Бог не проходит мимо

Алена молчала и с упоением слушала Руслана.

– Да, мы попьем чай, а потом поужинаем. У меня есть свежая форель, могу запечь в духовке с лимоном, майораном и базиликом – это быстро. Экскурсия на крышу будет завтра. Да-да, и не возражай, во-первых, ты мокрая, а там жуткий ветер, во-вторых, там, кроме огней, в это время суток ничего не видно, а в-третьих, ты ночуешь у меня.

– Но…

– Никаких но. Все решено.

Алена поудобнее устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. Кресло было широкое и мягкое. Девушка не верила своему счастью. Ведь Руслан еще ни разу за все время не приглашал ее к себе. Они встречались в кафе и ресторанах, гуляли по городу, катались на машине, но к себе он не звал. Алена даже примерно не знала, где он живет. А впрочем, она до сих пор о нем ничего не знает. Чем занимается, кто он и откуда. Все, что он рассказал, – что он чеченец по национальности, владелец какой-то юридической фирмы, родом откуда-то с Кавказа, где она никогда не была, и окончил МГУ. Вот, пожалуй, и все.

Руслан словно прочитал ее мысли. Впрочем, Алена давно заметила, что он часто догадывается, о чем она думает.

– У меня очень хороший бизнес. Жизнь становится с каждым днем все сложнее и сложнее, и людям необходима помощь в решении их жизненных заморочек. Поэтому одна из самых высокооплачиваемых профессий – это адвокаты и юристы. Такие известные люди, как Кучерена или Падва, очень и очень неплохо зарабатывают, а я занимаюсь почти тем же, чем и они.

– Но тебя никто не знает, – произнесла Алена, сразу поняла, что сказала глупость, и прикусила губу, виновато посмотрев на Руслана. Но ее вопрос нисколько его не смутил.

– По-настоящему известных людей никто не должен знать, они остаются в тени, я, пожалуй, к ним и отношусь. А долю их славы забирают такие, как Кучерена; впрочем, тоже заслуженно, – сказал Руслан, усмехнувшись.

– Одним словом, ты помогаешь людям разрешать их заморочки, – сказала Алена, глядя на весело играющий огонь и укоряя себя за глупые высказывания и слишком явные размышления. Она не умеет скрывать свои мысли, у нее все написано на лице.

– Да, любой юрист этим занимается, как известный, так неизвестный. Как такой, который получает за свою помощь миллионы, так и тот, который сидит в скучной конторе за штуку баксов в месяц. – Руслан отхлебнул свой чай и задумчиво стал смотреть на огонь.

«Главное – мы теперь вместе, и ничто не разлучит нас», – думала Алена.

Глава одиннадцатая

Из раздумий ее выдернул мягкий голос Лидии Александровны, оказалось, что ей давно делают УЗИ.

– Ну что ж, беременность полных десять недель. В матке один плод. Ребеночек развивается нормально. Сердцебиение хорошее, пока никаких отклонений я не вижу.

«Ребеночек, надо же», – подумала Алена, и по щекам у нее потекли слезы. Она и не думала называть его «ребеночек», неужели он у нее будет?

Рядом стоял Руслан, заложив руки за спину. Алена боялась смотреть в его сторону. Вид его был страшен.

«Похоже, он не рад», – внутренне усмехнувшись, подумала Алена. Конечно, это с самого начала не входило в его планы, но теперь ему придется с этим считаться. Это было мгновение безумного злорадства. Да, она жертва, беспомощная невольница, она не распоряжается своей жизнью, но, тем не менее, она сорвала его грандиозные планы. Значит, и он не всемогущ, хотя считал себя избранником Аллаха, который благоволит ему во всех его делах. Бог вмешался в эту ситуацию, и, если бы не ребенок, она, Алена, ничего не смогла бы. Несмотря на то что ей самой хотелось делать все, что он велел. Или ей только казалось, что она хотела? Алена так и не нашла ответ на этот вопрос. Кто руководил ее сознанием? Это так и оставалось загадкой. Впрочем, она догадывалась – кто. Тот же, кто шептал ей на ухо тогда на мосту.

Да, Руслану пришлось считаться с изменившимися обстоятельствами. В другой ситуации он наплевал бы на какую-то беременность какой-то шахидки. Сколько таких было, кто с этим считался? Ведь за каждой операцией стоят миллионы и очень серьезные люди, которые не прощают осечек. Но в этом случае ему пришлось взять произошедшее в расчет, ведь это ребенок от него. Даст ли Аллах ему еще детей?

Пятнадцать лет назад, когда он был еще простым студентом юридического факультета МГУ, отец Руслана, старый Хариф, женил его на вдове своего внезапно умершего друга – Лейле. Хариф был чем-то обязан своему кунаку, вот и принял такое странное решение, понятное только ему одному. Воля отца – закон. В семье остальные братья уже были женаты, выбор пал на младшего Руслана. Повиноваться отцу требовалось беспрекословно.

Тогда Хариф позвал сына к себе для разговора. Руслан только что приехал домой на каникулы.

Отец принял его ласково. Стол был накрыт к чаю.

– Садись, сынок, – ласково произнес старик, – ты не догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить?

– Нет, отец, я тебя внимательно слушаю, – почтительно ответил сын.

– Ты должен выполнить мою волю. Я хочу, чтобы ты женился на вдове моего друга Асланбека, – произнес старик.

– На Лейле?! – воскликнул Руслан, не веря своим ушам. – Отец, ты шутишь или говоришь всерьез? Руслана почти трясло, он мгновенно забыл о почитании родителей и о незыблемом законе – покорности старшим. Он посмел повысить голос на отца, столь велико было его негодование.

– Я позвал тебя шутки шутить? – возмущенно спросил Хариф, прищурив полуслепые глаза под лохматыми седыми бровями.

– Но она старая и страшная, как ведьма. – В глазах Руслана было почти детское отчаяние.

– Заткнись! – Старик с силой стукнул кулаком по столу, так, что чашки подпрыгнули, расплескав чай на накрахмаленную скатерть, оставив желтые расползающиеся пятна. – Ты мой любимый младший сын, а так разочаровываешь меня. Ты непокорный сын и хочешь нарушить вековой обычай наших отцов. Как мусульманину, тебе должно быть стыдно за свои слова, перечащие воле отца. Ты женишься на Лейле, и это больше не обсуждается. Иначе я отрекусь от тебя: прокляну и найду другого сына!

Эти страшные угрозы подействовали на Руслана, он больше не смел противиться родителю. Нарушать исламские законы ему не хотелось.

Лейла ему не нравилась и совершенно не возбуждала как женщина. Худая, страшная, она напоминала ему иссохшую воблу. Будучи старше Руслана на пятнадцать лет, она казалась ему старухой.

Впрочем, в постели Лейла оказалась горячей и страстной, и Руслану иногда даже нравилось, как она с ним играла. Она была опытна и умела утешить мужа любовными ласками. У нее никогда не было детей, и от Руслана они так и не родились, хотя каждый раз она буквально набрасывалась на своего нового мужа со словами «Дай мне детей, и я оставлю тебя в покое».

Отец утешал сына в его горе, говоря, что и у пророка Мухаммада первая жена была намного старше. Дескать, она была мудра и опытна, и именно благодаря ей у Мухаммада открылся дар пророчества. Руслану нравилось это сравнение, ведь он был истинным мусульманином и хотел подражать пророку во всем. Со временем решение отца даже стало казаться ему мудрым.

На Кавказе никогда не было официального многоженства, с Лейлой Руслан не расписывался и формально был свободен, поэтому смело мог вступать в следующий брак.

На Мадине Руслан женился по огромной страсти. Это было уже в то время, когда он окончил университет, усиленно изучал НЛП, психологию, гипноз и общался с важными и очень серьезными людьми.

Однажды, в праздник Курбан-байрам, который он по традиции проводил у себя на родине, Руслан увидел свою двоюродную сестру Мадину. Увидел, как мужчина видит женщину. Ей было всего четырнадцать, тем не менее, с ее отцом сговорились быстро и по всем горским традициям сыграли пышную свадьбу. Восточные девушки созревают быстро, но к Мадине это не относилось, она выглядела как щуплый подросток. Ее грудь и бедра едва начали обретать женские формы, но именно эта особенность привлекала Руслана и вызывала в нем нестерпимое и жгучее желание. Он буквально пылал к ней страстью.

Через год совместной жизни Мадина забеременела. Беременность протекала тяжело, ребенок оказался слишком крупным для худой и недоразвитой девушки. Руслан в то время был невероятно занят работой, начиналась военная кампания Дудаева. Необходимо было проводить огромный объем идеологической работы, готовить идейных и надежных воинов ислама, Руслан то и дело мотался между Пакистаном, ОАЭ и Иорданией. Шла активная международная вербовка боевиков и инструкторов по боевой подготовке из арабских стран.

