Дом ветвей

Лиза поежилась и затараторила:

–Ну, поколдовать я решила. Ведьмой захотела себя почувствовать. Что так смотрите? Смешно вам? Думаете, у меня жизнь больно интересная? Нашла в интернете какие-то заклинания и обрядики простенькие. Даже особо не разбирала, в чем суть. Всё равно же не верила ни секунды во весь этот бред. А оно вон как оказалось, сечете? Не бред. Только я зла по-настоящему не хотела. Просто… развлекалась короче. Вот.

Ребята молчали. То ли переваривали сказанное, то ли ожидали продолжения.

–Там и с птицами, кстати, что-то было, – добавила Лиза, опасливо покосившись на стройные пернатые ряды, которые, как будто бы, за последнюю минуту подобрались чуточку ближе. Некоторые вычесывали перышки или непринужденно изображали какую-то иную отвлеченную деятельность; большинство же таращилось своими маслянистыми черными глазками прямо на нее.

–Я же говорю, у нее нет Силы, – встряла глазастая, – не колдунья она. Просто что-то нашептала под нос, а оно возьми и шандарахни по-настоящему.

–Я ей, если честно, не очень верю, – произнес кудрявый, задумчиво сморщив нос.

–Гладко стелет. Подозрительно гладко, – картинно вздохнул Марат, помахав для убедительности своей звенящей конструкцией, – ведьма она. Сжечь ее надо.

Он явно прикалывался, но Лизе всё равно стало не по себе. А что, если не прикалывался?

–Короче так, Крысонька, – медленно произнесла Ульяна. Лиза даже не сразу поняла, что обращаются к ней. А когда поняла, хотела сначала оскорбиться, но тут же осознала – сейчас явно не время и не место, – ты убираешься вон и больше не приближаешься ко мне ближе, чем на пять шагов. Вздумаешь еще хоть как то мне напакостить – не важно, колдовством или еще как-нибудь… в следующий раз так просто уже не отделаешься. Андерстенд? – она немного подумала, после чего добавила, – ах да, и после майских жду публичных извинений за куклу с ушами.

Последнее было уже слишком. Лиза даже открыла рот, чтобы начать торговаться – но также быстро его и захлопнула.

–Андерстенд, – давясь от отвращения, она всё же постаралась впрыснуть в голос как можно больше подобострастного елея.

–Тогда дуй отсюда.

Косясь на птиц, Лиза медленно пошла прочь, с каждым шагом ожидая, что они вот-вот накинутся на нее. Потом не выдержала и побежала прочь. Только секунд через пятнадцать нашла в себе силы оглянуться – и, увидев, что никто за ней не гонится, подуспокоилась. Но бежать не перестала.

19

–Марат, а как эта твоя штуковина работает, если не секрет? – поинтересовалась Ульяна.

Они шли мимо рядов гаражей в направлении ближайшей автобусной остановки. По одну сторону тянулись железне ракушки, по другую раскинулся овраг, примерно на четверть заполнившийся водой. Вечер догорал розовыми красками.

Птицы разлетелись – Ульяна распустила их по своим птичьим делам. Там, стоя на площадке перед Крысонькиным домом, Уля вдруг ясно ощутила, что действительно может… управлять ими. Что они не собираются нападать на нее, а напротив – ждут ее приказа. Когда Лиза, роняя тапки, предпринимала свое позорное бегство, птицы буквально сверлили Ульяну взглядом в ожидании команды «фас». Но вместо этого она дождалась, когда Лизин силуэт исчезнет вдалеке и вслух сказала: «Не надо. Летите, куда летели. Если будет нужно – я позову вас». И, до конца не веря собственным глазам, наблюдала, как пернатые послушно поднимаются в воздух и разлетаются в разные стороны, оставляя за собой лишь пятачок внезапно опустевшей земли.

–А это и не моя штуковина, – отозвался Марат, – это я у Леща купил. Он – гений по части всяких магических приблуд. Он мне пытался объяснить, на каком принципе эта мутотень работает, но я не очень понял, если честно. Да и не важно. Главное, что работает.

–И сколько твой этот Лещ с тебя взял?

–Нисколько, – он гордо улыбнулся, – по старой дружбе бесплатно напрокат отдал. Завтра вот обратно понесу.

–Ну, передай ему спасибо.

