Бенгальская. Первое путешествие в Ад

– Потому что это не мой конь.

Она закурила, откинув голову назад.

– Я его купила на деньги заказчика. Значит, ему его и доставлю.

Она выдохнула густой дым, а я медленно обвела её взглядом. Грязная рубашка. Дорогой, но потрёпанный фрак. Хитрый, но уставший взгляд.

Что ж, интересно…

– Ээээ… – я моргнула, всё ещё не до конца понимая. – То есть… как это?

– Слушай, "подруга", – протянула Элеонора, поудобнее устраиваясь на стуле.

Она развернулась ко мне, сделала глубокую затяжку и выдула клуб дыма прямо мне в лицо.

Я подавила желание впечатать ей кулак в нос, особенно когда встретилась взглядом с её вороном. Он смотрел на меня с таким выражением, будто извинялся за хозяйку.

А она всё говорила:

– Ты какая-то странная. Ввалилась в таверну к добрым людям, требуешь у меня коня, которого я сама еле-еле сторговала у этого наглого торгаша, не понимаешь вообще ничего, пугаешь моего ворона… – она ткнула трубкой в сторону птицы, хотя тот просто молча наблюдал за нами. – Я тебе уже объяснила. Лошадь – моя. Продать не могу. Сама взяла у одного умного деньги и заказ. Знаешь такое слово, "заказ"? Ты ведь тоже наёмница, а? Только глаза у тебя какие-то…

Я покрутила пальцем в воздухе, давая ей понять, что ближе к сути, а то усну.

– Ага, "подруга", – я вздохнула и задала ещё более тупой вопрос: – А может, я у тебя их выкуплю? Или арендую?

– О Боги!

Она театрально вскинула руки и посмотрела на своего ворона ТАК, будто я была самым тупым существом на земле.

– Да говорю же тебе! НЕ МОГУ! ДАЛА ЧЕСТНОЕ СЛОВО!

В её голосе было столько трагедии, что даже трактирщик украдкой покосился на нас.

Я закрыла глаза и стиснула зубы. Дурацкий день.

Нет.

ДУРАЦКИЙ. ДЕНЬ.

Просто мистически неудачный.

– Ладно, не ори, – я снова сдалась.

В этот момент как раз принесли вино и мой суп. Элеонора одним махом осушила кружку, сделала ещё пару затяжек и, вальяжно качая ногой, уставилась на меня.

Я игнорировала её взгляд, сосредоточившись на еде.

В голове вертелись разные варианты:

Может, украсть у неё коня?

Может, украсть у неё коня и ворона?

Ведь эта чёрная птица явно поумнее своей хозяйки…

Но пока я доедала суп и взвешивала моральные последствия конокрадства, блондиночка неожиданно подалась вперёд.

Я остановила ложку на полпути ко рту, напряглась.

– Слушай, – её голос был уже тише, осмысленнее.

Она наклонилась ближе, её глаза прямо-таки хитро блеснули.

– А пошли со мной?

Я подняла бровь.

– Если я спрошу "куда", ты отреагируешь так же остро, как и на другие мои вопросы?

Элеонора хмыкнула.

Отлично. Юмор понимает. Уже прогресс.

– Я заплачу тебе. – Она пожала плечами. – Ты ведь наёмница, да? Вижу, что наёмница. Раз уж ты доковыляла сюда на своих двоих, значит, дерёшься неплохо.

Я пожевала губу, не спуская с неё глаз.

– Раз уж тебе нужна лошадь, – продолжила она, – найду тебе в разы лучше, если доставим эту в соседний город.

– Ммм… – я слегка склонила голову, обдумывая её слова.

– Короче, я на спор зарубилась, что справлюсь без лишней помощи. – Она ткнула в себя пальцем. – Но если честно, устала как собака убегать от местных жителей и лесных волков. Я не воин.

Она наклонилась ещё ближе, заговорщицки понизив голос:

– А вот ты – вполне.

Я отправила ложку супа в рот, мысленно готовясь к очередному сюрпризу.

– Ну так что? – она снова улыбнулась. – Ты доведёшь меня и моего Фобоса – тут она кивнула в сторону ворона, – до города, Бланша. Там я тебе заплачу. Если успеем в срок, так мне ещё и сверху заплатят – поделюсь.

Я задумалась. Всё-таки конь – это конь. И деньги – это деньги.

А уж с компаньоном мне будет явно веселее, чем в одиночку.

– Вот это удача, – скептически протянула я, скрестив руки на груди. – Ладно. Всё равно из этой дыры выбраться на двух ногах будет сложно. Поедем вместе.

– Решено! – Элеонора весело хлопнула ладонью по столу и протянула мне руку.

Я лишь взглянула на неё и воздержалась от рукопожатия.

Она подняла бровь, но пожала плечами.

– Ну, как знаешь. А тебя-то хоть как звать?

– Кот.

Мой голос прозвучал тихо, но уверенно.

Элеонора вскинула вопросительно бровь, но не увидев моей реакции, видимо, вопросов решила не задавать.

– Ага, Кот, значит… Ну что ж, Кот, будем знакомы!

Она развалилась на стуле, дерзко закинув руку за спинку, и опять закурила трубку, давая понять, что разговор окончен.

Я медленно доела суп, дождавшись, пока трактирщик рассчитается за тот скудный серебряник, что блондинка швырнула ещё в начале разговора.

После чего я уточнила у хозяина, где можно переночевать и как организовать ванну.

Глава 2. Элеонора.

Горячая вода. Боже, наконец-то – менее чем через час я уже лежала в большом деревянном корыте, погружённая в горячую воду, позволяя каждой мышце наконец расслабиться. Вода пахла мылом и чем-то травяным, и я впервые за долгое время почувствовала себя хоть каплю живой. Комната была маленькая, но тёплая.

Местечко мне досталось самое скромное, но зато единственное с ванной, так что жаловаться не приходилось.

Снаружи ветер уже сменился полной тишиной, ночь обняла мир тёмными холодными крыльями.

Где-то за окном слышался гул голосов – компания мужчин играла в кости, переговаривалась, время от времени громко хохотала или ругалась. Элеонора ушла в свою комнату напротив ещё полчаса назад и, я подозреваю, уже видела как минимум второй сон. Я откинулась назад, позволяя воде поддерживать моё тело, закрыла глаза.

Жизнь.

Как же она многогранна и изменчива.

Как одно событие может стать началом другой цепочки, как решения, которые ты принял минуту назад, могут навсегда изменить всё.

Я задумалась, перебирая в голове всё, что произошло за последние дни.

Если бы кто-то сказал мне неделю назад, что я окажусь в такой компании…

Я бы рассмеялась ему в лицо. Смогу ли я выжить в этой авантюре?

И чего вообще хочет от меня судьба? Мысли шумели в голове, не давая расслабиться.

Тишина. Вот чего мне хотелось.

Я глубоко вдохнула и медленно ушла под воду, позволяя горячей мыльной жидкости заполнить уши. Мир отключился. Осталось только глухое, вязкое безмолвие.

Тишина. Как же давно я её не чувствовала.

Я не была первоклассной магичкой.

Я не была светлым героем или великим стратегом.

Но я была хорошим бойцом.

Это единственное, что я знала о себе наверняка.

Может, если бы у меня были настоящие друзья, или даже семья, я бы могла с гордостью рассказать им о своих достижениях…

Но пока что единственный, с кем я разговаривала – это я сама.

И ты, мой невидимый слушатель.

Я привыкла к этому.

Я привыкла быть одна.

Выпустив воздух и вынырнув, я тут же замерла, едва сдержав дрожь. В воздухе висел запах – тяжелый, приторный, въедливый, от которого хотелось скривиться и сжать зубы. Запах, который невозможно забыть. Запах обожженной плоти.

