Путь Первых. 3-я часть. Огонь. Мой друг. Мой враг

Тень поднялся и подошёл ближе, прижимаясь тёплым боком к ноге хозяина, словно предлагая свою поддержку. Рол благодарно положил руку на густую шерсть волка, черпая силу в этом молчаливом союзе человека и зверя.

И они двинулись вперёд, оставляя позади тело павшего воина – первую, но, безусловно, не последнюю жертву в этой войне, которая грозила поглотить всё, что было дорого Ролу, всё, ради чего он жил и сражался. Сумрачные тени сгущались вокруг, а вдалеке, за невидимой чертой горизонта, алело зарево костров племени огня – племени Та-Ну-Ри, куда лежал их путь.

Безжалостное южное солнце царило в небесной выси, заливая земли племени Та-Ну-Ри слепящим светом и удушающим зноем. Воздух колебался и дрожал перед глазами, рождая причудливые миражи на далёком горизонте. Рол, измождённый долгим переходом и всё ещё не оправившийся от недавней схватки со смертью, упрямо продолжал свой путь в глубь враждебной территории. Его бронзовая от солнца кожа блестела от пота, каждая мышца ныла от непрерывного напряжения, но он не позволял себе остановиться.

Мир вокруг молодого охотника поражал своим великолепием и буйством жизни – яркий контраст с суровыми северными землями его родного племени. Исполинские деревья, чьи могучие стволы невозможно было обхватить даже трём сильным мужчинам, устремлялись к небесам, словно желая пронзить своими кронами само небо. Густая листва создавала на земле причудливую мозаику из света и тени, постоянно меняющуюся под порывами тёплого южного ветра и сухие участки твердой земли.

Гигантские папоротники высотой в человеческий рост окружали Рола плотной, непроходимой стеной. Их резные листья мягко шелестели при каждом дуновении, но этот звук, обычно успокаивающий, сейчас лишь усиливал напряжение – за этим шелестом могла скрываться любая опасность.

Высокая сочная трава местами доходила охотнику до пояса. Каждый шаг давался с усилием – приходилось раздвигать упругие стебли, немедленно смыкавшиеся за спиной, словно стирая все следы его присутствия. Яркие, неведомые цветы, названий которых Рол не знал, то и дело вспыхивали среди зелени, привлекая множество жужжащих насекомых, чьи голоса сливались в непрерывный монотонный гул.

Воздух был насыщен ароматами южного леса – сладковатым благоуханием цветов, терпким запахом разогретой солнцем древесной коры, острыми, незнакомыми нотами неведомых растений. Этот коктейль запахов, такой чуждый и непривычный для северянина, заставлял ноздри Рола постоянно трепетать, пытаясь уловить малейший признак надвигающейся угрозы.

Звуки окружали охотника со всех сторон, создавая сложную, непрерывную симфонию дикой природы. В высоких кронах деревьев неугомонно стрекотали невидимые птицы, чьи пронзительные крики порой перекрывал угрожающий рык неведомого хищника. В подлеске то и дело раздавался шорох – мелкие животные спешили укрыться от незваного гостя, вторгшегося в их владения.

Но были и более зловещие звуки, от которых стыла кровь в жилах. Где-то вдали раздалось низкое, утробное мяуканье крупной кошки – возможно, пумы. Рол инстинктивно крепче сжал рукоять своего каменного топора. Этому жуткому звуку вторило протяжное подвывание волков, а ещё дальше ветер донёс яростный рёв медведя, явно вступившего в смертельную схватку.

Тень был явно встревожен. Его поведение разительно отличалось от обычного. Серебристо-серая шерсть на загривке стояла дыбом, янтарные глаза неустанно сканировали окружающие заросли. Тень постоянно кружил вокруг Рола, то забегая вперёд на несколько прыжков, то возвращаясь назад и прижимаясь к ногам хозяина. Его чуткие уши были прижаты к голове, а из груди то и дело вырывалось приглушённое рычание.

Когда Тень в очередной раз вернулся к своему человеку, тот заметил, что острые клыки волка обнажены, а длинный язык нервно мелькает, облизывая морду. Было очевидно, что острые чувства зверя улавливали опасности, недоступные человеческому восприятию.

– Спокойно, брат, – тихо проговорил Рол, опускаясь на одно колено и ласково поглаживая Тень по напряжённому загривку. Его пальцы зарылись в густую шерсть, ощущая каменную твёрдость мышц под ней. – Тень страх не нужно. Рол здесь. Мы вместе. Сильные вместе.

