У горизонта событий. Том II

А если Или тоже помнила? Может быть. Она всегда чувствовала перед Геррой вину. А, Кенлар? Нет, Кенлар был в таком состоянии, что едва держался на ногах, и глаза у него были совсем мутные…

Однако Кенлар скрывал от них свою связь с Арунидисом! Столько лет! Зря, зря Хеймир отпустил Кенлара в свободное плавание, понадеялся, что у того хватит мозгов. Можно подумать, у Кенлара когда-нибудь хватало мозгов в выборе своих… любовных партнеров! Да и что бы изменилось, если бы Хеймир знал про Арунидиса? Что? Ну и, в самом деле, не его это дело!

«Жить в мире, отгораживаясь от него невозможно, – шептала Герра. – Мир враждебен нам и несовместим с нами лишь до тех пор, пока мы не решим измениться, принести жертвы и родиться заново. Тогда, потеряв меньшее, мы обретем большее. Иногда память – это лишнее. Бессильная боль воспоминаний может затуманить рассудок. Есть вещи, о которых лучше не помнить».

Герра… такая, казалось бы, мудрая и разумная. Только вот чем она закончила? И… разве же он сам жалел о том, что помнил? Не жалел – несмотря ни на что. Память и история бесценны. Они – инструмент, с помощью которого человечество преодолевает время и саму смерть.

– О чем ты думаешь, Хем?

Он не сразу сообразил, что Илинора положила руки ему на плечи и заглядывает в глаза. Видно, он слишком углубился в свои мысли и стоял, как столб. Или была так… близко. Он решительно плюнул на то, что сам инициировал ссору. Ненадолго ж хватило его гневного запала!

– Вспоминаю, как ты засунула снег мне в штаны!

– Скажи спасибо, что не ошпарила кипятком.

Ну и правда же!

Воспользовавшись подвернувшимся моментом, он обнял ее и поцеловал. В губы, в шею, ниже. Ужасное декольте! Корсет, ложбинка между грудей. Адская бездна! Ну что он там не видел! За столько лет уже должно было бы надоесть! А вот нет!

– Куда ты лезешь своим носом, Хем?

– Я потом расскажу, Или, – шепнул он. – Не при всех.

Не в смысле, куда он лезет носом, а в смысле, о чем он думает.

А пока он может рассказать, например, как выглядело Дерево. Это, по крайней мере, будет довольно красочное описание.

– Сначала всё казалось обычным, – снова начал Хеймир. – Лес кругом, сопки, деревня. А потом – образы будто перемешались, наложились друг на друга. Я обнаружил вдруг, что иду в белесой пелене, будто в тумане или в облаках. Я ступал по тверди, но при этом мне чудилось, что я парю где-то… между небом и землей. Само Дерево окружала пустота. Оно висело в этой пустоте, в сфере, а на внутренней поверхности сферы были всё те же бесконечные леса и сопки. Такой вот обман восприятия.

Оно, действительно, выглядело, как дерево – огромное, с толстенным стволом, пятнистым и облезлым. Во многих местах со ствола будто содрали кору, и из сердцевины сочился сок. Оно всё светилось. Там не было ни солнца, ни луны, а звезды казались немного размытыми и испускали множество лучей..

– Странная… конфигурация пространства, – заметил Кенлар.

– Я просил меня не перебивать! – осадил его Хеймир. – Мы же договорились!

Джионна тут же повернулась к Кенлару:

– Ты молчишь, чтобы не создавать повод для противоречия в ваших показаниях? Чтобы не сболтнуть лишнего?

– Я молчу, потому что мне хватило с лихвой одного вашего обеденного допроса, – возразил Кенлар.

«А на самом деле, когда я попытался хоть слово от себя прибавить, мой дорогой друг Хем сразу же заткнул мне рот», – додумал за Кенлара Хеймир.

– И ты, мама, тоже отчего-то не слишком разговорчива.

