Мирина – жрица Скифии

Окликнув резвую лошадку, дети продолжили путь. Когда они подходили к табуну, Мирину заметил ее любимый жеребенок Ариант. Заливисто заржав, он стремительной и четкой иноходью помчался навстречу своей хозяйке.

– Вот это конь!!! – восторженно выпалил Гойтосир, любуясь прекрасным серебристо-серым жеребенком с яркой белой звездочкой на лбу. – Да этот жеребец стоит целого табуна!!!

– Ну, что! Что я говорила! Ариант особенный жеребчик! – затараторила Томира, заглядывая в лицо мальчика.

Согласно кивнув головой, Гойтосир уважительно произнес:

– Когда Ариант подрастет, из него выйдет великолепный боевой конь – быстрый, как стрела, выносливый и могучий!

– Мой отец тоже так считает! – с гордостью отозвалась Мирина, обнимая за шею ластившегося к ней иноходца.

Шевеля ушами и нервно перебирая тонкими ногами, маленькая Чара опасливо поглядывала на несшуюся к ней во весь опор ослепительно-белую кобылицу.

– Это мать Арианта! – встревожено крикнула Томира и, бросившись вперед, на всякий случай загородила собой Чару.

Девочка не знала, как воспримет кобылица чужого жеребенка. Но опасения Томиры оказались напрасными. Резко остановившись перед девочкой, умное животное дружелюбно потянулось мордой к маленькой испуганной Чаре. Обнюхав ее, кобылица негромко заржала и, отойдя в сторону, принялась мирно щипать траву. По примеру матери Ариант тоже обнюхал незнакомую лошадку, приблизив к ней свои тонкие трепетные ноздри, после чего принялся носиться вокруг Чары кругами, как бы приглашая поиграть. Желая приободрить нервно подрагивавшую лошадку, Гойтосир ласково похлопал ее по спине. Вскоре осмелевшая Чара сорвалась с места и бросилась вдогонку за Ариантом. Белоснежная кобылица подняла голову и некоторое время наблюдала за резвящимися жеребятами, а затем рысцой направилась в табун. Ариант и Чара послушно последовали за ней.

– Кобылица приняла Чару и не позволит другим лошадям обижать ее! – с уверенностью проговорила Мирина, глядя на удалявшихся жеребят.

Гойтосир и Томира согласно закивали головой. Внезапно внимание девочек привлекла крытая повозка, появившаяся из-за небольшого лесочка.

– Бабушка! Бабушка вернулась!!! – радостно заверещала Мирина и стремглав кинулась навстречу повозке.

Следом за подругой метнулась Томира и, немного подумав, двинулся Гойтосир. Мальчик много слышал о знаменитой на всю Скифию провидице, но увидеть воочию Аргимпасу ему довелось лишь один раз на празднике весны. Завидев бегущих к ней детей, Аргимпаса натянула поводья и остановила запряженную в повозку лошадь. Примчавшаяся первой Мирина, помогла пожилой жрице спуститься с повозки и осыпала ее лицо горячими поцелуями.

– Ах! Как же я соскучилась по тебе, бабушка! – воскликнула девочка, с любовью всматриваясь в лучистые глаза Аргимпасы.

– А наша Мириночка спасла от смерти женщину Аргу, нечаянно поранившуюся ножом! – взахлеб принялась рассказывать провидице Томира. – Арга и ее дети голодали, а старик отец стал совсем немощным и костлявым! Мирина попросила вождя Таргитая, чтобы он помог этой несчастной семье. Вождь подарил Арге пузатую овцу и двух фазанов, подстреленных им на охоте. А еще отец Мирины приказал женщине, после ее выздоровления, ходить на пастбище доить кобылиц. За это Арге было позволено забирать столько кобыльего молока, чтобы хватало на всю семью, и ее дети больше не будут голодать!

Высказавшись, Томира перевела дух и облегченно вздохнула.

– Таргитай – мудрый вождь и достойный человек! Он всегда поступает правильно и справедливо! – с уважением проговорила Аргимпаса и обняла прильнувших к ней девочек.