Но даже произнося эти успокаивающие слова, молодой охотник чувствовал, как его собственное сердце колотится всё быстрее. Он прекрасно понимал, что находится во враждебном мире, где каждый куст, каждая тень могли скрывать смертельную опасность. И эта опасность исходила не только от воинов племени огня, но и от самой природы, чужой и непредсказуемой.

Продвигаясь глубже во вражескую территорию, Рол начал замечать всё более явные признаки человеческого присутствия. Лес постепенно редел, уступая место открытым пространствам. Среди степной растительности, где трава едва доходила до колен, виднелись обработанные поля. Их аккуратные ряды, словно прочерченные рукой великана, резко контрастировали с хаотичным буйством дикой природы.

Вдоль небольших рек чьи кристально чистые воды несли живительную прохладу даже в самый жаркий день, высились аккуратные стога собранной пшеницы. Они золотились в лучах палящего солнца, напоминая Ролу о том, что даже в этих опасных землях люди живут своей обычной жизнью, заботясь о пропитании и думая о будущем.

Временами Рол замечал тонкие фигурки, которые безошибочно определял как женщин. Они трудились на полях, их силуэты чётко вырисовывались на фоне горизонта, подобно танцующим с ветром теням. Женщины срезали созревшие колосья изогнутыми костяными ножами, напоминающими лунные серпы. Их движения были плавными и отточенными, говорящими о многолетнем опыте. Мерный взмах серпа, наклон, сбор колосьев – этот завораживающий ритм повторялся снова и снова, гипнотизируя своей монотонностью.

Рол наблюдал за ними издалека, не приближаясь и не выдавая своего присутствия. Его лицо оставалось мрачным, но решительным. Глубокая морщинка между бровями выдавала внутреннюю борьбу, терзавшую его душу.

– Женщин не трогать, – прошептал он, словно давая клятву самому себе и духам предков. Его голос был тих, но в нём звучала непоколебимая уверенность. – Я не хотеть, чтобы враги трогать женщин моего племени. Поэтому Рол не трогать их женщин. Ни урхов, ни племени огня.

Солнце медленно клонилось к западу, окрашивая небосвод в кроваво-красные тона. Длинные тени от деревьев и холмов ложились на землю, сплетаясь в причудливые, зловещие узоры. Воздух начал остывать, даря долгожданное облегчение после дневного зноя.

Рол знал, что ночь в этих землях может оказаться ещё опаснее дня. Тьма скроет многие опасности, подстерегающие чужака, но также подарит ему преимущество скрытности. Он был готов встретить любые испытания, которые готовила ему эта враждебная земля.

Рол глубоко вдохнул, наполняя лёгкие прохладным утренним воздухом, наполненным ароматами росы и пробуждающегося леса. Каждая мышца его крепкого тела была напряжена подобно тетиве лука, готовая к предстоящему испытанию.

– Племя огня, – произнёс Рол низким, глубоким голосом, обращаясь к самому себе и к духам предков, незримо витавшим вокруг. – Их сила расти с каждым восходом солнца. Если мы не действовать сейчас, завтра быть слишком поздно.

Его острый взгляд, подобный взору парящего в небесах орла, методично изучал каждый уголок вражеского поселения, оценивая силы противника, выискивая слабые места в обороне. Рол понимал, что предстоящая битва будет не честным поединком, а стремительным, беспощадным набегом.

Рол твёрдо знал, что действует во благо своего племени, и эта непоколебимая уверенность наполняла каждую клеточку его существа несокрушимой решимостью. Он не испытывал ни малейшего стыда за предстоящее разрушение вражеского поселения – в его понимании, это была суровая, но необходимая мера для защиты своего народа, своей семьи, своего будущего.

Ночь перед решающим днём Рол провёл в глубоких раздумьях и тщательных приготовлениях. Лёжа на твёрдой земле, укрытый лишь звёздным небосводом, он чутко вслушивался в таинственную симфонию ночного леса, воспринимая каждый звук как часть великого, непостижимого замысла природы.

Грозный рёв огромных пещерных медведей, доносившийся из непроглядной глубины леса, гулким эхом отражался от отвесных скал, создавая жуткое впечатление, будто сами горы предупреждают о надвигающейся опасности. Шум ветра в густых кронах вековых дубов напоминал таинственный шёпот древних духов, передающих свою извечную мудрость тем, кто сумел заслужить право услышать. Пронзительные крики ночных птиц и неумолчный стрекот бесчисленных насекомых сплетались в причудливую, первобытную мелодию, рассказывающую истории, старые как сам мир.

