Мирина – жрица Скифии

Мирина вприпрыжку выбежала из шатра вождя. Проводив взглядом дочь, Таргитай тихо произнес:

– Как мне не хватает тебя, ненаглядная Опия! У нас выросла замечательная дочь – чуткая, добрая, отзывчивая! Жаль, что судьба столь жестока, и мы не можем порадоваться за Мириночку вместе с тобой.

Грустно вздохнув, Таргитай налил крепкого вина в большую золотую чашу и, не отрываясь, выпил ее до дна. В шатер стремительно вошел Ширак и, в знак уважения, склонил голову перед вождем племени. Таргитай поприветствовал своего телохранителя и радушным жестом указал на место подле себя. Подобрав под себя ноги, Ширак уселся на войлочные подушки напротив вождя. Таргитай взял вторую чашу и, доверху наполнив ее вином, протянул своему преданному другу. Скифы любили хорошие крепкие вина, но редко при этом напивались дóпьяна. Ведя неспешную беседу, мужчины обсудили текущие дела кочевья. При этом Таргитай не забывал время от времени подливать в золотые чаши превосходный горячительный напиток.

– У меня есть к тебе поручение, Ширак, – сказал в заключение разговора Таргитай. – Мириночке довелось лечить сегодня молодую соплеменницу Аргу, случайно поранившуюся ножом. Из сообщения дочери я узнал, что год назад в битве с массагетами погиб муж этой женщины. На руках у несчастной вдовы остались двое малолетних детей и старый немощный отец. Я обещал Мирине позаботиться о семье Арги и хочу, чтобы ты, Ширак, выяснил, в чем они нуждаются?

– Спаретта была там вместе с Мириной и Томирой! – поспешно доложил Ширак. – Жена рассказала мне, что вдова и ее дети часто голодают, а у старика порой даже нет сил, чтобы добраться до реки и наловить на обед рыбы. От жалости к этой семье Томирочка даже расплакалась. Спаретта с дочуркой уже отнесли в юрту Арги немного муки, сыра и ведро кобыльего молока.

– Вот как! Почему же вдова мучилась целый год, не подумав обратиться за помощью ко мне лично?! – возмутился Таргитай. – Разве я когда-либо отказывал в помощи своим соплеменникам?

– Спаретта задала ей тот же вопрос, – отозвался Ширак. – На что Арга ответила, что на вожде Таргитае и так лежит большая забота и ответственность за безопасность, спокойствие и благополучие племени, и ей было неловко обременять его своими горестями.

Подумав над ответом женщины, Таргитай невесело усмехнулся и, укоризненно качнув головой, отдал распоряжение своему телохранителю:

– Передай вдове, чтобы после выздоровления, она каждый день ходила на пастбище помогать женщинам доить моих кобылиц. За это ей будет позволено брать для своей семьи столько молока, чтобы не жить впроголодь. И еще, – продолжил вождь, – прикажи пастуху пригнать из моей отары самую большую овцу, ожидающую приплода. Пусть Арга вместе со стариком и детьми хорошо ухаживают за ней и разведут барашков. Тогда у них постоянно будет сытная еда и теплая шерстяная одежда.

– Может кто-либо из воинов захочет взять вдову в жены и позаботиться о ее детях? – высказал предположение Ширак.

– Вряд ли кто на это согласится! – с сомнением покачав головой, промолвил Таргитай. – В кочевье много красивых молодых девушек, которые не прочь выйти замуж и нарожать своему избраннику крепких сыновей.

Ширак неопределенно пожал плечами и поднялся с места. Выйдя из шатра вождя, он заметил терпеливо ожидавших его девочек. Мирина и Томира бросились к Шираку и, перебивая друг друга, принялись расспрашивать о принятом Таргитаем решении.

