Укрощение Россо Махи

Обычно они всегда сидели вот так парой, и никто им не мешал думать. Поэтому они очень удивились, когда увидели перед собой облитого чем -то тягучим и липким товарища Ржазинского. (Надо сказать, проекция передавала не только все цвета и оттенки среды, в которой находился орган, но даже запахи).

– Вы же…этот, как его, памятник! – Показал на него пальцем чувствительный отец Фёдор и, охнув, упал в обморок.

– Господи, – глядя то на сына, то на вошедшего, забормотал дед Остап. – Это же вы, сам лично, наш дорогой железный товарищ Лефикс де Мудович!

– Да, собственной персоной. – Подтвердил Лефикс. – Что это с ним? –Глянув на отца Фёдора, спросил Ржазинский.

– В обмороке, – сказал дед Остап. – Думал, вы это или это ему мерещится. Впечатлительный он очень.

– Ясно. Давайте уточним. Вы – кто у нас тут?..

– Остап Кочетков, чекист в отставке, – выструнился старый чекист, – а это, стало быть, мой сын Федька, он тоже при жизни ментом был, пока его враги не шлёпнули. – Показал он на лежащего в отключке сына. – Нас сюда обоих после смерти определили в тело заместо бога. Раз мы оба неверующие. В наказание, стало быть. Вот мы и помогаем по мере сил внуку.

– Ясно. Значит, я могу на вас полагаться, товарищи? –Спросил Ржазинский.

– А как же! – Уверил его дед Остап.

– Отлично, давайте разработаем план действий. Что у нас есть? – Он посмотрел вокруг. Кажется они находились в каком –то подполье, потому что здесь было мало света, хотя росли деревья и кусты, и текла речка, солнце из –за горизонта не выглядывало, но было светло. Вообще, было странное ощущение, что они находятся в театре, а вокруг декорации, правда, искусно сделанные.

– Да ничего у нас в мозгах хорошего нет! – Радостно заметил дед. – В смысле, жить можно. Мне нравится! Всегда, откровенно говоря, так хотел жить!

– Как – так?

– Да вот так, чтобы светло, тепло и мухи не кусали! –Заржал дед Остап, но, увидев, как серьёзно на него глядит железный Лефикс, запнулся.

Ржазинский огляделся. Он, дед Остап и лежащий навзничь отец Фёдор оказались возле реки чекистских мыслей, которая текла из глубины Сознания. Вокруг расстилался парк, где со сладкими улыбками гуляли в синей милицейской форме кавалеры под руки со своими дамами, тоже одетыми по форме ис погонами.

– Ну, здесь вроде полный порядок, – с удовлетворением заметил Лефикс.

– Стараемся! – Козырнул дед Остап.

Они начали не спеша прогуливаться, разговаривая о том, о сём. Фоном негромко звучал фокстрот. В душе потомственного чекиста Кочеткова соловьём заливались прижатые к стенке агенты империализма, копали земляные траншеи стиляги с измученными лицами, кусал локоть раскулаченный кулак и не в силах лить воду на мельницу, смотрел на неё грустными глазами связанный по рукам с табличкой «предатель родины» на груди саксофонист. Вокруг зеленели заросли малины, светило из транспаранта с надписью КПСС солнце и дул из лёгочной трубы, подогретый до температуры человеческого тела, свежий ветер перемен. Вдруг из –за куста Времени выскочил фашист в немецкой форме, и наставив на гуляющих автомат, закричал: «Хенде Хох!» Товарищ Ржазинский испуганно поднял руки.

– Чего тебе? – Недовольно спросил немца дед Остап.

– Брод, брод… – жалобно стал просить немец, протягивая грязную ладонь.

– На! – Кинул ему Остап ломоть хлеба. –И не приходи больше! Надоел, хуже горькой редьки!

Схватив хлеб, немец скрылся в кустах, откуда стали доноситься чавканье и сдавленая немецкая речь.

– Кто это был? – Спросил Лефикс.

