Убит кровью, рожден смертью

Голос отца сразу же прерывается после этих слов. Никакого приветствия, ничего, только приказ.

Телефон хрустит в моих руках, и только услышав этот звук, замечаю, что сжал его до побелевших костяшек и защитное стекло дало трещину.

– Все в порядке, сынок?

Голос мамы вынуждает меня принять спокойную позу, я не хочу её пугать, никогда блядь.

– Да, но нам нужно ехать с парнями.

Услышав эти слова, мама грустнеет, отодвигая от себя тарелку, и улыбка блекнет на лице Эбби.

Я не знаю, как описать чувства, которые бурлят сейчас внутри при виде выражений их лиц, при виде их боли. Ненависть, вихрь ненависти, который сжигает все внутри. Желание уничтожить отца, убить и все остальное самое худшее, не стоит даже произносить вслух. Я не могу это контролировать, эти чувства бурлят и бурлят, умоляя дать им выход. Но я не могу. Пока не могу.

– Я обещаю завтра наведаться к вам, Нора, – мягко говорит Гарри, поднимаясь со своего места.

– Я тоже обещаю, – поддерживает следом Алекс, и благодарность вспыхивает в груди.

Сколько бы проблем мне не доставляла дружба с парнями, я бы всё равно выбрал путь с ними. Ведь, несмотря на всю тьму, окружавшую нас, вместе мы сильная скала, которая противостоит всем преградам. Вместе мы сила и кровь. Вместе мы достигнем свободы. Только так – вместе. И никак иначе. Никогда иначе.

Я целую сестру в щеку и тянусь через стол к матери, ощущая облегчение, когда замечаю, что ей стало лучше после слов парней.

– Берегите себя, мальчики, – просит мама, когда встаем со стола направляясь вместе к выходу.

Мы втроем подмигиваем ей, уверяя, что все будет хорошо.

У входа ловлю взгляд Эбби, который искрится виной, и я с непониманием поднимаю брови вверх, но сестра уже отводит в сторону от меня свое лицо, скрываясь за длинными волосами.

Но я не могу надолго на этом зациклиться, когда проблема в виде отца дышит в затылок.

Может мне и вовсе показалось?

– Готовы, Красные Вороны? – спрашивает Гарри, когда мы выходим на улицу.

Парень выбегает немного вперед, ухмыляясь поднимая руки вверх, словно к Всевышнему.

– Сегодня будет адская ночь, приготовьте попкорн, ангелочки, – в небо кричит парень, и я не сдерживаю смешка.

Ненормальный.

Алекс напрягается, услышав слово – ангел, и я притягиваю его к себе, пытаясь отвлечь.

– Иди сюда, Гарри, – приказываю я, и, к удивлению, парень слушается.

Я прижимаю нас троих лбами, удерживая за шеи, смотря каждому в глаза.

– Сегодня мы прольем кровь ради Ребекки. Сегодня мы обязаны не провалиться и следовать плану. Я отвлеку на себя отца, когда ты будешь действовать, Гарри, и, если что-то пойдет не так, я защищу вас, ясно? Ничего лишнего не делаем без моего известия, и это касается тебя, Гарри, – ударяю парня в грудь, и он только ухмыляется, никак не соглашаясь со мной. – Мне нужно, чтобы вы сказали слова: «Да, мы все поняли и будем осторожны, Райан.» Скажите эти чертовы слова!

Парни закатывают глаза, в ответ тоже хватая меня за шею, слегка встряхивая.

– Мы Красные Вороны, Райан. Мы верны тебе и будем всегда рядом. Не переживай, сегодня мы вместе разорвем его в клочья, и Ребекка будет в безопасности. Мы пойдем вместе с тобой в руки тьмы, можешь не сомневаться в этом, – серьезные слова Гарри без нот веселья пронзают моё сердце, я никогда не сомневался в парнях. Я верен каждому из них, как они мне.

– Мы с тобой, Райан, будь то Ад или Рай, – слова Алекса, произнесенные тихим шепотом, поражают меня. Он никогда не говорит подобных вещей, и я привык к его закрытости, никогда не требуя большего.

Тепло вспыхивает в груди, настолько сильное, что я понимаю это чувство.

Любовь.

Моя жизнь была жестока, аморальна, наполненная кровью. Но я не хочу видеть этой стороны. Я хочу бороться ради этой теплой стороны, которая рядом, несмотря на всю тьму и смерть.

