Ровельхейм: Право на магию

«Вах, тэбе особое прыглашение нада?»

Уж дважды меня к столу ещё никогда не звали! Я набросилась на всё это великолепие, как дикий грорш на добычу, и управилась менее чем за десять минут. Жизнь определённо налаживалась! Мои невидимые благодетели больше никак себя не проявляли, но мне почудилось какое-то довольное побулькивание над ухом, когда я, сытая, отвалилась на спинку стула.

– Спасибо вам огромное! – вслух произнесла я.

«Спасыба на лаваш нэ намажэшь», – тут же откликнулся сварливый голос.

– Тогда давайте посуду помою… Или как я могу вас отблагодарить?

В воздухе повисло молчание.

«Эта… дэвушк… слюш… ты это нам говоришь, что ли?»

– Ну да, вы ведь со мной говорите? – я понизила голос до шёпота. На меня и мой пир до сих пор оглядывались с соседних столов.

И вновь молчание, однако в этот раз пауза затянулась.

«Эта… ты нас слышишь, что ли?» – голос был явно растерян и снова утратил свой смешной акцент.

– Конечно, слышу. Но если я вам помешала, то прошу меня извинить, просто я очень давно так вкусно не ела. И не знаю, кого и как здесь принято благодарить.

«Вах!» – выдохнули одновременно оба голоса.

А через пару секунд передо мной возникло ещё одно блюдце – на этот раз с нежно-розовым пирожным, украшенным паутинками карамели и сочными ягодами. И чашка с чаем вновь наполнилась сама собой. А у одной пухленькой девицы по соседству глаза на лоб полезли.

«Кушай, пэрсик мой», – растроганно прохлюпал невидимка.

Пару раз в год нам в приюте перепадали сладости. Знатные дамы Нит-Истра на крупные праздники организовывали чаепития для воспитанниц. И пока мы набивали животы непривычно сладкой пищей, те охали и качали головами, а ещё громче охала сестра Ринна, сопровождая завистливым взглядом каждый кусочек. Половину девочек потом тошнило, а сёстры с удвоенной силой раздавали наказания и нравоучения.

Пока я уминала пирожное, голоса-невидимки лишь восхищённо цокали и издавали довольные восклицания.

«Посуда нэ нада мыть!»

«Ти кушай хорошо, нам другой спасыба нэ нужно!»

Духи-голоса представились как Вано́ и Ле́ксо, я тоже им назвалась. Ещё раз сердечно поблагодарив гостеприимных поваров и попрощавшись с ними, с новыми силами я отправилась на первое занятие.

«Ты эта… заходи, если шо…» – с каким-то новым акцентом произнёс Вано (или Лексо?) и оба они весело заржали.

Ронард Шентия

Его светлость арн Шентия наблюдал за бурлящей жизнью Академии из окна в кабинете ректора. Нужно было обсудить с Валданом несколько организационных моментов, касающихся изменений в новом учебном году, до того, как Шентия покинет Ровельхейм. Ректор задерживался, но Ронард и сам не торопился, погружённый в собственные мысли.

Во дворе бегали студенты, раздавались смех, крики – зрелище радовало. Подумать только, ещё вчера это было сонное царство. Страшно представить, что таким оно могло и остаться. Мысли неуклонно возвращались к событиям последних дней. Утомительная безрезультатная поездка, раздражение, злость. Но интуиция всё же не подвела, чудом отыскали последнего «светлячка».

Ронард повёл плечами, поморщился. Как и ректор, он тоже надеялся, что девчушка проявит яркую магию или необычный дар. Так долго искали это сокровище, а откопали стекляшку. У его светлости была и дополнительная причина для плохого настроения – серая мышка его чем-то зацепила. Он всю жизнь провёл во дворце и на службе, окружённый аристократами. А́рнами и арна́ями, а также другими благородными до кончиков ногтей дамами и господами. С рождения обученных «держать лицо» и прятать истинные чувства. Каждая улыбка, поворот головы, жест – впитаны с молоком кормилицы и взращены под неусыпным взором наставников. Ни одной лишней, неуместной эмоции. Всегда под маской неизменной вежливости. Лицемеры и подхалимы.

