Лесная прогулка во тьму

Лесная прогулка во тьму

Даулет Шалабаевич Баланбаев

© Даулет Шалабаевич Баланбаев, 2025

ISBN 978-5-0065-5419-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ 1

ЭПИЗОД 1

ТЕРАПИЯ

Судьба – это завершенная история, словно давно написанная книга. Люди обречены двигаться по ее проложенному сюжету, и ничто не собьет их с пути.

Тимуров Саят

1

Лес выглядел зловеще. Было в нем нечто странное и таинственное.

По непонятным причинам скопление серо-бурых сосен наводило чувство меланхолии, постепенно перерастающее в навязчивую тревогу. Многие всерьез верили в существование некого злого духа, якобы обитавшего в этом месте с незапамятных времен. Очевидцы поговаривали будто слышали завывание и даже странные песни, исполненные нечеловеческим голосом. Вероятно, всему виной мог оказаться могучий голос природы – постоянный гул, что поднимался из-за частого усиления степного ветра…

Летний сумрачный день. Серый старенький внедорожник Toyota Prado находился на опушке у самого леса. Рядом стояли двое мужчин, оживленно беседуя и жестикулируя. Вскоре их разговоры сошли на нет, и они неторопливо двинулись в чащу. Вступая в объятия лесного царства, один из них взглянул на своего высокого сурового спутника, на лопату в его руках, и кротко обернулся напоследок.

Прогулка их продлилась недолго. Выбрав подходящее место, человек с лопатой воткнул ее в землю и что-то сказал. Другой улыбнулся и принялся медленно и с большой неохотой копать.

Усилился ветер, шелест листьев и веток оглушал своим неистовым шипением, отчего Саяту пришлось напрягать голос, срываясь на крик:

– Сегодня шеф исполняет мои приказы.

– Весело тебе, да? А ты знаешь, что и я ужасно веселюсь? А?! – ответил вопросами Канат Кенесбекович и перестал копать яму. Это был худощавый мужчина среднего роста, около сорока лет. Его впалые глаза скрывались под синими стеклами квадратных очков, а голову украшала округлая прическа кудрявых седых волос. В тот самый момент его потное лицо выражало гнев и в то же время полную растерянность.

– Смотрю, вы к этому не привыкли. К обычному труду.

Канат воткнул лопату в землю и снова посмотрел на подчиненного. На нем была чёрная кожаная куртка, синие джинсы и старые кирзовые сапоги. Глаза его блестели, а на губах застыла тонкая ехидна улыбка.

Ветер немного успокоился, и шеф монотонно проговорил:

– Твой план удался. Так чего же ты хочешь?

– Поговорить, – ответил Саят. – Расскажу вам одну интересную историю. Она об охоте. Тогда вы, наконец, поймете кто я такой.

– Ха! Обычно из тебя даже слова не вытянешь, а здесь смотрю хрен заткнешь. Так ты у нас охотник? Интересно. – злобно оскалился Канат. Он не сдвинулся с места, наблюдал за Саятом, крепко сжимая лопату в руках.

– Бросьте. Даже не думайте об этом. – и Саят продемонстрировал почему: он вытянул из кармана куртки оружие. Девятимиллиметровый пистолет Макарова.

…Некоторые все же были очарованы густым древесным массивом, магнетически завораживающим, чье дыхание опьяняло и приносило приятную прохладу. Мрачный и в тоже время манящий, он находился среди прилегающего к нему обширного пшеничного поля, над которым виднелась старое черное пугало, издали казавшееся призраком.

– Так чего же ты опять затих. Где обещанная история?

– Будет вам история. Вижу, что вы устали. Может быть чаю? У меня есть термос с горячим чаем. Ну что, устроим небольшое совещание, начальник?

Канат разжал руки, лопата опустилась на землю, и он двинулся к автомобилю. Он шел первым, угрюмо смотря под ноги – на сухую землю и запыленные туфли. Позади Саят насвистывал беспорядочную мелодию, прерываясь на ехидные комментарии:

– Ах, да, сподручных теперь у вас нет. Так что придется наливать самому.

Канат не спешил. Он огляделся: позади лес, впереди пшеничное поле, насыщенное и спелое. Легкой волной золотое море качнулось с порывом ветра. Вдалеке он заметил нечто черное, и появилась надежда. Он приготовился дать деру, но сообразил, что объект статичен. Пугало. На одном из деревьев злобной насмешкой каркнула ворона. Он фыркнул по этому поводу и открыл дверь с водительской стороны, нагнулся и взял небольшой жестяной термос, находившийся в подстаканнике. Руки ощутили приятное тепло, поднялся небольшой пар, и он поспешил налить чаю.