Черт.

Я не любила ни вспоминать, ни обсуждать его, но память – штука жестокая. Стоило ему коснуться рецепторов, как прошлое тут же нахлынуло, заставив внутренности сжаться. Когда люди сгорают заживо, этот запах впечатывается в сознание навсегда. И хуже всего то, что он был не просто напоминанием о прошлом. Он означал одно: в этой комнате совсем недавно находился кто-то, кто не должен был здесь быть.

Я пробыла под водой секунд сорок, не больше, но клянусь, не было ни единого звука или шороха, чтобы кто-то мог проникнуть внутрь.

Мгновенно напрягшись, я вылезла из корыта, быстро накинула одежду и тут же начала осматривать комнату. Окно было плотно закрыто, тонкие занавески едва шевелились от слабого ночного сквозняка. В камине потрескивали догорающие угли, отблески их огня плясали на полу. Кровать была нетронутой, а стол, как и прежде, пуст.

Я подошла к двери, провела пальцами по щеколде, проверяя – закрыто. Окно не распахивалось. Никаких следов. Никаких признаков чужого присутствия.

И всё же вонь никуда не исчезала. Она липла к стенам, забивалась в ноздри, впивалась в ткани на коже. Я ещё раз выглянула в окно, но улица внизу была такой же пустой и сонной, как и прежде.

Что за черт?

Я раздражённо выдохнула. Может, ветер занес этот запах с улицы? Или в соседней комнате жгут что-то мерзкое? В любом случае, пока тревожиться было не о чем. Опустив шторы, я снова заперла дверь, убедилась, что нож под подушкой на месте, и забралась в постель. Обычный урок, который усваивает каждый наёмник – всегда быть начеку.

Ночь легла на город плотным покрывалом, тяжёлым, душным. Я едва успела закрыть глаза, едва начала проваливаться в зыбкое забытье, когда разум, словно по привычке, вновь потянулся в прошлое.

«Горы Рейна. Ледяной ветер рвал кожу, забирался в кости, грыз оголённые пальцы. В глазах темнело, в груди жгло, ноги не слушались. Тогда, в ту ночь, я впервые усомнилась. Не в своём решении, нет. В собственном выживании.

Снег хрустел под сапогами, оставляя за мной цепочку тёмных следов. Умереть так? Не от клинка, не в бою, не от магии, а просто замёрзнуть в горах, забытая, как ненужная игрушка?

И была ли я когда-то чем-то большим? Что вообще в моей жизни было, кроме бесконечных приказов, службы, громких собраний, врагов, демонов, чужих смертей?

Друзей?

Кажется, все, кого я любила, уже ушли в другой мир.»

Пять лет прошли как один день. И теперь я лежала на жёстком, провонявшем пылью матрасе в какой-то занюханной дыре, прислушиваясь к завыванию ветра. Или это был не ветер?

Что-то дрогнуло в самой земле, как будто воздух вдруг стал плотным, натянулся, застыл, а потом резко рванул. Резкий хлопок, будто сам мир лопнул в шве. И затем – вспышка. Черная, как беззвёздная ночь, но резкая, как молния, разорвавшая тьму.

Я рывком села. Сердце гулко ударило в грудную клетку. В комнате запахло озоном, гарью.

И крики.

Глухой грохот – рушащиеся здания, треск разлетающихся в щепки деревянных балок, вой металла, словно кто-то сдирал кожу с самого города. Запах пепла, горелой плоти – едкий, обволакивающий, забивающий лёгкие. И этот мерзкий, липкий холодок, пробежавший по коже. Скользкий, гнилой.

Я слишком хорошо его знала.

– Нет… – выдохнула я, рывком садясь на постели.

Пол под ногами заходил волнами, будто город вздрогнул вместе со мной. По стенам прокатились дрожащие тени от пляшущего в камине огня, но я уже смотрела за окно.

