Не оставляй меня

Слезы катятся по щекам, рыдания сдавливают грудь. «Пожалуйста…» – хочу умолять, но слова застревают в горле. И тут я вижу его – длинное лезвие ножа, блестящее в темноте. Оно движется ко мне, и я кричу, брыкаюсь, пытаюсь оттолкнуть его. «Пожалуйста, не делай этого, Алекс!» – но нож уже разрезает воздух, приближается к моему горлу. Глаза распахиваются от ужаса, губы застывают в беззвучном крике. Лезвие вонзается в мою шею, разрывает плоть, и я… просыпаюсь.

Распахнув глаза, я инстинктивно хватаюсь за горло, словно пытаясь убедиться, что оно цело. Внутри все еще давит тяжесть, будто я действительно задыхалась. Во рту сухо, горло саднит, как будто я кричала или долго не могла дышать. Ледяной рукой прикасаюсь к груди – сердце колотится так, будто я только что убегала от смерти. Черт, что это вообще было?

Постепенно туман в голове рассеивается, и я понимаю, что лежу на диване, все еще в лифчике и джинсах. Великолепно.

Со стоном переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку, которая все еще влажная от пота. В голове прокручиваются обрывки кошмара. Фотографии с мертвым Дэвидом, новости о третьем трупе, этот проклятый серийный убийца – конечно, мой мозг устроил мне такой сюрприз. Но что действительно не дает покоя – это Алекс. Он был в моем сне. Или это был не он?

Поворачиваю голову и смотрю в окно. Солнечный свет мягко льется в комнату, но он не может разогнать холод, который остался внутри. Перед тем как нож коснулся моей шеи, я успела разглядеть лицо. Это был не Алекс. Я чувствовала его запах, слышала его голос, но лицо… лицо принадлежало кому-то другому. Монстру. И эта улыбка – широкая, зловещая, – от одной мысли о ней по коже бегут мурашки.

Закрываю глаза, пытаясь отогнать образ, но он будто врезался в память. Кто бы это ни был, он знал, как вселить в меня ужас. И, кажется, у него это отлично получилось. Надо бы прислушаться к Генри и постараться отвлечься от всей этой чертовщины, иначе мне снова придется пить успокоительные лекарства.

Убираю руку с дивана и нащупываю на полу букетик цветов. Поднимаю его, но лепестки уже поникли, потеряв свою свежесть. С легкой грустью кладу их обратно и провожу пальцами по экрану смартфона. Щурясь от яркого света, смотрю на время и не могу поверить своим глазам – 12:47.

– Называется, закрыла глаза на минуту, – ворчу себе под нос, с трудом принимая тот факт, что проспала больше четырнадцати часов.

Через час я уже хожу по комнате, собирая разбросанную грязную одежду. К голым пяткам прилипает мелкий мусор, будто намекая, что пора бы уже заняться уборкой. И я берусь за дело.

После долгой и тщательной уборки я стою перед зеркалом, завернутая в полотенце, и разглядываю свое отражение. Большие голубые глаза, которые я унаследовала от мамы, смотрят на меня. Иногда мне кажется, что это она смотрит на меня по ту сторону зеркала. Мы с ней так похожи: светло-русые волосы, вздернутый нос, пухлые губы, мягкие черты лица и чистая кожа. Даже фигура у меня такая же, как у нее.

Бабушка как-то рассказывала, что у мамы было множество поклонников, но она влюбилась в парня с ужасным характером, который при первой встрече назвал ее уродиной. Мама ударила его, а он… влюбился. С тех пор они не расставались. Прямо как в тех мелодрамах, которые я часто смотрела с братом – Уилл обожает романтику.

Провожу рукой по влажным волосам, удивляясь, как быстро они отросли за последний год. Кончики уже достают до пупка.

Вдруг раздается звонок в дверь.

Замираю, широко раскрыв глаза, и пытаюсь сообразить, кто это может быть. Генри не беспокоит меня по выходным, Дансия никогда не приходит без предупреждения. Больше никого на ум не приходит. Быстро натягиваю одежду – если это убийца, то пусть уж застанет меня одетой. От этой мысли я даже смеюсь. Убийца вряд ли станет звонить в дверь. Хотя… кто знает? Может, он хочет проверить, есть ли кто-то дома.

Господи, почему все мои мысли снова возвращаются к негативу? Неужели мне так не повезет, чтобы убийца случайно выбрал именно мою квартиру?