Девочки несказанно обрадовались, узнав о распоряжении вождя помочь бедствующей семье соплеменников. Затем Ширак вместе с Мириной и Томирой прямиком отправился в отару вождя за подходящей овцой. Легкие быстроногие девчонки с веселыми возгласами помчались наперегонки вдоль берега Катуни, далеко опередив грузного воина. Когда Ширак добрался до нужного пастбища, ему навстречу вышел пожилой пастух. Ответив на вежливое приветствие могучего телохранителя вождя, пастух сообщил, что девочки уже передали ему приказание Таргитая и вызвались сами отыскать подходящую овцу. Ширак согласно кивнул головой и некоторое время с интересом наблюдал, как Мирина и Томира гоняются за крупной толстобокой овцой. Несмотря на значительный вес, она шарахалась из стороны в сторону, ловко уворачиваясь от звонко хохочущих детей. Заметив отца, Томира с громким визгом погнала в его сторону упрямое животное. Пригнувшись, с широко разведенными руками Ширак бросился наперерез жалобно блеющей овце и схватил ее в охапку. Затем воин со знанием дела ощупал ее большой живот и остался доволен.

– Молодцы!!! – крикнул Ширак девочкам. – У этой овечки должен быть хороший приплод!

Мирина и Томира проворно завязали веревку на шее отчаянно упиравшейся овцы и с трудом потащили ее за собой.

– Ну, надо же, какая упрямая тварь попалась! – с негодованием проворчал пастух и огрел овцу по спине длинной палкой.

Массивная толстобокая овца взбрыкнула задними ногами и с неожиданной прытью помчалась прочь, увлекая за собой безудержно хохочущих девчонок. Но выбежав за пределы отары, овца вдруг разом присмирела и остановилась. Мирина резко дернула за веревку, и укрощенное животное послушно засеменило вслед за детьми. Ширак попрощался с пастухом и, догнав неразлучных подруг, наказал им гнать овцу прямо к жилищу больной Арги, а сам направился к небольшому лесочку. Там он вырвал с корнем три тонкоствольных деревца и, вытащив из-за пояса сагарк, отсек ветви и корневище. После чего он легко вскинул на плечо готовые жерди и размашисто зашагал к стойбищу.

Спаретта сидела возле своей юрты и, негромко напевая, расшивала пестрым узором войлочный ковер. Подняв голову, женщина заметила мелькнувшую между юрт богатырскую фигуру Ширака. Радостно улыбнувшись, Спаретта торопливо отложила в сторону работу, поднялась и побежала навстречу мужу.

Поговорив с женой, Ширак переложил длинные жерди на другое плечо и направился дальше, а Спаретта поспешила в свою юрту. Острым ножом она нарезала пластами свежую конину и сложила готовые куски в глубокую глиняную миску. Ополоснув руки, Спаретта вытерла их о свою юбку и, подхватив миску с мясом, вышла из юрты. Тем временем, прибывший на место Ширак окинул хозяйственным взором ветхую юрту Арги. Сбросив с плеча жерди, он неодобрительно хмыкнул и с деловым видом принялся сооружать перед жилищем большую треногу. На таких треногах скифы развешивали и вялили на солнце куски говядины, конины, оленины и коптили жирную рыбу.

На непонятный шум из юрты вышел тощий подслеповатый старик в грязной залатанной одежде. Неожиданно обнаружив перед своим жилищем могучего телохранителя вождя, он растерянно заморгал глазами и прижал к груди трясущиеся руки. Добродушно улыбнувшись, Ширак подмигнул старику и веско произнес:

– Скоро вашим бедам придет конец! Таргитай прослышал о постигшем вас горе и решил позаботиться о вашей семье.

– Мы с Шираком и Томирой тоже решили сделать вам подарок, – заявила подоспевшая Спаретта и, поставив на землю тяжелую миску с кониной, принялась развешивать пласты мяса на изготовленной мужем треноге.

Не веря своим глазам, старик громким срывающимся голосом закричал:

– Арга! Арга! Поди сюда скорее!!!

На зов отца из юрты выскочила болезненно-бледная испуганная женщина. Не понимая в чем дело, она втянула голову в плечи и изумленно уставилась на огромного воина, помогавшего Спаретте вывешивать для просушки тонкие пласты конины.