Но, несмотря на все эти звуки, наполнявшие ночной лес таинственной жизнью и скрытыми угрозами, ни один хищник не осмеливался приблизиться к месту, где расположились на ночлег Рол и его верный серый спутник. Сама ночь, казалось, благоволила им, окутывая своим защитным покровом.

С первыми робкими лучами восходящего солнца Рол поднялся на ноги, и каждое его движение было исполнено силы и непреклонной целеустремлённости. Он физически ощущал, как каждая мышца его тренированного тела наполняется энергией нового дня, готовясь к предстоящей битве.

Когда солнце уже уверенно шествовало по небосводу, заливая мир ярким, ослепительным светом, Рол вновь занял своё наблюдательное место на краю отвесного утёса. Его взгляд, острый и безжалостный, как у хищного орла, высматривающего беззащитную добычу, охватывал всю широкую долину, раскинувшуюся внизу.

И вот, на сотню шагов ниже, раскинулось поселение ненавистного племени огня. Оно расположилось на небольшом природном возвышении посреди широкой полноводной реки, подобно острову жизни и процветания среди бескрайних водных просторов. Не менее двух десятков искусно сплетённых из прочного речного тростника хижин образовывали сложную, продуманную структуру поселения. Несмотря на кажущуюся хрупкость этих жилищ, Рол понимал, что они удивительно прочны и надёжно защищают своих обитателей от всех капризов непредсказуемой природы – будь то палящее полуденное солнце или внезапный проливной ливень.

Солнце безжалостно жгло его спину и плечи, его жаркие лучи, казалось, пронзали всё живое насквозь, иссушая землю и растения. Рол физически ощущал, как солёный пот струится по его напряжённой спине, собираясь в мелкие, щекочущие ручейки, а во рту мучительно пересохло от невыносимой жажды. Река внизу манила своей живительной прохладой, молчаливо обещая блаженное облегчение от изнуряющего зноя, но опытный воин даже не позволял себе думать об этом соблазне. Между ним и спасительной влагой лежало вражеское поселение – серьёзная преграда, которую ещё предстояло преодолеть.

Рол медленно потянулся к висевшему на поясе кожаному мешочку и достал оттуда несколько сухих ягод, собранных накануне. Положив их в рот, он не спеша разжевал их, наслаждаясь кисло-сладким вкусом, помогавшим справиться с жаждой. Его глаза не отрывались от вражеского поселения, а в голове уже созревал чёткий план действий.

– Тень, – тихо позвал он своего четвероногого друга, и волк немедленно приблизился, внимательно глядя на хозяина умными янтарными глазами. – Мы идти туда. Ночь – наш друг. Кровь врагов – наша цель. Ты понимать?

Волк тихо заскулил, словно подтверждая, что полностью разделяет решимость своего человека. Рол ласково потрепал зверя по загривку, чувствуя под пальцами пульсирующую силу и жизнь.

– Хорошо, – кивнул охотник, глаза его сузились, превратившись в две холодные, бесстрастные щели. – Мы ждать ночь. А потом племя огня познать гнев Та-Ку-Ри.

В этих простых словах звучало не просто решение – это была священная клятва, нерушимое обещание своему племени и самому себе. И Рол был готов выполнить его, чего бы это ни стоило. Даже если ценой будет его собственная жизнь.

Солнце медленно двигалось, когда охотник Рол с методичностью перебирал содержимое своей потертой кожаной сумки. Его пальцы, огрубевшие от постоянного контакта с тетивой лука и каменными орудиями, ощупывали каждый уголок в поисках хотя бы одного наконечника огня для стрел. Тщетно. Зарак, мудрый шаман их племени, не дал ему больше этого редкого и ценного оружия.

Разочарование скользнуло по лицу Рола подобно тени набежавшего облака, но тут же уступило место холодной решимости. Охотник глубоко вдохнул, наполняя легкие запахом влажной земли и хвои, и перевел взгляд на поселение племени огня, раскинувшееся внизу, у изгиба реки.