Саят помолчал с минуту и принялся рассказывать свою сокровенную историю:

– Надо же столько раз рассказываю, и всегда не знаю с чего начать. Когда мне было тринадцать…

– История видимо длинная? – перебил Канат, сдувая пар с напитка.

Рассказчик задумался на какой-то момент, словно не в состоянии припомнить некую примечательную деталь рассказа, но вскоре взгляд его прояснился, и он начал:

– Сначала, расскажу об отце. Он обожал охоту, правда охотником был не очень, но его страсть всегда впечатляла меня. Она с годами передалась и мне. Вот только он охотился на дичь, а я…

Саят вытащил из кармана пачку сигарет, вытянул зубами сигаретку, зажег ее, и смачно затянулся. Начальник в это время преспокойно наслаждался стаканчиком черного чая.

Подчиненный продолжил:

– В общем, мой отец был со сложным характером. Он часто пил, но только не на охоте. Он говорил, что если хочешь выпить, то езжай на рыбалку. А охота – это особое занятие. Что-то в этом духе, чуть ли не искусством охоту называл.

И вот однажды я поехал с ним в лес. Видимо он не хотел быть один, и тем самым решил убить двух зайцев одним выстрелом: провести время с сыном и насладиться любимым делом. Кстати, именно здесь мы и охотились в тот день. Забавно да? Кстати, я никогда я не видел здешнего духа. Говорят, люди часто теряются в этом лесу и слышат голоса. Но это все сказки. Хотя у этих сказок есть свой шикарный плюс: сюда редко кто приезжает.

– Да что ты! И поэтому мы здесь?

– Мы здесь потому, что девяностые, наконец закончились. И ваше время ушло. Не перебивайте, пожалуйста, шеф. Вопросы будут потом.

– Как жаль, – вновь оскалился Канат.

– Так вот, у нас была старая Нива, помню, как ехал сюда с особым энтузиазмом. В моей эти воспоминания о первой охоте остались настолько четкими, будто это было вчера. Знаете, воспоминания из детства самые сильные. Я думал, что будет неплохое такое приключение, но мои надежды не оправдались. Я любил поболтать, а вот отец был как немой. Два слова из него не вытянешь. В то время их брак с матерью трещал по швам, и он вечно ходил поникший и не был похож на себя.

Канат Кенесбекович прервал сей увлекательный рассказ, выплеснув горячий напиток на Саята: попал лишь отчасти, львиная доля не долетела. Он сразу вскочил с места в атаку, но несмотря на внезапность, попытка не удалась. Нападение было отбито прямым ударом рукоятью пистолета. Очки сломаны прямо по – середине, и при этом сильно пострадала переносица, отчего полилась кровь.

– Вот же сука! Ты меня обжог. – сообщил Саят, и дополнил свое негодование ударом в живот по лежащему боссу. Поправка: бывшему боссу.

– Попил чаю и хватит. Можешь пока полежать после плотного завтрака. Отдохнуть, так сказать. – что бывший начальник собственного и делал, зажав ноздри, – А я продолжу. О чем это я? Ах, да-а! Мы выехали рано утром и прибыли в этот лес около восьми. Я успел немного поспать дорогой, перед самым приездом. Моросил небольшой дождь. Мы вышли из машины, и у меня появилось какое-то смутное уныние, возможно даже плохое предчувствие. Ну, знаете, бывает такое, когда встаешь утром и ощущение, будто лучше ничего особо важного в этот день не делать, ибо хреново все будет. Плюс уныние отца. Ха! Прямо как у нас с вами.

Ехали мы той же самой дорогой, что и сейчас. Рядом с тем озером, – Саят повернулся и указал, вдалеке располагалось большое темно-синее озеро. – Красивое, да?

– Надо же! Из тебя вышел бы хороший рассказчик! Волнующие темы детства. – прервал его Канат.

– Я хочу, чтобы вы дослушали до конца.

– Как знаешь, но меня уже ничем не напугать. Надеюсь, это не история про первый стояк? Именно в этом лесу, только здесь у тебя случается эрекция, с мужиками, которых ты привозишь насильно? – Канат сел на землю, выпрямив ноги, и от души рассмеялся.

