Во имя искусства

Михаил умолк. Никаких сомнений в том, что за его дверь стоит какой-то сумасшедший больше не было… Весь их диалог с каждой минутой всё больше напоминал какой-то кошмарный сон, от которого невозможно было очнуться.

– Так вот о чем это я? – задумчиво произнёс незнакомец. – Ах да… Я настоящий творец. Хоть для такого неандертальца, как ты, это будет невозможно понять. Я служу искусству, а оно одаривает меня своим светом, указывая мне путь и помогая достичь очень важной для меня цели. Этот свет привёл меня к тебе. Даже такой жалкий слизняк, такая никчемная пиявка на теле народа, как ты, может послужить чему-то великому. Тебе отведена очень важная роль в моей грядущей композиции. И ты хотел откупиться от этого какими-то паршивыми двадцатью миллионами? – вновь усмешка. – Истинное искусство бесценно, так что ты проиграл ещё до начала своей безвкусной игры.

– Нет, – ответил Михаил. – Это ты проиграл. Я здесь, а ты снаружи и тебе сюда никак не попасть, чтобы… Да хрен его знает, что ты там задумал со всей это своей болтовней про искусство… Так что иди-ка ты к ко всем чертям, долбаный шизик!

Незнакомец за дверью вновь рассмеялся. Правда, в этот раз его смех звучал совсем по-другому. Было в нём нечто издевательское, можно даже сказать жестокое. Нормальный человек вряд ли будет так смеяться это уж точно. Михаил непроизвольно поежился…

– Ты всерьез думаешь, что эта дверь меня остановит? – спросил его собеседник.

– Пока что всё работает, как надо, – ответил чиновник.

Про себя Михаил уже несколько раз пожалел, что в своё время отказался от приобретения оружия. Ему всегда казалось, что это больше подходит всяким одуревшим от власти и денег сумасбродам. Он немало знал таких лично и поэтому старался избегать любого сравнения с подобными персонажами. Репутация превыше всего, мать её… Вот только сейчас от неё никакого толку, а от пистолета в ящике стола было бы гораздо больше пользы. Михаилу никогда прежде не доводилось стрелять в человека, но в сложившейся ситуации он был уверен, что пустил бы оружие в ход. Чиновник понятия не имел, что задумал этот ненормальный ублюдок в чёрном. Очевидно, что ничего хорошего. Так или иначе, с пистолетом в руках у любого вдруг появляется дополнительный аргумент в споре.

– То есть это всё? – спросил чиновник. – Просто искусство и больше ничего?

– «Просто» искусство?! – голос его собеседника резко пропитался злобой. – «Просто»?! О, нет! Всё куда сложнее, мой дорогой слизняк. К сожалению, твой разум слишком скуден, чтобы осознать всю прелесть моего замысла, всё величие моего таланта. Такие как ты не умеют ничего создавать. Вы умеете только брать, только пользоваться. Перерабатываете всё к чему прикоснетесь в зловонные кучи экскрементов.

– Значит всё-таки не договоримся, – тихо пробормотал Михаил, не ожидая, что кто-то его услышит.

– Естественно! – воскликнул незнакомец. – Нам с тобой изначально не о чем было договариваться. По правде сказать, ты проиграл в этой глупой, но занимательной игре, ровно в тот момент, когда свет моей музы указал на тебя. Меня не интересуют твои деньги, не интересует твоя отвратительная деятельность. О Боже, нет! Если ты решил, что я играю роль некоего ангела отмщения, пришедшего воздать тебе за твои грехи, то спешу тебя огорчить – мне от тебя нужен только материл для следующей моей работы и больше ничего.

– Материал? – переспросил чиновник.

– Ты проиграл ещё и потому, что, я прекрасно знаю, кто ты, – продолжал голос за дверью. – Знаю о твоих делах, о твоих связях и возможностях.

– Значит всё-таки что-то понимаешь, – сказал Михаил.

– Я понимаю и вижу гораздо больше, чем ты можешь себе представить, – парировал незнакомец. – Но… Ты потерпел поражение ещё и потому, что ты не имеешь ни малейшего представления, кто стоит за твоей дверью. Ты настолько преисполнился своей сытой жизнью, что привык не замечать ничего вокруг себя. Ты думаешь, что сейчас ты в безопасности, но даже представить себе не можешь на что я способен.

– Я уже понял, что ты поехавший, – ответил чиновник, – но пока что ты снаружи, а я внутри. Если вдруг передумаешь, то деньги всё ещё лежат у меня на столе.

Михаилу уже порядком надоела эта болтовня. Незнакомец всё ещё пугал его, но кем бы он там себя не возомнил – проникнуть внутрь кабинета у него ни за что не получится. Дверь слишком толстая, а диван слишком тяжёлый, так что дальше разговоров и бравады дело наверняка не зайдёт. Михаил откинулся в кресле, давая отдохнуть травмированной спине. Его взгляд сам по себе устремился в сторону настенных часов. За время их разговора стрелки на них сдвинулись всего минут на пятнадцать… Впереди ещё целая ночь…

– Признаюсь, наш разговор меня слегка позабавил, – усмехнулся незнакомец, – но пришло время заканчивать этот цирк и переходить к тому за чем я сюда пришёл. Мне нужен материал – и ты мне его предоставишь.

После этих слов воцарилась тишина. Где-то внизу снова тявкнула мелкая псина, словно предупреждая о чём-то. Михаил глубоко вздохнул. Несмотря на то, что, сейчас он вроде бы находился в безопасности, страх всё равно не отпускал его цепко ухватившись своими хладными когтями за нутро чиновника. Михаил прекрасно понимал, что ему жизненно необходимо оставаться начеку вплоть да самого утра. Он уже твердо решил, что покинет свой кабинет лишь тогда, когда убедится, что опасность снаружи миновала. Этот сумасшедший вполне может притаиться где-то внутри огромного дома, чтобы выждать удачный момент и напасть снова. Значит придется озадачить охрану, чтоб прочесала каждый угол во всех помещениях. После этого он заставит их проверить каждый сантиметр двора. Пусть перевернут каждый камень, залезут в каждый куст, пройдутся по всей территории с тотальной проверкой. А потом придёт время разобраться – куда пропала предыдущая смена и как так получилось, что какой-то чокнутый с легкостью проник в дом? Скольких ему придется за такое уволить?.. Планирование будущих занятий помогало отвлечься от постоянного моргающего в комнате света и позволило хоть немного успокоиться. Да, завтра контроль над окружением вновь вернется в руки к чиновнику…

Окно позади его стола с оглушительным звоном разлетелось вдребезги, осыпая плечи Михаила мелкими осколками стекла. Чиновник подскочил с кресла, но тут же с криком рухнул на пол. Боль в спине пронзила его от самой макушки и до пяток, заставляя ноги подкоситься. Он неуклюже перевернулся и с ужасом взглянул в сторону окна… На подоконнике в полный рост застыла фигура в чёрном комбинезоне. На голове капюшон из-под которого на Михаила воззрились два чёрных провала глаз на неживом пластиковом лице… Незнакомец ловко спрыгнул на пол. Осколки стекла жалобно хрустнули под его ботинками…

«Маска… Ну конечно… Он в долбаной маске!»

Теперь Михаил мог четко разглядеть, что из-под черного капюшона на него смотрела пластиковое лицо манекена с аккуратно прорезанными глазницами. Незнакомец медленно двинулся в его сторону, озаряемый короткими, но частыми вспышками света. В руке у него, словно причудливое продолжение конечности, была короткая дубинка… Михаил вскрикнул и пополз прочь от незваного гостя. Блестящее от вспышек света кукольное лицо манекена вгоняло его в дикий ужас.

Только вот бежать ему было некуда…

В конце концов, он уткнулся в тот самый диван, что сам же дотащил до дверей, сорвав себе спину. Михаил сам соорудил для себя ловушку.

Он повернулся лицом к незваному гостю. Незнакомец неумолимо надвигался на него. Черные провалы глаз маски сверлили чиновника своим мертвым взглядом. Никаких разговоров больше не будет… Михаил непроизвольно начал всхлипывать, всё тело затряслось от страха… Когда незнакомец оказался прямо перед ним, чиновник выставил вперёд руки в жалкой попытке хоть как-то себя защитить… Короткий, но сильный удар дубинкой в висок заставил тело Михаила обмякнуть и повалиться на пол. Прямо к ногам неизвестного. Всё произошло так быстро, что чиновник даже не успел вскрикнуть. Сознание в одно мгновение покинуло его разум, погружая тот в тёмные воды забвения…

Человек в маске манекена присел рядом с телом хозяина дома, оглядывая свою добычу.

– Я же говорил, что всё равно получу, то что мне нужно, – слегка покачав головой произнёс он. – Но не переживай. Я превращу тебя в нечто прекрасное…

Глава 5.

В квартире пришлось провести генеральную уборку. Герман не посещал своё былое жилище больше четырёх лет, так что повсюду скопилась пыль, заполняя своим затхлым запахом практически все комнаты его просторной квартиры. Раз уж им придется задержаться в столице на неопределенное время, то нужно привести его старое пристанище хоть в какое-то подобие божеского вида. Не то чтобы квартира выглядела ужасно, но тонкий слой пыли, покрывавший практически все поверхности, постепенно начинал раздражать, хоть Герман отнюдь и не был чистоплюем. Уборка никогда не являлась сильной стороной писателя, а от Ники в таких вопросах помощи ждать не стоило по понятным причинам. Обычно Герман нанимал для этих целей приходящую домработницу, но сейчас ему меньше всего хотелось контактировать с кем-то из живых людей. Пришлось справляться собственными силами, хоть и получалось так себе. На самом деле писателю просто требовалось очистить голову от лишних мыслей, связанных с недавней, не самой приятной, встречей с майором Волковым. Физический труд всегда безотказно помогал в подобных вопросах. Тело выполняет простые и понятные действия, позволяя разуму очиститься от ненужных переживаний, освобождая место для новых идей. В случае с Германом однажды ему в голову так пришла мысль о новом романе. В тот момент он несколько часов колесил на велосипеде по пригороду.

Когда Герман уже практически закончил домывать пол на кухне его осенило.

– Есть идея, – он выпрямился и отставил в сторону швабру.

Ника, тем временем сидела, на кухонном столе с интересом наблюдая за писателем. На ней были надеты её неизменные обтягивающие синие джинсы и светло-зеленая рубашка. По каким-то причинам призраки весьма редко меняют свой гардероб, и Ника в этом вопросе не была исключением.

– Мне начинать тебя умолять, чтоб озвучил свою идею или ты сам всё расскажешь? – улыбнулась девушка, глядя прямо в глаза писателя.

– Нужно кое-что попробовать, – ответил Герман. – И мне понадобится твоя помощь.

– Я и не сомневалась.

– До меня только сейчас дошло, что у нас с тобой есть кое-что чего не знает полиция, – продолжил писатель.

Ника чуть наклонила голову вбок вопросительно глядя на Германа.

– У скульптуры в подвале того здания не было головы, – ответил он. – А у её призрака она осталась. Может не совсем на правильном месте… Но мы с тобой знаем, как она выглядела.

– И что ты предлагаешь?

– Нужно просмотреть объявления о пропавших без вести.

– И тут тебе пригодится моя память, – сказала Ника.

– Именно. Только ты сможешь точно вспомнить её лицо, – кивнул писатель.

Девушка задумалась.

– Неплохо получается, – сказала она. – У полиции на неё наверняка ничего нет. Для них она просто неопознанное мертвое тело.

– Да, – ответил Герман. – Если нам удастся что-нибудь найти, то вряд ли мы пересечемся с полицией.

– Я смотрю этот майор произвёл на тебя сильное впечатление, – Ника спрыгнула со стола.

Герман лишь закатил глаза и покачал головой в ответ, попутно направляясь в спальню, где оставил свой ноутбук.

– Не хочешь сначала тут закончить? – спросила Ника, указывая на брошенную в углу кухни швабру и ведро с водой.

– Потом, – отмахнулся Герман.

За последние четыре года ноутбук стал чуть ли не одним из главных его инструментов в их непростой деятельности. За ярким дисплеем портативного компьютера Герман проводил почти столько же времени, сколько тратил на поиски и упокоение призраков. Интернет становился важным помощником, если знать где и что искать. Будучи писателем, Герман и раньше весьма часто обращался к всемирной сети для справочной информации по определенным вопросам, дабы в очередном своём романе некоторые специфические подробности выглядели правдоподобно. Только в то время он никогда сильно не углублялся в своих поисках. Лишь плавал по поверхности этого бездонного океана, подбирая самое необходимое или же очевидное. После событий в доме у озера ему пришлось научиться нырять в эти тёмные воды с головой стараясь надолго задержать дыхание… Оказалось, что в бесконечном течении потоков информации можно найти подсказки даже для самых запущенных и сложных проблем, связанных с его новым образом жизни. На помощь шли старые заметки о разных событиях, криминальные сводки за прошедшие годы, пылящиеся в недрах плохо оформленных провинциальных сайтов, крошечные группы в социальных сетях, хранящие в себе тонны слухов и сплетен. В ход могло пойти абсолютно всё. Нужно было лишь протянуть руки к клавиатуре. Среди прочего, база пропавших без вести уже довольно давно хранилась в закладках его браузера, так что в этот раз писатель точно знал куда идти за необходимой информацией.

– Ты же помнишь, как много людей пропадает каждый месяц? – уточнила Ника, усаживаясь с ним рядом.

– Другого варианта у нас пока нет, – ответил Герман. – И ты наверно забыла, что я не первый день в этом деле.

– Простите, сударь, – рассмеялась девушка. – Не смогла удержаться от подкола.

Пропавших действительно было очень много. Впрочем, как и всегда. Никто особо не задумывается над такими вещами, но ежегодно в стране пропадает около двухсот тысяч человек. Кто-то выходит утром из дома, чтобы больше никогда не вернуться. Какой-то несчастный ребёнок пропадает по пути из школы домой. Подросток уходит гулять с друзьями, а через неделю добровольческие отряды прочесывают местность в поисках хоть каких-то зацепок о его местонахождении. Сотни тысяч людей закрывают за собой двери своих квартир даже не зная, что больше сюда не вернуться. Им больше не суждено будет лечь в свою уютную постель в конце трудного дня, выпить утреннюю чашечку ароматного чая на собственной кухне, погладить своего назойливого кота или вывести нетерпеливого пса на прогулку. Они даже не успевают сказать последних слов своим близким, потому что не знают, что именно этот день станет переломным в их жизни… Тысячи людей словно растворяются в воздухе каждый год… И это только зарегистрированные случаи. На деле же цифры могут оказаться куда страшнее…

Герману оставалось надеяться, что убитая и превращенная в скульптуру девушка из подвала была для кого-то небезразлична и окажется в базе… Ему удалось сузить рамки поиска, выставив фильтр по половому признаку, недавним датам и столичному региону. Труп несчастной не разлагался, так что вряд ли её похитили больше месяца назад. Конечно, этот псих мог держать девушку где-то взаперти пока не придумал для неё эту извращенную композицию, но пока Герман решил отталкиваться от свежих дат. Изменить настройки фильтров можно и позже…

С экрана ноутбука на них смотрели лица девушек, женщин, иногда совсем юных девочек, каждую из которых кто-то искал. Герман каждый раз испытывал изматывающую тоску и бессилие, глядя на них. Пропавших было слишком много…

Часы сменяли друг друга, пока писатель и его спутница просматривали одно объявление за другим, при этом почти не разговаривая друг с другом. Оба были с головой поглощены поисками.

– Стоп! – произнесла Ника. – Отмотай чуть обратно.

Герман послушно прокрутил колесико мыши вверх.

– Вот она, – его спутница указала на одно из объявлений.

С фото на них смотрела молодая девушка. Каштановые волосы, немного раскосые карие глаза и аккуратный нос, ровные тёмные брови и небольшой подбородок. Довольно симпатичное, даже красивое лицо…

– Юлия Кузнецова, двадцать пять лет, – прочитал Герман. – Вечером третьего числа ушла из квартиры, направляясь на встречу с подругой. Вместе они пошли на вечеринку, после которой никто её больше не видел… Любой, кто владеет хоть какой-то информацией о местоположении Юли просьба немедленно сообщить об этом по телефону…

– Почти месяц назад, – подытожила Ника.

– Все сходится, – кивнул Герман. – Две недели назад пропадает дочка Володи, а на месте её похищения появляется та скульптура.

– И что это была за вечеринка, на которую она ходила?

– Это нам с тобой и нужно теперь выяснить.

– Герман…

– Да, знаю, – кивнул писатель. – Как только мы поймём, что с ней случилось я обязательно сообщу её родным. Ты прекрасно знаешь, что мне можно о таком не напоминать.

– Прости…

– Ничего страшного.

Теперь у них было имя, но намного проще от этого не становилось. Писателю ещё предстояло найти очень многое…

Пришло время посетить самые популярные социальные сети. Возраст девушки упрощал поиски. Люди порою даже и не задумываются, как много информации о себе они непроизвольно оставляют в сети. Опытный глаз довольно быстро может определить какие места человек чаще всего посещает и с кем, где он работает, кто его лучшие друзья и всё в таком духе. Очень часто удаётся даже узнать, где живёт тот или иной пользователь. И чем он моложе, тем проще это сделать… Юные пользователи, в большинстве своём, очень любят выставлять свою жизнь напоказ в интернете, в отличии от старших поколений, которых не всегда вообще можно найти в сети. Порою Герману становилось немного страшно от того, сколько информации о человеке ему удавалось почерпнуть, просто покопавшись в социальных сетях. Конечно, работало это далеко не каждый раз, и система давала серьёзные осечки, потому что некоторые люди слишком сильно любили приукрашивать собственную жизнь, создавая на своих страницах в соцсетях целое выдуманное царство из лжи и фальши. Или же обратный случай, когда человек наглухо закрывал свой профиль непроницаемыми настройками приватности.

На поиски страницы погибшей девушки ушёл ещё час. Имя и фамилия были слишком распространенными и в густо населенной столице проживало довольно много Юль Кузнецовых двадцатипятилетнего возраста, но в конце концов писателю удалось наткнуться на нужный профиль.

– Бедняжка была прям помешана на искусстве, – сказала Ника, разглядывая из-за плеча Германа дисплей ноутбука, но котором развернулась часть короткой жизни несчастной девушки.

На фотографиях Юля очень часто радостно улыбалась. Её улыбка почти везде была светлой и жизнерадостной, источающей дружелюбие. В уголках раскосых глаз словно горели искорки счастья… Девушка и вправду увлекалась искусством. С отличием закончила институт по специальности искусствоведение, часто посещала разнообразные выставки и серьезно занималась живописью. Жила с родителями неподалеку от центра Москвы, работала в какой-то галерее, о которой в её профиле не оказалось почти никаких упоминаний. Список друзей был довольно обширным, что совсем не удивило Германа. Слишком уж дружелюбной выглядела девушка на своих фото.

– Она совсем не похожа на любительницу вечеринок, – произнесла Ника, тщательно разглядывая фотографии.

– Мне кажется, что под «вечеринкой» могли подразумевать всё что угодно. В конце концов, это же столица, – ответил Герман. – И если я правильно понимаю, то объявление давали её родители.

– Ну простите понаехавшую провинциалку, которая не шарит в развлечениях московской молодежи, – улыбнулась Ника. – И какие будут идеи?

– Я думаю, что она пошла на какую-нибудь выставку. Если дело было вечером, то они тоже вполне могут потянуть на вечеринку. По крайней мере, алкоголь там подают точно.

– Ты-то откуда знаешь? Насколько я помню у тебя сложные отношения с такими мероприятиями.

– Приходилось бывать пару раз, – пожал плечами Герман. – Володя вытаскивал меня, чтобы показать своим влиятельным друзьям из литературного мира.

– Дай угадаю – ты был не в восторге от такого? – уголки губ девушки еле заметно приподнялись в очередной легкой улыбке.

– Ты же меня знаешь, – ответил он, – но с Володей иногда лучше не спорить. Если он начинал настаивать, то значит встреча действительно важная, – Герман умолк, изучая последние посты на стене в профиле Юли. – Так…

– Ты там что-то нашёл? – спросила Ника, склоняясь поближе к монитору.

– Не знаю, – ответил писатель. – Но эта запись сделана второго числа.

– За день до её пропажи, – кивнула девушка.

– Она пишет, что собирается на какую-то классную выставку малоизвестного художника, – проговорил Герман. – Адреса, конечно же, нет…

– Когда тебя это останавливало?

Герман молча продолжил свои поиски.

Через пару минут перед писателем был список всех выставок живописи, прошедших вечером второго числа.

– Те что в больших галереях можно сразу отметать, – сказал Герман. – Если художник не особо известный, то там его точно не выставят… А вот это уже интересно…

– Ох… – произнесла Ника, взглянув на монитор. – Это не шутка?..

Дисплей ноутбука окрасился в алые тона, открыв перед ними объявление о некоем художнике. Его выставка прошла поздним вечером в одной мелкой галерее. Образцы картин, размещенные на сайте, больше напоминали иллюстрации к извращенному фильму ужасов. С монитора ноутбука на Германа воззрились изломанные человеческие тела с пришитыми к ним головами животных с оскаленными пастями. Большая часть картин была изображена на черном блестящем фоне, словно эти существа пытались дотянуться до смотрящего на них прямиком из бездны, где они были долгие годы заточены. С клыков тварей капали крупные рубиновые капли, орошая их уродливые тела или монструозные когтистые лапы. Герман слышал о художниках, работающих в таком стиле. Последователи Френсиса Бэкона и ему подобных, коих было не так уж и много.

– Мне ведь не показалось, – остановила его Ника. – Вернись чуть-чуть назад… Нет, это точно какая-то шутка.

В том месте, которое указала девушка, говорилось о том, что художник добавляет в краски кровь… И не уточнялось чью… Возможно, это было лишь хитроумным пиар ходом, чтобы привлечь посетителей, но…

– Значит с него мы и начнём, – сказал Герман.

– Я, конечно, понимаю, что эта… живопись очень похожа на то, что мы видели в том подвале, но… – Ника умолкла, задумчиво разглядывая картины на дисплее ноутбука.

– Но живопись это не тоже самое, что и скульптура? – закончил за неё писатель.

– Да.

– Я тоже об этом подумал, но ты сама посмотри, – Герман ткнул пальцем в монитор. – Некоторые тела на картинах тоже сшиты. Плюс упоминание о крови…

– Но эти звериные морды…

– Возможно он только учится. Ты же помнишь, что первые жертвы вообще не были похоже на скульптуры. Так что до зверей он может попросту ещё не добрался.

– Думаешь решил поменять вид деятельности?

– Сложно сказать, – ответил Герман. – Может мы вообще впустую тратим время и это совсем не тот, кто нам нужен. Мне очень непривычно искать живых, да к тому же ещё и таких психов… Но других вариантов у нас пока нет. Этот художник рисует всякие ужасы кровью, и погибшая девушка вполне возможно была на его выставке до того, как её похитили. Слишком уж много совпадений. Даже если эта ниточка ведёт в никуда нам всё равно нужно её проверить.

– Есть идеи как нам его найти?

– Конечно, – кивнул Герман. – Сейчас посмотрим… – он вновь погрузился в поиски, вороша интернет страницы. – Смотри-ка…

– Что там?

– Нам с тобой везёт, – улыбнулся писатель. – Этот чудик проводит выставки ещё в паре галерей, причем одна из них уже завтра.

– Дай угадаю – выставка поздно вечером?

– Ну разумеется.

– Значит нам с тобой будет чем себя занять. Никогда раньше не бывала на выставках живописи.

– Тогда позвольте вас пригласить на выставку одного малоизвестного, но многообещающего художника, – сказал Герман.

– Ой, даже не знаю… Если у меня будет время. Я девушка занятая, знаете ли, – подыграла ему Ника.

– Завтра поздним вечером вас устроит? Я могу заехать за вами после девяти часов.

– Хорошо, я согласна.

– Обещаю, что вашей чести ничего не угрожает. Я – порядочный мужчина.

Ника лишь грустно улыбнулась в ответ. Эта игра очень быстро перестала её забавлять и заставила вновь почувствовать, что им с Германом уже никогда не удастся сходить на настоящее свидание… Максимум на что она теперь была способна это иногда проникать в его сны, чтобы хоть на пару часов оказаться с ним рядом, почувствовать его прикосновения… Но это всего лишь иллюзии в их воображении, которые при помощи её призрачных сил могут переплетаться между собой, когда Герман крепко спит. К глубочайшему сожалению, Ника мертва и ничто в этом мире не способно этого изменить… Кроме одного…

***

Майор Волков поднимался по ступеням широкой лестнице роскошного пригородного дома местного чиновника на второй этаж, в сопровождении младшего лейтенанта, которого к нему не так давно прикрепили в качестве стажера. Парень был совсем зелёным, недавно окончившим академию МВД, но, по мнению руководства, подавал большие надежды. Волков с этим соглашался не до конца. Ему уже не раз доводилось брать под своё крыло неопытных сотрудников и этот стажер, возможно, и не был худшим из них, но про большой потенциал говорить довольно рано. Парень ещё не прочувствовал на своей шкуре всей опасности, что может грозить во время их службы.