– В присутствии твоего отца никто другой не может быть слишком разговорчив, – едко ответила Илинора.

– Священное Древо создало с вами сеть? – спросила Сю-Джин. – Использовало как сосуд? Оно само – сверхсознание?

Хеймир невольно передернулся, переглянулся с Илинорой и Кенларом. Они дружно пожали плечами, как бы говоря: «Неси, что хочешь, дружочек!»

– Возможно, – обтекаемо ответил он. – Но Дерево вовсе не стремилось поведать нам о том, что оно есть. И до наших вопросов ему не было никакого дела. Оно не соизволило ничего нормально объяснить и выражалось… очень мутно.

– Что ему было от вас нужно? – спросила Сэнни. – Чтобы вы выполняли его волю?

– Кто же его знает? – очередная ничего не значащая фраза. – В мире многое происходит случайно, и человек слишком сложно устроен, чтобы наверняка просчитать его реакции, тем более на много лет вперед. Подробные инструкции и руководство к действию оно нам не давало. И ничего такого конкретного от нас не хотело, ни к чему не принуждало.

– То есть, сказало вам: «Живите, как пожелаете?» – настырно допытывалась Сэнни. – Тогда зачем вы ему понадобились?

– Этот вопрос меня и самого волнует.

– Я заметила.

– Зачем эта ирония, Сэнни?

Будь она мужчиной, могла бы попытаться устроиться в Следственный отдел дознавателем. А не считай себя обязанной Хеймиру по гроб жизни, устроила бы настоящий допрос с пристрастием.

Он решил потихоньку закругляться со Священным Деревом, прервался, глотнул вина, несколько раз молча прошелся по комнате и снова заговорил, вывернув на другие темы.

– После того как мы вернулись в Лоретто, у меня вопросов было еще больше, чем раньше. И без толковых ответов. Я стал читать книги – все, которые смог добыть. Быстро скорешился с контрабандистами, которые привозили запретные товары из Магических земель. Кенлар взялся за карьеру, и ему удалось пристроить и себя, и меня в посольство, которое Лиоренция направила в Анидаб-Дорему, чтобы подписать мирный договор с Магическим Союзом. В этом посольстве все за всеми следили, в нем было полно шпионов и доносчиков всех сортов. В наши с Кенларом обязанности тоже входило заниматься шпионажем, а заодно и торговыми вопросами. Миссия затянулась, что и не удивительно. Лиорентийское посольство провело в Анидаб-Дорему два года, и за это время я вдосталь насмотрелся на магов.

Краткие результаты своих наблюдений о магах Хеймир уже изложил, а про свою с Кенларом жизнь в магической столице распространяться не собирался. И не потому, что ему было нечего рассказать.

За проведенные в Анидаб-Дорему два года он завел полезные знакомства, в том числе с Айнилем и Юсуфаром, и искал информацию – по всем возможным темам. Он узнал имя сестры Гиаты. Её звали Браенной, она была Видящей и участвовала в той же экспедиции, что Флинн и Айниль! А ведь Хеймир из Айниля так ничего толком и не вытряс! Несмотря на множество достоинств, великий белярский ученый был самую малость интеллектуально высокомерен и относился к лиорентийскому приятелю с доброжелательной покровительственностью. Хоть Хеймир по поводу такой к себе снисходительности не обижался и не убивался, но взамен отвечал подобной же снисходительностью.

Кенлар в Анидаб-Дорему тоже завел, так сказать, знакомства и связи. И вообще проявил себя с разных интересных сторон. Не то чтобы Хеймира это удивило: он всегда знал про своего друга несколько вещей. Например, абсолютно верил в то, что Кенлар не может подвести и не способен на предательство. В принципе, не способен. Но в данном случае речь шла о его «таланте» искать на свою голову приключений.