Девчушка же была словно распахнутая книга. Так ярко и искренне проявлялись все чувства на её наивной мордашке… Самого Ронарда давно уже ничего не страшило, не удивляло и мало что радовало. А тут такая гамма…

Сначала это был натуральный страх: чуть округлившийся в изумлении ротик, широко распахнутые от испуга глаза, когда она врезалась в него в коридоре.

Потом еле сдерживаемые слёзы от явной физической боли, обида, стыд… Когда он взял девчушку за руки, то невольно сам испытал те же эмоции – настолько ярко они от неё исходили. Бывает так, что ослепший человек просит вновь и вновь описать ему закат, желая увидеть его снова, пусть и чужими глазами – так же и Ронард внезапно понял, насколько глубоко выгорел сам.

А особенно остро способности эмпата и интуита резанули по огрубевшему сердцу, когда Ронард вышел из кабинета матери-настоятельницы. Собранная мышка уже стояла в дверном проёме на выходе из обители. И вдруг озорно сама себе улыбнулась, несмело распустила волосы и подставила лицо последним осенним лучам солнца. Прикрыла глаза, и такая простая и радостная улыбка озарила её лицо, что Ронарду захотелось раствориться, лишь бы не спугнуть это нехитрое чужое счастье.

Тогда же он смог её рассмотреть. Волосы, в сумраке коридора сначала показавшиеся тускло-серыми, на солнце заблестели благородным серебром, пепельный каскад окутывал фигурку ниже талии. Лицо ещё немного по-детски округлое, но уже проглядывают правильные тонкие черты. Изящный носик, светло-серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Нежные губы, а когда она улыбнулась солнцу, то на щеках прорезались глубокие ямочки.

Каждая её эмоция, самый лёгкий её оттенок, отчего-то впечатались в память. Ронард потом ещё несколько раз примерял их на себя. Вспоминал, и непроизвольно сокращались мускулы на лице. А это залитое солнцем счастье даже отозвалось у Ронарда дёрнувшимся уголком губ, грубым подобием улыбки. А потом у неё ещё были волнение, радость, предвкушение у Врат. И… растерянность, непонимание, вновь испуг. И эти последние эмоции буквально отравили его. Нахлынула какая-то горечь, но уже своя, не отзеркаленная. И Ронард поспешно ушёл, не желая быть уличённым в таких нелепых чувствах. Ещё и бросил что-то грубое напоследок.

Что ж, сколько их таких было и ещё будет – магов на нижнем пределе таланта. И все они так же поначалу приходили с амбициями и мечтами, а через пару месяцев вылетали с изрядно подрезанными крыльями. Право, глупость какая, что именно от этой девчонки Шентия ожидал чего-то большего. Его светлость с досадой тряхнул головой, прогоняя неуместные образы, и с приходом ректора полностью сосредоточился на других проблемах.

Судя по глубоким морщинам, прорезавшим лоб Валдана, тому с утра пришлось решить немало дел. Вот и сейчас, не успел ректор войти в собственный кабинет и закрыть дверь, как следом протиснулся мэтр Стинак. Умоляюще обратился к начальнику:

– Ваше великомудрие!.. Прошу, уделите ещё минуту. Нужны последние данные по Вратам…

Валдан закатил глаза, развёл руками и просительно посмотрел на его светлость. Шентия лишь махнул рукой: занимайтесь, подожду.

При последнем прохождении Врат не было никого из приёмной комиссии, а ведь и эту студентку куда-то следовало распределить. И ректор Валдан, вздохнув, прикрыл глаза, сосредоточился и передал Стинаку мысленный образ последнего результата Врат. Тот пару секунд осмысливал картинку и озадаченно спросил:

– И куда её такую?..

Ректор в ответ лишь замахал руками, прогоняя председателя: дальше пусть разбирается сам.

Стинак вернулся в приёмную к секретарю, чтобы утвердить расписание для новоприбывшей. А ректор и его светлость занялись более важными вопросами. Обсудили финансирование на будущий год, безопасность студентов, утвердили преподавательский состав. Пообещав напоследок приглядывать за наследным принцем, арн Шентия покинул кабинет.

В приёмной он чуть не налетел на вчерашнюю мышку: та принимала документы у секретаря. Ругнувшись сквозь зубы, Ронард стремительно вышел, не желая больше испытывать чужие чувства. А в спину всё равно долетела лёгкая волна сожаления.

Глава 4

Как мне было велено накануне, сразу после столовой я зашла в приёмную ректора. Секретарь мазнул по мне взглядом поверх очков, спросил имя и выдал несколько листков, свёрнутых в трубочку.

– Здесь ваши личные документы, расписание, правила поведения в Академии и общежитии, допуск в библиотеку. Распишитесь, что ознакомлены – тут и тут. Почему не в форме?

Ой, про форму я с утра и не вспомнила. Заверив, что сейчас же сбегаю и переоденусь, с любопытством уставилась на ворох выданных бумаг.

– Потом всё посмотрите, – глянул секретарь на часы. – У всех первокурсников вводная лекция через пятнадцать минут в пятой аудитории, поторопитесь.

Секретарь объяснил, как туда пройти, а на выходе меня чуть не сбил с ног вчерашний сероглазый маг, но, похоже, он даже не заметил меня.

Торопясь, я вернулась в общежитие за формой, благо моя соседка брюнетка ещё была в комнате – ключа-то мне не дали. Видимо, она предпочла утренние прихорашивания завтраку, потому что сейчас заканчивала укладывать волосы в замысловатую причёску. Пожелав ей доброго утра и не получив ответа, я облачилась в свободный бледно-синий балахон с широкой пелериной. Рукава и подол его украшала изящная золотая вышивка, а в широких внутренних карманах как раз поместились бумаги.

В светлой и просторной аудитории с уходящими вверх рядами для слушателей уже гудела толпа студентов. Все в одинаковой форме – девушки и парни в синих балахонах. Большинство уже разбилось на группки, другие сидели поодиночке. Самая многочисленная группа, состоящая в основном из хорошеньких девушек, вилась вокруг белобрысого длинноволосого парня с ленивой улыбкой сытого манча.

При моём появлении несколько этих девушек нехорошо переглянулись и активно зашептались. Белобрысый, явно недовольный перетянутым от себя вниманием, прищурился.

– О, так вот за кем мой дядюшка охотился! М-да, невелика добыча, – язвительно и нарочито громко произнёс он.

Девушки вокруг угодливо захихикали.

– А ваше высочество никак переживает, что его самого арн Шентия слишком быстро нашёл? – насмешливо крикнула девушка-одиночка с задних рядов. – Благо кабаков в Ровеле-а-Сенна не так уж много, долго искать и не пришлось…

Наследный принц, а белобрысый оказался именно им, только открыл рот, чтобы дать отпор зарвавшейся студентке, как в аудиторию стремительным шагом вошёл преподаватель, и я поспешила занять место повыше. Девушка, нахально ответившая принцу, на меня даже не посмотрела, и я устроилась подальше у высокого окна.

– Меня зовут мэтр О́тран, я декан факультета стихийной магии и куратор первого курса, – усиленный магией голос окутал всё помещение.

– Вас здесь… – с секундной заминкой оглядел он притихших студентов. – Шестьдесят три. Через полгода останется сорок. На второй курс перейдут от силы тридцать. На третий – пятнадцать. На четвёртый – единицы. А магов, успешно окончивших пятый и шестой курсы, страна и так знает поимённо. Седьмой курс заканчивают легенды. Слабые и ленивые вылетят первыми, – безжалостно продолжал он. – Но только от вас зависит, вылетите вы с позором и минимальной лицензией, не сумев огранить то, что вам отпущено. Или же выжмете из своего таланта всё возможное и принесёте пользу своей стране.

– Уровень магических способностей у всех разный, – тут он сделал паузу, уже более вдумчиво осматривая аудиторию.

Кто-то приосанился, кто-то покраснел. Белобрысый принц горделиво вздёрнул голову.

– В связи с чем категорически запрещается следующее: ущемление других студентов по уровню способностей. Точно так же недопустима сословная и расовая нетерпимость. Здесь равны все, – припечатал он.

Многие коротко хмыкнули. Чувствую, это прекрасное правило действительно лишь на бумаге.

После разъяснения некоторых других правил Академии декан Отран перешёл непосредственно к организации учебного процесса.

– Достаньте ваши расписания занятий, – мэтр выждал время, пока студенты шуршали бумагами. – График составлен для каждого индивидуально, с учётом ваших способностей. Учебный день разделён на пять частей.

Расписание я обнаружила на гибком немнущемся листке. Действительно, неделя была разграфлена на пять разноцветных строк и шесть столбцов с понедельника по субботу. И мне очень не понравилось обилие прочерков со второй строки и ниже.

– Первое занятие – это общая теория для всех. На нём вы будете изучать историю магии и страны, классификацию магии, магический этикет, основы безопасности. Второе занятие уже профильное, согласно вашему основному магическому таланту. Третье – для вашей дополнительной магии. Четвёртое будет посвящено развитию и усилению природного дара. Пятое занятие – факультативное, на ваш выбор или по рекомендациям преподавателей. Первые четыре урока обязательны к посещению. Теория и практика будут чередоваться, это также будет отмечено в расписании. Все занятия, кроме первого, могут и будут меняться, подстраиваясь под проявления ваших способностей.

Я покосилась на листок студента, сидевшего ниже меня на один ряд. Практически всё его расписание было заполнено названиями предметов и номерами аудиторий.

Мэтр Отран продолжил чётко и отрывисто рассказывать о тонкостях учебного процесса, а я пока украдкой рассмотрела полученные документы. Вот и моя верительная грамота из приюта. Ардинаэль Нит-Истр. Вот даже как…

О том, что все воспитанницы получали фамилию по названию нашего городка, если не имели собственной, я и так знала. А вот о том, что у меня есть полное имя, а не просто Ардина, как меня всегда называли, не догадывалась и немного удивилась. Грымза обычно не сильно морочилась с именами, предпочитая давать короткие и невыразительные.

Заметив шевеление вокруг, я поняла, что ознакомительная лекция закончилась. Вместо следующего занятия у меня значился жирный прочерк.

Вздохнув и собрав волю в кулак, я решительно направилась к декану. Если он курирует всех первокурсников, то наверняка сможет дать ответы на мучавшие меня вопросы.

– Мэтр Отран, прошу меня извинить… Вы можете мне помочь?

– Что вы хотели? – преподаватель, похоже, был не очень доволен задержкой.

– В моём расписании практически ничего нет. Возможно, это какая-то ошибка? – я протянула ему свой листок.

Мэтр Отран бегло просмотрел бумагу, хмыкнул.

– Да, уже слышал о вас… Нет, ошибки здесь нет.

Прямолинейность его и располагала, и отталкивала. Но я поняла, что именно такой стиль общения ему по душе. И спросила в лоб:

– У меня вообще нет никакой магии? Зачем меня тогда зачислили?

– Магия у вас есть. Очень слабая, даже незначительная, но есть. Другое дело, что её тип не выражен вовсе. Поэтому у вас нет предметов ни по основному профилю, ни по дополнительному.

– Так что же мне делать? – голос предательски дрогнул и зазвенел. – Я хочу учиться!

Мэтр Отран вздохнул.

– Давайте начистоту. Вы здесь надолго не задержитесь. Хотите учиться – изучайте общую теорию. Или не изучайте. Практики у вас всё равно не будет никакой. К экзаменам вас, скорее всего, не допустят. Хотите извлечь пользу из своего пребывания в Академии – развивайте природный дар. Что у вас там, кстати?

Ответить было сложно. Но раз мэтр предпочитает прямоту…

– Я не знаю, – твёрдо ответила я.

Другие одарённые в большинстве своём обнаруживали дар в тринадцать лет. Кто-то позже, когда складывалась удачная ситуация для его проявления. Врата подтверждали дар сочетанием символов, а то и выявляли дополнительные его грани.

– Ах да, кандалы Тротта. Он и не мог проявиться у вас раньше. А что показали Врата?

– Был только один символ, «рука».

– И всё?.. М-да. Без уточняющих символов вариантов слишком много. Возможно, поэтому вам вообще их не предоставили.

Преподаватель посмотрел на меня пристально и с нажимом спросил:

– Вы действительно хотите учиться?

– Да!

Никогда ещё в моём голосе не звучало такой твёрдости!

– Что ж… Тогда поступим так.

Мэтр Отран провёл ладонью над листком, и последние две строки в нём заполнились названиями различных предметов. Я успела прочитать лишь некоторые из них: лекарское дело, магическая архитектура, артефакторика…

– Ищите себя. Но имейте в виду: если направление выбрано неверно, преподаватели вправе исключить вас из группы по своему предмету.

– Спасибо! – в восторге выдохнула я.

Преподаватель лишь покачал головой. Я поняла, что он тоже в меня не верит, но его неожиданная доброта разлилась внутри теплом.

– «Спасибо» на булочку не намажешь, – строго отчеканил он.

Я непроизвольно рассмеялась, вспомнив свой завтрак, а мэтр Отран недоумённо нахмурился.

– Извините, пожалуйста! – я еле сдерживала улыбку. – Просто мне утром духи в столовой точно так же сказали.

– Духи?.. Братья Кирс-Анофф? Вы с ними говорили?! – на лице декана проступило удивление.

Фамилии Лексо и Вано не назвали, но, подумав, я утвердительно кивнула.

– Любопытно… Очень. Впрочем, к природному дару это всё равно не имеет отношения.

Вдруг у такого серьёзного мэтра Отрана зажглись хитрые огоньки в глазах.

– А как они вам, кстати, представились?

– Эм-м… Лексо и Вано. Такие странные имена…

– О-оо, – закатил глаза мужчина, окончательно растеряв свой суровый вид. – Значит, на обед будет шишлык… мешлык… или как его там… Давненько же их не было!

Я с удивлением смотрела, как грозный собранный преподаватель на моих глазах превращается в покорную собачку, истекающую слюной при виде косточки в руках хозяина. Впрочем, он быстро взял себя в руки.

– Прочитаете о местных поварах в «Истории Академии». Тем более у вас сейчас свободное время.

И, будто устыдившись своей секундной слабости, преподаватель стремительно вышел из аудитории.

Ну что ж, самое время познакомиться с библиотекой.

Но от аудитории далеко уйти не получилось. Три барышни из тех, что я заметила ещё в столовой, а потом и в окружении принца, явно караулили меня в коридоре. И не сказать, что вид у них был дружелюбный. Всё понятно, проходили такое не раз. Формальных поводов прицепиться ко мне нет. Значит, они просто из тех, кому жизненно необходимо самоутвердиться за счёт намеченной жертвы. Нет, девушки, вы ошиблись с выбором…

Я остановилась, посмотрела на них вопросительно, но с лёгким вызовом.

– Ты ведь в курсе, что за опоздание к началу учебного года здесь наказывают? – елейно пропела блондинка с кукольным личиком и хищно улыбнулась.

– В курсе, – так же «мило» улыбнулась я в ответ. – Но только если опоздание произошло по вине студента. О причине моей задержки можете спросить у ректора. Или вы хотите, чтобы я составила компанию его высочеству на отработке?

О-оо, кажется, задела за больное. Просто о наказании самого принца все так громко шептались в столовой…

– Не смей даже смотреть на него, поняла?! – зашипела блондинка, а остальные две как-то подозрительно подобрались.

– Да было бы на что. Оставлю вам на растерзание.

– Мы про тебя всё знаем! Ты… ты преступница! Асанна слышала, что тебя в наручниках приволокли! А его высочество сказал, что ты к тому же «пустышка»!

А вот это уже плохо. Причём непонятно, как эта информация просочилась. Но в руках этой троицы такие знания ничего хорошего не сулят. Скорее всего, к вечеру я уже окажусь и вовсе беглой каторжницей.

– Так что в твоих интересах, дорогуша, постараться нам угодить. Мы назначим тебе свою отработку, – насмешливо переглянулись они. – Для начала будешь записывать нам лекции. В трёх экземплярах. Бегать по всем нашим поручениям…

– И десерты! – выкрикнула её пухлощёкая подруга. Ах да, это же она пялилась на моё пирожное.

– И отдавать десерты, – промурлыкала блондинка. – Нет. Сама будешь приносить нам в комнаты. С чаем.

Большего они пока явно не придумали, и возникла пауза.

– Нет, – спокойно сказала я, скрестив руки на груди. – Кажется, мэтр Отран довольно ясно дал понять, что подобное недопустимо.

– И что, жаловаться побежишь?

– На то, что у вас кружево вместо мозгов? Не побегу. Я не стукачка. Так что давайте сразу всё проясним: девочку на побегушках ищите в другом месте. А я на эту роль не подойду. Плохо бегаю, знаете ли.

– А вот сейчас и проверим, – вступила в разговор третья девушка.

Воздух перед ней вдруг заискрился, из крохотных искорок она ловко слепила небольшой огненный шарик и запустила им в пол прямо передо мной. Шарик с громким треском взорвался, опалив подол моего платья, и вновь рассыпался искрами. Я отпрыгнула назад. А девушка уже лепила следующий шарик…

Размышлять особо было некогда. Противопоставить мне нечего, а, значит, только позорное бегство. Подобрав подол, я развернулась прочь от злобной троицы и вновь застыла столбом. Прямо на меня летел мощный поток воды. Из огня да в полымя! И я просто закрыла глаза.

Позади меня тихо зашипел очередной огненный шарик, погашенный водой. А потом раздался громкий всплеск и незамедлительно девичьи визги. Сама не ощутив ничего, я осторожно открыла глаза. В конце тёмного коридора прозвучало «Пс-с!..», и мне замахала чья-то рука. Немного обалдев от произошедшего, я оглянулась на своих недоброжелательниц. Тех будто окатили из душа – красивые причёски повисли мокрыми спутанными прядями, по одежде ручьями стекала вода, а лица перекосило от злобы. Я не стала ждать, пока они придут в себя, и ринулась по коридору к своему нежданному спасителю.

Глава 5

– Анхе́льм… Эрра́но… Четвёртый… к услугам… прекрасной… дамы, – галантно шаркнул ногой мой спаситель, всё пытаясь отдышаться после забега по длинным коридорам.

Мы остановились у небольшого балкончика. Мой новый знакомый оказался пухлощёким юношей с добрым открытым лицом и весёлыми карими глазами. Ну и… будь у меня столько же лишнего веса, как у него, я бы тоже не смогла быстро восстановить дыхание. Похоже, парень провёл у любящей бабушки не только это лето, а все последние лет десять.

Он задорно улыбнулся: мол, давай, твоя очередь. Я приняла правила игры и сделала глубокий реверанс, стараясь не рассмеяться:

– Ардинаэль Нит-Истр. От всей души благодарю моего отважного рыцаря!

Смех из меня всё-таки с бульканьем прорвался и Анхельм Эррано Четвёртый заливисто меня поддержал.

– Нет, ты видела, да?.. Как курицы мокрые! Аххах!..

Просмеялись, выдохнули.

– Ладно, рассказывай, за что наехали? А, хотя нет, молчи… Виларию я знаю, ей повода не надо. Это ж ты только вчера приехала? А я тебя на лекции ещё заметил, и как чуйка сработала, что вляпаешься обязательно, – скороговоркой выпалил Анхельм.

Он вообще для своих размеров был невероятно подвижен – махал руками, брови на лице жили своей жизнью, а рот и вовсе не закрывался.

– Ты, в общем, не ведись на них, я тут порядки знаю… На первом курсе всегда отщепенцев ищут, но я за тебя постою! – напыжился мой рыцарь. Я так и не поняла, всерьёз ли он это сказал – добрые глаза его вовсю смеялись.

– Спасибо тебе огромное! Ты действительно меня спас. Но… – я взглянула на его форму первокурсника. – Откуда ты столько знаешь? И этих девиц тоже? И ты так потрясающе управляешь водой! На меня ведь ни капли не попало!

Кажется, я заразилась его говорливостью, но вовремя осеклась:

– Ой! Прости, я, наверное, тебя задерживаю! Сейчас ведь уже профильные занятия должны начаться… Пожалуйста, беги, не хочу, чтобы ты опоздал из-за меня!

Анхельм лишь весело отмахнулся:

– Да что мне там нового на этих вводных лекциях расскажут?

– Э-ээ?.. – удивилась я такой безалаберности. – Но прогул же…

– А, ты за меня не переживай! У меня свободное посещение на первые полсеместра. Я ж сказал – Четвёртый я.

– Ну… то есть Четвёртый – это как у… э-ээ… королей? Аристократов?.. Поэтому свободное посещение?

Толстячок зашёлся в гоготе, и без улыбки на него нельзя было смотреть.

– Ой, не могу!.. Вот насмешила… А я с какой стороны на аристократа-то похож?!.. Аристократки вон тебя поджечь сейчас пытались. Ну, я про Виларию. Сама дура дурой, и подружки у неё такие же…

Он всё же перестал хихикать и пояснил:

– Брательников моих обоих старших тоже Анхельмами зовут, и папаня Анхельм. И все тут учились! – с гордостью произнёс он. – А вот я, считай, как раз четвёртый.

– Но как это возможно? Магия ведь не передаётся по наследству!

– Х-хе… а вот смотря у кого… Вот ты про свой природный дар когда узнала?

Я стушевалась. Про собственную магию мне вообще только вчера сказали. Да и та оказалась какая-то ущербная. А природный дар пока совершенно непонятен и никак не ещё проявился.

– Хм… ещё не раскрылся, что ли? Не-не, ты вот сейчас вообще не переживай! Я ж к чему это начал: папаня-то мой, знаешь, когда про свой дар выяснил? А в сорок лет только! Представляешь?.. Когда у его первенца с совершеннолетием ровно та же магия, что и у него, прорезалась! А потом у второго сына. И у меня, третьего. И мелкая наша – ей сейчас пятнадцать – тоже магом будет. Водники мы, все в отца. А дар у него такой и оказался: плодить себе подобных, передавать свою водную магию. В городе как о том узнали, то чуть не силком ему девиц подсовывать начали, как племенному жеребцу, представляешь! Мы же в порту живём, в Корсталии, слышала про такой? Это на Южном море… У нас там маги воды очень ценятся… А, ну так маманя их всех кочергой отходила! – заржал Четвёртый Анхельм.