– Я никогда не сомневался в Красных Воронах, я никогда не сомневался в вас, парни.

Мы крепко обнимемся, хлопая друг друга по плечам. Парни не трогают мою спину, зная, как грубые касания к этому месту влияют на меня.

– Начнем кровавую ночь, Вороны?

Парни в один голос соглашаются, и мы направляемся к месту, где сегодня будут править мои демоны.

Пришло время Красным Воронам проявить себя. Пришло время пролить кровь ради свободы.

Глава 7

Play with fire – Sam Tinnesz

Мое удовольствие – это их боль

Мы втроем входим в клуб, принадлежащий моему отцу, привлекая к себе все взгляды посетителей. Красные, зеленые, белые огни ослепляют, зажмуриваюсь на секунду, пытаясь привыкнуть к освещению.

Громкая музыка с колонок оглушает, биты бьют по ушным перепонкам, переполняя меня желанием найти диджея и заставить его поменять плейлист. Музыка, играющая сейчас, похожа на отчаянный вой, напоминающий дни, когда отец заставляет меня пытать людей в нашем подвале. Это вновь напоминает мне, что значит быть во власти другого человека и это пытка для моего самоконтроля, который и так висит на волоске.

Отец идет по середине, не скрывая удовлетворения от окружающей его обстановки, ухмылка искривляет его губы, а глаза сверкают садизмом, когда он смотрит на танцующих девушек на пилонах. Наши ребята во всю начали торжество, осматриваясь замечаю рассыпанные дорожки на столах и опрокинутые столы, которые свидетельствуют о том, что драки были в наше отсутствие.

Долго смотря на отца, я ощущаю словно смотрю в отражение себя через двадцать лет. Короткие темные волосы, крупное тело, покрытое татуировками. Единственное отличие в нас – это шрамы, покрывающие моё тело. Шрамы, которые отец нанес собственной рукой. Подобные наказания я начал получать, когда был ещё ребенком и не понимал, за что меня наказывают, чем я провинился.

Встряхиваю головой, отгоняя эти мысли, я больше не ребенок. Я отпустил то время и готов выдержать любое наказание отца, если это послужит цели защиты моей семьи.

Отец вызвал меня с дома, заставляя оставить одних мать и Эбби только для того, чтобы я пересчитал нашу прибыль с наркотиков, когда тем временем он трахал шлюху на соседнем столе.

Сжимаю кулаки, отводя от отца пристальный и смертельный взгляд, когда запах пота и воспоминаний ударяют в мою голову. Он со всей жесткостью насиловал девушку, принуждая меня быть рядом, зная, что это картина разрывает меня на части. Я хотел ей помочь, но я не мог, и отец знает, как это влияет на меня.

Он знает, как на меня действует моя беспомощность и покорность не по собственной воли. Знает, что это пробуждает внутри и пользуется этим знанием в своих интересах.

Оборачиваюсь на Алекса, пытаясь на пару секунд забыть о рядом идущем отце. Друг уже смотрит на меня, пустой взгляд его голубых глаз только ещё больше пробуждает моих демонов.

Я хочу в эту пустоту. Хочу захлебнуться в ней этой ночью, чтобы не чувствовать себя чудовищем, которого создал отец. Я хочу быть просто пустым. Просто быть обычным.

Но пора забыть о своих желаниях и сконцентрироваться на важном.

Сегодня будет адская ночь для Марселя. Я буду его личным палачом, прерывая жалкое и губительное существование. Это будет уроком для каждого человека моего отца. Уроком, который покажет, что переходить дорогу человеку, которого создал сам Дьявол не стоит. Ведь я сломаю их только одним касанием.

Черная, облегающая рубашка крепко обтягивает мою грудь, выделяя слишком сильно прерывистое дыхание. Я выпускаю весь воздух через нос, успокаивая себя. Моя рука поднимается вверх, растягивая ещё пару пуговиц, это привлекает взгляды официанток, вызывая у меня отвращение.

Третий год я храню верность одной женщине, которая безвозвратно завладела моим сердцем и существованием. Мысль о другой женщине в моей постели вызывает рвотный рефлекс, даже если я не буду получать сексуальной разрядки ещё пару лет и мой член умрет окончательно. Я не желаю никакую другую женщину кроме Ребекки.

Я желаю её мягкого и доверчивого взгляда, когда проникаю глубоко внутрь её тепла. Желаю её огня и демонов, которые всё ещё обитают на задворках голубых глаз. Я желаю каждую частью, которую моя женщина открыла для меня, даже если эта часть исполосована шрамами. Каждый аспект тела и характера Ребекки прекрасен для меня.

Но мой взгляд вновь цепляется за отца и все теплые мысли испаряются.

Вибрации, которые несет отец за собой веют жестокостью. Желание всадить пулю в его голову, когда вижу это яркое желание садизма в глазах отца и знание, что сегодня ночью кто-то будет испытывать боль по его вине, увеличивается до неконтролируемых размеров.

Но убив его сейчас, я убью и себя, а я обещал вернуться к Ребекке. Я обещал.

Мы проходим в середину зала, останавливаясь в самой гуще наших людей. Сегодня клуб закрыт от посторонних лиц. Каждый член банды лицемерно лебезит перед отцом, пожимая его руки и склоняя голову с улыбкой.

Когда тоже самое пытаются провернуть со мной пару человек, которые видимо не знаю кто я такой, но видя яростное выражение моего лица, отступают назад.

Отец бросает на меня недовольный взгляд, я игнорирую его, уходя в сторону бара, где меня ожидает Гарри.

Я не отец, и никогда не буду подобен ему. Я не буду принимать чужое лицемерие и заставлять людей силой кланяться мне. Мне это не нужно, чтобы чувствовать себя могущественным.

Как только подхожу, официант ставит предо мной стакан виски, и я опрокидываю его залпом. Алкоголь никогда не влиял на меня, но в такие моменты мне нужно сделать глоток, чтобы успокоиться и расслабиться.

– Все готово? – тихо спрашиваю Гарри, получая кивок головы от него.

Он облачен во все черное, джинсы с низкой посадкой и черная облегающая футболка. Волосы его сегодня уложены назад, в отличие от других дней, когда парень предпочитает ходить с беспорядком на голове.

Разворачиваюсь на стуле к толпе, пытаясь найти взглядом свою жертву и нахожу его сидящем возле пилона, где танцует полностью обнаженная девушка, не считая тонких красных стринг, если их можно назвать трусами. Марсель с трудом держится в сидящем положении, постоянно качаясь в разные стороны, но его рукам всё равно иногда удается достичь тела девушки, которая не имеет права отказать.

Гарри сделал свою работу, накачал этого идиота до обморока, осталось теперь незаметно пронести в его кабинет наркотики.

Мой взгляд находит Алекса, который стоит за моим отцом, держа в руках телефон. Я подмигиваю парню, давая знак, что он может нажать на кнопку и оповестить Тайлера.

Алекс подмигивает в ответ, нажимая кнопку на телефоне.

Я вижу, как отец, почувствовав вибрацию телефона в заднем кармане, не торопливо вынимает его, тогда толкаю Гарри в бок, призывая приступать. Сейчас самый идеальный момент.

Когда отец включает телефон и яркий свет экрана ослепляет его, я встаю с барного стула, начиная играть свою роль.

Губы отца сжимаются, когда он смотрит на экран, где есть кадры, как Марсель ворует наркотики. Тайлеру не было трудно сопоставить так, чтобы все выглядело будто Марсель ворует со склада. Ведь он часто сам приходит попробовать товар на вкус и купить партию, но об этом не знает ни одна живая душа. Видео – доказательство его непричастности исчезли навсегда, как и вскоре исчезнет и он сам.

Час назад я отдал приказ ребятам с камер наблюдения – осмотреть все последние дни на складе, высчитав заранее, когда именно они дойдут до самого нужного. Так они нашли видео с участием Марселя и отправили его отцу. Так и пришел его конец.

– Отец, если ты закончил на сегодня со мной, я могу идти? – покорным тоном интересуюсь, останавливаясь рядом, делая вид, что ничего не знаю.

Он сильнее сжимает телефон, поднимая на меня взгляд, отрицательно качая головой.

– Пройдем со мной в кабинет Марселя, – приказывает и не дожидаясь моего ответа, несется в ту сторону.

Иду следом, быстрым шагом преодолевая ступени, пытаясь сдержать торжествующую улыбку. Для полного счастья не хватает того, чтобы отец сейчас поскользнулся, упал и разбил себе голову на этой закрученный лестнице. Наш план было легче провернуть, чем я думал. Отец слишком самоуверен в себе, чтобы улучшить качества сотрудников, что существенно сыграло мне на руку. Ведь хакеры отца не заметили замену кадров.

Отец цепляется за ручку кабинета Марселя, но она оказывается запертой.

«Хорошая работа Гарри», – мысленно хвалю друга.

Мы намеренно воспользовались моментом, когда отец смотрел видео и был озабочен, чтобы Гарри незаметно проскользнул в кабинет. Никто не заметил его отсутствия, а наркотики чудесным и быстрым способом оказались там, где нам нужно. А если и даже видели, как он сюда поднимался, тот есть и кабинет для персонала, который парень под предлогом мог посетить.

Он делает шаг назад пропуская меня вперед, указывая, чтобы я выбил её и не напрягаясь одним боковым ударом правой стороны своего тела ломаю дверь. Она с громким стуком падает, поднимая клубок пыли. Отец отталкивает меня со своего пути, заходя внутрь. Я бросаю взгляд вниз, через лестницу, в сторону Марселя, видя его на том же месте. Его не волнует ничего вокруг кроме голой танцующей девушки.

Не успеваю зайти, как раздаются выстрелы, и все вокруг замирают, доставая оружия. Войдя в кабинет, вижу, что отец пару раз выстрел в личный сейф Марселя, сломав таким образом замок.

В руках он держит те самые пропавшие со склада наркотики, но на самом деле Тайлер заказал себе эту же пропавшую фирму и передал мне в нужном количестве.

– Приведи его сюда, живо! – яростно кричит отец, дрожа всем телом.

Он ненавидит, когда его предают, ущемляя гордость. Марсель был для него не просто очередным поданным, он был одним из людей, которые понимали его испорченный и жестокий разум.

Кивая, покидаю комнату, направляясь в сторону Марселя. Все члены банды провожают меня со страхом в глазах.

И я знаю, что их так ужаснуло.

Сейчас я не скрываю тьму, на которую способен. В моих глазах пылает адский огонь, выражение лица ясно дает знать всем присутствующим, что я собираюсь пролить кровь. Моё тело в каменном положении, руки сжимаются в кулаки, представляя, что это шея Марселя.

Когда быстро достигаю его, он тянется рукой к заднице девушки, и я выкручиваю эту самую руку, таща его за собой.

Марсель легок в весе, как мешок картошки.

Он не сопротивляется, только смотрит на меня затуманенными глазами, до его мозга ещё не дошло осознание собственного провала.

Отец уже вышел к людям, поднимая вверх наркотики. Все переглядываются и пазл складывается в их головах.

– Что происходит? – кричит Марсель, брыкаясь в моей хватке, начиная приходить в себя от наркотического дурмана.

Бросаю его перед отцом, заставляя встать на колени и от меня не ускользает, что отец получает от этого удовольствие.

Он наклоняется к нему, поднимая голову Марселя за подбородок, махая перед его лицом наркотиками. Глаза того наполняются непониманием, дурман наркотиков из-за страха начинает терять свою силу, мне следует поторопить события.

– Что это делало в твоем сейфе, Марсель?

Упомянутый озирается вокруг, пытаясь понять, что происходит, и я ударяю его по лицу, произнося:

– Отвечай, – Марсель вздрагивает от моего тона, бросая на нас умоляющие взгляды.

Его лицо искажается от боли, когда поднимает руку к покрасневшей и треснутой губе. Я даже ещё не предпринял всю свою силу, на которую способен, а подонок уже хнычет. Жалкое зрелище.

– Я не думал, что именно ты окажешься крысой в моей империи, я разочарован, – злобно, сквозь зубы произносит отец, бросая в Марселя наркотиками.

Он поднимает свои руки вверх в умоляющей манере, как глупо, это всё равно не спасет его от меня.

– Меня подставили! Я не крал, проверьте…, – перебиваю его лепет ударом ногой по спине, придавливая тем самым к полу.

– Не повышай тон, Марсель, ты не в том положении, – достаточно громко говорю, чтобы услышал отец, и это вызывает у него горделивый взгляд.

Я ненавижу этот взгляд. Все нормальные отцы гордились своими детьми, когда те приносили хорошие оценки домой. Мой же гордился – с какой жестокостью я ломал наших врагов.

– Сынок, призови Красных Воронов и покажите всем, чтобы происходит с предателями, – с ухмылкой говорит отец, присаживаясь на диван и призывая всех остальных последовать за ним.

В ответ только киваю, поднимая руку вверх, давая знак парням. Через пару секунд слышу их шаги рядом со мной. Всё это время Марсель содрогается под моей ногой и резкий запах мочи ударяет в нос. Твою мать, я ведь даже ещё не начал.

Чувствуя парней рядом, убираю ногу с Марселя и тот начинает отползать от меня, пытаясь найти спасение, но его нет. Ни для кого не будет спасения, если поставят под угрозу то, что моё для защиты.

Бросаюсь вперед, хватая его за волосы, которые словно были вымыты под струей лака. Марсель вскрикивает от боли, когда сильнее тяну его пряди, заставляя прогнуться назад и встать на колени.

Парни становятся по обе стороны от меня ожидая поручений. Я протягивая руку к Алексу, прося:

– Нож, – через пару секунд холодное лезвие соприкасается с моей кожей, вызывая приятные мурашки на коже.

– Нет! Нет! Я не виновен, не трогайте меня!

Его крики начинают раздражать, и видимо не меня одного, ведь в следующую секунду Гарри хватает его за затылок, ударяя головой об пол. Хруст костей заставляет всех присутствующих вздрогнуть, и ещё больше криков начинает издавать Марсель.

Гарри приседает на колени, наклоняясь к уху Марселя и тот с ужасом поворачивает голову в его сторону.

– Тебе не стоило переходить нам дорогу, – тихо говорит друг, но я слышу и улавливаю каждое слово, осматривая окружающих. Гарри не умеет держать язык за зубами. – Мы жестоко наказываем тех, кто пытается добраться до наших девушек, я думал, ты усвоил это ещё в тот раз, но видимо мне стоило убить тебя ещё тогда.

Я стараюсь сохранять самообладание и не выдать своего удивления от услышанных слов.

Что Гарри имеет ввиду, упоминая прошлый раз?

Марсель дергается и открывает рот, но кулак Гарри выбивает ему зуб. Кровь попадает на мою одежду и руки.

Смотрю на красный цвет, что попал на ладони, чувствуя, как пробуждается то, что я прячу от женщин в своей жизни. То, чем я боюсь их напугать.

Человек, который проливает кровь. Человек, который мучает и разрывает своих противников. Человек, который ничего не чувствует, кроме бушующей жажды жестокости.

Сжимаю кулаки, когда Марсель плюется кровью в мою сторону, пытаясь что-то сказать.

Я хватаю его за шею, заставляя повернуться в сторону толпы, и тогда он говорит слова, которые окончательно разрушают мой контроль.

– Она пострадает, как и твоя сестра, – едва произносит Марсель тихо и хрипло, не в силах сказать громче из-за боли. – Ты наивен, если думаешь, что сможешь спасти эту женщину. Шлюхи не стоят того, чтобы ради них отказываться от целой империи.

Я присаживаюсь перед ним на корточки, приближая наши лица, говоря так, чтобы не быть услышанным.

– Только мне решать, чего стоит моя женщина, а она стоит всего, Марсель.

Моя рука смыкается на его шее в удушающем захвате, я оборачиваюсь в сторону отца, взглядом спрашивая разрешения закончить с его жизнь, и он отвечает кивком.

Ему не важна жизнь Марселя. Отцу важно, чтобы я сейчас проявил себя перед толпой, и чтобы больше никто не осмелился перейти ему дорогу, зная, на что способен его безжалостный сын.

Подзываю рукой Алекса к себе, под булькающие звуки Марселя.

– Вытащи его язык.

Алекс сжимает его челюсть, вынимая силой изо рта язык. Глаза мужчины вылазят за орбиты, когда он понимает, что сейчас будет происходить.

Демонстративно поднимаю нож вверх, и девушки в клубе ахают от осознания.

Резким движением рассекаю его плоть, кровь попадает на меня, обрызгивая лицо. Алекс отпускает Марселя на пол, и тот падает с громким стуком, захлебываясь собственной кровью.

Вокруг тишина и только осознание, каким я могу быть человеком ради близких мне людей.

Никому не позволено говорить о моей женщине и подвергать её жизнь опасности. Каждого, кто посмеет сделать это, будет ожидать только смерть.

Каждого.

Глава 8

Clocks – Coldplay

Я против волн опять плыву,

На коленях жду рассвет

Мы кружимся в танце, и я так непостижимо счастлива, чувствуя запах морского бриза, слыша, как колыхаются волны. Солнце касается открытых участков моей кожи, согревая и лаская. Это место было нашим началом, и мы всегда возвращаемся на берег Мичигана, вспоминая прожитые счастливые моменты.

Райан крепко держит меня за талию, смотря в мои глаза с такой сильной любовью, что в моей душе пробуждается табун бабочек.

Крепче обхватываю его за шею, притягивая ближе, не желая расставаться. Я всегда хочу быть рядом только с ним, хочу построить с этим мужчиной семью. Желаю провести всю жизнь и состариться только рядом с Райаном.

Он заправляет прядь моих волос за ухо, нежно проводя по коже, и это касание настолько мягкое, словно призрачное.

– Я люблю тебя, – правда слетает с моих губ, когда он так бережно относиться ко мне. Только благодаря его отношению, я смогла вновь понять, что значит быть любимой.

Райан молчит, продолжая кружить меня в танце без музыки, нас сопровождает только звук воды и птиц, летающих возле берега.

Он никогда не молчал в ответ на мои признания, неуверенность закрадывается глубоко в моем сердце, когда смотрю в его глаза и они кажутся пустыми, печальными. Лес, потерявший всю свою золотистую листву.

– Почему ты молчишь? – мой вопрос искажен паникой.

Я не понимаю своих чувств сейчас, не понимаю резко появившуюся панику и плохое предчувствие.

Но мой мужчина продолжает держать губы сжатыми, а глаза пустыми. Он только смотрит в мои глаза, продолжая двигаться в такт призрачному танцу. Его касания становятся совсем легкими, нереальными, я не чувствую его тепла. Я совсем перестаю чувствовать Райана, даже его грудная клетка не вздымается.

– Райан, что с тобой? Все в порядке? – бью его в грудь сжатым кулаком, теряя самообладание и моя рука проходит сквозь тело, встречая только пустоту.

Нет, нет, нет.

Крепкие татуированные руки окончательно покидают моё тело, растворяясь в белом тумане. Все его тело, которое защищает меня по ночам от кошмаров, расплывается. Остается только лицо и наконец открывающиеся губы:

– Я иллюзия, тигренок, – голос Райана ударяет в самое сердце, я отвыкла от его звучания и тембра.

Я начала забывать его голос. Я начала отвыкать.

Что? Откуда эти мысли? Где я?

Множество голосов звучат в моем сознании, и я не могу понять какой принадлежит именно мне.

Я вижу только Райна, который расплывается на моих глазах. Райана, который оставляет меня.

– Не уходи! Нет! Не оставляй меня, не смей! – срываюсь на крик, пытаясь дотянуться до него, но меня поглощает белый туман.

«Я иллюзия»

Резко открываю глаза, уставившись в белый потолок. Моё сердце колотиться в груди, готовое выпрыгнуть в любую минуту. Изо всех сил пытаюсь вдохнуть воздуха в легкие, но не могу, тяжело. Смотря вниз, вижу голову дочери на моей груди, это только сильнее ударяет по мне.

Райан спал так после моей остановки сердца в больнице. Он спал и слушал сердцебиение моего сердца, чтобы быть уверенным в том, что я действительно жива и не оставила его.

Устало откидываюсь обратно на подушку, вытирая дрожащими руками пот с лица.

Моя дочь встряхивает головой, когда тревожу её сон своими движениями. Она пробуждается и поднимает на меня свои зеленые, сонные глазки, смотря с легким недовольством.

– Спать, мамочка, – от её приказного тона смеюсь, отпуская сон с участием Райана, который вызвал звенящую пустоту внутри.

Запускаю руку в её мягкие, и всё ещё короткие, волосы, немного устраивая беспорядок, Эйми ещё больше хмурится.

Игнорируя грозный взгляд дочери, поднимаю глаза на стену, где весят часы в виде полумесяца, видя, что время перевалило за десять часов утра.

Пора вставать.

– Нет, никакого сна, время чистить зубки и завтракать, – непреклонным тоном произношу, поднимаясь на кровати в сидящее положение.

Я обхватываю талию Эйми, поднимая и сажая к себе на колени. Она не сопротивляется, но недовольство никуда не ушло.

Желая больше света, чтобы прогнать гнетущие мысли и тоску, которая готова поглотить меня целиком, унося в иллюзию, где Райан рядом, начинаю покрывать лицо дочери мягкими поцелуями.