Сокровенное

*

Мне кажется, я никогда не принимал своего собственного тела: сначала оно мне казалось слишком быстрым, а теперь слишком медленным. По мере старения для меня переселение души в другие тела стало единственным способом выживания. Если честно, сдается мне, что и в детстве я жил не собственным телом, а телами своих кумиров. А теперь просто, они меня все разочаровали совсем, поэтому и душа уже больше не хочет ни в кого переселяться. Она чахнет вся от тоски по возвышенному. Мы так часто бываем наедине со своим телом, и так редко со своей душой, – и это, на мой взгляд, величайшее горе. Каждый из нас чувствует как дышит его тело, и совсем не знает как дышит его душа, которая то же хочет жить. Мы слышим боль и усталость тела, но не чувствуем плач и рыдания души. Нам кажется, что она где-то там, – за окном, сидит сейчас, свесив ноги, и с тоской в голосе считает монотонно падающие капли дождя. Но она здесь, рядом, смотрит на нас в упор вся в слезах. Так что пока мы не полюбим в себе все невидимое, все видимое не будет иметь для нас никакого значения. Можно будет хоть закидаться самыми дорогими вещами, а молодость души ими не воскресишь. Все оценивают окружающих примитивно: большой он или маленький, красивый или не очень, но никто не говорит что у кого-то большое или доброе сердце, что у него благородная или чистая душа. Люди перестали видеть то, что им необходимо, и стали концентрироваться на том, что их только губит. Мы все рождаемся чистые духом, и это заметили еще древние греки. Правда, я сам с этим согласился только сейчас, а раньше к примеру, я так совсем не считал. Но по мере того, как я сам активно записывал в душе свои принципы, так нервно и эмоционально, что сейчас уже даже не разберу почерк, я стал понимать, как внутри меня стало темно и грязно. А когда-то было кристально чисто и светло, как от первого снега. Хорошо, что у меня есть вариант, с которым можно сравнивать, иначе я бы никогда не догадался бы стирать со своей внутренней доски всю эту мерзость, и не чувствовал бы себя от этого все легче и легче. Любые знания портят нас, пачкают внутреннюю чистоту. Знания убивают нашу веру, веру в себя, веру в других, веру в добро, веру в счастье и веру в будущее. Хотя с самого раннего детства нам говорят обратное: учись, чтобы тебе повезло, и перестань верить в чудеса. И так день за днем, год за годом, мы меняем веру на знания, и все чаще разочаровываемся в этих результатах. С недавних пор я стал переселяться не в тела других людей как раньше, а в их души, ища в каждой из них что-то хорошее, а не просто любопытное. И стал себя, как ни странно, чувствовать лучше: ведь можно было и раньше – воскрешать не тело, а душу, но я этого тогда еще не понимал, пичкая тело разными пилюлями. Мне нравится вселяться в чужие души и смотреть, сколько там любви, добра или сострадания, но все до одной из них давно опустели. Все забыли, что от чистоты и молодости души зависит все – личное и чужое здоровье. Сам я верю, что наша душа бессмертна и никогда не стареет, в отличии от тела, которое иссыхает как инжир на солнце. Я не помню уже, когда это произошло, но я почему-то стал с какого-то момента быть уверенным, что если моему телу будет хорошо, то и душа то же расслабится. Хотя только сейчас понял, что в детстве сам получал восторг не от телесных удовольствий, а лишь от духовных. От идей, образов, чувств, сказок, легенд, чудес, которые переполняли меня каждый раз до краев, как вода стакан. И только после этого тело то же расслаблялось, и потом я спал как котенок на облаке. Тело всегда было вторичным, а не как сейчас первичным: постоянно думать, где бы во время поесть, когда бы во время поспать, и все что оно попросит еще – не игнорировать. Только чем больше тело кормить, тем больше оно начинает просить, и никогда не насыщается. Душа же всегда всем довольна, только вот одна беда, ее давно никто уже ни чем не кормит. Нужно есть как можно больше духовной пищи, а значит, наши мысли должны быть всегда сладкими и вкусными. И вот только когда душа станет сыта, то и тело успокоиться и будет счастливо, а не наоборот.

*

Иногда, когда я подолгу не могу уснуть, то стараюсь лежать не двигаясь, погружаясь в какое-то полусонное состояние, из которого я вижу, как моя душа отдаляется от тела, и спокойно бродит вокруг него. Сначала она выглядит, как я очень старая и медленная в движениях старуха, но очень быстро начинает молодеть, и вот я уже вижу ее, как она ребенком прыгает и веселится по комнате. Я снова живой и снова чувствую внутри себя молодость, и в такие периоды, как ни странно, я высыпаюсь гораздо лучше, чем когда вижу обычные бессвязные сны. Мне кажется даже, что отделение своей души от тела – это необходимое условие избавления от самолюбия и прочих пороков. Ведь тот, кто способен разглядеть свою душу со стороны, точно так же будет способен разглядеть и чужую душу, и потому не сможет причинит ей вред. Мне всегда нравилось чувствовать свою душу вне своего тела, так как у меня создавалось отчетливое впечатления, что я соединяюсь с чем-то бесконечным и вечным. Правда она от этого становилась такой непослушной, что бродила везде где хотела, могла даже молниеносно перемещается на огромные расстояния в пространстве и времени. Хотя тело при этом даже не дрыгалось, лежало неподвижное совсем, – и так оно лучше отдыхало и восстанавливалось, словно наполнялось всевозможными добродетелями, как соками питается засохшее дерево. Раньше мне нравилось переселяться в чужие тела и часами жить этой чужой жизнью. Это продолжалось до тех пор, пока некоторые мои герои не стали притворяться и разочаровывать. Так я однажды попал в тело гневного пьяницы, завистливого ханжи, жадного торговца и мстительного чиновника. А поскольку я не просто менялся с ними телами, но и своим Я, то и все их пороки и страхи мне то же передавались одновременно. С тех пор, я от этого страдаю, и только сейчас пришел к мысли: «А почему бы мне не поменяться местами с теми, кто меня наказывал, обижал или унижал. Может, научусь после этого видеть мир чужими глазами, или смотреть на себя чужими глазами, а заодно и им всем покажу обратную сторону зла». Ведь хуже всего для любого обидчика, это когда его жертва ведет себя с ним так же как он с ней, – только тогда он чувствует, что обезоружен и раскрыт полностью. Самое приятное вторгаться в чужие тела в сам момент или период совершения ими греха, и ощущать все эти порывы, метания и сомнения, и терпеливо наблюдать за тем, как далеко они могут зайти. А тот, кто разучился переселяться в чужие тела, тот потерял чувство сострадания, а значит и вкус самой жизни. Почему разучился? Да, потому что все мы умели это делать в раннем детстве, пока не натолкнулись на какого-нибудь грешника, и поклялись больше этого не делать. Теперь мы избегаем чужих эмоций, уклоняемся от сострадания, вместо того, чтобы путем слияния, контролировать их. При этом любым человеком можно управлять только переселившись в его тело, в его голос, в его дыхание, в его мысли, а для этого сначала нужно научиться отделять себя от своего тела и самолюбия. А это уже почти недостижимая задача для многих из нас. Сегодня я снова проснулся посреди ночи в поту. И каждый раз, в одно и то же время, но каждый раз от разных причин: то я тону, то меня засыпает землей, то меня клюют птицы, то я сгораю в огне, то падаю в бездну, то меня сжимают тиски, то в меня стреляет кто-то в упор. Это наверное потому, что когда-то кто-то встревожил мою спокойную душу, кто-то разглядел лебедя на моем тихом озере, и кто-то захотел его подстрелить. И эхо от этого выстрела до сих пор звенит у меня внутри. Теперь все, что было прекрасного в ней – этот лебедь, несчастный и израненный, до сих пор ползет из последних сил к домику. И этот звук, встревоживший всю тишину моей души, я слышу до сих пор, и теперь постоянно жду следующего выстрела. Раньше я любил разглядывать свои раны в душе, и жалеть себя, зализывая их как кошка, а сейчас я больше не чувствую, или не испытываю ничего. Думаю, стоит снова начать жалеть себя, а вдруг они снова станут видны. Может, когда я начну жалеть себя, то и прежний сон вернется? Ведь, что такое сон, как не беседа душ, которые когда-то встречались уже и захотели встретиться снова. Будто бы мы забыли у них что-то спросить важное или отдать что-то ценное. Попросить что-то у друзей и близких, и скорее всего, – чтобы они были добрее, ведь на уровне слов и тел они ничего не слышат вовсе. И сон – это получается единственное место, где души общаются с помощью чувств. Поэтому и сны так сладки, так как наша душа в них наконец-то выговаривается. А ведь на самом деле: когда мы говорили с кем-то в последний раз по душам, некоторые вообще не делали этого никогда. А те, кто растоптали свою душу раньше времени за ненадобностью, в старости познают, что такое муки грешников. Каждому из нас нужен не просто разговор, а разговор по душам с каждым, кто нас окружает. Сам же я, лучше всего чувствую свои раны и боль, только когда пытаюсь развернуть раненную душу во всю ее ширь для сострадания кому-то, даже кому-нибудь попрошайке. Многие ли из нас могут так же вывернуться наизнанку и показать всем свои раны, царапины и торчащие из спины стрелы? Думаю нет. Ведь это сразу обесценивает человека, который старается всем всегда казать абсолютно неуязвимый. С возрастом мы просто сворачиваемся клубком от людей своей жесткой стороной, которая как панцирь черепахи становится непробиваемой, и потому с годами даже наши кости и внутренности так же начинают черстветь. А все потому, что мы слишком рано понимаем, что полюбить кого-то очень легко, а вот разлюбить весьма трудно. То есть мы сознательно заменяем боль душевную на боль физическую, а потом удивляемся: почему стареть нам так невыносимо, оставаясь безразличными ко всему вокруг. Теперь я стараюсь представлять свою душу, как наполненный любовью стакан до краев. И моя задача: не проронить из него ни капли в те моменты, когда все становится плохо. Но проблема в том, что мы все уже давно разбили этот стакан, и нам не в чего уже наливать эту «воду». Сейчас я понимаю, насколько наша душа хрупка и одноразова, как вот этот стакан. Причин для добра на свете много, но нам его больше не в чего складывать. Поэтому реагировать нужно было всегда не хрупкой душой, а более выносливым телом. И не пытаться, как теперь, расслаблять душу, с помощью удовлетворения прихотей тела, которое даже и не напрягалось никогда толком. Мне кажется наша душа – это ребенок, и она никогда не должна стареть вместе с телом, только лишь подражая ему из солидарности. А если согласиться с тем, что она одна в нас вечна, то она не должна стареть одновременно с бренным телом. Таким образом, нужно пытаться сохранить как можно дольше в своей душе вечного ребенка с вечной молодостью. И тогда наше тело начнет подражать душе, а не наоборот, как это происходит постоянно. В чем я уверен точно, так это в том, что молодость души зависит от силы нашего дыхания, и чем старше она становится, тем тяжелее ей дышать. И мало кто верит, что морщинистую душу можно оживить, вспоминая лишь ее веселье и радость. Я очень долго не мог понять, что происходит с моей душой, и лишь недавно понял, что она все это время тяжелела от потрясений и разочарований. Если в детстве она всегда была в состоянии невесомости, и как воздушный шар всегда тянулась вверх, то с годами – она стала обретать вес и уже тянуться как тело к земле. Невесомость души – вот что все мы безвозвратно теряем с годами, мы постоянно прилаживаем ее ко всему земному, забывая то, что она имеет небесное происхождение, и вне этих границ просто чахнет и увядает. Я даже заметил, что наши мысли зависят от того, чем наполнена наша душа. При этом конкретные мысли определяются неким анонимным общим, ну то есть мы наполняемся все почему-то не какой-то конкретной тоской по какой-то конкретной причине, а какой-то анонимной и всеобщей, то есть неизвестной нам причины. И так во всем остальном, мы наполняемся неизвестным нам вселенским добром, радостью или вселенским знанием. Многие называют эту душевную наполненность – настроением, но на мой взгляд, это нечто большее. Исходя из этого, нужно наполняться не чем-то конкретным (какой-то отдельной мыслью или чувством), а чем-то всеобщим и анонимным, не имеющим видимой или веской причины. Ведь нами управляет что-то всемирное, что-то над-человеческое, в форме эмоций и смыслов. Однако, когда мы наполняемся сами, то наше тело становится менее подвижным, будто бы мешок набивается камнями, но зато когда мы наполняем собой что-то внешнее, пускай тот же мешок, находящийся рядом с телом, то появляется подвижность и избыточная энергия. Будто бы мы инстинктивно хотим заполнить собой каждое свободное место в пространстве. Интересная мысль, – может мы только ради этого и живем: дети, успех, бизнес, власть. А все это одно и то же.

*

Холодным утром солнечный свет кажется выпавшим снегом, таким же белым, и точно так же блестит. А когда солнце поднимается над землей выше, кажется, что он тает, так как меняет свой цвет или теряет свою белизну. Самый простой и легкий способ определить ложь – это попросить объяснить сказанное только что по подробнее. И лгун сразу же начнет теряться и путаться в деталях, так как он знает только одну сторону события, заученную, плоскую, неповоротливую, общую. А тот, кто говорит правду, сможет рассказать ее разными словами и с разных сторон множество раз, не запинаясь. Мы живем в мире лжи по разным причинам. Во-первых, потому что она более привлекательна и эффективна. К тому же люди любят слушать необычные и сверхъестественные истории, они хотят верить в чудеса. С другой стороны, людям говорить правду о себе всегда тяжело, из-за чего мы все так часто искажаем события. Люди очень сильно бояться признать свою ошибку публично или признаться в любви, что видимо, они тоже считают уже сразу ошибкой. Искренность и правда вместе становятся каким-то мифом, так как они встречаются последнее время только в легендах. Все врут о себе и друг о друге постоянно, то преувеличивая, то приуменьшая, в зависимости от выгоды, а потом еще удивляются, почему так много ссор и конфликтов вокруг. И вообще не понимаю, почему нам так тяжело принимать правду? Да, потому что мы все живем в вымышленном мире. Вот и все объяснение реальности. Но не всегда ложь бывает преднамеренной, иногда люди лгут сами не понимая этого. Я научился распознавать ее раньше, чем начинать ее использовать в своих действиях. Для этого я представляю ситуацию или проблему как куб, и когда мне говорят или указывают: смотри одна из граней красная, а значит и все остальные тоже красные, но когда я обхожу с другой стороны, то вижу желтую грань, а следующую зеленой. То есть пока мы не узнаем все грани такого куба, мы не можем судить об истинном или ложном, а в частности или в общем, это уже не важно. Как правило, большая часть информации нам подается всегда с одной из сторон, а когда задаешь вопрос о цвете других, они начинают убеждать, что они все такие же как – видимая. То есть тот, кто убеждает нас, что куб состоит только из всего одной грани или подобных ей, неизбежно нам врет, специально или по неосторожности, – это пока загадка. Другие грани для меня – это всегда мотивация тех людей, которые в чем-либо обвиняются в видимой грани, так как они пытаются представить ситуацию под своим углом (или цвете). Важно видеть все эти грани, ведь введенные в заблуждение люди, совершают множество ошибок, о которых приходится жалеть уже не им, а их родителям и детям. Так что не судите о кубе по одной стороне. Меня всегда раздражала ложь в лицо, а потом стала раздражать ложь за моей спиной. Теперь выводит из себя ее постоянство: клеветники никогда не меняют своих средств и методов насилия. У них будто один и тот же чемоданчик с теми же инструментами для охмурения всех доверчивых людей. Они даже ленятся придумывать новые методы, да вообще что-то новое, если однажды что-то одно помогло. И вот сейчас на старости лет, все их попытки обмана, мне уже кажутся смешными и нелепыми. Ведь то, на что я попадался раньше, отмерло во мне, и стало неким памятником греха и порока. А манипуляторы как безумные еще пытаются говорить с этим. Древние люди были совсем не глупее современных, ведь множество поколений до нас не могло ошибаться в человеческой природе. Сомневаюсь, что те, у кого не было молотка или пилы, были глупее нас с вами, как и те, кто имеют сейчас при себе калькулятор или телефон, они не смогут никогда быть умнее тех, кто не имел таких технологий раньше. Древним приходилось гораздо больше работать и думать, и то, как они мыслили, можно определить по их словам и выражениям, которые они использовали в своей речи, и которые дошли до наших дней, почти не изменившись. Мы сейчас употребляем слова древних предков в своем разговоре, даже не задумываясь, что в большинстве случаев это сокращенные или слитые воедино фразы. Это спрессованные и прочувствованные переживания. И можно смело сказать, что те гигантские и наполненные смыслом книги, сейчас уже никто не напишет. Если наше поколение умнее предыдущих, тогда где наши Гомеры, Платоны, Шекспиры, или хотя бы Толстые и Достоевские. Даже рядом нет никого, чтобы приблизиться к их таланту. Вы возразите, что сейчас снимается множество великих фильмов, но ответьте тогда, какие из этих фильмов будут пересматривать через века. Да вы сами то, много ли старых фильмов пересматриваете десятилетней давности. Вот вам и ответ: все эти фильмы – обыкновенная беллетристика, которая устаревает быстрее, чем их актеры. Диоген искал честного человека, бегая днем по улицам Афин с зажженным факелом, чтобы лучше разглядеть. Я скоро начну бегать в поисках искреннего человека. Того, кто скажет о себе, что он некрасивый, слабый и не способный ни на что человек, – таких можно сразу ставить в музей с вывеской: «самый редкий вид на Земле». От признаний своей слабости или своей неправоты людей просто выворачивает и прожигает буквально огнем изнутри. Они готовы уничтожить всех и все вокруг лишь бы никто никогда не узнал об этом. Несчастные. Ведь как только кто-то говорит о себе: «я лучший», он ставит на себе печать безнадежности. Теперь он будет получать мотивацию в жизни телесной, но теряет всяческий смысл в жизни духовной. То есть начнет трясти своим телом, но не слышать его звона, так как оно опустело. Такие люди умирают раньше, чем их организм. И потому заветное исполнение желаний тела – это своего рода похороны его души. Но никто этого как будто не замечает. Каждому важно быть самым красивым, самым сильным, или самым умным, даже если он обычная букашка на ветке. Наверное, без этого не двигается экономика? Ведь такие, которые всегда всем довольны, ничего не будут делать. Но тогда получается: мы все рождаемся непорочными, а общество загоняет нас в лабиринты греха и порока, из которых невозможно выбраться с чистой совестью и спокойной старостью. И все это только для того, чтобы общество развивалось, а каждый отдельный человек погибал. Чтобы все эти обиженные, горделивые и завистливые, конкурировали друг с другом, создавая новые товары и рабочие места.