Жизнь в поселении Та-Ну-Ри кипела, словно в огромном муравейнике, потревоженном палкой неосторожного путника. Высокие, статные воины патрулировали периметр, их мускулистые тела блестели от пота под лучами безжалостного солнца. Длинные копья с отполированными до блеска острыми наконечниками всегда были наготове, а глаза, подведенные красной охрой, неустанно сканировали окрестности, высматривая малейшие признаки опасности.

Рол с невольным восхищением отметил искусно сделанные доспехи врагов – нагрудники из твердой, обработанной огнем древесины и сшитых вместе костей крупных животных, способные выдержать удар. На шеях воинов красовались ожерелья из разноцветных ракушек и клыков хищников – безмолвные свидетели их побед в битвах и успешных охотах. Кожу членов племени огня покрывали замысловатые татуировки ярко-красного цвета, изображающие извивающиеся языки пламени – знак их силы и верности духу огня.

Женщины племени огня были столь же впечатляющи, как и их мужчины. Статные, с гибкими телами и грацией диких кошек, они двигались среди хижин, ловко выполняя свои повседневные обязанности. Их тела также украшали татуировки, но узоры были иными – более плавными, напоминающими извивающиеся лозы растений или течение реки, знаки духа воды и плодородия.

Рол наблюдал, как одни женщины методично толкли зерно в больших каменных ступах, ритмично опуская тяжелые песты. Другие с поразительным мастерством выделывали шкуры животных, превращая их в мягкую, податливую кожу – идеальный материал для изготовления одежды и обуви. Некоторые, расположившись в прохладной тени раскидистых деревьев, плели прочные корзины из гибких речных прутьев; их ловкие пальцы двигались с удивительной скоростью и точностью, словно выполняли священный танец.

У открытых очагов, от которых поднимались тонкие струйки ароматного дыма, хлопотали старушки, готовя пищу для всего племени. Запахи жареного мяса и печеных кореньев разносились по всему поселению, заставляя Рола на мгновение ощутить острый укол голода, сжавший его желудок в тугой узел.

Дети племени огня, беззаботные и шумные, играли у кромки воды, их звонкий смех и радостные крики разносились далеко по реке, отражаясь от скалистых берегов. Они брызгались, ныряли, гонялись друг за другом, наслаждаясь прохладой воды и теплом солнечных лучей, не подозревая об опасности, притаившейся среди зарослей на противоположном берегу.

Поселение было прекрасно организовано, каждый его элемент говорил о процветании и умелом использовании даров природы. Вокруг хижин стояли многочисленные снопы высушенной травы и большие корзины с зерном – запасы, которые должны были обеспечить племя пищей. На специальных деревянных стойках сушилась рыба, а рядом с ними лежали связки уже вяленой рыбы – еще одно свидетельство предусмотрительности и трудолюбия племени огня.

Рол внимательно изучал эту картину благополучия, его острый ум анализировал каждую деталь, выискивая слабые места и продумывая стратегию атаки. В его взгляде не было ни восхищения, ни сожаления – лишь холодный расчет воина, готовящегося к решающей битве за выживание своего рода.

Осознание пришло к нему подобно холодному камню, опустившемуся на дно озера: его план сжечь поселение врагов не удастся осуществить так легко, как он надеялся. Теперь ему предстояло сражаться лицом к лицу с воинами племени Та-Ну-Ри, используя все свое мастерство и хитрость, накопленные за годы охоты и войн. Его пальцы нервно поглаживали древко лука, сделанного из гибкого тиса и обтянутого жилами оленя. Колчан за спиной был полон стрел с наконечниками из остро заточенного кремня, каждая из которых могла принести смерть врагу.

Рол знал, что противники превосходят его ростом и силой. Мужчины и женщины племени Та-Ну-Ри были на голову выше его соплеменников. Их тела, покрытые замысловатыми красными татуировками, изображающими языки пламени, придавали им устрашающий, почти демонический вид. Но Рол не собирался отступать – слишком много жизней зависело от успеха его миссии.

Осторожно ступая по прохладной воде, Рол бесшумно приближался к поселению. Звонкий смех детей, плещущихся у берега, подсказывал ему, что крупных хищников поблизости нет. Это было одновременно и удачей, и помехой – никто не помешает его плану, но и отвлечь внимание врагов будет сложнее.

Достигнув берега, Рол вынырнул среди густых зарослей тростника, окружавших один из краевых домиков. Вода стекала по его мускулистому телу, покрытому шрамами от прошлых битв и охот. Он замер, прислушиваясь к звукам поселения, убедился, что никто не заметил его появления, и затем бесшумно, словно тень, проскользнул внутрь ближайшего жилища.

