Красный Клевер

Дожидаться вечера становилось всё труднее, я всё время ёрзала и качалась на стуле, пока Рут меня временами дёргала и говорила вести себя нормально, хотя заметно как сама уже не в терпении.

И только после молитвы мы поняли, что переход от послушниц к монахиням не событие, а процесс, растянутый на несколько месяцев. В прошлом году переход не наступил, а начался. И, кажется, в этом году должен кончится.

Свечи в руках монахинь подрагивали, пламя отбрасывало длинные тени на своды зала. Воздух тяжёлый, но одновременно такой сладкий от ладана и воска, будто сама ночь затаилась на пороге. Закатное солнце пробивалось сквозь высокие, стрельчатые окна, смешиваясь с мягким свечением огней.

Мы с сёстрами стояли в этом круге света, сердце гулко постукивало, когда мать-настоятельница возвысилась перед нами, а остальные монахини стояли живыми статуями, скрывая лица под большими капюшонами. Только ясные, глубокие глаза матери-настоятельницы по очереди смотрели на нас.

Взяв со стола первую коробку, театрально открывает её, вынимая и поднимая кинжал так, чтобы лучи солнца его слегка осветили. Чёрное стекло рукоятки ловит отблески пламени, а на лезвие выглядывали тонкие линии гравировки с инициалами. Я разжимаю губы, но дыхание застревает в горле.

– Сегодня, – голос матери Агнес раздался как чистый звон клинка, – вы переступаете новую черту. – Опустила она кинжал. – Больше нет «вчера», нет «завтра». Есть только этот миг. Ваши жизни принадлежат свету, но ваши руки должны быть сильнее тьмы.

Гулкий шёпот свечей. Лёгкость внутри, будто я не стою, а плыву в этом золотистом сумраке.

– Когда наступит час, это оружие станет продолжением вас самих. – Развернув кинжал и держа его за лезвие, мать-настоятельница продолжает. – Сестра Кассия. – Протянув кинжал, заметно как кончики пальцев сестры дрожат, прежде чем коснутся холодного стекла.

Мать-настоятельница по очереди называла наши имена, передавая кинжалы, и когда очередь дошла до меня, я не могла оторваться от тёмно-красных в крапинках на рукоятке. Это прекрасное оружие, даже как-то жалко будет его использовать.

– Повторяйте за мной. – Заговорила мать-настоятельница, проникая словами под кожу, добираясь до самого сердца. – Тьма не коснётся меня. – Губы сами выводили слова в унисон с сёстрами. – Я не покачнусь. Я не отступлю. Клинок в моей руке – клинок в сердце моего врага. Да исполнится воля света.

Последние слова затухают в воздухе, пока я проводила пальцами по тяжёлому лезвию. Клятвенные слова ложатся на плечи, но от них не исходит такая боль как от обычной. Свет в руках монахинь гаснет одна за другой, и в мгновение ока зал погружается в темноту. Но теперь свет внутри меня не погаснет.

Значит на этом этапе нам уже позволяется носить оружие, а значит придётся сшить набедренный ремень для кинжала.

Я, конечно, надеялась, что сегодня всё и кончится, и нам удастся посетить тайные ритуалы экзорцизма, или позволят участвовать в охоте на потерявших контроль вампиров в сопровождении охотников. Но больше всего о чём я мечтала, это наконец заиметь свою келью и носить чёрно-белую рясу. Но ничего, ношение с собой кинжала первая ступень, а нам ещё столько всего предстоит сделать.

***

Старые страницы пахли пылью, воском и временем. Шероховатость под пальцами пронизывала следами чужих рук. Вязь древних символов постепенно распутывают тайны, спрятанные в изгибах букв. Вампиры не просто чудовища, они математика инстинктов, игра теней и правил, которые можно взломать, если знать, куда надавить.

С момента как нам подарили кинжалы нам ещё открылся допуск к тайным знаниям, которые до этого были скрыты, и в библиотеке временами даже проводились уроки, где подробно рассказывали о всех преимуществах и слабостях вампиров. На таких уроках присутствовали не все монахини, но мы с сёстрами с удовольствием посещали каждую, веря и внимая каждому слову.

Примерно через неделю город за стенами задышал иначе. Мать-настоятельница собрала нас перед вечерней, рассказав, что нам открывается возможность выпрашивать выход в город, и не дожидаясь, мы с сёстрами тут же напросились на короткую экскурсию, на следующий же день. Звуки в городе всегда были более живыми, не глухими как отголоски наизусть выученных молит. Пряный запах новой выпечки манил через каменную мостовую. Улицы города щедры на искушения, и мысленно уже пробую на зуб эту свободу. Даже если приходилось всё время хвостиком таскаться за сёстрами, чтобы меня ненароком не забыли тут.

Можно ли просить ещё? Можно ли отвоёвывать шаг за шагом?

В течение месяца нам раз за разом открывались новые возможности, а значит посвящение из послушниц в монахинь не за горами, а там и собственная келья близко, что рукой подать.

А в ночь, когда мы стали молится почти до самого утра, нам с сёстрами вручили по книжке. Она ложилась в руки с неожиданной тяжестью, кожа обложки холодила руки, буквы на титульной странице дышали и манили. Личный, не переписанный никем молитвенник. Бумага впитает шёпот, сохранит мои сомнения, запомнит всё, что будет сказано между строк.

И именно в эту ночь, некоторые сёстры монахини, стали делится слухами, что в монастыре уже как десять лет проводится один и тот же ритуал во время перехода, чтобы доказать свою преданность «Правой Руке».

Я была уверена, что этот ритуал не скоро состоится, ведь нам только отдали молитвенники, вот только мать-настоятельница выловила нас у самых ступеней, ведущий в общую келью, заставив проследовать за ней. Проходя сквозь заброшенный, восточный коридор, я впервые пожалела, что всё это время ходила босиком. Камни под ногами были необычно холодными, заставляющие дрожать даже кости.

Шаги эхом отдавались от пустых стен покрытые паутиной и пылью, воздух слишком затхлый в этих стенах, сама реальность застыла много лет назад. Приближаясь к массивным дверями, я аж оторопела, немного отстав от сестёр и матери-настоятельницы. А что этот вампир тут делает? С каких пор он принимает участие во всех ритуалах монастыря?

Скрестив руки на груди, он по обыкновению был в тяжёлом, чёрном пальто, сонно рассматривая мать Агнес.

– Долго ещё собираешься меня эксплуатировать? – Недовольно подняв одну бровь буркнул он.

– Мы заключили договор и исправно за это расплачиваемся. Будь добр…

– Да-да, – прервал он её, подойдя ближе к сёстрам, и тут же метнув на меня взгляд. – Готова? – Он не сводил с меня глаза, из-за чего начала озираться на сестёр. Почему я?

– К чему? – Неуверенно сжала я кулаки на груди. Но он лишь слегка раскрыл скрипучую дверь.

– Когда она появилась тут? – Раздался шёпот Кассии, обращённый к Рут, пока я медленно протискивалась через сестёр.

– Ты о чём, она с самого начала была рядом. – Зевнув проговорила сестра.

– А я не помню. – Я спиной ощутила, как она сверлила мою спину.

– Сейчас-то ты её видишь. – Тихо выдохнул вампир, когда я остановилась у самой двери. – Шагай. – Злобно зыркнул он на меня, и я тут же помотала головой. Не могу. Не хочу…

– Я не могу. – Стыдливо опускаю голову. – Я… боюсь, – выдавила я, отступив на пару шагов.

– Ладно. – Устало провёл парень по лицу рукой, подойдя к Марии, вжимающийся в стену и опустившись на один уровень с ней. – А ты? Вообще… э-э… представляешь, зачем ты здесь? – Сестра неловко кивнула. Пальцы рассеянно проскользнули по виску, пока он не протянул руку, предлагая ей сделать выбор, от которого уже не было пути назад. – Здесь, хоть и мерзко, но ты можешь научиться защищать себя.

Почти ухватившись за его руку, вдруг Мария энергичнее замотала головой, спрятав руки за спиной и забившись в угол одной из стен.

– Я не готова. Я больше не хочу этого! С меня достаточно! Хочу домой.

Опомнилась! Четыре года жила тут припеваючи, а когда дошло до критической точки сдала назад?

Вампир недовольно оглянулся на мать Агнес, вставая на ноги.

– Тебе что, шоколадку предложить, чтобы ты добровольно пошла? – Пожал он плечами, на что мать Агнес брызнула истерическим смехом, но тут же прикрыла губы.

– Слышал бы ты себя со стороны. – Подошла мать-настоятельница к Кассии, взяв её за руку. – Готова ли ты принять нашу жизнь такой какая она есть, и защищать тех, кто не сможет защитить себя самостоятельно? – Кассия кивнула, она пару мгновений поглядывала на вампира, после чего юркнула в зал, и вампир моментально последовал за ней, закрывая дверь.

Сёстры по очереди входили и выходили из того зала, но что было отлично заметно, какими они возвращались. На руках Кассии и Рут были заметные следы тёмной крови, которыми они случайно пачкали серую ткань платья, взгляд поникший, я бы сказала даже отсевающий, словно они были далеко от сюда, и увидели то, чего не следовало. Обе сели на холодный пол, смотря куда-то вдаль.

От такого зрелища Елена даже не попыталась войти, она сразу отказалась. Даже когда мать-настоятельница пригрозила, что отправит её обратно, она всё же не решилась войти.

Анна более решительно зашагала внутрь, и в какой-то момент я расслышала звяканье цепей, тут же присмотревшись к матери-настоятельницы. Но она лишь поджала губы, не решаясь сказать.

– Аура, – донёсся до меня её голос, – ты ведь понимаешь, что дальше придётся решать. Останешься ли с нами, или вернёшься в Россию?

Я коротко кивнула, под протяжным скрипом входной двери. Анна уж как-то слишком быстро вышла, но она хотя бы не так напугана, как Кассия и Рут.

Нет к чему возвращаться. Меня должна был насторожить таким ритуалом, в котором присутствует вампир и проводится глубокой ночью, но всё же я шагнула за порог зала. Пыль хрустела под босыми ногами, и сделав ещё несколько шагов, начиная привыкать к более освещённой комнате. Каменные стены отсырели, будто монастырь сам потел страхом.

Зал был огромным, но давил своей тяжестью. Пыльные стены, огромные окна, сквозь которые пробивались лунные лучи, и запах крови. В центре помещения находился бледный человек, закованный в цепи. Его одежда была порвана и испачкана. Я тут же метнулась к нему, но поскользнулась на чём-то мокром, ударившись копчиком о каменный пол и явно привлекая внимание незнакомца, когда звякнули его цепи.

– Что происходит? – Поднесла я руку ближе к лицу, чтобы принюхаться. Но этого не требовалось. Волосы на затылке встали дыбом, а желудок упал в пятки стоило понять, что на моих руках кровь, и поскользнулась я именно на ней.

Вдруг из тени вышел тот самый вампир-без-имени, расслабленно засунув руки в карманы штанов. Он как-то недовольно оглядел меня, пока я медленно поднималась. Стоял так уверенно, словно весь мир принадлежит ему.

– Почему ты босая? – Голос был холоднее даже каменного пола, холоднее зимнего ветра, что мне просто хотелось забиться в угол.

– Так удобнее. – Проговорила я, метнув взгляд в сторону человека. – Почему он в цепях? – Не решаясь переступить порог из просто огромного пятна крови, проговорила я, стиснув кулаки.

– Подойди ближе и поймёшь.

Сделав первый шаг, ноги стали тонуть в вязкой крови, просачиваясь сквозь пальцы ещё сильнее холодя всё тело и заставляя дрожать. Кровь на полу растекалась тонкими потоками, но странно, на теле человека не было ни единой раны.

– Хочешь стать монахиней? – Раздался тяжёлый голос вампира. – Придётся принять этот мир таким, какой он есть. Без иллюзий. Вытащи кинжал. – Я снова обратила на него внимание, так и не решившись прикоснутся даже через ткань платья к набедренному ремню.

– А если я откажусь? – Голос звучит тише, и всё только потому, что я начинаю понимать к чему ведёт весь этот ритуал.

Цепи звякнули интенсивнее, и человек тут же поднялся на ноги собираясь набросится на меня. Попытавшись отступить, я ещё раз поскользнулась на крови, упав на пол всем телом застав лишь то, как пожелтевшие клыки клацали в дюймах от моего лица. Цепь на шее удерживало его на месте, и мне удалось заметить, как вампир-без-имени удерживал её одной рукой, дёрнув и вампир перед моим лицом издал нечеловеческий, хриплый рык.

От его движений воздух в зале становился плотнее, будто сами стены сужались.

– Решайся, монашка.

Дрожащими пальцами нащупав под платьем кинжал, нервно начинаю перебирать подол и вытащив его застыла с лезвием в руках, пока вампир продолжал извиваться от туга натирающих цепей. Вдруг он отстранился от меня, метнувшись к этому парню, а он лишь лёгким взмахом руки впечатал его в стену.

– Если ты ничего не сделаешь, это сделаю я. – Хотел он сорваться к бешеному вампиру, пока я вставала на ноги.

– Нет, стой! – Остановила я его,

Он фыркнул, насмешливый смех разрезал тишину, как острые ножницы.

Зря я его тогда отвлекла. Бешеный вампир тут же сорвался в мою сторону, зажмурившись и встав в пол-оборота, рукой помогаю себе вонзить кинжал в его сердце. Но рык бешеного не прекращался, заставив меня тут же отбежать от него, позабыв о кинжале и приметить, что я промахнулась.

Вампир извивался, рычал и пытался достать кинжал, но от каждого прикосновения его руки дымились, как и плоть, в которой застряло лезвие.

– Да ты, блять, издеваешься, – процедил вампир-без-имени.

Быстрыми движениями он ударил бешеного по внутренней стороне ног, заставив упасть на колени, и схватив за верхнюю челюсть, пустив кровь по рукам из-за заострённых клыков, просто оторвал ему голову. Кровь брызнула во все стороны, окрасив пол и стены.

Не шевелясь, не могла оторваться от того, как жизнь покидает его тело. Этот момент остановился в бесконечности, словно время само решило замедлиться.

Вся съеденная за день еда навернулась, и не удержавшись на ногах, я упала не четвереньки выплюнув всё, что накопилось за день. Выпрямившись, ощутив горькое послевкусие во рту, что захотелось моментально прополощешь рот ледяной водой.

Слишком неожиданно передо мной оказался вампир-без-имени, пальцы сомкнулись на моём лице, сжимая щёки и заставляя подняться. Грязь липла к коленям, а вкус желчи жёг горло.

Меня впечатали в стену, что лопатки больно ударились о шершавый камень, впиваясь в спину, пока горячее тело передо мной было близко. Слишком близко.

– Слушай сюда, – упёрся он свободной рукой в стену над моей головой, опасно нависая. – В следующий раз, если замешкаешься, всё кончится не кровью, а тобой, поняла?

Горячее дыхание мазнуло по коже, пока я, упираясь руками в каменную грудь, хотела отодвинуть его, но бесполезно.

– Думаешь, это игра? – Голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь, готовая прорезать любую надежду на пощаду.

Он приблизился настолько, что я могла различить каждый отблеск в глаз, малейшие движения губ, которые произносили слова, будто вырезая их в воздухе.

– Отпустите меня! – Попыталась я повысить голос, но все слова тонули за переделами его тела. – Я вас не боюсь.

– А стоило бы. – Произнёс он с насмешкой. – А может ты просто глупая? Дрожала, будто перед святым причастием. – Губы хищно изогнулись. – Думала, он раскается? Увидит в тебе благословенный свет?

Я дернулась в попытках высвободится, но он прижал меня всем телом к стене, клетка из стали и тени. Ногтями впиваюсь в его кожу, а он даже не морщился.

– Я не…

– Не что? – Продолжил он, приподняв брови. – Не такая наивная? Не настолько глупая? – Слова были подобны насмешке, раздирающая душу. – Реальность не работает по твоим молитвам, сестричка. – Взгляд вдруг потемнел, но я не стала отворачиваться. – Если бы я не был здесь, знаешь, что он бы с тобой сделал? – Кровь застучала в ушах, когда он наклонился. – Описать тебе в подробностях?

Сомкнув руку вокруг его запястья и впиваясь ногтями пытаюсь причинить хоть капельку боли, но я помню, как он не шелохнулся даже от укуса Бьёрна, чего бы ему сейчас меняться?

– Хватит! – Начала я стучать по его груди кулаками и срывающимся голосом.

– Знаешь, кого ты напоминаешь? – Я сжала челюсть прекратив отбиваться, пока он продолжал. – Тех, кто думал, что могут приручить монстра. – Пальцы скользнули по моему запястью, но хватка оставалась прочной. – Тех, кто когда-то пытался говорить с ним, как с человеком. Верили, что можно заключить сделку. – Я замерла, пытаясь понять о ком он. – Но монстры сделок не заключают, они сгрызают кости без разбора, жертва ты или спаситель. Он причина по которой ты стоишь здесь и обучаешься как защищаться, а не окровавленная висишь на воротах как предупреждение.

– Что? – Непонимающе наклонила я голову на бок. – О ком вы?

– О том, кого Ассоциация Охотников давным-давно убила. Но только представь, что было бы если они ошиблись?

Он медленно разжал пальцы, отступая.

– Не заставляй повторять пройденный урок. Свободна. – Махнул он рукой в сторону двери.

Прикоснувшись к пульсирующей челюсти, я оглядела его широкую спину, забрав свой кинжал сорвалась с места.

Глава 10. Следы не только на коже

Ещё до рассвета, до того, как встали все остальные сёстры, нужно был найти горжетку, чтобы более плотно скрыть шею и плечи. Как бы я ненавидела этот поступок вампира, мне не удавалось полноценно на него злится. Я ведь обещала достучаться до него, даже если придётся пролить немного крови.

Подобающе одевшись, я в итоге смогла вовремя выйти из кельи. Каждое утро начинается с молитвы, и я люблю этот ритуал. Тихий шёпот голосов под сводами часовни напоминает шелест крыльев, словно мы зовём ангелов побыть рядом. Свет свечей танцует на стенах, а я стараюсь сосредоточиться, но мысли всё равно блуждают. Снова мелькает его холодное, надменное лицо, с той самой насмешкой, которая жжёт изнутри до сих пор.

После молитв мы начали изготовление свеч, и тут можно было созидать. Пока сёстры шептались между собой, читали молитвы или просто напевали под нос, я не могла отделаться от мысли, что одной встречи с вампиром сложно назвать продуктивной. Я так и не смогла добиться от него нормального ответа, лишь вспышки ярости или просто попытки залезть мне под юбку.

Стоило вспомнить его руку у себя на колене, как пылающая волна пронеслась по щекам, из-за чего я моментально опустила голову, начиная усерднее работать, творя одну свечу за другой.

Горячий воск стекает по пальцам, обжигая. Я невольно дёргаюсь, и свеча выгибается в нелепом изгибе, похожем на сломанный стебель. Пытаюсь поправить её, но кривизна становится заметнее.

– Эй, эй! – Рут мягко накрывает мои руки, останавливая. Её голос как ветер, что сдувает напряжение с плеч. – Смотри, что ты сделала со свечой.

Да, свеча выглядит ужасно, как кривая дорожка, ведущая неизвестно куда. Она больше похожа на нечто бесполезное, чем на священный символ.

– Может, так задумано? – Пытаюсь отшутиться, скривив губы. – Такой дизайн. Для разнообразия.

Прищурившись Рут неудовлетворённо хмыкает, будто пытается найти в моём поведении нечто большее, чем просто невнимательность.

– Ты ведёшь себя странно в последнее время, – произносит она тихо, но с настойчивостью. – Стала рассеянной. Как будто твои мысли где-то далеко. Снова думаешь о Зоуи?

Отрицательно мотнув головой, громадный стыд навалился на плечи. Стыд не за враньё, а за то, что я так быстро начала её забывать. Да, мои мысли далеко отсюда. Там, где красные глаза смотрят на меня с насмешкой, а голос отзывается эхом во всём теле.

Жар поднимается к лицу. Её слова цепляют за живое, будто она случайно нажала на тревожную кнопку. Истерически хохотнув, стараюсь звучать естественно, хотя я всё ещё ощущаю внутреннюю дрожь.

– Это просто свечи. Мы с ними всегда в борьбе. – А её вид становится ещё более пытливым. – Да ну, тебе кажется, – отмахиваюсь я, взявшись за воск. Пальцы слегка подрагивают. Стоило согласиться с её вопросом. – Просто устала. Нам ведь ещё столько надо сделать, мы тут как белки в колесе.

Она слишком умная, чтобы поверить в этот дешевый ответ, но всё же молчит, а я так и не осмелюсь сказать правду. Не могу признаться, что мысли заняты не служением и не молитвами, а вампиром, который, одним словом, выворачивает наизнанку.

Глубоко вздыхаю, запах воска и ладана наполняет комнату. Пытаюсь сосредоточиться, но ощущение, что Рут всё ещё смотрит на меня, не даёт покоя.

– Не переживай, – говорю я, исправляя очередную кривую свечу. – К вечеру я стану как новенькая.

Она, наверное, думает, что я просто устала, жаль она не понимает, что устала я от себя. От того, что сердце мечется между долгом и тем, кто не верит ни в долг, ни в свет.

Тренировочный зал монастыря наполнен запахом древесины и пота. Пол слегка скрипит под босыми ногами, а я стараюсь не попадаться в отражении старых, запылённых зеркалах, боюсь снова удивить синяки под глазами. Да и здесь не места для раздумий.

Сестра Лидия спокойно и собранно снова приняла моё приглашение на бой, уже стоя напротив. Хорошо натренированная фигура вырисовывается на фоне тусклого света, струящегося сквозь витражи.

– Готова? – Спрашивает она, едва заметно кивнув.

– Я попробую, – стараясь звучать уверенно, хотя пальцы слегка подрагивают.

Мы начинаем. Её движения плавные, почти кошачьи. Делает шаг вперёд, и я уже чувствую давление, резкая как удар кнута атака приходит снизу. Успеваю поставить блок, но он отзывается болью в предплечье.

– Не думай. Действуй, – бросает она, уходя в сторону.

Кидаюсь следом, стараюсь ударить её в бок. Она легко уворачивается, и её нога взмывает вверх, целясь в мою голову. Инстинктивно пригибаюсь, перекатываюсь в сторону. Пол холодит спину, но я не могу позволить себе отдых.