– После твоего выздоровления, Арга, – обернувшись к вдове, заговорил Ширак, – вождь Таргитай наказал тебе ходить каждый день на пастбище, помогать соплеменницам доить кобылиц. За это тебе будет позволено брать столько молока, чтобы хватило на всю семью.

– И еще, Арга! – поспешно добавила к сказанному мужем Спаретта. – Не забудь помолиться за жрицу Мирину. Ведь благодаря ее заступничеству, Таргитай обратил внимание на бедственное положение вашей семьи.

Взволнованная женщина не успела ответить, как из-за соседней юрты показалась Томира, гнавшая перед собой большую пузатую овцу. Следом за ними шагала Мирина с двумя увесистыми пестрыми фазанами в руках.

– Что это вы так задержались в дороге? – поинтересовался Ширак у девочек.

– Я решила показать отцу выбранную нами овечку! – бросив взгляд на беспокойно блеющее животное, пояснила Мирина. – Таргитай сказал, что в скором времени эта замечательная овца принесет щедрый приплод, а впоследствии с нее можно будет настричь много теплой шерсти. Еще отец велел передать Арге подстреленных им на охоте фазанов, чтобы она могла приготовить праздничное угощение для своих детей.

Залившись слезами радости, благодарная женщина упала в ноги Мирины:

– Да будет долог и светел твой путь, несравненная жрица! – восклицала Арга, с почтением целуя край платья девочки. – Я так долго молила Богов сжалиться над моими несчастными детьми и не дать им умереть от голода! Всемогущая Апи услыхала мои молитвы и послала помощь из твоих благословенных рук, Мириночка!

Смущенная девочка погладила по голове плачущую соплеменницу и, подняв ее с земли, тихо промолвила:

– Благодарю тебя за теплые слова, Арга, но я не совершила ничего особенного. Все светлые жрецы и шаманы приходят в этот Мир, чтобы помогать людям. Это их призвание и святой долг!

– Но ты, Мириночка, – особенная! – взволнованно проговорила женщина. – Я поняла это когда, находясь на пороге смерти, вдруг увидела переливы Божественного света, исходящего от твоей головы и целительных рук.

Пожав плечами, девочка перевела взгляд на отца Арги. По глубоким морщинам на впалых щеках старика текли слезы. Не в силах прийти в себя от свалившегося на их долю счастья, он с чувством воскликнул:

– Да ниспошлет богиня Апи свое благословление мудрому и справедливому вождю Таргитаю и продлит его жизнь на долгие-долгие годы!!!

После чего растроганный старик, смахнув с лица слезы радости, от избытка чувств расцеловал морду толстой овцы и потащил ее за веревку к вбитому возле юрты бронзовому крюку. Окружающих развеселил нелепый поступок старика: девочки и женщины рассмеялись, а Ширак, пряча улыбку в кулак, громко хмыкнул. Неподалеку остановилась шумная ватага вернувшихся из леса ребятишек. Сын Арги – Тяйчи поставил у ног матери корзину, заполненную диким чесноком и съедобными кореньями. Раскрыв от изумления рот, мальчуган таращил глаза то на привязанную возле юрты жирную овцу, то на большую треногу, увешанную ломтями мяса, то на могучего воина, вместе с дедом чинившего полуразвалившийся загон для скота.

– Что застыл как пенек?! – прикрикнула на малыша Томира. – Живо принимайся работу! Надо нарвать побольше травы, чтобы прокормить вашу овечку!

Сорвавшись с места, Тяйчи кликнул друзей, и веселая ребятня принялась рвать траву и носить ее охапками в загон. Спаретта вызвалась помочь ослабевшей от потери крови Арге приготовить праздничный обед. Приказав Томире ощипать подаренных вождем фазанов, она проворно разожгла очаг и замесила тесто, чтобы напечь лепешек. А Мирина стремглав побежала к отцу, ей нетерпелось рассказать Таргитаю, как все замечательно получилось и какой счастливой стала семья Арги.