Мирина оглянулась и заметила стоявшего поодаль Гойтосира. Мальчуган не решался подойти ближе и с почтительным трепетом разглядывал величавую пожилую жрицу. Подбежав к Гойтосиру, Мирина схватила его за руку и потащила к провидице. Под пронзительным проникающим в душу взглядом Аргимпасы подросток невольно съежился. Он знал, что великой жрице достаточно было услышать голос человека или взять в руки любую принадлежавшую ему вещь, чтобы узнать его прошлое или предсказать будущее.

– Это молодой табунщик Гойтосир! – поспешила представить оробевшего мальчика Томира. – Он пригнал мне в подарок чудесную лошадку Чару.

– Именно отец этого мальчика – доблестный воин Мадий убил огромного волка, который чуть было не загрыз старика Саксафара! – многозначительно добавила Мирина.

Аргимпаса приветливо посмотрела в открытое умное лицо паренька и с теплой улыбкой промолвила:

– Я рада с тобой познакомиться Гойтосир – сын Мадия!

Просиявший от добрых слов знаменитой провидицы, мальчик склонился пред ней в почтительном поклоне.

– Я, пожалуй, задержусь на пастбище, – обявила Аргимпаса. – Мне хотелось бы побеседовать с табунщиком Саксафаром. Мало кто из скифов обладает столь глубоким умом, огромным жизненным опытом и поистине уникальной памятью. Этот мудрый человек заслуживает большого уважения и почитания.

Дети побежали в степь, чтобы отыскать в табуне лошадку Чару и показать ее Аргимпасе. А провидица, тем временем, направила свою повозку к стоявшей на окраине пастбища юрте Саксафара.

Удобно расположившись у костра, Аргимпаса и Саксафар пили из глубоких расписных чаш свежее кобылье молоко и вели неспешную обстоятельную беседу. Неподалеку паслась белоснежная кобылица, и беззаботно резвились жеребята – Ариант и маленькая Чара, быстро освоившаяся на новом месте. Гойтосир с Томирой отыскали в степи норку сурка и пытались выманить на поверхность ее обитателя. Мирина не захотела принять участие в их забаве. По привычке лежа на спине в густой траве, она с интересом наблюдала за стремительным полетом ястреба, охотившегося на степных пеструшек.

Внезапно со стороны кочевья показался несшийся во весь опор всадник. Соскочив с лошади у юрты табунщика Саксафара, он почтительно склонился перед Аргимпасой.

– Я не знал, что ты уже вернулась, провидица! – взволнованно заговорил прибывший мужчина. – У моей жены начались роды. Спаретта сообщила мне о местонахождении жрицы Мирины.

Упав вдруг на колени перед Аргимпасой, мужчина со слезами на глазах взмолился:

– Помоги нам, могущественная провидица!!! Ведь наш первый ребенок появился на свет мертвым!

– В том, прежде всего, была твоя вина! – укоризненно и властно произнесла Аргимпаса. – Как ты мог позволить своей беременной жене участвовать в сражении?! Я ведь предупредила вас о возможных последствиях!

В ответ на резкие справедливые слова мудрой жрицы, мужчина тяжко вздохнул и с понурым видом опустил голову. Аргимпаса немного смягчилась и, глядя на сокрушенно молчавшего воина, строго добавила:

– Надеюсь, прошлый печальный опыт научил вас уму-разуму?! Что ж, забирай целительницу Мирину и поскорее вези к своей жене. Мирина не раз помогала мне принимать роды и потому, без сомнения, справится! Я же отправлюсь следом за вами.

Окликнув внучку, Аргимпаса быстро объяснила ей суть дела. Девочка уселась на коня впереди всадника, и тот, пришпорив жеребца, вскоре скрылся из вида.

Тепло попрощавшись с Саксафаром, жрица направилась к своей повозке. Запряженная в повозку широкогрудая гнедая кобыла смирно стояла в ожидании своей хозяйки. Старый табунщик помог Аргимпасе забраться на повозку, и она тронулась в путь. Прикрыв ладонью глаза от палящих солнечных лучей, Саксафар долго смотрел вслед удалявшейся повозке.

– Доброй тебе дороги, мудрая провидица Аргимпаса! Да продлит твою благословенную жизнь всемогущая богиня Апи на долгие-долгие годы! – негромко произнес старик и зашагал к табуну.

Аргимпаса была уже рядом с юртой роженицы, когда изнутри раздался первый крик новорожденного. Войдя в юрту, жрица увидала ликующую Мирину, державшую в руках только что появившегося на свет мокрого розового мальчика. Крепко перевязав и обрезав пуповину, Аргимпаса помогла внучке обмыть младенца теплой водой, после чего осмотрела сиявшую от счастья роженицу, чтобы убедиться все ли с ней в порядке. Радостная мать приняла из рук Мирины плачущего сына и с трепетом приложила к своей обнаженной груди, чтобы покормить.

– Ну, надо же, не успел родиться, а уже умеет так ловко есть! – восхитилась Мирина, наблюдая, как младенец, захватив открытым ротиком грудь матери, принялся жадно сосать молоко.

– Будь здоров и счастлив, малыш! – ласково произнесла Аргимпаса, осторожно завязывая на шейке мальчика золотистый шнурок с нанизанной голубой бусиной. – Да сохранит тебя от сил Зла покровительница скифов богиня Апи!

Несказанно счастливый и гордый отец, с восторгом наблюдавший за происходящим, низко поклонился обеим жрицам и почтительно произнес:

– Сердечно благодарю тебя, провидица Аргимпаса, за теплые слова и оберег, подаренный моему сыночку. А тебя, светлая жрица Мирина, от всей души благодарю за неоценимую помощь, оказанную при родах моей жене. В вашу честь я принесу в жертву богини Апи красивого скакуна, а в честь благополучного рождения ребенка – самую большую овцу из моей отары.

Попрощавшись с молодой матерью и ее мужем, Аргимпаса и Мирина направились в свой шатер. Там их уже нетерпеливо поджидала вернувшаяся с пастбища Томира. Сообщив, что Гойтосир вместе с Шираком отправился в лес за дровами, девочка поинтересовалась у Аргимпасы о причине страшной болезни, обрушившейся на поселение скифов-земледельцев.

– Это была не болезнь, Томира! – серьезно и озабоченно проговорила Аргимпаса. – Чья-то недобрая могучая сила, несущая погибель всему живому, наслала необычную хворь на это мирное стойбище! Мне удалось быстро распознать ее и избавить несчастных людей от мучительных страданий, неукротимой рвоты и беспричинного страха.

Внимательно выслушав опытную жрицу, девочки быстро переглянулись. Затем Мирина, сосредоточив взор на лице Аргимпасы, уверенным и твердым голосом объявила:

– Это козни черного шамана Аморга! Проклятый массагет, таким образом специально выманил тебя из кочевья, а затем явился нам прошлой ночью. Объятый зловещим багрово-красным сиянием, с горящими от лютой ненависти глазами Аморг грозился истребить всех людей племени Таргитая!

– А нашу Мириночку обещал убить и съесть ее сердце! – встряла в разговор возмущенная Томира. – Только вряд ли ему это удастся! Когда разъяренный шаман бросился на Мирину, то неведомая сила отшвырнула его в сторону! Захохотав так, что кровь похолодела в жилах, Аморг растворился в воздухе.

Томира заметила, как дрогнули руки провидицы Аргимпасы и побледнело ее благородное, умудренное опытом лицо.

– Это замечательно, что черный шаман получил достойный отпор! – подумав, проговорила жрица. – Мне доподлинно известно, что в степи нет человека подлее и коварнее Аморга! Не победив в открытом бою, мстительный шаман будет настойчиво искать обходные пути. Но пока я с тобой, тебе нечего бояться, Мирина!

– А я и не боюсь его, бабушка!!! – гордо вскинув голову, заявила девочка.