Мадина оставалась в доме своего отца, врачам ее не показывали. Подошел срок родов, только тогда выяснилось, что у несчастной девочки узкий таз и единственный способ родоразрешения – кесарево сечение. Начались мучительные и изматывающие схватки, а на всю округу был единственный хирург, способный сделать операцию. Разрешения на нее спросили у отца роженицы, так как с Русланом связи в то время не было. Отец, узнав, что хирург – мужчина, категорически отказался. Мол, нехорошо мужчине прикасаться к чужой жене, ищите женщину-хирурга или пусть рожает с местной акушеркой. Все горские женщины так рожали веками, и ничего с ними не было. В результате – тяжелейшие роды, акушерские щипцы, серьезная черепно-мозговая травма плода, длительная асфиксия, необратимые повреждения мозга. У Мадины после родов началось кровотечение, которое невозможно было остановить обычными средствами. Пришлось вызывать того самого хирурга-мужчину, который ради спасения жизни роженицы вынужден был удалить ей матку. Ребенок чудом выжил, но врачи вынесли мальчику неутешительный вердикт. Он никогда не сможет ходить, никогда не будет контролировать свои физиологические процессы, не будет говорить, не сможет взять в руки ложку. Для Руслана это был страшный удар, который он расценил как гнев Аллаха. Сын-первенец оказался уродом. От Мадины у него больше никогда не будет детей.

Руслану и в голову не пришло обвинять тестя в своей беде. Тот поступил по закону абсолютно правильно – не дал прикоснуться постороннему мужчине к чужой жене. На все воля Аллаха. Руслан с головой погрузился в священную войну – джихад, желая снискать милость и благословение всевышнего.

Глава двенадцатая

Алену привезли назад. Руслан вошел в комнату, плотно притворив за собой дверь. Руки заложил за спину, на бледных щеках ходили желваки, глаза горели злым светом.

– Амина, до родов ты останешься здесь. Лейла будет за тобой ухаживать. Когда родится ребенок, Лейла заберет его себе, станет ему матерью, а ты должна завершить свою миссию ради Аллаха всемогущего. Тебе все понятно?

Алена хотела сказать, что не отдаст ребенка и не станет завершать свою миссию, но сдержалась: это было бы более чем бессмысленно и глупо. Только лишний раз навлекать на себя гнев. Она решила переменить тактику:

– А мне что, до родов нельзя будет выходить из этой комнаты?

– Нет, почему же, ты можешь выходить на прогулку в сад – под присмотром Лейлы.

– А читать я что-нибудь могу?

– И читать ты можешь, только исламскую литературу. Лейла тебе все принесет. Вопросов больше нет?

– Нет.

Руслан развернулся и взялся за ручку двери.

– Руслан! Это же наш ребенок. Почему мы не можем быть вместе? Вместе его растить. Ты больше меня не любишь?

– Потому что мы на войне, на священной войне. Руслан стремительно вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Весь оставшийся вечер Алена проплакала. «Все кончено, – думала она. – Мне вынесли приговор, я обречена, надежды на спасение практически нет, бежать отсюда невозможно, везде охрана, камеры. Это в боевиках за пленницей прилетает супермен, обвешанный гранатами, всех убивает, улетает с освобожденной на вертолете, а в конце они целуются».

Алену немного развлекла эта забавная мысль, но ненадолго. За ней уж точно никто не прилетит. Может, родители начнут искать? Ведь последний раз она морочила им голову еще в лагере. Руслан заставлял им иногда звонить и рассказывать сказки, как у нее все хорошо. Горный воздух, прекрасный климат и море счастья, скоро приедем, тогда и увидимся. Мама просила оставить телефон: «Мамочка, это невозможно, здесь только спутниковая связь, я сама буду звонить или писать по электронке, не волнуйтесь, мы сами скоро приедем», – самозабвенно врала Алена. И мама, слыша ее счастливый голос, совершенно успокаивалась. Они не будут ее искать, по крайней мере в ближайшие два-три месяца. Она прекрасно знает своих родителей, они вообще редко интересовались ее жизнью. Мать всегда была занята исключительно собой, отец – работой. Отец – либерал до мозга костей. Его главное жизненное правило – уважать свободную волю других людей, и дочери в первую очередь. Не важно, какой национальности и религиозной принадлежности будет ее жених, главное – это ее собственный свободный выбор.

Родителям не нравился первый жених Алены – Андрей, нищий мальчишка-семинарист, да еще сирота. Мать шокировало, что ее дочь собирается стать попадьей, но отец на корню пресекал все попытки жены помешать Алене самой строить свою жизнь. Мало ли что не нравится им – родителям. Да, они были рады, что у Алены с Андреем ничего не получилось, несмотря на тяжелую депрессию дочери. Отец в то время сделал все, чтобы она забыла свою первую любовь. Устроил ее на хорошую работу, дававшую возможность отвлечься и общаться с людьми совсем другого круга и уровня, нежели церковное окружение. И надо отдать должное, у него это получилось.

Когда они только приняли решение пожениться, Руслан решил устроить торжественное знакомство с ее родителями. Он заказал столик в «Метрополе». Они с Русланом подъехали на его БМВ, который сразу же впечатлил ее родителей. Потом впечатлил и сам Руслан – владелец преуспевающей юридической фирмы. Он совсем не был похож на привычного «хачика» с рынка, и лицо у него было скорее не кавказского типа, а европейского. Плюс безупречные манеры, дорогой костюм, эрудиция, прекрасное образование, знание нескольких европейских и восточных языков, золотой «ролекс»… Мама рассыпалась в комплиментах. Руслан откровенно льстил в ответ. Заказали изысканный ужин.

Алена лежала в кровати и вспоминала детали того почти забытого разговора. Тогда она была влюблена и не понимала, к чему клонит ее Руслан, к чему готовит ее родителей. Она устала плакать, глаза неприятно болели и распухли.

– У нас не будет свадьбы в традиционном понимании, – говорил Руслан, – мы распишемся в ЗАГСе и отправимся в свадебное путешествие за границу.

– У меня очень много работы, – продолжал он между тостами (сам Руслан не пил, а только пригублял из своего бокала), – моя работа связана с постоянными разъездами. Думаю, что некоторое время нам с Аленой придется вообще пожить на Кавказе.

– Это что, Чечня? – взволнованно воскликнула мама.

– О, нет, разрешите за вами поухаживать, – произнес Руслан, подлив в ее бокал марочного французского вина, – почему-то все считают, что Кавказ – это только Чечня. – Он мило улыбнулся будущей теще и продолжил: – Кавказ – это очень многогранный регион, Краснодарский край, например, это тоже Кавказ. Нет, жить мы будем под Нальчиком, это Кабардино-Балкария. Смею вас заверить, место очень спокойное. У меня там дом, правда, в достаточно труднодоступном месте, горы. Но зато прекрасный свежий воздух и никакой цивилизации, только спутниковый Интернет. Я люблю такие уголки, знаете, после Москвы, после этого огромного мегаполиса, там буквально отдыхаешь душой.

– Да, да, Москва – это ужасно, этот постоянный смог, я вынуждена часто выезжать на дачу из-за этого, – поспешила поддержать разговор мама. – Думаю, для Аленочки с ее малокровием будет на пользу пожить в горах.

– У Алены проблемы с кровью? Она мне не говорила, – озабоченно спросил Руслан.

– Какое малокровие, просто пониженный гемоглобин, ты, мама, как скажешь, – вступила в разговор Алена.

– Да, конечно, просто я хотела сказать, что очень полезно пожить в горах, особенно тебе, ты так много работала в последнее время и совсем себя измотала, – поддержала дочь мама.

– Теперь у Алены не будет необходимости работать, я достаточно состоятельный человек, чтобы моя жена никогда не работала. Если она очень захочет, она сможет и поработать, но я в принципе против, чтобы женщина работала. Раньше женщины никогда не работали, это было советское нововведение, чтобы уравнять в правах мужчину и женщину. Но этим самым женщину только унизили. Цивилизация и весь этот технический прогресс только разрушают родоплеменные отношения людей, разрушают саму структуру общества, я имею в виду – справедливого общества. Человечество катится в пропасть, только потому, что выбрало цивилизацию и государственный строй, уравняло в правах мужчин и женщин, надругалось над семейными традициями. А надо возвращаться к хорошо забытому старому, так сказать, к своим корням, только тогда будет чистое и справедливое общество. Но мы отклонились от темы. – И Руслан очаровательно улыбнулся.