Вечером в шатер Мирины пришла Томира и принесла теплые лепешки. Мирина отказалась от еды, предложив оставить лепешки на завтрак. Пользуясь отсутствием провидицы Аргимпасы, девочки раскрыли сундуки с одеждой. Томира долго вертелась перед большим зеркалом, примеряя на себя все наряды и украшения Мирины. Желая сделать приятное любимой подруге, Мирина отдала ей красивый браслет с мерцающими камушками, подаренный ей месяц назад хорезмийским купцом. После прохождения жреческого посвящения Мирине надлежало носить лишь украшения, наделенные магической силой и сакральным смыслом. На небе загорелись первые звезды, когда подруги, устав от нескончаемой болтовни, навели порядок в шатре и устроились на ночлег.

Мирина проснулась от присутствия чуждой враждебной силы, окутывающей ее тело липким холодом. Подавляя сознание, темная сила проникала в сердце, вызывая чувство щемящей тоски и обреченности. Вскочив с постели, Мирина усилием воли подавила страх и решительно вышла из шатра. Стояла глухая безлунная ночь. Чистое накануне небо затянули тяжелые тучи. Мирина на миг оцепенела, увидав прямо перед собой, парящую в вязкой темноте зловещую призрачную фигуру человека в одеянии массагетского шамана, вокруг которого разливалось багрово-алое сияние. Никогда прежде Мирине не доводилось видеть столь отталкивающе-мерзкого и злобного существа, но она сразу догадалась, что встретилась лицом к лицу с Аморгом. Черный шаман был взбешен тем, что, несмотря на все усилия, ему не удалось проникнуть в шатер и убить юную жрицу во сне, настолько сильна была охранная магия старой провидицы Аргимпасы. Зябко поеживаясь, из шатра показалась заспанная Томира. Увидав неописуемо жуткую призрачную фигуру, Томира взвизгнула от ужаса и спряталась за спину подруги. Мирина гордо выпрямилась и, не дрогнув, встретилась взглядом с чудовищным порождением Зла. На уродливом лице массагетского шамана появилась гадкая усмешка.

– Я Аморг! Запомни мое имя, ненавистная жрица! – грозно прохрипел он. – Степь трепещет пред моим могуществом и силой! Я поклялся истребить всех мужчин племени Таргитая, а женщин и детей сделать рабами, – хищно оскалившись, Аморг со звериным рыком добавил. – Я вырву из твоей груди сердце, постылая девчонка, и съем его сырым!!!

– Я не боюсь тебя, презренный массагет! – отважно шагнув вперед, воскликнула Мирина. – Скифы не склонили головы даже перед неисчислимым воинством Дария Ахаменида, не склонят свои гордые головы и перед ничтожным шаманом массагетов!

Обезумевший от хлестких слов юной жрицы, Аморг с неистовым криком бросился на Мирину, желая убить ее, во что бы то ни стало. Но нежданно был отброшен назад чрезвычайно мощной незримой волной. Подняв голову, ошеломленный массагет вдруг встретился с не по-детски суровым и властным взглядом Мирины. В бездонных пронзительных глазах юной скифянки светился недюжинный ум и мудрость тысячелетних странствий нетленного Духа.

– Мы еще встретимся с тобой, белая жрица! – ядовито прошипел Аморг и, полыхнув багряным пламенем, растворился в воздухе.

Откуда-то издалека до девочек донесся леденящий душу хохот черного шамана.

– Что это было, Мириночка! – облизнув пересохшие губы, простонала чуть живая от пережитого Томира.

– Все будет хорошо! Поверь мне, дорогая сестричка! – серьезно промолвила Мирина и, ласково обняв за плечи трепещущую подругу, увела ее в шатер.

Упав на колени перед бронзовой фигуркой богини Апи, Томира принялась горячо молиться, прося всемогущую Богиню отвратить беду от Мирины и родного племени. Опустившись на ковер рядом с перепуганной девочкой, Мирина заверила ее:

– Вождь Таргитай не допустит, чтобы какой-то зарвавшийся массагетский шаман нанес значительный урон нашему племени. Мы с провидицей Аргимпасой уверены, что в степях Алтая нет вождя более мудрого и сильного, чем мой отец.

Томира согласно закивала головой и, с обожанием глядя в строгое лицо подруги, облегченно вздохнула.

– Что же касается меня, – вновь заговорила Мирина. – То я не ведаю причины столь жгучей ненависти ко мне массагетского шамана Аморга. Но, зная теперь врага в лицо, я буду начеку и не позволю ему захватить меня врасплох.

– А я всегда буду рядом с тобой, Мириночка! И пусть только Аморг попробует напасть вновь! Я больше не испугаюсь его ужасного облика и грозных речей!!! – гордо выпалила Томира и бросилась на шею подруге.

– Я и не сомневалась в тебе, моя верная преданная Томира! – улыбнулась Мирина, ласково погладив рукой ее шелковистые косы. – Только ты никому не рассказывай о ночном происшествии! Племя должно жить спокойно, не тревожась о предполагаемых кознях черного шамана Аморга.

Прислушиваясь к раскатам грома и шороху дождевых струй, стекавших по крыше шатра, взволнованные девочки долго ворочались с боку на бок и заснули лишь под утро.

– Мирина! Мирина! – раздался где-то поблизости тонкий детский голосок.

Юная жрица подняла голову и прислушалась. Не понимая в чем дело, она протерла глаза и посмотрела на крепко спавшую рядом Томиру.

– Мирина! Жрица Мириночка!!! – вновь раздался настойчивый детский голос.

Выскочив из шатра, Мирина рассмеялась, увидев, как засверкали босые грязные пятки стремительно удиравшего Тяйчи – сына Арги. У ног девочки стояла большая плетеная корзина, в которой было полным-полно отборных грибов. Сладко потягиваясь и зевая, из шатра вышла Томира и удивленно спросила:

– Что так тебя развеселило, Мирина?

– Сынишка Арги принес нам в подарок корзину свежих грибов и умчался прочь с такой скоростью, словно за ним гнался разъяренный массагет. Видимо малыш опасался, что я вновь откажусь от подношения! – пояснила жрица.

Томира присела на корточки рядом с корзиной и с наслаждением вдохнула грибной аромат.

– Давай отнесем эти грибы моей матери! – предложила девочка. – Пусть она пожарит их и испечет вкусный пирог!

– Хорошо! Пусть Спаретта приготовит пирог, – охотно согласилась Мирина и добавила. – Возможно, сегодня вернется из дальнего стойбища провидица Аргимпаса. Мы накормим бабушку ее любимым грибным пирогом.

– Кстати, мне вдруг так захотелось есть! – воскликнула Томира, поглаживая ладонью громко заурчавший живот. – Давай-ка поскорее завтракать!

Вернувшись в шатер, подруги с удовольствием съели вчерашние лепешки и солидный кусок овечьего сыра, запивая горячим чаем из земляники и пахучих листьев мяты. После сытного завтрака Мирина взяла костяной гребень и, старательно причесав растрепавшиеся за ночь волосы Томиры, заплела их в тугие косы. Затем она достала из ларца драгоценные височные подвески и украсила ими голову любимой подруги. Эти подвески великолепно сочетались с изящным браслетом, который Мирина подарила ей накануне вечером. Полюбовавшись радостным личиком Томиры, юная жрица веско произнесла:

– Не знаю почему, Томирочка, но тебе следует быть сегодня особенно хорошенькой и привлекательной!

В ответ на удивленный взгляд подруги, Мирина неопределенно пожала плечами и повернулась к зеркалу. Несколько раз небрежно проведя гребнем по своим роскошным иссиня-черным волосам, Мирина энергично тряхнула головой и искрящиеся волосы рассыпались по ее плечам и спине. Затем, взяв со столика серебряный обруч, украшенный затейливой чеканкой, Мирина надела его на голову и откинула назад волосы.

– Скажи, а почему ты не плетешь косы? – поинтересовалась Томира у подруги.

– Когда у жрицы распущены волосы, она лучше чувствует и улавливает изменения, происходящие в окружающем пространстве! – с загадочной улыбкой на губах, отозвалась Мирина.

– Вам с провидицей Аргимпасой виднее! Вы мудрые и можете общаться с Духами Природы, – простодушно заявила Томира.

Покончив с делами, девочки подхватили корзину с грибами и направились к юрте Спаретты. Пока женщина занималась тестом, подруги почистили и нарезали грибы. Когда большой румяный пирог был готов, они чинно уселись на войлочных подушках вблизи очага. Получив от Спаретты по изрядному куску свежеиспеченного пирога, они принялись его с наслаждением уплетать. Вернувшийся от вождя Ширак, налил себе в чашу крепкой браги и присоединился к трапезе. Вместе со Спареттой они позавтракали вареным бараньим курдюком, приправленным диким чесноком и хорошо распаренной чечевицей. Внимание Томиры и Мирины привлек конский топот, который вдруг оборвался возле их жилища. Любопытные подруги сорвались с места и бросились к выходу. Выбежав из юрты, они столкнулись с Гойтосиром, придерживающим под уздцы своего коня. Неподалеку от мальчика гарцевала прехорошенькая статная лошадка темно-рыжей масти с пышной золотистой гривой и хвостом. При виде Томиры и Мирины на лице подростка появилась широкая приветливая улыбка. Подруги внимательно оглядели гостя. Гойтосир был одет в нарядную вышитую рубаху, длинные узкие штаны и мягкие кожаные полусапожки без каблуков, стянутые у щиколоток ремешками. В мочке уха мальчика поблескивала массивная золотая серьга с нефритовым камушком.

Гойтосир почтительно склонил голову перед вышедшими из юрты Шираком и Спареттой и вежливо сообщил:

– Отец велел мне пригнать в подарок вашей дочери Томире эту замечательную лошадку. Она одна из самых красивых и резвых жеребят в нашем табуне.

Наклонившись, Ширак приподнял ногу лошадки и со знанием дела ощупал ее узкое твердое копыто.

– Знатная вырастет кобылица – сильная, выносливая и стремительная, как ветер, – заключил бывалый воин и, посмотрев на дочь, спросил:

– Ну, скажи свое мнение, Томира, тебе понравился подарок моего друга Мадия?

– Еще бы! Эта лошадка просто чудо, как хороша!!! – воскликнула, замирая от восторга, девочка. – А как ее зовут? – поинтересовалась Томира у довольного Гойтосира.

– Я дал ей имя Чáра, – торопливо пояснил мальчик. – Но если оно тебе не нравится, то можешь назвать кобылку как-то иначе!

– Что ты! Что ты, Гойтосир! – протестующе замахала руками Томира. – Это имя очень даже подходит моей славной лошадке! Я буду крепко любить и холить Чару!

Подойдя к жеребенку, девочка принялась ласково поглаживать его по красивой горделиво выгнутой шее. В ответ на ласку, лошадка тряхнула золотистой гривой и, потянувшись мордочкой к лицу Томиры, коснулась ее лба теплыми губами.

– Как видно и Чаре понравилась новая хозяйка! – сказала Спаретта, глядя на сиявшую от счастья дочь. – А теперь давайте-ка накормим Гойтосира! Он наверняка проголодался после дороги. А позже вы отгоните лошадку в табун. Саксафар присмотрит за ней, пока Чара не привыкнет к новому месту.

Застенчиво улыбнувшись Гойтосиру, Томира с низким поклоном произнесла:

– Я от всего сердца благодарю твоего отца Мадия за столь дорогой подарок!

