Ратибор. Возмездие

– По-твоему ента смешно?! – тем временем снова вспылил Воисвет.

– Да, есть немного, – уже широко улыбнулся могучий витязь, проходя мимо пылающего от ярости, раскрасневшегося мальца к трём павшим разбойникам и вытаскивая из их туловищ чеканы с ножом. Обтерев об туники мертвецов лезвия колунов и тесака, Ратибор задвинул топоры в ременные петлицы, а нож – за пояс, после чего обернулся к всё так же кипящему от гнева мальчугану и примирительно произнёс: – Ладно, ладно, не кипятись! Я в яблочко с семидесяти шагов без промаха бью. А то и под сотню. Хоть чеканами, хоть резаком. А тут всего десятка полтора шажков до тебя было.

– Успокоил!.. – зло пробубнил Воисвет, а затем скорчил кислую рожицу и язвительно фыркнул: – Так что ты там гутарил недавно? «Они не вернутся, это говорю тебе я, Ратибор! Не бойся ночных шакалят более!»

– М-де, признаю: твоя правда, сел я в лужу. Не часто, но бывает такая оказия. Воротились, дурашки окаянные. На свою беду… Ты пожрать-то хоть успел от пуза, прежде чем эти глуподырики заявились? – оконфузившийся «рыжий медведь» решил слегка сменить тему.

– Угу, – спустя несколько секунд неохотно промямлил княжий сын. – Как раз закончил трапезу, и тут же енти лопушки сзади налетели! Сцапали, рот сразу закрыли ладонью; я даже шептуна пустить не успел, не то что крикнуть!..

– Ничего страшного, усё уже позади, – Ратибор тем часом направился в сторону леса, откуда вышел, бросив Воисвету на ходу: – Всё, потопали отсель. Кабанчика с собой прихвати, и половины не съели, не пропадать же добру. На вечернем привале да утречком дожуём.

– А куда мы сейчас? – белобрысый парнишка, явно оттаяв, схватил со стола остатки порося прямо с подносом и, балансируя на грани, чуть ли не вприпрыжку помчался за дюжим ратником.

– К Бублику.

– К кому-кому?!

– К Бублику. Моему коню. Прикупил в Усть-граде. Целое состояние на бочку выложил. Славный рысак! Оставил тут его недалече травку пощипать на неприметном лужке, – буркнул в ответ Ратибор. – Ну а опосля домой Ваше Вашество сопроводим. Надеюсь, твой батя поставит мне за спасение своегошнего отпрыска хотя бы жбанчик доброго медового кваса, производством коего на всю Русь славится ваше полосатое княжество.

Глава 3. Прибытие

Спустя четыре дня после спасения Воисвета

– Ну что, доковыляли уже, как я понимаю? – Ратибор неспешно шёл по Хвойному тракту, ведя под узду Бублика.

– Агась!.. – взволнованно прокудахтал восседавший на коне сын князя Годислава, правителя Пчелиного государства. В очередной раз нетерпеливо приподнявшись в седле, неугомонный парнишка, за четыре дня пути на сытных привалах справно трапезничавший до отвала и потому поправившийся килограмма на два минимум, снова попытался разглядеть виднеющийся впереди просвет, с каждым шагом становившийся всё ближе и ближе.

– Вот и славно, – довольно хмыкнул себе в бороду дюжий ратник. – Ходить, конечно, для тулова полезно, но задницей елозить по хребту лошадки в дальних странствиях куда как удобнее да практичнее. Особливо если спешишь куда.

– Мы точно приехали! – радостно взвизгнул тем часом княжий отпрыск. – Сейчас из леса выйдем, и Мёдоград пред нами распластается во всей красе! Может, Ратибор, я сразу к родимому дому поскачу? Одолжишь мне своего вороного ещё на часик-другой?

– А карету золочёную тебе ещё не треба?! – возмущённо гаркнул «рыжий медведь». – Или, может, драккар довеском?!

