Бенгальская. Первое путешествие в Ад

– Если ты, мутант, еще не поняла, – Маркус положил перед собой длинный магический кинжал, словно пытаясь меня припугнуть, – я должен убить тебя прямо сейчас за то, что ты сбежала со службы и отреклась от служения Империи. Но я могу дать тебе шанс, который будет стоит дорого, очень дорого. Но выбирай – во всяком случае смерть лучше бесчестия, которым ты и так хвалишься.

– Ууу, какой ты грозный, эльф, – я вздрогнула, сомнительно оглянулась по сторонам, в последний раз за вечер убеждаясь что путей отхода у меня и вправду нет, а погибнуть я еще успею в любой битве, – но как я пойму что ты не врёшь?

– У тебя нет выбора, это во-первых. Во-вторых, если ты согласна и не собираешься меня обманывать, зная что я сотру тебя в порошок своим самым легким заклятьем, ты уйдешь сегодня ночью на полностью снаряженной кобыле с провизией и деньгами. Правда, путь и вправду будет не самый легкий, но.. главное чтобы ты передала сферу часовщику. Сама. Тебя больше никто не будет преследовать, а упоминание исчезнет из всех королевских архивов.

– Как ты узнаешь что я выполнила твое поручение? – вполне понятно спросила я.

– Как только отдашь сферу часовщику.

–– Это ведь не приказ Королевы, верно? – я слегка обнаглела, но мой собеседник неожиданно ответил.

– Верно. Но лучше тебя, я думаю, этого не сделает никто. – тут его рука легла на эльфийский кинжал и он грустно улыбнулся.

– Будет жаль убивать одну из лучших ищеек в глухой и старой таверне наёмнического города. – Маркус посмотрел мне в глаза, но разве я могла бы дать ему другой ответ?

– Бесчестие лучше смерти.

Он улыбнулся и принялся есть свою остывшую похлёбку, а я отпила из кружки с вином, заглушая волнение..

Через пару часов мы с моей новой лошадью плелись медленно. До первой остановки, если верить моему знанию и указателям, осталось часов пять. Но усталость уже накатывала.

Рыжая кобыла, молодая и горячая, дышала тяжело, с каждым шагом упрямо фыркая, словно жалуясь на судьбу. Она, как и я, явно не привыкла к роскоши – пуховых перин, обильного ужина, долгого сна. Ей, как и мне, было холодно. Ей, как и мне, было голодно. Но больше всего нас объединяло другое – мы обе не слишком-то понимали, куда в этот раз занесла нас судьба – ее купили пару часов назад и оторвали от родной конюшни, меня – поставили перед фактом и вручили какой-то золотой безвкусный шарик-сферу и сказали держать курс на охренительно далёкий отсюда Парящий Город.

Последний раз я была под столь «великим» влиянием служащего из королевской армии около пяти лет назад, за пару часов до моего легендарного побега.

Я сумела сбежать из Рейна, а точнее – гор Рейна, самого большого северного штаба королевской армии, где прошла свою многолетнюю и буквально «жизненную» службу и, можно сказать, «родилась». Не в прямом смысле, конечно. Я не помнила ни семьи, ни прошлого, только день, когда открыла глаза в одной из алхимических лабораторий. Совершенно голая, будучи едва сформировавшимся подростком, лёжа на холодном каменном столе.

Меня называли кот-1789.

Сухое, пронумерованное имя, как у экспоната в музее. Вскоре его сократили до просто Кот. Сказали, что я могла бы выбрать себе другое, более благородное, более подходящее имя. Ванесса, Анжелина… хоть Элизабет. Но зачем? Меня уже называли Котом, а я не привыкла спорить с тем, что приросло к моему существованию.

Я была экспериментом. Одним из многих. Судя по моему порядковому номеру – почти тысяча семьсот восемьдесят девятым. И, как оказалось, единственным успешным.

Всё, что было до – стёрто, размыто. Остались только месяцы тренировок, выматывающих испытаний, проверки физической выносливости и магического потенциала. Единственной моей особенностью, ставшей для алхимиков удачей, оказалась способность трансформироваться. Я могла превращаться в кошку. Самую обычную, бенгальскую кошку с пятнышками по всему телу.

Конечно, если не считать некоторых побочных эффектов:

– Двойной иммунитет – и человеческий, и животный.

– Обострённое зрение и слух, из-за чего я иногда буквально видела чужую ложь.

– Гибкость, позволяющую падать с высоты, группироваться и вставать, как ни в чём не бывало.