Одобрительно кивнув дочери, Ширак и Спаретта ушли в юрту. Воспользовавшись отсутствием взрослых, мальчик достал из седельной сумки своего жеребца небольшой сверток и вручил его Томире.

– А это мой тебе подарок! – важно заявил Гойтосир. – Я сделал его собственными руками!

Томира осторожно развернула шелковистую ткань и восхищенно ахнула при виде вырезанной из дерева фигурки олененка. Он был изображен столь точно и искусно, что казался почти живым, готовым соскочить с посеребренной подставки. Быстро поднявшись на цыпочки, Томира неуклюже чмокнула мальчугана в щеку.

От столь неожиданного изъявления благодарности, Гойтосир густо покраснел и покосился на стоявшую рядом Мирину. При виде смущенного паренька и несказанно счастливой подруги, юная жрица весело хихикнула, но, опасаясь их обидеть, тут же зажала рукой рот и сделала серьезное лицо. Выглянувшая из юрты Спаретта, пригласила детей к столу. Бережно прижимая к трепещущей груди деревянного олененка, Томира ринулась в юрту, чтобы поскорее показать бесценный подарок своим родителям.

Плотно позавтракав, Гойтосир с наслаждением пил обжигающе-горячий чай из шиповника и посматривал на изготовленную им фигурку олененка, занявшую почетное место рядом с изображением богини Апи, боевым оружием Ширака и куколкой Томиры. Тем временем девочки без умолку болтали между собой, обсуждая, как они будут тренировать и воспитывать своих жеребят, чтобы в последствии те стали великолепными боевыми конями.

– Лошадь признает вожаком того, кто имеет над ней власть, кто сможет строго наказать за непослушание, а также вовремя поощрить и приласкать. Скифский конь должен быть верным и надежным другом! – назидательно проговорил Ширак, вмешавшись в разговор подружек.

Притихшие дети внимательно, с большим уважением выслушали веские слова опытного воина.

– У Мирины тоже есть свой жеребенок? – с живейшим интересом спросил Гойтосир.

– Да, конечно! Да еще какой замечательный!!! – торопливо заговорила Томира. – Ариант необыкновенный конь! Ты это поймешь, как только увидишь его сам.

Посовещавшись, дети решили отправиться на пастбище пешком. Спаретта решила сделать приятное старому табунщику Саксафару. Она сложила в кожаное ведро добрую порцию вареного бараньего курдюка, кусок свежеиспеченного грибного пирога и сосуд с крепким вином. Гойтосир взял ведро и ласково потрепал за холку своего коня, временно оставляемого на попечение Спаретты. Тем временем девочки отвязали нетерпеливо бившую копытами Чару и двинулись в путь. Почувствовав свободу, застоявшаяся подле юрты лошадка с радостным ржанием понеслась в сторону манящей степи. Томира любовалась, как золотистая грива и пышный хвост ее маленькой лошади красиво развевались на ветру. Но стоило лишь Гойтосиру окликнуть Чару, как она послушно возвращалась и, сделав круг, вновь скакала прочь наперегонки с ветром.

Стоял душный и знойный полдень. Добравшись до родника, дети опустились на колени и стали пригоршнями пить студеную ключевую воду. Утолив жажду, они принялись дурачиться, щедро брызгая друг на друга водой. Мокрые с головы до ног девочки с пронзительным визгом погнались за Гойтосиром. Но увесистое ведро с продуктами мешало ему бежать в полную силу. Быть пойманным девчонками, Гойтосир считал унизительным. И потому, чтобы не чувствовать себя побежденным, мальчик, якобы играя, внезапно плюхнулся в траву. Не успев сориентироваться, Мирина и Томира с разбегу споткнулись об его вытянутые ноги и кубарем полетели в заросли зверобоя и душицы. Вскочив на ноги и потирая ушибленные места, подруги удивленно поглядели друг на друга, затем на беззаботно развалившегося в траве ухмыляющегося Гойтосира, и вдруг, они все вместе принялись так громко хохотать, что маленькая Чара испуганно шарахнулась в сторону.