Нюрка по имени Анна

Честно говоря, все ее самовнушение помогло, как мертвому припарка. Утром третьего января, нажимая на кнопку звонка первой попавшейся квартиры первого этажа, Нюрка дрожала осиновым листом от страха. Единственное, что внушало надежду, так это «санитарное» состояние давно не убиравшейся лестничной площадки. Тишина за дверью стояла полная. Минут через пять Нюрка окончательно уверилась, что хозяев нет дома, и невольно вздохнула с облегчением. Впрочем, она тут же одернула себя, перешла к соседней двери и с возобновившимся ужасом нажала на кнопку.

В квартире послышались шаркающие шаги. Свет в окуляре глазка на минуту исчез, и дверь, удерживаемая цепочкой, слегка приоткрылась. Выглянувшее сердитое старушечье лицо успокаивающе на Нюрку не подействовало.

– Я… я… – забормотала Нюрка, невольно отступая на шаг.

– Бездельники! Лентяи! – на надрыве запричитала старуха, словно Нюрка на глазах хозяйки принялась свежевать ее любимую болонку. – Я в твои годы впроголодь жила, любой работы не чуралась, но с протянутой рукой по домам ходить – со стыда бы померла!

Сообразив, что ее приняли за попрошайку, Нюрка от ужаса и смущения чуть не грохнулась в обморок.

– Я н-н-е п-п-ро-с-си-т-ть… – в отчаянии начала заикаться она. – П-п-подъезд м-мыть… – Смаргивая слезы, безнадежно указала рукой на закоулок у мусоропровода, который, судя по амбре, в новогоднюю ночь некоторые любители фиесты на свежем воздухе приняли за отхожее место.

– Подъезд мыть? – переспросила старуха, и ненависть в ее глазах сменилась интересом. Заметив, что Нюрка пятится, явно собираясь удариться в бега, заспешила: – А ну постой, дочка! – Цепочка зазвенела, и дверь распахнулась на полную ширину. – Пройди в квартиру, разговор будет…

Нюрка нерешительно переступила порог, разулась на пестром тряпичном коврике и по приглашению хозяйки пугливо прошла на кухню.

– Садись, – приказала старуха, указывая на табурет у стола. Выключила плюющийся кипятком чайник и принялась наливать в две чашки пахнущий травами отвар. – Ты прости уж, что на тебя нашумела. Мочи совсем нет, второй день с самого утра алкаши шляются, деньги на опохмелку клянчат… Пей чаек… Ты что ж рукавицы не снимешь?

– У меня руки больные… – прошептала Нюрка и нерешительно протянула руки в варежках к чашке.

– Как же ты с больными-то руками полы мыть надумала? – Хозяйка тяжело опустилась на табурет напротив и шумно отхлебнула чаю.

– Работы нет, денег нет, а жить на что-то надо, – пояснила Нюрка.

Она сделала первый глоток ароматного отвара и неожиданно для себя расслабилась.

– И то правда. – Старуха помолчала. – Сдается, девка, под счастливой планидой ты родилась… Давно по квартирам ходишь?

Не заметив в ее глазах иронии по поводу «счастливой планеты», Нюрка окончательно успокоилась:

– Так получилось, к вам первой попала…

– Во! Что я говорю, счастливая планида! – Старуха многозначительно подняла морщинистый указательный палец. – Подъезды эти я мыла. А как месяц назад совсем радикулит скрутил, прости Господи, здесь такой срач начался, войти стыдно. Коль сговоримся, передам тебе всю клиентуру в полном порядке, и не надо будет тебе все пороги обивать. – Она ожидающе посмотрела на Нюрку.

– А что надо, чтобы сговориться?

– Оба подъезда потянешь? – Получив радостное подтверждение, старуха продолжила со знанием дела. – Значит так, деньги я сама собирать буду и тебе в лучшем виде все передам… Я по две гривни брала, на большее и не рассчитывай – народ прижимистый… Я вижу, ты не из этого дома? Ага. Воду, значит, для мытья тебе где-то брать надо. У меня будешь. А мне за помощь десяточку в месяц дашь. И мне хорошо, и ты не в накладе. Согласна?