– Холодоустойчивость – спасибо, что не обросла шерстью.

– И, конечно же, непреодолимая любовь к еде и сну.

Но среди других мне не было равных. Медведь, цапля, тигр, гигантская змея – моим товарищам по лаборатории достались куда более грозные формы, но ни один из них не смог пережить всех стадий экспериментов. Кто-то ломался, кто-то погибал. Я же продолжала двигаться вперёд.

Все остальные достижения – владения разными видами оружия, слежку, отпор существам, способность убивать – я достигла упорными годами тренировок.

Я добилась своего. Стала одной из ищеек Королевы.

Смирилась ли я с этим? Да. У меня просто не было другой жизни. Не было даже шанса на неё. Но даже тогда, служа в Королевской армии и исполняя приказы, я не переставала задаваться одним вопросом: откуда я? Я родилась в лаборатории? Меня взяли из приюта? Или у меня когда-то была семья? Всегда меня тянуло за пределы армии.. мне хотелось узнать как живут люди. Что они любят, что едят, кем хотят быть. Много лет я провела в одном лишь служении и целям, а сейчас – жила без цели, лишь скрываясь от своих преследователей. Но.. не будем об этом.

Я выдохнула, подтягивая поводья, когда кобыла вдруг резко напряглась.

– Что такое, малышка?

Лошадь громко фыркнула и встала на дыбы, отказываясь идти дальше. Я прищурилась, всматриваясь в горизонт. Сильный ветер, тёмное небо, ощущение дрожи в воздухе… Ну разумеется. Близится буря.

Хороший знак – значит, до скалистых пород, ведущих к природной границе территорий нейтралитета Когтя, а затем и к лесным равнинам перед пустынями, осталось недалеко. Ну, как "недалеко"… Если повезёт, уже завтра Коготь будет позади.

Это хорошо.

Я не мечтала о путешествии в полном одиночестве – не тот характер. Впрочем, выбора у меня не было. Я осторожно прощупала в кармане холщовой сумки гладкую поверхность золотой сферы – той самой, что мне передал наглый белобрысый эльф. Нащупала и кошелёк, наполненный монетами, щедро оставленными мне тем самым сыном леса на случай, если мне понадобятся еда, вода или снаряжение.

Вот уж не думала, что при нашей следующей встрече он отправит меня в экспедицию всей моей жизни.

Сфера на месте. Деньги тоже. Всё остальное можно раздобыть по дороге.

Путь предстоял не просто долгий – охренительно опасный, не гарантированный. Около месяца в постоянной дороге и движении. Я привыкла быть в дороге одна на день-два, а тут… тут надо будет научиться говорить только с самим собой и моей новой подружкой, которая, кстати, тоже не была слишком счастлива. Думаю она хотела в свою тёплую конюшню.

– Ладно, всё, всё, слезаю… – проворчала я, потянув лошадь за поводья.

Рыжая кобыла фыркнула, будто укоризненно. Ей тоже не нравился этот путь.

Вперёд уходил холмистый рельеф, заросший редкими, но крепкими деревьями. Вдали угадывался уступ скалистой породы, а чуть ближе, в самой её тени, – небольшая пещера.

– Вот это уже интереснее…

Если там не пахнет медвежьей мочой или не лежит пара-тройка мёртвых Костяниц, можно считать, что день удался.

Но стоило мне подойти поближе, как нос подсказывал совсем другую историю.

– Ох, твою мать… – я сморщилась и замерла на месте.

Пещера воняла так, словно кто-то изобретал новый способ пытки запахом.

В глубине, скрючившись, словно искалеченный демон, гнил мёртвый дикобраз.

Труп разлагался не первую неделю – его объедала только падаль, но не крупные хищники. Видимо, кости слишком прочные, чтобы быть лакомством.

Я выдохнула. С одной стороны – ночлег так себе. С другой – ни одно живое существо в здравом уме не захочет сюда сунуться. Это значило, что ночь пройдёт спокойно.

– Ладно… попробуем.

Пришлось заткнуть нос, чтобы не задохнуться в первых же парах трупного смрада.

Подтащив найденный неподалёку сухой пенёк, я развела костёр, постелила подстилку из плотной ткани и предпочла не привязывать лошадь – пусть отдыхает на свежем воздухе, пока я отдыхаю в компании вонючего дикобраза.

Устроившись поудобнее, я отрезала щедрый кусок свинины, добавила к нему ломтик лука и устроилась на привал. Затем достала книжку у себя из сумки и решила почитать.