Дальше шли молча, но говорить особо и не хотелось. Ульяна наслаждалась моментом: давняя соперница оказалась повержена, погода была прекрасная, а вокруг нее были люди, которые, как она сама уже почти не боялась себе признаться, ей очень нравились. Она всегда считала, что не нужна никому кроме собственных родителей и самой себя. Но внезапно нашлись те, кто предложил ей свою помощь – хотя каждый из присутствующих знал ее без году неделя. А Ваня, если так подумать, спас ее уже дважды.

Промзона закончилась, и они вышли на Проспект Энергетиков, сравнительно оживленный даже поздним вечером воскресенья. Тут и там встречались небольшие компании с беззастенчиво орущими на всю округу колонками, да выползшие на свежий воздух влюбленные парочки, непременно ведущие на поводках каких-то дурацких собачонок. В небе зажегся фонарь полнотелой Луны, ее глубокому ледяному свечению поддакивали городские желтые фонари.

–Всё. Мне направо, – сказала Ульяна, когда они добрались до очередного перекрестка, и, чуть помолчав, добавила: – спасибо вам.

Она махнула ребятам рукой и, не дожидаясь ответа, развернулась спиной. Тут же в эту самую спину прилетел вопрос от Марата:

–Ты ведь с нами?

Ульяна оглянулась через плечо и слегка улыбнулась.

–Да. С вами.

И, звонкой пружинящей походкой, словно бы стараясь оттолкнуть от себя землю, или, напротив, придать ей еще немного скорости, пошла в направлении дома.

20

Утреннее солнце ложилось на крыши гаражей и деревянных бараков. Они шагали втроем, вызывая подозрительные взгляды бродячих кошек. Пыльная дорога, петляя, тянулась вниз. Наступающий день обещал быть жарким. Тишину нарушали только лениво побрехивающие собаки. Марат ускакал метров на десять вперед, а Ваня поравнялся с Лией, рассудив, что стоит как-то наладить с ней контакт – раз уж теперь они плывут в одной лодке.

–Какая у тебя способность? – он почему то не придумал ничего лучше, чтобы спросить. Тут же почувствовал себя неловко. Да уж, непринужденностью в общении он никогда не отличался.

Лия сверкнула на него темными глазами.

–Я умею видеть прошлое, – ответила она, – к примеру то, что произошло вот здесь, – Лия описала рукой полукруг, – день назад, неделю. Может быть, даже год.

Ваня присвистнул.

–Круто. С такой способностью по жизни не пропадешь.

Лия печально посмотрела на него.

–Ведь наши сверхспособности – не навсегда, – сказала она спустя небольшую паузу, – они привязаны к городу. Мы привязаны к городу.

Повисла неловкая тишина. Видимо, чтобы как-то ее разбавить, Лия спросила:

–А ты давно знаешь Марата?

–Два года, – ответил Ваня, – мы на футболе познакомились. Он за гимназию играл, я – за четвертую школу.

От него не укрылось, как вспыхнули на мгновение глаза девушки.

–Так ты еще и футболист… – она тут же важно надула губы и для чего-то добавила: -недурно.

Между тем, ряды бараков внезапно оборвались, и вместе с тем прекратился спуск. Ребята оказались в небольшом овраге, со всех сторон окруженном панельными многоэтажками Заводского. Судя по всему, они пришли. Это и был Рынок.

В этом месте города Ване прежде бывать не приходилось. Если честно, он вообще сомневался, можно ли попасть сюда, будучи обычным человеком. Которого, к тому же, не ведет за собой такой талантливый ходок между мирами, как Марат. Весь овраг был заполнен какими-то разномастными палатками, шатрами и прилавками. Выглядело это довольно сюрреалистично – словно бы в город приехал торговый караван и разбил лагерь в самом неподходящем для этого месте.

Марат среди всего этого безобразия ориентировался до смешного легко. Уже через пару минут они стояли перед прилавком, за которым виднелся прикрытый шторкою вход в шатер. Марат свистнул, шторка поползла в сторону, и наружу показался хозяин прилавка. Он сморщил вытянутую конопатую физиономию и вежливо поинтересовался:

–Чего тебе?

Марат очаровательно улыбнулся.

–И я рад тебя видеть, Лещ.

Он гордо передал ему в руки одолженный инструмент.

–Вот, возвращаю. В целости и сохранности.

Лещ прищурился. А его лысине играли солнечные блики. Ваня все пытался понять, сколько этому Лещу лет – выходило что-то между пятнадцатью и сорока.

–Платить собираешься? – поинтересовался он у Марата.

Тот сделал удивленное лицо.

–Платить? Ты же мне вроде как бесплатно ее одолжил, нет? – он особо выделил слово «одолжил».

–Это ты так решил, – Лещ принялся тереть руки о футболку, хотя они у него были совершенно чистые.

Марат тяжело вздохнул. Положил вундервафлю на прилавок и полез в карман.

–Сколько? – с укоризной спросил он. Лещ снова осклабился:

–Пятьсот.

–Ты худший из людей, Лещ.

–Ну, предположим, есть и похуже, – парировал тот, принимая от Марата пять совершенно обычных сторублевых купюр. Когда акт передачи был окончен, Лещ разом как-то просветлел и подобрел.

–Вам, наверное, интересно, как это штуковина работает? – сказал он, хотя никто не спрашивал и тут же принялся объяснять: – я назвал ее «стоп-машиной». Все эти штучки, которые на ней висят, – он потряс своим изобретением, отчего многочисленные консервные банки и прочие цацки принялись оглушительно звенеть, – нужны лишь для того, чтобы аккумулировать в себе магическую энергию. Я опытным путем выяснил, что лучше всего для этого подходит что-нибудь металлическое. Потом попросил знакомых шаманов потрясти над ней руками, ну, то бишь, зарядить…

–Лещ, нам не интересно. – честно сказал Марат, для убедительности выставив перед собой руки.

–Да ты послушай, – Лещ обвел свое творение восхищенным взглядом, – так вот…

Дальше Ваня уже не слушал. Марат махнул рукой и без приглашения полез за прилавок. Через несколько секунд он уже исчез в глубине шатра. Лия с Ваней немного помялись, переглянулись и пошли следом.

Изнутри шатер выглядел как мастерская какого-нибудь ремесленника, только с поправкой на нечто слегка безумное. Компанию небольшому токарному станку и набору хозяйственных инструментов составляли самые разные вещи явно магического характера. Первым делом в глаза бросалось обилие зеркал – не меньше десяти штук. Кроме того, здесь были склянки, явно применявшиеся для чего-то вроде алхимических опытов; несколько больших толстых гримуаров явно чернокнижного содержания; в углу, небрежно прислоненный к стене, стоял серебристы йпосох, напоминавший реквизит для школьного спектакля. Освещено все это было несколькими крупными фонарями, будто стащенными со средневековой мостовой.

–Ты, Лещ, скажи, – произнес Марат, задумчиво оглядываясь, – может, у тебя чего интересного есть? Что могло бы, допустим, уберечь наши шкуры в случае опасности.

–А какая опасность предвидится? – поинтересовался Лещ, недовольный тем, что его рассказ грубо прервали.

Марат поглядел на него и прищурился.

–А тебе так все и выложи, как на духу, да?

Лещ развел руками.

–Чем больше конспирации, тем тяжелее мне будет тебе помочь, сам же понимаешь, – произнес он, но все же сказал: – ну, к примеру, посмотри вот на это.

Он взял со стола какой-то небольшой предмет, напоминающий точилку для карандашей. Ваня присмотрелся, но, как ни силился, не смог разглядеть в ней ничего волшебного. Точно также не удалось и представить, как именно она может спасти им жизнь в случае необходимости.

–Это еще что за изобретение? – Марат тоже был настроен скептично.

–КСР-1. Компактный стабилизатор реальности, первая версия, – гордо продекламировал Лещ, выделив голосом слово «первая». Мол, разработка экспериментальная, если что – пеняйте на себя.

Марат удивленно выгнул бровь.

–Чего-чего? Вот тут уже не помешали бы твои разъяснения.

Леща дважды просить было не нужно.

–Мое изобретение поможет в том случае, если реальность вокруг начнет, как я это называю, «уплывать». Ты, Марат, ходишь между мирами и сам прекрасно понимаешь, о чем я. КСР-1 пригодится, если мироздание начнет сбоить. Отсюда и название такое – «стабилизатор реальности».

–И как она работает? – спросил Марат. В его голосе по-прежнему ощущалось сомнение.

Лещ щелкнул какой-то кнопкой на корпусе стабилизатора, тем самым приподнимая крышку устройства. Внутри оказался небольшой, но чрезвычайно яркий голубой камешек.

–Вот. Эту штуку я смог синтезировать благодаря своим ээээ… алхимическим изысканиям, – произнес Лещ, отчего-то слегка смутившись, – на этом камешке все и держится. А так… нажимаешь вот на эту кнопку – и механизм запускается.

–Не дурно, – Марат уважительно покачал головой, – ручаешься, что не шняга какая-нибудь?

Ваню этот вопрос позабавил. Лещ не выглядел как человек, чьему слову можно было верить всерьез.

–Ручаться то ручаюсь… – Лещ замялся, – но тут вот какое дело… видишь ли, разработка экспериментальная. Поэтому…

–Поэтому что?

–Скорее всего, она одноразовая. Ну, в нынешней комплектации.

–То есть ты сам не знаешь? – Марат прищурился.

–Не знаю. Я же говорю – «экспериментальная разработка». Ну все, хорош мне мозги делать. Берешь?

Марат поднял на него глаза и одарил внимательным изучающим взглядом.

–Беру. Сколько стоит?

21

Они сидели в парке, в беседке напротив памятника Пушкину. От жары буквально плавился асфальт – Лия ради интереса коснулась его рукой и едва не обожгла ладонь. Первомай встретил всех трудящихся тридцатиградусной жарой, раскалив мироздание до почти что экстремальных температур. Телевизор говорил, что настолько жаркой погоды в начале мая на Урале не было чуть ли не за всю историю наблюдений.

Марат, то и дело вытирая потные пальцы и футболку, листал страницу за страницей и вслух зачитывал помеченные им карандашом места из книги В.В. Трифонова. Всё это было, конечно, очень интересно, но совершенно не двигало дело вперед. Лия сидела и, без конца накручивая несчастный локон на указательный палец, думала о том, что вот, на самом деле, они так бездарно тратят время… а оно ни то чтобы бесконечно. Она вспомнила, как чуть быстрее стали двигаться стрелки часов под конец ее сегодняшнего сна. Сон этот всё не шел из головы: засел там и периодически давал о себе знать.

«Мама может умереть в любой момент. К примеру, пока мы сидим тут вчетвером и не знаем, куда двигаться дальше».

Именно, что вчетвером. Ванина пассия тоже присоединилась к ним, и, судя по всему, её участие в кампании предполагалось до самого конца. От этого и без того мрачное настроение Лии становилось еще мрачнее.

–…своего пика население города достигло в 60-ые годы 20-го века, – продолжал Марат уже слегка осипшим голосом, – так, в 1963 году оно насчитывало 87 353 человека, а во время переписи 1968 года – рекордны 92 265…

Лия откашлялась и хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

–Вам не кажется, что так мы далеко не уйдем? Это всё не то. Не то, – последнюю фразу она произнесла, выразительно растягивая гласные.

Марат поднял глаза над книгой.

–А что ты предлагаешь?

Лия тяжело вздохнула.

–Если честно, – призналась она, – я не знаю. Но вам разве не кажется, что мы стоим на месте?

–Пойдемте пройдемся, – предложила Уля, первой поднимаясь со своего места, и, не оглядываясь, вышла из беседки и потопала в направлении центральной площади. Ребята переглянулись и пошли следом.

Лие захотелось съязвить что-то по типу «спроси совета у своих птичек» или «поболтай со своими голубями», но воспитание ей все-таки не позволило. Опять же: раз уж Ульяна теперь тоже в их команде, значит нужно с этим смириться и работать сообща, а не сеять раздор.

–Может быть, – тем временем, Уля рассуждала вслух, – нам и не нужно ничего искать? Может то, что нужно, само нас найдет?

Марат в ответ на это принялся разгонять какую-то философскую шизофазию, но Лия не вслушивалась. Кажется, там фигурировали Алиса и белый кролик. Они прошли сквозь проржавевшие парковые ворота, выкрашенные облупившейся зеленой краской, и оказались на центральной городской площади. Площадь была буквально залита солнечным светом. В центре ее, вытянув в указующем жесте правую руку, стоял гипсовый дедушка Ленин. Памятуя о том, что памятники с недавних пор могут двигаться и показывать ей одобрительные жесты, Лия покосилась на него с легкой опаской. Но Владимир Ильич стоял, совершенно невозмутимый в своей монументальной неподвижности.

И ни души. Только теперь Лия поняла, что именно в последние полчаса казалось ей странным в окружающей обстановке. Не было людей. Вообще. Ни одного. Ну, предположим, первомайская демонстрация прошла ранним утром, ладно. Но день то в любом случае выходной. Тем не менее, ни в парке, ни на площади, они не встретили ни одного человека. Больше того, машины тоже не ездили – дорога, огибающая площадь, была точно также пуста.

Ветра нет. Даже ветра нет.

Она замерла. Несмотря на жаркую погоду, по спине пробежал холодок, и Лия поежилась. Всё было как-то пугающе, почти неуловимо «не так».

–Вы тоже это чувствуете? – спросила она, надеясь, что она не одинока.

–Что? – тупо переспросил Ваня.

–Ульяна, помнишь, ты говорила, что оно само нас найдет? – кажется, за все время знакомства, Лия впервые обратилась к Ульяне лично, – ну так вот…

–Смотрите! – крикнул Марат, перебив ее, – это что за чудище?!

Он, задрав голову, смотрел куда-то в небо и туда же показывал пальцем. Остальные проследили его взгляд и тоже увидели. На небольшой высоте над их головами, мерно размахивая огромными крыльями, парила гигантских размеров иссиня-черная птица.

–Ульян, это ведь твоя подруга? – с надеждой спросил Марат, – ты ведь знаешь, что это за чертовщина, ведь так?

Уля попятилась и медленно покачала головой из стороны в сторону:

–Ребята, я… я понятия не имею, что это всё может значить, – и зачем-то добавила, хотя это было и так очевидно: – это не я. Честно – честно.

А в следующую секунду мир вдруг стал мееееедленным – меееедленным, как в недавнем сне. В какой-то миг Лия осознала, что обычный механический процесс выдоха–вдоха как то слишком уж подзатянулся. Попыталась пошевелить рукой, и та поддалась с огромной задержкой. Каждое движение давалось так, словно бы конечности проходили не сквозь воздух, а сквозь очень плотный кисель. Она сделала шаг – и ей показалось, что шаг этот длится вечность. А над всем этим парила птица – парила так же величественно и размеренно, но было очевидно, что метаморфозы окружающего мира ее не коснулись. И, что самое главное – она снижалась, снижалась, снижалась, сни…

–Бегите! – закричала Лия что было сил. В вязком мареве почти застывшего времени ее крик растянулся в длинный, почти нечленораздельный гул. И, когда птица врезалась в нее, сбивая с ног, он всё еще продолжал звучать.

Лия упала на асфальт, больно стукнувшись плечом и ободрав локоть. Она поняла, что время вернулось на круги своя – падала она быстро и обнаружила себя на земле еще до того, как осознала, что вообще произошло. На несколько секунд потеряла птицу из вида. Ощутила порыв ветра, словно бы от взмаха огромных крыльев, резко мотнула головой, оглядываясь, и увидела, что птица сидит на асфальте прямо перед ней и смотрит на нее внимательным, совершенно не по-птичьи осознанным взглядом. Словно бы пытается загипнотизировать её.

Медленно и аккуратно, стараясь не делать ни одного лишнего движения, Лия поднялась на ноги и стала пятиться прочь, боковым зрением заметив, что остальные делают тоже самое. Раааз шаг, двааааа шаг, триииииии….

Птица вдруг стремительно, что совершенно не вязалось с ее гигантскими размерами, сорвалась с места и кинулась прямо на Лию. Девушка развернулась и, что было сил, побежала.

–В парк! Быстрее! – услышала она Ванин крик. Оглянулась, чтобы посмотреть, не нужна ли кому то помощь – но, к счастью, остальные ребята тоже летели со всех ног под спасительную сень деревьев.

Да, правильно. В парк. Там деревья, под их кронами можно спрятаться. Там эта тварь не должна их достать. А дальше, если пробежать парк насквозь – жилые дома. Заскочить в какой-то подъезд и укрыться там. И может быть, там будут люди. Там должны быть люди.

Она бежала, раздирая легкие. Ожидая, что в любой момент ее могут коснуться огромные, острые, безжалостные когти.

«Неужели она и в правду не может нас достать?» – пронеслось в голове. Нет, этого не может быть. Если бы птица действительно хотела их сцапать, она бы сделала это в мгновение ока…

Под эту мысль она пролетела парковые ворота и в этот момент ее предали собственные ноги, что просто не успели за остальным телом. Лия полетела вниз, едва успев выставить вперед руки, но всё же больно ударилась грудью и животом, заодно проехав по асфальту парочку десятков сантиметров.

«Нет… она не хотела нас поймать… она пыталась загнать нас сюда…»

Лия перевалилась на спину, не в силах подняться. Циклопических размеров пернатая тварь исчезла – только вдалеке Лия разглядела стремительно удаляющуюся черную точку. Зато мир вокруг неумолимо менялся. До боли знакомый и привычный городской парк превращался в вековой дремучий лес. Больше не было асфальта, фонарей и памятника Пушкину. Вместо них из земли прямо у нее на глазах поднималась высокая трава. Тополя и березки сменились широкими, уносящимися в небо стволами с толстыми, могучими ветвями. Никаких ворот больше не было – лес продолжался за тем местом, где раньше стоял забор, полностью покрывал собой бывшую центральную площадь и очевидно тянулся еще на много-много километров. Если не сотен километров.

Лия огляделась, пытаясь придти в себя. Легкие по прежнему разрывало от усталости, во рту собрался отвратительный металлический привкус. «Главное, что остальные ребята тоже здесь», – подумала она. Пока они втроем старались отдышаться, Ульяна быстро вскочила на ноги, и, не выказывая ни тени усталости, принялась изучать местность, в которой они оказались. Ваня тоже вскоре стоял на ногах. Он присоединился к ней, и они отошли метров на десять, что-то живо обсуждая. Лия прикусила губу.

–Нам сейчас явно лучше не расходиться, – крикнула она, – лучше идите обратно, – и добавила, немного подумав: – мало ли что может нас здесь поджидать.

Ребята не стали спорить, явно сочтя подобное замечание резонным, и вернулись туда, где по-прежнему сидели на земле Лия с Маратом.

–Есть какие-то идеи по поводу того, что вообще происходит? – поинтересовался Ваня.

Марат достал из-под задницы книгу, которую всё это время таскал с собой. Лия подумала, что он явно заслуживает уважения за то, что не выронил ее по пути и не выкинул, дабы избавиться от лишнего груза. Она рефлекторно нащупала в кармане шорт подаренный Пыжовым клубок ниток, который тоже старалась никогда не оставлять без присмотра.

Тем временем, парень полистал страницы, нашел нужное место и, подняв вверх указательный палец, зачитал:

–«Птица Гамаюн, согласно традиционным славянским верованиям, представляет собой бескрылую и безногую птицу, предвещающую своим появлением какие-либо несчастья или тяжелые жизненные испытания. Является весьма вероятным, что данный традиционный образ в представлении русских переселенцев Урала слился с фигурой птицы Сорум – гигантской черной птицы из мифологии коренных уральских народов, которая, в отличие от славянского Гамаюна, обладала и крыльями и передними лапами. Поразительно, что такая непопулярная в целом легендарная фигура, как Сорум–Гамаюн в фольклоре жителей территорий, на которых впоследствии будет построен Старотопольск, занимала одно из центральных мест. Можно отметить обнаруженные исследователями лубочные рисунки, датированные восемнадцатым веком. Рисунки эти изображали различные сюжеты с участием упомянутой мифологической птицы. Устный фольклор также содержит весомое количество сказок, быличек и баек, в которых фигурирует Сорум–Гамаюн»…

–Все, все, хватит, – Лия поморщилась. От монотонного бубнежа Марата у нее тут же заболела голова.

Марат поднял взгляд от страниц и многозначительно оглядел друзей. Никто ничего не сказал.

–И куда нам идти? – задала Ульяна тот вопрос, который совершенно очевидно волновал всех присутствующих.

Лия поняла, что настал ее звездный час. Сунула руку в карман и, словно Данко, вырывающий сердце из груди, достала оттуда моток ниток и торжественно подняла его над головой.

–Я думаю, эта штука нам поможет, – заявила она и швырнула клубок на землю перед собой. Успела даже подумать, как глупо будет, если ничего не произойдет. Однако же, произошло.

Не обманув ее ожиданий, клубок тут же принялся распутываться, указывая им путь. Лия бросила взгляд на товарищей, поднялась на ноги и первой пошла по тропинке, которую обозначал их хлопковый помощник. Идти было не просто: трава в некоторых местах доходила до колена, ветки так и норовили угодить в глаз, словно были живыми и всеми силами хотели им помешать. Лия, впрочем, раздвигала их с благоговейной аккуратностью. Что-то подсказывало, что стоит уважать это место, не важно, будь оно чем-то реальным или лишь искусно созданной городом иллюзией.