Мафия в школьной столовой

Его лицо исказилось в ужасной гримасе. Никита резко задышал, а потом с силой оттолкнул меня.

Не ожидая подобного, я полетела на пол и, отбив локти, вдобавок сильно ударилась затылком. В голове зашумело. Я в ужасе подняла взгляд на парня, стремительно надвигающегося на меня. Он выглядел безумным. Его глаза были почти черными, зрачок полностью поглотил радужку.

Подпитываясь одним только страхом, я поползла к двери. Но он оказался быстрее. Схватив меня за волосы, он оттянул мою голову назад, а потом с силой приложил меня о пол. "НЕТ, НЕТ, НЕТ!" Я смогла немного повернуть голову и удар пришёлся не на нос. Пострадала правая сторона лица: я рассекла лоб и губу. Боль была невыносимой, все тело горело. После такого удара сопротивляться уже не могла. Поэтому он просто перевернул меня на спину и, сев сверху, начал душить.

Перед глазами плыло, я полностью потеряла ориентацию, но из последних сил пыталась сделать хоть что-то. Царапала ногтями его руки, но это ни капли не помогало. "Идиотка. Не надо было лезть. Он не остановится. Вот так я умру? Не попрощавшись с мамой, не поговорив с подругами и так и не выяснив кто я на самом деле". Из глаз брызнули слезы.

– Отпусти её!

Сознание уплывало, но я смогла разглядеть, что Никита поднял перекошенное злобой лицо и уставился на неизвестного, а тот ни секунды немедля ударил его кулаком в челюсть. "Марк". Но даже это не заставило Никиту отпустить меня. Тогда мой спаситель бросился к центральному столу и, достав оттуда нечто отдаленно напоминающее ручку, воткнул это в руку своему брату. Через пару секунд тело парня обмякло, и он упал на пол рядом со мной. Я закашлялась: лёгкие горели, виски пульсировали, я тяжело дышала.

Превозмогая боль и бросив последний взгляд на обездвиженное тело, поднялась на ноги и бросилась к задней двери. Кровь застилала лицо. Но я смогла разглядеть шприц, воткнутый в нападавшего.

Пошатываясь, шла через футбольное поле. Я хотела просто исчезнуть, испариться и больше никогда ничего не чувствовать. Сзади послышались шаги, кто-то пытался меня догнать. "О, боже, нет".

– Лисса, стой. Не бойся. Это я. Марк.

Это меня не успокоило. Я продолжила идти, но он быстро нагнал меня.

– Какого черта, Лисса? Что ты делаешь? Зачем туда пошла? – кричал он.

– Какая разница? Тебя сейчас волнует это? – я кричала в ответ.

– Но мы договаривались сначала найти доказательства!

– Знаю! Я облажалась, ясно? – не могла остановить слезы, они без остановки хлестали из глаз.

Марк прижал меня к себе и покачал из стороны в сторону, успокаивая, словно ребенка. Затем, вытер, но, если быть точнее, размазал струящуюся со лба кровь.

– Тебе надо в больницу, срочно.

– Нет, – запротестовала. – Я хочу домой.

– Это не обсуждается. У тебя могут быть травмы.

– Я хочу домой, – повторила.

Марк тяжело вздохнул:

– Ладно.

Перекинув мою руку через свое плечо, он помог мне идти.

– Держись.

Ковыляя и ловя на себе взгляды прохожих, мы двигались в сторону дома. В какой-то момент я почувствовала сильную боль в правом виске. Отпустив Марка, схватилась за голову.

– Что с тобой? – обеспокоенное лицо расплывалось перед глазами. Колени дрожали, пришлось снова вцепиться в парня.

– Понял.

Он поднял меня на руки и понёс вперёд. Положив голову ему на плечо, я прикрыла глаза. В ушах стоял гул.

Не помню, как мы оказались около подъезда. Марк осторожно поставил меня на ноги и спросил:

– У тебя есть кто дома?

– Нет. Мама на работе.

– А папа?

– Ушёл. Давно.

– Ясно. Тогда помогу обработать раны.

– Мне плевать, – я поплелась ко входу в подъезд. Марк рванул за мной, придержал дверь и снова подхватил меня.

В квартире я, не раздеваясь, забралась в постель и уставилась в потолок. В голове не было ни единой мысли. Я почувствовала себя абсолютно пустой.

– Где у тебя аптечка? – послышался из коридора голос Марка.

– Там, на кухне, – слабо выдала.

Минут через пять он вошёл в комнату с ватой и баночкой перекиси в руках. Присел рядом и мягко произнес:

– Будет немного щипать. Придётся потерпеть.

Я проигнорировала его слова: больнее мне уже не сделать. И все же стиснула зубы, когда мокрая вата коснулась раны на лбу.

– Почти закончили. Под глазом точно будет синяк.

Меня это не волновало.

– Знаешь, меня никогда раньше не били, – я нервно засмеялась.

Марк поморщился:

– Он за это ответит. Не сомневайся, – он коснулся моей руки и тихо произнес, – Возможно тебе стоит отказаться от расследования.

– Возможно…, – я уставилась в потолок невидящим взглядом, – ненадолго.

– Ты не поняла. Я имею ввиду вообще отказаться. Навсегда.

Эти слова стали первыми, вызвавшими у меня хоть какую-то реакцию. Я приподнялась на руках и взвыла от боли.

– Ты сейчас серьезно?

– Серьезно.

Я запустила руки в волосы.

– Вы все одинаковые. Все. Собираешься бросить меня? Я так и знала. Ты такой же как… – из глаз снова брызнули слезы.

Марк замотал головой:

– Нет, послушай, я просто переживаю за тебя. Я взял тебя в расследование, чтобы при необходимости иметь возможность защитить. Но не справился. Возможно, будет лучше тебе держаться от этого подальше. Дальше сам со всем разберусь, – он придвинулся ближе ко мне.

– Уходи, – я не узнала свой голос. Он разрезал пространство, словно кинжал.

Марк остался сидеть на месте.

– Уходи и не возвращайся! Ненавижу тебя! – я поднялась с постели так быстро, как смогла.

Он бросился ко мне на помощь.

– Не подходи! – выставила вперед руки. – Я что непонятно выражаюсь? Убирайся!

Марк аккуратно заговорил:

– Поверь, я хочу как лучше.

– Да ты герой, я смотрю! – с сарказмом выдала. Тело сотрясали рыдания.

Он обнял меня. Сжал крепко, но аккуратно. Я запротестовала и попыталась вырваться, но Марк только погладил меня по волосам.

– Я переживаю за тебя. Ты говорила, что готова рисковать, но теперь я не готов рисковать тобой. Я тебя не бросаю. Поверь мне, я со всем разберусь. А ты будь осторожна, умоляю.

Поцеловав меня в лоб, он выпустил меня из объятий и быстро забрав вещи из коридора вышел из квартиры.

Я бросилась за ним, но осела на пол у входной двери и уставилась туда, где всего секунду назад вместе стояли мы. По щекам струились горькие слезы вперемешку с кровью.

Глава 8

Глава 8. Агония

– Доченька, открой, – мама колотила в дверь уже несколько минут. – Лисса, что происходит?

Я лежала на кровати и смотрела в окно.

– Все нормально, – ответила незнакомым голосом.

Когда стук прекратился, мне удалось заставить себя подняться и посмотреть в зеркало.

"Вот такая она: новая я?" На лбу красовалась глубокая ссадина, губа с правой стороны распухла, а область под глазом уже успела потемнеть. Ещё шея: на ней виднелись отметины в форме человеческих пальцев. И хотя, я уже придумала, что скажу маме, следы удушья в историю не вписывались.

Достав из шкафа первую попавшуюся водолазку, натянула повыше ворот. Даже такое простое на первый взгляд действие, отозвалось болью.

Стук возобновился:

– Милая, я волнуюсь…

Я распахнула дверь.

Мама уставилась на меня округлившимися глазами:

– Что с тобой? Лисса, что с твоим лицом? – выдохнув, она обхватила его руками.

– Упала с байка, – промямлила.

Почему-то мне было стыдно смотреть маме в глаза и хотелось отвести взгляд.

– Но… как?

Я убрала её руки:

– Просто несчастный случай.

– Не ври мне, Лисса. Где ты могла упасть с байка?

– Зачем мне тебе врать? – вспылила и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты.

Пулей влетев на кухню, я достала из холодильника греческий йогурт и плюхнулась за стол.

– Лисса, серьезно, ты должна мне все рассказать, – мама не отводила взгляд от ран на бледной коже.

– Мама, серьёзно, просто упала. Все хорошо, – передразнила я ее, но голос дрогнул.

"Ничего не хорошо. НИ. ЧЕ. ГО. Все хуже некуда. Моё изуродованное лицо теперь напоминает хэллоуинскую маску. Я одинока, потому что оттолкнула всех тех, кто был мне дорог. Даже Марк бросил меня. И самое ужасно то: что я сама во всем виновата. Ну, как она не поймёт, что я не хочу говорить?!".

Стоило только позволить этим мыслям проникнуть в голову, как на глаза вновь навернулись слезы. Не выдержав, я бросилась к маме на шею.

Она прижала меня к себе и погладила по спине и волосам:

– Все будет хорошо, дорогая. Мы все решим. Вот увидишь.

Я шмыгнула носом:

– Нет, все ужасно.

– Расскажи мне, милая… Тебя кто-то ударил?

Я легонько отстранилась:

– Нет. Мам, клянусь, никто меня не ударял. Это несчастный случай. Говорю же, не справилась с управлением. Друг учил меня кататься.

– Друг? Что за друг такой?

Сердце пропустило удар:

– В любом случае ты больше о нем не услышишь.

– Он обидел тебя? – мама пыталась собрать картину воедино.

– Да… Нет, – я опустила взгляд. – Не обидел. Я злюсь, вот и всё. Он спас меня. И не раз. Он был таким, таким заботливым. Рядом с ним я чувствовала себя иначе, – всхлипнула. – Пожалуйста, давай не будем об этом.

– Хорошо. Не будем, не сейчас, – она вглядывалась в мое лицо, – не представляешь, как ты меня напугала. Я уже не знала, что и делать. Дочка, прошу тебя, если у тебя что-то происходит, не прячься от меня, не закрывайся, слышишь? Я люблю тебя, Лисса. И хочу знать, что с тобой происходит. И хотя, в последнее время мы мало разговариваем, я ужасно переживаю за свою малышку. Пожалуйста, ничего от меня не скрывай, – мама смахивала безостановочно льющие слезы.

– Не буду. Я тоже люблю тебя. Сильно – сильно, – мои губы растянулись в улыбке.

Мама кивнула:

– И я. Очень, – ее глаза загорелись, – У меня идея! Давай что-нибудь вместе приготовим и посмотрим сериал, отвлечемся? Что думаешь?

– Здорово. Но… может не сейчас? Я бы хотела…

– Поняла, конечно, – с этими словами мама поднялась со стула. Остановившись в дверях, добавила: – Отдыхай. Думаю, на неделе тебе стоит остаться дома.

Как только мама скрылась в коридоре, улыбка сошла с моего лица. Я отправила в рот ложку греческого йогурта. "Фу, гадость какая. Как раньше я могла неделями этим питаться? Никогда больше не буду сидеть на диетах. Уж эту привычку, с радостью, оставлю в прошлом".

После разговора с мамой, я почувствовала себя только хуже. Не могу ей рассказать. Не могу и не хочу. Ничего не хочу. Ни чувствовать, ни жить. Губы предательски затряслись. Вбежав в комнату, я закрыла дверь на замок и съехала по ней вниз.

Снова слезы. Их невозможно остановить. Они душат. Сердце бешено колотится, виски пульсируют, лицо горит. Хочется закричать, но я закусываю рукав водолазки и беззвучно всхлипываю. Вытирая мокрые дорожки на щеках вторым рукавом, закатываю глаза, чтобы остановить поток воды, но новые дорожки появляются снова на месте старых.

Ненавижу себя. За несдержанность. За то, что не послушала Марка. "Не надо было лезть. Но, черт… даже, если бы я зря обвинила Никиту, разве я заслужила такую реакцию? Нет, он неадекватен. Боже, как же страшно. А, вдруг, он теперь от меня не отстанет? Узнает, где я живу и будет поджидать под дверью. А когда выйду, снова нападет, но в этот раз уже не остановится. Потому что помочь мне больше некому. Тот, кто мог помочь – ушёл. Бросил меня. Как и мой отец.

А, может, оно и к лучшему? Может и правда лучше умереть? Не хочу я так жить. Не хочу жить вообще. Я не заслуживаю жизни. Я всем причиняю боль. Подругам, отталкия их. Маме. Просто тем, что существую. Тем, как существую. Постоянно заставляю её нервничать. Рине. Я не смогла спасти её, хотя чувствовала в тот вечер, что что-то не так. Это я должна была быть на ее месте. Я. А не она".

Остановить мысли было невозможно. Уже светлело, наступило утро нового дня, а в голове непрерывно звучало:

"Я ведь все равно существую, а не живу. Больше не пою. Даже сама мысль о том, чтобы выйти на сцену, вызывает дрожь по телу и приступ паники. Больше не тусуюсь. До сих пор мне хочется отмыться ото всей той грязи, что увидела на вечеринке в честь Хэллоуина. А ведь раньше мне нравилось. Я не просто приходила на вечеринки, а частенько сама их организовывала. Алкоголь, прикосновения парней к разным частям моего тела – все это было частью веселья. Я была популярна, входила в элиту, хотя и не ценила это. Мне всегда хватало подруг. Ева, Геля… Я уже тысячу раз успела пожалеть о том, что оттолкнула их. Уже тысячу раз хотела все исправить. Но знала, видела, что уже поздно. Они живут дальше. А, я… застряла".

Неделя прошла в агонии. Первые несколько дней я совсем не спала. Просто не получалось. Голова была готова взорваться от количества мыслей, наполнявших ее. Поэтому я была даже рада, когда наконец погрузилась в сон. Но долго радоваться не получилось. Спать хотелось все время, но выходило плохо. Сон был прерывистым. Каждые двадцать минут я просыпалась от очередного кошмара, в котором Никита снова и снова душил меня. К концу недели я чувствовала себя настолько разбитой, что не могла найти сил на то, чтобы почистить зубы и расчесаться. На кухне я тоже не появлялась, не могла заставить себя поесть, а может, это была пытка, призванная сделать себе ещё хуже.

Марк так и не писал. Несмотря на всю злость, что я испытывала по отношению к нему, я ждала от него сообщений. Хотела вернуться к расследованию. Когда у меня было расследование, у меня был смысл жить. Когда рядом был Марк, мне хотелось жить.

Но он не писал. Вместо этого, субботним утром я получила сообщение от Ники:

Тебя не было в школе на неделе. Заболела?

Типа того. А что?

Быстро настрочила я и так же быстро получила ответ.

Хотела позвать погулять.

Я отложила телефон. "Нет. Не пойду я гулять. Я больше никогда не выйду на улицу".

Через пол часа все же решила ответить.

Давай в другой раз. Я пока не долечилась.

Хорошо. Выздоравливай)

Я позволила себе небольшую улыбку и собиралась вновь убрать телефон, но звук нового уведомления мне этого не позволил. "Марк?!".

Сегодня в 22:00 на проспекте Мира у кофейни Сладкий секрет. Приходи одна, у меня есть информация по расследованию.

Номер не определён.

Тело обдало холодом, внутренности сжались в тугой комок. Я не могла отвести взгляд от слов на экране. Это не Марк. Тогда кто?

Кто это?

Прочитано.

И оставлено без ответа.

Озадаченность и неведение отозвались в теле липким страхом. В замешательстве я опустилась на пол, зажав в руках телефон с указаниями.

Глава 9

Глава 9. Это – ловушка

Я смотрела на экран телефона, откуда в ответ, на меня безучастно глядело загадочное приглашение.

Это – ловушка. Сомнений быть не могло. Здравый смысл подсказывал, что идти на встречу будет беспросветной глупостью. И несмотря на это, в душе предательски вспыхнул огонёк надежды на то, что еще не все потеряно. Я не потеряна. У меня вновь появилась возможность отомстить за подругу, и сделать это самостоятельно, без помощи Марка. Ловушка захлопнулась.

Я поднялась с пола и впервые за неделю направилась в душ, где вода, приятно лаская кожу, смыла все тревоги. В комнату я вернулась чистой не только снаружи, но и внутри. Теперь нужно было что-то сделать с лицом.

Спустя неделю, увечья выглядели уже намного лучше: синяк под глазом окрасился в желтый, царапины на лбу почти зажили. А под слоем тоналки их стало невозможно разглядеть.

Но, я то знала, что последствия моей несдержанности все еще на месте, и лишь прячутся от чужих глаз. Я провела по брови кончиками пальцев там, где замаскировать рану не получилось. На глаза навернулись слезы, но я не дала им выход. "Хватит". Взгляд упал на лежащую поодаль однушку теней. "То, что надо". Я вскрыла упаковку продукта, которым никогда не пользовалась. Пара взмахов кистью: обвела глаза чёрным. Для более драматического эффекта, растерла тени пальцами. "Так куда лучше". Но останавливаться не хотелось. В руках оказались канцелярские ножницы. Я поднесла их к длинным, немного спутанным волосам, и отстригла прядь. Вторую. Третью. Вскоре весь стол был усыпан голубыми локонами. Я с ненавистью смотрела на них, будто они были виновниками всех бед в моей жизни. Когда упал последний, губы искривились в усмешке. Я посмотрела в зеркало. В отражении стояла девушка, с которой я не была знакома. Казалось, она насмехается надо мной. Несмотря на это, мне захотелось с ней подружиться.

Когда пришло время выходить, я выскользнула в коридор. Пересекаться с мамой не хотелось; не было времени объяснять, что случилось с волосами. Только я натянула пальто и собиралась крикнуть, что ухожу, как случайно смахнула с обувницы рамку с фотографией. Она с грохотом повалилась на пол.

– Что там такое? – раздался с кухни приглушенный голос.

– Ничего, – цокнула я, недовольная своей неуклюжестью.

Лицо мамы показалось в дверном проёме. Она оглядела меня:

– Куда собралась? Видела время?

– Ника позвала. Погулять с собакой. Можно? – соврала я.

Мама в нерешительности поджала губы:

– Не стоит.

– Что? Почему?

– Уже темно, я буду нервничать.

– Но я должна пойти, – раздражённо ответила я, – со мной ничего не случится.

– Прости, но нет. Встретитесь завтра. Это не обсуждается.

Я повысила голос:

– Мам, что за бред?! Мне надо сегодня. Сейчас! Ты не понимаешь?

Мама нахмурилась и ответила жестче:

– Пойдёшь, когда будет светло. А сейчас, – она выделила последнее слово, – останешься дома. Ты должна быть осторожней после того, что случилось с Риной.

Я задохнулась от возмущения:

– О чем ты говоришь? Что за паранойя?! И не смей, слышишь, не смей прикрываться Риной!

– Я никем не прикрываюсь. Я переживаю, потому что ты даёшь повод. Куда сбегаешь? Уверенна, Ника может подождать и до завтра.

– Ты с ума сошла. Подозреваешь меня? Я вру, думаешь? – выпалила я, и не дожидаясь ответа, рванула в свою комнату.

– Я не сходила бы с ума, не приходи ты домой с разбитым лицом! – крикнула она мне в спину, но я уже не слушала.

Заперев дверь, я упала на кровать прямо в верхней одежде. В голове пронеслось: "Это конец". Но так как терять мне было нечего, недолго думая, достав телефон из кармана, я написала неизвестному.

Хочешь встретиться? Хорошо. Завтра в 11:00 на том же месте.

Ответ пришёл мгновенно.

Договорились.

От сердца отлегло. "Это не конец".

♡♡♡♡♡♡

Я проснулась еще до будильника. Из-за вчерашней ссоры, обстановка дома была напряженной, что только усиливало волнение перед встречей. На выходе из квартиры, мама попыталась завести разговор, но я ей не ответила. Ведь вместо извинений, слушала ее комментарии по поводу моей новой причёски и макияжа.

(– Эти тени слишком темные. Выглядит чересчур.)

"А мне плевать. С ними я чувствую себя уверенней".

На выходе из подъезда, в глаза ударил яркий свет. Я давно не была на улице, и даже не заметила, что снег уже успел выпасть. Пару раз моргнув, дала глазам привыкнуть.

Снег. Он лёгким слоем укрыл каждый кустик и деревцо. Украсил белой вуалью дорогу. Спрятал городскую грязь. Одел в невинные белые одежды, вызывающие тревогу переулки. Все вокруг будто очистилось, отмылось от греха. Наслаждаясь зимним пейзажем, я выдвинулась на место встречи.

Мне хотелось быть умнее неизвестного, поэтому на место я пришла заранее. Наблюдать за улицей решила из кофейни, напротив которой мы собирались встретиться. "Так спокойнее. Место людное, и при необходимости, смогу позвать на помощь". Осторожность не помешает. Я учусь на ошибках.

Стряхнув снег с одежды, я огляделась. Бариста за стойкой был занят: варил очередной кофе, источающий божественный аромат. Вдохнув полной грудью, я перевела взгляд на пару среднего возраста у барной стойки. Девушка рылась в своей сумке, в то время как мужчина, разглядывал витрину с пирожными. В паре шагов от них, стояла компания ребят, моих ровестников. Они весело переговаривались и смеялись. Неожиданно для меня, внутри что-то кольнуло. "Это что, зависть?" Отринув эту мысль, я списала все на шалящее от нервов сердце. Смотрела дальше: слева за столиком был кто-то ещё. Его глаза закрывал капюшон, но я, вдруг насторожилась. Сердце снова пропустило удар, а ладони вспотели.

Никита.

Хоть я и не видела лица парня, знала точно: это он. Потому что все внутри меня кричало от ужаса. Не знаю как, но я сразу его узнала. Не медля, ни секунды, не дожидаясь, когда он меня заметит, я бросилась оттуда прочь.

Я неслась, не разбирая дороги. Морозный воздух обжигал лицо, а под ногами хрустел первый снег. Я бежала не оборачиваясь, ведь знала: секунда промедления, и он меня поймает. Сзади раздавался его ритмичный топот. Не останавливалась, даже когда до меня долетали обрывки фраз: "Стой! Я этого не… я её не..".

Я бежала так, словно от этого зависела моя жизнь. Бежала без цели, не обращая внимания на взгляды прохожих. Бежала потому, что вдруг осознала: "Мне есть, что терять. То, что я пока не обрела, но обрету обязательно. Я использую шанс. Создам себя заново". Поток мыслей неожиданно оборвался, когда на укрытом снегом льду, я поскользнулась, и не удержав равновесие, влетела в пушистый сугроб. Никита мгновенно нагнал меня. Он посмотрел на меня сверху-вниз и подался вперёд.

Я в резко отвернулась, закрываясь от удара. Но его не последовало.

Спустя пару секунд, медленно открыв глаза, я вернулась в прежнее положение. Невольно коснулась своей шеи, там, где под одеждой, скрывались следы от его пальцев. Хищный взгляд парня тут же уловил этот жест. Он вскинул руки, и прерывисто сказал:

– Ты боишься. Не надо. Я ничего не сделаю. Ты должна меня выслушать, – он тяжело вздохнул. – Я никого не убивал.

Было видно, что погоня его вымотала. Значит, у меня был шанс унести ноги.

Поднимаясь с земли, я бросила быстрый взгляд на его лицо. Оно выглядело просто ужасно: полностью покрыто синяками и кровоподтеками. Я не смогла сдержать ехидной ухмылки.

– Смеёшься?

Я вздрогнула от его резкого тона:

– Что с твоим лицом?

– Ты знаешь, – недовольно пробурчал он.

"Ты заслужил".

– Я заслужил.

Мои брови взлетели вверх. Я удивилась его словам, но не настолько чтобы забыть, что нужно бежать. Я была готова сорваться с места.

– Не жду, что ты меня простишь, но прошу прощения за то, что сделал, – он указал рукой на лицо, а потом ей же вцепился в рукав моего пальто.

В груди запульсировало. Сначала от страха, а потом от злости, точнее, ярости. Я начала вырываться. Он спокойно смотрел на мои жалкие попытки:

– Я ничего не сделаю. Выслушай меня.

Я попыталась уничтожить его взглядом:

– Отпусти.

– Ты сбежишь.

Я снова попыталась освободиться.

– Я любил Рину. Что бы вы с Марком не думали, я её не убивал.

Я задергалась ещё сильнее:

– Скажи ему, что я не виновен. Тебя он послушает. Вы тратите время, подозревая меня. Найдите того, кто это сделал, и я сам с ним разберусь.

Он разжал пальцы. Я, еле сдерживаясь, сквозь зубы, процедила:

– Не верю. И не прощу! – и рванула вдоль по переулку.

Вслед донеслось:

– Скажи ему!

Когда я обернулась, он стоял на месте. По пути домой, я то и дело оглядывалась.

Оказавшись в своей комнате, немного отдышавшись, я достала мобильник. Напечатала:

Говорила с твои братом. Он нёс чушь о том, что не виновен.

Отправить.

Стоп. Нет.

"Марк меня предал. Бросил. Одну. Ждать неизвестно чего. Урод."

Несмотря на это, на злость, ненависть, было что-то еще. То, в чем я сама пока не разобралась. Я не только злилась, мне было больно. Я чувствовала себя преданной. Но, как и ненависть, я чувствовала и… Я отчаянно хотела написать ему. Ежедневно била себя по рукам, лишь бы не сорваться и не отправить хоть одно малюсенькое сообщение. Я скучала.

Не желая, больше с собой бороться, я перешагнула через гордость, и сделала то, чего сейчас хотела больше всего.

Отправлено.

Какого ###??!

Пожалуйста, давай встретимся.

Глава 10

Глава 10. К черту риски

– Привет.

– Привет.

Внимательный взгляд Марка скользил по мне сверху вниз.

– Ты не ранена? Этот урод что-то тебе сделал?

Я помотала головой.

– Хорошо, – он принялся раскачиваться на носках взад-вперед.