– Не-а! – заливисто рассмеялся Воисвет. – Мне б только рысака… Ну и твой изумительный палаш!

– Губу закатай! – Ратибор притворно насупился. – Могу только крапивой или прутом ивовым по заднице отходить.

– Да шучу я, шучу, не куксись!.. – проказливый паренёк, к которому за несколько дней на свободе вернулась присущая озорным мальчишкам жизнерадостность, снова захихикал. – Но вообще, меня крапивкой аль прутом нельзя! Я княжий сын!..

– Да хоть дочка самого Перуна, – могучий витязь улыбнулся уголками губ, а затем нарочито грозно прошелестел: – Полагаешь, меня енто остановит?

– Думаю, что нет!.. – Воисвет расплылся в очередной белозубой ухмылке. – Насколько я успел тебя узнать, Ратиборушка, к высоким чинам ты равнодушен! В смысле, в ухо можешь засадить кому угодно: хоть рыбаку, хоть князю. И на звания да регалии не посмотришь.

«Рыжий медведь» вздрогнул, как от удара хлыстом по спине.

«Ратиборушка… Давненько меня так никто не называл», – в смешанных чувствах покумекал про себя чемпион Кузгара, вслух же одобрительно проворчав: – Рад, что ты ента понимаешь, мозгляк!..

– Но Бублика всё же я у тебя одолжил бы…

– Пони тебе карликового под седалище надобно, а не коня вороного! И клюкой Велеса туда же! А ещё лучше – молотом Сварога!

– Добрый ты, Ратиборушка, – Воисвет демонстративно надулся. – Дождёшься, наябедничаю на тебя, как приедем!..

– Тогдась, малёк, я твой голый зад на муравейник усажу. Или на улей. А можно и к осам в дупло запихать. Варианты есть.

– Нельзя так разговаривать с наследником престола…

– Мне – можно.

– Ента кто так решил?

– Я. Так решил я! Усёк, малявка?

– Ты полоумный? Точно батьке поплачусь! Тогда позыркаем, кто крапивой с прутиком по заднице получит! А может, и по морде! По наглой рыжей морде!

– Такой мелкий, а такой пакостный…

– Но у тебя, мирградский дуболом, всё ещё есть призрачный шанс поправить своё, прямо скажем, незавидное положение и избежать княжеской кары! – продолжил вдохновенно вещать Воисвет. – Я ведь взятки беру. Не знал? Исключительно конями. Вороными. Вот, к примеру, Бублик. За него я тебе, так уж и быть, усё прощу. Ну и подберу ослика какого-нибудь взамен, не переживай. Такого же упёртого, как и его хозяин…

– В рот тебе чеснока горку и полкило морошки недозрелой, а не Бублика! Прохвост мелкий!

– Благодарю, Ратиборушка, за ласковые словеса!.. – Воисвет опять не удержался от широкой улыбки.

– Да всегда пожалуйста. Обращайся, клоп! – так же ёрнически буркнул себе под нос могучий витязь.

За четыре дня совместного путешествия дюжий ратник и наследник Пчелиного княжества смогли более-менее узнать друг друга, что не замедлило весьма положительно сказаться на их отношениях: Ратибор про себя с одобрением отметил, что знатный малец отнюдь не так избалован, заносчив и высокомерен, как подавляющее большинство ему подобных высокородных царевичей. А ещё Воисвет напомнил «рыжему медведю»… сына. «Эх, Буреславу сейчас тоже червончик бы стукнул!.. – с щемящей сердце глухой тоской подумал про себя чемпион Кузгара, впрочем, тут же старательно отгоняя прочь нехорошие мысли. – За эту боль я ещё поквитаюсь сполна! Но не здесь и не сейчас… Так что нечего тучи на небесах зазря хмурить. Не время и не место».