– Очень смешно! В вашем стиле. А я продолжу. Мы подъехали, а там стая гусей поднялась, отец остановился и крикнул мне, чтобы я подал ему ружье. Он вышел из машины, прицелился и выстрелил. Затем еще раз. Второй выстрел оказался удачным, я увидел летящего вниз серого гуся. Он приземлился в поле.

Когда мы добрались до него отец достал нож. Он протянул его мне, но я ничего не понял. «Возьми» – сказал он, – «Ты уже взрослый мальчик, Саят. Перережь горло». Я наклонился и увидел, как животное задыхалось. Казалось, что гусь вот-вот умрет сам. Отец понял, о чем я думал и сказал: «Не бойся. Режь» Я резко полоснул по горлу. В первый раз ничего не вышло, тогда батя схватил его за клюв, и держал. Ощущение для меня было новым. Редкое ощущение. Я знал, что когда-нибудь придется резать барана (возможно поэтому он решил потренировать меня на гусе, вместо того, чтобы просто ударить гуся в сердце). Словом, от этого не сбежишь. Люди испокон веков убивали животных, и в этом нет ничего зазорного. Но в первый раз… в этом было что-то особенное.

Отец положил пернатого в багажник Нивы. Было уже около десяти утра. Время летело быстро, и мы решили перекусить. Ели в машине. Гусь не слабо так перебил мне аппетит, в том плане, что он вонял, да и воспоминания его предсмертных содроганий не давали мне покоя. Плохо поработал значит, говорил отец, когда увидел, что я почти не притронулся к своей порции тушенки. Зато кружечка чая подействовала на меня лучше – тонизировала. Кажется, дождь собирается, Канат Кенесбекович, давайте копать дальше.

– Может, хватит?

– Боюсь, что надо. Дайте мне рассказать до конца, и мы придем к соглашению.

Канат выдохнул и с отчаянием ответил:

– Хорошо, – он сделал паузу, прежде чем начать, – Мне кажется, ты ненормальный, и это здорово, мне нужны маньяки с такой физической подготовкой. Убивать ты хорошо умеешь, но вот пытать…. Откровенно не впечатлен. Я как раз-таки спец в этом деле.

И как, между нами, вообще такое могло случиться?! Мы ведь дополняем друг друга.

– Знаю, мои психологические игры не сработают с вами. Но это все для моего собственного удовольствия. Я внедрился в банду только для того, чтобы ее уничтожить.

– Вот значит как. А теперь наслаждаешься моей беспомощностью? Скажу тебе, что у меня есть хорошие люди, в том планке, что они помогут вылечить твою голову.

– Спасибо. Как всегда, с заботой обо мне! Я ценю это, – положил он руку на грудь. – А теперь идемте копать.

Ничего другого и не оставалось, оба они направились к месту небольшой ямы в молчании.

2

За три с половиной часа до событий в лесу.

– Скоро. Очень скоро, – прошептал Саят.

Теплые лучи утреннего солнца пробились сквозь стекло в оконой раме и коснулись его лица. Саят поднялся с кровати и облегчено вздохнул. В голове его пульсировала лишь одна мысль: сегодня он завершит работу над одним из самых сложных проектов в жизни. Это вдохновляло его и дурманило разум.

День же начался буднично: с физической зарядки и холодного душа. На завтрак он съел омлет и выпил кружку горячего кофе. Утренний перечень ритуалов завершала сигарета. На мгновенье он представил, как вечером вернется домой, уляжется на мягкую кровать и заснет.

Перед выходом он посидел на дорожку в прихожей, пристально вглядываясь в отражение в зеркале и размышляя о самом себе и собственной истории.

– Закончи то, что начал. – произнес он и ударил себя кулаком по лбу.

Саят – коренастый мужчина среднего роста. Лицо же его совсем не подходило к крупному телу, оно излучало некую приятную доброжелательность и выглядело моложавым, как у слащавого актёра кино. Это настораживало и казалось глупым. Так они считали – трое бывших полицейских, с некоторых пор, ставших бандитами. Примкнуть к ним оказалось легкой задачей, но вот уничтожить – вопрос подходящих обстоятельств и места.

Во дворе стояла утренняя прохлада. Погода сменилась на пасмурное унынье. Солнце скрылось за плотными серыми облаками, и заморосил мелкий дождь. Он запустил двигатель автомобиля и отправился на работу. Так ему нравилось думать об этом занятии. Хотя играться с чужими жизнями и выжидать, словно аллигатор на водопое не доставляло удовольствия, но окончание этого сулило небывалое облегчение. Все для того, чтобы спасти хотя бы еще одного человека.

