Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится

Хяккис

Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится

Глава 1. Убийство.

На закате по дороге, петляющей среди бамбуковых зарослей, неторопливо катилась повозка из красного дерева. В упряжи, измученные дорогой, брели две лошади, чьи покрытые пылью гривы сливались с вечерним небом.

Впереди повозки, на облучке, сидел худощавый и жилистый слуга. Его мозолистые руки крепко держали поводья, а лицо, испещренное морщинами, напоминало цветом высохшую землю. За повозкой, на перекладине, расположились ещё двое слуг, которые дремали, прислонившись друг к другу. Их плотные одеяния казались тяжёлыми от дорожной пыли и брызг из-под колёс.

Внутри повозки, на шёлковых подушках, восседал господин в чёрном с белым халате. Драконы, вышитые золотыми нитями, извивались по его одежде как живые. В правой руке он сжимал курительную трубку, из которой струился ароматный дым, а левой тянулся к тарелке с засахаренными фруктами. Он ел их с таким наслаждением, что от звуков чавканья у слуги, ведущего лошадей, текли слюнки.

Этот господин был не просто путником, а ближайшим советником главы школы Мяохуа. Его визит был важным и долгожданным. Он направлялся в школу, чтобы передать известие, которое могло изменить судьбы многих учеников.

Школа совершенствования духа и тела на пике Линьшань, основанная двумя прославленными героями – Мяо Хаоюем и Мо Шидуном, – была известна далеко за пределами государства Шанцзюй. Её слава гремела, как весенний гром, привлекая учеников со всех уголков страны.

Господин Мяо, обладая глубокими познаниями в даосизме, оставил после себя наследие, которое до сих пор звучало в стенах школы. Однако его бессмертие не спасло от искажения ци, и он покинул этот мир, оставив школу на попечение своего боевого товарища.

Мо Шидун, верный памяти о добром друге, сделал всё возможное, чтобы слава школы продолжала звучать на всю страну. Сам император Мин Лицзюнь признавал его мудрость и назначал лучших учителей в наставники своим сыновьям. Школа Мяохуа, некогда состоявшая из пары учебных залов и десятка комнат для учеников, разрослась на весь пик Линьшань. Она принимала всех талантливых детей, независимо от их статуса. Здесь мог учиться любой, кто обладал даром и жаждой знаний. Но если судьба не наделила человека талантом, то за хорошую плату школа открывала свои двери и для него.

Последние десять лет здесь проходили ежегодные состязания. Победитель получал уникальную возможность учиться у самого господина Мо Шидуна лично в его поместье. Это было величайшей честью и привилегией. И вот теперь советник спешил сообщить о предстоящем отборочном этапе, который должен был стать началом нового пути для многих юных дарований.

Внезапно ледяная полоса, возникшая прямо перед колёсами, словно выросла из ниоткуда, преграждая путь. Слуга резко натянул поводья, и лошади встали на дыбы, что мужчина с трудом удержался на облучке. Опрокинутая тарелка с фруктами разлетелась по дощатому полу.

Из повозки донёсся голос господина, который, казалось, был готов обрушить свой гнев разом на Три мира. Он начал кричать, обвиняя всех и вся в своих бедах, его голос эхом разносился по окрестностям.

Дверь повозки со скрипом отворилась, и из-за узорчатых парчовых занавесок выглянула злобная гримаса.

– Кто посмел? – прорычал советник.

Слуга, присевший на корточки у ледяной полосы, поднял голову и ответил дрожащим голосом:

– Мой господин, здесь лёд!

Двое других слуг, потеряв дар речи, лишь указывали на повозку, их лица были бледны от страха.

– Что там? Разучились говорить?

Советник, пошатываясь, выбрался наружу и, подняв голову, увидел на крыше фигуру, облачённую в тёмные одежды. Верхнюю часть лица незнакомца скрывала широкополая соломенная шляпа, но даже сквозь неё можно было разглядеть серьгу в правом ухе, украшенную золотой кисточкой. Нефритовые глаза незнакомца сверкали холодным блеском.

– Ты! – дрожащим пальцем указал на него мужчина.

Неизвестный, стоя на крыше, произнёс спокойным, но властным голосом:

– Бери.

В тот же миг среди бамбука раздался шёпот горной реки. Из ниоткуда возник поток воды, который стремительно набирал силу, превращаясь в огромного дракона с раскрытой пастью. Не успел господин испугаться, как водный зверь заледенел и разбился на тысячи осколков.

Лицо советника побледнело, а тело сотрясала дрожь. Он попытался отступить, но споткнулся о собственную ногу и упал, закрыв лицо руками.

– Спаси… спасите… – пробормотал мужчина.

Трое слуг, охваченные страхом, разбежались кто куда, исчезая в густом лесу. Они словно растворились в тени, оставив господина наедине с неизвестностью.

Из ниоткуда выскочил ещё один человек, одетый в чёрные одеяния, но с ярко-жёлтой накидкой, развевающейся на ветру. Его лицо скрывала деревянная маска, изображающая владыку вод – Гунгуна, могущественного бога, повелевающего стихиями и несущего разрушения.

– Сюэ Линь! – крикнул неизвестный, и его голос эхом разнёсся по округе.

Разрезав рукой воздух, он открыл портал, в котором в мгновение ока исчез, оставив после себя лишь лёгкое дуновение ветра.

Советник, дрожа от страха, поднял голову и посмотрел на незнакомца в шляпе. На лице мужчины блестели слёзы, а голос прерывался, когда он говорил:

– Прошу… прошу… Сам господин Мо даст за меня солидный выкуп… Только не убивайте…

Таинственный человек извлёк из своих одеяний соцветие лотоса, с которого ещё стекала вода. Он протянул его советнику, словно даруя ему последний шанс на спасение. Советник принял его с дрожью в руках, не решаясь подняться на ноги.

Цзинь-цзинь-цзинь – из густых зарослей на дорогу вышел третий незнакомец. Его серебристые волосы были растрёпаны, а яшмовые серьги покачивались в такт шагам, словно маятник, отсчитывающий последние мгновения. Белые одеяния, украшенные меховым воротником, искрились снежинками, которые таяли в закатных лучах.

– Поторопись, – прошептал человек в шляпе.

Советник почувствовал, как под ним начала образовываться воронка, засасывающая его в бездну, из которой тянулась бледная ледяная рука, готовая утащить его в неизвестность. Он закричал, цепляясь за одежду незнакомца в чёрном, но тот лишь со всей силы ударил его сапогом по руке, словно отсекая последнюю нить надежды.

Вдруг он вытянул руки вперёд, и в них появился мерцающий лук, украшенный застывшими в янтаре перьями. Незнакомец в шляпе направил магическую стрелу на приближающуюся фигуру в белом. Однако последний не спешил вступать в схватку. Надев точно такую же маску Гунгуна, как и его предшественник, он приложил два пальца ко рту и произнёс:

– Рассеивание!

Советник, почти полностью погрузившийся в портал, едва слышно прошептал:

– Помогите!

Однако воронка исчезла, будто её и не было. Вокруг головы появился красный след, который быстро впитался в сухую землю. Незнакомец в белом растворился в воздухе с такой же стремительностью, с какой ранее возник в бамбуковой роще.

Лучник подошёл к голове и легонько толкнул её сапогом. Она упала набок и откатилась. Из неё торчали кости, а вытекающая полупрозрачная жидкость смешивалась с кровью.

– Мерзость, – произнёс он, шмыгнув носом, и заглянул внутрь повозки. На столике среди обилия угощений лежал запечатанный свиток, с которым неизвестный благополучно скрылся в лесной чаще.

***

На следующее утро к воротам школы Мяохуа подбежал запыхавшийся слуга. Его одежда была разорвана и испачкана. Двое учеников, которые несли дежурство, остановили его, с недоверием глядя на нежданного гостя.

Озадаченные услышанной историей, юноши бросили жребий прямо на глазах у измученного мужчины. Стоять на одном месте до полудня было невыносимо, а тут появилась возможность ненадолго отлучиться, чтобы добраться до главного зала и передать новость старейшинам.

– Небеса тебя любят, – усмехнулся проигравший.

Юноша, пожав плечами, легко взбежал по ступеням, ведущим к учебным залам. Его движения были стремительными и уверенными. Но стоило ему скрыться за поворотом, как его шаги стали медленными и размеренными. Он не спешил, наслаждаясь тишиной и уединением.

Внезапно из кустов выскочил ещё один ученик. Его синие одеяния были подпоясаны белой лентой, на которую крепилось множество кисточек и инструментов. Волосы были собраны в неаккуратный хвост, и несколько прядей выбивались, падая на озорные глаза лошади.

– Су Хэ, ты куда? – окликнул он, догоняя товарища.

Тот обернулся и ответил с лёгкой улыбкой:

– Иду к старейшине Мэю. А тебя учитель послал на пробежку?

Е Чаншэн с гордостью вытащил из кармана серебряные наручи и продемонстрировал их:

– Смотри! Я нашёл их в ручье, ниже по склону.

Су Хэ нахмурился, внимательно разглядывая находку:

– Опять отходишь от маршрута? – сказал он с лёгким укором. – Учитель же запретил тебе, Е Чаншэн. Если отойдёшь хотя бы на пару чжан1, встреча с сяньли2 тебе обеспечена.

Ученик рассмеялся, его смех был звонким и беззаботным:

– Ну и что? Я просто хотел посмотреть, что там за ручьём. К тому же, наручи такие красивые!

Юноша покачал головой, но в его глазах мелькнула благосклонность. Он знал, что Е Чаншэн не успокоится, пока не найдёт приключений.

Су Хэ, известный также как Су Чжунцин, был прилежным учеником в тройке, обучаемой у прославленного бессмертного из семьи Мо, которая занимала главенствующее положение в школе. Юноша обладал миловидным лицом с блестящими глазами, напоминающими кошачьи и излучающими радость. В правом углу под нижней губой красовалась небольшая родинка, придающая ему особую индивидуальность. Его передние пряди были аккуратно собраны в пучок, перевязанный белой лентой, а распущенные волосы и нежно-зеленые одеяния создавали утонченный образ одного из лучших совершенствующихся Мяохуа.

Когда они подошли к главному залу, их пути разошлись. Су Чжунцин отправился к старейшинам, а Е Чаншэн скрылся в кустах. Вскоре была созвана комиссия, которая больше напоминала допрос для несчастного слуги, не успевшего сделать и глотка воды.

– Почему ты не защитил своего господина? – раздался голос старца с длинной козлиной бородкой, как раскат грома. Его бровь приподнялась, словно он уже знал ответ.

– Я… я должен был доложить… – запнулся мужчина, и его слова повисли в воздухе.

– Где двое других? – вмешался один из наставников.

– Не знаю… Появился демон… Весь в черном, а глаза… глаза нефритовые, ненастоящие…

– Нефритовые? – учитель в черно-белых одеяниях резко оторвал взгляд от окна, за которым мелькали двое его учеников.

Пятеро старейшин переглянулись и зашептались.

Слугу долго не выпускали из зала, и когда он наконец выскочил во двор, двери за ним захлопнулись. Несколько учителей отправились к месту убийства и передали оторванную голову наставнику Мэю – старейшине, занимающемуся лекарским делом. Он определил, что причиной смерти стала демоническая техника, от которой остались сгустки инь.

Двое других слуг так и не были найдены. Среди учеников поползли слухи, что несчастные исчезли под землёй и их отсечённые головы спрятаны где-то в недрах горы. Но более вероятно, что мужчины стали жертвами диких зверей или упали в мрачные пещеры, где тьма поглотила их навсегда.

Пик Линьшань был печально известен своими крутыми обрывами, которые скрывались в густых зарослях. Ручьи, словно серебряные нити, обвивали горный хребет, создавая причудливую паутину, то исчезающую в оврагах, то сверкающую на солнце. Неприметные пещеры, разбросанные по склонам, хранили свои тайны. В их мрачных глубинах таились хищные звери, чьи горящие глаза следили за каждым движением, готовясь к охоте.

Здесь каждый шаг мог стать последним, а каждый шорох – предупреждением о приближении неведомого.

Вскоре весть об инциденте достигла самого главы школы – Мо Шидуна. Он отдал приказ немедленно разыскать виновных и доставить их ко двору. Учителя получили указание выделить по одному ученику для формирования поискового отряда.

Вечером, когда солнце уже готовилось скрыться за горизонтом, освещая горные вершины, в беседке со сводчатой крышей сидели трое юношей, отдыхая после насыщенного дня. Помимо практики с учителем, каждый ученик был обязан посещать лекции старейшин – мастеров в одной из пяти областей знаний. Лекции включали в себя изучение грамоты и правил благопристойности, овладение техникой меча и обрядами по изгнанию духов, а также лекарские практики, которые многие совершенствующиеся недолюбливали.

Кроме того, ученики должны были соблюдать устав школы, убирать территорию и ежедневно дежурить: от охраны ворот до помощи на кухне.

– Нефритовые глаза… – произнес юноша в черно-белых одеждах. – И что с того?

– Мо Ланьлин, подумай еще раз, – прошептал Су Чжунцин.

Мо Ланьлин приходился двоюродным внуком главе семьи Мо, однако тот, казалось, не замечал его. Каждый раз, когда Мо Шидун посещал школу, он даже не пытался найти время для общения с мальчиком, что очень расстраивало последнего.

Юноша был одного роста с Су Чжунцином, хотя и младше на год. Он был статным молодым человеком с аккуратно собранными волосами, украшенными фагуанем3 со шпилькой, на которой при каждом движении звенели красные бусины. Мо Ланьлин носил фамильные одеяния, но по-своему: отпоров рукава от черного нижнего платья, ученик покрывал голые плечи белой накидкой, которая часто сползала набок. Этот наряд приводил в ужас всю семью Мо. Однако никто не мог переубедить юного господина, известного своим дурным характером, кроме его дяди, который не особо стремился противоречить племяннику.

– Неважно, – сказал Мо Ланьлин, не желая углубляться в детали. – Как вы думаете, кто из нас отправится с поисковым отрядом завтра? Е Чаншэна мы исключаем, значит, либо я, либо шисюн4.

– Шиди5 мы тоже не рассматриваем, – передразнил Су Чжунцин, – никто не решится отправить наследника на опасное задание.

Порывшись в рукавах, он достал шарик танъюань6, завернутый в рисовую бумагу, и начал осторожно разворачивать его.

– Иначе уже наш учитель лишится головы.

– Почему вы не берёте меня в расчёт? – возмутился Е Чаншэн, поправляя повязку на голове, на которой были закреплены отмычки и ключи, непонятно для чего и от чего.

– Тысячелистник не нужно раскладывать7, чтобы понять, что учитель тебя не выберет! – рассмеялся Мо Ланьлин, звякнув шпилькой. – Со своими щетинными человечками8 ты будешь сидеть в кустах, пока все делом занимаются!

В поисках одобрения он перевёл взгляд на Су Чжунцина, который в это время наслаждался рисовым шариком.

– Его ещё самого придётся спасать, – усмехнулся товарищ, протягивая им надкусанное угощение.

Е Чаншэн с радостью принял сладость, в то время как Мо Ланьлин, поморщившись, отвёл глаза и заметил приближающегося учителя.

– Дядя!

Мо Дайяо, дядя Мо Ланьлина по отцовской линии, был худощавым мужчиной невысокого роста, так что его повзрослевшие ученики ему дышали в затылок. Он был одет в чёрное одеяние, поверх которого на одно плечо свисало белое, повязанное вокруг пояса за рукав. Было очевидно, с кого племянник брал пример.

Господин Мо носил необычную причёску, которую с небольшими изменениями перенёс и Су Чжунцин: передние пряди спадали на плечи, а пучок, прилегающий к распущенным, местами выгоревшим волосам, был закреплён фамильным фагуанем с изящной шпилькой. В левом ухе красовалась серьга-кисточка из зелёного нефрита.

– Я думаю, вы уже слышали о распоряжении комиссии, – мягко произнёс учитель, подойдя к беседке, но не заходя внутрь.

Трое юношей с надеждой в глазах смотрели на мужчину. Такая возможность проявить себя в юном возрасте – редкая удача! Каждый ученик желает как можно раньше вступить в настоящий бой с врагами, призраками и демонами, отстоять честь своей школы и доказать, что именно он имеет право учиться здесь.

– В отряд вступает Су Чжунцин, – Мо Дайяо подкинул бронзовый цянь9 и тут же поймал его ладонью, взглянув на юношу, который в спешке жевал. Пока блеск в глазах двух других учеников сменялся печалью, он продолжил: – Мо Ланьлин, ты… твой отец… – мужчина замялся, не в силах подобрать нужные слова.

Е Чаншэн, с трудом сдерживая смех, подмигнул юному господину.

– А ты, – учитель тяжело вздохнул, – ты там убьёшься и без посторонней помощи.

Мо Ланьлин мгновенно повеселел и залился смехом.

– Су Чжунцин10, зайди ко мне перед отбоем, – Мо Дайяо развернулся и, ступив на тропинку, добавил: – Жевать при разговоре с учителем – это нарушение устава школы! – Он неторопливо направился к главному залу.

А Су Хэ получил свою порцию насмешек.

Глава 2. Соломенное пугало в поисках лотоса.

Су Чжунцин стоял у ворот с двускатной крышей, украшенной четырьмя величественными статуями: черепахой, драконом, фениксом и тигром. Эти изваяния, возвышающиеся над ним, символизировали четыре стороны света, находящиеся под властью Небесного Императора – владыки центра. Их неподвижные глаза, казалось, следили за каждым движением ученика, а каменные лица излучали древнюю мудрость и силу.

Вокруг него суетились ученики, обсуждавшие последние новости, смеявшиеся и спорившие. Но Су Чжунцин был погружен в свои мысли. Он смотрел на каменные колонны, на которых были высечены строки, рассказывающие историю Трёх миров. Эти письмена, словно древние заклинания, оживали в его воображении, открывая перед ним картины прошлого и настоящего.

Пик Линьшань, одноименная столица Шанцзюй, город Юйминь, раскинувшиеся вокруг них деревни и постоялые дворы – все они жили своей жизнью, являясь частью государства, простиравшегося на тысячи ли11. Люди трудились на полях, собирали урожай, охотились и ловили рыбу. Их голоса сливались в монотонный гул, напоминающий шум прибоя.

Однако за этой кажущейся идиллией скрывалась сложная и таинственная реальность. Правители вели войны, теряли и присоединяли земли, а простые жители вспахивали поля и пасли скот, не подозревая о том, что происходит за кулисами. Су Чжунцин знал, что за всем этим стоит нечто большее – мир Мёртвых и Небесный пантеон, которые следят за порядком в этом мире.

Небеса играли важную роль в жизни каждого человека. Император молился за победу в битве и процветание государства, а простой земледелец просил у божеств дождя и богатого урожая. Были как всемогущие боги, владыки пяти сторон света, так и мелкие божества, которым поклонялись только в тех империях, где они вознеслись.

У Шанцзюя был свой Союз Четверых: Высшая Догма генерал Байхэ, Владыка Востока Чжаньлань Лун, Воля Души госпожа Мэйгуй и Фэнхуан Небес – огромная огненная птица, о которой лишь ходили легенды. Первые трое оберегали воплощения сторон света, которые у каждого государства были свои. Магические реликвии сохраняли равновесие светлой и темной энергий, даруя стране спокойствие и благополучие.

Диюй, мир Мёртвых, находился под властью владыки Яньло. Это было опасное и чуждое место, недоступное простому человеку, пока не придет его время. Даже те, кто обрел бессмертие через совершенствование, не могли полностью постичь тайны загробного мира.

Су Чжунцин слышал о Диюе только от своего учителя, который никогда не раскрывал источник своих зловещих познаний. Мо Дайяо говорил, что загробный мир полон тайн и загадок, и только те, кто осмелится проникнуть в его глубины, смогут постичь истинную природу существования.

Молодой человек был знаком с большинством учеников заочно, так как они учились в одной школе и часто тренировались вместе, а также встречались на лекциях. Однако сегодня он стоял в тишине, не желая ни с кем общаться. В его голове эхом звучали слова учителя, вызывая сомнения и тревогу.

Из шумной толпы появилась изящная девушка, одетая в легкое голубое платье, словно сотканное из утреннего тумана.

– Доброе утро, шиди! – произнесла она с улыбкой, и ее глаза, глубокие и ясные, как горные озера, смотрели на него с особой теплотой.

Юноша обернулся и увидел перед собой Е Чуньлин – старшую сестру Е Чаншэна. Ее красота была подобна редкому цветку, который распустился в тенистом саду. Длинные черные волосы, заплетенные в две косы, украшала тика в виде ветвей хайтана с листьями из голубого нефрита. Серьги ученицы также были выполнены из нефрита, создавая гармоничное сочетание с полупрозрачной шелковой накидкой, лежащей на ее изящных плечах.

– Приветствую, шицзе12, – ответил юноша, склонив голову в знак уважения. – Тебя тоже взяли в отряд?

– Я здесь, чтобы помочь вам, – сказала она, открывая свою поясную сумку. Внутри лежали не только травы и склянки с отварами, но и амулеты с печатями, о действии которых были осведомлены лишь ученики старейшины Мэя.

Су Чжунцин почувствовал, как его сердце наполнилось спокойствием. С Е Чуньлин он не был одинок. Она была как маяк в бушующем море, который указывал ему путь.

– С нашей шицзе мы не пропадем, – произнес он с улыбкой, доставая из рукава два персика. Он протянул их девушке, и она с благодарностью приняла угощение, убрав его в сумку.

Вскоре юные совершенствующиеся и учителя начали свой путь от ворот, спускаясь по извилистой горной лестнице. Они постепенно разделялись на группы, следуя указаниям. Школа Мяохуа возвышалась на самом верху пика Линьшань – величественной горной системы, покрытой густыми лесами и бамбуковыми рощами. В этих зеленых чащах обитали самые разные создания: от тихих и пугливых оленей до игривых обезьян, устраивающих шумные потасовки на ветках.

Среди учеников ходили легенды о волшебных существах, скрывающихся в самых отдаленных уголках пика: о загадочных тяньгоу13, шустрых эршу14 и опасных кошках-сяньли. Эти рассказы, полные мистики и таинственности, будоражили воображение малышей, заставляя их сердца биться чаще, а глаза блестеть от восторга. Но в то же время они вызывали у них страх, заставляя держаться ближе к взрослым и не забредать за пределы школы.

Су Чжунцин, погруженный в свои мысли, шел через овраги, пересекал извилистые ручьи и слушал пение птиц, не заметив, как отстал от группы. Он оказался в той части пика, которую никогда раньше не видел. Одиночество здесь ощущалось особенно остро, но любопытство, словно неукротимый зверь, гнало его вперед.

Узкая тропинка, вьющаяся среди зарослей, вела его вглубь живописного ущелья. Постепенно голоса соучеников становились всё тише, а пение птиц сливалось с мелодичным шумом воды, струящейся по камням. Вскоре тропинка превратилась в ручей, который манил его вперед, обещая новые открытия.

«Хорошее место, чтобы затаиться», – пронеслось в голове Су Чжунцина. Он осторожно шёл по тёмному узкому каменному коридору, стараясь не издавать ни звука.

Внезапно впереди показался свет, ослепляющий глаза. Ученик ускорил шаг, стремясь разгадать эту загадку. Подойдя ближе, он понял, что, как дурак, прошел насквозь небольшую гору.

Под ногами Су Чжунцина, на высоте трёх-четырёх чжан, простиралась широкая тропа, по которой сновали ученики, напоминающие суетливых мышей. Но стоило присмотреться, как взгляд выхватывал незнакомца в чёрном, который, как кошка, ловко ускользал от четверки окруживших его учеников. Его движения были обманчиво медленными, словно он наслаждался игрой.

– Среди вас есть Су Чжунцин? – спросил неизвестный.

– Я Су Чжунцин! – ответил один ученик, указывая на себя.

– И я Су Чжунцин! – подхватил второй, повторяя его жест.

Су Чжунцин нахмурился. Что ещё за представление?

– Настоящий Су Чжунцин – я! – крикнул он, его голос прозвучал звонко и уверенно.

Ученики подняли головы, их взгляды встретились. Они начали переглядываться, будто обмениваясь мыслями, и Су Чжунцин почувствовал, как внутри него нарастает тревога. Что-то было не так.

Незнакомец в соломенной шляпе, казалось, уловил его беспокойство. Он сделал шаг вперёд, его движения были плавными и грациозными, несмотря на напряжённую обстановку.

– Стой! – крикнул он.

В тот же миг из ниоткуда появились огромные ледяные иглы, с пронзительным свистом рассекая воздух. Су Чжунцин инстинктивно пригнулся, и они, разбившись о камень, на котором он только что стоял, осыпались мелкими осколками. Ученики вокруг него замерли, их лица исказились от страха.

– Кто это? – крикнул кто-то из них, оглянувшись.

Юноша почувствовал, как по спине пробежал холодок. Здесь есть ещё кто-то?

Ученики жестами начали показывать некий план действий. У каждого, причём, он был свой, что ещё больше запутало Су Чжунцина.

Таинственный злодей с удивительной прытью поднялся к нему, юноша приготовил меч, стараясь запечатлеть в памяти образ незнакомца. Помимо соломенной шляпы, на нём была деревянная маска, скрывающая его лицо.

– Пригнись! – прошептал он и дёрнул ученика за ногу.

В тот же миг вновь появились ледяные иглы, проделав трещину в скале. С оглушительным грохотом она начала рушиться.