Наугад открыла где-то в середине, раздел – популярная нечисть в лесах. Дурной знак.

"Костяницы – они же трухляшки, костевые еноты, костевая корова, костевой нечистый дух – разновидность мелкой лесной нечисти. Возникает из трупа убитого, но не съеденного животного. Живёт короткий отрезок времени. Обычно имеет подвижное, но уже начавшее разлагаться тело небольшого зверя и огромный череп коровы, который держится на хрупком хребте.

Необычайно опасна ядом, которым смазаны её клыки. Быстра и совсем бесшумна.

Убивать её можно либо святой водой, либо резким переломом шеи. Не пытайтесь сломать череп – он крепок. Сконцентрируйтесь на хребте.

Не пугайтесь. Она не так страшна, как кажется. Но если она вас укусит – вы умрёте быстрее, чем за минуту."

Я хмыкнула. Охренительный совет. Читать мне перехотелось.

Автор книги, эта Дриада, писала так, будто вела блог для юных охотников на нечисть.

– "Костяница не так страшна, как кажется"… Ну да, конечно. Дай угадаю, ты вообще когда-нибудь видела её вживую? Скорее всего, эта Дриада жила где-то в глубине леса и сочиняла книжки вместо того, чтобы выходить в реальный мир. Интересно, сколько она их издала? Если больше тысячи, то ставлю на то, что это второсортная писательница из какой-нибудь чащи, которая даже не знает, как выглядит настоящая битва…

Полная луна застыла в небе, холодным светом разливаясь по камням.

Где-то вдалеке тянулись заунывные волчьи переклички.

Я не успела и заметить, как задремала, уткнувшись носом в собственное плечо.

Сплю я чутко – это инстинкт. Даже если мои уши выглядели человеческими, внутри всё было иначе. Слух был тонким, избирательным – я слышала то, что обычный человек никогда бы не уловил. Но в этот раз что-то пошло не так. Пусть ночь была удивительно тихой, а вокруг не раздавалось ни хруста веток, ни шорохов травы, – я всё равно должна была проснуться раньше.

Но вместо этого меня разбудил запах. Резкий. Гнилостный.

Зловонный, как давно протухшее мясо, забродившее в тепле.

Мозг сработал быстрее тела.

Ещё до того, как я успела дотянуться до охотничьего ножа за поясом, в темноте раздался странный, хрипловатый смешок.

– Ка-а-ак же глупо-о-о сюда-а-а забира-а-а-аться…

Голос звучал, как сотни переломанных костей, скользящих друг о друга.

Я распахнула глаза. Передо мной сидело существо.

Костяница – большая. Слишком большая. То ли загнившая лиса, то ли лесная собака – она явно превышала размеры, указанные в книге Дриады.

Отлично, Дриада – ты шарлатанка. Книга против реальности – счёт: 1:0.

Костяница сидела спокойно, не двигаясь. Череп мерцал во тьме – его гладкая поверхность напоминала выбеленную солнцем кость, но вот клыки были покрыты мутными зелёными разводами. Я поняла, что меня разбудило. Яд.

Его разъедающая вонь уже заполняла воздух, въедаясь в лёгкие. Я резко перевела взгляд в сторону лошади.

Рыжей уже не было. Её тело почернело, кожа покрылась набухшими язвами, из которых вытекала тёмная жидкость. Она умерла мгновенно, во сне – даже не поняв кто сделал легкий укус, недостаточно больной, чтобы лошадь проснулась.

Как же я могла так глупо отрубиться…

– Ты же чело-о-овек, да-а-а? – проскулила Костяница, растягивая слова, будто играла с каждым звуком. – Чую-ю в тебе… за-а-апах… друго-о-ой…

Она склонила голову на бок. Череп хрустнул, словно выжидающе.

– Зачем-с решила-с тут-с ночева-а-ать-с? Тут ведь пло-о-хо-с…

Голос, похожий на шипение и скрежет одновременно, будто впивался в уши.

Я не отвечала. Пальцы сжимали рукоять ножа. Но она даже не смотрела на него.

Она не боится.

Значит, понимает, что у неё преимущество.

Я бы не успела дотянуться до её хребта – она бы сорвалась вперёд быстрее, чем я смогла бы взмахнуть рукой.

Но почему она не нападала?

Я сделала ровный вдох.

– Устала.

Мой голос прозвучал глухо.

– Ты уже забрала мою лошадь. Этого достаточно, чтобы насытиться.

Костяница засмеялась. Коротко. Отрывисто. Жутко.