Ласково обняв отважную внучку, Аргимпаса крепко прижала ее к своей груди и поцеловала в лоб. Откинув толстый полог из кошмы, в жилище провидицы вошла Спаретта, державшая в руках блюдо с румяным грибным пирогом.

– Девочки попросили испечь его специально для тебя, Аргимпаса, чтобы угостить по приезде из дальнего стойбища! – уважительно проговорила женщина, подавая провидице большой кусок пирога. Оглянувшись на дочь, Спаретта строго добавила. – А тебе, Томира, пора домой! Аргимпасе нужно отдохнуть с дороги, да и Ширак с Гойтосиром уже вернулись с дровами из леса.

При упоминании о Гойтосире щеки девочки залил яркий румянец. Томира изо всех сил старалась не показать вида, что по уши влюблена в этого паренька. Пытаясь скрыть охватившее волнение, она выскользнула из шатра и помчалась к своей юрте. Спаретта многозначительно улыбнулась жрицам и поспешила за дочкой.

Отдохнув от утомительного пути и событий прошедшего дня, Аргимпаса опустилась на колени перед образом богини Апи, чтобы совершить вечернюю молитву. Воспользовавшись отсутствием Мирины, в шатер тихо вошла Томира.

– Я не помешала, провидица? – робко спросила девочка, глядя на коленопреклоненную жрицу.

– Ну что ты, дорогая! – приветливо улыбнулась Аргимпаса. – Я всегда рада видеть тебя!

Томира присела рядом со жрицей, почтительно поцеловала ее морщинистую руку и, зардевшись, словно лепестки жар-цвета, с трепетным волнением промолвила:

– Провидица, можно ли мне попросить Вас изготовить амулéт-оберег для Гойтосира. Не знаю почему, но этот мальчик очень дорог мне и я ничего не могу с этим поделать!

– Конечно, Томирочка! – ласково произнесла Аргимпаса. – Я с удовольствием сделаю для Гойтосира амулет. Но почему ты не обратилась с этой просьбой к Мирине? Ты боялась, что она будет подсмеиваться над тобой?!

Томира смущенно кивнула головой и с опаской оглянулась на вход в шатер. Мудрое лицо старой провидицы озарилось нежностью и добротой. Погладив девочку по голове, она сказала:

– Несмотря на то, что Мирина стала могущественной белой жрицей, в душе она осталась все той же озорной веселой девчонкой. Томира, не надо сердиться на ее беззлобные смешки и замечания! Мириночка любит тебя всем сердцем и искренне рада, что ее верной подруге приглянулся такой красивый умный и смелый мальчик. Скажу тебе по секрету, что мне недавно довелось услышать, как Мирина горячо молилась богине Апи. Она просила, чтобы через несколько лет Гойтосир стал твоим надежным заботливым мужем и крепко любил бы тебя всю жизнь.

– Правда!!! Ну, какая же я право дурочка! – с неописуемым восторгом закричала Томира. – Как я могла сомневаться в моей дорогой Мириночке?! – взвизгнула она и, бросившись на шею Аргимпасе, принялась целовать ее щеки, лоб, нос и подбородок.

– Приходи ночью в наш шатер, и мы обязательно вместе с Мириной изготовим для Гойтосира мощный амулет-оберег! – пообещала растроганная жрица.

Томира кинулась навстречу вошедшей в шатер Мирине и чуть не задушила ее в своих объятьях.

– Что случилось? Что с тобой, Томира?! – опешила от неожиданности девочка.

– Ты даже не представляешь, как я люблю провидицу Аргимпасу и тебя, мою ненаглядную верную подругу!!! – воскликнула Томира и вприпрыжку побежала к себе домой.

Мирина посмотрела ей вслед и, недоуменно пожав плечами, принялась готовить для бабушки ароматный травяной чай.

Под покровом ночи, сидя у алтаря с разложенными на нем когтями животных, мелкими позвонками, клювами и перьями хищных птиц, Аргимпаса и Мирина делали амулет-оберег для Гойтосира. Томира сидела чуть поодаль от занятых священнодействием жриц и с усердной молитвой плела для оберега прочный шнурок из алого шелка. Воздух в шатре был пропитан дымом от курящихся благовоний и тлеющего очага. Когда все было готово, Аргимпаса приоткрыла вход в шатер, чтобы ночной ветерок унес густой дым и стойкие запахи. Томира осталась ночевать у подруги, так как в родительской юрте на ее постели расположился Гойтосир. Немного пошушукавшись, девочки крепко заснули.

Утром, после завтрака, Аргимпаса велела Томире привести к ней Гойтосира, и та полетела как стрела, исполнять приказание жрицы. Подросток с трепетом вошел в шатер знаменитой провидицы и нерешительно остановился у входа.

– Подойди ко мне, Гойтосир! – властно позвала его жрица.

Томира подтолкнула в спину юного табунщика и, забежав вперед, встала рядом с Аргимпасой. Взяв в руки драгоценный ларец, Мирина вынула из него готовый амулет и почтительно передала его бабушке. Приблизившись к оробевшему Гойтосиру, Аргимпаса надела ему на шею амулет-оберег и торжественно произнесла:

– По просьбе Томиры мы изготовили для тебя этот могучий оберег, защищающий от сил Зла! Обладатель этого амулета в момент опасности способен обрести силу медведя, стремительность барса и зоркость орла.

Гойтосир с признательностью опустился на колени перед Аргимпасой и, почтительно взяв ее руки, поцеловал в раскрытые ладони. Жрице пришелся по душе этот симпатичный, крепко сложенный паренек. Она благословила Гойтосира и, возложив руку на его голову, закрыла глаза. Гойтосир и девочки, затаив дыхание, ждали, что скажет провидица.

– У тебя отважное сердце, Гойтосир, и чистая незамутненная пороком душа! – зазвучал ровный величественный голос Аргимпасы. – Твой жизненный путь светел и ясен. Несмотря на трудности, которые тебе предстоит преодолеть, ты с честью и достоинством выйдешь из любой сложной ситуации и не посрамишь гордый род царских скифов. Ты не вéдаешь, Гойтосир, что твое счастье столь близко, но прозрение будет подобно ослепительной вспышке молнии! Так будь же счастлив, мальчик! Доброго тебе пути!!!

Выслушав пророческие слова, Гойтосир поднял голову и с благоговением посмотрел в мудрое лицо пожилой жрицы. Темные бездонные глаза Аргимпасы мерцали как яркие звезды на ночном небе. Провидица подняла с колен юного табунщика и коснулась губами его лба.

– Чем же я смогу отблагодарить, Вас за прявленные великодушие и доброту?! – молитвенно сложив руки, проговорил взволнованный Гойтосир.

– Не беспокойся об этом, мальчик! – мягко отозвалась Аргимпаса. – Ты пригнал в подарок Томире прелестную лошадку, и тем самым твоя семья с лихвой отплатила за оберег, который мы с Мириной изготовили для тебя. Мы очень любим Томирочку, она нам как родная!

– Томира и есть моя кровная сестра! – вмешалась в разговор Мирина. – Мы произвели с ней священный обряд братания.

С этими словами девочки подняли рукава. На левом запястье у каждой – розовел небольшой шрам от пореза акинаком. Аргимпаса одобрительно кивнула головой и улыбнулась. Гойтосир с уважением посмотрел на серьезные личики неразлучных подруг. Провидица пригласила мальчика пообедать вместе с ней, Мириной и Томирой, на что тот охотно согласился.

После обильной сытной еды, присланной вождем Таргитаем, Гойтосир засобирался в дорогу. Томира с Мириной вызвались проводить его до берега Катуни. Попрощавшись с гостеприимными родителями Томиры, Гойтосир забрал своего застоявшегося жеребца, и дети двинулись в путь. Шумно болтавшие между собой Мирина и Гойтосир тщетно пытались развеселить приунывшую Томиру. Когда они добрались до берега реки, подросток тепло распрощался с полюбившимися ему бойкими девчушками. Затем Гойтосир по-молодецки вскочил на коня и, приветливо взмахнув рукой, припустился галопом вдоль каменистого берега Катуни.

Когда юный всадник скрылся из виду, Томира залилась горючими слезами. Ласково обняв безутешно рыдающую подругу, Мирина повела ее в кочевье.

МЕСТЬ ЧЕРНОГО ШАМАНА

В полдень следующего дня в кочевье на взмыленном коне прискакал табунщик Мадий. Резко осадив жеребца у шатра вождя, он окликнул Ширака, точившего неподалеку на камне свой верный акинак. Воин помог Мадию снять с крупа коня надежно притороченного к седлу пленного массагета и затащить его в шатер Таргитая. Грубо швырнув к ногам вождя связанного по рукам и ногам плененного врага, Мадий доложил:

– Большой отряд массагетов под покровом ночи совершил внезапный налет на отдаленное скифское пастбище. Они зверски убили пятерых табунщиков и угнали два табуна породистых лошадей. О случившемся поведала истекающая кровью жена погибшего табунщика, чудом уцелевшая после жуткой бойни. Нам удалось нагнать похитителей и вернуть табуны, – сделав паузу, Мадий презрительно взглянул на жестоко иссеченного пастушьими кнутами, чуть живого от побоев массагета. – Мы тут допросили одного из захваченных в плен врагов и выяснили, что массагеты вступили в сговор с племенем лихих кочевников гуйфанов и спешно собирают войско, чтобы сообща двинуться на наше кочевье.

Пленный с трудом поднял окровавленное лицо, рассеченное сыромятным кожаным хлыстом и, желчно хохотнув, выкрикнул:

– На сей раз тебе не поздоровится, Таргитай! С помощью бесстрашных гуйфанов мы истребим твое ненавистное племя!

– Что-о-о-о?! Ты осмелился грозить мне, ничтожный массагет!!! – взревел взбешенный неслыханной наглостью Таргитай.

Стиснув увесистые кулаки, он шагнул к пленнику и, ухватив его за шею, рывком поднял в воздух. Смачно плюнув в перекошенное от удушья лицо массагета, вождь с такой силой грохнул его об пол, что тот откатился под ноги Мадия.

– Убить мерзавца!!! – громогласно рявкнул Таргитай, указывая рукой на поверженного наземь врага.

Мадий с готовностью кивнул головой и мощным пинком вышвырнул из шатра корчившегося от боли массагета. Вскоре снаружи раздался короткий вопль и вернулся Мадий, с брезгливым видом вытиравший окровавленный сагарк.

Во власти мрачных размышлений Таргитай некоторое время раздраженно ходил по шатру. Мадий и Ширак терпеливо ждали, какое же решение примет вождь по поводу внезапного вторжения массагетского отряда на территорию скифского племени. Таргитай не был безрассудным человеком, как опытный стратег он трезво оценивал создавшуюся ситуацию. Заклятые враги скифов – массагеты вновь подняли голову, на сей раз, объединившись с кочевниками гуйфанами – одним из самых многолюдных и кровожадных племен Алтайской степи. Таргитаю было ясно, что без поддержки союзников его племя не сможет противостоять столь сильному воинству, даже с учетом того, что массагеты были изрядно потрепаны после недавней битвы со скифами. Приняв, наконец, нужное решение, вождь резко остановился перед Шираком и Мадием, замерших в напряженном ожидании. Устремив пристальный взор на суровые мужественные лица своих преданных воинов, Таргитай сухо и отчетливо произнес:

– Сражаться в одиночестве против столь многочисленного вражеского войска, я считаю безумием! Потому ты, Ширак, немедля отправишься за подмогой к скифскому вождю Кадрию, вместе с которым мы неоднократно ходили войной на ненавистных врагов, одерживая убедительные победы, – сделав паузу, Таргитай обратился к Мадию. – Отбери в кочевье с десяток самых лучших наездников. Вам предстоит оповестить о готовящемся вторжении врагов всех наших табунщиков на ближних и дальних стойбищах и созвать ополчение.

