Король должен умереть. Книга третья

– Не надо, – быстро сказал Ланс. – Мы же этого и добивались, помнишь?

– Помню, – сказал Арт. – Но ты уверен, что это наш почетный эскорт, а не расстрельная команда?

От группы стоявших перед таверной гвардейцев отделился один. Он был одет не в броню, а просто в полевую форму и безоружен. Остановившись в трех шагах перед друзьями, гвардеец наклонил голову в темно-красном берете и слегка щелкнул каблуками.

– Я капрал Ливар! – крикнул он, чтобы перекрыть шум винтов. – Кто из вас Арктурианин?

Арт прижал ладонь к груди. Ливар посмотрел на крохотный портрет двадцатишестилетнего Арта, плавающий над его комм-браслетом. Кивнул.

– Тогда вы Ланс каэр Бофор! – Ланс наклонил голову, невольно копируя предыдущий жест капрала. – Прекрасно! Я приглашаю вас последовать за мной! Мой конвертоплан доставит вас в Корбеник!

Не дожидаясь их согласия, капрал развернулся и деловито зашагал в сторону одной из приземлившихся машин. На ходу он коротко рявкнул в сторону одного из гвардейцев, который тут же принялся бормотать в браслет.

– А этот капрал довольно мил, – сказал Арт, когда за ними закрылась аппарель, конвертоплан пошел набирать высоту и они оба уселись на дырчатые металлические скамьи в пустом десантном отсеке. – Прямо сама вежливость.

– Да уж, душка, – сказал Ланс, поджав губы. – Ты слышал, что он сказал своему подчиненному по дороге?

– Слышал, но не понял. Какой-то местный диалект.

– Да, местный, – Ланс уже ставшим привычным для Арта нервным жестом пустил четки крутиться вокруг пальцев. – Я его выучил, когда прилетал сюда договариваться с Королем-Рыбаком. Ни разу не вспоминал за все годы, а вот как мы оказались на Пустоши, он как-то сам собой всплыл в голове.

– Так что сказал капрал? – спросил Арт, уже догадываясь, каким будет ответ.

Ланс внимательно, очень внимательно разглядывал четки в своих руках.

– Он сказал: «Когда мы взлетим, сожгите здесь всё».

Словно отзываясь на его слова, внизу под ними загрохотали взрывы.

История пятьдесят пятая. Ужин у Короля-Рыбака

Замок Корбеник впечатлял. Он был возведен на заре Темных Веков, чтобы удерживать за стенами орды впавших в варварство жителей Небесного Сада. Его многократно перестраивали и укрепляли после, в бурные времена становления Четвертой Династии. Замок пережил пиратские рейды, орбитальные бомбардировки и десанты, бесчисленные восстания. Говорили, что он был почти разрушен в правление Гарруса Проклятого, когда Небесный Сад стал Пустошью, но поднят из руин Наместником Пеллесом, дедом Короля-Рыбака.

Корбеник многое повидал и выстоял против бурь, сметавших Дома и Династии. Он был построен до Пеллесов, но древние архитекторы словно хотели запечатлеть в камне их девиз: «Мы не отступаем». Арт, покидая приземлившийся во внутреннем дворе замка конвертоплан, едва не раскрыл рот. Он оказался как будто на дне прямоугольного колодца глубиной в километр или больше со стенами, сложенными из исполинских бетонных блоков. Корбеник восставал над ним своей чудовищной геометрически правильной громадой, грозя раздавить, расплющить, уничтожить.

Ни одной ломанной линии. Ни одного ласкающей глаз детали. Треугольный балкон, нависавший над входом, куда пригласил их капрал Ливар, напоминал носовую часть имперского линкора. Свисавшие с него белые с синим баннеры Пеллесов были единственным мазком цвета поверх удушающей серости. Проходя под карнизом, Арт на секунду обернулся и беззвучно прошептал: «Даааа…».

Холл, в котором они оказались, размерами не уступал Додекагону, самой большой гладиаторской арене Империи, вмещавшей до тысячи бойцов. Он был совершенно пуст, если не считать колонн-параллелепипедов, возле каждой из которых стояла четверка гвардейцев в силовой броне в сопровождении боевого биомеха. Повсюду стерильная чистота и необработанный бетон. Равномерно рассеянный белый свет с потолка.

– Впечатляет, – тихо сказал Арт.

– Большая часть замка под землей, – так же шепотом ответил Ланс. – Корбеник уходит в глубину не меньше, чем в высоту.

«Где-то там, как гаргаунтский ползун в своей ловчей яме, скрывается Король-Рыбак, – подумал Арт. – И, если верить слухам, там же находится Крипта Пустоши».

– Прошу вас сюда, – сказал капрал, указывая на одну из колонн, которая, оказывается, была ложной и скрывала в себе кабину лифта. – После небольшой формальной процедуры безопасности Король будет готов вас принять.

Небольшая формальная процедура заняла почти час и была чуть ли не самым скрупулезным досмотром в жизни Арта. Для начала их с Лансом раздели догола, разумеется, изъяв все носимые устройства. Глядя в неподвижные лица охранников, Ланс что-то пробормотал о прославленном на всю Галактику гостеприимстве Короля-Рыбака.

Снимая белый браслет, Арт подумал о Сестрах Аннун. Они, несомненно, шпионят за ним с помощью своего подарка. А сообщают ли ведьмы генералу Врану, своему теперь союзнику, о перемещениях и планах бывшего эмиссара? И если да, что собирается теперь предпринять генерал?

У него было время помедитировать над ответом, пока они проходили через три разные системы глубокого сканирования размером с комнату каждая. После чего их отвели в отдельное помещение и по очереди попросили погрузиться в шестиугольный светящийся бассейн. Жидкость, которая в нем была, ничем не напоминала воду, скорее, очень холодное и очень вязкое желе.

Оператор установки в белом халате, одетый в маску Чумного Доктора, неприятно напомнил Арту рексемских палачей, копавшихся в памяти пленников Валькона Тэтры. Не отрывая взгляд от планшета в руке, оператор сказал капитану:

– У вас учащенное сердцебиение и повышенное содержание адреналина в крови. Вы волнуетесь?

– Нет, – сказал Арктурианин озираясь. – Просто не люблю раздеваться перед незнакомыми людьми. А вы доктор? Скажите «да», и я успокоюсь.

– Погрузитесь с головой, пожалуйста, – сказал оператор, игнорируя шутку. – Оставайтесь под поверхностью, пока у вас хватит воздуха. Постарайтесь продержаться хотя бы тридцать секунд, или нам придется повторить процедуру.

Позже, вытираясь выданным полотенцем, Арт спросил у Ланса, сталкивался ли он когда-нибудь с подобной штукой.

– Никогда, – ответил бофорец. – Какой-то палеотек. На редкость мерзкая дрянь. У меня эта жижа как будто теперь внутри.

В комнату, где они отдыхали после досмотра, вежливо постучав, зашел Ливар. За ним семенил служебный кибер с подносом, на котором стоял красивый фарфоровый чайник, две чашки и два блюдца с медом.

– Надеюсь, вы не очень утомились, – сказал капрал. – Мы почти закончили. Пока записи сканеров проходят обработку, прошу вас, выпейте чаю с гречишным медом. У нас собственная пасека в замке, представляете? Наших пчел предки Браннвика Девятого привезли с самой Праматери.

Его смуглое приветливое лицо как-то подсознательно располагало к себе. Арт на секунду задумался, какую на самом деле должность занимает в Корбенике обаятельный капрал, выступающий доверенным лицом самого Короля-Рыбака.

– За чай спасибо, – сказал Ланс, небрежно оборачивая бедра полотенцем. – А можно ли нам получить нашу одежду? В пустыне жара под семьдесят градусов, а здесь у вас холод, как на Ингере. Не случалось там бывать, капрал?

– Нет, никогда, – Ливар огорченно вздохнул. – Советуете?

– Ну, если вам нравится дикий космос. Анархия, свобода, первобытная романтика. Очень занимательные аномалии и залежи палеотека. Погода вот только ни к ччерку. Так что насчет одежды?

Капрал подошел к стене, провел по ней рукой и заставил отъехать в сторону дверцу скрытого шкафа.

– Ваша одежда здесь, – сказал он. – Вся, кроме брони и боевых поясов. Мы вернем всё это вместе с остальными вашими вещами, когда вы будете покидать Корбеник. Я сейчас покину вас, чтобы вы могли выпить чай и одеться. И вернусь за вами, как только записи сканеров будут проверены.

Когда дверь за ним закрылась, Арт и Ланс переглянулись. Они оба понимали, что покинуть замок Короля-Рыбака будет совсем не так просто, как хочет представить вежливый капрал.

Ливар проводил бывших повстанцев до треугольного портала, закрытого искажающим свет силовым барьером. Портал охраняли уже знакомые креветки-биомехи, настороженно поводящие рельсотронами.

– Здесь я вас оставлю, – сказал капрал, слегка кланяясь. – Король вас ожидает.

– А его Величество, надо понимать, не очень доверяет своей человеческой охране? – спросил Арт, разглядывая «креветок».

Вблизи древние квазиживые машины производили еще более отталкивающее и угрожающее впечатление. От них исходил резкий аромат, похожий на запах йода и гниющих водорослей.

– Люди бывают ненадежны, – сказал Ливар. – Биомеха Шестой Династии нельзя купить. Нельзя запугать. Его управляющие протоколы кодируются феромонными последовательностями. Это утраченная технология, которой владеет только род Пеллесов. И только у хозяина Корбеника есть доступ к программаторам.

– Похоже, ваш Король собирается жить вечно, – сказал капитан.

Лицо капрала стало совершенно непроницаемым, как будто на нем оказалась невидимая маска, такая же невыразительная и одновременно угрожающая, как Баута.

– Наш Король пережил всех злоумышленников, покушавшихся на его жизнь, и планирует поступать так и дальше, – со значением сказал Ливар. – А теперь, господа, прошу вас.

Он указал рукой на портал, и потрескивающий барьер исчез. Ровно на несколько секунд, достаточных, чтобы Арт и Ланс перешли на ту сторону.

Они оказались в большом прямоугольном зале, большую часть которого занимал вытянутый стол из черного мрамора. Он буквально ломился от блюд, количество которых, как и его размеры и количество стульев, предполагали прием человек на пятьдесят. Приглядевшись, Арт понял, что приборы были приготовлены для троих, очевидно, для них с Лансом и для хозяина.

В хозяйском кресле у дальнего торца стола восседал андроид, сверкающий золотыми пластинами корпуса. За спинкой кресла выстроились в ряд киберы-прислужники, гораздо более скромного вида, но всё же с выдающей ручную работу отделкой и гербами рода Пеллесов на грудных панелях.

– Мои добрые сэны, – сказал андроид прекрасно поставленным баритоном, который встроенная в него акустика доносила до каждого уголка зала. – Рад вас приветствовать в моем замке. Вы наверняка проголодались, и я взял на себя смелость накрыть стол скромным угощением. Прошу меня извинить, я несколько неподобающе одет для обеда, если можно так выразиться. У меня так редко бывают гости.

Андроид, на котором не было вообще никакой одежды, очень естественно рассмеялся. У Арта по спине легким сквозняком прошелся озноб. Он слышал много разных историй о Короле-Рыбаке, и все они сходились в одной существенной детали.

Брон Пеллес был совершенно безумен.

Пока они с Лансом шли к своим местам, расположенными по левую и правую руку от андроида, Арт с живым любопытством озирался по сторонам. За креслом хозяина находился камин, в котором мирно потрескивали дрова, стоившие на бесплодной Пустоши, как новехонький краулер. Над камином грозно скалилась и топорщила костяной воротник огромная голова трансваальского дурга. В зале было еще немало охотничьих трофеев, расположившихся в нишах вдоль маршрута Арта к своему стулу.

Ему бросилась в глаза фархианская сирена в охотничьей форме – псевдогуманоидное тело раскрылось посередине, открывая полную тонких изогнутых зубов вертикальную пасть. Была здесь невероятных для своего вида размеров гаргаунтская минога, помещенная в прозрачный куб – метров шесть в длину, не меньше. Рядом с ней арктурианский ракоскорпион, которого Арт помнил, как свой кошмар на букву Р из детской мнемо-книги. Два десятка остальных тварей, таких же жутких и, несомненно, смертоносных, он видел первый раз в жизни.

«Должно быть разглядывать этот паноптикум очень способствует аппетиту дорогих гостей», – подумал капитан и перевел взгляд на другую сторону зала.

На стене напротив Арта, вдоль которой шел Ланс, через одинаковые промежутки висели картины в богато украшенных рамах. В основном одиночные и групповые портреты, строго плоские изображения на холстах, никаких проекций и голограмм.

На одном из них, потемневшем от времени, без всяких сомнений, был изображен молодой Брон Пеллес. Его худое с тонкими усиками лицо Арт видел на снимке, когда-то предоставленном ему Наместником Градаука перед первым визитом капитана на Пустошь. Уже в юности будущий Король-Рыбак, изображенный в расшитом габлете вкушающим яблоко, если судить по хмурому взгляду и выпяченному подбородку, не отличался мягким и уживчивым характером.

Арт разглядел Брона на еще одном портрете. Здесь он выглядел старше, чем на давнишнем снимке. Даже бесчисленные омоложивающие операции не могли остановить безжалостное наступление времени на хрупкую человеческую плоть. Если верить ненадежной информации из досье Короля, он был старше Ульфина каэр Градаука. Художник отчаянно хотел польстить заказчику, но в то же время от него явно требовали узнавания.

На капитана смотрел мрачный изможденный старик с горящими темными глазами под навесом из кустистых бровей. Глубокие морщины по сторонам рта придавали его лицу брезгливое выражение. Он был бледен, что подчеркивал полностью черный наряд, бывший, вероятно, модным во времена заката Одиннадцатой Династии. И еще сильнее его болезненный вид бросался в глаза на фоне державшей его под руку молодой, пышущей здоровьем девушки в белом платье с открытыми плечами.

Ее красивое свежее лицо совсем не портила глубокая горбинка на носу, которая показалась Арту смутно знакомой. Секунду спустя он узнал ее на другом портрете и на другом лице. Надменная худощавая шатенка позировала художнику в костюме для верховой езды. Хлыст наездника в ее руках отлично дополнял холодное выражение глаз. Принцесса Элейна, единственная дочь Брона Пеллеса.

«А значит, на предыдущем портрете ее мать, – решил Арт, – По слухам, безродная наложница барона Кастора Иглесса, выигранная Броном у него чуть ли не в тейранские кости. Женщина, которую Король полюбил так сильно, что женился на ней, наплевав на ее происхождение. Которая, если верить тем же слухам, понесла от него, когда месть барона уже свершилась и мутаген алхимиков с третьей Ахернара чудовищно исказил его плоть и разум. Она умерла родами, дав жизнь Элейне, и ее именем, которое я забыл, названы центральные площади во всех городах Пустоши».

Возле следующего портрета, на котором была изображена принцесса, Ланс на секунду запнулся. На нем чуть-чуть располневшая и неуловимо подобревшая Элейна была изображена в том самом или похожем кресле, в котором встречал гостей золотой андроид-прокси. На коленях дочь Короля-Рыбака удерживала румяного темноволосого мальчишку лет трех.

У мальчика, который смеялся и тянулся к матери, был та же горбинка на носу. И вдобавок острый подбородок с ямочкой, которой сын Наместника Бана, Ланс каэр Бофор свел с ума стольких женщин по всей Империи. Не исключая неприступную, как ее родовой замок, Элейну Пеллес.

Слегка поскрипивающие на ходу киберы отодвинули для них стулья, и Ланс с Артом заняли свои места за столом. Заботливая металлическая рука положила на колени капитану белоснежную салфетку с монограммой БП в углу.

– Ланс каэр Бофор, – проговорил золотой андроид, складывая ладони перед грудью и наклоняя голову в пародийном умилении. – Не думал, что мы увидимся еще раз.

– Я тоже, – ответил бывший гранд-командор, без нужды поправляя сверкающие приборы справа и слева от тарелки. – Не думал.

– А ты, – андроид перевел взгляд огромных фасеточных глаз на Арта. – Ты тот, кто называет себя Арктурианином. В прошлый твой визит на Пустошь у меня не было возможности предложить тебе свое гостеприимство. Исправляю эту давнюю ошибку. Как тебе моя коллекция?

Рука андроида указала за спину Арта, куда-то между ракоскорпионом и неизвестной тварью, похожей на покрытый тонкими щупальцами кожистый мешок.

– Очень впечатляет, – сказал капитан. – Если позволите замечание, из общей темы немного выбивается только голова над камином. Насколько я помню, дурги обитают на суше, в отличие от остальных ваших трофеев.

– Остроумное наблюдение, – похвалил Арта андроид. – На самом деле в период трансваальской весны, раз в сорок стандартных лет, ледники отступают и дурги возвращаются в естественную для них водную среду обитания. Исходно они были жителями озер, но очень быстро приспособились, когда на Трансваале началось глобальное похолодание. Некоторые ученые считают, что они, как, например, фархианские сирены, были подвергнуты ускоренной эволюции генетиками Восьмой Династии.

– Невероятно увлекательно, – Арт поспешил заполнить небольшую паузу в монологе андроида.

О таких, как Брон Пеллес, его покойный наставник Эктор Кинир, говорил, что они «млеют от звука собственного голоса, как галтейская эфа от дудки змеиного дервиша».

– Действительно, – сказал андроид. – В юности я очень увлекался охотой на самых опасных водных обитателей. Мои предки тоже были заядлыми охотниками, но они редко покидали Пустошь. Добычу привозили им торговцы и контрабандисты. Пеллесы убивали ее, чтобы украсить Корбеник трофеями из самых дальних уголков Галактики.

Арт, который всю жизнь ненавидел подобную аристократическую блажь, изрядно насмотревшись на нее в юности, старательно хранил заинтересованное выражение лица.

– Мне хотелось обновить традицию, – разглагольствовал Король. – Бросить вызов существам, которые не прожили бы в моих родных песках и часа, но в своей естественной среде находились на вершине пищевой цепи. Мое прославленное прозвище родилось именно во времена моей, не побоюсь этого слова, одержимости охотой. Прекрасное, беззаботное время.

Андроид замолчал, как будто его хозяин погрузился в воспоминания. Гости терпеливо ждали.

– Простите меня, – наконец сказал Брон Пеллес. – Я так много болтаю, а вы, должно быть, проголодались. Давайте насладимся первой переменой блюд, а потом продолжим беседу.

Под ставший уже привычным скрип сочленений киберы поставили перед Артом и Лансом глубокие суповые тарелки, исходившие густым ароматным паром. Такая же тарелка оказалась и перед андроидом, который с готовностью начал помешивать суп ложкой.

«Он собирается изображать, что ест? – подумал Арт. – У этой болтливой машины даже рта нет».

– Суп-тортю из мяса градаукской черепахи, – сказал Король, продолжая двигать ложкой. – Фирменное блюдо моего повара. Увы, он готовит его редко. Этот вид на грани исчезновения, и по законам Градаука за охоту на черепах полагается смертная казнь. Сенатор Ульфин, которого я хорошо знаю с его юных лет, без ума от этих тварей. Не меньше полдюжины он держит в своем замке. Прошу вас, попробуйте.

Арт, у которого упоминание плотоядных любимцев Наместника Ульфина, отбило всякий аппетит, пригубил густую коричневую жидкость.

– Кажется, я ничего вкуснее никогда не пробовал, – сказал он абсолютно честно полторы минуты и восемь ложек супа спустя. – Могу я попросить добавки?

Андроид добродушно засмеялся.

– Безусловно, можете, мой дорогой, – сказал он. – Но я советую вам не спешить и оставить место для следующих перемен. Ручаюсь, они вас еще удивят.

Киберы забрали у гостей опустевшие тарелки и полную тарелку Короля. Поставили перед каждым небольшие пиалы с тремя розовыми шариками.

– Вателинский каштановый щербет, – сообщил андроид. – Приготовлен по секретному рецепту знаменитого Исайи Шета, повара Императора Гарруса. Со времен Шестой Династии рецепт считался утраченным, но все это время был достоянием Ордена Скрипторов. Не буду утомлять вас подробностями сложнейших переговоров с ними и заоблачной ценой сделки. Просто наслаждайтесь. Вам необходимо освежить вкусовые рецепторы перед вторым блюдом.

Гости насладились. Арт был вынужден признать, что какая бы цена ни была уплачена Королем за рецепт щербета, она не была чрезмерной.

– Проклятый Император всегда запивал щербет белым беллерофонтским, охлажденным на углеродном льде, – поделился Брон Пеллес. – К сожалению, вы лишены этого удовольствия. Я не держу спиртное в замке Корбеник. Алкоголь довел моего отца до безумия. Он убил мою мать и покончил собой, прыгнув со стены замка. После его смерти я никогда не прикасался к напиткам, крепче воды и не терпел, когда пили в моем присутствии. Даже здравницы за Императора во время приемов в Стеклянном Дворце я поднимал бокалом с чистой ледниковой водой.

После небольшой и довольно неуютной паузы, наступившей вслед за словами андроида, Арт осторожно сказал, желая сменить тему:

– Я всё думаю о черепахах Наместника Градаука. Кому они достанутся теперь, когда Ульфин мертв.

– Зная, как я уже упомянул, пэра Ульфина больше пятисот лет, – заметил андроид, – я бы сказал, что слухи о его смерти сильно преувеличены. В интриге, которая разворачивается в столице вслед за смертью Геона Третьего, безошибочно чувствуется рука Наместника. Но я, признаться, нахожу разговоры о политике неимоверно скучными.

Подали второе блюдо. Вопреки ожиданиям Арта, который думал, что им предстоит отведать рыбу, это оказалась нежнейшая парная телятина. Доставленная, по словам Короля, из окрестностей Бетельгейзе в живом и мычащем виде, чтобы быть нежно усыпленной, разделанной и приготовленной для ужина в замке Корбеник.

– Это семейный рецепт, – сказал Брон Пеллес с гордостью. – Возможно, в нем не хватает утонченности, но, на мой взгляд, всё искупает вкус. Обратите внимание на тончайшие нотки розмарина и куркумы, которые оттеняет горчичное семя в подливе.

Арт и Ланс наперебой выразили восхищением семейным достоянием рода Пеллесов. После Ланс сказал:

– Ваши слова о политике напомнили мне подслушанный разговор отца. Его навестил старый друг, который пытался втянуть Наместника Бана в какой-то спор. Кажется, речь шла о новых налогах Трона для удаленных систем. Отец сказал, что каждый невежда, безусловно, сведущ в трех вещах: политике, истории и медицине, а он не желает состязаться с невеждами.

Андроид повернул голову к Лансу:

– Твой отец был достойным человеком и образцом вельможи. Его смерть была большой потерей для всех нас. В память о нашей дружбе я принимал тебя в моем замке, когда ты прилетел на Пустошь как агент Восстания, Ланс каэр Бофор.

«Кажется, десерт выйдет горьким», – подумал капитан.

– Ты мне нравился, Ланс, – продолжал Король-Рыбак. – Ты напоминал мне меня самого в молодости. Такое же яростное неукротимое стремление быть во всем первым. Поэтому я не препятствовал, когда ты увлек собой Элейну. Мне казалось, что если дать тебе время и пару наставлений, ты выбросишь из головы бред, внушенный тебе старым интриганом Враном. Забудешь Катраэт, его нелепые надуманные идеалы, созданные, чтобы увлекать чернь. Перешагнешь через твое Восстание, и из тебя выйдет толк.

«Занятно, что он называет старым генерала, хоть Вран годится ему, самое меньшее, в правнуки».

– Мне сдается, время, отпущенное тебе, чтобы поумнеть, вышло, – жестко сказал андроид. – Но у меня всё еще найдется для тебя пара наставлений. Твоему другу тоже стоит их послушать. Первое: не верьте Врану. Он совсем неслучайно оказался на Катраэте. Он был молод, популярен в войсках и стремился к Трону. Это понимал даже такой идиот, как регент Павис, который отправил опасного честолюбца в ссылку. А надо было удавить. Павис всегда боялся замарать руки. Это его и погубило в конце концов. И теперь, возможно, погубит Империю.

Арт мысленно умолял Ланса молчать, но тот все-таки не выдержал.

– Империя в ее нынешнем виде всё равно обречена, – сказал сын Наместника Бана. – Восстание или нет, ей не продержаться. Раздирающие ее внутренние противоречия и центробежные силы, приведенные ими в действие, рано или поздно обрушат Стеклянный Дворец. Такова исторически обусловленная неизбежность, как сказал бы мой отец.

– Мальчишка, – презрительно проговорил андроид. – Посмотри, до чего язык довел твоего отца. И ты стремишься туда же. Империя тысячи лет противостояла хаосу, который многократно грозил уничтожить человечество, как вид. Мой последний тебе совет на сегодня: молчи, если нечего сказать. Ты, может, и не сойдешь за умного, но, по крайней мере, проживешь немного дольше. Немного.

Насладившись дальнейшим молчанием бофорца, Король-Рыбак сказал совсем другим тоном:

– Думаю, пришло время третьей перемены блюд. Не будем слишком наедаться перед десертом, согласны? Гусиная печень по-ахернарски с инжиром. Такой не побрезговал бы и Император.

После десерта – воздушного безе и тонкого, как вателинский паутинный шелк, яблочного пирога Король некоторое время развлекал гостей устаревшими на несколько сотен лет анекдотами. В них фигурировали давно умершие фрейлины и пажи, консортесса Геона Второго Пао и ее бесчисленные любовники, тоже давно отправившиеся в чертоги Аннун. Атмосфера в зале, сгустившаяся после выпада Брона в сторону Ланса, ничуть не разряжалась. Арту показалось даже, что парящие под потолком лампы потускнели.