Дом ветвей

–Пойдемте, – и снова скрылся в глубине подсобных помещений.

Ребята немного помялись.

–Может, не пойдем? – робко предложила Лия, – как то не внушает он мне доверия, если честно…

–Ты чего, человек колхоз на ноги поднял в свое время, – бодро возразил Марат и первым пошел вслед за Пыжовым. «А еще наверняка сидел в каком-нибудь остроге при царе Николае», – мысленно добавил Ваня, но вслух ничего не сказал.

В подсобке было еще более душно, да к тому же еще и накурено. Всякий хлам валялся уже не только по полкам, но и прямо на полу. В центре всего этого барахолочного королевства на маленькой табуретке сидел Василий Иваныч и мял в руках незажженную сигарету.

–Откуда вы узнали? – поинтересовался он. Вопреки Ваниным опасениям, в его голосе не было ни тени угрозы или недовольства. Наоборот, как будто бы Пыжов… боялся, что они ошиблись.

Марат с готовностью развернул перед ним газетные вырезки, которые за ночь умудрился подшить в одну общую папку. Пыжов взял подшивку, полистал, удовлетворенно хмыкнул и сунул сигарету в зубы. Поджег, затянулся и произнес:

–Наконец то. С начала нулевых никто не приходил, – он оглянулся, неопределенно махнул рукой, – я бы предложил присаживаться, но сами видите…

Марат, впрочем, уже пристроился на какой-то ящик. Ваня перевернул пустую плетеную корзинку, для успокоения души смахнул с нее самый верхний слой пыли и тоже сел. Лия разместилась на какой-то не внушающей доверия табуретке. Заметив это, хозяин барахолки посоветовал:

–Аккуратно, там постоянно одна ножка подламывается, – и тут же добавил, – меня можно просто дядей Васей звать.

Он протянул Ване загорелую мазолистую руку.

–Знакомьтесь, дядь Вась. Это Ваня и Лия, – тут же подхватился Марат, – ну, меня вы итак хорошо знаете.

–Конечно, знаю. Я бы без тебя обанкротился, наверное, – ответил Пыжов то ли в шутку, то ли всерьез.

–Первое, что я всегда говорю, тем кто ко мне приходит, – медленно, внимательно подбирая каждое слово, произнес дядя Вася, – если вы думаете, что Дерево не возьмет у вас ничего взамен… лучше прямо сейчас развернуться и прекратить все поиски… Думаете, я тут по собственному желанию торчу и таким как вы советы раздаю?

Он внимательно оглядел ребят. Ваня с удивлением заметил, что в глазах у Пыжова плескалась печальная ирония.

–Каждому из вас придется что-то отдать. И вы должны быть готовы к тому, что жертва может показаться непосильной. Только вам решать, стоит ли оно того. Я лично считаю, что стоит, но это только мое мнение. До тех пор, пока вы не сорвали яблоко и не сунули его себе в рот – у вас еще есть шанс повернуть обратно.

Ваня напрягся. Сигаретный дым резал глаза.

–О какой именно «жертве» вы говорите? – спросил он.

Дядя Вася грустно усмехнулся и пожал плечами.

–Если бы я знал, если бы я знал… я не могу дать вам конкретных советов, потому что понятия не имею, какие испытания город предложит именно вам. Хотите слышать мою историю? Ну так вот. Весной семьдесят восьмого… тысяча восемьсот семьдесят восьмого я вернулся домой с русско-турецкой войны – инвалидом. Тогда Старотопольска еще не было, на его месте был острог и поселок при нем. Но легенда уже ходила, и мне эта легенда очень приглянулась. Двадцать с лишним лет я служил в армии, прошел несколько войн, и за это время успел познакомиться со смертью, уж поверьте. Посмотреть ей в глаза, как бы пафосно это не прозвучало. Но свыкнуться с ней я так и не смог. Я думал: почему человек не может быть бессмертным? – он замолчал и, прищурившись, обвел ребят взглядом, – но оказалось, что если человек в целом и не может, то могу хотя – бы я один. В конце пути мне… как бы выставили условие. Мое желание исполнится, но я навсегда останусь прикованным к этому месту. Я не могу уехать из города, даже если захочу. Раньше я пробовал, ради интереса. Цирк выходил тот еще каждый раз, – Пыжов коротко хохотнул, – все время случается что-нибудь, что не дает мне этого сделать. Что-то максимально бредовое, сечете? Автобус возвращается обратно на вокзал. Пешая тропа замыкается на саму себя, и я возвращаюсь туда же, откуда начал. И так каждый раз.

Воцарилось недолгое молчание. Пыжов снова внимательно смотрел на них сквозь пелену сигаретного дыма. Сигарета дотлела, и он тут же закурил следующую.

–Вы пожалели… ну, о том, что попросили? – тихо поинтересовалась Лия. Так тихо, что муха, кружащая вокруг лампочки, едва своим жужжаньем не заглушила ее голоса.

Дядя Вася усмехнулся и помотал головой:

–Ни разу в жизни. Хотите верьте, хотите нет. Я обрел то, что хотел. Я просто хочу сказать, что и вы должны быть готовы к тому, что город предложит вам что-то вроде бартера. Соглашаться или нет – выбор каждого из вас. Но пути назад уже не будет. Дерево исполняет только одно желание и только один раз.

Ребята молчали. Пыжов обвел их взглядом и улыбнулся:

–Ну что, загрузил я вас, признавайтесь? Извиняйте, ребят. Можете считать, что это был мой моральный долг или вроде того. А теперь спрашивайте, чего хотели.

–Вы говорите о городе так, будто он – это живой организм. Почему? – вновь раздался откуда-то слева голос Лии. Ваня смотрел в одну точку, туда, где реальность слабо освещенной кладовки медленно перетекала в темноту. Темнота копилась по углам и ждала.

–Потому что он – и есть живой организм, – с готовностью ответил дядя Вася, – всё очень просто. Он – мыслит и чувствует и любит каждого из своих детей. Но и от них требует того же. Вы еще поймете это. Для начала я бы посоветовал сходить в библиотеку… как бы это странно не звучало. И найти там свой путеводитель – какую-то книгу, в которой бы рассказывалось как можно больше о Старотопольске, – он отмахнулся рукой от назойливой мухи, – на самом деле, порой мне кажется, что суть всех испытаний на пути к Дому Ветвей – это узнать о городе всё, что скрыто от чужих глаз. Но чем он очень хочет с кем-нибудь поделиться.

–И мы должны… помочь ему в этом, – задумчиво протянула Лия.

Дядя Вася кивнул:

–Вроде того. Но тут есть и еще кое-что. Подумайте, почему Дерево не является каждому за просто так, а? Почему его нужно искать, преодолевать какие-то препятствия? Мне кажется, что… у города есть еще и довольно развитые представления о морали.

–Другими словами, нам нужно доказать, что мы достойны своих желаний, – закончил за него Марат.

–Да. Именно так. Подлец и слабак не дойдут до своей цели. Поэтому, опять же, если вы сомневаетесь… – он развел руками и немного помолчал, затем продолжил: – я думаю, что их будет семь. По крайней мере, так было в моем случае. Семь испытаний, которые вам нужно будет пройти. Семь Законов, которые вам нужно будет постигнуть. Закон сомнений, закон любви, закон страха, закон дружбы, закон боли, закон нежности и закон времени, – перечислил он, загибая костяшки пальцев сначала на одной руке, потом на другой, – во как! До сих пор помню! На самом деле, забыть их всё одно не возможно. Ваше преимущество в том, что вас трое – держитесь друг за друга. Я на своем пути был один. Вот, что я вам скажу – вместе любое испытание преодолевать легче. Самыми сложными будут три последних – те, что ждут вас уже в самом Доме Ветвей. Путь в Дом вам укажет город, точно так же как он сам решит, каким Дом будет для вас, – он развел руками, – тут я ничего предугадать не могу. Ах да, и раз уж вы пришли… не уходить же вам с пустыми руками.

Пыжов поднялся со стула и сквозь сваленный на полу хлам пробрался к какому-то большому деревянному ящику, что стоял у стенки. Откуда-то из многочисленных карманов его клетчатой рубашки возникла связка ключей. Он долго пыхтел, подбирая правильный, и, наконец, открыл ящик. Покопался в нем и извлек на свет самый обычный моток ниток. Гордо поднял его над головой и сказал:

–Вот. Это вам от меня. Если заблудитесь – моток укажет путь.

–Вау, – Лия хлопнула в ладоши, – прямо как в сказках.

Василий Иваныч хмыкнул и подмигнул им:

–А вы думали, что сказки на ровном месте пишутся, да?

12

Они с Пушкиным сидели друг напротив друга, Уля – на лавочке, Пушкин – на постаменте. «Ну и зачем я сюда пришла?», – размышляла Ульяна. Пушкин на это ничего не говорил, и даже нисколько не менялся в лице – но как будто своей тонкой поэтической душой понимал про Ульяну больше, чем она сама понимала про себя.

У ее ног в ожидании чуда столпились голуби. Она покопалась в сумочке и выудила на свет недоеденный пирожок с капустой, принялась крошить и тут же пожалела о свое доброте. К аттракциону невиданной щедрости на полуденный моцион тут же подтянулись, кажется, все голуби Старотопольска. Теперь она сидела в окружении голубей, как диснеевская принцесса, которую уважают только птицы.

Докрошив пирог, Ульяна печально развела руками:

–Больше ничего нет.

Но голуби отказывались верить в эту жестокую правду и не уходили.

Она так увлеклась наблюдением за птицами, что не заметила, как пришел Ваня. Поэтому, когда он заговорил, она даже не сразу поняла, кто и зачем к ней обращается.

–Привет. Спасибо, что пришла.

–Не за что, – ответила Уля, внимательно наблюдая, как Ваня пробивает себе дорогу среди голубей. Те, на удивление, не разлетались в стороны, а лишь нехотя уступали дорогу, после чего (по крайней мере, так ей показалось) еще более плотным кольцом сжимались вокруг Ульяны.

–Пойдем, пройдемся, – предложил Ваня, вежливо протягивая ей руку. Ульяна немного подумала и решила его жест проигнорировать.

–Спасибо, но я пока еще сама могу подняться, – как бы извиняясь, сказала она и неловко улыбнулась.

Они шли по залитой солнцем центральной аллее парка. Мир был погружен в абсолютный штиль: казалось, ни один зеленеющий листик не смел шелохнуться, дабы не нарушить это спокойствие. Вот только у людей такого чувства такта не наблюдалось: дети визжали, взрослые смеялись и матерились. Где-то вдалеке безудержными безжалостными басами громыхала колонка.

–Так зачем ты меня позвал? – поинтересовалась Ульяна, – что-то важное?

–Если честно, я и сам не знаю зачем. Просто захотелось.

–Понятно.

–Слушай, а эти ребята за тобой всегда толпой ходят? Или сегодня особый случай?

–Ты о чем?

Но она тут же поняла, о чем он. Орава голубей всё это время терпеливо семенила прямо за ними. Сейчас они тоже остановились, задрав кверху клювики и внимательно глядя на Улю с Ваней.

–Это мои друзья, – совершенно серьезно ответила Ульяна, стараясь при этом, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. А в голове пронеслось: «это что еще за новости?».

Мда, сначала от сглаза чуть в могилу не слегла, теперь вот голуби преследуют. Не жизнь, а песня.

Ваня только пожал плечами, словно видел нечто подобное по сто раз на дню. Лучик света заиграл в его волосах, делая их еще более золотистыми. Ульяна даже залюбовалась на секунду, но потом Ваня сдвинулся с места, солнечный луч не удержался у него в локонах и выскользнул наружу, и магия момента тем самым оказалась исчерпана.

–Как ты думаешь, каждый ли достоин того, чтобы его мечта сбылась? – внезапно спросил он после недолгого молчания.

–Нуу… – протянула Ульяна0, – если ты позвал меня ради философского совета, то вряд ли я хороший советчик. А почему ты спрашиваешь, если не секрет?

–Ну, вообще то, секрет. Но суть не в этом. Вот была злая старуха в сказке у Пушкина. Но ведь золотая рыбка всё равно исполнила три ее желания.

Уля пожала плечами.

–Ну, ни к чему хорошему ведь это не привело, так? Можно представить, что она таким изощренным образом ее наказала. Или, вернее, проучила. Так что, отвечая на твой вопрос, Ваня, я думаю, что право на чудо нужно сперва заслужить. Иначе, как я уже сказала, ни к чему хорошему это не приведет.

–Типа, «бойтесь своих желаний»?

–Типа того.

–Хм. А вот один персонаж говорил: «счастье для всех даром и пусть никто не уйдет обиженным».

–Да, я знаю. Это из «Сталкера» Тарковского.

–Это из «Пикника на обочине» Стругацких.

Уля решила не спорить.

–Хочешь, я твою сумку понесу? – предложил Ваня.

–Не надо, спасибо. Вань, скажи, ты ведь в меня влюбился?

–Что? С чего ты взяла?

Они оба резко остановились и поглядели друг на друга. Остановились и голуби, и теперь внимательно, с интересом прислушивались к их диалогу. Слова эти вырвались из ее уст как то импульсивно, совершенно неожиданно для нее самой. Ульяна понимала, что, по всем законам логики, ей сейчас должно бы быть стыдно. Однако, никакой неловкости она не чувствовала, скорее даже наоборот. Будто бы, зажмурившись, резко сиганула со скалы в океан, и уже в полете поняла, что ей не страшно, а скорее весело.

Ваня выглядел очень забавно, словно кот, которого застигли прямо во время кражи колбасы со стола, и который теперь всеми силами пытался сделать вид, что он здесь не причем. Ульяне даже захотелось засмеяться, но она сдержала этот порыв, спрятав его за непроницаемой каменной маской.

–Да или нет, Иван? Отвечайте предельно серьезно.

Ваня молчал всего пару секунд, но этой парой секунд выдал себя с головой. А потом прокашлялся и твердо ответил:

–Нет.

–Отлично.

И, они пошли дальше. Ульяна, Ваня и толпа голубей, что по-прежнему не оставляла их не на шаг; и на их причудливую компанию удивленно озирались встречные прохожие.

13

Лия шла домой, пиная встречные камни так, словно они были в чем-то перед ней виноваты. В низу живота поселилось тяжелое холодное чувство; удобно устроилось там, свернулось в клубок, словно змея. Теперь Лия до смерти корила себя за то, что сразу же не пошла по своим делам, а вместо этого согласилась прогуляться с Ваней и Маратом до парка. Ваня сказал, что там его «ждет один человек», но Лия почему-то пропустила его слова мимо ушей. Хотя стоило сразу догадаться, что у Вани назначено свидание с этой девчонкой. Девчонка Лие была не знакома, да и увидела она ее издалека и лишь на секунду – прежде чем взгляд заволокла тяжелая пелена ревности.

«Ну да, – сказала она себе, – вообще-то с самого начала стоило понять, что такие парни, как этот Ваня, бобылями не ходят». И всё же, отчего-то ощущение было такое, словно её бросили.

Хорошо, что они с Маратом живут не в одной стороне. Идти под его шутки-прибаутки и старательно делать вид, что всё хорошо; и смеяться над его приколами (которые, на самом деле, редко когда казались ей смешными, хотя она ни за что в жизни бы ему этого, разумеется, не сказала)… всё это было бы решительно не выносимо.

«Держись, девчонка, – словно бы услышала она мамин голос, прилетевший к ней издалека вместе с легким порывом ветра, – горе горюй, а руками воюй».

Горе горюй, а руками воюй. Мама всегда так повторяла. И сейчас повторяет, даже не смотря на то, что исход войны ее оказался предугадан бесстрастным и суровым, как сама жизнь, медицинским заключением.

–Ничего, мамочка. Еще повоюем, – тихо произнесла Лия, сжимая кулаки, и надеясь, что ветер точно так же домчит ее слова обратно. Пронесется сотни и сотни километров, от Урала до Петербурга. Ловко просочится сквозь приоткрытую форточку маминой палаты.

Камешек от очередного удара улетел под мусорные контейнеры и оставил ее одну.

14

Домой Марат пришел только под вечер – как обычно, пошел слоняться по всему городу, уже и без того исхоженному вдоль и поперек. Квартира буквально дышала перегаром и сигаретным дымом: двумя самыми знакомыми ароматами его детства. Из-за закрытой кухонной двери доносились крики, брань и звуки ударов стеклом о стекло. Значит, к отцу опять пришли собутыльники. Что ж.

Он разулся и медленно прокрался мимо кухни в общую с сестрой спальню. Меньше всего ему хотелось сейчас встретится лицом к лицу с отцом или с кем-нибудь из его компашки.

Алина сидела на кровати, держа в руках книгу в какой-то яркой разноцветной обложке. Похоже, опять читает свое фэнтези. Хотя… какой бы литературный мусор она там не мусолила, Марат всё равно ей гордился. Мало какой ребенок к одиннадцати годам имел за своими маленькими плечиками такой серьезный багаж прочитанного. «Вот взять меня, – размышлял он, – сколько я книжек в жизни прочитал? Две? Три?».

Ее коляска стояла рядом. Сколько сил Алине в свое время потребовалось, чтобы научиться перелезать из нее на кровать и обратно, вспомнить страшно. Зато когда у нее получилось, Марат сходил в магазин за тортом, и они вместе отпраздновали этот успех.

–Эй, сестренка! Чего читаешь? – он плюхнулся рядом и уставился взглядом в потолок, на котором ему была знакома каждая трещина. В детстве он любил лежать вот так и выводить из этих трещин фигуры животных. Всё равно как с облаками.

Алина тут же прильнула к нему и чмокнула в щеку, наверняка оставив на ней пару блесток от своей любимой детской помады.

–«Вгастеин коец».

Марат уважительно хмыкнул. Но тут же забеспокоился:

–Не рано тебе еще?

Если честно, про «Властелина колец» он мало, что слышал. Хотя в детстве, когда он сам еще под стол ходил, не говоря уж об Алине, они вроде как смотрели фильм. Знал только, что там очень много страниц, и что книга вроде как не совсем детская.

–Ты же мне сам ее принес.

Марат пожал плечами, насколько это вообще можно было сделать лежа.

–Да я просто каких то книжек в разделе со сказками насобирал, вот и всё, – сказал он, – я же не особо в этих властелинах твоих чего понимаю.

Его взгляд сам собой упал на ее искалеченные ноги. За все эти годы Марат так и не привык. Настолько несправедливым ему казалось все это. Отец ходит, а Алина нет.

На кухне заорали громче обычного. Марат тяжело вздохнул:

–Давно они там?

Он почувствовал, как Алина отстранилась от него.

–С утра. Как ты ушёй, почти сразу они пришьи.

Он поджал губы, вдруг почувствовав острый укол вины.

–Извини, что пришлось уйти. Хочешь, погуляем? Если да, то полезай в коляску.

–Не хочу.

–Ладно.

–Ты видей что трещины двигаются? Они мне показываи сказки.

Он ожидал рано или поздно услышать об этом, от того даже не удивился. Значит тогда, в детстве, не привиделось. Да и не могло такое привидится. Трещины оживали и, изгибаясь и перетекая одна в другую, образовывали фигуры; а эти фигуры, в свою очередь, разыгрывали действо – немое, но почему-то всегда понятное без слов. Он начал видеть эти представления лет с восьми, а в двенадцать перестал – и со временем решил, что подобные спектакли были лишь плодом его детского воображения. Хотя на самом деле всегда знал, что это не так.

–Да, – ответил Марат, – видел. Наслаждайся, пока можешь: такие сказки только для маленьких крутят. Большим их не показывают.

15

В городской библиотеке было тихо и прохладно, несмотря на то, что за ее дверьми стояла теплая солнечная погода. Мягкий ковер поглощал звуки их шагов. Лия не была здесь уже лет пять: маленькой бегала за книжками с цветными картинками, а потом на смену библиотеке пришли современные маркетплейсы, и походы сюда остались в прошлом. За эти пять лет ничего здесь не изменилось, только словно бы еще чуть-чуть состарилось, хотя и без того было уже очень старое. И, проходя мимо большого, во весь рост, зеркала в коридоре, Лия почему-то ожидала увидеть в отражении десятилетнюю девчонку с дурацкими косичками и в массивных очках с толстыми стеклами. Но вместо этого в зеркале была нынешняя Лия. А еще Марат с Ваней.

Рабочий коллектив тоже, судя по всему, остался прежним. На абонементе, склонив голову над какой то потрепанной книженцией, сидела Галина Семеновна. Заслышав шаги посетителей, она подняла на них бледное лицо с острым орлиным носом. Лие стало интересно, узнает ли ее «тетя Галя», но та, судя по всему, не узнавала. Похоже, слишком уж сильно Лия изменилась за эти пять лет.

–Здравствуйте, – бодро поздоровался Марат, как обычно, беря на себя роль вожака, – мы – юные краеведы. Меня вы, наверное, помните, я заходил несколько дней назад. Мы бы хотели посмотреть книги по истории родного края.

–Конечно, помню, помню, – прокряхтела умиленная Галина Семеновна, тяжело поднимаясь со стула, – очень похвально, ребята, что у вас есть такое увлечение! Сейчас ведь мало кто из молодежи интересуется чем-то подобным. Пойдемте за мной.

Далее следовала довольно пространная лекция про то, что «молодежь живет в своих этих компьютерах» и иже с ним. Лия особо не слушала, а просто шагала вслед за всеми по темным коридорам вдоль книжных стеллажей, что пахли старой бумагой, пылью и немного сыростью, и вспоминала старую присказку о мальчике, который однажды заблудился среди этих стеллажей, что внезапно для него превратились в подобие лабиринта, и пропал без вести. Для того чтобы повторить его незавидную судьбу, согласно легенде, нужно было попасть под определенное положение луны и звезд – в общем, оказаться не в том месте и не в то время. Но по спине Лии все равно пробежал легкий холодок.

–Сегодня же воскресенье, я одна здесь сижу. Хорошо хоть вы вот пришли, а то совсем тоска зеленая, – подытожила свою речь Галина Семеновна, подводя их ряду книжных полок, обрамленных старой пожелтевшей карточкой с надписью «К – Краеведение», – вот, смотрите на здоровье. Свет в дальнем углу включается.

И, дав подобное напутствие, Галина Семеновна ушла обратно читать свою книгу и меланхолично смотреть в окно. Ваня щелкнул выключателем, но включилось только несколько лампочек вокруг них – остальные, видимо, зажигались отдельно. Темнота за тем островком света, на котором они оказались, теперь словно бы сгущалась еще сильнее. Лие вдруг показалось, что за пределами этого участочка желтого света больше ничего и не существует – только холодный безбрежный океан Космоса.

–Ну что, приступим, – предложила она, но никто не приступил. Все трое стояли в задумчивости и глядели в темноту, и думали, наверное, об одном и том же. Потом Марат всё же подошел к первой полке и принялся просматривать корешки, извлекая особо приглянувшиеся тома на свет. Его примеру последовали и остальные.

Когда то, в советские еще годы, Старотопольская районная библиотека была гордостью всего города и его окрестностей – это была одна из самых больших библиотек на всём Урале, а количество ежемесячных читателей составляло, наверное, треть всего нынешнего населения. Со временем, статус самой читающей страны в мире канул в лету, а потом еще и развивающиеся сети книжных магазинов (в том числе и электронных), окончательно лишили местную библиотеку прежнего гордого статуса. Теперь она походила, скорее, на труп мертвого гигантского динозавра, по внешнему виду которого можно было определить все его было величие, но который, при этом, все же оставался мертвым, причем окончательно и бесповоротно. Этим библиотека отчасти напоминала страну, из которой вышла, и после развала которой оказалась никому, по большей части, не нужна. Тысячи забытых томов теперь гнили в темноте на своих книжных полках, и может быть, лишь изредка какой-нибудь ностальгирующий дед приходил, чтобы выписать себе какую-нибудь «Повесть о настоящем человеке» и вдоволь поностальгировать.

Лия настолько увлеклась медитативным процессом поиска, что, когда над ухом раздался незнакомый голос, она чуть не отдала богу душу прямо за этим занятием.

–Эй, – тихо позвал кто-то, – может, вам помочь? Я здесь все знаю.

Все еще млея от пережитого ужаса, Лия обернулась на голос. Перед ней стоял невысокий мальчик лет четырнадцати, в клетчатой рубашке и твидовых брюках. На конопатом носу висели тонкие очечки. Поверх рубашки была накинута шерстяная жилетка. Паренек, судя по всему, просто фанател от разных геометрических фигур, потому что узор на жилетке был ромбовидный, а из ее кармашка торчал носовой платок, покрытый странным узором из множества больших и маленьких окружностей.

–Нет, спасибо, друг. Мы сами. Если что, позовем Галину Семеновну, – отозвался Марат и вернулся к какой-то книженции с названием «Быт и культура коренных народов Урала в XVI – XVIII вв.».

–Но спасибо, что предложил, – добавил Ваня, тоже не удостоив мальчика особым вниманием.

А вот Лия всё сразу про него поняла. Поэтому почти не удивилась, когда он сказал:

–Галина Семеновна хорошая, но она уже старая и многое забывает. А я тут уже сорок лет живу и за это время каждый уголок выучил. И все книжки – от корки до корки.

Марат с Ваней так и замерли, подняли на мальчика удивленные взгляды.

–Сколько – сколько? – тихо переспросил Ваня.

–Сорок лет, – как ни в чем ни бывало, повторил паренек, – меня Николай зовут.

И, обстоятельно вытерев руку о штанину, он протянул ладонь ребятам в знак знакомства. Те пожали ее так, словно она была наэлектризована.

–Так чего вы ищите?

–А ты типа это… дух, да? – наконец, спросил Марат, всё так же глядя на Колю огромными, по пять копеек, глазами.

–Типа того. Но я бы не хотел об этом, для меня это больная тема. Хорошо?

–Ну… ну ладно. Слушай, Коль, раз уж на то пошло…

И Марат, по своему обыкновению, выдал ему всё как на духу. И про Древо Желаний, и про встречу с Картографом, и про том, зачем они теперь рылись тут в этих богом забытых книгах. На «богом забытых» Коля резонно возразил: