Нюрка по имени Анна

Прижимая к груди пакет с покупкой, Нюрка направилась к выходу, когда ее словно магнитом потянуло к красочно оформленной витрине. Дыхание перехватило: под стеклом, украшенные яркими погремушками и пупсами, лежали и без того прекрасные лимонно-желтые и голубенькие ползунки, словно сияющие изнутри, забавные миниатюрные распашонки и покрытые пеной кружев чепчики. Висящий в прозрачном целлофановом пакете ярко-красный атласный конверт для новорожденного выглядел настоящим произведением искусства.

Нюрка восторженно прикрыла глаза, представляя, как бережно возьмет в руки такой же атласный конверт, в котором будет попискивать ее самый родной человечек на свете.

– Интересно, она что, для себя выбирает? – Пробрался в мечты удивленный женский голос.

– Да ты что, дорогая, кто же на такую полезет! – Ответил насмешливый мужской.

К выходу из магазина Нюрка бежала, стараясь задавить рвущиеся из груди рыдания. В одном можно не сомневаться: даже с округлившимся животом, даже с младенцем на руках она по-прежнему будет оставаться изгоем… Нет ничего уродливее и смешнее, чем карикатура на Мадонну. Может, она поступает опрометчиво и жестоко, собираясь выпустить на этот чудовищный свет еще одного мученика, которому придется терпеть насмешки, если не над собой, то над своей матерью? Может, стоит остановить эту безумную затею? Но тогда зачем вообще жить?!!

Вернувшись в свою квартиру, Нюрка первым делом примерила халат. Глазомер у нее оказался хорошим, и обновка сидела на ней вполне прилично. Разумеется, если вообще какая-либо вещь способна смотреться на ее, мягко говоря, нестандартной фигуре.

Аккуратно повесив халат в шкаф, Нюрка задумалась. Чем бы занять себя, чтобы не изнывать каждую секунду от ожидания, тем паче что оно может оказаться бесплодным? А зачем? Ждать – мука для тех, кто только этим и занимается. Ей же ни разу в жизни не приходилось ждать чего-то хорошего, поэтому вполне можно наслаждаться новым ощущением. Можно даже помечтать, как в детстве. И обязательно придумать счастливый конец этой истории.

Нюрка добросовестно наслаждалась болезненно-сладким томлением все выходные и понедельник заодно.

Глава 10

Во вторник с самого утра пришлось одеться и идти в дом напротив, чтобы исполнить свою трудовую повинность. Баба Галя встретила Нюрку радушно. Ведро, тряпка и прочие «аксессуары» уже поджидали ее у порога.

Как Нюрка и подозревала, в подъездах было гораздо чище, чем в прошлый раз. Очевидно, измученные грязью и вонью, жильцы теперь не спешили мусорить, а у посторонних, должно быть, просто не хватило времени. Нюрка старательно вымыла лестничные пролеты, лифты. И даже оттерла копоть на кнопках управления лифтом. Хотя родные, пластмассовые кнопки были давно сожжены безвестным вандалом и заменены алюминиевыми, какой-то оболтус опять долго, но безрезультатно держал возле них пламя горящей спички.

Спустя часа четыре с обоими подъездами было покончено, и Нюрка, сменив «общественное» ведро на домашнее, мыла полы в квартире бабы Гали. Сама хозяйка хлопотала на кухне, лишь время от времени выглядывая в коридор, чтобы проконтролировать работу и осчастливить Нюрку ценным указанием. Справившись и с этим заданием, Нюрка тщательно вымыла руки (и так не образец изящества, не хватало еще грибок подцепить!).

– Дочка, иди блинцов покушай! – Позвала баба Галя. – До Масленицы, конечно, далеко, но блиночков всегда хочется. Да и в магазин за хлебом не набегаешься. А так, мукички наколотил, на сковородочку и, пожалуйте, с пылу с жару… – Рассуждала старушка, накладывая блины в тарелку перед Нюркой. Сверху щедро полила двумя большими ложками смородинового варенья. – Кушай, не стесняйся, – поощрила гостью и наполнила большую чашку своим «фирменным» травяным чаем.

Баба Галя наконец прекратила суетиться, присела на стул напротив Нюрки, и минут пять они в полной тишине уничтожали ажурные блины. На шестой минуте хозяйка прервала молчание, хотя было заметно, с каким трудом до этого она выдерживала паузу вежливости:

– А ты, дочка, сама живешь?

– Сама, – подтвердила Нюрка.

– А родители живы?

– Не знаю… – Нюрка запила чаем образовавшийся в горле ком. – Я детдомовская.

– Ай-я-яй!.. – Сокрушенно покачала головой старушка. – Сиротка, значится… А замуж не вышла?

Нюрка едва не подавилась от неожиданности. Смахнула с ресницы навернувшуюся слезу и, с трудом отдышавшись, ответила вопросом на вопрос:

– Да что вы, бабушка, кому я такая нужна? – Почему-то с бабой Галей говорить даже на такие темы было достаточно легко.

– Ну здесь, дочка, ты не права. С лика воду не пить, а красотой сыт не будешь, да и не вечная она, красота эта… Девка, смотрю, ты работящая, серьезная, не то что нынешние вертихвостки. Тем лишь бы наряды менять да по танцулькам бегать… У меня вот подруга есть, а у нее сынок – парень тоже серьезный, не из балованных. Не женатый. Хочешь, познакомлю?

– Да что вы?! – Нюрка испуганно взмахнула руками. – Да он на меня и смотреть не захочет!

– А он на тебя смотреть и не сможет, – совершенно спокойно ответила баба Галя. – Сын у подруги с детства слепой. Ей уже недолго на этом свете суетиться… Посуди сама, там он один останется, тут ты одна. Одиночество, дочка, страшная вещь. Вдвоем попроще будет жизнь эту жить… Вы оба молодые, опять же, может, Господь даст, дитя родите. На старость утешение и опору… Не обязательно ведь деточка получится некрасивая или безглазая… Да что ты все головой качаешь?

– Спасибо, но не надо меня ни с кем знакомить… – Нюрка вдруг подумала, что, даже разговоры подобные ведя, она невольно изменяет Игорю, и жутко покраснела от стыда.

Баба Галя оказалась проницательной, словно сказочная ведунья:

– Понятно… Уже в кого влюбиться успела? Поверь, дочка, не доведет это до добра. Настоящая любовь – это забота о муже и уважение к нему до гробовой доски… Ну, чтоб и он, конечно, о тебе заботился и уважал. А страсти всякие – это от лукавого. Так что не отказывайся сразу, а хорошенько сначала обмозгуй.

Следуя этому совету, Нюрка «обмозговывала» всю дорогу домой. А ведь кое в чем права баба Галя, права… По раскладу, как ни крути, получается – слепой парень ей куда больше подходит, чем здоровый, красивый Игорь… К тому же богатый. А Нюрка… Что Нюрка может ему дать, чем удержит рядом? Натешится и бросит, даже не вспомнит потом, что была такая. Может, уж сразу порвать? Послушаться бабу Галю? Только вот получается, что брак с ее слепым ставленником для Нюрки будет больше по расчету, чем надежды хотя бы на мимолетное счастье с Игорем. Да и жестоко это. Нелюбимому мужу жена не в утешение, а в наказание, только жизнь испортит. Да, верно, могло бы стерпеться – слюбиться… Если бы в ее судьбу так стремительно не ворвался Игорь. А теперь Нюрка знает, что такое любовь, и обманывать себя суррогатами не сможет. Игорь, Игорь… что же ты натворил?..

Сердце сжалось в крошечный комочек и заныло. Маленькая искорка разгоралась в груди, пока не заполнила все тело сладкой истомой… Нюрка судорожно вздохнула: «Игорь…»

Глава 11

В среду Нюрка проснулась засветло. В радостном возбуждении она принялась хлопотать по хозяйству. Особенно убирать было нечего, но она довела квартирку до настоящего блеска и, едва дождавшись восьми утра, с большой хозяйственной сумкой вышла на улицу. Игорь ведь обещал приехать через неделю, а значит, вернется сегодня вечером. Из Питера даже самолетом не ближний свет, да и неизвестно, успеет ли он перед вылетом поужинать. Нюрка представила, как он придет к ней, уставший, голодный… Вот тут его и будет ждать сюрприз!

Не обращая внимания на магазины, Нюрка прямиком направилась на городской рынок. Для Игоря она должна купить самое лучшее. Сумка быстро наполнялась: банка домашней, густой, как масло, сметаны, тугая белоснежная головка капусты, золотистые луковицы… Не обошла Нюрка стороной и мясной ряд, благо финансы пока позволяли.

Домой она вернулась с почти неподъемной сумкой, ноющими от тяжести руками, но невероятно довольная. Поставила на плиту на медленный огонь вариться бульон с большим куском свинины. Готовить Нюрка умела, но не любила. Да и какая женщина любит, если не для кого? Не себя же разносолами ублажать? Развела и поставила в теплое опару. Поминутно глядя на часы, принялась ловко шинковать капусту.

Время в этой суете летело незаметно, но… все равно слишком медленно. В окнах дома напротив начал зажигаться свет. Нюрка бросила в бордово-красный наваристый борщ пучок изрубленной зелени и отключила конфорку. Пышный, на славу подошедший пирог с капустной начинкой поставила печься в духовку, все одно к столу его следует подавать остывшим. А вот мясо должно быть с пылу с жару. Так что заготовка для мясного блюда пусть пока в холодильнике постоит. Время для приготовления с лихвой хватит, пока Игорь будет раздеваться, мыть руки, наслаждаться большой тарелкой ароматного борща с куском румяного пирога…

…Нюрка сидела за кухонным столом и смотрела в окно на медленно падающие пушистые хлопья снега. Особенно красиво у светящихся фонарей…

Готовый пирог с золотистой корочкой уже выложен на блюдо и прикрыт белоснежным полотенцем.

Нюрка вздрогнула, когда послышался звук открывающейся входной двери и в общем коридоре раздались тяжелые, неуверенные шаги – вернулся загулявший сосед…

Перевела взгляд на циферблат часов. Полночь… Ждать больше нечего. Слезы сами покатились из уголков глаз…

«Ну, что ты? – пыталась успокоить себя Нюрка. – Он же обещал вернуться через неделю. Игорь улетел в четверг, значит, ждать его надо лишь завтра! – Но доводы, хотя и казались здравыми, помогали мало. – Он не придет НИКОГДА! Я не нужна ему. Я ему никогда не была нужна… Посмотри на себя, уродина! На что вообще можно надеяться? Скажи лучше ему спасибо за то, что не побрезговал лечь с такой в постель! И хватит ныть! Представь, если он все же придет завтра и увидит твою жуткую физиономию, вдобавок опухшую от слез…»

От последней мысли рыдания только вырвались наружу.

Глава 12

Утром следующего дня Нюрка чувствовала себя совершенно изможденной ночной истерикой. В надежде прийти немного в себя погрузилась в теплую ванну. Омывая водой опухшее лицо, она почти физически ощущала, как разглаживается кожа и сходит отечность. Зажав нос двумя пальцами, полностью погрузила голову под воду. Теперь, когда не надо было беречь свои роскошные косы, она могла позволить себе подобное ныряние.

Нюрка надела новый халат и опять заняла свой пост у кухонного окна. Она никогда не думала, что ожидание может быть столь болезненным. Тут же одернула себя: ей больно не от этого, а потому что она не знает, ждет она или просто сходит с ума?

Второй день подряд слабая надежда начинала сменяться апатией, от которой до отчаяния рукой подать. Солнце по-зимнему рано скрылось за горизонтом, а стрелки часов застыли на четырех после полудня, когда звонок ожил и истерично залился трелью. От неожиданности Нюрка едва не свалилась со стула. Спотыкаясь о собственные тапочки и путаясь в полах халата, бросилась открывать первую дверь. Дрожа всем телом, бегом пересекла общий коридор и поспешно распахнула вторую…

Улыбка моментально исчезла с ее губ. Тело охватил болезненный столбняк: на лестничной площадке толпилась компания Семена в полном сборе и с самим Семеном во главе. Нюрка с трудом справилась с оторопью и попыталась захлопнуть дверь. Не тут-то было! Семен успел подставить ногу, а в следующий момент с силой открыл дверь на полную ширину.

– Нюрка, ты что так не гостеприимно? – Посетовал досадливо, обдав ее совсем свежими водочными парами. – Мы ж по-товарищески, мы не ссориться, а мириться пришли. Должок за нами числится, вот отдать спешили… А ты гостей встречаешь – дверью по морде. Нехорошо… Неужели так и будешь на пороге держать? Пошли, пошли, – подзадорил всех, и компания ринулась в квартиру, почти насильно увлекая за собой Нюрку…

На кухне Семен торжественно продемонстрировал купюру и, положив на стол, азартно прихлопнул ее ладонью:

– Вот пятерочка, как с куста. Мы долгов не забываем… А это что? – Приподнял полотенце. – О-о-о! Ты прямо как чувствовала, что в гости нагрянем. С чем это он? – Ковырнул пирог пальцем, обнажая начинку. – С капустой! Молодчина, с капустой – мой любимый. Ну, закусь есть, Витек, не жиль бутылку! Сейчас мировую пить будем.

– Не надо… Пожалуйста, не надо!.. – Попыталась протестовать Нюрка, но на ее слова никто не обратил ни малейшего внимания.

Если бы Нюрку попросили описать словами ее ужас, она бы едва ли справилась: в ее квартире, ее крепости, было тесно как раз от тех, от кого она в первую очередь здесь и пряталась.

Один из компании достал из-за пазухи непочатую бутылку водки. Семен вовсю шерстил по буфету, расставляя на столе разнокалиберную посуду – от рюмки до чайной чашки. Емкости тут же наполнились водкой. Семен разломал пирог на куски и поднял стакан:

– Ну, вперед! Как говорится, лучше хороший мир, чем плохая война. – Залпом выпил, понюхал пирог и откусил с добрую половину куска. Смачно двигая челюстями, окинул взглядом забившуюся в угол Нюрку и налитую для нее нетронутую рюмку: – А ты чего это не пьешь?

Затравленно пряча глаза, Нюрка отрицательно покачала головой.

– Ты что, нас не уважаешь? Выпить с нами брезгуешь? – Семен начал злиться.

– Не надо… Я совсем не пью… – Попыталась оправдываться Нюрка.

– Не можешь – научим, не хочешь – заставим… У нас так на заводе говорят, не слышала? Ну, пей! Ребята, придержите Квазимоду!

После короткой возни Нюрка оказалась в надежных захватах. Ей зажали нос, а когда задерживать дыхание больше не было сил и Нюрка открыла рот, чтобы хватануть глоток воздуха, выплеснули туда содержимое рюмки. Нюрка задохнулась. Ее отпустили, и она, согнувшись в три погибели, пыталась прокашляться и хоть немного прийти в чувство.

– Так-то лучше, а то «мама, мама». – Семен хохотнул с одобрением. – Мы ж не звери какие. Мы люди с понятием. Вот на днях Петрович вызвал нас и сказал, как мужик мужикам: «Нехорошо! Нехорошо ущербных обижать». А мы что? Мы сразу осознали. Раскаялись, можно сказать. А ты с нами выпить брезгуешь! Нехорошо… Еще, что ли, по одной?

Бутылки водки на пятерых, не считая глотка влитого в Нюрку, хватило ненадолго. Кто-то из компании нанес визит холодильнику и сразу обнаружил полную бутылку коньяка.

– О! – Обрадовался Семен. – А ты не дура. Вот это молодец, вот это по-нашему!

Нюрка молчала, она мечтала лишь об одном – чтобы непрошеные гости поскорее закончили куражиться и убрались восвояси!

Коньяк заканчивался еще быстрее первой бутылки, а компания лишь начала входить во вкус и желала продолжения банкета. Когда оставалось меньше четверти бутылки, Семен принялся шарить по своим карманам. Извлек несколько мелких купюр.

– Блин! Не хватит и на один пузырь… – Его взгляд остановился на лежащей на столе купюре. – Слушай, Нюрка, ты у нас не жмот, мы тебе в следующий раз должок вернем. Понимаешь, душа поет и жаждет пьянки. Слав, держи лавэ. Давай дуй в магазин. Одна нога там, другая – здесь.

– Ты чё, крайнего нашел? – Возмутился Станислав.

– Слава, не выделывайся! Витек прошлый пузырь брал, грошики я скидывал. Так что «черепашкой» тебе быть. Ну сам посуди, не даму же снаряжать!

Недовольно ворча, Станислав удалился.

Дождавшись, когда за ним захлопнется дверь, Семен потянулся за остатками коньяка:

– По пять капель.

– Славка обидится, – заметил Виктор.

– На обиженных воду возят, – отмахнулся Семен. – Принесет пойло – штрафную накатит.

Коньяк с точностью, обусловленной изнуряющими тренировками, был разлит в четыре емкости. Последние капли Семен выжал в Нюркину рюмку.

– Ну?.. – Подвинул к ней.

Нюрка продолжала сидеть, заторможенно глядя в одну точку.

– Слышь, Квазимода, ты нас не зли. Пей сама или счас опять вольем! – Заплетающимся языком пообещал Виктор.

Нюрка с отчаянием схватила рюмку и опрокинула в рот дозу, достаточную лишь для того, чтобы смочить язык.

– Братва! – Заржал один из компаньонов. – Вы поглядите только, какие у Квазиморды квазилапы! – Он схватил Нюркину руку и распластал по столешнице.

– Спрячь! – Возмутился Виктор. – Как представлю, что она этими клешнями тесто месила, блевать хочется.

– Значит, выпей, – с ухмылкой предложил Семен. – Коньяк она уж точно не на когтях настаивала.

Виктор вскочил на ноги и, натыкаясь на каждый угол, рванул в туалет. Послышались звуки, характерные для освобождающегося желудка.

– Слабовата молодежь, – заржал Семен. – Ты, Нюрка, себе цены не знаешь. Тебя же за деньги показывать надо. А чё? Это мысль! Бери меня в менеджеры. Прикинь только афишу: «Квазиморда дрессированная. Ночной кошмар средь бела дня. Слабонервных просим удалиться». Гы-гы…

Прерывая его посреди мысли, залился дверной звонок.

– О! Славик вернулся! – оживился Семен, потирая руки. – Открывай, хозяйка, ворота!

Нюрку долго упрашивать не пришлось. Она протиснулась мимо сидящих, почти подбежала к шкафу, встроенному в стену коридорчика, и попыталась достать пальто и сапоги. От неловкого движения с полки с грохотом посыпалась обувь. На шум выглянул Семен и сразу конфисковал одежду.

– Ты, Квазиморда, никак в бега ударилась? – Он многозначительно помахал пальцем перед ее лицом. – Ты меня не зли – хуже будет!

Нюрка поплелась в общий коридор. Она ведь действительно собиралась убежать из еще вчера уютной квартирки куда подальше. А теперь… Что теперь? На улице не такой уж мороз. До соседнего дома минут пять, если бегом. Даже босиком не смертельно… Баба Галя добрая, она поймет и приютит на ночь.

Нюрка положила руку на замок, вдохнула полную грудь воздуха и закрыла глаза – впервые в жизни она решилась на столь дерзкое неповиновение. Резко распахнула двери и, как в омут, ринулась навстречу свободе. Расчет был практически верен: нетвердо стоящий на ногах Станислав, да еще учитывая фактор неожиданности, не смог бы ее удержать. Но…

Нюрка словно натолкнулась на каменный монолит. Сильные руки, несмотря на отчаянное сопротивление, водворили Нюрку обратно в коридор.

– Анна, что с тобой? Что произошло? – Участливо спросил знакомый голос.

Нюрка открыла глаза и с ужасом уставилась на Игоря. Волосы зашевелились на затылке. Ее уже не пугало возвращение к пьяной компании, лишь бы… Лишь бы Игорь ничего не узнал! Что он подумает? Он же ей никогда не простит… Ну, почему Семен всегда отбирает у нее самое дорогое?! Поняв, что Игорь собирается пройти в квартиру, уперлась ладонями в его грудь и зашептала с отчаянием:

– Нет… Не надо… Не ходи туда!..

– Ты что, выгоняешь меня?

– Пожалуйста… Только не сегодня!

– Анна, что с тобой? – Игорь обеспокоенно заглянул ей в лицо.

– Квазиморда! Ты что там, Славку трахаешь?! – Раздался из комнаты вопль Семена и следом взрыв пьяного хохота.

Лицо Игоря моментально стало жестким, глаза нехорошо сверкнули.

– Отойди.

– Игорь, пожалуйста… Пожалуйста… – Молила Нюрка.

– Отойди!

Его губы сжались, превратившись в тонкую побледневшую полоску. Игорь властно отодвинул Нюрку с прохода, отставил в сторону яркие пластиковые пакеты, которые держал в руке, и решительно направился в квартиру.

Нюрка обессиленно сползла по стене на пол, скукожилась в комок, зажав голову ладонями.

– А это что еще за конь? – Донесся до нее голос Семена.

Сердце бешено стучало, отдавая эхом в висках. Что ответил Игорь, Нюрка не расслышала. Может, он говорил слишком тихо, а может, вообще не удосужился ответить… Раздались вопли, звуки борьбы и шум рушащейся мебели.

Нюрка моментально оказалась на ногах. Их же четверо, они пьяны и не соображают, что делают… Игорь!

Переступив через страх, забитость и собственную никчемность, Нюрка бросилась на помощь. Едва влетела в квартиру, натолкнулась на спину Игоря. Он повернулся, спокойно одергивая рукав кашемирового пальто. Внимательно осмотрел Нюрку холодным взглядом. Она же зачарованно смотрела в глубь комнаты: стол опрокинут, на полу тесной кухоньки, среди осколков битой посуды и объедков пирога, копошился Семен с компанией.

– С-сука!.. – прошипел он, с трудом вставая на четвереньки.

Игорь перенес свое внимание на него.

– Хватит нежиться. Подъем – и… вон отсюда! – Приказ прозвучал высокомерно-брезгливо.

– Ты, падла, мне еще ответишь!.. – Семену наконец удалось принять вертикальное положение.

Он сжал кулаки и бросился на Игоря.

Один едва заметный удар, и Семен отлетел назад. Споткнулся о пытающегося встать подельщика, и оба опять распластались на захламленном полу. Игорь шагнул вперед, наклонился и, схватив первого попавшегося за шиворот, выволок в коридор. Вернулся за следующим.

– Убери руки, гад! – Потрепанный Семен все равно был настроен воинственно. – Запомни этот вечер, падла, ты его еще не раз будешь вспоминать!

Пытаясь сохранить гордый вид, он, шатаясь из стороны в сторону, направился к выходу.

– Не сомневайся. Припомню, особенно если еще раз тебя в этом районе увижу, – спокойно ответил Игорь. – Но тогда уже пеняй на себя.

Продолжая материться, компания вышла на лестничную площадку. Громко хлопнула дверь подъезда.

Убедившись, что все ушли, Игорь повернулся к Нюрке:

– Ну, рассказывай, как они здесь очутились.

Нюрка низко опустила голову, боясь встретиться с Игорем взглядом:

– Я… я думала, это ты пришел…

– Да ты, милочка, ненормальная – всем подряд двери открывать. – Голос был спокойным и равнодушным. – Ты что, пила с ними?

Нюрка отрицательно покачала головой. Игорь рукой коснулся ее волос, собрал их на затылке в пучок и насильно повернул Нюркину голову лицом к себе.

– Я не намерен читать тебе морали, так что врать не надо. Пила? – повторил вопрос более настойчиво.

– Я не хотела… Это Семен… – Прошептала Нюрка.

– Что Семен? Он тебе водку в рот насильно заливал, что ли?! – В его голосе проскользнуло раздражение.

Нюрка наконец решилась поднять на Игоря полные слез глаза и едва заметно кивнула.

– Так… – Игорь оставил в покое ее волосы. Оглянулся, рассматривая учиненный погром. – Давай-ка, наверное, в квартире убери. Пройти невозможно… – Легко одной рукой поднял стол и поставил на место. Взгляд задержался на размазанном по полу куске пирога. – А это что, ты пекла? – спросил даже с интересом.

– Я… я хотела для тебя сюрприз… – Нюрка судорожно всхлипнула.

– Н-да. Сюрприз получился на славу. – Игорь развернулся.

Нюрка с тоской следила, как он уходит. Но едва Игорь успел переступить порог квартиры, она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Игорь тут же оказался рядом, оторвал ее руки от лица.

– Я, кажется, просил тебя не истерики закатывать, а в квартире убрать! – Голос был несколько сердитым.

– Ну, и пусть… Ну, и не надо…– Бормотала Нюрка взахлеб. – Ну, и уходи…

– Что ты шепчешь? Кто вообще собрался уходить?!

– А ты разве не… – Нюрка даже перестала всхлипывать от растерянности.

– Горе горькое… Иди умойся и берись за веник. Я в коридор за сумками хочу сходить…

Глава 13

Когда Нюрка проснулась, в постели опять никого, кроме нее, не было. Чутко прислушалась, но так и не смогла опознать безобидных, но непривычных звуков. Быстро надела новый, леопардовой расцветки халат и, сунув ноги в тапочки, поспешила на кухню. Застыла в дверях от изумления: у печи, едва слышно мурлыча какую-то мелодию, колдовал Игорь.

На кухонном столе был расставлен целый арсенал ярких пакетиков, баночек и разных затейливых вещиц. Словно почувствовав затылком взгляд, Игорь повернул голову. Улыбнулся, прянул всем телом к Нюрке и коснулся губами ее щеки, что, учитывая небольшой размер кухни, оказалось вполне возможным. Но даже во время этого романтического приветствия Игорь ни на секунду не прекратил помешивать длинной палочкой в сияющей медью джезве. По квартире разносился дразнящий аромат свежесваренного кофе. Но едва напиток попытался шоколадно-густой пеной рвануть через вверх, джезва была ловко снята с печи и водружена на стол.

– Беги умывайся. – На лице Игоря сияла искренняя, открытая улыбка. – Я заметил, ты предпочитаешь чай, но, надеюсь, не против хотя бы изредка разнообразить утро? А я вот заядлый кофеман, шагу без кофе ступить не могу.

Нюрка улыбнулась в ответ и направилась в ванную. Объяснять Игорю, что кофе, особенно его хорошие сорта, при Нюркиной зарплате находились за пределами реальности, не хотелось. К ее второму приходу на кухню на столе успел появиться небольшой шоколадный тортик.

– Игорь, ты, случайно, не волшебник? – Застенчиво спросила Нюрка, беря приготовленную для нее чашку.

– На этом свете есть люди, для которых приятно делать чудеса. Ты как раз к ним и относишься… Анна, скажи-ка, у тебя часто гости бывают?

Рука Нюрки дрогнула, она поспешно поставила чашку на место и опустила голову.

– Анна, прекрати! – Игорь протянул руку и, взяв ее за подбородок, осторожно повернул лицом к себе. – Что случилось? Я же просто задал тебе вопрос.