Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится

Учитель медленно ослабил хватку, и Мо Ланьлин, воспользовавшись моментом, вырвался из его нежелательных объятий. Он сделал шаг назад, его лицо было бледным, а руки дрожали.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он, оглядываясь в поисках своего колчана со стрелами. – А если меня поймают?

Мо Дайяо поднял край сохнущих одежд племянника и, кивнув в сторону выглянувшего колчана, произнёс:

– Сделай так, чтобы не поймали.

Пока между родственниками происходил тайный разговор, обиженный Е Чаншэн уже наворачивал третий круг. Его терпение истощалось, и он, устав от монотонного бега, свернул с привычной тропы у школьной пагоды. Это решение, как и любое другое, принятое Е Чаншэном, оказалось не лишенным приключений. Ученик пробирался через горный ручей, который оказался глубже, чем он ожидал, и вода доходила ему до колен. Преодолев его, юноша вышел на широкую каменную тропу, ведущую между двумя величественными пиками. Он бежал, наслаждаясь красотой горных вершин и свежего воздуха, пока не оказался у обвала. Дорога была полностью завалена огромными обломками, преграждая путь. Е Чаншэн огляделся и заметил, что среди них что-то блестит. Он попытался забраться на обвал, но острые осколки камней ранили его руки, не позволяя даже ухватиться.

Тогда он отошел к одиноко лежащему камню, который находился поодаль от остальных. Достав из кармана широких штанов небольшую металлическую сферу размером с ладонь, он аккуратно начал отгибать скрепленные полупрозрачными нитями пластины, опоясывающие шар. Е Чаншэн раскрыл стальной цилиндрический корпус и с заботой вытянул каждую пластину, отогнув два толстых крючка. Поставив механизм на камень, он снял с налобной ленты маленький ключ. На него смотрел механический ворон, словно ожидающий чуда оживления. Е Чаншэн вставил ключ в отверстие на спине птицы. Внутри механизма зашумели шестеренки, зазвенело и начало барахлить. Ученик взял ворона на руки, и тонкие нити на его крыльях заблестели.

– Принеси! – приказал Е Чаншэн и подбросил его вверх.

Механическая птица расправила крылья и, с оглушительным шумом набрав высоту, устремилась к заваленному проходу. Приземлившись среди огромных камней, ворон в своих когтистых лапах сжал продолговатый блестящий предмет, который был в два раза больше его самого. Он вернулся к своему хозяину и принес меч в треснувших лазурных ножнах, с фиолетовой гардой и черенком, украшенным резным пером.

– Мицзю! – воскликнул Е Чаншэн и снова устремился к завалу.

Мицзю, по словам Мо Ланьлина, был «легендарным» мечом, который дольше всех служил Су Чжунцину. Каким бы прилежным учеником он ни был, у него имелся один недостаток: он постоянно терял, ломал и портил свои мечи, разумеется, не намеренно.

Первый клинок, подаренный учителем, исчез в реке, когда юноша попытался изгнать водных духов. Второй меч, словно испугавшись, скатился в узкое ущелье, когда Су Чжунцин в порыве прыжка преодолел его. Третий клинок, не выдержав тяжести судьбы, разбился о скалы, унося с собой воспоминания о роковом перелёте меж горных пиков.

Четвёртый меч не разделил судьбу трёх предыдущих, но стал предметом насмешек. Мо Ланьлин и Е Чаншэн не могли скрыть своего веселья, наблюдая, как Мо Дайяо выдаёт оружие Су Чжунцину под строгим надзором, словно ребёнку. Для последнего клинка юноша уже не подбирал старательно имя, так что он получил позорное – Мицзю22, вызвав недоумение у учителя.

Глава 4. Дети ночи.

Высоко в ясном небе, словно растворяясь в его прозрачной синеве, летела Е Чуньлин на своём мече. Её длинные, цвета воронова крыла, волосы, заплетённые в аккуратные косы, развевались на ветру, который играл среди высоких острых пиков. Изысканные украшения девушки мелодично звенели, словно колокольчики, вторя её лёгкому полёту.

Заметив горный обвал, который перекрыл дорогу к школе, Е Чуньлин плавно начала снижаться. Среди огромных камней, в неестественной позе, сидел её младший брат, прислонив голову к валуну. Его синие одежды были покрыты пылью, а на лице читалась смесь усталости и тревоги.

– Е Син! – воскликнула она, спрыгивая с меча на высоте одного чжана. Её движения были столь грациозны, что она словно превратилась в лепесток хайтана, плавно спустившийся к брату. Девушка призвала меч, который завис в воздухе, и убрала в ножны на поясе.

Е Чаншэн поднял голову и улыбнулся, махнув рукой в знак приветствия.

– Сестрица, – произнёс он, его голос был чуть хриплым от долгого молчания.

– Ты не пострадал? – испуганно спросила девушка, осматривая его с ног до головы.

– Нет, но… – он запнулся, взглянув на меч, лежащий неподалёку. – Мог пострадать Су Чжунцин.

– Он здесь? – её голос дрогнул от волнения. Она помогла брату подняться, поддерживая его за плечо.

– Нет, – вздохнул ученик, покачав головой. – Но… – он снова остановился, его взгляд задержался на тающих остатках снега недалеко от обвала. – Впрочем, неважно.

Девушка усадила брата на камень, на котором он недавно раскладывал механического ворона. Её руки дрожали от волнения, но она старалась говорить спокойно.

– Если бы тебя заметили в таком состоянии?

– Я бы что-нибудь придумал, – отмахнулся Е Чаншэн.

Е Чуньлин вздохнула, но её взгляд смягчился. Она знала, что её брат всегда был упрямым и самостоятельным. Но иногда его смелость граничила с безрассудством.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу позволить тебе так рисковать? – тихо сказала она, её голос был полон заботы.

Е Чаншэн кивнул. Он знал, что его сестра всегда будет беспокоиться о нём, и это делало её ещё более особенной в его глазах.

– Ходить можешь? – спросила она, коснувшись ладонями его ног и вливая духовную энергию. – Нам нужно вернуться в школу. Здесь опасно.

Е Чаншэн на протяжении многих лет скрывал свою необычную болезнь.

В детстве его жизнь была полна трагедий: родители стали жертвами жестоких убийц, а он сам и его старшая сестра оказались в руках похитителей. Детей разделили, и мальчика, беспомощного и измученного, бросили в деревянную клетку, словно дикого зверя.

Несмотря на свой юный возраст, Е Чаншэн не сдавался. Он пытался бежать, но его силы были ничтожны перед жестокостью судьбы. Злодеи сломали ему обе ноги, и без должного лечения они начали отказывать. Время потеряло свой смысл, и мальчик погрузился в беспамятство, где каждый день был лишь мрачной пустотой.

Однажды, когда он уже почти потерял надежду, за ним вернулась Е Чуньлин. Её вид был совсем другим: измученная, с синяками и ссадинами, она, казалось, стала старше на несколько лет. Девушка открыла клетку и протянула ему руку. Е Чаншэн посмотрел в её глаза и увидел в них не только сестринскую любовь, но и тень печали, которая украла искру жизни.

Е Чуньлин не сдалась. Она собрала все силы и знания, чтобы помочь брату. Девушка отыскала деревянные дощечки и аккуратно зафиксировала его ноги, таская его на себе через леса и горы. Но даже её усилия не могли вернуть ему былое здоровье. Мальчик едва ковылял, его шаги были медленными и неуверенными. О беге он мог только мечтать.

Годы скитаний превратили их в двух призраков, блуждающих по земле. Они встретили множество людей, но никто не смог им помочь. Однажды, когда они отдыхали у старого заброшенного храма, к ним подошёл бродячий бессмертный, который, используя неизвестную технику, помог Е Чаншэну встать на ноги. Однако он предупредил, что эффект временный. Е Чуньлин, понимая, что перед ними стоит выбор, спросила бессмертного, как продлить чудо. Он ответил, что есть два пути: один – трудный, но ведущий к бессмертию, другой – легкий, но обрекающий на нищету и болезнь.

Выбор был очевиден. Так двое оказались на пороге школы Мяохуа.

По сей день бег давался Е Чаншэну с трудом, а ведь именно он часто служил наказанием. Юноша бежал два, три, пять и даже десять кругов вокруг школы, стиснув зубы от боли. Он не мог позволить себе проявить слабость, ведь больной ученик в школе Мяохуа был бы непозволителен.

Каждый день был испытанием, но Е Чаншэн не жаловался. Он бегал, тренировался и практиковался, невзирая на боль, и его решимость была непоколебима. Он знал, что только так сможет сохранить своё обещание, данное сестре в тот день, когда она спасла его. Он будет таким же сильным, таким же непоколебимым, как она.

– А что ты здесь делаешь? – поинтересовался Е Чаншэн.

– Наставник Мо поручил мне присмотреть за кое-кем, пока убийца на свободе, – ответила девушка, не прекращая вливать духовную энергию. – Я была у подножия горы, когда меня окликнул один из учеников. Он рассказал об обвале и человеке в чёрном, и я отправила его за подмогой, а сама поспешила сюда, – Е Чуньлин строго взглянула на брата, – кто знает, может быть, кому-то ещё нужна помощь.

– Наставник Мо… – произнес Е Чаншэн, почесывая нос.

– Вчера вечером я столкнулась с ним возле библиотеки, – произнесла девушка и встала, скрестив руки на груди. – А ты что здесь делаешь?

– Бегаю, – смущенно ответил юноша, отводя взгляд.

– Е Чуньлин! – раздался голос мужчины, который спускался со склона.

– Наставник Мо! – обернулась девушка.

– Его здесь не хватало, – пробормотал Е Чаншэн себе под нос.

Мо Дайяо не спешил к месту происшествия, он шел в спокойном темпе, осматриваясь по сторонам.

– Е Чаншэн, – нахмурил брови учитель, – разве я не отправил тебя бегать вокруг школы?

Юноша замялся и носком сапога начал рыхлить землю.

– Учитель, – с улыбкой произнесла Е Чуньлин, – я услышала шум в лесу, когда проходила вдоль школьных ворот.

Она потрепала брата по волосам:

– А мне навстречу выбежал шиди, поэтому я попросила его отправиться со мной.

– Девушка из Циши23, – ухмыльнулся Мо Дайяо и перевел взгляд на Е Чаншэна, который явно выглядел нездорово. – Так спешил помочь шицзе, что ноги переломал?

– Этот ученик присел отдохнуть, – Е Чаншэн нервно сглотнул.

– Позволь мне осмотреть тебя, – Мо Дайяо присел рядом с учеником.

– Не жалуюсь, – тот подскочил и, хромая, отошёл в сторону.

Мо Дайяо с удивлением посмотрел на Е Чуньлин.

– У него небольшая рана, и я наложила повязку с цветами гуань, – произнесла девушка, смущённо улыбаясь, и похлопала по своей поясной сумке.

Мужчина достал из кармана монетку и, зажав её между пальцами, спросил:

– Никого не видели?

Е Чаншэн, пошатываясь, протянул Мицзю учителю:

– Вот меч Су Чжунцина.

Мо Дайяо убрал монетку и, взяв клинок, внимательно осмотрел его. Затем он сказал:

– Я отправлюсь на поиски Су Чжунцина, а вы возвращайтесь в школу. Сюда уже спешат учителя.

Он вернул меч Е Чаншэну и, не оглядываясь, зашагал вниз по тропинке. Но вдруг остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. Юноша проследил за его взглядом и увидел, что учителя также заинтересовал снег, который выпал среди летнего дня. Мо Дайяо, подняв глаза, жестом велел ученику уходить, и тот нехотя развернулся и зашагал в сторону школы.

Мужчина, погруженный в свои мысли, внимательно осматривал каждый тёмный уголок пика, постоянно озираясь по сторонам. Он прошёл уже много ли, но всё безрезультатно.

Солнце клонилось к закату, когда он оказался на берегу Хуан. Его внимание привлек примятый камыш, словно кто-то недавно стоял здесь. Подойдя ближе, он заметил редкие следы на мокром песке, ведущие обратно к тропе. Пройдя по ним, Мо Дайяо наткнулся на персики, лежащие среди мелкого мусора, и обожжённый лоскут лазурной ткани, похожей на одеяние Су Чжунцина. Но самое главное – здесь были следы уже двух человек, которые словно растворились в воздухе.

Мо Дайяо нахмурился. Если похититель улетел с безоружным учеником, то для двоих одного меча было бы недостаточно, и ни о какой маневренности во время полёта речи не могло идти. В конечном итоге они свалились бы в реку. Мо Дайяо опасался, как бы Су Чжунцин не предпочёл целой черепице стать разбитой яшмой24.

Прогуливаясь вдоль песчаного берега, господин Мо задумался о том, как можно исчезнуть, не оставив следа. Его посетила мысль об особой технике перемещения, которая, к сожалению, была запрещена из-за риска повредить границу между мирами.

В его памяти всплыли воспоминания о юности, когда он обучался вместе с Хун Сяосюнем. Мо Дайяо оттачивал навыки семейной техники боя, изучая заклинания, которые усиливали мощь его клинка. Однако Хун Сяосюнь был другим – добросердечным и миролюбивым. Он искал гармонию во всём, его заклинания звучали как мелодия, а душа была подобна цветку, раскрывающемуся навстречу солнцу. Он в совершенстве владел мечом, и его противники, словно заговорённые, роняли оружие и застывали на месте перед этим талантливым бессмертным, который использовал необычные техники.

Техника перемещения, о которой Мо Дайяо рассказал Хун Сяосюнь, была заимствована у божеств и демонов. Контролируя любую стихию, можно было достичь с ней равновесия и оказаться в месте, где эта стихия также присутствует. Расстояние, которое можно было преодолеть с помощью техники, зависело от силы владельца, и чем она была выше, тем меньше препятствий возникало на его пути. Однако, в отличие от божеств и демонов, которые обладали духовной оболочкой, человек, даже с сильным золотым ядром, рисковал отделить душу от тела и больше не объединить их обратно. Множество смертельных попыток шагнуть сквозь грани миров стало причиной запрета этих учений.

Если человеком в чёрном был учитель-предатель, то Мо Дайяо не сомневался, что его талантливый шисюн мог овладеть и такой сложной техникой.

Во время учёбы Хун Сяосюню разрешалось посещать потайную библиотеку. С юных лет он имел доступ ко всем книгам, особенно к сборникам Созидателя – легендарного основателя школы. Господин Мяо не только в совершенстве владел шестью искусствами, но и мастерски управлялся с духовным оружием. Однако ничто не могло сравниться с его сильнейшими техниками боя, способными поразить соперника одним лишь словом.

Однажды Мо Шидун передал школе «Записки Мяо Хаоюя» – труд всей жизни своего почившего друга. Вот только записки далеко таковыми не являлись. Они представляли собой объёмные тома с ценными сведениями о растительном мире Шанцзюя, о необычных животных, духах и демонах, а также о равновесии сторон света. Эти сборники и по сей день изучались в Мяохуа.

На полках потайной библиотеки до сих пор пылились сильнейшие практики, к которым, к счастью, имел доступ Мо Дайяо. Его фамилия дарила ему множество привилегий и налагала огромную ответственность. Мо Дайяо был лицом Мяохуа, а его ученики – ярким примером того, как успешно школа занимается наставничеством.

Во всех официальных сводках у господина Мо числилось только два ученика: племянник Мо Ланьлин и талантливый Су Чжунцин. Е Чаншэн оставался белым пятном в этих списках. Мо Дайяо не понимал, зачем ему доверили такого бестолкового юношу, ведь в школе были гораздо более опытные наставники, способные натаскать ученика. Тем не менее, отстающий Е Чаншэн постоянно портил его отчёты по итогам обучения.

***

Более десяти лет назад в ворота постучалась девочка, за спиной которой прятался мальчик, опиравшийся на бамбуковую трость. Когда тяжёлые двери распахнул молодой мужчина, девочка строгим тоном произнесла:

– Меня зовут Е Лянь, я хочу у вас учиться!

Однако Мо Дайяо, стороживший главные ворота в тот вечер, равнодушно ответил:

– Школа Мяохуа не обучает девушек.

Гостья топнула босой ногой:

– Тогда позовите старшего!

Из-за её спины вновь выглянул мальчишка, сжимая в маленькой руке изрядно поношенное платье сестры, и боязливо поднял глаза на молодого учителя:

– Дядя, не спорь с сестрицей, она может укусить, – сказал он учителю и по-детски смешно нахмурился.

Покраснев, девочка сердито прошептала:

– А-Син.

Мо Дайяо вытащил из кармана бронзовый цянь и подкинул вверх:

– Пусть дядюшка Мэй думает, что с вами делать.

В просторном зале, пронизанном лучами солнца, пробивающимися сквозь сетчатые окна, старейшины собрались, чтобы обсудить судьбу нежданных гостей. Их звали Е Лянь и Е Син: девочке было двенадцать лет, а её брату – восемь. Они пришли из деревни близ западного города Юйминь, что стоял на берегу озера Тунца за Безымянной горой.

Когда-то их дом был тихим и уютным уголком, но теперь он был разрушен, а родители убиты. Наемники ворвались в их мирную жизнь, стремясь продать детей в рабство. Однако Е Лянь и Е Син сумели бежать и, добравшись до столицы, нашли дом их тетки. Но та не открыла им двери, и они продолжили свой путь, пока не встретили бессмертного, который указал им путь к школе.

– Почему ты считаешь, что достойна обучения? – сурово спросил старейшина Вэнь, сидя на диване, украшенном цветами. В его глазах отражалась мудрость и строгость. Он был наставником в искусстве изгнания и контроля злых духов и не поощрял девушек к совершенствованию, так как чаще они испытывали страх перед всем, от зверей до демонов.

Е Лянь оглядела комнату и заметила засушенный пион в книге одного из старейшин. Она попросила цветок-закладку. В её руках засохший бутон наполнился жизнью: лепестки распустились, а аромат пиона наполнил зал.

Девочка передала цветок Мо Дайяо, который с восторгом рассматривал оживший цветок. Старейшина Мэй, тот, что с козлиной бородкой, с интересом наблюдал за происходящим.

– Пион уже начинает увядать, – заметил учитель, – но я чувствую духовную энергию, которой не каждый ученик владеет. – Он протянул цветок старейшинам, и каждый из них внимательно осмотрел его.

– Какова цель твоего обучения? – спросил старейшина Вэнь, положив стремительно увядающий пион на столик рядом с собой.

– Я хочу вылечить брата! – топнула ногой Е Лянь, указывая на мальчика позади.

Перепуганный Е Син опирался на бамбуковую трость, его ноги были согнуты в коленях, а ступни испачканы кровью и грязью. Мальчик был одет лишь в нижнюю рубашку25, которая свисала с него, словно с соломенного пугала.

Старейшины обменялись взглядами, и в их глазах мелькнула тень благосклонности.

– Девочку я заберу себе, а мальчик… – дядюшка Мэй покачал головой, – вряд ли из него выйдет что-то путное. – Он перевёл взгляд на Мо Дайяо, – пусть пока побудет в твоих учениках, позже выпустим распоряжение о распределении прибывших.

Мо Дайяо вздрогнул. В настоящее время у него всего два ученика, но вскоре их мог бы пополнить воспитанник другого учителя, который недавно погиб. Однако он знал, что совет старейшин, который его недолюбливал, имел право миловать, казнить, жаловать и отнимать26. И, как оказалось, это действительно так.

Е Син, теперь известный как Е Чаншэн, продолжал оставаться рядом с Мо Дайяо, хотя последний сначала стремился от него избавиться. Однако со временем он привык к мальчику и даже по-своему полюбил его за неугасающий энтузиазм и жизнелюбие.

Благодаря Е Лянь, теперь известной как Е Чуньлин, школа начала принимать девушек. Умная и целеустремлённая ученица быстро завоевала расположение старейшин. Дядюшка Мэй стал её личным наставником, обучая техникам, о которых знали даже не все преподаватели.

На её совершеннолетие сам Мо Шидун приехал в школу Мяохуа и подарил Е Чуньлин набор украшений из голубого нефрита – символа вечности и мудрости. В этот набор входили серьги и тика, украшенная ветвями хайтана.

Что касается Е Чаншэна, то, как все думали, он поборол свою болезнь и стал немного меньше раздражать учителя.

Глава 5. Незваные гости.

Пока Лэн Фэнъюй и демон вели свою загадочную беседу, Су Чжунцин сидел на сыром каменном полу, прислонившись к единственной стене, по которой не стекали ручьи, словно она была островом среди бурного моря. Он перебирал в руках чёрный камешек кварца, который всегда носил с собой и считал своим талисманом.

В воздухе витал густой дым, поднимающийся от курительной трубки, оставленной на столике у трона.

«Зачем демону курить? Они ведь не могут дышать, их тела мертвы, – размышлял Су Чжунцин, поглядывая на приближающегося мужчину. – Может, он и не демон вовсе?»

– Либо ты будешь следовать моим указаниям, либо я посажу тебя в колодец и лично буду капать водой на лоб, – с ухмылкой сказал хозяин дворца, и его глаза засверкали, словно искры пламени.

Лэн Фэнъюй нахмурился, и его взгляд стал холодным и пронизывающим.

– Поверь, это того не стоит, – сказал он.

Су Чжунцин замотал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Он не мог поверить, что оказался в такой ситуации. В его понимании, основанном на школьных учебниках, демоны были уродливыми и жестокими существами с рогами и зубастыми пастями, наравне с гуями27 и цзянши28, которые жили в темных и мрачных местах, а не в роскошных дворцах с каменными полами и колоннами, украшенными статуями.

– Не хочет, – усмехнулся хозяин обители, обнажая острые зубы.

Молодой человек в соломенной шляпе обернулся к Су Чжунцину и пояснил:

– Кровавый Лотос – один из самых могущественных демонов. Не шути с ним.

Су Чжунцин поднял глаза. Он не ошибся – это действительно был демон. За время практики у ученика сложилось представление о нечисти как о чем-то отталкивающем, а порой и тошнотворном. Но Кровавый Лотос отличался от остальных. В нем не было ничего, что выдавало бы его нечеловеческую природу, разве что бледная кожа мертвеца и заостренные уши, которые он прятал за волосами.

– Цзэ Ху, – представился демон. – Хозяин Лотосовых болот. Известен среди смертных как Кровавый Лотос. Слышал?

Су Чжунцин покачал головой. Возможно, кто-то и слышал, но точно не он. Спорить было бесполезно, перед ним был высший демон! Такие темные существа были крайне сильны и опасны, а самое главное – разумны. В отличие от духов, которые руководствовались злостью и яростью, высшие демоны перенимали из прошлой жизни свои знания и умения, однако процесс их становления из разбитой мстящей души был долгим и неизвестным для людей.

Благодаря Мо Дайяо трое его учеников научились мастерски справляться со злыми духами. Однако борьба с демонами была совсем не похожа на изгнание обычных дзями или шуйху29. С ними сражались лишь опытные бессмертные, к тому же далеко не в одиночку.

У каждой нечисти есть своё слабое место, но отыскать его у демона – задача почти невозможная, даже для него самого. После мучительной гибели жажда мести открывает для озлобленной души путь к перерождению, но уже в мёртвом теле.

Чтобы укрыться от разрушающей боли, душа ищет убежище в предмете, который был дорог человеку при жизни. Часто такими «склепами» становятся памятные подарки или талисманы. Однако, если у погибшего не было ничего подобного, его душа может оказаться запертой в любой вещи, которая была рядом в момент смерти.

Для поиска хотя бы намёка на склеп демону нужно вспомнить своё прошлое и ту боль, которая заставила его переродиться. Этот процесс мучителен, и лишь те, кто переполнен инь, могут вынести его. Духу предстоит пройти через цепочку ужасающих обрядов, после которых он обретает физическое тело, а вместе с ним и воспоминания о прежней жизни. Многие так и остаются гуями, обречёнными на вечное существование в тени.

Но даже найдя заветный предмет, демон никогда не может быть уверен, что не ошибся. Доказать наличие заточенной души можно лишь уничтожив её «склеп», что означает окончательную гибель несчастного.

– Мальчик, тебе грозит опасность, – прямо заявил Цзэ Ху. – Мо Шидун начал охоту на тебя.

Су Чжунцин взглянул на них с подозрением, его взгляд метался между их лицами, словно пытаясь проникнуть в их мысли.

– С чего бы мне слушать убийц? – спросил он с недоверием.

Лэн Фэнъюй равнодушно ответил:

– Мы не убивали того толстяка.

Цзэ Ху продолжил:

– Ты интересен Мо Шидуну из-за мощного золотого ядра. Прошлые ученики отбирались именно по этой причине.

Хозяин Лотосовых болот взял со столика секретное послание, украденное у советника, и протянул юноше.

– Может быть, глава школы по достоинству оценил мой талант? – предположил он, раскрывая свиток.

Среди обычных правил проведения состязаний были пометки о поднятии возраста участников и особом внимании к конкретному ученику – Су Чжунцину.

– Если бы он оценил, то не отправил бы на твою поимку Яшмового демона, – сказал Цзэ Ху.

Юноша испуганно прошептал:

– Ещё один демон?

Кровавый Лотос сложил руки на груди:

– Если Сюэ Линь начал охоту, значит, дела идут неладно. Похоже, он хотел тебя утащить, прикрывшись нашим вмешательством. Ученик пропал, убийцу не нашли. Мо Шидун не при делах.

Лэн Фэнъюй указал пальцем на хозяина Лотосовых болот:

– Яшмовый демон – жестокое и коварное порождение Трёх миров. Цзэ Ху потерпел поражение в битве с ним.

– А кто бы не потерпел? – произнес демон, закатив глаза. – На обратном пути ты станешь легкой добычей для него, так что мы вернём тебя к воротам, но с одним условием.

Су Чжунцин, осознав свое затруднительное положение, снова опустился на пол.

– Вас не волнуют жизни учеников? – спросил он.