– Верно-с…

Она покачала головой, затем ещё раз.

– Но ты-ы… странная-с…

Её череп склонился к другому боку.

– Почему пахнешь-с… по-друго-о-ому-с?

Я замерла на секунду – в голове пронеслись тысячи ответов.

Но единственный верный был самым простым.

– Я мутант.

Костяница моргнула пустыми глазницами.

– Это ка-а-ак-с?

Я удивилась. Чего-то подобного не ожидала. Я думала, что нечисть не задаёт вопросы.

– Сама не знаю. Так создали, так и живу дальше.

Она замерла. В воздухе повисла напряжённая тишина.

Затем она прошипела:

– Я должна-с…уби-и-ить.. . тебя..

Я прижала пальцы к рукояти ножа.

Приготовилась.

Она сейчас нападёт.

– Может, договоримся?

Костяница издала странный звук, напоминающий смесь чихания и сломанного дыхания, словно её разрушенные голосовые связки пытались рассмеяться.

Коровий череп медленно повернулся в одну сторону, затем в другую.

– Предлагаешь-с мне-с договор-с? – протянуло существо, склонив голову набок, будто изучая меня. – И что-с ты можешь мне дать-с?

Я медленно вдохнула.

Мои пальцы всё ещё лениво сжимали рукоять ножа.

Бесполезная штука.

Против неё – точно.

– Ты уже забрала лошадь. Бери припасы – мне всё равно не утащить их в том количестве, в каком они есть.

Я грустно усмехнулась, но не расслабилась ни на секунду.

Костяница дёрнула ушибленной лапой, словно собиралась сделать шаг, но передумала.

– Я хочу твоей крови-с.

Она сделала робкое движение вперёд, и я почувствовала, как мышцы напрягаются.

Нож остался в руке.

Но это ничего не изменит.

Тогда я пошла ва-банк.

Я тихо выдохнула и сказала:

– Я – кошка.

Существо замерло.

– Разве я не могу стать твоим новым телом? Раз уж ты меня собираешься убить.

Наступило молчание.

Я видела, как её череп дрогнул, словно она впервые услышала что-то действительно неожиданное.

– Ты-с? – в голосе Костяницы прозвучало странное изумление. – Это ка-а-ак-с?

– Я же говорю, я – мутант.

Я говорила ровно, без эмоций.

– Дай мне обратиться в кошку. Раз уж я умру здесь, пусть хоть ты сменишь тело.

Костяница издала короткое шипение, словно пытаясь понять, шучу ли я.

Потом снова села, расправляя гнилые лапы и утрамбовывая труху под собой.

– Ну, хорошо-с… – она расслабилась, но на всякий случай скользнула вбок, закрывая выход из пещеры.

– Только без лишних движений-с.

Она облизнулась – или это был просто нервный тик её разлагающихся мышц?

– А то убью-с тебя-с до твоего превращения-с.

Я хмыкнула.

– Не могу без лишних движений.

Я пожала плечами, отпуская нож. Это был жест доверия. Ну, вернее, пусть она думает, что это был жест доверия.

– Когда я обращаюсь, я теряю всю одежду. Становлюсь обычной кошкой. Придётся двигаться.

Костяница вновь качнула черепом, видимо оценивая правдивость слов.

– Л-ладно-с…

Но теперь она стояла иначе – она заняла позицию хищника, обходя меня полукругом, слева направо, преграждая выход.

Умная дрянь.

– Ты обратишься-с, и я тебя съем-с.

Она дала мне чёткое правило и затем добавила:

– А если будешь бежать-с – умрёшь от яда-с.

Как будто у меня есть выбор.. я склонила голову в знак согласия.

– Договорились.

Я закрыла глаза, послала в мозг команду. Импульсы сработали почти мгновенно – мое тело начало сокращаться, я стала уменьшаться в размерах. Кости перестраивались, мышцы сжимались, шерсть выступала на коже. Я потонула в собственной одежде, обращаясь некрупной бенгальской кошкой. Человеческий плащ упал на землю, словно ненужная шелуха, закрывая меня полностью.

Одна секунда.

Две.

Костяница не двигалась. Она явно чего-то ждала. Она хотела увидеть меня в новом теле – ждала, когда я выберусь из-под одежды.

И вот тут она допустила ошибку – я не стала ждать. Я прыгнула одним рывком. Молниеносно – мои крепкие кошачьи клыки сомкнулись на её тонком хребте.

ХРУСТ.

Череп глухо ударился о каменный пол – тело Костяницы резко дёрнулось.

Затем осело. Всё. Это был конец.

Она даже не поняла, что случилось – её магическая сила в тот же миг покинула останки.

Тело начало стремительно разлагаться, осыпаясь в пыль. Я отпрыгнула в сторону, глядя, как её остатки рассыпаются в старую труху. И, наконец, позволила себе медленный выдох.

Хотя, это скорее была ничья. Я попятилась назад, неспешно вылизала усы, убирая остатки черепной пыли, и грустно взглянула на свою лошадь и снаряжение. Вот дерьмо. В такие моменты мне бы очень пригодилась способность обращаться в крепкого боевого медведя. Теперь придётся оставить всё, что не поместится в сумку: запасами еды, вяленым мясом, сыром и даже парой бутылок молока придётся попрощаться… еще оставлю простой, но крепкий меч и топор – мне попросту некуда его деть. Какая неудача. Возьму только деньги, сферу, один большой охотничий нож, который я закреплю на поясе… Кто бы мог подумать, что запах дохлого дикобраза смешается с вонью этой чертовой нечисти?

Я быстро вернулась в человеческий облик. Не нужно было ждать долгих трансформаций – стоило лишь послать импульс в мозг, и вот я уже стою посреди ночного леса абсолютно голая. Чудесно. Быстро натянув одежду, чтобы не отморозить всё, что ещё может мне пригодиться, я с грустью выкинула из сумки всё мясо, не оставив и кусочка. Мысленно помянула свою бедную кобылку и оставила тюк с ненужными вещами, припрятав его в зарослях. Может, кто-то найдёт. А может, я вернусь за ним… когда-нибудь.

Теперь нужно было продумать новый план. Крюк неизбежен, но без этого не обойтись. Я отправлюсь в ближайший городок, куплю новую лошадь, пополню запасы, может, даже помоюсь или переночую в приличном месте. А потом снова в дорогу. Дни уходят из-под носа, и с этим ничего не поделаешь.. . Хорошо, пусть будет так. Я не слишком расстроена, но всё равно раздражена – мои планы рассыпались в прах. Не люблю такого.

На дорогу ушло около шести часов. Когда я, наконец, добралась до небольшого поселения, но первый же указатель заставил меня недоверчиво прищуриться.

«Дыра».

Охренеть. Видимо, те, кто здесь жили и умирали, не особо старались придать своей жизни смысл. Таверна здесь была всего одна, как и ночлег. Весь поселок насчитывал, может, с три десятка домов – не больше. Дыра оказалась самой настоящей дырой.

Конюшня стояла чуть в стороне, небольшая, но крепкая. В стойлах стояли две молодые кобылы, но одна была явно брюхатая; пока я подходила ближе, старый конюх заботливо запрягал ту что не была в положении.

– Эээ, милейший… – я едва переставляла ноги, уже мысленно готовясь отвалить немалую сумму за лошадь. Такие «города» славятся своими издевательскими ценами, особенно для случайных путников.

– Чего тебе, девка? – старик-табунщик даже не поднял на меня взгляда.

Я сглотнула, сдвигая брови. Спорить с ним у меня не было ни сил, ни желания. Честно говоря, хотелось только одного – побыстрее купить эту чёртову лошадь и ехать дальше. В конце концов, нам с вами ещё крюк делать, помните?

– Мне бы лошадь твою, дед, – я подошла ближе, стараясь не показать свою усталость. – Сколько просишь за неё?

– Уже нисколько, девочка. – Теперь он всё-таки удосужился посмотреть на меня, но в его голосе не было ни любопытства, ни интереса. Только усталая констатация факта.

Я недовольно прищурилась.

– Продал всё. Такой же, как ты, только поупитанней, – его взгляд прошёлся по мне сверху вниз, и я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. – Остановилась там. Одна. Купила последнюю лошадь.

Он кивнул на таверну.

– Может, перекупишь. Иди внутрь.

– Ну спасибо, – проворчала я, чувствуя, как вихрь удач первых дней моего путешествия летит к чертям.

Таверна была на удивление маленькой: несколько крепких столов, две пары окон. Окна, к слову, здесь были редкостью – в краях без крупных рек прозрачное стекло было роскошью, а уж держать его не выбитым в месте, где регулярно раздаются пьяные мордобои, – вообще безумие.

Трактирщик оказался молодым, рядом с ним суетилась его жена – пухленькая, с круглым животом. Глядя на их теплые, приветливые улыбки, я почувствовала себя слегка неуютно.

– Добро пожаловать! – жизнерадостно приветствовал меня трактирщик.

Я подняла руку, махнув в ответ, и подошла к стойке.

– Мне бы поесть что-то на скорую руку и комнату на ночь.

– Сейчас что-нибудь найдём, – радушно ответил он, уже наливая густой бараньий суп в глиняную миску.

Но моё внимание уже переключилось на нужную мне особу.

Крепко сложенная блондинка, примерно моего возраста, но с явными следами бурной жизни. Пьяная в стельку, хоть и старалась держать себя в руках.

Наёмницей она точно не была – слишком уж… не воинственная. Скорее путешественница, купчиха или просто кто-то, кому повезло выкупить последнюю лошадь.

Хотя было два нюанса.

Во-первых, ворон.

Жирный, наглый, чёрный, как беззвёздная ночь. Он восседал на столе, словно законный владелец таверны, и методично клевал остатки ужина хозяйки.

Во-вторых, явная любовь к выпивке.

Перед ней стояли пара пустых кувшинов, и, судя по выражению лица трактирщика, это было далеко не первое её застолье.

Я устало перевела дыхание.

Купит ли она обратно лошадь? И если нет, то насколько глубоко мне придётся опуститься, чтобы достать её другим способом?

Я вздохнула, ещё раз окинув взглядом таверну, и направилась прямо к ней.

– Эээй, подруга, – я натянула самую дружелюбную улыбку и без спроса опустилась за её стол, устроившись напротив.

Её птица, этот жирный наглый ворон, тут же повернула голову в мою сторону, словно оценивая, стоит ли клюнуть меня прямо в глаз. Но его хозяйка и бровью не повела.

Блондинка склонилась над кружкой, прикрыв глаза рукой, которой поддерживала голову.

– Подруга, говорю, – повторила я, осторожно протягивая руку в кожаной перчатке, собираясь слегка похлопать её по плечу.

Но не успела – она дёрнулась резко, будто от удара молнии, и уже в следующую секунду тыкала мне в шею ножом. Ну, как ножом. Столовым..

Точнее, той самой тупой вилкой из её миски, которой она до этого доедала тушёную репу.

– Я тебе не подруга! – прошипела она, чуть склонив голову набок.

Я напряглась, но не шелохнулась.

Ну, в третий раз за эти дни мне угрожают – пора задуматься, не теряю ли я хватку?

Хозяева таверны замерли. А блондиночка, как я уже мысленно её окрестила, пялилась на меня покрасневшими глазами – видимо, недавно плакала.

Она перегаром в лицо не дышала, она им дышала вообще на всю таверну. Повисла неудобная тишина.

Я спокойно посмотрела ей в глаза своими узкими кошачьими зрачками, прикидывая, как лучше себя повести. Но не успела. Ворон громко каркнул, и она резко отдёрнулась, будто очнувшись.

Выдохнув, она сунула на стол серебряную монету и, по-прежнему избегая моего взгляда, кивнула в сторону трактирщицы:

– Эй, тётя, принеси мне и этой грудастой вина.

Я моргнула.

– Ого, – протянула я, не зная, на что удивляться больше: на резкую перемену в её поведении или на этот… неожиданный комплимент. – Спасибо, конечно, но…

– Меня зовут Элеонора, – представилась она так, словно я должна была это уже знать.

Потом развалилась на стуле, лениво потянулась, достала маленькую трубку и, небрежно набив её табаком, наконец-то взглянула на меня с чуть меньшей враждебностью.

– Извини. День был дерьмовый. Типа, не хотела тебя обидеть. Давай выпьем, ты похаваешь, дух переведёшь – и мы в расчёте. Лады?

– Это после "грудастой"-то? – я скептически глянула на свою практически подростковую грудь, едва ли отличающую меня от девчонки-новобранца из Академии.

Она пожала плечами, а я только фыркнула и откинулась назад.

– Ладно. Тогда слушай, Элеонора… Мне нужен конь.

– Ну так купи у кого-то.

– Так говорят ты уже купила..

– Ага. – спокойно ответила она, щёлкнув пальцами, чтобы ворон не жрал хлеб прямо со стола, – ну да. Купила.

Я поморгала.

– Так ты их продашь мне его или нет?

Она лениво закинула ноги в сапогах прямо на стол (на чистый, мать его, стол!), ухмыльнулась и пожала плечами:

– Не-а.

– Почему? Дам сколько захочешь, мне нужно в путь, – слегка вспыхнула я.