– Немец, а хто ж ещё?

– Откуда он здесь взялся?

– Да в голове у русского человека чего только нет, какой только дряни! Всё ж через глаза и уши в Мозг проходит и тут застревает. Вот и мешают мысли всякие.

– По-ни-ма-ю, – протянул Лефикс.

Сделав круг, они вернулись на старое место. В это время поднял голову отец Фёдор и, снова увидев Ржазинского, произнёс:

– Бред!

А потом опять отключился.

– Бедняга…

– поморщился Лефикс.

Глава двенадцатая

– У тебя снова живот болит, как давеча? – Спросил Дмитрий Фёдорович Власту, лежащую на боку и накрытую одеялом. Была суббота, утро. Власта думала о Владе и размышляла, как исхитриться позвонить ему и рассказать, что делала, чем занималась, а заодно опять сказать, что любит его. Но невыносимой полковник был опять рядом, от него нельзя было отвязаться и это её раздражало. Вот и теперь, закинув на неё руку, он пытался прижать её к себе.

– Отстань!

Власта лягнула полковника под одеялом ногой. В ответ на такую открытую агрессию он замер на какое –то время, будто обиженный, но потом продолжил придвигать её к себе, просто стал это делать осторожней.

Власта, взяв с тумбочки пульт, включила телевизор и, подперев голову рукой, с выражением непередаваемой скуки на лице, уставилась на экран.

Шёл фильм «Бег». Полковник, трубач и штабс-капитан готовились покончить собой. Власта обожала эту сцену. У неё прямо мурашки по коже бегали, когда эти трое по очереди умирали. Но сейчас было не до этого, и она переключила на другой канал.

– Зая… – стал мурлыкать за её спиной Дмитрий Фёдорович. –Ну, ты нужна мне сейчас.

– Послушай, я уже вчера вечером сделала всё, что ты хотел! – Резко обернулась она к нему. – Дала себя и поцеловать, и поиметь!

Высвободившись из его объятий, она поднялась, хватая со спинки кресла халат, надевая и запахивая его:

– Между прочим, вчера, когда я тебе дала понять, что не прочь это сделать второй раз, ты заявил, что у тебя нет сил.

– Ну, радость моя, вчера я просто устал немного на работе.

– Что –то ты слишком часто устаёшь в последнее время! Может у тебя там любовница? Или любовник?

– Не смеши меня, -сказал полковник. – Если б я и искал любовницу, то непременно такую как ты. Так что зачем мне другая? Я люблю тебя!

– Ну, да, старо предание, – кивнула Власта.

– Куда мы сегодня? – Спросил Кочетков. – Может, к твоему брату в ресторан? У него шашлык вкусный.

– Обойдёшься. Это ещё заслужить надо. Нет, мы никуда не поедем. Я во всяком случае точно, у меня дел полно дома. Вон Лорины вещи надо перебрать. И у меня тоже стирки накопилось. А ты можешь ехать, куда хочешь.

– …Тебе нездоровится, да? – Кочетков встал и пошёл к ней, с явным намерением обнять её.

– Не подходи! – Грозно выкрикнула она, выставив перед ним руку с зажатой в ней массажной расчёской.

Он застыл, зная, что бывают моменты, когда к Власте лучше не подходить. Как то раз он полез, думая, что она шутит, и Власта стала лупить его пилочкой для ногтей по рукам и голове с таким озверением, что пробила ему в некоторых местах кожу и там, как потом он увидел, выступила кровь.

– Ой, ой, как мне страшно,– засмеялся полковник, однако вспомнив о той экзекуции, остановился, не решаясь идти дальше.

Власта повернулась к нему спиной и, открыв шкаф, стала перебирать вещи:

– На завтрак что? – Спросила она. – Я есть хочу.

– Рыбные котлеты с картошкой. –Ответил полковник.

– Они же вчера были, – поморщилась Власта.

– Да. А зачем ты их покупаешь? – Спросил Митя. – Вся морозилка забита этой дрянью.

– Из экономии. И чтобы у тебя появился стимул зарабатывать! – Выдержав паузу, заявила она. – Ладно, пусть будут котлеты. Если поджарить к ним по яйцу, то сойдёт. Кстати, – она резко повернулась к нему, отвлекшись от полок шкафа, – ты выяснил насчет ипотечного кредита? Месяц прошёл с момента нашего разговора.

– Процесс идет, – хмуро выдал полковник заученную с юности фразу.

На самом деле прошёл не месяц, а уже три с того момента, как он начал просчитывать возможность взять кредит. Но полковника останавливали проценты, которые, возьми он его, съели бы половину официальной зарплаты. А это могло вызвать толки на его работе, что в тот момент, когда должно решиться, кому из них, ему или полковнику Соловьёву достанется генеральская должность, было вовсе не желательно. Конечно, всё это можно было объяснить Власте. Но говорить об этом сейчас, когда она была не в духе, не хотелось. Все равно, что добавить масла в огонь.

–Милая, если нам обоим не нравятся котлеты, то, может, сходим куда -нибудь поедим, а? –Спросил он.

– Ещё рано. Только десять. Рестораны с двенадцати. А у тебя что, много денег?

Он благоразумно промолчал. Потому что скажешь: «много», она протяент ладонь и скажет: «давай сюда», скажешь «мало», скажет: «что ты за мужик? Я и то больше тебя зарабатываю!» и т.д. Конечно, в одном Власта была права, нужно другое жильё. Хорошо, что сегодня Лора осталась ночевать у подруги, а то бы и обняться с утра было бы незможно. «Ты что? Вон Лора не спит»!

Но где, правда, взять так много денег? Подковник подумал, что ему нужны дополнительные источники заработка. Он всё чаще стал думать об этом. И то, что вся эта история с генеральской должностью затягивалась, очень раздражало его. Уж сказали «А», надо говорить «Б»! Зачем –то устроили ему теперь это соревнование с полковником Соловьёвым за должность. Конечно, он знал, что Свиблов на его стороне, но кто знает? А должность бы сейчас ему, ох, как бы не помешала! Потому что с должностью приходили и деньги, и дача, и новые возможности, которые были ох, как нужны сейчас!

– Ты маме своей звонил? – Спросила вдруг его Власта.

– Нет, –насторожился Митя. –Зачем? Что –то случилось?

– Ждешь, чтобы с твоей матерью что –то случилось? – Повернувшись к нему, спросила она.

– Нет, но…должен же быть повод.

– Какой тебе нужен повод, чтобы позвонить родной матери и спросить у нее о здоровье? –Отворачиваясь, пожала плечами Власта.

– Хорошо, –сдался Митя. –Сейчас позвоню.

Он встал и подошел к телефону. Снял трубку, набрал пару цифр и положил ее на место.

– Потом! –Заявил он.

Она очень ядовито рассмеялась, энергично закивав, как будто ничего другого от Кочеткова и не ожидала:

– Вот она, сыновняя любовь!

– Ну, причём здесь это? – Быстро раздражаясь, спросил полковник. – Просто чувствую, что сейчас выяснится, маме надо срочно ехать в какую –нибудь поликлинику сдавать анализы или к ее подруге на именины. И мне вместо завтрака придётся ехать на другой конец Москвы, а завтра она наверняка еще попросит меня отпроситься с работы, чтобы я помчался спасать какую –нибудь ее подружку. Мама вечно делает из меня Робина Гуда! Где она только находит столько попавших в беду старушек? Мне иногда кажется, что у нее целый штаб этих бабушек, которые только и делают, что сидят и придумывают все эти хитроумные операции – как заставить меня совершить благородный поступок! А на самом деле, никаких проблем нет, надо просто вызвать к дому такси, спуститься, сесть и поехать. Уж денег то на такси я маме всегда найду, с этим проблем не бывает. Но нет, я обязательно должен явиться на помощь кому -то, как ангел с небес. Аж зло берёт! И вот едешь, гадаешь, что они на этот раз придумали? Клизму кому –то срочно надо поставить или анализ мочи сдать. Как будто это они без меня не могут сделать. Уж лучше бы, ей богу, меня раз в день ждала сразу какая –нибудь старушка возле дома, чтобы я бы вышел и сразу перевёл её через дорогу. Один раз перевёл – весь день свободен! А то всё неожиданности…

