Король должен умереть. Книга третья

– Отставить, – коротко бросил он, не дав Ривалену высказаться в защиту своего плана. Альбийцы немедленно замолчали. – Идею обратиться к скрипторам я обдумаю. Что-то в ней есть. Но для начала мы вернемся на кочующую крепость. Заправим «Буран». Обсудим нашу проблему с союзниками.

«Может, у Гвин будут какие-то идеи. Или Баст обратится к своей покровительнице Игрейн, забери ее Аннун. На борту «Атланта» вполне может быть нужный нам палеотек».

– Эссилт, свяжись с ганзерами, – приказал Арт. – Предупреди их о нашем прибытии. Ривален, рассчитай максимально короткий маршрут до системы Медины. Без учета резерва на обратный Переход, в любом случае у нас будет дозаправка.

– Понял, капитан, – Ривален, забыв на секунду запрет Арта вести себя, как на военном корабле, коротко отсалютовал по-катраэтски и бросился к консоли навигатора.

За ним, буркнув «Есть, капитан», Эссилт отправилась на свой пост.

«Прости, девочка, – мысленно сказал Арт, – но болтаться на краю системы Пустоши в надежде, что Король-Рыбак передумает и просто отпустит Ланса, я не вижу смысла. Нам придется что-то делать, даже без особой надежды на результат».

– Я буду в своей каюте, – сказал Арт. – Вызовите меня, как только «Аларт» ответит и будет готова калькуляция Перехода.

Лежа на койке на боку и подложив кулак под голову, Арт разглядывал переборку. Разыгравшаяся мигрень никак не хотела униматься, даже после двух проглоченных капсул обезболивающего. Чтобы как-то отвлечься от боли и непростых мыслей о плененном в Корбенике друге, Арт решил почитать загруженные с местного узла новости.

Читал он недолго. После тысячного по счету упоминания Ульфина с Враном (миротворцев и глашатаев благоразумия) и матери новоявленного наследника Императора (во всех отношениях благонравной женщины) Арт, помянув несколькими крепкими словами отдел пропаганды Гнезда, удалил сохраненные фиды с корабельного сервера.

Потом он попытался задремать. Кончилось это тем, что он лежал и глазел в одну определенную точку на высоте приблизительно двадцати сантиметров над койкой. Еще недавно там висела магнитная рамка с карандашным рисунком.

Космики любят украшать свои каюты. Даже те, кто часто меняет корабли, всегда возят с собой какое-то небольшое количество дорогих сердцу вещей. Арт, лишившись всего, что было для него важно вместе с «Эйгир», воздерживался от этой привычки. Поэтому в капитанской каюте «Бурана» не осталось ничего, что напоминало бы о нем. Зато здесь многое напоминало о Лансе каэр Бофоре.

По пути на Пустошь Арт, к которому вернулись капитанские полномочия,  великодушно уступал каюту Лансу с Эссилт. После отлета со злополучной планеты смысла ютиться в гораздо меньшей пассажирской каюте не было, и Арт вернулся к себе. Сначала он порадовался образцовой чистоте и порядку, которые оставила после себя Эссилт. А потом поразился количеству вещей, которыми наполнил каюту бывший гранд-командор Катраэта.

Над дверью висела намагниченная подкова, которую Ланс таскал с собой во всех путешествиях. Про нее у бофорца была припасена одна из его максимально неправдоподобных историй. В ней, разумеется, фигурировала смертельная опасность для жизни, погоня, роковая женщина и совершенно невероятное спасение. Иногда, вспоминая их встречу на Пустоши, Арт думал, что, возможно, не все похождения бофорца такая уж выдумка.

На маленьком складном столике, который Ланс, в отличие от Арта, держал откинутым, стояла согнитская шкатулка-головоломка, граненый флакон с любимым одеколоном каэр Бофора и фигурка собаки, сделанная из бадонского хрусталя. Там же лежала крупная, явно женская, драгоценная брошь в форме бабочки. С характерной для бофорца небрежностью рядом с этими памятными предметами, возможно, имеющими статус любовных трофеев, был оставлен полуразобранный плазменник.

Эссилт бережно удалила со всех предметов малейшие частички пыли, но не посмела сдвинуть их и на миллиметр. Не тронула она и абордажный эрг-меч, висевший в шкафу для одежды вместе с парой шелковых (Арт хмыкнул) рубашек, узких черных штанов с алыми лампасами (Арт поднял бровь), фиолетовым (Арт вздохнул и закатил глаза) габлетом и непонятным предметом одежды, напоминающим рыболовную сеть, украшенную фальшивыми алмазами. На просьбу к Эссилт забрать «сеть» девушка смущенно ответила, что эта вещь принадлежит Лансу.

Переборка, из которой выдвигалась койка, по древней, как Империя, традиции была украшена изображениями, на которых должен был отдыхать взгляд хозяина каюты. Арту встречались космики, которые вешали их в таком количестве, что под ними скрывался неприглядный металл переборки. Ланс не стал увлекаться настолько, но и терпеть пустоту не стал.

Здесь было несколько видов его родной планеты, заслуженно считавшейся одной из самых красивых в Империи. Водопад, низвергавшийся с черного утеса огромной высоты. Похожая на рогатую голову красная скала в море, готовая скрыть за собой закатное солнце. Лесная тропинка, убегающая между высоких деревьев с удивительно белыми тонкими стволами.

Два объемных изображения, как бы выступающие из магнитных рамок, были, без сомнения, родителями бофорца. Сенатор Бан и супруга пожелали запечатлеть себя в молодости, когда они оба были немногим старше нынешнего Ланса. Арт отметил, что в роду каэр Бофоров красота передавалась по мужской и женской линиям, но Ланс больше пошел в мать. Сходство с отцом, человеком, внешне уверенным в себе и властным, было тоже несомненным. Достойный сын достойных родителей, что еще сказать.

Единственным напоминанием о том, что хозяин каюты был до недавнего времени врагом Империи и опасным инсургентом, был снимок, сделанный, похоже, на комм-браслет. На нем Ланс стоял перед зеркалом в парадной форме бойца Восстания и в лихо заломленном берете. Совсем еще юное лицо и треугольный шеврон мастер-капрала: снимок был сделан еще до операции Ланса на Пустоши и знакомства с Артом.

Зная непостоянство бофорца, не следовало удивляться, что в его каюте не нашлось места изображениям его женщин. Арт не сомневался, что их немало в браслете Ланса, но среди картин домашнего мира и портретов родителей бофорец не нашел для них места. За одним единственным исключением.

Прямо напротив того места, куда упирается взгляд человека, лежащего на боку на койке, висел небольшой карандашный рисунок. Первый раз оказавшись в каюте после отлета с Пустоши, Арт сел на койку, и, преодолев слабое сопротивление магнитов, снял рамку с переборки.

Он смотрел на серьезное лицо, прячущее в уголках рта дразнящую улыбку. На прическу, выбритую наполовину голову и длинные пряди, которую любят женщины Ганзы. Арт смотрел на Гвин, а Гвин отвечала ему теплым взглядом, предназначенным для Ланса каэр Бофора.

«Тебе не нужно ревновать меня к Лансу, – мысленно он повторил слова ганзерки. – Только не к нему».

Он решил так и поступить. У Гвин, как и у него, была своя жизнь. Он принял решение уйти из нее на Тиндаголе и сейчас собирался вернуться. Если получится, то надолго.

И лучшим решением, чтобы надолго не получилось до обидного коротким, будет не задавать лишних вопросов. Не копаться в прошлом. Просто быть с Гвин, пока это возможно.

Подавив желание вынуть рисунок из рамки и поискать надпись на обратной стороне, Арт вернул его на стену. После некоторых размышлений он позже снял его и спрятал в ящик под койкой. Вместе с остальными вещами Ланса каэр Бофора, которого он любой ценой собирался спасти из замка Корбеник.

Арт сам не заметил, как его глаза сомкнулись, и он отключился. Из лишенной сновидений дремы его вывел рев корабельной сирены. Он машинально вскочил с койки, впечатав магнитные ботинки в пол, и бросил взгляд на датчики возле двери. Атмосфера в норме, в корпусе нет пробоин. Скафандр не нужен. Выдохнув, капитан переключил комм в режим внутренней связи.

– Выключи сирену, Эссилт, – приказал он. – Что у нас?

– Неопознанный корабль на радарах, – отчеканила девушка. – Дистанция двести две тысячи километров, ускорение около ста шестидесяти метров в секунду за секунду и растет. Рив делает расчет траектории, но я ставлю свою руку, что он движется к нам.

Арт сначала не поверил своим ушам.

– Сколько, ты сказала, дистанция?

– Двести две тысячи. Уже меньше. Он очень быстрый, капитан.

– Как мы могли его проморгать? – это Арт выговорил, уже вылетая из каюты

Для придания себе скорости он отключил магниты в подошвах и полетел в направлении мостика. «Буран» дрейфовал на безопасном удалении от Пустоши, и на корабле царила невесомость.

Прежде чем Эссилт ответила, Арт влетел к ней и Ривалену, как пущенный из разгонника снаряд. С гораздо большей ловкостью, чем он проявил недавно в доках кочующей крепости, капитан схватился за свой ложемент, чтобы погасить набранный импульс.

– Вопрос, как мы его проглядели, отставить! – рявкнул он, фиксируя себя в кресле. – Начинаю разгон и маневры уклонения. Ривален, займи место второго пилота и подготовь генераторы к Переходу. Скроемся в гипере при первой возможности.

– Капитан, при всем уважении, – выговорил бледный навигатор. – Я сомневаюсь, что мы можем от них оторваться. У этого корабля масс-спектральная сигнатура большого когга, но они идут уже с ускорением в двадцать пять «же».

– Это невозможно, – сказал Арт. – Слишком маленький корабль, чтобы иметь грав-компенсаторы такой мощности. Их бы раздавило в лепешку. Проверь свои расчеты еще раз.

– Проверял трижды, – на Ривалена было жалко смотреть. – Никаких сомнений.

Арт почувствовал, как вспотели его ладони, лежавшие на рукоятках управления.

– Тогда всё ясно, – сказал капитан, запуская двигатели «Бурана». – Это корабль ведьм. Они засекли мой браслет, когда я говорил с Храмом. Видимо, нашей недолгой дружбе пришел конец.

Возникшая от ускорения сила тяжести вдавила экипаж в ложементы. Ривален, жалобно всхлипнул и поспешно сунул руку в выдвижной манжет за дозой анграва.

– Что будем делать, капитан? – спросила Эссилт. – Убежать не получится. Деремся?

«Твой отец тобой бы гордился, девочка», – с тоской и нежностью подумал Арт. Ему было безумно жаль, что для этих двоих всё закончится так. На задворках обитаемого космоса, в безнадежной схватке с противником, которому пустить их в распыл не сложнее, чем прихлопнуть муху.

– Деремся, – кивнул капитан, и глаза связиста вспыхнули. – Эссилт, на тебе целеуказание, – приказал Арт. – Ривален, займись программой наведения торпед. У нас их всего четыре, так что заставь ведьм считаться с каждой.

– Есть, капитан, – хором отозвались альбийцы.

– Я возьму на себя главный калибр, – сказал Арт, имея в виду рельсотрон на карданном подвесе, последний довод «Бурана» в сегодняшнем споре с Сестрами. – Они почему-то идут на максимальное сближение, и это нам на руку.

«Странная тактика, – подумал он. – Если они хотят взять нас живыми, то почему до сих пор не выпустили ни одного дрона-стража, как это делал “Атлант”?»

– Капитан, – взволнованно сказала Эссилт. – Преследующий корабль передает сообщение широкодиапазонным лазером. Коммуникационный гражданский стандарт Империи. Я проверила его на вирусы, всё чисто.

– Прими запрос и установи соединение, – приказал Арктурианин. – Послушаем, что они хотят нам сказать.

«Терять нам нечего».

После небольшой паузы Эссилт сказала:

– Они хотят использовать протокол с передачей изображения. Я буду вести обмен с ними через изолированный прокси-сервер, дополнительной угрозы вторжения в управляющее ядро корабля нет.

– Выведи на обзорный экран, – скомандовал капитан. – Изображение и звук с нашего мостика пока не передавай. Ривален, как там мои торпеды?

– Нулевая готовность, капитан. Пуск по вашей команде. На такой дистанции не промахнемся.

– Отлично, – Арт вытер ладони о скользкую ткань комба, вернул их на рукоятки. – Команду на пуск дашь ты. Я разблокировал торпедные шахты и выдал ключи доступа на твою консоль. Торпеды на старт, как только я скажу «это невозможно».

– Вас понял, капитан, – Ривален яростно кивнул и добавил не по уставу: – Я не подведу.

Арт зафиксировал преследователя в прицельной рамке рельсотрона. Он собирался выслушать предложение ведьм сдаться, после чего атаковать их одновременным залпом разгонника и торпед. А дальше… он старался не думать о том, что никакого дальше, скорее всего, не будет.

Любая мысль о том, чтобы сдаться строителям и истинным хозяевам Рексема казалась ему отвратительной. Да и вряд ли он нужен ведьмам в качестве пленника.

– Что со связью, Эссилт? – спросил он.

– Заканчиваю поднимать прокси-сервер, капитан, – рапортовала дочь Наместника Альбии. – Есть контакт через четыре, три, две, одну…

Поверх черного с серебряными гвоздиками звезд космического полотна развернулся и вспыхнул прямоугольник изображения, переданного преследователем. Одновременно из расположенных на мостике «Бурана» динамиков раздался голос.

– Арт, – сказала Сестра Анна, глядя прямо на капитана, застывшего с пальцем на пусковом контуре рельсотрона. – Я тебя не вижу, но знаю, что ты на борту корабля. Прошу тебя, заглуши двигатели и дай нам состыковаться с «Бураном». Мы с Морриг прилетели, чтобы тебе помочь. Мы откроем вам путь в Рексем.

Арт чувствовал на себе вопросительные взгляды своей команды. Медленно и осторожно он протянул руку к панели управления и на всякий случай заблокировал торпедные шахты. Просто потому, что Ривален ждал команды, а капитану очень хотелось прокричать во все горло: «Это невозможно».

История пятьдесят седьмая. Кораблю нужна команда

– Какой у нас план? – спросил Гавейн.

Сообщение Арта нашло Ястреба на Камланне. Рыжий корсар выслеживал имперских рейдеров, совершавших налеты на конвои Воронов. Роялистов выбили из системы, благодаря разработанному Миррдином плану наступательной операции, но у них осталось несколько секретных баз в поясе астероидов. «Попрятались в норы, как личинки ползуна», – жаловался Гавейн.

На призыв о помощи Гавейн ответил без промедления. Когда Арт спросил, как Ястреб объяснил свое отбытие из системы Камланна катраэтскому командованию, тот бесстыдно ухмыльнулся в бороду. «Сказал, что надо проведать бабушку», – вот и всё, чего удалось от него добиться.

В точку рандеву, назначенную Артом в системе Трансвааля, Гавейн прилетел не один. В стаб-капсулах на борту его среднего когга ждали своего часа десять катраэтских морпехов. По словам рыжего, отборных головерезов, преданных ему и Лансу. Командира морпехов, счастливого обладателя дельта-гена, роскошных усов, шрама через всё лицо и дюжины медалей разных планет за храбрость, звали Гарет. Он носил звание квад-лейтенанта. Ястреб обращался к нему с нехарактерным для себя уважением и называл исключительно «брат».

Для Перехода на Катраэт, а оттуда на Трансвааль Гавейн не стал брать с собой навигатора, но, кроме морпехов, прихватил на планете Воронов второго пилота. Им, к скрытому неудовольствию Арта, оказался Бедуир.

Капитан хорошо помнил их разговор в грузовом отсеке «Бурана». Он очень сомневался, что их отношения потеплели после того, как Арт принял сторону ведьмы, взявшей Бедуира в заложники. Если бы у Арктурианина был выбор, он предпочел бы увидеть на месте однорукого повстанца, например, Идер.

Но в их случае выбирать не приходилось.

– Какой у нас план? – спросил Гавейн. – И пока мы ждем ответа, я бы хотел попросить у наших уважаемых хозяек глоток чего-нибудь бодрящего. Есть на борту вашего прекрасного корабля жидкости крепче воды?

Ястреб, Арт, Бедуир, Эссилт, Ривален, Гарет, Анна и Морриг сидели за круглым столом в кают-компании когга Сестер «Неуловимый». Здесь, как и в остальных отсеках корабля, всё было вроде бы знакомым и в то же время непривычным. Иногда бросающим в дрожь.

Абсолютной белизной поверхностей, переходящих друг в друга без заметных углов, обстановка напоминала Арту визит в Храм на Икарусе. Он так и не разобрался, что за материал использовали Сестры, но это был не понятный его инженерному уму металл и не пластик. Мебель здесь, повинуясь буквально мысленной команде носителя браслета ведьм, мгновенно вырастала из пола и так же быстро исчезала. Аналогично вели себя дверные проемы, что доводило Арта, привыкшего уверенно ориентироваться в большинстве кораблей имперской постройки, до исступления.

Пожалуй, хуже всего для него была тишина. Внутри «Неуловимого» отсутствовала привычная Арту корабельная симфония – гудение перекачивающих атмосферу компрессоров, гулкая вибрация, передаваемая на корпус двигателями и генераторами Шварцшильда, ритмичный писк консолей управления, лязг магнитных ботинок экипажа. Он не мог назвать здешнюю тишину «мертвой», при всем своем безмолвии корабль Сестер казался, в буквальном смысле, живым.

Всё время находясь на борту «Неуловимого», даже оставаясь в полном одиночестве, Арт ощущал чье-то незримое присутствие. Не враждебное, не давящее, но всё же оно выводило капитана из равновесия. Даже сняв браслет, он подозревал, что корабль какими-то образом продолжает слушать его мысли и при малейшем проявлении враждебности просто запрет его в белой комнате без углов и дверей. Не то чтобы он собирался напасть на Сестер или затеять диверсию на их корабле, но ощущение было очень неуютным.

Несколько раз он ловил себя на том, что оборачивается, как будто надеясь увидеть кого-то незримо стоящего у него за спиной. Судя по поникшим усам бравого Гарета, затравленным взглядам Ривалена и непривычной молчаливости Гавейна, в своих переживаниях Арт был не одинок.

– Хотите выпить алкоголь? – уточнила Анна. – Пиво, вино, бренди, тальяк?

– Трудный выбор, – Гавейн задумчиво пощипал кончик изломанного носа. – Начну, пожалуй, с пива. Темного, если такое у вас водится, сэнара.

– Просто Анна, – Сестра улыбнулась, и рыжий пират, покоритель дальних рубежей Империи и гроза роялистов, неожиданно покраснел, как мальчишка. – Темное пиво, безусловно, водится. Кто-нибудь еще желает освежиться напитками или, может быть, перекусить?

Квад-лейтенант Гарет тоже попросил пива. Эссилт – газированной воды. Арт, снова вспомнив Храм на Икарусе и домик у озера, заказал травяной чай. Остальные от предложения отказались. Капитан ожидал небольшого чуда утраченных технологий и не обманулся. Середина стола выгнулась, превратилась в гладкое вздутие, которое разошлось и опало. На его месте стояли два высоких бокала с темным пивом, стакан с минеральной водой и стеклянный чайник с маленькой изящной чашкой. Всё на расстоянии вытянутой руки.

– Не могу нарадоваться гравитации. У пива из «груши» совсем не тот вкус, – сказал Гавейн. Он забрал бокал и нежно прикоснулся губами к шапке пены. – О, вателинский стаут. Моей благодарности нет предела, Анна. Мой любимый сорт.

– Корабль учитывает ваши вкусы при синтезе напитков, – пояснила Анна и сидевшая рядом сестра-близнец взглянула на нее с неодобрением.

Морриг явно не одобряла легкость, с которой Анна разглашала гостям тысячелетиями хранимые тайны Сестер. Ей, похоже, вообще категорически не нравилась затея с проникновением в Рексем. Арт, который все больше замечал скрытые различия между девушками, на секунду задумался, как Анна смогла убедить Морриг участвовать в авантюре. И, если на то уж пошло, почему она решила пойти на нее в первую очередь.

– Не буду спрашивать, откуда вашему прекрасному кораблю известны вкусы скромного бродяги, – сказал Гавейн и одним глотком опустошил половину бокала. – Боюсь, ответ, даже если вы согласитесь его дать, будет для меня так же непонятен, как и конструкция столь компактных генераторов искусственного тяготения.

«Интересно, – подумал Арт, – что скажет Гавейн, когда узнает, что корабль Сестер получил свое имя за то, что может становиться полностью невидимым в оптическом, микроволновом и гравитационном диапазонах».

Как сообщила капитану Анна, именно с помощью скрывавшего «Непобедимый» палеотека ему удалось подобраться к «Бурану» так близко. На его обеспокоенный вопрос, могут ли титаны ведьм проделывать такой же трюк, девушка ответила, что могут, но в отличие от «Непобедимого» для этого им надо сохранять полную неподвижность. «И затраты энергии просто чудовищные. Даже по нашим масштабам», – добавила Анна.

– Вернемся к моему вопросу, – рыжий корсар утер усы и бороду тыльной стороной ладони. – Наш план?

– Пожалуй, отвечу я, – подал голос капитан. – Если говорить очень кратко, мы, используя палеотехнологии корабля Сестер, проникнем в так называемую жеоду. Аномальную гиперпространственную полость, внутри которой находится крепость Рексем. Пристыкуемся ко входному шлюзу. Войдем внутрь. Найдем отсек, в котором содержится принцесса Элейна Пеллес с сыном. Выведем их оттуда и вернемся на корабль.

Командир морпехов откашлялся. Арт обратил внимание, что в отличие от Ястреба, к пиву квад-лейтенант пока не прикоснулся.

– Хотелось бы немного подробностей, – сказал Гарет сиплым голосом. – Для начала: как войдем? Какая там будет охрана? Количество? Вооружение? Как найдем нашу цель? Как получим к ней доступ? Есть ли план крепости?

Анна взглядом спросила разрешения у Арта и, дождавшись его кивка, сказала:

– План крепости у нас есть. Смотрите.

Над столом появилось голографическое изображение Рексема. Арт, который уже видел предстоящую демонстрацию, вновь поразился тому, как обыденно и скучно выглядела одна из самых хранимых тайн Сестер Аннун и Дома Кантор. Матовая сфера, равномерно покрытая одинаковыми круглыми буграми. Как он понял из объяснения будущей Настоятельницы, именно в этих буграх находились генераторы, поддерживающие стабильность жеоды. Рексем был сердцем и источником аномалии, в которой он скрывался.

– Какой размер объекта? – жадно спросил Гарет, наклоняясь вперед.

Никто из участников будущей операции не остался безучастным. Даже Бедуир, который с момента прибытия на когг Сестер вел себя более чем отстраненно, перестал разглядывать свои металлические пальцы и во все глаза уставился на голограмму.

– Диаметр сферы тридцать километров, – сказала Сестра Аннун. – Вот для масштаба наш «Неуловимый».

Крохотная копия большого когга, который по имперским стандартам должен был вмещать команду в двадцать человек, появилась рядом с крепостью. Морпех громко присвистнул.

– Такая, простите сэнары, ччеркова громада, – сказал он, – должна вмещать уйму охраны. А у нас всего всего четырнадцать бойцов.

– Шестнадцать, – сказала Эссилт. – Вы забыли посчитать нас с братом, квад-лейтенант.

Гарет снова откашлялся.

– При всем уважении, сэнара…

– Четырнадцать или шестнадцать не имеет большого значения, – примирительно сказал Ястреб. – Можем считать прекрасную Эссилт за двоих, а меня не считать вообще, потому что боец из меня так себе. В любом случае выглядит так, что брат Гарет затронул слабое место в остальном безупречного плана, придуманного тобой, Арт. У нас слишком мало людей, чтобы штурмовать объект покрупнее кочующей крепости Ганзы. Ставлю на то, что и созданные Сестрами системы безопасности на Рексеме посолидней.

– Вот-вот, – кивнул морпех. – Никого не хотел задеть. Просто не понимаю, как решать боевую задачу.

– Гарнизон, который держат на крепости Канторы, не превышает двадцати человек, – сказала Морриг. Было поразительно насколько холодный тон мог менять голос, который своим звучанием не отличался от голоса Анны. – Это если считать тех, кто способен держать оружие. Медиков, ученых и прочий персонал можно не рассматривать.

– Канторы занимают относительно небольшую часть крепости, – пояснила Анна. – Из-за исключительного расположения Рексема у них никогда не было необходимости в большом гарнизоне. И если вы не будете применять тяжелое оружие, системы безопасности крепости не будут вас атаковать.

Гарет заметно повеселел.

– Двадцать шершней, даже венаторов, это ерунда, – сказал он, лихо подкручивая левый ус. – Мои ребята пройдут сквозь них, как десантный вибронож сквозь масло. Но, если позволено будет спросить, та часть крепости, в которой нет Канторов. Что там?

Сестры переглянулись. Арту, как было уже не раз, показалось, что между ними состоялся безмолвный и крайне напряженный диалог.

– Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос, – сказала Анна. – Простите. Вам достаточно знать, что для целей вашей миссии эта информация несущественна.

Арт снова вспомнил слова Баста Второго, обещавшего, что он узнает правду о Рексеме. В животе у него образовался холодный комок.

– Предположим, – сказал морпех. – Хотя в нашем деле чем больше знаешь, тем крепче спишь, а не наоборот. А можно как-то посмотреть на внутренности этой штуки?

Анна кивнула, и серая оболочка крепости растаяла. Теперь они смотрели на прозрачную трехмерную схему Рексема, которая для их удобства разделилась на две полусферы.

– Это шлюз, к которому мы будем стыковаться, – сказала Сестра, и на схеме вспыхнул один из прилегающих к оболочке сферы отсеков. – Процедура полностью автоматизирована, и у нас есть все необходимые коды доступа. Прибывающие корабли обычно встречает небольшая группа Канторов, в основном это медики и техники.