Лидия наступает, без промаха она целится локтем мне в голову. Пытаюсь отбить её удары, но они сильнее, точнее. Каждый шаг всё равно, что вызов, каждое движение напоминание, что я во многом ей уступаю. Перекатившись по полу, приземляюсь на колени, и сжав кулаки я уже готова бросится в атаку. Кровь стучит в висках, челюсть сводит от силы, с которой я её сжимаю. Хватит с меня обороны!

Прыгаю вперёд коленом почти задев её, но Лидия удачно отклоняется. И только оказавшись в шаге друг от друга, она начинает выглядеть серьёзнее. Поджимает губы, стискивает кроткий хвост на макушке и глубоко выдохнув, резко начинает перехватывать инициативу. Из-за чего я утратила своё преимущество, потеряв равновесие и получив ногой в бок. Воздух вырывается из лёгких с болезненным свистом. Но я пока не готова сдаться, прижав рукой место удара под рёбрами, хватаюсь за световую гранату на поясе, как раз перед её очередным ударом.

Раздаётся ослепительная вспышка света, будто солнце взорвалось прямо передо мной, вместе с пронзительным, заполняющим голову звоном. Мир исчезает в этой белизне, воздух содрогается от глухого удара, который впивается в уши когтями. Лидия на мгновение заслоняет лицо. Подмечаю её растерянность, но это длится лишь миг.

– Аура! – Замираю под её резким голосом. Я спутала светошумовую гранату со световой. Мало того, что спутала, я в принципе не должна была этого делать, виновато отступив на пару шагов. – Это запрещённый приём! – Рыкнула она даже сильнее звона в ушах, выровняв дыхание. – Ты знаешь, что такие методы нельзя использовать на тренировках.

– Я… прости… – слова застревают в горле. Стыд заливает с головы до пят.

– Объяснись, – её голос смягчился, но в нём всё ещё присутствуют нотки твёрдости.

– Ты слишком сильно напираешь. Дай хоть кому-то понять какого это, выиграть.

– Мы тут тренируемся не за выигрыш! – Наступала она, пока я пятилась и спиной не упёрлась в стену. Легко тебе говорить, зная, что ты сильнее всех. – Что ты хотела показать?!

– Я хочу стать сильнее, – тихо проговорила я, сжимая и разжимая кулаки. – Столько жертв от рук вампиров, а мы ничего не делаем! Почему… – и вдруг я осознаю, что все свободные сестры смотрят на нас. Я позволила себе лишнего.

Лидия некоторое время смотрит на меня, а потом медленно кивает.

– Ты должна учиться контролю. Сила без разума не просто слабость, оно делает тебя опасной для окружающих. Завтра с утра придёшь на тренировку. И без импульсивных решений. Дай мне свои чётки. – Вытянула она раскрытую ладонь.

– Зачем?

– В угол поставить… Аура, проснись. Мне нужно что-то твоё, чтобы не забыть. – Сглотнув, вынимаю из кармана спортивных штанов чётки.

Она разворачивается и уходит, оставляя наедине с тишиной зала и внезапно загоревшимся спором других сестёр. Хочется остаться здесь и молиться, чтобы эта вспышка была последней, как в действиях, так и в мыслях о нём.

Рут аккуратно подошла ко мне, коснувшись плеч, я же просто пыталась исчезнуть под щебетом всех этих сестёр, которые явно посчитали меня невменяемой.

– Пошли. – Направила она к душевой.

Днём мы отправились в детский дом, место, где время, казалось, застыло.

Звонкие и искренние крики детей как ручьи весной, перекрывают любые тревоги. Бегают вокруг, а я пытаюсь уловить их хаотичные движения, будто держу в руках слишком лёгкую нить. Улыбка одного мальчишки всегда меня разоружает. Его розовые щёки и пальцы испачканы краской, протянув мне холст.

– Сестра Аура, сестра Аура, смотри! Это голубь, как в истории про Ноя! – Он показывает свой рисунок, смятый и немного рваный по краям.