Хронотопи

«Мечта, спрятанная в изумруде: Тайная метка и пропажа»

Мало кто знал, что Данила вкладывал в каждую работу частицу своей тайны. Он знал: его цветы переживут его на века. Внутрь бутона, под основание тычинок или в скрытый паз стебля, он всегда прятал крошечную, видимую лишь под лупой, гравировку – стилизованную ящерку, символ Хозяйки Медной горы, его вдохновительницы и хранительницы тайн камня. В смутные времена, когда мастерскую Фаберже закрыли, а хозяева бежали, Данила исчез, прихватив лишь личные инструменты и один незаконченный цветок – тюльпан с рубиновыми прожилками на эмалевых лепестках. Следы его терялись в хаосе революции.

«Парижская находка: Букет незабудок и голубой гранат»

В 1922-м на аукционе в Париже всплыл изящный букетик незабудок работы Фаберже, атрибутированный как утерянный. Но экспертов поразила центральная вставка: вместо привычного бриллианта там сиял редчайший голубой гранат, камень нехарактерный для фирмы. Знатоки перешептывались: "Хозяйка одобрила бы этот выбор", – и их догадка подтвердилась, когда на тончайшем золотом стебле под микроскопом обнаружили ту самую крошечную ящерку – знак Данилы.

– Вот она, золотая зацепка! – Алексей вскочил, энергия била из него ключом. – Цветы Фаберже! Не просто ювелирные изделия, а… носители его тайны! Ключи? Артефакты? С них и начнем в Питере. Ищем любые следы этих цветов, особенно с ящеркой. И этот незаконченный тюльпан…

– Я, честно, и не знал, что Фаберже делал цветы, – удивленно признался Сергей, разглядывая репродукцию незабудок. – Думал, только яйца царям к Пасхе лепил. А тут… целая ботаника в камне. Красиво, черт возьми.

– Решено! – Марина уже лихорадочно листала приложение авиакомпании на телефоне. – Завтра вылетаем в Питер. Билеты бронирую на утренний рейс. – Она обвела взглядом Дмитрия и Игоря, пытаясь передать уверенность, которой сама не до конца чувствовала. – Вам тут, я думаю, скучать не придется. Следите за датчиками, за Часовней… и за соседней сосной, вдруг она тоже куда-нибудь уедет. – Она попыталась пошутить, но шутка вышла нервной.

– Ладно, катитесь в свою культурную столицу, ищите каменные тюльпанчики, – буркнул Игорь, устроившись в кресле поудобнее, но в его глазах читалась тревога. – Только смотрите, не разбудите там чего похуже наших Стражей. А скучать… – он махнул рукой в сторону мигающих приборов Дмитрия, – …не дадите. Видеосвязь рулит. Докладывайте каждый шаг. Особенно если найдете того банкира или его незадачливую жену. – Он закрыл глаза, но напряжение в его позе говорило, что покоя не будет ни ему, ни тем, кто отправится на поиски Города Камня под Городом на Неве.

Глава 9

Эрмитаж – Хижина отшельника.

Лето, отшумевшее грозами над уральскими болотами, сменилось золотой, прохладной осенью в Северной столице. Питер встретил друзей буйством красок, достойным палитры старых мастеров: клены и липы осыпали тротуары и набережные горящей позолотой, а гранитные стены казались еще величественнее под низким, серо-жемчужным небом. Город дышал историей – шпили Адмиралтейства и Петропавловки пронзали тяжелые облака, фасады цвета чайной розы, лаванды и прогорклой слоновой кости отражались в темной глади каналов, как в старом, потрескавшемся зеркале времен.

Алексей поднял мокрый, багряный кленовый лист, зацепившийся за его рукав:

– Будто обрывок карты сокровищ, выпавший из рук самого Данилы. Или Хозяйки.

Сергей вдыхал полной грудью насыщенный воздух – мокрый гранит, сырая земля из-под решеток, острый запах моря с Финского залива и призрачный шлейф корицы, витавший меж старых стен где-то у Гостиного двора.

– А если не видел Питер осенью – не жил вовсе! – звонко воскликнула Марина, кружась в спонтанном танце с ярко-розовым платком, единственным ярким пятном на фоне серых плащей и тусклого неба. – Он же… живой! Каждый камень здесь дышит историей!

Невский проспект, как гигантская река времени, втягивал их вглубь города. Фонари зажигались раньше времени в наступающих сумерках, их золотистые отражения плясали в лужах-зеркалах вместе с черной вороной, проплывающими облаками и золотыми листьями-корабликами. Ветер, пробирающийся сквозь арки мостов, пел свою вечную песню о широкой, могучей Неве, несущей в своих темных водах отблески городских огней и клочья хмурого неба.

– Слышите? – Марина остановилась, приложив ладонь к облупившейся лепнине старого доходного дома. – Стены шепчут: «Тайна… Ищи…» – Алексей прислушался: гул трамвая, пронзительные крики чаек, отдаленный гудок парохода – будто сам город дышал тысячей голосов, сливаясь в один таинственный гул.

Питер переливался сложным витражом впечатлений: золото листвы на фоне серого гранита, серебро осеннего дождя, матовый свет фонарей на бирюзовых фасадах. И трое друзей, затерянные в его каменных лабиринтах, вплетались в этот вечный, меланхоличный и прекрасный осенний узор.

Их пристанищем стала небольшая гостиница «Старый Медведь» – трехэтажное здание петровской эпохи, спрятанное в тихом переулке у Троицкого моста. Внутри пахло историей: дубовые панели темнели от времени, витражи с двуглавыми орлами отбрасывали на пол цветные блики даже в пасмурный день, а запах дорогого, давно забытого парфюма въелся в бархатную обивку кресел и тяжелые портьеры. Из окна их номера дрожало в черной воде Малой Невы отражение золоченого шпиля Петропавловской крепости – немой страж Города Камня.

Вечером, в уютном, но тесном номере, заваленном архивными бумагами, распечатками и старыми книгами, начался мозговой штурм при свете настольной лампы с зеленым абажуром.

– А если Данила не просто исчез, а… растворился здесь? – Марина разложила на столе пожелтевшие фотографии мастерской Фаберже на Большой Морской. Ее пальцы указали на неясную фигуру в углу снимка, склонившуюся над верстаком с резцом в руке. – Его «цветы» – часть коллекций, но его знак… его ящерка… Она могла стать частью самого города. Мелкие гравировки на колоннах Исаакия, в узорах решеток Летнего сада, на фризах старых домов… Его метка повсюду!

Сергей фыркнул, развалившись в глубоком кресле с гравюрой Эрмитажа:

– Искать иголку в стоге сена размером с Питер? Под чужим именем, как граф Калиостро? Легко! – Он иронично поднял бокал с чаем.

– Не смейся, Сергей, – Алексей прижал ладонь к холодному оконному стеклу, за которым мелькали огни Невского и силуэты прохожих. – Вот. – Он ткнул пальцем в распечатку из архива Главного штаба. Отчет о восстановительных работах в Зимнем дворце после наводнения: «Мастер-камнерез Д.К. выполнил реставрацию мраморных колонн Георгиевского зала с применением неизвестной техники консервации камня». – Стиль описания работ, упоминание «неизвестной техники»… очень похоже на описания в сказах Бажова. След ведет прямиком в Эрмитаж. В самое сердце Города Камня.

– Завтра – Национальная Библиотека. Спецотдел редких фондов. У меня там знакомый библиотекарь, – пробурчал Сергей, утопая глубже в кресле, но в его глазах уже горел азарт охотника. – Надеюсь, он не в отпуске. Или не умер со времен моего последнего визита.

Утро в Спецотделе библиотеки было тихим, нарушаемым лишь шелестом страниц и скрипом старых стульев. Пыльные лучи света пробивались сквозь высокие окна. Марина в белых хлопчатобумажных перчатках с трепетом историка, нашедшего клад, листала огромный, тяжелый альбом с фотографиями изделий Фаберже. Пальцы ее внезапно замерли на странице с изумительной орхидеей «Царица Ночи».

– Смотрите! – ее голос едва слышным шепотом прозвучал в тишине зала. Она придвинула лупу к фотографии крупным планом. – Вот же она! У самого основания стебля, под изгибом листа… крошечная гравировка! Ящерка! Та самая! – Голос ее задрожал от волнения. – Его знак! Значит, цветы – не просто ювелирные шедевры… они его послания! Его… метки на карте тайны!

– Ребята, тише, – Алексей подвинул к себе потрепанный, пожелтевший строительный чертеж части Эрмитажа, датированный началом XX века. – Видите это помещение? Вот здесь, между кладовой N7 и вентшахтой. На всех современных планах и схемах музея… его нет.

– Потайная комната? Комната Данилы? – Сергей отложил гравюру, на которой он тщетно искал ящерок.

Марина ахнула, ткнув пальцем в угол чертежа, где архитектор поставил свою подпись и… небольшой условный значок.

– Вы что, слепые?! Точь-в-точь та же ящерка! Только стилизованная под клеймо! – Она торжествующе посмотрела на друзей.

– Поздравляю, Шерлоки, – Сергей сфотографировал чертеж на телефон. – Нам туда. В самое логово льва. То есть, Эрмитажа.

– Неужто и в Эрмитаже у тебя есть связи? – убирая перчатки в специальную коробку, с недоверием спросила Марина.

– Повезло, Марин, повезло, – Сергей уже набирал номер, отойдя к окну. – Алло? Денис? Привет, это Сергей… Давно не виделись! Слушай, огромная просьба… Да, именно туда… Сегодня? Отлично! Герой! Встречаемся у Атлантов? Супер!

Дворцовая площадь оглушила своей монументальностью и размахом. Зимний дворец возвышался, как неприступная цитадель прошлого – бесконечные колонны-гиганты, бирюза фасада под осенним небом, золото карнизов, мерцающее даже в серый день. Врата музея казались порталом в другое измерение. Внутри – царство мрамора, алые ковры, бесконечные анфилады залов, и везде – позолоченные атланты, несущие тяжесть веков на каменных плечах. Воздух был густым, пропитанным запахом старого дерева паркета, воска, музейной пыли и невысказанных тайн.

Их гид Денис, молодой археолог и старый знакомый Сергея по университету, с озабоченным видом провел их по служебным коридорам, мимо хранителей и реставраторов, в подвальные помещения под Невской анфиладой, к предполагаемому месту потайной комнаты.

– Вы – мои аспиранты, пишете диплом по архитектуре подземелий Зимнего. Зашли на пять минут, посмотреть на кладку. Больше никуда не ходите. Удачи, – Денис озабоченно огляделся и скрылся в лабиринте подсобок.

– Эрмитаж – это не просто музей, – прошептала Марина, озираясь по сторонам в полумраке подвала, освещенного лишь тусклыми лампочками. – Это машина времени, сложенная из камня, золота и… секретов.

– Ван Гог и Рембрандт подождут. Ищем вход, – Алексей начал методично простукивать массивную, покрытую толстым слоем краски стену. – По чертежу – должно быть где-то здесь. Между этой колонной и вентиляционной решеткой.

Сергей открыл фото чертежа на телефоне, увеличив нужный фрагмент:

– Ищем ящерку или какие-то странные символы. Трещину. Щель. Что угодно!

– Да вы что, слепые?! – Марина вдруг воскликнула, схватив Алексея за руку. – Вот же она! Вся стена! – Она начала водить пальцем по стене, по которой только что стучал Алексей, затем перевела руку на пол, на противоположную стену, на потолок. – Видите линии кладки? Швы? Вот – голова… вот изгиб туловища… вот задняя лапа… вот хвост, упирающийся обратно в голову! Она на всю комнату! Гигантская ящерка, вписанная в саму конструкцию!

– Ящерка-Уроборос! – воскликнул Алексей, осознав масштаб. – Символ вечности, цикличности, бесконечного возвращения. Ключ!