Внутри домика царил полумрак, прохладный и влажный, резко контрастирующий с жаром дня снаружи. Воздух был насыщен запахами вяленого мяса и рыбы, развешанных на жилах под потолком из переплетенных ветвей и травы. У дальней стены Рол заметил растянутые для просушки шкуры животных – крупных и мелких, от могучего зубра до юркой куницы. Он двигался с исключительной осторожностью, стараясь не задеть многочисленные глиняные сосуды и плетеные корзины, расставленные по земляному полу.

Внезапно его обостренные чувства уловили чье-то присутствие. В углу хижины, на плотной циновке, лежал спящий мужчина. Воин племени огня отдыхал после, вероятно, ночного дозора; его грудь мерно вздымалась и опускалась, а на лице застыло выражение безмятежного спокойствия. Рол замер, сжимая в руке каменный нож с отполированной костяной рукоятью. Он знал, что должен действовать быстро и безжалостно, как учил его Гар. Одним стремительным движением, плавным и неотвратимым, как полет сокола, он оказался рядом со спящим и вонзил нож ему в горло, одновременно зажимая рот рукой, чтобы заглушить предсмертный хрип.

Глаза воина на мгновение широко раскрылись, полные ужаса и непонимания, а затем в них начала угасать искра жизни. Рол удерживал его до тех пор, пока тело не обмякло, а дыхание не прекратилось окончательно. Только тогда он осторожно опустил голову врага на циновку и беззвучно прочитал короткую молитву духам своего племени, прося прощения за пролитую кровь и защиты в предстоящей битве.

Выйдя из домика, Рол начал методично, с холодной расчетливостью обходить поселение. Его глаза, привыкшие к выслеживанию добычи в сумерках леса, легко различали силуэты одиноких воинов, стоящих на страже или занятых повседневными делами. Он натягивал тетиву и отпускал стрелу за стрелой, поражая цель за целью. Каждый выстрел был точен и смертелен, как удар молнии с ясного неба.

Но удача не могла длиться вечно в мире, где боги капризны, а духи переменчивы. Когда Рол уже начал верить в успех своей миссии, его заметила молодая женщина, собиравшая свежие ягоды на краю поселения. Она была прекрасна – высокая, стройная, с длинными волосами цвета воронова крыла, заплетенными в сложную косу, украшенную бусинами из кости и янтаря. Ее кожа, покрытая татуировками текущего пламени, казалась золотистой в свете. На мгновение их взгляды встретились через пространство между жилищами, и Рол рефлекторно поднес палец к губам, безмолвно прося ее молчать.

Но женщина закричала, словно раненая лань, ее голос, звонкий и чистый, разнесся по всему поселению, поднимая тревогу и нарушая вечернюю идиллию. Рол выругался сквозь стиснутые зубы и бросился бежать, его ноги, привыкшие к погоне за добычей, теперь несли его прочь от опасности. Он слышал, как за его спиной нарастает гул голосов, крики воинов и плач испуганных детей.

Перемахнув через частокол из толстых, заостренных сверху бревен, Рол оказался с другой стороны поселения. Его сердце бешено колотилось о ребра, словно пойманная в ловушку птица, а в ушах стоял шум собственной крови. Он знал, что теперь начнется настоящая битва, испытание всех его навыков и силы духа.

Бесшумно возник серый силуэт – это был Тень. Тень оскалил клыки, обнажая впечатляющие белоснежные клыки, готовый защищать своего человеческого друга до последнего вздоха.

Воины племени огня начали прочесывать территорию вокруг поселения. Рол слышал их приближающиеся шаги и тяжелое дыхание, различал отрывистые команды. Он натянул тетиву, прицелился в самого крупного воина и выпустил стрелу. Послышался пронзительный крик боли – цель была поражена. Воин схватился за грудь, где из нее торчало оперение стрелы, и тяжело рухнул на землю, поднимая облачко пыли.

Тень, словно серая молния, бросился на одного из приближающихся врагов, вцепившись ему в горло своими мощными челюстями. Рол воспользовался замешательством и выпустил еще несколько стрел, каждая из которых нашла свою цель с пугающей точностью, посылая врагов в царство духов.

