить, что этим можно управлять огонь на расстояние? – спросил он, его голос охрип от волнения.

Айла медленно кивнула, её лицо было мрачным, как грозовая туча:

– Да, Рол. Это великий сила. Использовать это страх. – В её голосе звучала горечь, словно полынь. – Хотя, о чём я говорить… Ты уже показать, как ты использовать сила.

Рол пропустил колкость мимо ушей, погружённый в свои мысли. Перед его мысленным взором уже разворачивались картины будущих побед. Он задумчиво кивнул, осмысливая услышанное. Теперь он смотрел на Лайлу иначе – она уже не была просто пленницей, она стала источником бесценных знаний.

– Ты хорошо служить племя Та-Ку-Ри, Айла, – произнёс он, и в его голосе впервые прозвучало уважение. – Я думать о ты просьба лучший условия. А пока… отдыхать и набираться сила. Нам ещё много говорить.

Айла отвернулась, не в силах встретиться взглядом с человеком, который уничтожил всё, что было ей дорого. Её руки безвольно опустились, а голова склонилась, словно под тяжестью невидимого груза.

Рол развернулся и зашагал прочь, оставив Айлу наедине с мрачными мыслями и тяжёлым чувством вины за предательство своего народа. Ему нужно было обдумать услышанное и решить, как использовать это новое, опасное знание во благо своего племени. А Айла осталась стоять в клетке, глядя вслед уходящему врагу и чувствуя, как последние остатки надежды покидают её измученное сердце.

– Рол! – закричала она вслед уходящему вождю, её голос срывался от напряжения и переполнявших её эмоций. – Я не зверь, слышать? Я не жалкий животное, чтобы гнить в этот проклятый клетка!

Её глаза, тёмные как безлунная ночь, горели неукротимым огнём. Длинные чёрные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, придавая ей вид дикой, необузданной стихии, заключённой в тесные рамки деревянной клетки.

– Я заслуживать лучший жизнь, свобода! – продолжала она, сотрясая прутья клетки с такой силой, что вся конструкция заходила ходуном. – Я должна быть там, снаружи, ходить по земля и трава, смотреть на птицы, а не сидеть здесь, как пойманный крыса!

Но Рол, могучий вождь племени Та-Ку-Ри, продолжал удаляться размеренным, уверенным шагом. Его спина не выражала ни малейшего интереса к словам пленницы. Каждый его шаг был исполнен силы и непоколебимой решимости, словно у него были дела куда более важные, чем жалобы захваченной южанки.

Видя, что её слова не достигают цели, Айла почувствовала, как внутри неё поднимается новая волна ярости, подобная лавине, сметающей всё на своём пути. Её голос стал низким и опасным, словно шипение змеи перед смертельным броском:

– Если ты не быть добр ко мне, Рол, клясться всеми духи, я убить ты! – она снова с силой встряхнула прутья клетки, и скрип дерева эхом разнёсся по всему поселению. – Я прийти к ты в хижина ночью и перерезать ты горло! Или лучше – перегрызть его зубами, как дикий зверь, которым ты считать я!

Её глаза сузились, превратившись в две опасные щёлочки, а на губах появилась жестокая усмешка, обнажившая зубы:

– А ты волк я съесть! Слышать, Рол? Я съесть ты противный волк, такой же мерзкий, как и ты сам!

Эти слова наконец заставили Рола остановиться. Медленно, словно огромный пещерный медведь, почуявший добычу, он развернулся.

Вождь вернулся к клетке неспешной, опасной походкой. Каждый его Лицо Рола, обветренное и суровое, оставалось непроницаемым, но в глазах цвета грозового неба клубилась буря, и Айла ясно читала в них молчаливую угрозу.

– Если ты не угомониться, Айла, – произнес он низким, рокочущим голосом, подобным далекому грому перед надвигающейся бурей, – я найти способ занять твой рот.

От этих слов по спине пленницы пробежал холодок, но она не позволила страху овладеть собой. Вскинув подбородок в демонстративном вызове, Айла подалась вперед, почти прижимаясь лицом к грубо обработанным деревянным прутьям клетки:

– Я ко всему готова, Рол, – в её голосе зазвучали нотки, которые можно было принять за ласку, если бы не клокочущая ярость, пропитавшая каждый слог. – Я взрослая женщина. Я всё уметь и всё знать.

Смех Рола раскатился по поляне, глубокий и гулкий, как эхо в горных пещерах. Он медленно покачал головой, но Айла, чьи чувства были обострены пленом и жаждой свободы, заметила, как в его суровых глазах мелькнул искренний интерес:

– Ты думать, что может я соблазнить? – спросил он, скрестив руки на груди. Айла поняла, что нащупала слабое место в броне неприступного вождя. Подобно опытному охотнику, почуявшему уязвимость добычи, она мгновенно изменила тактику. Её напряженная поза сменилась более расслабленной, голос смягчился, приобретая бархатистость ночного неба:

– Я всё ещё знать много того, что может быть полезно племени, Рол, – промурлыкала она, глядя на вождя из-под полуопущенных ресниц. – Ты должен освободить меня. Я не мочь сидеть в этой клетка. Она убивать меня. Племя огня – это племя свобода, как сам огонь.

Она подняла лицо к небу, и её черты преобразились, озаренные словно внутренним светом. Солнечные лучи играли в её темных волосах, создавая иллюзию живого пламени, венчающего голову пленницы.

– Посмотреть на Великий Огонь, Рол, – её голос стал мечтательным, подобным шелесту листвы в летний полдень. – Разве оно в клетка? Нет, оно светить, оно жарить, оно давать тепло. Так и я мочь подарить тепло ты и всему ты племя. Я мочь дать знания, ласка, а если ты позволить – то и любовь, и нежность.

Её взгляд снова встретился с глазами Рола, и в них плясали огоньки, словно отражение далёких костров, сигнальных огней её родного племени. На её губах заиграла легкая, но многообещающая улыбка:

– Ты мочь получить меня, Рол, если быть умный, – добавила она тихо, но каждое слово звучало отчетливо в напряженной тишине, окутавшей их.

Интрига явно зацепила Рола. Вождь сделал еще один шаг к клетке, и теперь Айла могла уловить его запах – смесь леса, дыма костров и чего-то дикого, первобытного. Его поза оставалась настороженной, но в глазах, еще недавно холодных как лед, теперь появился блеск любопытства:

– И что же ещё ты знать, чем мочь поделиться? – спросил он, и его голос стал мягче, почти ласковым, подобным урчанию довольного хищника.

Айла почувствовала маленькую победу, словно первую искру надежды среди непроглядной тьмы отчаяния. Её сердце забилось чаще, адреналин разлился по венам, обостряя чувства. Она облизнула пересохшие губы и заговорила быстро, боясь, что Рол потеряет интерес, что ускользнет этот драгоценный момент хрупкого контакта:

– Я мочь научить ты, как не гоняться за еда по лесам среди хищники и опасности. Можно выращивать еда, Рол, – она говорила с нарастающим воодушевлением, её руки двигались в воздухе, словно рисуя картины будущего изобилия. – Если ты построить мне хижина, если ты приходить ко мне… я быть с ты добра, и ты не пожалеть об этом.

Она глубоко вздохнула, её грудь поднялась и опустилась под одеждой, на мгновение привлекая взгляд Рола. Айла заметила это и позволила себе едва заметную улыбку победы, прежде чем продолжить:

– Моё племя собирать зёрна, которые потом сажать в земля. Если их посадить, то еда вырастать сама. За ней не надо гоняться и страх жизнь.

Рол задумчиво кивнул, медленно поглаживая свою густую чёрную бороду. Его глаза сузились, словно он пытался разглядеть правду в словах пленницы или предвидеть все возможные ловушки, скрытые за её обещаниями.

– Это хороший секрет, Айла, – произнёс он наконец, его голос стал глубже, вибрируя как натянутая тетива лука. – Но ты оставаться в клетка. Здесь ты не забить камнями женщины племени.

С этими словами он снова развернулся, и каждое его движение источало непоколебимую уверенность вождя, чье слово – закон. Айла, охваченная отчаянием, бросилась к прутьям клетки. Её тонкие руки, покрытые синяками и царапинами, протянулись сквозь них, словно пытаясь ухватить ускользающую надежду на свободу:

– Не уходить, Рол! – закричала она, и её голос дрожал от нахлынувших эмоций. – Я знать ещё много секреты! Пожалуйста, вернуться!

Но Рол лишь махнул рукой, не удостоив её даже взглядом:

– Поговорить с шаман и Зарак, как ты это делать несколько дни, – бросил он через плечо.

Он зашагал прочь, и каждый его шаг был полон внутренней силы и целеустремленности. Рядом с ним, словно серая тень, бежал его верный волк, которого Рол звал просто – Тень. Животное помахивало пушистым хвостом, а его уши были настороженно подняты, улавливая малейшие звуки леса. Зверь оглянулся на Айла, и ей показалось, что в его янтарных глазах мелькнула насмешка – вольный волк, свободный как северный ветер, идущий рядом с человеком по собственной воле, а она, дочь племени Огня, заперта в клетке, словно пойманная птица.

Айла в бессильной ярости ударила кулаком по прутьям клетки, игнорируя острую боль в разбитых костяшках. Горячие слёзы навернулись на её глаза, но она яростно смахнула их тыльной стороной ладони. Рол уже скрылся из виду, растворившись среди деревьев, оставив её наедине с гневом и отчаянием, которые горели в её сердце ярче любого костра её родного племени.

Рол направлялся к хижине шамана Анта, и каждый его шаг был тяжелым и целеустремленным, словно он нёс на своих плечах не только собственные заботы, но и судьбу всего племени. Его плечи были напряжены, а в глазах отражалась тревога, которую он никогда не показывал перед соплеменниками.

Приближаясь к жилищу шамана, вождь почувствовал, как воздух вокруг него изменился. Здесь пахло иначе – дымом особых трав, сушеными кореньями и чем-то неуловимым, что нельзя было описать словами земного мира. Рол на мгновение остановился перед входом в хижину, глубоко вдыхая этот густой, насыщенный аромат, который, казалось, проникал в самую душу, открывая её для разговора с духами предков.

Отодвинув тяжёлую медвежью шкуру, служившую дверью, Рол шагнул в полумрак жилища шамана. Контраст между ярким вечерним светом снаружи и таинственным сумраком внутри на мгновение ослепил его, заставив моргнуть несколько раз. Когда глаза привыкли к темноте, перед вождем развернулась картина, от которой захватывало дух даже у такого видавшего виды воина, как он.

Стены хижины были увешаны причудливыми амулетами из костей, клыков и когтей зверей, разноцветных перьев и странных камней, каждый из которых, казалось, шептал свои тайны тому, кто умел слушать. Связки сушёных трав свисали с потолка, их кончики едва заметно покачивались, словно от невидимого потустороннего ветра. Черепа мелких животных, рога оленей, бивни кабанов и перья диковинных птиц, кости неведомых созданий, странные цветные камни с загадочными узорами – всё это создавало атмосферу, балансирующую на тонкой грани между земным миром и царством духов.

В центре хижины тлел небольшой костёр, заключенный в круг из гладких речных камней. Его пламя то вздымалось вверх, то почти угасало, отбрасывая на стены причудливые тени, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, танцуя в такт неслышимой музыке. Над огнём на трех суковатых палках висел глиняный котёл, почерневший от времени и дыма. Из него поднимался пар, наполняя воздух странным, но не неприятным запахом – смесью горьких трав, сладких корений и чего-то металлического, напоминающего запах крови.

Ант склонился над расстеленной на земле шкурой лося, заваленной костями, пучками трав и какими-то блестящими камешками, которые он перебирал своими длинными, сухими пальцами. Его фигура, освещённая лишь отблесками костра, казалась воплощением самой древней природы – не человек, но и не дух, а нечто среднее, соединяющее два мира. Тело старика, худое и жилистое, было покрыто замысловатыми узорами из глины и сажи, которые, казалось, двигались в танце теней и света, меняя форму при каждом движении шамана. На его костлявых плечах лежала накидка из рысьей шкуры, мягкая и в то же время грозная, с сохраненной головой зверя, увенчивающей голову шамана, словно венец силы и мудрости. Волосы Анта, седые как первый снег, были заплетены в сложные косы, украшенные перьями сов – птиц мудрости и тайны, и вороньими когтями – символами связи между мирами живых и мёртвых.

– Духи с ты, Ант, – произнёс Рол, его глубокий голос эхом разнёсся по хижине, словно вторгаясь в тишину потустороннего мира. – Что говорить духи о наша пленница?

Шаман медленно выпрямился, и казалось, что сама земля вздохнула вместе с ним. Его суставы хрустнули, словно древние корни дуба, пробивающиеся сквозь скалы. Он повернулся к Ролу, и его глаза, глубоко посаженные в морщинистое лицо, казалось, светились внутренним светом, отражая мудрость веков и тайны, недоступные обычным людям.

– А-а, Рол, – проскрипел Ант, растягивая слова, словно они были нитями, которые он плёл в ткань реальности. – Духи… Духи молчать о Айла. Она не хотеть говорить, огрызаться, как волчица в капкан. Её душа – пламя, которое не хотеть подчиняться.

Рол нахмурился, его широкие брови, черные как крыло ворона, сошлись на переносице, образуя глубокую складку. Он медленно погладил свою густую бороду.

– Духи, – проговорил он задумчиво, голосом человека, пытающегося разгадать сложную загадку. – Мне она рассказать о ручной огонь и о том, как сеять зёрна, чтобы не охотиться в опасные земли.

Ант склонил голову набок, словно прислушиваясь к невидимым голосам. Его глаза сузились, превратившись в щелки, словно он пытался разглядеть что-то в дали времён, в тумане грядущего или прошлого.

Затем лицо Рола стало серьёзным, как скала перед надвигающейся бурей:

– Ант, я слышать, что Дама часто уходить в лес. Что ты знать об этот?

Шаман закивал, и его длинная борода заколыхалась, словно водоросли в речном потоке. Косточки и перья в его волосах тихо застучали друг о друга, создавая звук, подобный шепоту мертвых:

– Да, да, – подтвердил он, его голос был похож на шелест листьев на ветру. – Урх искать редкие травы. Говорить, они помогать Лии. Двое наши охотники помогать ему, не бояться ни его кашель, ни злые духи в нём.

Рол задумчиво потёр виски, на которых пульсировали вены. Его взгляд стал отстранённым, словно он смотрел сквозь стены хижины в неведомое будущее, полное опасностей и испытаний для его племени:

– Думать, он мочь помочь? Хотя Дама выводить Лия из мир духи.

Ант пожал плечами, его рысья накидка зашуршала, словно живое существо, пробуждающееся от сна:

– Духи говорить, что у урх чистое сердце. Но духи мочь и ошибаться, – добавил он с хитрой усмешкой, обнажившей редкие зубы.

Рол тяжело вздохнул, и казалось, что вместе с этим вздохом из него вышла часть той силы и уверенности, которую он всегда демонстрировал перед соплеменниками. Его плечи на мгновение поникли под невидимым грузом забот и ответственности. Он думал о Лии, своей возлюбленной, лежащей без сознания в их хижине, словно прекрасный цветок, сломленный жестоким ветром. Об угрозах с севера и юга, нависших над его народом, как грозовые тучи над долиной перед сокрушительным ливнем.

– Ант, – произнёс он наконец, его голос стал тише, словно он делился сокровенной тайной. – Что ты думать о огонь племя? Как нам с ними бороться? Как защищать наш народ?

Шаман закрыл глаза, его лицо застыло в неподвижности, словно вырезанная из дерева маска. Казалось, весь его дух покинул тело и устремился куда-то в миры, недоступные обычным смертным. Воздух в хижине сгустился, стал тяжелым, как перед грозой, и даже пламя костра замерло, перестав танцевать. Когда Ант заговорил, его голос, казалось, доносился издалека, словно из глубин времени или из иного мира:

– Огонь, – прошептал он, и это слово повисло в воздухе, словно материализовавшийся дым. – Они поклоняться огонь, значит, они его бояться. Огонь жечь, огонь убивать, но огонь и давать жизнь. Он – как сама жизнь, Рол. Страх, но нужный.

Шаман медленно открыл глаза, и в них плясали отблески пламени, словно духи огня нашли пристанище в его взгляде:

– Ты, Рол, ты приручить волк, ты говорить с мамонт. Ты сила. Ты смочь приручить и огонь? Стать его хозяин, а не враг?

В наступившей тишине Рол смотрел на танцующее пламя костра, и в его взгляде отражалась вся тяжесть выбора, от которого зависела судьба племени. За стенами хижины шумел лес, напоминая о том, что жизнь продолжается, несмотря на все опасности, которые таит в себе будущее.

Глаза Рола расширились от изумления, в тёмных зрачках заискрилась надежда, подобная первым лучам рассвета, пробивающимся сквозь хвойный лес. Его огрубевшие от долгих охот пальцы нервно сжались, а дыхание на мгновение замерло, будто перед прыжком через пропасть.

– Приручить огонь? – повторил он, перекатывая эти слова на языке, словно необычные ягоды с неведомым вкусом. – Огонь к Ролу прийти? Как Рол взять огонь?

Старый Ант медленно поднял морщинистую руку, иссеченную древними шрамами и временем. Жест был подобен благословению древних духов, наполненный силой предков.

– Та-Ну-Ри, Айла, – прошептал шаман, и имя женщины из племени огня прозвучало как заклинание. – Она знать огонь. Она быть дитя огня. Айла научить тебя. Духи привести её сюда для Рола. Чтобы ты стать хозяин огня и победить племя огня их же сила.

Сердце молодого охотника застучало сильнее, подобно барабану перед великой охотой. Он медленно кивнул, выпрямляясь, будто сбрасывая с могучих плеч тяжесть горного валуна. В его взгляде, устремлённом в неведомое будущее, теперь пылал огонёк решимости.

– Ант дать Ролу много мысли, – произнёс он, прижимая руку к груди в знак глубокой благодарности. – Рол думать над словами мудрого Анта.

– Племя огня… – прошептал он, и даже произнесение этих слов, казалось, причиняло ему физическую боль. Его голос, глубокий и древний, подобный эху из самых тёмных пещер, был наполнен скрытыми угрозами и тенями прошлого. – Они охотники сильны, высоки, как могучие сосны на склонах гор. Женщины… не меньше силы иметь. Красота и сила течь в их жилах, как вода и огонь вместе. Это племя не просто сила – это великая буря, что Великий Огонь закрывать.

Рол напряжённо вслушивался в слова шамана, пытаясь уловить в них нечто большее, чем простой рассказ. В каждом слове Анта таилась загадка, которую невозможно было разгадать сразу. Тень Рола, массивная и грозная, отбрасываемая пламенем костра, металась по земляному полу хижины, словно дух-хранитель, охраняющий своего хозяина. В груди молодого вождя росло сомнение, подобное ядовитому растению. Как этот старик, погружённый в мир духов и древних знаний, мог знать такие подробности о далёких южных землях, о загадочном племени огня?

– Путь на там… – продолжал Ант, медленно выпрямляясь, но тут же снова сгибаясь под тяжестью собственных слов. – Этот путь быть жаркий и беспощадный, как Великий Огонь, которому они поклоняться. В тех землях… они молиться огню и огню, давать им жертвы. Их алтари, Рол… – здесь голос шамана дрогнул, как листок осины на ветру, – на них столько кровь пролиться, что земля пить её, как вода. Великий Огнь вырезать в страшных ритуалах, и каждый удар нож звать милость их духи. Много Та-Ку-Ри умирать, их жизнь кончаться в один миг на эти камни…