На дальнем конце улицы что-то клубилось.

Неестественное. Тёмное. Фиолетовое, как разорванный шёлк, как вспоротое брюхо самой ночи. Оно расширялось, словно вонь, ползущая из раны в реальности.

И из него лезли тени.

Сначала одна.

Потом другая.

Десятки.

Демоны.

Дерьмо-дерьмо-дерьмо!

Я металась по комнате, быстро натягивая сапоги и закидывая в сумку самое нужное. Оружие? На месте. Деньги? Кошель звякнул, отлично. Что еще? Голова работала вразнобой – мысли путались, спутывались, слипались, пока одно не перекрывало другое. Бежать. Выбраться. Живая. Главное – живая.

Демоны.

Я метнулась к двери, вышибая ее плечом, и буквально влетела в соседнюю комнату.

Элеонора.

Она сидела на полу, сгорбившись, держа ладонь у рта – кожа белая как мел, а в глазах паника и боль. Она билась с собственным телом, с сухими спазмами, с чем-то, что поднималось изнутри, но не могло выйти. Не то чтобы момент подходил для того, что осудить ее за алкоголизм или неумение пить, нет; я вообще не знала ее, не понимала кто она такая – мне нужна была ее законно купленная лошади. Я уже было хотела рявкнуть и смыться отсюда, как вдруг оглядела ее с ног до головы..

Судя по всему, желудок уже давно был пуст, и теперь в нем был только её сумасшедший страх. Она словно знала что происходит! Значит блондинка не такая уж бесполезная.

– Вставай! —крикнула я, хватая ее за плечо.

– Они… – голос рванулся, но сорвался, – Они…

Тут где-то сбоку раздался низкий мужской бас:

– Боюсь, что наша подруга пока не в состоянии отвечать.

Я замерла. Медленно повернула голову.

Ворон.

Он сидел на спинке стула, слегка наклонив голову, и смотрел прямо на меня черными, маслянистыми глазами. Он был такой же как и внизу – жирный ворон, но звук который я слышала четко был от него.

– Ты… – начала я, но мир содрогнулся в новом всплеске шума. Не сейчас. Не это.

– Потом, – отрезала я, поднимая Элеонору на ноги. Она покачнулась, но я подхватила ее под локоть. – Держись за меня.

Та судорожно кивнула, но продолжала молчать.

Шаг. Второй. Мы спускались вниз, и с каждым шагом на меня накатывало уже знакомое ощущение – когда все вокруг замедляется, когда звуки становятся вязкими, а воздух – тяжелым. Как будто ты резко спускаешься в закрытую глубокую комнату, где никто не проветривал сотни веков; демоны были не из нашего мира, а посему когда открывали разлом то и их аура проникала прямиком к нам, в мир обычных, земных существ.

Внизу, прямо у входа, тавернщик и его беременная жена сдвигали столы, подпирали ими дверь, торопливо крестились и шептали что-то друг другу.

– Что за хрень вы творите?! – я едва не зарычала.

– Мы… мы закроемся, – тавернщик обернулся, лицо у него было такое же бледное, как у Элеоноры. – Они не войдут. Они не могут войти, если мы…

– Они войдут, – отрезала я. – Они даже не сломают дверь. Они просто дождутся, когда кто-нибудь из вас примет их "Обещание", и тогда…

Я не закончила. Я не хотела видеть в их глазах этот момент осознания.

– Вам нужно бежать. Прямо сейчас. В леса, в горы, неважно. Чем дальше – тем лучше. Забирайте семью и бегите отсюда, бегите как можно быстрее.

– Но… это ведь… – женщина вцепилась в рукав мужа, и я видела, как по её щекам скатываются слезы.

– БЕГИТЕ! – рявкнула я так, что даже ворон вздрогнул у меня за плечом.

Тавернщик моргнул. Затем быстро схватил жену за руку.

– Дети…

– Быстро! – я уже поворачивалась к выходу, таща Элеонору за собой.

За дверью раздавался приглушенный, глухой шёпот.

Демоны знали, что мы здесь. Своим животным нутром; сожрать такой маленький городок, и даже не городок – посёлок с громким названием «Дыра» им не будет делом долгих часов, на всё хватит меньше получаса.

Я дёрнула дверь, рывком выталкивая Элеонору в ночь.

– Быстрее, быстрее, – шептала, пробегая взглядом двор. Лошади. Хоть одна. Должна быть хоть одна.

– Конюшня там, – пронёсся над головой голос.

Фобос! Я вспомнила. Этот черный попугай был с нами, хорошо, он будет смышлённым проводником.. интересно, он проклят? Обычно такие вещи вроде говорящих и умных животных дело нечистых сил и серьезной магии, хотя.. не о том думаю, надо выбираться!

Я резко вскинула голову, цепляясь за его силуэт в темноте.

– Где?

– За сараем! Давай, шевелись!

Я и так шевелилась. Тёмный силуэт конюшни маячил в нескольких шагах, я почти слышала шумное дыхание животного. Одна. Только одна.

– Чёрт, – выдохнула я, срывая уздечку с гвоздя и вскидывая на лошадь Элеонору.

– Что ты делаешь?! – она слабо зашевелилась, но я её уже не слушала.

– Хватайся!

Вскинулась в седло следом, сжав коленями бока кобылы.

– Фобос!

– Я тут. – ворон плюхнулся мне на плечо, вцепившись когтями в ткань.

Я сжала поводья.

Позади нас таверна содрогнулась.

Они вошли.

Я сжала зубы и ударила пятками лошадь в бока.

Она рванула в ночь, туда, куда вёл только инстинкт.

Лошадь неслась вперёд, выбивая из земли грязь и клочья мокрой травы. Холодный ветер хлестал лицо, забираясь под одежду, пронизывая до костей. Я сжала поводья так сильно, что пальцы заныли.

За спиной ещё слышались крики. Они быстро сменялись другим звуком – влажным, хлюпающим, омерзительно сырым. Я знала, что происходит. Знала, чем это закончится.

Но я не могла развернуться. Не могла смотреть.

– Держись крепче, – прошипела я, наклоняясь вперёд.

Элеонора дрожала, вцепившись в меня мёртвой хваткой. Я слышала её сбитое дыхание, ощущала, как напряжены её пальцы. Почти ничего не говорила – может, не могла.

– Должен признать, – негромко раздалось у меня над ухом, – ты весьма впечатляюще ведёшь себя в критических ситуациях.

– Не сейчас, – отрезала я, вдавливая каблуки в бока лошади.

– Конечно.

Фобос устроился на моём плече, грациозно перебирав крыльями, как будто не случилось ровным счётом ничего ужасного. Я просто ехала вперёд. В ночь.

Лошадь неслась вперёд, и я чувствовала, как дыхание вырывается из лёгких с каждым резким толчком. Земля под копытами была мокрой, размякшей от недавнего дождя, и каждое приземление отдавалось в позвоночник тяжёлым ударом.

Элеонора дрожала за моей спиной, холодными пальцами цепляясь за мой плащ. Он развевался на ветру, длинный, тёмный, скрывающий движения, но я всё равно ощущала её слабую хватку. Она всё ещё не говорила. Я слышала, как у неё перехватывает дыхание, как судорожно сжимается и разжимается её рука.

Фобос нахохлился, но держался крепко.

– Куда мы направляемся? – спросил он спустя пару минут, когда позади остался последний отчаянный крик, растворившийся в ночном воздухе.

– Туда, где нас не сожрут заживо, – рявкнула я.

Ворон удовлетворённо кивнул.

– Прекрасный выбор…

Я скрипнула зубами, пытаясь не сорваться. Руки ныли, но я не ослабляла хватку.

Место, где мы находились, – открытые равнины. Поля, простирающиеся до самого горизонта, с редкими островками деревьев. Ни одной человеческой души. Только ветер, только бездонное небо и кромешная тьма, разрезаемая лишь бледным светом далёкой луны.

Скакали долго. Минут сорок, может, больше. Лошадь уже сбавляла ход, её дыхание стало прерывистым, круп вздымался и опускался в тяжелом ритме.

Я щурилась, вглядываясь в горизонт, пока наконец не увидела впереди силуэты деревьев. Глухой лес. Высоченные сосны и ели, тянущиеся вверх, скрывающие небо своими крепкими кронами.

Я натянула поводья.

– Туда, – сказала я, направляя лошадь в темноту под сень ветвей.

Лошадь остановилась недалеко от проселочной дороги, скрытая тенью деревьев. До дороги было ещё несколько метров, но костёр мы развели достаточно далеко, чтобы его огонь не привлёк внимание случайных путников. Делали всё быстро – никто не проронил ни слова. Черный говорящий ворон наблюдал за нами и изредка чистил перья, а затем и вовсе свернулся и видимо хотел немного поспать. Мы не стали его трогать: я не спрашивала про его голос, блондинка просто медленно приходила в себя.

Ветер сдул дым в сторону, и тишина ночи оставалась неприкосновенной.

Элеонора опустила взгляд на землю, затем снова подняла глаза, окинув взглядом пустую дорогу. Я глянула на неё мельком – она не была похожа на ту самоуверенную особу, которая заплатила за наш ужин и предложила мне работу. Я, если честно, вообще не понимала зачем схватила ее с собой; если она актриса и просто горяча на язык, проку мне от нее в моем путешествии хотя бы до соседнего города будет мало. Ладно.. потом подумаю об этом.

Спустя несколько секунд, когда всё вокруг затихло, она, наконец, нарушила молчание.

– Где все люди? – спросила она, потрясая плечами, как будто пытаясь согреться. – Почему нет звона копыт, колесниц? Почему так тихо?

Я наклонилась, чтобы подкрепить костёр, чтобы ярче горел огонь. Задавание вопросов, в особенности таких, всегда носило свой тон. Не то чтобы я сильно жаждала поболтать при свете огня или ситуация располагала к таким разговорам, нет.. я могла бы проигнорировать ее и уснуть, но в её голосе уже не было страха, скорее – растерянность. Она по-настоящему не понимала. Я взглянула на неё через плечо.

– Впервые видишь, как демоны лезут из Аментиса? – спросила я холодно.

Элеонора напряглась, словно почувствовала подвох в моих словах, но не ответила сразу. Долгая пауза, прежде чем она всё же заговорила вновь:

– Было… однажды. Видела, как они выходят… Но мне повезло. Мне крупно повезло…

Она замолчала, как будто чего-то не договорив, взгляд её стал немного более отчуждённым. Блондинка сжала руки, но не продолжила.

Я повернулась к костру, устремив взгляд в огонь, как бы впитывая тепло, которое он давал. Я согревалась, сидела и просто ни о чем не думала; как будто была мыслями где-то далеко в своём прошлом. Через пару минут поймав на себе её взгляд, всё-таки сдалась и выдохнула шумно, начав:

– Я была на поле Световой войны. С тех пор, когда начали появляться первые порталы, самые огромные. Я тогда только училась. Нас учили быстро реагировать, готовили к тому, что с ними нельзя долго бороться, если у тебя нет мощного освещённого оружия, – сказала я, переведя дыхание. – А простые не обученные люди не успевают понять, что происходит. Они верят им, доверяют этим обещаниям. Или думают, что могут закрыться в своём доме, словно это небольшая компания пустынных пиратов, которая не будет ломиться туда, где не открывают.

Я затянула паузу, а Элеонора, как мне показалось, слушала внимательно, но не осмеливалась спросить больше.

– После того как они появились, никто не спасся. В такие моменты даже не спасешь тех, кто остался жив. Как в той.. «Дыре». Всё, что делает демон, – это сжирает часть твоей души, а тело присваивает себе. Они захватывает человеческие тела, чтобы держать свою демоническую форму в этом мире. Простые люди не успевают быстро понять, что с ними происходит. Они не могут избавиться от этого, не могут вырваться. Слишком поздно.

Я замолчала, ощущая тяжесть в груди. Огонь горел всё ярче, но этого было недостаточно, чтобы прогнать те тени, которые я оставляла за собой. Я молчала несколько минут, наблюдая за тем, как огонь постепенно поднимает искры в тёмное небо. Ветер продолжал играть с ветвями деревьев, но тишина вокруг была обманчивой, слишком густой. Элеонора не отрывала взгляда от пламени. Я чувствовала, как её мысли блуждают, как она пытается понять, что я только что сказала. Но слова не приходили, и, похоже, она всё ещё не решалась задавать вопросы.

Наконец, она заговорила, сдержанно, но с каким-то новым оттенком в голосе.

– То есть, если они захватывают людей, то и… всё? Люди становятся частью их армии?

Я кивнула, не торопясь ответить. Знала, что она поняла. Каждый, кто видел подобное, уже не мог быть прежним.

– Да, – ответила я тихо. – Но они не просто становятся частью армии. Это намного хуже. Тело остаётся живым, но… внутренности уже не твои. Ты остаёшься в своём теле, но это больше не ты. И нет спасения. Если не убить его в момент превращения, если не вырваться из его власти, если не иметь нужного артефакта чтобы – изгнать…

Я сжала пальцы в кулак, будто пытаясь сжать эти воспоминания, не давая им вырваться. Хватит личностных открытий в кругу непонятных мне людей. Что-то я раскисла.

– А ты? Как ты справлялась с этим, когда была там, в Световой войне?

Элеонора смотрела на меня теперь с большим интересом, но не требовала подробностей. Я могла рассказать, но понимала, что её история была не менее тяжёлой. Не в этот момент.

– У меня был шанс. Не всем так везло. И нам тоже могло не повезти, не будь у нас этой лошади и запаса сил. Так что давай лучше будем думать, что делать дальше и как нам быстрее добраться до Бланша. У меня тяжелый путь.

Элеонора молча кивнула, её взгляд был теперь более угрюмым, чем раньше. В её глазах читалась тяжесть мыслей, которую она пыталась удержать. Я не ожидала, что она станет как-то открываться. Но всё равно странно было ощущать её молчание.

– Слушай, – сказала уже она, дополняя тему. – Нам нужно выдвигаться скоро, но.. я даже не знаю смогу ли я выпросить у своего заказчика еще денег за этого коня. Давай просто.. просто доедем туда, а там разберёмся. Я.. Я благодарна, что ты не бросила меня там, но мне нужно немного времени, чтобы уладить этот вопрос с лошадью. – она в очередной раз кивнула, и я ощутила её готовность двигаться дальше, не задавая лишних вопросов. В таких ситуациях слова могли быть опасны, если не сказать – бесполезны.

Мы сидели у костра, огонь плыл мягким светом, обогревая лица, но тёмные тени всё равно не оставляли нас. Я откинулась назад, чувствуя, как мышцы расслабляются, но все равно сохраняю настороженность. Время отдыхать было, но не столько для меня, сколько для неё.

– Мы отдохнём два часа, – сказала я, поднимая взгляд на звезды. – Ты можешь поспать. Я останусь на стрёме.

Моя новая напарница ничего не ответила, но её напряжённые плечи расслабились, она потянулась, но не стала возражать. Быть рядом с тем, кто мог следить за безопасностью, всегда было удобно. Она опустилась на землю, подложив под голову свой же длинный фрак, и вскоре её дыхание стало ровным и спокойным. Я не заметила, когда именно она заснула, но не обратила на это внимания.