Пункт назначения в то утро – пригородный коттедж из красного кирпича, огражденный металлическим забором. Он долго стучал в дверь, а затем и в окна, прежде чем ему открыли. На пороге его встретил «коллега» по опасному бизнесу – упитанный мордоворот с бледным лицом и потускневшим взглядом.

– Ты опоздал.

– Знаю. – пробурчал Саят.

– Ну заходи. Чего встал?

Вот так охотник пожаловал на этот веселый утренник жестокости. Бандит провел его по длинному коридору в гостиную. Просторная гостиная, окна которой были завешаны плотными темными шторами. Его тут же бросило в пот. Здесь был и шеф этой преступной шайки – Канат Кенесбекович. Он курил сигарету, пуская густой дым, и ухмылялся, а перед ним сидел виновник торжества. Мужчина истекал кровью. Его привязали к стулу грязной плетенной веревкой.

– Не надо. Не надо, прошу. Зачем вы это делаете? Бизнес теперь ваш. – прошептал он дрожащим голосом.

– Тихо. – ласково пролепетал Канат. – Сайран, дружище, успокойся. – глаза его округлись, он улыбнулся и насмешливо произнес. – Ведь я предупреждал тебя! Это ты заставил меня притащиться сюда, и делать это. Будто мне больше заняться нечем. Будто я какой-то маньяк.

– Пожалуйста, не надо. – взмолился Сайран.

– Пусть он замолкнет. – рявкнул Канат.

Бандиты тут же взяли скотч и обмотали рот пленнику. Главарь озлобленно оскалился и затушил сигарету о руку Сайрана. Беззащитный человек взвыл и затопал ногами.

– Бедолага, – покачал головой Канат. Он обернулся и увидел Саята. – А ты чего молчишь, новенький? Ты опоздал! – рассвирепел он и ударил Саята в корпус. Подчиненный выдохнул и согнулся. – Это для дисциплины. Советую больше так не делать, если, конечно, ты хочешь поднять бабла. – сказал он и прокашлялся. – Есть предложения на счет него? – махнул он рукой, указав на жертву.

Саят вытер пот со лба и растеряно посмотрел на шефа.

Молчание.

– Так я и думал. Чего я от тебя ждал то? Как всегда! Суровый молчун! – засмеялся Канат. – Шоу только начинается. Принеси мне ножницы.

Саят озадаченно посмотрел на «коллег». Двое истуканов – подручных кивнули в сторону. Он огляделся и увидел на диване ящик с инструментами. Осмотрев содержимое ящика, он обратился к шефу:

– Ножниц нет. Может быть нож?

– Сгодится. Давай сюда. Шоу должно продолжаться! – потер он руки и выхватил холодное оружие из рук подчиненного.

Саят почувствовал тяжесть: скрутило живот, и пищевод поразила резкая и острая боль. Он попытался окрикнуть Каната, но ничего не вышло. Губы словно приклеены, и не сдвинуться с места. Полный провал. Он прижал ладонь к груди, чувствуя как сердце неистово бьется в адреналиновой спешке.

Он продолжал смотреть на это жестокое непотребство. Человек на стуле извивался, словно пойманная змея. Нож коснулся его уха и…

Дыхание Саята синхронизировалось с возникшей в голове музыкой мести. Барабанная партия едва началась, как он вытянул из внутреннего кармана куртки пистолет. Он на секунду замешкался, прежде чем произвести два быстрых и точных выстрела в головы двум подручным Каната. Вспышки света озарили темную комнату.

Канат подскочил на месте, не успев закончить отделять ухо от головы бедного пленника. Нож выскользнул у него из рук, и он поднял руки вверх. Саят усмехнулся и сплюнул.

– Твоя очередь молить о пощаде.

3

Канат вновь взялся за лопату, а Саят продолжил рассказ:

– Так вот, отец и я в лесу. Не знаю, чего он хотел, да и спрашивать я особо не стал. Молчунов иногда не хочется трогать, особенно если это твой батя. Как я впоследствии понял, он натаскивал меня. Любил ли он меня, я не знал. И до сих пор понять не могу.

Мы брели в чаще леса. Он вручил мне ружье. Как с ним управляться показал вкратце. Я видел, как он стрелял в гуся, и думал, что это проще простого. Оказалось, не так.

Я шел, тяжело дыша, плечо ломило, и то и дело мне приходилось перебрасывать ружье на другую руку. Потом отец начал ворчать и хотел было забрал оружие, но я не отдал. Копайте, копайте, Канат Кенесбекович. Нам нужно успеть до дождя.