Кенлар вляпался в отношения с магом. Не просто с магом, а с нынешним Великим магистром Ордена Праведников. Серьезные отношения. Может, Кенлар и не был записным красавцем – хотя и здесь, смотря с кем сравнивать – но в остальном в качестве предмета любовного интереса для кого бы то ни было подходил по большинству параметров – высокий, широкоплечий, сильный, решительный, уверенный в себе, умный, вдумчивый. Конечно, проблемы у него были – однако вот так вот в глаза они не бросались.

Хеймиру вся эта… горячая симпатия между Кенларом и Суридианом не нравилась. И сам Суридиан не нравился: уж больно чувствовались в нем властность и авторитарные замашки. И при этом Суридиан обладал явными достоинствами, крайне редкими среди магов, тем более высокопоставленных. На это-то Кенлар и купился.

– На кой он тебе сдался, Кенлар? – спрашивал Хеймир. – У тебя жена. У тебя маленький ребенок!

Они переговаривались в бане, стоя у искусственного водопада, под звук текущей воды – чтобы их не подслушали. Кенлар смотрел на него в упор, светло-серыми глазами с темным ободком. Эти глаза, этот взгляд пропечатались у Хеймира в мозгу чуть ли не с рождения.

– По-твоему, я не понимаю, Хем? Но так получилось в моей жизни – ты же знаешь. И… моя семья – за тысячи километров. Лучше здесь и сейчас, чем в Лоретто. Обещаю – когда мы вернемся, я буду вести себя, как должно. Суридиан, – продолжал Кенлар, – умный и интересный человек и много знает… об этом мире. И он не относится ко мне, как к недоразвитому, в отличие от подавляющего большинства всех этих магов. Он меня уважает.

Уважает! Пекло! Но ведь и правда – уважал. Да, в общем-то, никто, хоть немного пообщавшийся с Кенларом, не сможет смотреть на него с высока.

– Ты должен быть осторожен, стократ осторожен!

– А то я без тебя не знаю, – Кенлар дернул плечом и презрительно усмехнулся. – Шпионы шпионят за шпионами, наши, местные – все.

– Мне он не нравится, Кенлар. И не нравится, что он на тебя… запал. Как мне кажется, сильно. Подобные ему люди привыкли, когда все в мире крутится вокруг них и складывается по их воле. И не прощают тех, кто не оправдывает их ожидания. А уж если кто им изменит или бросит…

– Заканчивай со своими намеками, Хем! – Кенлар пренебрежительно фыркнул. – Конечно же, Суридиану больше нечего будет делать, кроме как мстить мне! Наши с ним отношения завершатся – волей-неволей, когда лиорентийское посольство покинет Анидаб-Дорему. И вряд ли мы с ним когда-либо еще увидимся. – Потом Кенлар ухмыльнулся, легонько щелкнул Хеймира по лбу и спросил:

– Может, ты ревнуешь, а, Хем?

– Ты дурак!

– Или ты, как и Или, в обиде – что я не испытываю к тебе подобных чувств?

– Дурак, дурак и еще раз дурак!

Кенлар отвесил ему еще один щелбан – на этот раз полновесный.

– Это тебе за дурака!

– Да хоть избей – от этого ты не перестанешь быть дураком!

– Хем, но у Суридиана и правда, нет этих их кастовых магических замашек. Не только по отношению ко мне, но и к абстрактным немагам и лиорентийцам. Он отличается от большинства магов – в лучшую сторону.

– То есть, его замашки – просто аристократические и авторитарные?

– Скорее, меритократические. – Кенлар хмыкнул и продолжил подыскивать в свою защиту аргументы: – Он честолюбив, это правда. И уже магистр, хотя ему нет и тридцати. Кроме того, он… красивый, пусть и с этой их дурацкой бородой.

– А тебе нет и двадцати!

– Ох! Я и забыл! – Кенлар рассмеялся. – По-твоему, он слишком стар для меня?

– А в тебе взбурлила молодая кровь и ты влюбился в него со всем пылом юношеской страсти?

Хеймир заработал очередной щелбан.

– Не парься, Хем! Я все контролирую. И вообще – не переживай: я всё равно тебя люблю больше, чем Суридиана.

– Моя душа навеки согрета твоей любовью.

Да уж. Хеймир позволил себе легкий самокритичный вздох. Сегодня, в яростном запале, он как следует нажал на Кенлара и выудил из того признания, от которых волосы дыбом встали! Так обмишуриться! Он не лез Кенлару в постель, резонно полагая, что и без того излишне навязчив, а другу требуется личное пространство! Он припомнил Кенлару то давнее «всё контролирую» и желчно добавил:

– Лучше бы ты позволил Или выбирать тебе любовников! Думаю, ты мог бы вполне положиться на ее вкус!

Дорогой друг проявил себя во всей красе! Сначала порвал с Арунидисом из-за… политических разногласий, потом, много позднее – с Суридианом – из-за того, что их отношения «исчерпали себя». Как говорится – «Спасибо за всё и прощай!» И ума не хватило придумать что-нибудь более адекватное, что позволило бы хоть как-то смягчить, озвучить объективные причины. Изощренный политик, строящий амбициозные планы. Умный, хладнокровный, расчетливый и прагматичный. Трижды ха и даже больше! В личных отношениях – дурак, каких еще поискать!

Свои выводы он не постеснялся Кенлару изложить, а тот и не возражал особо. Но, конечно, конкретно сейчас рассуждать на эту тему Хеймир не намеревался. Он устроился на диване рядом с Илинорой, притиснулся к ней и закончил:

– Вот, собственно, всё, что я собирался рассказать.

– Всё, что собирался рассказать? – возмущенно повторила Джионна.

Он хмыкнул:

– Если ты настаиваешь – могу поболтать еще. У меня в запасе полно бесполезных историй.

– Наверняка найдутся и полезные, – возразила Сэнни.

– Большинство людей в мире, к несчастью или к счастью для них, считают, что знают всё, что им нужно, и не хотят видеть своего незнания, – наставительно заметил он. – Знание – как поверхность сферы. Чем шире знания, тем больше поверхность этой сферы и тем больше мест, где соприкасаешься с тем, чего не знаешь.

– К чему ты клонишь?

– А к тому. Важно не то, что я могу вам еще рассказать, а то, что я не знаю – ни я, ни кто-либо другой.

– И если ты не говоришь что-то, что ты знаешь, а мы нет – то ради нашего же блага? – язвительно спросила Джионна.

– Ну что ты Джи! – Он взмахнул руками, ненароком задев Илинору, которой его размашистые жесты, разумеется, не понравились. – Я не настолько… лицемерен, чтобы на чистом глазу утверждать подобное. И не настолько высокомерен. Не ради вашего блага, а ради своего душевного комфорта. Потому что мне так удобнее, а не потому, что считаю, что вы не в состоянии сами решать за себя. Но я не хочу причинить вам боль и усложнять вам жизнь!

– Ты опять заговариваешь нам всем зубы! Тебя ничуть не волнует, что ты себе противоречишь!

Джионна собралась добавить что-нибудь еще в том же духе, но Хеймир опередил её и продекламировал стих нравоучительного характера из вернигского сказания:

Не стоит умом пред людьми похваляться.

Скрывай его лучше. Засунь его глубже.

Не мудрствуй лукаво, чтоб грех не умножить,

Чтоб речью своей не смутить простодушных!

Пока ты молчишь – не накликаешь горя.

Прогневает глупых и более сильных

Твой быстрый язык, коли дашь ему волю.

– Это про тебя написали? – поинтересовалась Джионна. – Однако я отчего-то не расслышала самокритичности в твоих интонациях.

– Не расслышала? Не удивительно! Тебе, как и твоей матери, медведь по ушам вдосталь потоптался.

Зря он. С Илиноры станется взять ему уши и оборвать. Прямо сейчас.