Воисвет же, чей юный организм после плена при должной кормёжке восстанавливался не по дням, а по часам, быстро проникся огромным уважением к своему могучему спутнику. Точнее, мальчик откровенно восхищался рыжебородым богатырём, стараясь во всём ему подражать. Потому княжич и огневолосый витязь шустро нашли общий язык. При этом обнаружив, что дорога становится куда как менее скучной, ежели ещё попутно и подтрунивать друг над дружкой, чем они с попеременным успехом и занимались добрую половину пути.

– А что ты сделаешь, Ратибор, когда встретишь своих ворогов? – Воисвет в общих чертах слышал про несчастье, постигшее его нынешнего спасителя и защитника, оттого семейную тему старательно обходил стороной. Но удержаться и не поинтересоваться, что за страшная участь ждёт тех, кто так опечалил и разозлил рыжегривого исполина, белобрысый непоседа ну никак не мог.

– Знамо что. Обрызгаю жёлтеньким и затем убью, – хмуро бросил в ответ Ратибор. – Ну или сначала зажмурю, а потом окроплю. Ещё не определился, в какой последовательности действовать.

– А можно я тоже, Ратиборушка?! Можно, я тоже их обрызгаю жёлтеньким?!

– Можно, баловень ты юный. Но только после меня!

– Что, первый в очереди?

– Именно. Но зато ты опосля и погадить на них можешь, если прижмёт…

– Разрешаешь, да?

– Да. А теперь завянь, болтунишка, – Ратибор, прервав очередной вопрос говорливого княжича, на пару секунд остановился и чутко прислушался. – Шум да гам относительно недалеко впереди. Из ельника еле различимый. И смутно знакомый. Никак, битва лютая идёт? Хм! А вроде и не она… Скорее добрая драка! Речь наша. Женские крики… Подбадривающие, задорные! Гурьба на гурьбу, что ль, сцепились? Любопытно!.. – рыжегривый гигант обернулся к Воисвету: – Сейчас из леса выйдем да позыркаем, что за непотребное озорство там творится. Ежели чего, белобрысик, опасность какая, стрелой скачи в обратку и укройся в чаще. Поди, не заплутаешь. Править конём ты вроде и в самом деле умеешь. Пусть и кое-как. Он тебя, если что, и на тропу из бурелома выведет, доверься ему. Припасы в седельных сумках. Как и злато. Чай, не пропадёшь один.

– Да погодь страхи нагонять! – не выдержал сын Годислава, наклонившись и громко пискнув чуть ли не на ухо Ратибору. – Давай сначала глянем, чего там тебе послышалось!..

– Обязательно глянем, – согласно кивнул огневолосый великан и направился далее по Хвойному тракту, к хорошо виднеющейся окраине дремучей пущи, всё так же ведя за собой Бублика с восседающим на нём юным всадником.

Время перевалило за полдень, когда наши путники вышли из елового пролеска на обширнейшее, начинающее уже добро зеленеть по весне поле, по центру которого высился приземистый, огороженный широким рвом Мёдоград, целиком сложенный из дерева. Вокруг столицы Пчелиного княжества, куда ни глянь, ютились пасеки, большие и малые, а также разные животноводческие хозяйства: разведение и выращивание коров, овец, свиней, коз, а вместе с тем гусей и кур, явно было поставлено на широкую ногу; похоже, со свежим мясом, яйцами, разнообразными сырами, ряженкой и молоком проблем у местного населения не имелось.

Но внимание Ратибора с Воисветом привлёк в первую очередь не стольный град и его окрестности; шагах в трёхстах от кромки чащи, у которой замерли светловолосый княжич и рыжегривый воин, творилось форменное буйство: человек двести голых по пояс мужиков яростно сошлись на кулаках стенка на стенку, самозабвенно лупцуя друг дружку. Вокруг них образовался внушительный круг зевак, состоящий из мужчин, женщин и детей абсолютно разных возрастов, благосостояния и сословий: в толпе зрителей видный купец соседствовал с дояркой, родовитая боярыня – с лесорубом, а княжеский сановник – с пастухом да прядильщицей. И все они с той или иной степенью заинтересованности наблюдали за жёсткой рубкой, кою устроили их сыновья, мужья, братья и приятели. Равнодушных среди созерцателей не было. Азартно выкрикивая слова поддержки, праздные зеваки подбадривали как могли, каждый свою сторону, при этом периодически переругиваясь и между собой.

– Гурьба на гурьбу, я оказался прав, – довольно улыбнулся Ратибор, а затем вопросительно покосился на Воисвета. – И часто у вас подобные развлечения случаются? Ежели регулярно, то, пожалуй, надо будет прикупить себе домишко подле Мёдограда. Ибо такие потехи я страсть как уважаю!

– Да бывает! – заливисто рассмеялся белобрысый негодник. – Пар выпускают мужики. Опять, поди, скотоводы с землепашцами чего-то меж собой не поделили… Ты сам-то не хочешь присоединиться к веселухе? Вход, как говорится, свободный.

– Почему нет? С превеликим удовольствием! Давненько в схожих забавах не участвовал. Соскучился – страсть! На-ка, малец, посторожи добро, покамест я развлекаюсь. – Ратибор снял с себя пояс с оружием и передал своему спутнику. Затем стянул рубаху, под восхищённый вздох Воисвета обнажив усеянный шрамами могучий торс, и спешно направился к месту сечи.

– Ратиборушка! Кажись, те, кто слева, сдают свои позиции! – поудобнее устраиваясь в седле, задорно бросил вдогонку чемпиону Кузгара юный баловник и с удвоенным интересом принялся наблюдать за захватывающим зрелищем.

– Без сопливых вижу, – буркнул в ответ «рыжий медведь». Через минуту он, бесцеремонно растолкав скопище зевак, оголтело залетел в рубку за левую «грядку», довольно быстро оказавшись в первых рядах медленно, но верно пятившейся назад, проигрывающей стороны. Но вскоре после вмешательства Ратибора ситуация на поле брани начала стремительно выправляться, ибо дюжий ратник своими пудовыми кулачищами легко сминал любого, кто посмел замаячить ему в противовес. При всём этом рыжегривый исполин, коему также добренько прилетало с разных сторон, удар держал прекрасно. Челюсть у мирградского бойца была словно из гранита.

Вот Ратибор, стряхнув, как котят, со своих широченных плеч троих повисших на нём верзил, парой мощных ударов в солнечное сплетение и висок уложил обозначившегося напротив здоровенного мордоворота, ростом не уступавшего ему самому. А после, раздавая могучие оплеухи направо-налево, яростно, с упоением ринулся в самую гущу оппонентов, как практически всегда поступал в любой битве. Чем явно сильно смутил обескураженных противников, которые уж мысленно осушили по жбанчику медовухи на нос во имя своей, замаячившей было победы. Зато союзники рыжебородого богатыря, почувствовав растерянность противоположной стороны, заметно приободрились и с удвоенным рвением принялись наседать на своих заклятых соперников. Кости трещали только в путь; две ватаги сосредоточенно размахивали «мельницами», споро перемалывая друг друга в муку.

И вот правая «грядка», та самая, что несколько минут назад была так близка к победному пиршеству, дрогнула и уже, в свою очередь, начала пятиться. Итог знатного мордобития стал очевиден всем: давшие слабину оппоненты собраться и вернуть утраченные позиции оказались явно не в состоянии; в их рядах не нашлось прирождённого бойца-лидера, способного переломить ход неудачно складывающейся сечи.

Между тем неугомонный рыжий берсерк униматься и не думал, всё так же справно, одного за другим укладывая противников на притоптанную множеством пяток траву. Апофеоз драки, заставивший всех без исключения зрителей поражённо ахнуть, случился уже под конец рубки, когда Ратибор подсел под бросившегося на него огроменного тучного детину весом килограмм под сто шестьдесят, не меньше, а затем без особых проблем поднял того на вытянутых вверх руках и сильно шмякнул о землицу хребтиной и затылком, выбив из рыхлого громилы весь дух. Вместе со всяким желанием вообще куда-либо сегодня ещё двигаться. Игривые светлячки суматошливо водили хоровод перед враз окосевшими глазами оглушённого упитыша, погрузившегося в состояние глубокого грогги.

– Победа! – невольные соратники Ратибора по драке тем часом радостно вскинули к небесам разбитые в кровь кулаки и тут же принялись обниматься друг с другом да принимать из рук сопереживавших им зевак кувшинчики с водой, квасом, молоком и ряженкой. Драка стенка на стенку была окончена. Проигравшим помогали встать, причём как зрители, так и победители, кои не преминули поблагодарить своих оппонентов за отличный замес. После случившейся зарубы все прошлые обиды оказались мигом забыты; только что добро мутузившие друг дружку противники начали по-приятельски брататься; недавние непримиримые соперники славно выпустили пар, оставив на поле боя всю злость, неприязнь, раздражение да огорчение.

Ратибору, который, собственно, и изменил течение неудачно складывающейся битвы, также восторженно хлопнули несколько раз по плечу, а затем поднесли пузатый жбанчик, доверху наполненный превосходным медовым кваском. Рыжегривый гигант с удовольствием осушил вожделенный кувшинчик до дна, вернул пустой сосуд румяной, розовощёкой девице, что с неподдельным интересом пожирала его томными очами, после чего развернулся, собираясь покинуть скопище окруживших его гуляк. Но в то же мгновение чемпиона Кузгара добро шлёпнули по спине, и чей-то незнакомый, басовитый голос прорычал ему на ухо:

– Ну ты, друже, и дал! Славное рубилово! Красава! Никогда такого не видел! Пахари складывались один за другим, аки берёзовые чурбачки под крыльцом! А они, то бишь наши соперники, ежели что, не лыком шиты, все с детства оглоблями махать приучены! Ты сам-то откель, воин? Чьих будешь? Меня, если что, Торчином звать. И я тут всех знаю, ты явно не из местных!

Ратибор обернулся и окинул пристальным взглядом говорившего: среднего роста крепкий, коренастый малый лет двадцати семи – тридцати на вид. Светловолосый, с округлым бородатым лицом, на котором выделялись споро наливающийся под правым глазом фингал и разбитая в хлам верхняя губа, раздувшаяся, точно от укуса шершнем. Потревоживший «рыжего медведя» незнакомец, бывший по пояс голый и взмыленный после боя, словно лошадь, долгое время скакавшая без передыха галопом, сам, в свою очередь, внимательно обежал могучего исполина одобрительным и вместе с тем цепким взором. Их напряжённые взгляды встретились, казалось, высекая в воздухе искры: оба витязя сразу почувствовали, что напротив стоит отнюдь не простой рубака.

– Из Мирграда я, – побуравив с минутку Торчина колким прищуром, наконец, соизволил проворчать Ратибор. – А зовут…

– Откуда?! Фе-е! – белобрысый крепыш тут же перебил дюжего ратника, не дав ему договорить, и с презрением произнёс: – Мирград, это помойная яма, и все, кто оттудова, – ента богохулы и святотатцы! Предатели родной веры! Посему как тебя величают, мне уже без надобности! Топай отсюда, кабанёнок, покудова рёбра тебе не пересчитали! – если какая доброжелательность и присутствовала изначально в очах и речи Торчина, то после упоминания столицы Медвежьего царства она испарилась напрочь, уступив место явной враждебности.

– Чего-чего?! – возмущённо пророкотал на всю округу огневолосый великан, а затем быстро схватил не успевшего увернуться молодчика за глотку да слегка приподнял его, так, что мыски ног Торчина еле-еле касались земли. – Чавось ты ща вякнул, хаяльник?! Повторить сможешь? Секира Перуна тебе в зазор между пампушками, вот же клеветник срамный! Да чтоб у тебя грибы на маковке выросли! И на заднице! Желательно мухоморы!.. – Ратибор был страшен в гневе.

Тем временем Торчин, судорожно вцепившись обеими руками в могучую лапищу «рыжего медведя» что есть сил, пытался вырваться из стального хвата. Но всё было бесполезно; железные пальцы рыжебородого богатыря, словно тиски, сжали горло местного бойца, не позволяя ему ни вымолвить что-либо, ни толком вздохнуть.

– А ну, пусти нашего воеводу! – Ратибора угрожающе окружили недавние союзники по драке. – По-хорошему! Иначе…

– Иначе что?! – мгновенно взорвался рыжебородый витязь, затем хмуро оглядевшись. Всё-таки вспышки ярости у могучего исполина хоть с возрастом и стали чуть тише и реже, но совсем уходить и не думали. Особливо у Ратибора «полыхало» от угроз любого вида и толка. – Да я вас тут сейчас всех положу, зайки серые!..

Обступившие чемпиона Кузгара бойцы неодобрительно насупились, а после, многозначительно переглянувшись, сжали кулаки да изготовились скопом накинуться на «рыжего медведя».

«Чужак, конечно, помог нам в сече. Но всё же он не из наших. А Торчин – свой!..» – схожие мыслишки промелькнули в головах воинов Пчелиного княжества, всё теснее сжимавших кольцо вокруг набычившегося Ратибора.

– Стойте! Достаточно! – за секунду до нового побоища вдруг недалеко раздался звонкий мальчишеский крик. Совсем молодой, но такой повелительный. Хозяин сего юного голоса явно привык отдавать приказы, несмотря на то что ему не стукнуло ещё и одиннадцати лет. – Этот огневолосый потапыч со мной! Он мой друг, посему – отвалите от него, пустобрёхи!

Скопище ратников с зеваками развернулись и поражённо уставились на княжьего отпрыска, подъехавшего на Бублике к месту действия и надменно взирающего на ватагу окруживших Ратибора бойцов. С возвращением домой некая спесивость, обычно присущая высокородным баловням и вроде бы не свойственная Воисвету, всё-таки не замедлила проявиться и в юном наследнике местного престола.

– Княжич! Княжич вернулся! – радостно понеслось по рядам. Мальчика явно узнали. И вот сначала один дружинник, за ним второй, третий, а следом и весь честной люд, от мала до велика, принялись опускаться на одно колено и склонять головы перед единственным сыном князя Годислава, правителя Пчелиного государства.

– Отпусти нашего воеводу, Ратибор, – Воисвет с лёгкой улыбкой посмотрел на рыжегривого гиганта. – Он уже еле дрыгается. Придушишь ещё ненароком!..

– Он облил помоями меня и мой дом!.. – рыжебородый витязь, всё это время продолжавший держать Торчина за горло, нехотя разжал медвежьи тиски, и светлокудрый забияка шумно грохнулся на задницу. – Впрочем, уже догадываюсь почему. Возможно, у него повод и взаправду имелся на столь дерзкую речь. Потому ещё башку вашему вояке и не открутил. Но извинения не помешали бы! Ибо негоже всех под одну гребёнку!..

– Княжич!.. – между тем сдавленно прохрипел с земли Торчин, растирая посиневшую гортань, на которой явственно проступали фиолетовые отпечатки пальцев Ратибора. – Ты воротился! Но как, во имя Сварога, ты смог…

– Вот этот витязь, благодаря которому вы сейчас одержали победу в куче-мале, освободил меня из плена, пред тем отправив свору ночных шакалов на корм земляным червям! И он сделал это один, прошу заметить! – Воисвет по новой свысока осмотрел понуривших головы бойцов. – Пока вы тут развлекаетесь, мирградский богатырь действовал, хотя ничем не обязан ни мне, ни моему отцу, ни нашему княжеству! Так что будьте добры, отнеситесь к моему спасителю со всем возможным уважением!..

– Приношу извинения и беру свои слова назад. Я был не прав, – Торчин сконфуженно зыркнул на Ратибора, слегка кивнувшего в ответ, а потом смущённо воззрился на княжеского отпрыска. – Твой отец под страхом казни запретил кому бы то ни было из нас пытаться тебя вытащить из плена, юный властелин, – виновато пробубнил себе под нос воевода. – Ибо боялся неудачи, коя была чревата совершенно непредсказуемыми, но явно не очень хорошими последствиями… Для тебя, княжич, в первую очередь! Лиходеи же грозились, в случае чего, твоё тулово по частям присылать…

– Да заткнись ты! – обидчиво вскинулся белобрысый мальчонка. Затем он сполз с коня, подбежал к воеводе, подпрыгнул и нанёс Торчину звонкий удар ладонью по щеке. Тем самым княжич наглядно показал, что он думает о подобной бездеятельности. – Отличная тактика, сидеть сиднем и ни хрена не делать! Абы чего не вышло!.. Тьфу на вас! Тьфу, тьфу и ещё раз тьфу! А теперь поехали к батьке! Ты будешь моим новым рысаком!

– Как скажешь, престолонаследник! – Торчин без пререканий присел на корточки, позволил Воисвету вскарабкаться себе на шею, после чего поднялся с оседлавшим его сыном князя и в сопровождении своих воинов потопал к Мёдограду.

Добрая весть о том, что княжич жив, здоров и вернулся в родные пенаты, мигом облетела все окрестности. Потому торжественная процессия, двигающаяся к стольному граду, быстро разрослась до неприличных размеров, пополняясь по ходу движения всё новыми и новыми подданными государя: князя Годислава в народе любили и уважали. Как и его семью.

Тем временем радостный Воисвет, которого буквально на руках понесла к дворцу ликующая толпа, смутно чувствовал: кого-то рядом не хватает. И лишь в случившихся вскоре крепких объятиях отца и матери вдруг осознал, кого именно. Княжич обернулся, беспокойно шаря встревоженным взглядом по окружающим его счастливым лицам. Подозрения мальчика подтвердились: Ратибора рядом было не видать.

Глава 4. Мёдоград

Трактир «Улей»

На следующий день после возвращения Воисвета в родные пенаты

Стояло раннее утро. Трапезный зал «Улья», кабака, располагавшегося на юго-западе столицы Пчелиного княжества, был практически пуст. Лишь один странник сиживал за крайним слева, угловым столиком, а именно огромный рыжеволосый воин, вчера вечером заявившийся в таверну и снявший себе комнату на ночь.

Невыспавшийся Богдан, хозяин «Улья», а по совместительству и его трактирщик, облокотившись на стойку, из-под полуоткрытых век сонной мухой наблюдал за рыжебородым богатырём, что спустился в трапезную, едва-едва начало светать. С одной стороны, седовласый корчмарь, коему недавно перевалило за шестьдесят, не прочь был ещё часика два помять бока на лежанке. С другой – громадный путник платил щедро, ждать не любил и, вообще, не вызывал какого-либо желания чем-то навлечь на себя его недовольство.

«М-дя уж!.. С такими громилами лучше не ссориться! Особенно в безлюдных местах. Здоровее будешь!..» – прокряхтел про себя повидавший на своём веку кабатчик, при этом покосившись на стоявший рядом объёмный куль с припасами, который могучий посетитель попросил приготовить ему в дорогу. Чужак явно собрался покинуть Пчелиную столицу ещё до полудня.

«Уезжает, и слава Велесу!.. – снова прокудахтал в уме седой трактирщик. – Одни неприятности от подобных ему детин. Такой себе на краюху хлеба не плугом аль пасекой зарабатывает. Несомненно ведь воин! Причём очень матёрый! Смерть с ним ходит рука об руку… Но башляет незнакомец, не скупясь, ентого не отнять…»