В общем, мы шли долго, пока не услышали хруст. Я принял боевую готовность, но лес вновь затих. «Будь внимателен и целься, а то зверь зашибет» – сказал он. Сейчас я думаю, что премия отец года ждала своего победителя, но так и не дождалась. Я заметил, как его лицо изменилось, было похоже, что он сам вот-вот прыгнет на любого зверя.

Я спросил его на кого мы охотимся, и он ответил, что может на лису или волка, так что надо быть осторожными. Естественно, коленки тогда у меня затряслись. Да еще как! В первые минуты меня не покидало чувство безумного, какого-то первобытного и неудержимого страха. Но, в то же время было в этом и что-то крутое. Экстрим и некий животный кайф…

Мы продолжали идти. Чертов густой лес мог вызвать панику, но только не у моего отца, стальной характер которого, а может и стальные мужские органы были тому причиной. Глядя на него, я успокаивался.

Ветер усилился и, казалось, что вот – вот на нас выпрыгнет стая волков. Я отчаянно продолжал нести ружье. Никакого намека на привал. Оставалось упрямо идти и ждать. Нервы были на пределе. Я готов был выстрелить в любой момент.

Послышалось движение в кустах. Никто не высовывался. Что-то копошилось, будто не могло выбраться из кустов. Я посмотрел на отца, и тот утвердительно кивнул. Я прицелился как мог и выстрелил. Приклад ударил мне в лицо. Батя, конечно, предупреждал меня об отдаче, но я не сумел справиться. Было очень больно, я отшатнулся и не сразу пришел в себя. Мне показалось, что я промазал, но движение в кустах прекратилось, и раздался стон. Мучительный стон. Как вы уже догадались, это был человек. Странно, но отцу не пришло в голову, что в кустах могло быть не животное, – Саят прервался. Канат все это время усердно и яростно копал. Пот стекал с его лица, да так что, если был он подставил голову к ведру и набралось бы не меньше литра. В этот самый момент Канат наткнулся лопатой на нечто твердое.

– Вошли во вкус, и нашли клад, Канат Кенесбекович! Ура! Я в своем рассказе почти подошел к тому месту, связанному с этим сокровищем. А вы копайте, копайте. Посмотрим, сколько там золота. Охота за сокровищами – тоже охота! – воскликнул Саят. Канат лишь пожал плечами в недоумении.

– На чем это я.… А! Батя пробирался сквозь кусты. Я стоял неподвижно. Не то, что бы у меня был шок, но возможно и он, так что я замер, а ружье уронил, даже и не заметил. Несколько мгновений я думал, что все обман. Нет там никакого человека. Но нет. Отец медленно вытащил из кустов тело умирающего мужчины. Он стонал и хрипел, рукой зажимая рану. Я попал ему в грудь. Его камуфляжная кофта быстро пропитывалась кровью. На вопрос отца кто с ним, он ответить не мог, а просто продолжал стонать. Отец был в шоке, и упрекал умирающего: «Какого хрена ты делал здесь?!». Помогать мужичку он не собирался. Лицо бати стало бледным, он снял фуражку и уселся прямо возле этого мужика, пришептывая что-то. Мне удалось разобрать пару слов: он молился и спрашивал себя, что же делать.

Мужик тяжело дышал. Я никогда не видел, чтобы кто-то так тяжело дышал. Причем так хрипло, как какой-нибудь старик-курильщик со стажем в пятьдесят лет. А я в то время плакал, но не рыдал. Издавал звуки, обычные такие, какие издают все, кто плачет. Но не рыдал. Картина поистине ужасающая. Будто весь мир уместился в этом проклятом лесу.

– Я полагаю это он? – Канат Кенесбекович указывал на череп, который только – что откапал.

Саят, увлеченный своим рассказом, только сейчас посмотрел на то, что обнаружил его бывший начальник.

– Нет. На этой стороне леса покоятся только бандиты и насильники. Вы не могли бы засыпать этот череп?

Лицо Каната побледнело, и он присел на корточки.

Саят же продолжил:

– Так вот, ситуация была критическая: мы подстрелили человека. Довести мужика до больницы явно бы не успели бы. Тут и дураку понятно. Хотя это я услышал из причитаний отца, но все же. Ко мне пришло понимание, что убийство не главное, а то, что будет со мной и с отцом, если все это всплывет наружу. Я вытер чертовы слезы, поднял ружье и собрался с духом, задав отцу всего один вопрос: «Может с ним также, как и с гусем?». Забавно да? Отец опомнился на мгновенье. Идея ему не понравилась. «Нельзя так с человеком» – ответил он. У него был стальной характер, а у меня титановый.

«Для него будет проще, если мы прекратим его бессмысленные мучения» – подумал я и не стал дожидаться, пока отец закончит распускать нюни, и разглагольствовать как Достоевский об убийствах в своих книгах. Знаете, я только сейчас понимаю, на что способны подростки. Это невероятно! Насколько они бывают жестоки. А что потом? Эти раны, эти омерзительные поступки остаются в нас навсегда…

В общем, я выстрелил. И на этот раз метко, и даже получилось не врезать себе прикладом в лицо, оно, итак, заплыло от прошлого удара. Раненному разнесло пол головы. Зрелище омерзительное! Какой-то кошмар творился в этом лесу. Я никогда себе этого не прощу.

– Я больше не хочу это слушать! – Канат резко встал и бросил лопату, – ты хотел меня запугать или исповедаться? Сколько денег тебе нужно?

Раздался выстрел. Пуля едва не угодила Канату в ногу. От неожиданности он повалился на пятую точку.

– Что-то вы быстро сдались. Какие еще деньги? Я убил всех ваших, и остались только вы.

Канат поднялся на ноги.

– Убей и себя тоже. Ты убил невинного человека! Если ты исповедовался, и думаешь, что все тебе прощается, то и мне дай шанс. Почему именно ты решаешь: кому жить, а кому умереть?!

– Я наказываю настоящих убийц, а не маленького глупого мальчика, который испугался в лесу и облегчил страдания раненного. Того охотника было уже не спасти. Да, я взял на себя тяжкий грех! Хотя мы могли и должны были попытаться спасти его, по всем законам морали и этики. Или другой пурги, что несут всякие умники. Я сделал то, что сделал и родные этого человека никогда не узнают, что с ним случилось и где он похоронен. А все из-за моей уверенности в собственной правоте. Или жалости к нему. Или страха того, что моего батю посадят. Или судьбоносного случая, что сделал из меня убийцу.

Но, как бы то ни было, из-за меня этот человек лишился самого драгоценного на свете – жизни. Я считаю, что тот, кто лишает жизни человека – сам достоин смерти. Чтобы искупить мой грех, и во имя справедливости, я готов убивать преступников первого и самого и главного закона – не убей! Этот эпизод из моего детства сделал меня тем, кто я есть. Я чувствую вину за всех несправедливо убитых. Скорее даже не вину, а свой долг, который я никогда не выплачу, но сделаю все, ради уничтожения убийц.

– Но почему ты привез меня сюда, а остальных убил? Почему именно в этот лес?

– Я не мог рисковать с ними. А ты остался последним и самым важным. Что касается этого места, то оно меня успокаивает.

– Пиздец! Да по тебе психушке плачет!

– Может и так. Думаю, хватит копать. Что же мы будем теперь все трупы откапывать что ли?

Канат сухо улыбнулся.

– Итак, – продолжил охотник, – после выстрела на меня набросился отец и начал избивать. Чуть мне голову не пробил. Я потерял сознание. Так вот значит, я в отключке, избитый до полусмерти. Представьте, что вам тринадцать лет и вас избивает сорокалетний мужик. Не хило влетело мне. А дальше, я просыпаюсь и вижу, что лежу до сих пор в лесу. Самое главное, что я жив. Пахан не замочил меня как гуся последнего, и на этом спасибо. Голова ужасно кружится, я встаю еле-еле, изо всех сил, что остались. Куртка вся в крови. Мой старик спирту дал мне понюхать. Помню как он стоял обнаженный по пояс и пил этот самый спирт. Копать надо, сказал он. Вижу, мужик мертвый лежит. Из-за меня. Из-за мелкого недотепы, который решил рассудить все по-своему. Но батя то очухался от шока, жить захотелось, так начал действовать. Я наблюдал за всем этим. Голова ужасно болела, но позже я все же пришел на к нему подмогу.

До чего удивительна жизнь! Никогда не знаешь, что может произойти с тобой. Нам тогда крупно повезло. Мы быстро управились и ушли. Время было где-то час по полудню. Солнце в зените. Прохлада спала, и началась жара. Так я это помню.

– Ты меня не убьешь ведь так? Тебе нужны деньги. А все это, просто дурацкий спектакль. Недавно я вложился в одной предприятие. Мои деньги у Азамата. Они пока не задействованы. Можем поехать прямо сейчас.