– Позвони маме…– монотонно повторила Власта, отходя от шкафа, чтобы полить цветок. Ей надо было, чтобы полковник убрался. Он не нужен был ей в выходные дома! К тому же она получала удовольствие, издеваясь над мужчиной с тремя звёздами на погонах. Её забавлял этот детский скулеж взрослого человека. В другой день она бы не стал настаивать, но сегодня Митя ей мешал. Она поставила гладильную доску, взяла постиранные вещи и бросила их позади себя на кровать, приготовившись гладить.

– Власик, у меня такое чувство, что ты от меня просто хочешь избавиться! – Будто услышав её мысли, капризно сказал Митя, присаживаясь на кровать и беря приготовленные для глажки вещи в руки.

– Не называй меня Власиком! Влася, Власик! Сколько раз говорила! Противно! – Вспыхнула она.

– Котенок, ну, что с тобой?… – полковник опустился на колени, пытаясь, обнять её ногу и целуя её губами.

– У меня утюг горячий, – Закатив глаза, она подняла утюг на согнутой в локте руке. – Не продолжай, слышишь? А то поставлю его тебе на голову.

Полковник с недовольным видом выпустил её ногу и сел на кровать.

– Чего ты вечно такая? –Спросил он.

– Какая? – Удивилась она.

– Недобрая.

– А ты не называй меня котёнком! Что за зоопарк ты здесь развел? Львёнок, чижик, кака-душка ещё скажи! Лору называешь грызуном, меня кошкой –сам –то кто?

– Я серый волк! Р-р…–Зарычал полковник, . –И я тебя сегодня съем, предупреждаю! Потому что у меня сегодня такое настроение…

– А, вот что, –кивнула Власта, одной рукой замахиваясь на него утюгом, а другой упираясь ему в лоб. – Чего ты хочешь?

– Любви, – с пафосом произнёс он.

– Всего то?

Поставив утюг, она сделала пару шагов к кровати, упала спиной на диван и задрала халат, обнажив ноги до трусиков:

– Хорошо, забирай моё тело, раз тебе надо! Только уговор: делай по –настоящему, а не так как ты обычно, раз-два-три и пошёл. Попробуй доставить мне удовольствие.

– Это ведь невыполнимое условие – доставить тебе удовольствие, -усмехнулся полковник. Тут Дмитрий Фёдорович вдруг понял, что придётся призвать на помощь всю волю, чтобы удовлетворить её просьбу.

В это время его воля – трое отставных чекистов во главе Лефиксом де Мудовичем Ржазинским, одетые в чёрную кожу и такие же фуражки шли под музыку "Вихри враждебные веют над нами" по его городу на задание.

– Где это? – Остановившись, спросил Ржазинский деда Остапа. – А вон в том домике, показал дед Остап на серую массу разномастных домов, прячущихся в тумане.

– Притон, -сквозь зубы процедил Лефикс. – Пошли!

Притон встретил их весёлым шансоном и неприличной вознёй. В окнах кто -то перемещался, иногда оттуда доносился женский визг. Вдруг в одном месте окно распахнулось и из него, вместе с песней "девчонки любят марафет…" , выпала свесившись через подоконник с руками вниз полуголая девица, которая стала ритмично вздрагивать синхронно с движениями, которые совершал, пристроившийся к ней сзади некий полуголый мужчина, с милицейской фуражкой на голове.

– Разврат. – Подытожил Лефикс.

– Да, но как без этого, ведь жизнь…– хотел было возразить дед Остап.

– Пошли! – Не дал ему договорить Железный Рыцарь.

В доме всё предавалось разврату. Даже кошки, нарисованные углём на стене и те лезли друг на друга.

– Где он? – Закричал Лефикс. – Надо немедленно его найти!

Они прошли сквозь анфиладу комнат, напоминающих номера в домах терпимости. Там все занимались свальным грехом.

– Ужас, ужас…– шептал Лефикс., глядя на всё это.

Потом комнаты вдруг кончились. Возник длинный коридор с массой дверей. Они стали заглядывать в каждую. Везде были пустота и отсутствие элементарной мебели. Наконец, открыв одну дверь, они увидели, наконец, то, что искали. Весь пол тут был устлан похабными журнальчиками. Валялись разорванные презервативы и куски какой -то материи. Играл патефон, откуда звучала "Между нами решено" в исполнении Петра Алейникова. На пружинной кровати, застланной пустым матрасом сидело нечто, по пояс голое с головкой мужского члена вместо головы. В районе талии нечто было туго перебинтовано белым полотенцем. Вытащив из штанов шоколадный маузер, Лефикс, наставив его на уродца, сказал:

– Именем Революции встать!

– В том то и дело, что для тебя невыполнимое – сказала Власта, одёргивая вниз халат и делая попытку встать, чтобы пойти гладить. Но полковник вдруг навалился на неё, прижав к кровати всем телом.

Менструальное собрание было ещё в разгаре, когда на них сверху вдруг рухнули трое, а именно товарищ Ржазинский в сопровождении отца Фёдора и деда Остапа.

– Какими судьбами, Лефикс де Мудович? – Удивился Настали. – Вы разве не уехали заграницу?

– Да вот, внезапно оказия вышла, и мы решили к вам заглянуть. – Сказал Ржазинский, отряхивая с рукава похожий на белый кисель состав.

– Знакомьтесь, товарищи. Остап, старый чекист, подпольная кличка «дед», а это его сын Фёдор, по прозвищу «отец». Оба проверенные товарищи. Работают ангелами в ведомстве полковника Кочеткова. Как говорится, прошу любить и жаловать.

К вновь прибывшим немедленно подскочил Нелин и сильно грассируя заговорил:

– Это хорошо, товарищи, что вы прибыли! Свежий взгляд нам не помешает. Ответьте ка вы мне, как у вас обстоят дела с идеологией? Вы Маркса давно читали?

– Да, как сказать…– кашлянул дед Остап. – Не то, чтоб очень давно, но прилично…

– Очень плохо, товарищ! Классиков надо читать ежеднево! А вы в царской охранке случайно не работали, что –то мне ваша рожа знакома! В глаза мне. Да? Нет? Признавайтесь, голубчик, тут все свои!

– Чего он? – Обалдев от такого напора дед Остап посмотрел на Ржазинского.

– Нет, не то, товарищ Нелин, это почётный чекист, я его знаю…– начал Ржазинский.

– Вы, Лефикс де Мудович, идите и обеспечивайте Железный Стояк, раз вам это поручено! Я сейчас не с вами, хотя до вас дело тоже дойдёт, – встав в позу, отмахнулся ангел Лени от Лефикса, не дослушав его.– Я вот с ним: скажите, дорогой товарищ, вы за какой Интернационал, за Первый или Второй? –Отвечайте! Не задумываясь! Так, ясно… Перед нами контра, товарищи!

Обернулся он к собранию.

– Кто контра?… – Замигал дед Остап, поглядев вначале на Лефикса, а потом на сына.

– Да вы, вы и есть контра! – Наседал Нелин.

– Это почему? – Заморгал дед.

– Да потому вы контра, что у вас нет правильных ответов. –Не отставал Нелин. – Это более чем подозрительно. Значит, ждите товарищей с ревизорской проверкой. Мне кажется, контреволюция свила у вас себе гнездо!

– С чего вы взяли? – Мягко спросил Ржазинский товарища Нелина. –Нет, вы знате, я проверял…

– А вот чувствую! – Не стал опять слушать его Нелин. – Конечно, тело у меня отобрали. Оно тут неподалёку в Мавзолее. Народ ходит на него поглазеть. Но чуечка то при мне! Кстати, задно проверну тот фокус с отъездом и возвращением, чтобы сделать революцию. –Шепнул он Ржазинскому.

– Фокус? Какой ещё фокус? – Услышал всё дед Остап.

– Такое милый. Я слышал в ваших мыслях немцы бродят, они то мне и нужны.

– Зачем? – Удивился дед.

– А затем, что успех революции, дорогой товарищ, зависит от того, как её начать. Есть проверенная схема. Уезжаешь с одного места в другое, договариваешься с немцами, возвращаешься в пломбированом вагоне и –пожалуйста, власть вам преподносят на тарелочке. Вот вы мне этот пломбированный вагончик и обеспечите!

– Где ж мы его возьмём? – Захлопал глазами дед.

– У немцев дорогой! У немцев, где же ещё? Смоторите, кормите их там лучше!

– Да у них там ничего нет, они у нас хлеб сами просят.

– Вот же хитрецы! – Засмеялся Нелин. – Делают вид, что бедные. И тогда тоже так было. Но вагон у них есть, поверьте. Стоит где –то на запасном пути, прямо, как в песне.

– Как же я с ними буду общаться? Это ж надо немецкий знать, – буркнул дед Остап.

– Вот товарищ, и подучитесь заодно. Помните? «Учиться, учиться и учиться!». Учиться никогда не поздно, – засмеялся Нелин, хлопая деда куда попало.

– Конечно, учиться, – ворчал дед, косясь на вождя. На портретах он казался ему умным. Но в жизни Нелин ему явно не нравился.

После собрания, где единогласно было решено послать товарища Нелина с ревизорской проверкой к полковнику Кочеткову, они втроём присели в зале ожидания. Прошло много времени, прежде чем появился новый клетчатыймужской передник в форме гораздо более изящного и мощного транспорта с глянцевым лобным отливом и без привычного шрама и нагромождения гофры за кабиной. От вида нового передника собрание повеселело. Под градом шуточек, Лефикс Де Мудович и его сопровождающие забрались на него и поехали.

–Желаю удачи, товарищи, – замогильным голосом сказал диктатор, которому эта техника передвижения, если говорить честно, внушала отвращение.

Глава тринадцатая

Власта поднялась с кожаного диванчика в переговорной, и начала поправлять причёску. Её начальник Михаил Ааронович Коцер, поправив штаны, достал сигарету и прикурил:

– Хочешь? – Спросил он.

– Нет, – она покачала головой.

Тусклый свет настенного бра в переговорной комнате освещал пупырчатые зелёные стены, дорогую кожаную мебель, массивный стол со стоящими вокруг него стульями и репродукции с картин, среди которых была любимая Власты «Я и деревня Витебск» Шагала. Это напоминало ей о её прежней жизни с Хёгертом в Рязанской области. Да, Герман любил её. Это теперь она понимала. Как жаль, что прозрение наступило так поздно!

– Миш, скажи, зачем мы это с тобой делаем? – Глядя на картину, спросила Власта.

– Что именно? –Не понял он.

– Ну, трахаемся. Мы ведь не любим друг друга. И никогда не любили.

– Во первых, тебе это нравится. А во –вторых, для настроения. – Сказал Коцер. – Лично мне ещё скучно до чёртиков! А ты почему?

– Я? Для здоровья. Врач сказала: для этого дела ограничений нет. Даже как можно больше. Вот я и навёрстываю. Любимый мой человек сейчас в командировке. А от полковника толку мало. У него член раненый.

– Раненый?

– Да, он как -то слабо меня е….

Она любила иногда вставить крепкое словцо. И Влада к этому приучила. Он даже стал получать удовольствие от этих её слов, особенно когда у них происходила близость.

– Хотя изо всех сил старается. Желание у него есть. Но на практике… У него знаешь, как семя из члена выходит?

– Как?

– Вот так. – Она подняла указательный палец и другим указательным показала, как медленно сползает у того вниз по члену семя. – Канал перебит. У нас секс раз в неделю, да и то бы я это сексом не назвала.

– Не повезло… – Покачал головой Коцер. – Ты обращайся, если что. У меня семьи то нет, ты же знаешь.

– Я тебе, правда, нравлюсь? – Спросила Власта.

– Конечно. – Удивился вопросу Коцер. – Ты красивая и вообще….Мне такие, как ты, очень нравятся!

– Ясно…Скажи, а почему же, раз я тебе нравлюсь, ты тогда ни разу не предложил мне руку и сердце, не сказал мне: давай поженимся! Хотя бы раз!

– Но у тебя ведь полковник, -заморгал Коцер.

– Полковник!…

Она презрительно фыркнула, придвинув к себе пачку сигарет, и начав её кантовать:

– Это же не стена, можно отодвинуть. Правильно, Михал Ааронович?

– Ну, почему вам, женщинам, надо обязательно превращать приятное дело в какой –то разбор полётов, а? – Улыбнулся Коцер, толкая к ней зажигалку:

– Кури, если хочешь.

– Не хочу. А всё –таки?

– Ты хочешь, чтобы я тебя о чём –то просил, да?

– Да! Мне это надо! – Подняла она на него глаза. – Не факт, что я дам согласие, но ты попроси!

– Нет уж, спасибо! Вдруг ты скажешь «да»? Чтобы меня пристрелили после этого где –нибудь в лесу за городом? Я не сумасшедший!

– Будь ты настоящим мужиком, ты бы взял, да и сам пристрел бы его где -нибудь первым, делов –то! – Вздохнула она.

– Ага! Я его пристрелю, а меня посадят?

– Трус…

Власта уселась на переговорный стол и изредка, бросая на Коцера презрительные взгляды, стала разглядывать пачку, будто там было что -то интересное. Коцер немного посмотрел на её манипуляции с пачкой сигарет, потом уставился в журнал. Он давно понял, что всем женщинам необходимо говорить. И вовсе не обязательно отвечать им, даже если до этого у вас перед этим был интим.

– Ладно, пора мне работать. – Сказала Власта, бросая пачку на стол. – Кстати, Миш, давно хотел сказать: это у нас с тобой было в последний раз!

– Что было в последний раз?

Коцер вдруг отвлёкся от мужского журнала.

– Ну, это, -она кивнула на диван.

Она встала и пошла к двери своей умопомрачительной походкой.

– Власта, – протянул он к ней руку, будто желая её достать. –Ты что? Обиделась?

– Нет. Просто мне это надоело, хватит.

Она открыла дверь, чтобы выйти. По коридору туда –сюда шли служащие.

– Власта Григорьевна, закройте дверь на минуточку, мы не закончили разговор, – приподнимаясь в кресле, попросил Коцер официальным тоном.

Она сделала вид, что подчинилась, но вместо того, чтобы вернуться к нему, ловко вытащила ключ из замочной скважины и, быстро вставив его с другой стороны, защелкнула дверь.

– Только не это! – Рванулся с места Коцер.

Но прежде, чем он успел добежать, Власта уже стояла за дверью, постукивая коготками по вставке из матового стекла.

– Ты арестован, – хихикнув, сказала Власта Коцеру через щелку.

– Что, опять?! – Потряс он дверью. – Слушай, но я в прошлый раз два часа тут просидел. Все мысли передумал!

– И хорошо. Подумай ещё, -весело сказала она, неслышно уходя по коридору, застеленного мягким ковром.

– Власта, – чуть сильнее дёрнул дверь Коцер, заставив Власту с той стороны радостно отпрянуть, подняв руки. – У меня через два часа встреча с финской делегацией, мне подготовиться надо, слышишь?