Но племя огня было многочисленным и сильным, закаленным в бесчисленных битвах с соседними племенами и дикой природой. Вскоре Рол оказался в плотном кольце окружения. Он отбивался с яростью загнанного в угол хищника, используя лук как дубинку, когда стрелы закончились. Его тело покрылось ссадинами и глубокими порезами от ударов вражеского оружия из черного обсидиана – камня Зарака, редкого и смертоносного дара духов огня.

В пылу ожесточенной битвы, среди криков боли и ярости, Рол заметил, что некоторые из соломенных хижин начали гореть – видимо, от опрокинутых в суматохе костров. Огонь, жадный и неукротимый, быстро распространялся, пожирая сухую траву крыш и деревянные стены, создавая хаос и панику среди жителей поселения.

Рол воспользовался этим долгожданным союзником, чтобы прорваться сквозь кольцо врагов. Он бежал зигзагами, стреляя на ходу, то и дело меняя позицию, чтобы сбить преследователей с толку. Тень следовал за ним неотступно, как верная тень, атакуя любого, кто осмеливался приблизиться к его хозяину.

Битва длилась, казалось, целую вечность, хотя на самом деле прошло не более времени, за которое можно было бы сварить горшок пищи. Рол чувствовал, как силы постепенно покидают его измученное тело, но продолжал сражаться с отчаянием обреченного. Его лицо было покрыто кровью – своей и чужой, смешавшейся с потом и грязью в устрашающую маску воина. Плечи ныли от многочисленных ударов, полученных в ближнем бою, а легкие горели от дыма, заполонившего воздух.

Постепенно крики стали стихать, сменяясь тревожным гулом пламени, пожирающего хижины. Рол огляделся и увидел, что большая часть поселения охвачена безжалостным огнем. Женщины с детьми в панике бежали прочь, скрываясь в темноте леса, неся с собой лишь то, что успели схватить в спешке. На мгновение Рол почувствовал острый укол совести – он знал, какие опасности таит в себе дикая природа, особенно для беззащитных детей и стариков. Но тут же отогнал эту непрошеную мысль – сейчас его заботило только выживание собственного племени.

Когда последние очаги сопротивления были подавлены, Рол стоял посреди горящего поселения, тяжело дыша, опираясь на копье. Тень прижимался к его ноге, зализывая полученные в бою раны своим шершавым языком. Вокруг них догорали хижины, воздух был насыщен дымом, запахом крови и смерти.

Пламя безжалостно пожирало поселение племени Та-Ну-Ри, превращая некогда процветающее место в пепелище. Рол мчался сквозь этот огненный ад, его мускулистое тело блестело от пота в отблесках беснующегося пожара. Каждый его шаг был наполнен решимостью и остатками ярости битвы; глаза, покрасневшие от дыма и напряжения, неустанно сканировали окружающее пространство в поисках выживших врагов или ценной добычи.

Жар был почти невыносимым, обжигающим кожу даже на расстоянии. Рол чувствовал, как его кожа словно плавится под натиском стихии. Волосы на руках и голове скручивались от высокой температуры, источая запах горелой плоти. Дым, едкий и густой, заполнял легкие, заставляя воина то и дело прерывисто кашлять, сплевывая черную слюну. Но Рол не останавливался, движимый инстинктом охотника и воина. Его движения оставались точными и целеустремленными, как у хищника, преследующего раненую добычу.

Ворвавшись в очередную хижину, еще не тронутую огнем, Рол замер на пороге, привыкая к полумраку. Его грудь тяжело вздымалась, ноздри раздувались, втягивая воздух и фильтруя знакомые запахи жилища – кожи, дыма, пищи и.. страха. В темноте, нарушаемой лишь отблесками пожара, проникающими сквозь щели в стенах и крыше, он увидел ее. Та самая девушка, чей крик поднял тревогу, сидела, сжавшись за большими глиняными горшками с зерном. Ее глаза, широко раскрытые от ужаса, отражали пляшущие языки пламени снаружи, а тело дрожало, как осиновый лист на ветру поздней осени.

Не раздумывая ни секунды, движимый инстинктом и необходимостью, Рол бросился к ней. Его руки, покрытые шрамами и свежими ранами, крепко схватили девушку за плечи. Она завизжала, как раненое животное, ее голос был полон первобытного страха и отчаяния, пронзивший сердце Рола подобно ледяному копью. В следующий момент она начала отчаянно сопротивляться, извиваясь в его хватке, словно пойманная змея в руках неопытного змеелова.