Звонок раздается снова, и я на ходу натягиваю топ, направляясь к двери. Прежде чем открыть, заглядываю в глазок. Мои брови взлетают вверх от удивления, но я быстро собираюсь, надевая маску безразличия, и выхожу в подъезд. Клянусь, я ожидала увидеть кого угодно, но только не его.

Алекс стоит передо мной, расправляет плечи и дарит мне свою дружелюбную улыбку.

– Привет, соседка, – говорит он, но его взгляд скользит по моим мокрым волосам, и улыбка медленно исчезает. – Надеюсь, не помешал? – его голос звучит тише, теряя прежнюю легкость.

В голове все еще свежи воспоминания о ночном кошмаре, где он играл не самую приятную роль. Внутри меня бурлят смешанные чувства, но я стараюсь взять себя в руки. Это всего лишь сон, а я слишком впечатлительная. К тому же мне интересно, зачем он пришел.

Я аккуратно прикрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Холод поверхности заставляет меня вздрогнуть, и Алекс замечает это. Его глаза, изучающие мое тело, темнеют.

– Все в порядке, – отвечаю я, стараясь прогнать неловкость. – Ты что-то хотел?

Алекс скрещивает руки на груди, и мой взгляд невольно задерживается на его плечах, обтянутых черной футболкой. В повседневной одежде он выглядит куда привлекательнее, чем в строгом костюме.

– Во-первых, хочу извиниться за то, что повел себя как полный придурок, – начинает он, и я не могу сдержать улыбку, хотя стараюсь выглядеть невозмутимой. Да, я назвала его придурком, и теперь мне немного стыдно. Алекс заинтересованно смотрит на меня, в его глазах появляются искорки. – Во-вторых, я хочу пригласить тебя на свидание. Сегодня.

Чего?

Я приподнимаю брови, не зная, как реагировать.

– Свидание? – переспрашиваю с недоумением. – Почему я? Мы же почти не знакомы.

Алекс пожимает плечами, как будто в этом нет ничего странного.

– Да, но ужин в ресторане – отличная возможность узнать друг друга получше, – с мальчишеской ухмылкой говорит он и неловко проводит рукой по волосам. – Не хочу показаться старомодным, но я предпочитаю живое общение переписке в мессенджерах.

Я улыбаюсь, мысленно соглашаясь с ним. Если выбирать между общением в интернете и реальной встречей, я, конечно, выберу второе. Но мне все еще сложно понять, хочу ли я идти на свидание с Алексом. Смотрю ему в глаза, и в голове вдруг всплывают слова Генри о том, что мне не помешает развеяться.

Почему бы и нет? Весь год я только и делала, что избегала мужчин, опасаясь проблем. А за последнюю неделю на меня свалилось столько всего, что было бы неплохо немного отвлечься, подышать свежим воздухом и отпустить свои страхи. Алекс, конечно, кажется немного странным, но он точно не похож на наркомана.

– Ладно, – сдаюсь я, и Алекс с явным облегчением выдыхает. Но я спешу внести ясность. – Только один ужин, Алекс.

Он согласно кивает.

– Хорошо, тогда я зайду за тобой в восемь, – говорит он довольным тоном, и от его обжигающего взгляда мои щеки вспыхивают.

Теперь, когда я согласилась, внутри меня что-то сопротивляется, словно я иду на это свидание не по своей воле. Возможно, это просто страх перед неизвестностью. Черт, я просто надеюсь, что сегодняшний вечер поможет мне расслабиться. О большем я не прошу.

Алекс собирается уйти, но я, вспомнив кое-что важное, останавливаю его.

– Ты не женат? – спрашиваю я.

В ожидании ответа мое сердце замирает. Алекс оборачивается и смотрит на меня серьезно.

– Я бы никогда не пригласил девушку на свидание, будь у меня жена, – отвечает он, и от стальной уверенности в его голосе внутреннее напряжение начинает отступать.

Глава 7.

Перебираю весь гардероб и наконец останавливаюсь на легком кремовом платье с нежной рубчатой текстурой. Его асимметричный подол игриво струится по голеням, а длинные рукава мягко облегают тонкие руки. Округлый вырез добавляет образу элегантности. Волосы, конечно, хотели стать роскошными локонами, но мои густые пряди решили иначе – остались свободно ниспадать на плечи, создавая естественный, но не менее красивый образ. Отхожу на шаг от зеркала, проводя руками по платью, разглаживая невидимые складки. В груди – легкий трепет от предвкушения вечера.

Ровно в восемь, как и обещал, Алекс звонит в дверь. Когда я выхожу, он замирает. Его взгляд скользит по мне с таким восхищением, что я едва сдерживаю улыбку. Он делает шаг ко мне, но вдруг останавливается, поймав мой взгляд.

– Ты невероятно красивая, – выдыхает он, и в его голосе столько искренности, что внутри что-то теплое отзывается.

Конечно, я не могу сказать, что не ожидала такой реакции. Знаю, что выгляжу хорошо – я старалась. Сам Алекс в черной рубашке и светлых джинсах кажется таким беспечным, но уверенным. Это сочетание меня завораживает. Настолько, что я даже начинаю думать: а не стоит ли извиниться за то, что назвала его «придурком»?

– Спасибо, – улыбаюсь ему и киваю в сторону лестницы. – Я готова, пойдем?

Алекс предлагает прогуляться до ресторана, и я с радостью соглашаюсь. Мы идем медленно, вдыхая вечерний воздух, напоенный ароматами цветущих деревьев и свежей зелени. Как давно я не чувствовала такой легкости! За время прогулки Алекс рассказывает, что работает программистом в крупной IT-компании, а неделю назад приехал сюда, чтобы подготовить квартиру для переезда своей мамы. Месяц назад он похоронил отца, и теперь они с мамой остались вдвоем. После смерти мужа она чувствует себя одиноко в большом доме и хочет вернуться в свою прежнюю квартиру.

Слушая его, я чувствую, как внутри что-то сжимается. Печаль накатывает волной – не только из-за потери, которую пережил Алекс, но и из-за мыслей о своих родителях. У них все хорошо? А вдруг за этот год, пока я была далеко, что-то случилось? Мне становится не по себе, но я быстро останавливаю себя. Сегодня я хочу быть легкой, беззаботной Лилиан, которая отпускает все тревоги и просто наслаждается моментом. Ведь этот вечер – для радости, правда?

Неспешно, под легкие разговоры, мы добираемся до небольшого ресторана всего за пятнадцать минут. Алекс открывает стеклянную дверь и жестом приглашает меня войти. Его рука почти невесомо касается моей спины, мягко направляя меня к дальнему столику у окна. Я стараюсь не придавать этому жесту слишком большого значения, хотя внутри слегка напрягаюсь. Но напряжение постепенно уходит, как только я сажусь за стол и оглядываюсь вокруг. Интерьер ресторана стильный и уютный: длинные линии света, спускающиеся с потолка, мягко освещают помещение, будто обнимая темные стены. Это создает расслабляющую атмосферу. Столы накрыты белоснежными скатертями, на которых аккуратно расставлены изящные бокалы. Мне особенно нравятся тонкие металлические перегородки между столиками – они добавляют уединенности.

Я хочу взять меню, но Алекс останавливает меня, уверяя, что разбирается в еде лучше меня.

– Когда ты холостой мужчина, у тебя не всегда есть время готовить, поэтому приходится часто бывать в ресторанах, – объясняет он с легкой улыбкой.

Нам приносят бутылку красного вина. Пока Алекс рассказывает о себе, он берет мой бокал и наполняет его. Вино, которое за последний год стало для меня почти ужином, сегодня кажется особенно вкусным.

– Я уже говорил, что не состою в браке, и это правда. Но три года назад я собирался жениться на девушке, с которой мы познакомились еще в университете.

Он делает паузу, глядя мне в глаза, и отпивает глоток вина.

– Она изменила мне за месяц до свадьбы. С человеком, которого считала своим лучшим другом.

Улыбка мгновенно исчезает с моего лица.

– Черт, – сжимаю я губы. – И что ты сделал?

Честно говоря, я даже не могу представить, как бы поступила на его месте. Измена за месяц до свадьбы – это низко. А измена в браке – подло и отвратительно. Но самое страшное – это когда изменяют с тобой, а ты даже не подозреваешь. Ты любишь, а тебя бессовестно используют. Я понимаю Алекса и чувствую, как его боль отзывается во мне.

Алекс откидывается на спинку стула и слегка хмурится, прежде чем произнести:

– Убил ее, конечно.

Я чуть не поперхнулась вином.

– А если серьезно? – спрашиваю я, промокая губы салфеткой.

– Я вполне серьезен, – отвечает он, и от твердости в его голосе у меня тревожно екает сердце.

Я пытаюсь изобразить улыбку, но губы застывают. Чем дольше я смотрю в его глаза, тем меньше веры в то, что это была шутка. Алекс берет бокал и медленно отпивает из него. Прищурившись, он наклоняет голову набок.

– Что случилось, Лилиан?

В голове невольно всплывают слова мистера Харриса о том, что нужно быть осторожной с незнакомыми людьми. Мысленно ругая себя, я задаюсь вопросом: а вдруг Алекс и правда тот самый убийца? Нет, это невозможно. Это просто моя паранойя. И то, что преступления начались почти сразу после его появления здесь, – всего лишь совпадение.

– Черт возьми, – ругается он, и я перевожу на него тяжелый взгляд. Его губы слегка подрагивают от сдерживаемого смеха. – Ты же не думаешь, что я способен на такое?

Я смотрю на него в недоумении. Способен ли он убить свою невесту, которая изменила ему за месяц до свадьбы? В этом-то и проблема: я не могу знать наверняка.

– Между словами и поступками – огромная пропасть, – наконец произношу я, стараясь сосредоточиться. – Я могу сказать, что ты не совершал этого, но часто мы сами не знаем, на что способны в момент сильной боли.

Я точно знаю, что никогда бы не убила человека. Но в самые тяжелые моменты я была готова покончить с собой. Алекс приподнимает бровь, его лицо смягчается.

– Прости меня, пожалуйста. Я даже не предполагал, что ты настолько доверчива, – в его глазах читается вина. – Мои друзья всегда предупреждали, что я имею привычку перегибать палку в неподходящий момент. И вот, я снова это сделал.

Хорошо, что я не извинилась за то, что назвала его придурком.

– Придурок, – бормочу я и делаю большой глоток вина.

Он смеется, и мое напряжение, казавшееся таким осязаемым, растворяется в воздухе. Алекс поднимает руки в примирительном жесте.

– Заслужил, – говорит он, и я невольно улыбаюсь.

Но что-то внутри продолжает сопротивляться. Надо быть осторожнее, как советовал мистер Харрис, ведь убийцей может оказаться кто угодно. И я искренне надеюсь, что этот человек не сидит сейчас напротив меня.

В этот момент официант приносит два стейка с овощами, приготовленными на гриле. При виде поджаренной фасоли мой желудок предательски урчит.

Алекс аккуратно разрезает стейк на небольшие кусочки, продолжая разговор:

– Значит, ты не студентка, живешь одна и работаешь в кофейне. Как-то скучновато, не находишь?

Я с улыбкой беру вилкой фасоль и, с наслаждением прожевав, отвечаю:

– А вот и нет.

Он поднимает голову, медленно пережевывая кусок стейка, и пристально смотрит на меня.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один, – отвечаю я, решая немного дополнить свой рассказ. – Я почти год проучилась на бакалавриате, но непредвиденные обстоятельства заставили меня бросить университет и переехать в Чикаго.

Мои слова явно удивляют его.

– О, черт возьми, ты еще совсем малышка!

Малышка. Он произносит это слово с такой нежностью, что я снова чувствую, как на щеках появляется румянец. Смущенно пожимаю плечами и делаю глоток вина.

– А тебе сколько? – спрашиваю я, вспоминая, что он так и не ответил на этот вопрос по дороге сюда.

– В октябре будет тридцать, – он прикладывает салфетку к губам и смотрит на меня с легкой улыбкой. – Я не слишком стар для такой малышки, как ты?

Мне хочется рассмеяться и сказать, что мои первые отношения были с мужчиной, который старше меня на девятнадцать лет, но решаю, что такие подробности лучше оставить при себе.

– Все в порядке, – отвечаю я просто.

– Правда? – он смотрит на меня, и вдруг я замечаю что-то новое в его взгляде. Что-то, что можно назвать желанием.

Черт. Вот теперь я понимаю, что именно меня удерживало от свиданий. Алексу нужно нечто большее, чем просто ужин, и я не уверена, что готова дать ему это. Возможно, позже, после пятого свидания, если оно случится, но точно не сейчас. Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на Алексе.

– Да, но я предпочитаю не спешить, – говорю как можно осторожнее, чтобы не обидеть его.

Дело не в том, что он мне неприятен. Просто я не чувствую к нему ничего, кроме легкой симпатии. И он не виноват, что меня не влечет к нему в более глубоком смысле. Просто я не готова к такому развитию событий. Этот вечер лишь подтверждает, что я не готова ни к новым отношениям, ни к легкомысленным связям.

Алекс тянется за бутылкой вина, и я замечаю, как дрожат его пальцы, когда он крепко обхватывает ее и наливает напиток в свой бокал.

– Ты так и не рассказала, что за обстоятельства заставили тебя переехать, – говорит он, игнорируя мои слова, и задумчиво проводит пальцем по краю бокала. – Чувствую, произошло что-то серьезное, раз в двадцать лет ты решила послать все к черту.

Я изначально не планировала делиться этим.

– А ты так и не рассказал, что случилось с твоей невестой, – решаю я проигнорировать его так же, как он игнорирует меня.

Алекс с пониманием улыбается и кивает. Его взгляд становится мягче, словно он чувствует, что задел что-то важное.

– Я отпустил ее, – говорит он, и в его голосе слышится смесь горечи и облегчения. – Мы жили у меня, и именно в своей квартире я застал свою невесту в постели с ее лучшим другом. Не стану лукавить, первое, что я сделал, – это избил его. Затем я молча собрал вещи любви всей своей жизни и выставил их в подъезд. – Он бросает на меня многозначительный взгляд. – И уж точно я не посылал все к черту и не уезжал из города, хотя было такое желание. Ты только представь, скольким людям мне пришлось объяснять, почему свадьбы не будет. Я не сказал, что она мне изменила, конечно же, нет. Но и врать было нелегко, потому что почти все решили, что виноват именно я. И не спрашивай почему, ответ очевиден.

Я киваю, понимая, о чем он говорит.

– Ты мужчина.

Алекс устало вздыхает, его плечи слегка опускаются.

– В нашем обществе существует стереотип, что мужчина должен быть сильным, решительным и всегда готовым взять на себя ответственность. Это давление часто заставляет мужчин чувствовать себя обязанными контролировать все аспекты своей жизни и жизни своих близких. И я не против, правда, но что происходит, когда мужчина сталкивается с ситуацией, которая оказывается вне его контроля? Например, когда он узнает о предательстве своей возлюбленной? – он вопросительно приподнимает бровь, ожидая моего ответа.

– Беспомощность, – сразу же отвечаю я, потому что это чувство мне очень знакомо. Я ощущала его, когда все на меня накинулись с одной стороны, а с другой – отвернулись. Это ужасно неприятное ощущение, и с ним нужно быть очень осторожной, иначе оно может привести к непоправимым последствиям.

Я замечаю, как в глазах Алекса загорается интерес. Он слегка наклоняется вперед, словно хочет лучше рассмотреть мою реакцию.

– Тебе знакомо это чувство? – спрашивает он, и в его голосе звучит искреннее любопытство.

– Были проблемы с парнем, – коротко отвечаю я, стараясь не углубляться в детали. – Продолжай.

– Вместо того чтобы поддержать, общество часто обвиняет мужчину в том, что он не справился с ситуацией. Его могут называть слабым, неспособным или даже жестоким, если он решится на решительные действия, – он разочарованно качает головой. – Мы живем в мире, где мужчины часто вынуждены играть по чужим правилам, и когда они не справляются, их обвиняют во всех смертных грехах.

Он указывает на меня вилкой, словно подчеркивая важность своих слов.

– Я не знаю, что произошло у тебя с твоим парнем, но я могу с уверенностью сказать, что ты его ненавидишь и обвиняешь в том, что он причинил тебе боль. Поэтому ты начала избегать каждого мужчину. Ты думаешь, что впредь каждый будет предавать и делать больно, я прав?

Мне приходится сделать большой глоток вина, чтобы протолкнуть ком в горле. Вино кажется теплым, почти обжигающим, но оно помогает собраться с мыслями.

– Отчасти ты прав, – стараюсь говорить спокойно, хотя внутри все клокочет. – Но я не оправдываю себя. Поверь, я облажалась так же, как и он. Но он виноват больше, потому что лгал мне прямо в лицо, а я любила его слишком сильно, чтобы заподозрить обман.

Алекс склоняет голову набок, его взгляд становится мягче, почти нежным.

– Не зря говорят, что любовь слепа, – его губы трогает грустная улыбка. – Оказывается, у нас гораздо больше общего, чем я предполагал.

Мне сложно заставить себя улыбнуться. Разговор принял неприятный оборот, и настроение заметно испортилось. Алекс продолжает рассуждать о несправедливости, и в чем-то я с ним согласна. Действительно, в современном обществе слишком много стереотипов и ожиданий, которые могут быть несправедливыми как для мужчин, так и для женщин. Однако, чем больше я его слушаю, тем сильнее замечаю, что его взгляды отдают женоненавистничеством. Он не говорит прямо, что ненавидит женщин, но в его словах сквозит обида, которая, кажется, окрашивает все его суждения. Он обвиняет всех женщин в том, что каждая мечтает его использовать, и это заставляет меня внутренне съеживаться.

Между нами лежит глубокая пропасть: я не ненавижу всех мужчин из-за одного предательства. Я понимаю, что не все они одинаковы. Мне просто нужно время, чтобы пережить прошлое, восстановиться и снова научиться доверять. Ведь моя ошибка лишила меня не только дома, но и дорогих мне людей. Однако я верю, что прошлые обиды не должны определять наше будущее. Я знаю, что смогу двигаться дальше и однажды снова откроюсь новым отношениям.

Кроме того, мне кажется, что его история – это попытка вызвать у меня жалость. Я не думаю, что он ее выдумал, но он явно использует ее, чтобы я почувствовала к нему сострадание. А вот зачем ему это нужно – это уже другой вопрос.

Когда пришло время уходить, я чувствую облегчение. Этот вечер, кажется, длился вечность, и я рада, что он подходит к концу. Алекс оплачивает счет, и мы направляемся к выходу. На улице уже наступила ночь, и, как нарочно, небо затянули тучи. Начинается дождь.

– Может, вызовем такси? – предлагаю я, глядя на мелкие дождевые лужицы, которые, как зеркала, отражают свет фонарей. С неба падают тяжелые капли, нарушая тишину равномерным стуком.

– Не нужно, я знаю короткую дорогу до дома, – он протягивает мне руку и, заметив мое колебание, улыбается: – Да ладно, Лилиан, не порть наш чудесный вечер скучной поездкой в такси.

Мне хочется возразить. Чудесный? Сегодняшний вечер можно назвать как угодно, но только не так. Меня раздражало, как он без остановки жаловался на женщин, будто каждая из них мечтает использовать его и вонзить нож в его уязвимую грудь. И мысль промокнуть до нитки меня совсем не радует.

– Ну же, не будь трусихой, – настаивает Алекс.

Я смотрю на его уверенное лицо, вздыхаю и неохотно принимаю его руку. В конце концов, чего я так нервничаю? Это всего лишь дождь. Раньше мне нравилось гулять под дождем, так почему бы не вспомнить те времена?

Алекс выводит меня из-под козырька ресторана, и на меня сразу обрушиваются прохладные капли весеннего дождя. Мы быстро идем по улице Ривер-Норт в сторону дома, но с каждым шагом дождь усиливается, и вскоре на нас обрушивается настоящий ливень. Зачем я вообще согласилась на эту безумную идею идти пешком в такую погоду? Моя слабая иммунная система точно будет мне «благодарна». Мокрые волосы прилипают к лицу, платье неприятно облепляет тело, а туфли скользят. Мне чертовски неудобно, особенно когда Алекс ускоряется и, свернув налево, тянет меня за хозяйственный магазин, где начинается узкая грунтовая дорожка. Мои шпильки вязнут в мягкой земле, и я едва удерживаюсь, чтобы не упасть лицом в грязь.

– Алекс, помедленнее, – прошу я, изо всех сил стараясь поспеть за ним, но грязь замедляет каждый мой шаг.

Он отпускает мою руку и резко хватает меня за запястье. Его холодные пальцы заставляют меня дрожать еще сильнее. В груди нарастает тревога, и я хочу сказать, что его хватка причиняет боль, но Алекс так уверенно шагает вперед, будто не замечает этого. Мне кажется, если я сейчас упаду, он даже не обратит внимания и будет тащить меня по земле, как мешок картошки. И куда, черт возьми, он меня ведет? Мокрые ноги в туфлях скользят, и я едва не подворачиваю лодыжку.

– Алекс, я тебя очень прошу, помедленнее, – снова обращаюсь я к нему. Мы пробираемся между домами и оказываемся в каком-то темном переулке без единого фонаря. Я не выдерживаю и кричу: – Остановись!

Он замирает.

– Прости меня, – мягко говорит он, отпуская мою руку. Я делаю шаг назад и чувствую под подошвами туфель мягкую, прорастающую траву. – Ты в порядке? – заботливо спрашивает он.

Запястье ноет от его хватки, я растираю его и оглядываюсь по сторонам. В непроглядной тьме ночи не видно ничего, даже силуэт Алекса едва различим.