– На свои уши посмотри, Хем! – Илинора возмущенно пихнула его плечом. – У летучей мыши и то меньше и не так торчат!

– Это ты намекаешь на мой исключительно тонкий слух?

ГЛАВА 5 Еще один гость

Лоретто

Сэнни

Илинора с Хеймиром, удачно замылив все важные темы, упражнялись в поцелуях и остроумии. Очевидно, ссориться друг с другом они передумали. Прямо радостно за них!

Джионна решила снова призвать Хеймира к ответу, однако тот оказался хитрее.

– Джи, – попросил он, – напиши, пожалуйста, Ингару письмо, как можно более подробное. Зашифруй только самые важные места, чтобы не тратить время. И найди его портрет. Помнишь – тот, который Сэнни рисовала?

Джионна посмотрела на него недоуменно и недовольно.

– Зачем нужен этот портрет? Он где-то завалялся, и мне совершенно лень его искать. Письма вполне достаточно.

– Чтоб Сю-Джин и Ллайне проще было Ингара узнать, – пояснил Хеймир. – И чтобы он сам был уверен, что получил весточку из дома, от нас… А что – тебе так не хочется с портретом расставаться? Настолько тебе дорог?

– В подтеках от пролитых слез или в слюнях от поцелуев? – добавила Илинора. – Попроси Сэнни – она новый нарисует тебе, по памяти.

Джионна вздохнула, встала, снова пожала плечами и пошла за рисунком, пробурчав под нос:

– Жалкая мелочная месть!

Разглядывая тот портрет, Ингар ухмылялся, чесал бороду и покрасневшие уши и утверждал, что, во всяком случае, это лучше, чем картина, висящая в Сенате. Джионна же заявила, что Сэнни сильно приукрасила действительность, забрала портрет себе и куда-то его убрала. Ну, слезы-то над ним Джионна точно не проливала и не целовала. Хотя… кто ее знает. Она скрытная.

Сэнни подошла к окну, вглядываясь в темноту снаружи. В стекло ударял ветер, деревья на набережной раскачивались и гнулись к земле, грозя сломаться.

– Не нравится мне погода, – вздохнул Хеймир, подходя и вставая рядом. – Что-то есть в этой буре – предостерегающее.

Раздался глухой стук – со стороны бокового входа. Сэнни вздрогнула, обернулась, прислушиваясь.

– Я сам открою, – крикнул слугам Хеймир. – Подождут – никуда не денутся!

– Кого там принесла нелегкая? – пробормотала Илинора.

– Угадай! – Хеймир передернулся. – Думаю, что все-таки мне сели на хвост, пока я вас искал. И времени у них было достаточно, чтобы сообщить, куда и кому надо.

– Ну выяснили они, что ты вернулся – и что? – нахмурившись, спросил Кенлар Бьоргстром. – Явились поинтересоваться, как прошло твое путешествие?

– Вот это мне и не нравится… Кто стучится к нам в дверь, я вполне могу предположить, а вот что им понадобилось именно сейчас – нет.

Хеймир отпер ящик комода и вынул оттуда пистолеты и мешочки с порохом. Положил прямо на столик, на котором стояла посуда. Пистолеты у него были заказные, с ударно-кремнёвыми замками, из лучшего по качеству металла. Уйму денег стоят.

– Заряжайте, – велел Кенлар. – Эг, там, в углу, достань еще!

Хеймир быстрыми и точными движениями вбил шомполом в ствол пороховой заряд и пулю, поставив курок на предохранительный взвод, засыпал порох в полку с откидной крышечкой. Направившись к боковой двери, он переглянулся с Кенларом и бросил:

– Займитесь остальным оружием.

Эгерт присел на корточки, сковырнул несколько досок паркета и вытащил два здоровых ящика с пистолетами и карабинами. Сэнни и не представляла, что Хеймир держит у себя дома столько оружия.

Кенлар окинул всех мрачным взглядом.

– Я бы предпочел, чтобы вы ушли на второй этаж.

– Ну уж нет! – Эг схватил пистолет, который только что зарядил, и отрезал: – Никто больше не будет указывать мне, что делать!

– У нас тоже есть пистолеты, – заметила Сю-Джин. – Перед путешествием мы немного попрактиковались в стрельбе.

Кенлар Бьоргстром втянул воздух сквозь стиснутые зубы и выругался.

– Эгерт! – рявкнул он. – Сказано – двигай на второй этаж по черной лестнице и захвати карабины. Расположи их в окнах, чтобы простреливались входы, и будь готов опустить щиты. И оставайся пока там – следи за улицей, осторожно. А вы, – обратился он к Сю-Джин и Ллайне, – Раз умеете стрелять, пойдете вместе с Эгертом – он покажет вам, что делать. На втором этаже есть комнатушка с рассеивающей сетью – если что, спрячетесь там. Не забывайте, что инквизиторы носят измерители Излучения.

Потом он посмотрел на Сэнни.

– Меня не надо прятать. Мне не надо писать письмо. И я тоже умею стрелять, – раздельно произнесла Сэнни.

Кенлар Бьоргстром оттянул уголок рта и ничего не сказал. И Илиноре ничего не сказал. Илинора, убрав со стола в буфет посуду, села обратно на диван. Она не была хладнокровной, в точном смысле этого слова, но решительности, уверенности и самоконтроля ей было не занимать.

Кенлар взял сразу два пистолета и пошел в прихожую.

– Хем! – позвал он.

– Всё в порядке, – отозвался тот. – У нас всего один нежданный гость. Но зато какой!

Сэнни катастрофически не нравилось развитие ситуации. Она чувствовала страх, витавший в воздухе и проникавшей в нее с каждым вдохом – все глубже и глубже. Ни пистолет у нее в руках, ни заряженные пистолеты, лежавшие на столе, не прибавляли спокойствия.

– Ты могла бы помочь Эгу, – сказала Илинора.

– Ты тоже. – Сэнни упрямо вскинула подбородок.

– Я – нет. – Илинора покачала головой, задумчиво покрутила в руках пистолет, будто это была некая безвредная игрушка. – Я не могу их двоих тут оставить.

Хеймир вошел в гостиную, взъерошенный, напряженный и взвинченный. Вслед, сопровождаемый Кенларом Бьоргстромом, появился незнакомец. Высокий, поджарый, в темно-сером кафтане и маске – простой, без украшений, прикрывавшей все лицо. Плащ он, видно, оставил в прихожей, но не переобулся, и на паркете отпечатывались грязные мокрые следы.

– Маску бы хоть снял, что же тут стесняться, – процедил Кенлар Бьоргстром.

– И обувь тоже не мешало бы. – Илинора красноречиво посмотрела на оставленные на полу следы.

Незнакомец положил маску на стол. У него было немного вытянутое лицо с острым подбородком и короткие темные волосы с небольшой проседью. Виски и затылок выбриты, что выдавало в нем высокопоставленного священника-инквизитора. Крючковатый хищный нос, глубоко посаженные карие глаза и взгляд – тяжелый и властный. Рот язвился в усмешке.

Хеймир сделал вид, что удивился, но голос его сочился смертельным ядом:

– Раньше мне не доводилось принимать у себя столь высоких гостей! Чем моя скромная персона так заинтересовала вас, что вы изволили почтить мой дом своим визитом?

– Услышал, что вы вернулись из какой-то вашей очередной поездки. В Виттерлаг, кажется? И я тут же поспешил засвидетельствовать вам свое глубокое почтение.

– Пришли к нам с чистой душой и открытым сердцем, в искренней надежде на взаимопонимание и сотрудничество?

– И напомнить вам о нашей сделке, господин Хольгерстон, – нехорошо улыбнулся незнакомец, открывая белые ровные зубы. Он перевел взгляд с Хеймира на Илинору, и потом на Сэнни. – Ваш сын – в обмен на неприкосновенность для остальных.

Лицо Хеймира неприятно передернулось.

– Не стоит угрожать моей семье, – предостерег он.

Незнакомец разглядывал Илинору и Сэнни – изумленно распахнув глаза.

– Ваша невестка? Не имел удовольствия познакомиться с ней раньше. – Улыбка все так же змеилась на его губах. – По-видимому, мне следовало вести более светскую жизнь и посещать вечера и танцы… В храме лица сложно рассмотреть. К сожалению, у меня слишком много работы и не хватает времени на развлечения. А развлекаться тоже бывает полезно – сейчас я это ясно вижу… Наполовину шуорка, ну да… Помню, помню… четыре года назад.

Сэнни взирала на него с возрастающим страхом. Он внушал ужас, от которого у нее тряслись прожилки и потели ладони.

– Кто вы? – выдавила она, заранее зная ответ.

– Забыл представиться! – Он улыбнулся, сложив губы в тонкую нить, и сказал почти вкрадчиво. – Я Понтифик и Великий инквизитор, моя юная госпожа. Если не по форме, то по сути – первое лицо нашего могущественного государства.

Горло Сэнни сжал невольный спазм, так что она была ни в силах ни сглотнуть, ни втолкнуть в себя воздух.

– Моя госпожа! – Его голос мягко перекатывался и успокаивающе журчал. – Не надо так на меня смотреть. Я же был против того, чтобы выдать вас шуорцам. Мне сделалось любопытно, как эти лизоблюды – трусливые советники – будут лебезить передо мной, пытаясь угадать мое мнение, и как Кенлар станет выкручиваться. Но он не нашел ничего лучшего, чем мне угрожать. Весьма прискорбно.

– Вот как, значит, я вообще зря тогда переживала! – понимающе кивнула Сэнни.

И как ей удалось вообще хоть что-то произнести? Ей казалось, что дар речи у нее отбило напрочь. И не просто произнести, а еще и улыбнуться в ответ. Увы, не слишком радушно.

– Не надо Сэнни ни во что вмешивать, – процедил Хеймир, со свистом выдыхая воздух.

– Ты не подумал, что слишком рискуешь, явившись сюда один… в гости? – спросил Кенлар, не удосужившись скрыть в голосе угрозу.

– Не совсем один. – Понтифик и Великий инквизитор провел по подбородку указательным пальцем. – Десяток моих подчиненных поджидают на улице, карауля все входы и выходы из дома.

Лицо Хеймира сделалось непривычно жестким – Сэнни никогда его таким прежде не видела.

– Я прикажу опустить щиты в переулке между домами, и ваши подчиненные окажутся запертыми там, как в ловушке. А из окон второго этажа и из башни все пространство у дома и все входы простреливаются. Перебить ваших подручных не составит труда. Они даже и сообразить ничего не успеют.

Хеймир поднял левую руку, в которой держал пистолет, и взвел курок.

– Посмеете убить меня?

– Хотите проверить?

Хеймир – угрожал – Понтифику и Великому инквизитору. Первому гражданину Лиоренции.

– Думаете, на мое место придет более удобный для вас человек, господин Хольгерстон? Не хотелось бы вас разочаровывать, но, увы. В Инквизиции полно настоящих фанатиков, готовых затопить Лоретто кровью нечестивцев. Разве вам это нужно – в ваших-то обстоятельствах? И именно я держу этих фанатиков в узде. Пока. А натравить их на ваш дом – разве такая уж сложная задача?

– О, если бы я думал, что на ваше место – как это – придет более удобный для меня человек, не сомневайтесь – я бы… позаботился о реализации такой возможности.

И Хеймир сказал это таким тоном, что поверила не только Сэнни, но даже сам Арунидис моргнул и непроизвольно дернулся.