Нюрка невольно улыбнулась такой коммерческой хватке и кивнула головой в знак согласия. Действительно, она не учла, где воду брать и куда использованную сливать? Не бегать же каждый раз к себе через пустырь.

– Да! Так ты мне здесь, поди, натопчешь, туда-сюда с ведром мотаясь. Так что полики и у меня в квартире потом подтереть придется. – Старуха хитро прищурилась и вновь получила согласие. – А может, сейчас и начнешь? Грязищи развелось, силушки нет смотреть! Я тебе все свое хозяйство попользоваться дам…

– Извините… – начала было Нюрка, но старуха, поняв, что рискует перегнуть палку, поспешно прибавила:

– Бесплатно! Совсем бесплатно!

Уже через десять минут, оставив в квартире старухи пальто и платок, вооружившись «бесплатно» предоставленными ведром с водой, тряпкой, веником и даже толстенными резиновыми противохимическими перчатками, Нюрка мыла ступеньки, начав с верхнего этажа. Поразмыслив, она пришла к выводу, что ей довольно таки повезло – она нашла себе не только работу, но и «администратора». Правда, грязи в подъезде было без всякой меры, но Нюрка утешила себя, что это от месячной запущенности. А если прибираться каждую неделю… Да и жильцы сразу почувствуют разницу и охотнее платить будут.

Уборка шла без особых приключений. Лишь во втором подъезде вышедший с мусорным ведром мужчина полюбопытствовал, сколько намерена брать за услуги новая уборщица. Нюрка немного схитрила, ответив, что платить по-прежнему надо бабе Гале, чем вызвала у мужчины взрыв хохота:

– Ну баба Галя! Ну бизнесмен! Ей волю дай, целую артель сколотит и все подъезды в городе к рукам приберет!

Уже к трем часам пополудни уставшая, но довольная своей предприимчивостью Нюрка успела помыть полы в квартире бабы Гали и сидела на ее кухне, угощаясь травяным чаем и свежеподжаренными оладьями. Старуха сияла не меньшим энтузиазмом:

– Ты ж, дочка, меня не подведи. На следующей неделе помыть не забудь. Когда придешь, может, во вторник?

– Приду во вторник, – согласилась Нюрка.

– А денежку я тебе к концу месяца аккуратно соберу, не сомневайся…

Глава 5

Через пустырь Нюрка летела, словно ее горб вдруг превратился в два крыла. Под ногами весело скрипел снег, редкие снежинки падали с сумеречного неба. На душе было хорошо. Мелькнула шальная мысль: а вдруг сегодняшняя удача – сбывающееся новогоднее желание? И хотя перспектива драить заплеванные ступеньки к понятию «счастье» относится с трудом, на фоне хронического невезения Нюрке она казалась настоящим подарком судьбы.

Она ступила на проходящую вдоль подъездов расчищенную от снега дорогу. Еще метров двадцать, потом на третий этаж и уже дома.

– Какие люди без охраны!.. На ловца и зверь бежит!

Нюрка вздрогнула всем телом. Улыбка слиняла с ее губ, когда почти над самым ухом раздался радостно-пьяный голос Семена.

– А мы к тебе заходили. Решили всей бригадой с наступившим поздравить. Нового счастья тебе! Здоровья! Любви и радости! – С каждым пожеланием Семен дружески хлопал по спине онемевшую Нюрку, отчего ее плечи опускались все ниже и ниже. – Нюрка, тут вот какие дела… На заводе, черти, опять зарплату задержали. Четыре дня праздничных, а денег – ноль целых хрен десятых. Стратегический запас весь вышел. Но завтра ж еще пить и пить! Да что там завтра, сегодня бы вечер докуковать! Нюрка, будь человеком, Петрович сказал, пятого зарплату выдадут, кровь из носу… Одолжи двадцатку, не дай честной компании засохнуть!

– Нету… – едва слышно от страха прошептала Нюрка.

В «честной компании» поднялся недовольный ропот.

– Ну не выпендривайся ты. Мы ж к тебе со всей душой… Ты ведь у нас богатенький Буратино, подай, Христа ради, котам Базилио на медикаменты!..

– У меня совсем денег нет… – опять прошептала Нюрка.

Была у нее, конечно, мелочь. Ровно на одну булку хлеба, но Семену эти крохи уж никак бы не помогли.

– Нюрка, ты нас без ножа режешь! Ну хоть пятерку! Что ты, в натуре, жилишься?

Нюрка затравленно завертела головой. Да будь у нее злополучная пятерка, с радостью б на откуп отдала, лишь бы в покое оставили!

– Ладно, Семен, пошли вешаться от такой жизни… – позвал один из компании.

Семен в сердцах выматерился и, чтобы хоть чем-то насолить, дернул Нюрку за косу. Резко повеселел:

– Гуляем, братва! Держите Квазиморду, мы ей сейчас заем по всем правилам оформим!

Прежде чем Нюрка сообразила, что с ней собираются делать, двое подхватили ее под руки и сжали с боков. С сухим щелчком раскрылся нож… Когда Нюрка почувствовала лезвие на натянутой до предела косе, ее рот открылся в беззвучном крике… Ужас сжал сердце: этого не может случиться, ведь это слишком жестоко!

– Семен, ты что фигню порешь? – не обращая внимания на исказившуюся Нюркину мордочку, поинтересовался один из парней. – Зачем тебе ее патлы?

– Балда темная. Газеты читать надо. Там черным по белому пишут: «Куплю натуральные волосы». Теперь сечешь?

– Да кому ж ты их сегодня сплавить собрался? Праздник ведь, – не унимался пессимист.

Семен, напротив, настроен был весьма оптимистично.

– У меня кореш – заготовитель по бабской шерсти. Тридцатку точно отвалит!

Дыхание комом свернулось в груди. Застывшим взглядом Нюрка смотрела, как Семен, словно лассо, раскручивает в руке ее гордость – почти полутораметровую ампутированную косу.

– Гля, какая красотища! Два дня гулять можно. Ты, Баттерфляй, челюсть подбери. После праздничка чистоганом компенсируем, гадом буду!

– Сем, может, напрасно? – вяло заметил один из собутыльников. – Еще Квазиморда рассвирепеет, заявление накатает…

– Не порть воздух. Если бы за такое срок давали, прикинь, сколько брадобреев на нарах бы парилось. Да что вы к ней прилипли, как к родной? Погнали, хайра загоним да в магазинчик за живой водой. – Семен расшаркался. – Благодарствуйте, миссис Квазимодо, извиняйте, если что не так. С праздничком!

Оставленная в одиночестве Нюрка, шатаясь, сделала всего один шаг. Ноги подкосились, и Нюрка, словно ей не волосы обрезали, а позвоночник перебили, безвольно рухнула лицом в сугроб у обочины.

Нюрка лежала в снегу, не чувствуя обжигающего холода. Издалека, словно сквозь туман, доносились до нее звуки, не вызывая, впрочем, никаких эмоций… Вот деловито проспешили шаги… Шумно дышащий щен, подбежав вплотную, сунул нос в Нюркины обскубленные волосы. Его любопытство было резко пресечено истерическим женским визгом:

– Лорд! Назад, мальчик! Не смей всякую пьянь нюхать!..

Становилось все теплее и спокойнее. Покой наваливался на плечи, укутывая мягким покрывалом, защищающим от всех неприятностей… Какая-то часть пока еще не отключившегося сознания равнодушно зафиксировала шум подъехавшей машины… Вот глухо хлопнула дверца… Далекие, словно с края Вселенной, шаги…

Чьи-то руки схватили Нюрку за плечи, насильно вырвали из небытия и усадили в сугроб.

– Ты что это надумала?! – Резкость голоса была смягчена гулом в ушах. – Плохо?.. Подожди минуту…

Нюрка так и не нашла в себе сил открыть глаза. Опять хлопнула дверца автомобиля, шаги приблизились. Что-то ледяное коснулось ее губ, и холодная, пахнущая цветами влага, потекла по ее подбородку.

– Ну! Пей! – приказал голос.

Нюрка безвольно подчинилась и тут же закашлялась – коньяк огнем обжег горло.

– Пей, тебе говорю!

Она вяло отвернулась от бутылки.

– Идти можешь? – Сильные руки рывком поставили ее на ноги.

Нюрка пошатнулась, попробовала сделать шаг и едва опять не свалилась, но человек продолжал крепко держать ее за плечи.

– Не смей раскисать! Так… Топаем домой… Да ты смотри, куда идешь!..

Нюрка с трудом разлепила ресницы. Перед глазами заснеженная дорога. Мелькают черные ботинки ведущего ее мужчины. Один шаг… второй… Впрочем, сильно сказано. Налитые свинцом ноги лишь несмело намечали направление, передвигалась же в пространстве Нюрка лишь всецело благодаря тащившему ее человеку.

В подъезде стало еще хуже. Ноги никак не хотели подниматься на высоту ступеньки. Мужчина подхватил ее на руки. Сквозь туман перед глазами мелькали лестничные пролеты. На третьем этаже Нюрка вяло пошевелилась.

– Здесь? Давай ключ.

Он забрал ключи из непослушных рук, открыл первую дверь и втащил Нюрку в общий коридор.

На шум выглянула соседка. Нюрка в своем полуобморочном состоянии не могла видеть, как вытянулось от удивления ее лицо.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал женщину Нюркин спутник. – Мы с вашей соседкой очень мало знакомы, – как бы оправдываясь, пояснил он. – Ей стало на улице плохо. Не подскажите, в какой квартире она живет?

В ответ на невнятное мычание, поблагодарил за помощь.

Спустя минуту Нюрка находилась в своей квартирке. Мужчина уложил ее на постель и вышел, захлопнув за собой дверь. «Ну что ж… – со странным спокойствием подумала Нюрка. – Так даже лучше… Здесь никто не помешает уснуть… Навсегда…»

Глава 6

Она ошиблась. Не прошло и пяти минут, как послышался скрежет ключа в замке и дверь открылась. В комнату уверенным шагом прошел человек.

– Лежишь? Ну лежи, лежи, умирающий лебедь. Я-то думал, ты сильнее, – сердито произнес все тот же голос и тут же спросил спокойнее: – Скажи хоть, что стряслось?.. Ты бы встала, в самом деле. Сейчас ведь все покрывало талым снегом замочишь… – Голос то приближался, то удалялся – мужчина по-хозяйски передвигался с кухни в комнату и обратно.

Передвижения сопровождались звоном посуды, шумом текущей из крана воды, шорохом бумаги, тихим журчанием наливаемого напитка. Щелкнула зажигалка, и в воздухе запахло сигаретным дымом.

– Подъем, соня! Просим к столу!

Нюрка не шелохнулась. Она находилась в полной уверенности, что все эти звуки, а тем более голос – предсмертный бред.

– Алло! Тебя и к тарелке на руках нести? – возмутился голос. – Возьми нервишки в руки. Прекращай мне эту истерику!.. Давай лучше познакомимся. Меня Игорем зовут, а вас, мадемуазель? Просьба отвечать, иначе могу обидеться!

Веселые нотки, появившиеся в голосе, немного вывели Нюрку из стопора. По крайней мере, она прошептала:

– Нюрка…

– Что еще за Нюрка? Конечно, я произвожу впечатление порядочного хама, поскольку без всякого повода и разрешения с твоей стороны перешел на «ты» уже во время второй встречи. Но Нюрка – это и для хама слишком! К тому же имя Анна мне нравится больше.

– Анна?! – переспросила Нюрка, от неожиданности возвращаясь к жизни. – А… а разве мы с вами уже встречались?

– Относительно, Анна. Все очень относительно… Правда, если ты не забыла о моей просьбе, я должен поблагодарить тебя за услугу… Эй, встанешь ты наконец? Мне становится скучно беседовать с египетской мумией!

Нюрка с трудом приподнялась на кровати и едва не упала опять: посреди сервированного стола в обыкновенной трехлитровой банке стоял огромный букет алых роз.

– Цветы… – прошептала Нюрка, пытаясь подавить возникшее вдруг желание ущипнуть себя.

– Я сегодня выступаю в роли службы 9-1-1. Сначала тебя спасал, потом розы. Неизвестно, сколько времени понадобится, чтобы тебя в чувства привести, вот и побоялся, что они в машине замерзнут. Так что позвольте вручить их вам. Разумеется, если вы не намерены вышвырнуть своего спасителя за двери вместе с букетом.

Нюрка перевела зачарованный взгляд с букета на источник насмешливого голоса и совсем перестала дышать. В расстегнутом черном кашемировом пальто возле старенького серванта стоял и дымил сигаретой… незнакомец, для которого Нюрка в новогоднюю ночь загадывала желание.

– Вы?!

– Мы, кажется, договорились перейти на «ты». Правда, договор получился очень односторонний. – Он потушил сигарету в блюдце. – Для закрепления оного предлагаю выпить по глоточку. Кстати, в твоем состоянии это просто необходимо… Но сначала позволь помочь тебе снять пальто.

Решительно шагнул к Нюрке, но та испуганно шарахнулась от его рук.

– В чем дело? Анна, это несерьезно. Я, как благовоспитанный человек, должен париться при полном параде лишь оттого, что дама сама не снимает верхнюю одежду и мне не дает позволения разоблачиться. Ну, смелее. В конце концов, это я гость, а ты – хозяйка.

Нюрка беспомощно посмотрела на пуговицы. Расстегнуть их в рукавицах невозможно, но еще невозможнее снять варежки и выставить на обозрение свои уродливые руки.

– Отвернитесь, пожалуйста, – попросила, сгорая от смущения.

Игорь пожал плечами, повернулся к Нюрке спиной и направился к столу. Сняв, набросил на спинку стула свое пальто, сверху аккуратно повесил белый шарфик.

– Анна, – спросил, не поворачивая головы, – ты не сочтешь вершиной наглости, если я попрошу разрешение снять и пиджак? У тебя здесь настоящая Африка.

– Конечно… снимайте… – озабоченно пробормотала Нюрка.

Едва Игорь отвернулся, она встала с дивана, рассталась с варежками и нервно дрожащими пальцами поспешно расстегнула пальто. Отбросила его на кровать и тут же напялила рукавицы. Сапоги снимала уже с «чехлами» на руках. Сгребла лишнюю одежду и вынесла в коридор.

– Можно поворачиваться?

Нюрка выпрямилась, насколько позволял горб, и судорожно вздохнула:

– Можно…

Она смутилась под пристальным взглядом серых глаз. Как всегда во время волнения, подняла руку, чтобы по привычке перебросить на грудь свою великолепную косу… Рука встретила пустоту. Боль снова защемила сердце, непрошеные слезы сами потекли по щекам.

– Анна! – строго прикрикнул Игорь. Взял со стола бокал, на палец наполненный коньяком, долил до половины и сунул Нюрке под нос: – Я тебя умоляю, прекрати эти истерики! Пей. Пей, а не головой крути!

– Они… они… Семен… – лепетала Нюрка сквозь всхлипы.

– Я тебя и слушать не стану, пока не выпьешь. Вот так, молодчина… До дна… давай- давай… – Игорь почти насильно влил в Нюрку коньяк.

Помогло. Нюрка не могла не то что плакать, дыхание перевести. Так и стояла соляной статуей, ощущая, как в горле плещется огненная жидкость.

Игорь схватил со стола кружочек лимона, макнул его в сахар и поднес Нюрке:

– Открывай рот. Проглотила? Теперь вдыхай. Легче? – Взял свой бокал, отпил. – Ну, а теперь пошли к столу.

Помог Нюрке сесть. Она с удивлением рассматривала разложенные по тарелкам деликатесы. Большинство из них Нюрке не были известны ни по вкусу, ни по названию.

– Я вижу, алкоголик из тебя никакой. Давай ешь, не то еще сгоришь с непривычки.

Нюрка робко потянулась к вилке.

– Стоп! – распорядился Игорь, заново наполнив бокалы. – Выпьем еще по глотку, и ты исполнишь одно мое маленькое желание. Прямо сейчас.

Приятное тепло уже разливалось по всему телу, и на этот раз Нюрка намного смелее пригубила бокал. Сморщилась, пытаясь восстановить дыхание, и едва не поперхнулась от следующего указания.

– А теперь перестань заниматься ерундой и снимай рукавицы.

Прежде чем Нюрка успела опомниться, Игорь завладел ее руками и сам стащил варежки. Нюрка сжалась в комок, но никаких брезгливых замечаний не последовало. Боязливо посмотрела на продолжавшего держать ее за руки Игоря. Он без намека на отвращение рассматривал изуродованные пальцы.

Словно почувствовав ее взгляд, поднял глаза и улыбнулся:

– Ну вот. А ты боялась. Теперь одним комплексом меньше. Поешь и найди мне острые ножницы.

– Зачем?

– Парикмахер тебе дрянной попался, как собака волосы обгрыз. Я, конечно, тоже не ас женских причесок, но попробую хотя бы подровнять.

– Это не парикмахер… – Нюрка шмыгнула носом. – Это Семен ножом…

– Успокойся. Волосы – не голова, новые отрастут. А если этот Семен еще раз к тебе приблизится, передай ему, что из-под земли достану, – нисколько не рисуясь, произнес Игорь.

Нюрке казалось, что она спит или попала в сказку. Она не верила собственным ушам – ее собрались защищать! Она не верила глазам и прочим органам чувств: не просто кто-то, а самый красивый мужчина, которого ей довелось видеть за всю жизнь, ухаживал за ней, как за какой-то принцессой!

Игорь усадил Нюрку на табурет в стороне от стола и сосредоточенно орудовал расческой и ножницами, пытаясь соорудить хоть что-то напоминающее стрижку из варварски изуродованных волос. При каждом прикосновении его длинных холеных пальцев Нюрка трепетала от сумасшедшего блаженства.

– Ну вот, пожалуй, готово. – Игорь, склонив голову, любовался делом своих рук. – Можешь пойти в зеркало посмотреть.

Нюрка потрогала руками все, что осталось от ее гордости, и натянуто улыбнулась:

– У меня нет зеркала… Смотреть ведь особенно не на что.

Нюрка принесла из прихожей веник и совок, которые Игорь тут же у нее отобрал.

– Я намусорил, мне и убирать, – заявил тоном, не терпящим возражений. – А ты пока наливай. Выпьем, чтобы твоя коса быстрее отрастала.

Если Игорь, увивающийся вокруг Нюрки, выглядел сюрреалистически, то Игорь, подметающий пол в полунищенской малосемейке, и вовсе оказался зрелищем диким. Наполняя бокалы, Нюрка не могла отвести от него взгляда: стройному, длинноногому мужчине в черных брюках от дорогущего костюма и не менее дорогой белоснежной рубашке по имиджу полагалось не брать в руки ничего тяжелее сотового телефона, но ни в коем случае не веник! Игорь выпрямился, и их глаза встретились.

– Я… – Замеченная в подглядывании Нюрка смущенно потупилась. – Я тогда загадала, чтобы твое желание сбылось…

– Спасибо, – совершенно серьезно ответил он. – Ты даже не представляешь, насколько для меня важно его исполнение.

– А какое оно, важное желание?

Они снова сели за стол, и Нюрка, подняв бокал, нашла в себе смелость для подобного вопроса.

– Не скажу! – Он выпил коньяк, подождал, пока Нюрка расправится со своим, и, подхватив с тарелки полупрозрачный ломтик сыра, сунул ей в рот. – Вот сбудется, тогда узнаешь.

Нюрка в состоянии приятного опьянения чувствовала себя на седьмом небе от счастья. О таком можно было только мечтать. Но неожиданно ей стало стыдно, ведь этот великолепный вечер она, по существу, у кого-то украла. Игорь же не просто так оказался в машине с букетом роз и целым складом продуктов.

Он чутко уловил смену ее настроения:

– Анна, о каких неприятностях опять задумалась?

– Прости меня, пожалуйста… Я испортила тебе все планы. Ты же в гости собирался…

Он вздохнул и потянулся к бутылке:

– Анюта, у тебя что, других дел нет, кроме как забивать себе голову разными глупостями? Я куда собирался, по-твоему? В гости. Где я сейчас? В гостях! Так что ты ничего не испортила. Логично?

На душе опять стало легко и весело. Рядом с обходительным Игорем Нюрка совсем позабыла о своих комплексах, а он, казалось, совсем не замечал ее уродства. Единственное, что Нюрку пугало, заставляя постоянно украдкой поглядывать на часы, это мысль, что чудо слишком быстро закончится. Что Игорь сейчас уйдет. Растворится навсегда в другой жизни, куда Нюрке нет и никогда не будет доступа.

Ничто не вечно, особенно если стрелки часов так неумолимо мчатся вперед.

– Ну мне, пожалуй, пора. – Игорь встал, неожиданно пошатнулся, едва не сбив свой бокал. Рассмеялся, проведя рукой по лицу. – Дьявольщина!.. Хорошо с тобой, но я, по-моему, слегка перестарался с коньяком. Не помню уж, когда в последний раз так напивался. Как подумаю, что сейчас два часа за рулем сидеть, волосы дыбом встают… Ладно, гони меня взашей, не то я еще час из-за стола выбираться буду.

У Нюрки тоже волосы зашевелились от страха: почти полночь, гололед, да еще в таком состоянии! Коньяк, который сыграл злую шутку с Игорем, придал Нюрке смелости.

– Не уезжай, пожалуйста. Я тебе на кровати постелю, а у меня еще раскладушка есть.

– Не знаю, удобно ли… – начал было Игорь, опять пошатнулся и тут же оборвал себя, взмахнув рукой. – Остаюсь! Теперь твоя очередь спасать меня от автомобильной катастрофы. Но с одним условием – на раскладушке сплю я.

Нюрка обрадованно бросилась к шкафу доставать постельные принадлежности… В своей эйфории она не заметила, что Игорь пристально следит за каждым ее движением… совершенно трезвым взглядом.

Глава 7

Постели совместными усилиями были расстелены, и Нюрка отправилась готовиться ко сну в ванную комнату. Прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся из зала, Нюрка сбросила платье и надела длинную ночную сорочку. Опьянение несколько раскоординировало ее движения, и Нюрка не сразу справилась с пуговицами. После некоторой возни ей все же удалось застегнуть на сорочке сверхцеломудренную застежку, заканчивающуюся под самым горлом. Разгладила руками старомодные «бабские» рюшики на груди. Ее ночное ситцевое одеяние было отнюдь не от кутюрье. Не хватало лишь чепца, не то Нюрке было бы самое место в деревенской избе середины прошлого века. Соблазнить в таком неглиже даже самого оголодавшего мужчину не удалось бы и Клаудии Шифер, тем не менее сверху Нюрка надела бесформенный вельветовый халат и, лишь поплотнее в него закутавшись, прошла в комнату.

Ее взгляд сразу наткнулся на мужскую одежду, аккуратно развешенную на спинке стула, рядом с его ножкой лежали носки. Нюркины щеки обагрились румянцем. Стараясь не смотреть в дальний угол комнаты, где была установлена раскладушка для неожиданного гостя, она щелкнула выключателем и поспешно юркнула в постель.

– Спокойной ночи, – произнес мужской голос.