Кольцо Ориона

– Спасибо, – буркнул я, впечатленный скоростью реакции своего напарника.

Я сконцентрировался на управлении и направил гравицикл в сторону ближайшей стены. Пора было выбираться с этой винтажной дискотеки.

Приклеившись к стене, я рванул вдоль в нее. Уходить из-под обстрела так стало сложнее, но зато скорость резко возросла.

– Оболтус, стреляй по решетке вентиляции, – крикнул я роботу, указывая на цель впереди.

– Вас понял, кэп!

Красная вспышка угодила точно в замок, и решетка вывалилась наружу. Если быть корректным, то это не столько вентиляционный лаз, сколько коммуникационная шахта. Полноценный тоннель, в котором легко поместится мой гравицикл.

– Пригнись! – крикнул я и гравицикл, с помощью магнита антигравов, резко нырнул внутрь шахты, будто провалился сквозь землю.

Раздался внезапный звон удара чего-то металлического.

– Ох, моя голова, – пожаловался сзади Оболтус.

– А ведь я предупредил.

– Да не переживай, она у меня все равно только для вида.

– Почему я не удивлен?

– Эй! Все микропроцессоры просто спрятаны в другом месте! – робот легко уловил саркастические нотки в моем голосе.

Я бы предположил, каким местом он принимает решения, но сразу за нами в тоннель нырнули десятки ботов и тут же, открыли прямой огонь.

Ломать голову над тем, что защитит нас с тыла, я тоже не собирался. У меня за спиной был металлический робот, пусть он думает над этой задачей.

– Ауч! Ау! Моя спина! Ироды, вы что творите? – Оболтус отлично играл роль «живого» щита, отстреливаясь в ответ.

Стандартный заряд стандартного плазмомета, в принципе, способен оплавить металл легкой брони. Но у модели Оболтуса броня была далеко не легкой и точно не стандартного производства. Так что такой расстрел для него был, что семечки, только доспехи пачкает.

– Арт, да сделай же что-нибудь, – заныл недовольный своим положением робот.

– Не могу, мы в тоннеле.

Кстати, акустика здесь была куда лучше, от чего музыка начала казаться только хуже.

– Придумай что-нибудь сам, – посоветовал я напарнику.

– Ладно, посмотрим…

Оболтус с карикатурой задумчивого смайлика на металлической поверхности лица осмотрелся вокруг.

– О, придумал! – радостно заявил он и взмахнул мечом где-то над моей головой.

Я сначала ничего не понял, робот просто что-то перерубил. Но через секунду, когда позади снова засверкали зеленые вспышки плазмы, раздался взрыв.

Очень мощный взрыв, настолько мощный, что перекрыл шум орущего дабстепа и содрогнул, наверное, весь корабль. Взрывная волна чуть не выбила нас двоих из седла гравицикла, придав последнему неслабое ускорение.

Если бы не это ускорение и не металлический робот между мной и эпицентром взрыва, меня бы, либо зажарило заживо, либо разорвало ударной волной.

Температура вокруг, тем временем, продолжала повышаться, а нарастающее пламя бросилось преследовать наш удирающий на всех парах гравицикл. Яркие языки пламени клубились в адском водовороте за спиной и неумолимо приближались.

– Придурок! Ты что натворил? – заорал я в изумлении.

– Перерубил коммуникационные линии, а выстрелы плазмы подожгли газ.

– Идиот!

Я топил рычаги скорости на полную, выжимал из движка гравицикла все, на что тот был способен. Но огонь за спиной все равно продолжал приближаться.

К несчастью это пламя так просто не рассеется, как после обычного взрыва. Подпитываемое газом под давлением оно будет продолжать полыхать и расти, пока аварийные системы корабля не перекроют трубы.

Скорее всего, они это уже сделали, и осталось только выждать, когда догорят остатки… и ухитриться как-то, выжить при этом. А между тем, впереди уже начал виднеться тупик.

Но вдруг пламя начало угасать и довольно быстро оно ослабло и остановилось. Я облегченно выдохнул и начал сбрасывать скорость. Остановился мой байк как раз возле тупика, в сотни метрах позади лениво горело и полыхало оранжевое пламя посреди темного тоннеля.

Когда взрыв перестал расширяться, аварийная система корабля автоматически изолировала горящий тоннель. Стены тоннеля подсветились белой линией, и между мной и огнем появилась пелена. Затем где-то открылся шлюз и оранжевые всполохи пламени, вместе с воздухом, мусором и обломками опаленных ботов унесло прочь.

Затем поврежденный тоннель изолировался уже механической стеной, выехавшей прямо из стены где-то далеко позади нас. На какое-то время о преследовании можно было забыть.

– Фух, все-таки пронесло, – наигранно смахнул пот со лба робот. – В который раз поражаюсь точности своих расчетов. Хотя, признаюсь, была небольшая вероятность, что мы не успеем, или что огонь пойдет дальше, или что аварийная система не перекроет газопровод вместе с нами… но я решил списать это все на погрешность.

– Выруби. Чертову. Музыку! – сквозь зубы процедил я.

– Прости, прости, я совсем забыл о ней. Роботы не умеют воспринимать мелодии, – Оболтус тут же подчинился, изобразив на лице виноватый смайлик.

Забывать они тоже, по идее, не должны уметь.

Я облегченно выдохнул. В наступившей блаженной, божественной тишине было слышно лишь мое тяжелое дыхание да слабый гул толстой проводки, тянущейся вдоль всей шахты.

Нас больше не могли преследовать и это радовало. Используя передышку по ее прямому назначению, я перевел дыхание и постарался взять себя в руки. Они дрожали, я очень давно не был так близок к смерти, как только что.

К счастью, каким бы придурком не был мой спутник, а свое дело он знал хорошо.

– Ладно, ты славно потрудился, Оболтус, – сказал я напарнику, который совсем недавно спас мне жизнь.

Над рулевой панелью снова появилась карта линкора. Надо было разобраться, куда меня занесло в суматохе боя.

Тупик впереди на самом деле был т-образным перекрестком. Здесь пересекались вертикальная шахта и горизонтальная, а нос гравицикла, получается, смотрел в пол этого перекрестка.

Эти тоннели входили в лабиринт вентиляционной сети, растянутой по всему кораблю. Помимо коммуникаций, они хорошо могли служить для ведения партизанской борьбы в условиях абордажа судна. Отсюда можно было попасть в любую часть корабля.

Это была хорошая новость, а вот плохая заключалась в том, что во время погони я не следил за картой на столько, что по итогу оказался еще дальше от цели чем, когда был возле седьмого ангара.

А ведь потом надо будет еще как-то выбраться…

– Хм, а это что? – меня заинтересовало одно помещение на карте, на носу линкора, прямо над огромной пучковой пушкой.

– Оболтус, это ведь то, чем кажется, верно? Оболтус?

Изображение лица робота за моей спиной буквально сияло от радости схематичным изображением волнистой улыбки с капелькой слезы радости под правой точкой глаза.

– Ты меня похвали-и-и-ил! – и его стальные руки мигом обняли меня, едва не переломав пополам. – Еще никто, никогда меня не хвалил! Никто, кроме любимой госпожи Харуны, разумеется, но она – богиня и потому не в счет. Так что ты первый из простых смертных, кто меня похвалил! Спасибо дружище, спасибо!

– Проклятье, Оболтус, хватит. Пусти, пока у меня ребра не треснули…

– Ой, да-да, конечно, – робот услышал мой сдавленный писк и разжал хватку. – Не знаю, что тебе кажется, но это капитанский мостик. А каюта моей много-обожаемой госпожи находится во-о-о-от здесь. Прямо в противоположной части судна. Полетели туда?

– Нет, в другую сторону, – сказал я, потирая бок свободной рукой. – Планы поменялись, мы такими темпами никогда не доберемся до каюты Харуны. Живыми, по крайней мере.

Я недооценил оборону Токугавы-14. Обычно на корпоративных кораблях лишь пара взводов солдат и несколько орудийных расчетов, да и та только для виду. А тут одних ботов целая армия, а уж с таким количеством техники можно целую звездную систему держать.

Если бы знал заранее насколько все серьезно – даже лезть не стал бы.

Мой взгляд опустился на один из циферблатов над панелью гравицикла. «23 мин.» гласил он. Это небольшая погоня стоила мне целых пятнадцать минут.

– Арт, куда ты решил лететь?

– На капитанский мостик.

– Ого, круто! Ты что-то придумал, дружище, верно? Расскажи мне, что же?

– Скоро узнаешь, – буркнул я в ответ и дал газу, развернув гравицикл носом кверху.

Прилипнув днищем к стенке, мы с роботом на полном ходу понеслись вверх по шахте в направлении новой цели.

5

Похоже, что мой управляемый занос стал потихоньку выходить из-под контроля. А точнее – весь план просто рухнул в труху.

Сначала я рассчитывал по-быстрому добраться до каюты дочки Накамуры, стащить кольцо и шустро свалить восвояси.

План «Б» был проще: он подразумевал в себе поездку в один конец до капитанского мостика по разветвленной сети партизанских шахт.

В обоих случаях, я не рассчитывал, что могут быть жертвы.

Коммуникационные тоннели на военных кораблях были специально сконструированы, как партизанские, чтобы можно было кратчайшим путем попасть в любую стратегически важную точку корабля. В том числе и капитанский мостик.

А еще здесь не было ни охранных турелей, ни камер видеонаблюдения, ни постовых точек или патрульных ботов. Чтобы можно было эффективно их использовать, даже если потенциальный противник захватит тот же мостик.

В общем, я достаточно быстро и безопасно добрался до цели.

Гравицикл взял на таран решетку вентиляции и с грохотом выбил ее вместе с креплениями. Искореженная железная конструкция со звоном упала в нескольких метрах от места, где затормозил с разворотом черный байк.

Капитанский мостик представлял из себя небольшое, полукруглое, двухъярусное помещение. Нижний уровень был заставлен рядами панелей управлений и с огромным окном во всю стену. На втором ярусе, напротив окна, находилось капитанское кресло, напоминающее трон.

В центре помещения медленно крутилась вокруг своей оси трехмерная голограмма корабля. Кажется, я поторопился с предположением, что в партизанских тоннелях не было никаких датчиков. Ибо именно они были выделены на схеме и с красной точкой, символизирующей нас с роботом.

Мой гравицикл замер посередине мостика, прямо под этой красной точкой посреди гигантской голограммы. Рабочие места многочисленных пилотов вокруг пустовали, а с балконов слева и справа нас взяли на прицел вооруженные до зубов, бронированные по последнему слову пехотинцы.

Засада, нас поджидали.

– Добро пожаловать на борт Токугавы-14, дорогие гости, – раздался голос в наступившей тишине.

Наверху, в кресла капитана сидел, как не трудно догадаться, сам капитан. Единственный из окруживших нас людей не облаченный в серо-черную броню, а одетый в аккуратненькую, сине-белую форму с иголочки.

Это была не голограмма формы, а самая, что ни есть, настоящая одежда. Должно быть, стоила, как половина этого линкора. И все же, мне показалось это весьма смелым, – расхаживать без брони в условиях вторжения на военное судно.

Капитан был низкорослым стариком, кажется, что тоже чистокровный азиат. Лысый, с кучей морщин, маленькими глазами и тонкими, и длинными седыми усами. Точный возраст определить было невозможно.

– О! Добрый день, Ханкару-сан, я безумно не рад вас снова видеть. В прошлый раз мы с вами расстались не при самых приятных обстоятельствах, но я честно-пречестно не виноват в разгерметизации арсенала. Меня так госпожа запрограммировала: «если видишь большую, красную кнопку – нажми!».

– Оболтус?! – удивленно вытянулся в кресле капитан корабля, а робот за моей спиной охотно закивал.

Солдаты вокруг тоже приглушенно зашептались:

– Эй, да это же придурок…

– Да ладно? Нам что, с ним воевать придется?

– У кого-нибудь есть с собой гранаты? Хотя бы парочка?

– Да тут и базука не поможет…

– Вот же мы влипли…

Я искоса, сквозь стекло шлема, глянул на своего спутника и пробубнил:

– А тебя здесь уважают.

– Только не спрашивай почему. Это драма полная лжи, предательства и лицемерия, в которой я – несомненно самая главная жертва!

– Ага, поверю на слово.

– Эй, так не честно! Ты должен был сказать: «я все равно хочу послушать твою историю».

Капитан Ханкару тем временем с задумчивым видом пересматривал свой план действий. Он явно не ожидал, что одним из вторженцев окажется личный робот из семьи его господ.

– Итак, дорогие гости, я не знаю, что вы забыли на моем корабле, – медленно проговорил он только чтобы потянуть время, – но вы могли просто подать обычное заявление с просьбой пустить вас на борт. Ни к чему было врываться сюда и устраивать хаос в ангарах.

После этих слов капитан многозначительно посмотрел в сторону Оболтуса.

– О, это была его идея, Ханкару-сан, – робот так же многозначительно указал пальцем на меня. Предатель!

Капитан перевел взгляд следом. Солдаты за ним стояли молча, оружия не опускали. Я заметил какое-то мельтешение за их спинами.

– Вот как? И зачем вы так поступили… молодой человек?

– Эй, Арт, – шепнул мне Оболтус по внутреннему каналу связи, – они там что-то мутят. Давай я перестреляю их всех, пока есть возможность.

Нет, не хочу смертей. У меня был другой план.

– Просто повторяй за мной.

Я отпустил руль гравицикла и плавно поднял руки вверх:

– Мы сдаемся! – громко заявил я.

Оболтус за моей спиной послушно поступил точно так же. Только меч и бластер из рук он так и не выпустил, отчего наш жест стал выглядеть, как плохая шутка.

– Оболтус, оружие то убери, – устало напомнил я ему.

– Ну ладно, – с расстроенным смайликом на лице подчинился боевой робот.

Пехотинцы вокруг удивленно замерли, но оружие пока не опустили. Однако они перестали перешептываться, да и движение за их спинами прекратилось, что уже хорошо.

Я слез с гравицикла и, не опуская рук, прошел пару метров вперед, встав в проходе между пустыми рядами пультов управления.

– Мы сдаемся, – повторил я, – прошу прощения за беспорядок в ангарах, но у нас не было времени дожидаться, пока вы обратите внимание на стандартное заявление. Моему нанимателю срочно необходимо связаться с вами.

– И кто же ваш наниматель?

– Вы его должны знать, сейчас я вас ему представлю, – я очень медленно, под прицелом двух десятков плазмометов, потянулся к запястью, чтобы включить экран гало-связи.

Как я уже упоминал – план «Б» был прост: добраться до капитана и связать его с моим работодателем напрямую, через мой Мод. И тогда, Накамура, наконец-то, сможет приступить к своим прямым обязанностям – к командованию.

Все легко и просто. Так я планировал.

– Вызываемый абонент не отвечает, или находится в не зоны действия сети.

Раздался женский голос на фоне пустого гало-экрана. Затем автоответчик повторил фразу на английском и еще раз на китайском. Затем пошел по кругу.

Вот тут-то я и осознал, что мой управляемый занос потерпел фиаско. А ведь плана «Б» для плана «Б» у меня не было.

– Вы мне поверите, если я скажу, что меня нанял Хироши Накамура, чтобы я забрал с вашего судна свадебное кольцо его дочери? – с постным выражением лица, неизвестно зачем спросил я.

Капитан Такугавы перевел задумчивый взгляд с меня на Оболтуса.

– Придурок, почему ты подчиняешься этому человеку? Докладывай!

– Как же я рад, что мне, наконец, выдалась возможность послать вас куда подальше, Ханкару-сан! Видите ли, с тех пор, как мы с вашей системой охраны удалили друг друга из своих протоколов взаимодействия, я больше не должен вам докладываться. Даже наоборот, вам теперь по чину не полагается знать о причинах моих действий. Так что катитесь вы со своими приказами туда, откуда вы на свет вылезли.

Я лишь обреченно прикрыл лицо рукой и помотал головой после такого заявления. Все, работа провалена! Не видать мне денежек, как своих ушей. Я под прицелом и уже сдался, теперь меня арестуют, затем потратят кучу времени на выяснения всех обстоятельств.

К тому моменту, разумеется, будет уже слишком поздно лететь на свадьбу.

– Хм, ты прав Оболтус, мы с тобой больше не на одной стороне, – сказал капитан. – Теперь ты всего лишь незаконный вторженец, чужак на военном корабле. У меня с такими разговор короткий.

«Не понял?», – я нахмурился и поднял взгляд на капитана.

Тот, с какой-то злорадной ухмылкой лениво взмахнул рукой, и солдаты справа от него резко расступились.

За ними, на двух металлических ножках, стояла толстенная пушка, напоминающая стальное бревно. Заднюю часть пушки держал на плече, стоявший на колене солдат, который целился через голографический прицел перед лицом.

Ионная боеголовка, выглядывавшая из дула, смотрела в нашу сторону.

«Они что, действительно притащили базуку?!», – не поверил я своим глазам, а капитан отдал приказ открыть огонь.

Пехотинцы тут же опустили оружие, выставили вперед левые руки и активировали энергетические щиты. Кресло капитана Ханкару автоматика экранировала таким же. Верхний ярус засветился прозрачной, розоватой световой стеной.

Я в этот момент отпрыгнул в сторону, спрятался за пультами управления, надеясь укрыться за хлипкими панелями.

А затем раздался выстрел. Подумать только, эти идиоты и вправду выстрелили из такого оружия в закрытом помещении.

Краем глаза я еще успел заметить, как Оболтус, в которого полетел ионный снаряд замер на месте, схватившись за рукоять меча.

И неуловимо быстрым для человеческого глаза движением он рассек ракету пополам. И непросто пополам, он разделили боеголовку на две детали: малый ионный накопитель и, ставший бесполезным, детонатор с соплом ракеты.

Последний тут же улетел куда-то в угол мостика и разорвался с жалким хлопком и такой же безвкусной вспышкой.

Нестабильно мерцающий белым варевом энергии накопитель звонко стукнулся о металлический пол у ног робота-самурая.

Следующие пару секунд на капитанском мостике были посвящены тотальной тишине.

– У-убейте его! Немедленно убейте! – злорадная ухмылка на лице капитана как-то незаметно превратилась в неподдельный испуг. Ханкару явно запаниковал, даже с кресла вскочил.

Пехотинцы, уверен, были не меньше впечатлены возможностями робота. Они тут же открыли огонь. На поражение. Из всего, что у них было.

Небольшое помещение капитанского мостика буквально затопило автоматными очередями зеленой плазмы. Шальные снаряды полетели в стены, пол и ровные ряды панелей, оплавляя метал и растворяя пластиковые сенсоры.

Хорошо, что я уже сжался в клубок за этими столами.

На мостике и так было слишком тесно, для драки, и так слишком жарко, чтобы высовываться, а эти психи еще и пустили в ход гранаты. Казалось, сразу все, какие у них с собой были.

Раздался грохот взрывов, в воздух взмыли вырванные из пола столы с панелями управления. Меня задело остаточной взрывной волной и протащило по полу в дальний угол. Хотя бы целились, хвала богам, не в меня.

Вместе с аппаратурой, взрыв подбросил и швырнул о стену мой гравицикл. От удара его антигравы включились и он, отпружинив от одной стены, крутясь волчком, впечатался и отпрыгнул от противоположной.

Затем отлетел в пол, отпрыгнул в потолок, в общем, заскакал неконтролируемо по помещению, расшвыривая попутно всякие обломки и хлам.

Прямо перед носом у меня пролетел ионный накопитель базуки, заставив меня вжаться в стену еще сильнее.

Из пламени взрывов, разбавленных зелеными всполохами выстрелов, вырвался черный силуэт робота-самурая, одним прыжком взобравшийся на второй ярус.

Оттуда тут же донеслись крики и вопли:

– Проклятье, плазма его не берет…

– Гранаты закончились…

– Заряжай скорее базуку…

– Поздно, он ее разрубил…

Мой гравицикл скрылся на втором этаже следом за оболтусом. Внизу тут же с криками посыпались сбитые антигравами пехотинцы.

Затем байк отлетел в панорамное окно мостика. «Стеклом» окну служил такой же бронированный металл, которым был покрыт корпус всего линкора. С той лишь разницей, что в этом конкретном месте он был прозрачным.

Собственно, на современных кораблях прозрачной сделать можно любую часть стены, как внешнюю, так и внутреннею. Это достигалось за счет взаимодействия частиц металла с частицами света, благодаря чему корпус мог, как излучать свет, создавая неоновые «лампы» любых форм и размеров в любом месте, так и пропускать его сквозь себя, формируя такие вот «окна».

Я это все к тому, что гигантское окно корабля выдержало столкновение с гравициклом, но это натолкнуло меня на одну идею.

– Оболтус, оставь солдат и лови мой байк, – связался я с роботом по внутреннему каналу.

– Но я только вошел во вкус…

– Выполняй! – рявкнул я со злости.

Мне было не до его болтовни и не до этой возни с пехотинцами. Я пытался решить задачу, надеялся, удастся договориться. Влез в эту драку, хотя не был ни воином, ни тем более, спасителем. Все, что я умел – это только быстро гонять. Остальное – как получится, а получалось все очень плохо.

Я подхватил с пола ионный накопитель и, пригнувшись, вдоль стеночки, побежал к уцелевшим панелям.

Врезав ногой по шлему одного из пехотинцев, пытавшемуся прийти в себя после падения, я встал за пульт управления боевого линкора Токугава-14.

Не знаю, как капитан Ханкару готовил свою засаду, но подготовился он откровенно бездарно. И дело даже не в том, что со мной оказался боевой робот, чьих возможностей я сам до конца не осознавал.

Дело в том, что с этих пультов на капитанском мостике можно управлять абсолютно всеми функциями корабля. Для этого даже языка знать не нужно, все интерфейсы управления судами специально делают по одинаковым протоколам. Чтобы даже если программа переводчик вышла из строя, пилот был способен хотя бы сигнал бедствия подать.

И капитан не заблокировал эти панели, не перекрыл им доступ в сеть управления, он вообще ничего с ними не сделал. У него не хватило времени или он самоуверенно полагал, что в этом нет необходимости? А может и просто забыл, мне наплевать. Но теперь я планомерно мог и отключал одну функцию жизнеобеспечения за другой.

Обесточил систему фильтрации и подачи кислорода, – по кораблю разнесся сигнал аварийной тревоги. Выключил системы аварийного реагирования, – тревога резко прервалась, а сотни ботов по всему линкору тут же вырубились и попадали.

Устроил экстренную разгерметизацию всех ангаров и отсеков, катапультировал все спасательные капсулы и модули, заблокировал системы внешней и внутренней связи… с каждой новой командой очередная часть голограммы корабля в центре комнаты сменяла цвет с синего на красный.

Через несколько секунд гравитация и освещение на Токугаве тоже исчезли. Меня плавно подняло в воздух, следом за всем остальным на капитанском мостике. Голограмма корабля потухла, а лампы сменили свет с дневного ярко-белого освещения на аварийное темно-красное.

Последним в моем списке была система охлаждения атомных реакторов пучкового оружия.

Меньше, чем за минуту я устроил на Токугаве полномасштабную космическую катастрофу. Даже если каким-то чудом после этого никто не пострадает – восьмой ордер мне обеспечен.

– Оболтус!– позвал я напарника.

– Я поймал его! Я поймал! Ой! Ау!

Робот действительно поймал гравицикл, крепко обнял его и теперь вместе с ним бился о стены и потолок. Но с отключением гравитации скорость перестала нарастать после каждого столкновения и байк понемногу замедлялся.

– Ох, это было неприятно. Хорошо, что я железный.

Оболтус перелез на седло и приземлил гравицикл в центре комнаты. По нему, уже местами почерневшему и оплавленному, тут же снова забили из плазмометов.

– Отставить! Отставить! Остановите второго, пока он мне весь корабль не угробил! – раздался сверху истеричный вопль Ханкару.

Кажется, ему не понравился мой перформанс. А обстрел и вправду стих, солдаты начали искать меня глазами. В тот же миг вернулось в норму освещение. Очевидно, капитан добрался до панели управления где-то наверху. У меня оставалось мало времени.

– Оболтус, приготовься стрелять, – на адреналине я кричал в микрофон внутри шлема.

Пока гравитация снова не заработала, я прыгнул в сторону робота на гравицикле. Пехотинцы сверху, заметив меня, оживились. Кто-то, так же воспользовавшись нулевой силой тяжести, прыгнул мне наперерез.

Другие одновременно открыли огонь, но попали в первого. Щит, убранный за его спину, все еще был активен и красными вспышками защитил бойца. Но такое количество попаданий отшвырнуло солдата, что пушинку о стену.

Эта нелепость меня и спасла.

Я больно врезался плечом в гравицикл. Оболтус тут же закинул меня за другой борт, спасая от еще десятка снарядов плазмы. И пока робот отстреливался, я швырнул ионный накопитель в сторону окна.

Как только маленький шарик сжатой и нестабильной энергии стукнулся о стекло-металл, я прокричал:

– Стреляй в накопитель!

Оболтус беспрекословно подчинился, моментально выгнув механический локтевой сустав неестественным образом в обратную сторону. Красная вспышка, выпущенная из его бластера, сработала лучше любого детонатора.