– Вы придерживаетесь ретроградных взглядов, – вмешался отец, – я считаю, что женщина может работать, если у нее есть такое желание, для самореализации и самосовершенствования. Другое дело, что женщина не должна работать от нужды, если у нее есть муж, он должен ее обеспечивать, в этом с вами, Руслан, я, пожалуй, соглашусь. Алена у нас работала не из-за денег и необеспеченности, а только потому, что ее работа ей очень нравилась. Думаю, что Алена должна сама решить, будет она работать или нет.

– Нет, папа, я решила, что это будет зависеть от мнения моего мужа. Я буду делать, как он хочет, если он против, я никогда не стану работать. Да к тому же моя работа мне изрядно поднадоела. Мама права, я измоталась, и надо просто отдохнуть и пожить нормальной жизнью. К тому же замужняя женщина не может уже мотаться по всему миру с группами туристов.

– Почему обязательно туристы, – возразил отец, – ты ведь художник-модельер, вы, Руслан, наверное, знаете об этом.

– Да, конечно, Алена мне говорила, – любезно согласился Руслан.

– Она может, например, открыть свой салон, – продолжил отец свою мысль.

– Пап, я не хочу сейчас ничем заниматься, может быть, через несколько лет, потом когда-нибудь, сейчас мне хочется просто семейного счастья, – произнесла Алена.

– Хорошо, за счастье нашей Алены. – И отец поднял свой бокал.

Глава тринадцатая

Так за всей этой болтовней прошел вечер. Родители были в восторге. Какие красивые слова говорил Руслан, как красиво все начиналось, как в сказке. А теперь все как в кошмарном сне. Хочется себя ущипнуть, проснуться и с облегчением вздохнуть, что это был всего лишь сон. Но то реальность, страшная реальность…

Теперь родители точно еще не скоро начнут волноваться, тем более что Руслан наверняка позаботился, чтобы от «Алены» регулярно приходили письма по электронке.

– Мама с папой читают сплошное вранье и радуются за свою дочку, – с тоской подумала Алена.

Когда они все же заподозрят неладное, начнут искать – а на это уйдут еще месяцы, – будет поздно. Рожать ей в августе – июле, всего лишь через полгода. А Руслан уверил родителей, что в Москву они вернутся не раньше чем через год. Так надо, такая у него работа, а Аленке необходимо для здоровья пожить в горах, на свежем воздухе. Маму с папой они непременно пригласят в гости, да, пригласят, как только обживутся сами. И родители верили каждому его слову, всему этому вранью, ни в чем даже не сомневаясь и не удивляясь, даже тому, что им с дочерью предстоит столь долгая разлука. Верили, как жертвы верят мошенникам, которые прикидываются соцработниками или агентами и с легкостью заставляют выворачивать карманы, отдавать последнее накопленное и припрятанное. Верили, как верят люди, которых раскручивают на лохотроне и которые в азарте игры отдают все, что у них есть, до последней копейки. Да, Руслан грамотно их обработал, недаром он учился своим психологическим приемам у специалистов с мировым именем. Он умел убеждать, заговаривать зубы. Ему верили – и с восхищением смотрели ему в рот.

Эти мысли повергли Алену в еще большее уныние.

Пришла Лейла, как всегда молча, принесла ужин. Алена лежала, отвернувшись к стене, к еде не притронулась. Через час Лейла вернулась, без единого звука унесла остывшие тарелки. Как Алена забылась сном, она не помнила. Всю ночь ей снились беспокойные сны, Алена ворочалась, не находя себе места, кровать казалась неудобной и слишком узкой. Проснувшись утром, Алена долго разглядывала в зеркале свое опухшее от слез лицо.

Потекли скучные, однообразные дни. Лейла выводила Алену гулять во двор. Руслана она видела очень редко, и то мельком, он заезжал на один-два дня, а потом надолго уезжал. Зима подходила к концу, да и та была в этом году очень теплая, выпадавший несколько раз снег быстро таял. Лишь горы были покрыты белым одеянием, гордо подняв к небу остроконечные заснеженные вершины.

Стояли ненастные дни, моросили унылые дожди. Алена была в отчаянии. На прогулках Лейла наблюдала за ней издали, рядом никогда не ходила. Это несколько облегчало существование, Алена тяготилась присутствием своей хмурой надсмотрщицы и тихо ее ненавидела. Если у них все получится, эта неприятная тетка с темным лицом станет матерью ее малыша, и он никогда не узнает, кто на самом деле его настоящая мать. Они вырастят из него воина Аллаха, а если это девочка, выдадут замуж за подобие ее отца. Алена ненавидела этот дом-каземат, эти свинцовые горы с белыми макушками, почти всегда наполовину укутанные туманом, это бесконечно моросящее небо…

Как-то раз во время одной из прогулок Алена встретила еще одну обитательницу этого грустного места. Спускаясь по ступеням, она вдруг едва не столкнулась с инвалидной коляской. В кресле сидел ребенок, вернее подобие ребенка. Раскосые глаза смотрели в разные стороны, из полуоткрытого рта свисал язык. С уголков искривленных губ обильно текла слюна, скрюченные ручки плотно прижимались к кривому уродливому тельцу. Ребенок промычал что-то нечленораздельное и дернул маленькой недоразвитой головой в красной шапочке с помпоном.

Алена от неожиданности вздрогнула, чуть было не вскрикнув, но уже в следующий момент почувствовала на себе цепкий, полный ярости взгляд. Столько ненависти и злобы на одном лице она еще не видела. На нее в упор смотрела девушка с черными, как бездна, миндалевидными глазами. Она что-то прошипела по-чеченски, по всей видимости, какие-то ужасные проклятия, привычным движением ловко развернула коляску и быстро покатила ее вглубь сада. Алене стало плохо: что она сделала этой несчастной девушке? Эта встреча не выходила у нее из головы целый день. Этот бедный малыш ей кого-то очень сильно напоминал. Руслан! Ее осенило: «Он похож на Руслана, это его сын!».

Оправившись от шока, Алена присела на скамейку в саду. Она думала о ребенке-инвалиде, о том, что это сын Руслана.

Алена не помнила день, когда произнесла шахаду. Кажется, это случилось через неделю после того, как она сняла с себя крестик. Гуляя по мрачным аллеям, девушка пыталась восстановить в памяти тот день, но кроме того, что тогда Москва стояла в умопомрачительных пробках, ничего не могла вспомнить. Она была так переполнена любовью к Руслану, что запомнила только пробки: тогда он обнимал ее на заднем сиденье, а она обмирала от того, что была с ним рядом. Руслан, который обычно всегда сам был за рулем, в тот день взял своего шофера. Они сидели сзади, раскинувшись на шикарном кожаном сиденье. Он прижимал ее к себе, гладил руки, целовал волосы, и ей казалось – вот оно, счастье.

Затем ее мысли переключились на то, как они после свадьбы приехали в его дом под Нальчиком. Алена была бесконечно счастлива, ей казалось, что она словно в сказочном сне, которому не будет конца. Руслан умел создать атмосферу праздника. Алена вспоминала их романтические ужины на уютной веранде, сплошь увитой плющом, огромный плавательный бассейн, маленький прудик с золотыми рыбками, из которого вытекал веселый звонкий ручей, пересекавший сад, несколько ажурных мостиков, альпийские горки и даже настоящий, вечно напыщенный павлин со своей скромной серенькой павой… Вся эта райская сказка закончилась в один день – они уехали в лагерь. Руслан особо ничего не объяснял, Алена боялась спросить, почему и зачем они едут в горы. У нее было одно-единственное желание – всегда быть с ним рядом, и не важно, куда и зачем она с ним едет. Не важно, чем будет заниматься, только бы быть с ним, только бы любить его до безумия, до самоотречения.

Глава четырнадцатая

В лагерь ехали долго, полдня тряслись по труднопроходимым лесным дорогам. Наконец, джип остановился, дальше предстояло идти пешком – километра два. Руслан отпустил водителя – хмурого бородача с уродливым шрамом через все лицо. Бородача звали Казбек. Дальше шли вдвоем по узкой горной тропе, петлявшей между выступами причудливых скал: Руслан впереди, Алена немного сзади. Всю дорогу она любовалась любимым: он был необычайно красив и грациозен, как молодой олень. Казалось, что он рожден ходить по горам, так быстро и бесшумно передвигался. Ни один, даже самый маленький камень не вылетел из-под его ног, словно Руслан шел по воздуху. Алена смотрела на его спину, ноги и чувствовала, как сильно его любит, как хочет полностью отдаться его воле, раствориться в нем, стать частицей его тела и души. Она едва поспевала за ним, иногда он оборачивался и протягивал ей руку. И в этот момент ей хотелось прижаться к нему, ее ноги начинали скользить еще больше, камни сыпались в разные стороны. Алена не решалась сказать Руслану, что хочет его прямо здесь и сейчас. Он не смешивал работу с личной жизнью, а переход в лагерь был уже частью его работы.