Отвесив почтительный поклон, Ширак и Мадий, явно довольные мудрым решением, принятым вождем, бросились исполнять его приказание. Вскоре могучий всадник на рыжем грудастом скакуне покинул кочевье и во весь опор помчался по жарко дышащей степи. Чуть позже из стойбища, погоняя резвых лошадей, устремились в разные стороны десять вооруженных до зубов скифских конников.

В течение дня в кочевье продолжали поступать сведения о внезапных нападениях на отдаленные пастбища разбойничьих шаек массагетов. В жестоких неравных схватках гибли скифские табунщики и их семьи, угонялся скот. От невозможности немедля прийти на помощь попавшим в беду соплеменникам, Таргитай в бессильной ярости метался по шатру и рычал, как раненный зверь. Даже Мирина предпочла в этот момент не попадаться на глаза своему грозному отцу. В кочевье со всех сторон стекались вооруженные отряды скифских всадников.

За ужином настроение вождя несколько улучшилось, он перестал метать гром и молнии. Сумрачно и угрюмо Таргитай раздирал руками тушку жареной куропатки, почти не жуя, глотал мясо и с хрустом разгрызал кости. Не успел он закончить трапезу, как в шатер вбежал один из телохранителей и четко доложил:

– В наше кочевье прибыл посол презренных массагетов! Он ведет себя крайне вызывающе и требует личной, без свидетелей, встречи с вождем!

Резко отпихнув от себя блюдо с недоеденной куропаткой, Таргитай гордо распрямил широкие плечи и громогласно с достоинством произнес:

– Немедля привести ко мне массагетского посла!!!

Воин со всех ног бросился исполнять приказ вождя племени. Вскоре снаружи послышалось злобное рычание и лай верных псов, охранявших жилище хозяина. Откинув полог из толстой кошмы, в шатер вошли два стражника, за ними, горделиво ступая, следовал молодой богато одетый массагет. Таргитай жестом руки отпустил своих телохранителей. Оставшись наедине с вражеским послом, Таргитай вперил в него тяжелый пристальный взгляд. У массагета была крайне неприятная прыщавая физиономия с приплюснутым носом и маленькими бегающими глазками. По лицу юноши было нетрудно догадаться, что порок глубоко укоренился в его темной душе. В отталкивающем облике посла было нечто странное, что насторожило вождя.

– С чем пожаловал, массагет?! – грубо и мрачно проговорил Таргитай.

Гадко усмехнувшись, юноша высокомерно взглянул на скифского вождя и, выпятив грудь, гордо произнес:

– Меня зовут Скилур! Я прибыл с целью сообщить, что вождь непобедимого массагетского племени Фарзай и его брат – могущественный шаман Аморг объявляют тебе беспощадную войну, ненавистный Таргитай.

При упоминании о черном шамане Аморге кровь ударила в голову скифского вождя, приведя его в неописуемую ярость. Топнув ногой, Таргитай гневно сдвинул брови и зычно гаркнул:

– Пошел вон, массагетский щенок!!! Убирайся, пока я не задушил тебя собственными руками!!!

Скилур отступил назад и судорожно вцепился пальцами в амулет, висевший на его груди поверх одежды. Амулет представлял собой сложное переплетение из черных перьев хищной птицы, окровавленных лапок совы и зубов ядовитой змеи. Отвратительная физиономия массагетского посла вдруг словно окаменела, бегающие глазки остекленели, и их немигающий змеиный взор сосредоточился на лице Таргитая. Внезапно вождь почувствовал, что будто темный мóрок неудержимо затягивает его в свои холодные липкие сети, подавляя волю и лишая сил. Умудренный опытом Таргитай понял с кем имеет дело и, потому, резко тряхнув головой, вызвал в своем сознании светлый образ провидицы Аргимпасы. В тот же миг Скилур жутко вскрикнул от обрушившегося на него неведомо откуда мощного энергетического удара и, корчась от нестерпимой боли, грохнулся навзничь на пол. Переведя дух, массагет с трудом поднялся на карачки, а затем, с силой оттолкнувшись от пола – на ноги. Медленно развернувшись спиной к скифскому вождю, Скилур с издевкой бросил через плечо: