Ведьма из Советского союза. 2. Родовое проклятье

Особо в тех магазинах покупать было нечего, деревянное высохшее еще на фабрике печенье и дубовые пряники. Но все равно что-то купили и продолжили путь. В подъезд дверь перед бабкой распахнул тоже Сергей. А дверь там была, всем дверям дверь, до сих пор помню. Слегка удивился, когда зашли в темный коридор. А в коридоре там было воистину, как в гробу. Но мгновенно успокоился, когда Дарья Николаевна открыла дверь в свою комнату. Кругом салфеточки, занавесочки, половички, все белее белого. Уютно и хорошо. Бабка посадила его за стол, а сама пошла ставить чайник на кухню. Пока грелся чайник, достала варенья и свой любимый колотый сахар со щипцами.

– Ты, Сережа, не волнуйся. Если тяжело, может водки будешь? Или коньяк? Коньяк тоже есть.

– А что, можно? Может просто портвейн есть или настойка какая?

– Наливка яблочная. Сама делала. Мне надо чтобы ты мне рассказал побольше, поэтому можно. Что наливать?

–Наливку яблочную, не сильно крепкая?

– Я думаю чуть покрепче портвейна, градуса двадцать четыре. Ну а я тогда коньячку пригублю.

Бабка нарезала чуть колбаски и сыру, достала соленых огурцов и грибов. Себе она достала серебряную рюмку в тридцать граммов, а Сергею поставила стакан. Сама же она и разлила напитки. Себе по края, а Сереге полстакана.

– Хватит я думаю для почина. Поехали. За откровенность. Закусывай и начинай.

– Чего начинать то?

– Начинай рассказывать, почему твоя мать Ирку невзлюбила?

– Так я пацан почти, а Ирка взрослая женщина. Весь мозг мне с бабкой выклевали. Если бы не они, я бы может и не женился. Сначала назло им сделал, а потом понял, что именно Ира моя женщина.

– У тебя и сейчас бабка есть? Живая?

– Бабка есть. А вот насчет живая, не знаю.

– Это почему?

– Так она давно не ходит. Я на стул подшипники приделал, мы ее по квартире катаем.

– Чудны дела твои господи! Опять сюрприз!

– Почему?

– Потому что я не знала о твоей бабке

– А зачем о ней знать? Она уж года два на краю могилы, да все никак умереть не хочет

– А ты что так про бабку родную, не любишь ее?

– А за что мне ее любить? Сама всю жизнь, как затворница прожила, матери жизни не дала, и в мою вон залезла

– Ты так думаешь?

– А что тут думать? Если бы не бабка, мать бы свою жизнь устроила, ей бы некогда было за мной следить. И Ирку бы приняла.

– А что, мать прямо под бабкой ходит?

– Да загнобила ее старая. Проходу не дает, каждый шаг контролирует.

– Ты же говоришь она из дому не выходит, как так тогда у нее получается?

– А вот для меня это тоже загадка. Ведь мать любое ее желание исполняет. Хочет она этого или нет. Вон и к Ирке в больницу идти не хотела, а пошла.

– Понятно, почему так все загадочно. Потому что через третьи руки.

– Это вы о чем?

– О своем. Тебе не надо. Ты лучше скажи, квартирку ты у кого снимал?

– Какую квартирку?

– В которой вы с Иркой любились?

– У бабкиных знакомых. Сама предложила.

– Да, мозгов у тебя совсем нет!

– Так я сказал, что это для командировочных.

– Ну конечно, ты же у нас один такой умный, никто тебя в жизни не разгадает.

– А что случилось то?

– Пока ничего. А скажи-ка ты мне, сейчас то они вместе болеют?

– Не знаю, болеют или нет, меня там уже два дня не было. Но живут вместе.

– А ты готов завтра со мной в гости к ним сходить?

– Если надо, пойду

– А ночевать опять в больнице будешь?

– А мне некуда больше идти

– А жена, дети?

– От детей я не отказываюсь. А женщина эта мне не жена. Штамп в паспорте для бабки стоит.

– А рожала она не от тебя? Как это?

– Ну родила, я же не отказываюсь.

– Все понятно. Значит завтра приходи в десять часов и пойдем в гости.

– Как скажете. Я пошел?

– Иди. А то Ирка там уже извелась без тебя.

Бабушка к визиту готовилась тщательно. Наверное понимала, что это последний рывок. Поэтому ее действия на сегодняшний день можно было написать в длинный, длинный столбик, в тетрадке. Но она все это держала в голове. До сих пор удивляюсь, как это у нее получалось. Ведь образования не было, ничему не училась. А вот голову свою укомплектовать умела. Да и систематизировать в этой голове все умела. Вот и утром, в ожидании Сережи, она все свои инструменты упаковала в небольшую сумочку в таком порядке, в каком они ей понадобятся. Наряд выбрала незаметный, сине черный, и оберегов на себя нацепила столько сколько вошло. Потому что сегодня она четко понимала, что ничего не знает о том, против кого воюет.

Сережа пришел вовремя, минута в минуту. Она вручила ему сумку, они закрыли двери и отправились в гости.

– Идти то далеко, Сергей Георгиевич?

– Да не очень. Если хотите, можно на трамвай сесть и уехать.

– Ты скажи куда мы идём?

– К Курбатовской бане.

– Понятно. Пошли пешком.

– Пошли.

– Пока я буду идти, я буду говорить, а ты пожалуйста слушай меня, ни слова не пропускай. Мне, когда мы придем, очень понадобится твоя помощь и твое понимание.

– Хорошо, Дарья Николаевна, я весь внимание. Все сделаю, что скажете.

– Первое, пока не забыла. Твою мать сегодня надо как-то уговорить лечь в больницу, это просто необходимо.

– А что уговаривать то? Она же еле ходит. Скорую вызову и все.

– А если она оттуда сбежит?

– Как? Она ноги еле переставляет?

– Сережа. Я сама то этого не видела, поэтому и спрашиваю.

– Я видел. Она прямо на краю могилы на мой взгляд. Бабка бодрее.

– Теперь про бабку. Ее надо на время изолировать. В кухню закрыть или в туалет, минут на двадцать, есть там двери?

– Не, ну в туалет то мы ее не будем закрывать, сильно там тесно. Но есть просторный чулан, она как раз туда со стулом войдет. Я бы вообще закатил ее в этот чулан, дверь закрыл и гвоздями забил!

– Ты что такой жестокий? Она ж тебе бабушка родная!

– Мне кажется, что все зло в нашей семье от нее. Ничего хорошего нет. Одна гадость, склоки, скандалы. И нет от этого спасения, потому что так бабка хочет. Всеми управлять, всех контролировать! На людей ей плевать!

– Тогда слушай сюда. Что-то я догадываюсь, что твоя бабушка ждет нас у двери. Меня ждет. Поэтому загороди меня на входе, чтобы она меня не покалечила?

– Бабка? Моя? Покалечит? Да ее же ноги не держат, давно уже!

– Зато руки у нее крепкие!

– Хорошо. От бабки я вас загорожу. Дальше?

– Дальше мне надо как-то попасть в квартиру. Мимо бабки.

– Хорошо, сделаем. Дальше какие планы?

– А дальше давай думать вместе. Нам для начала нужно поговорить с твоей матерью, наедине, чтобы бабка не мешала. Ты говоришь, можно в чулан закрыть. Да, можно. Но она же не будет молчать в этом чулане под замком? Если соседи услышат?

– У нас дом или сороковых, или пятидесятых годов постройки. Стены, как в бункере. Соседи не услышат.

– Ты тоже пойми, что она живой человек, поранится может, упасть, повредить что-нибудь.

– Хотите честно? Да я бы сам ее в Ангару выкинул, но посадят. Ненавижу эту тварь.

– Но тогда сообщу тебе неприятную новость. Тебе с ней в квартире придется дня два провести. Последить. Если понадобится, скорую вызвать.

– Это обязательно?

– Да

– И именно я? Может сиделку какую?

– Если ты согласен, чтобы она сиделке страшные небылицы про вас с матерью рассказывала, то можно и сиделку.

– Хорошо, посижу. Три дня говорите? А потом можно будет уйти.

– А потом увидим. Но ты точно будешь свободен.

– Ладно, выбора то у меня все равно нет.

– Про чулан не договорили. Она там не упадет, не разобьётся?

– Там падать негде. Мешки стоят со всякими вещами, зимние вещи висят, матрасы, одеяла, подушки. Не обо что там разбиться и поранится.

– А задохнутся там можно?

– Нет, там окно в кухню есть, отрою. Вы же говорите на двадцать минут.

– Я думаю мы успеем. С матерью поговорить и бабкину комнату обезвредить. Потом переместим ее в комнату. Господи, дай мне терпения и мудрости!

Так в разговорах они и дошагали до дома. Дом стоял на берегу Ангары. Поднялись на второй этаж. Сергей как будто вообще не хотел видеть родных людей. Копошился, искал ключ, вставлял в замок. Наконец ключ повернулся и дверь открылась. И точно, прямо перед дверью сидела женщина. И действительно под ней был стул на колесиках. На бабку она не походила. Потому что возраст ее был вообще не понятен. Узкое лицо, горящие глаза, высокие скулы и впалые серые щеки. В руке была клюка. Не успел Сергей открыть дверь, как клюка взлетела вверх, и послышался рык :"Пришла ведьма? Зря! Ничего у тебя не получится!". Бабушка спряталась за спину Сергея.

Неожиданно разворачивались события для Сергея. Даже с учётом того, что он ничего хорошего от своей бабки- террористки не ожидал, он был сильно удивлен. Поэтому забрал у нее сначала клюку, а потом стал ее успокаивать. Здесь уже пришел черед Дарьи Николаевны удивляться. Ведь сейчас только этот мужик говорил о том, как ненавидит бабку, и тут же к ней и с вниманием, и с добрым посылом, и все пытается объяснить. Теперь понятно почему Ирина на него припала. К женщинам у него особое отношение, уважительное, с придыханием. Не нагрубит, не обидит. Вот и сейчас он толкал стул к чулану, слушая эмоциональную речь своей бабушки.

– Ба, я тебя закрою в чулан, нам тараканов потравить надо?

– Сережа, ты про каких тараканов речь ведешь? Это же с тобой ведьма черная пришла, она не тараканов травить будет, а меня!

– Бабуль, не придумывай. Врача надо вызвать маме. А тут тараканы бегают, стыдно!

– Не надо маме врача, они не понимают ничего, она сама отлежится и выздоровеет. А про тараканов ты врешь. Я не помню, когда последний раз таракана у нас видела!

– Да бегают бабуля, бегают, я уже деньги за потраву заплатил!

На самом деле, в квартире, где жили две не очень здоровые женщины была идеальная чистота. Ни посуды грязной, ни запаха. Порядок во всем, у всех вещей свои места, ни пыли, ни мусора, в пол, который просто покрашен и покрыт лаком, можно было увидеть свое отражение. Занавески на окнах кружевные, белоснежные, покрывала на кроватях, как по струночке натянуты, полотенчики и на кухне, и в ванной имеют такой вид, как будто их только сегодня утром повесили на место. В общем, пока Сергей вез бабушку в чулан и заверял ее в том, что все будет хорошо, Дарья Николаевна рассматривала дом, в который ее привел почти незнакомый мужчина.

Чужая бабка наконец то успокоилась и уговорилась. Но у нее выбора не было. Ведь она только сидеть могла и пересесть с кровати на стул. Стоять ей было тяжело, делать это она могла только с опорой, а переставлять ноги перестала давным-давно. Поэтому настоятельно просила сразу же после дезинфекции выпустить ее на свободу. Хотя в тот момент, когда Сергей стал закрывать дверь в чулан, ее неожиданно настигла истерика, она стала кричать, что все хотят ее смерти, что сейчас ее тоже отравят, как таракана, и сдохнет она в этом чулане, и никто даже не будет знать, что она умерла! И виновен в ее смерти будет внук, которого она всю жизнь холила и лелеяла.

Но Сергей проявил твердость или свое истинное отношение к бабушке. Дверь он все-таки закрыл, да ещё и защёлкой воспользовался, чтобы дверь нельзя было открыть изнутри, и они пошли к матери. Дарья Николаевна ожидала, что женщина будет лежать в кровати. Но она сидела в глубоком удобном кресле, и вышивала. Очень неожиданно. Больная женщина, которая еле передвигается, сидит в кресле с пяльцами в руках, и вышивает бабочек и цветы. Видно конечно, что у нее не очень хорошее самочувствие, глаза провалились, бледная, плечи опущены. Но руки, с ловкими пальцами как будто совсем не имели отношения к телу, и колдовали над куском ткани.

Сергей остался уговаривать мать, а Дарья Николаевна пошла наводить шмон в комнате бабушки. Потому что теперь она полностью была уверена в том, кто устроил всю эту абстракцию, которая задела много людей. Надо было быстро изъять инструменты воздействия на людей, понять, чем соперница пользуется и зачем ей это все, и сделать все это быстро. Юбка Дарьи Николаевны шелестела везде. И по комнате, и по прилегающим территориям. Потому что человек жил в этой квартире давным-давно, и инструментами своей деятельности сделал даже людей, независимо от родства.

Это о чем говорит? О том, что или бзик у человека, ну а как по-другому? Или ему жизненно важно реализовать свои жизненные планы. Хотя какие планы могут быть в возрасте за семьдесят? Здоровье бы сохранить, хоть такое, какое есть. Ну у человека какие-то бешеные тараканы в голове, которые не дают ему спокойно жить, вот он и суетится, и по поводу или без повода. Хотя как узнать, что важно для человека в этой жизни, если он творит гадости всем без разбора? Такие люди, как шкатулка с сюрпризом, сами не ведают, что творят!

Но раз дали допуск на территорию врага, надо этим пользоваться, поэтому Дарья Николаевна прихватила себе в помощь мусорное ведро и святую воду.

Время шло. Дарья Николаевна суетилась. Она не знала, чем закончится ее вмешательство в чужую жизнь. Хотя она не считала, что она вмешивается, она считала, что освобождает мир от скверны. Ну даже глядя на этот спектакль годы спустя, я думаю, что это так и было. Да и вспоминая всю деятельность моей незабвенной бабушки, мне кажется, что она по жизни сделала больше хорошего, чем плохого. Ну а мы продолжаем наблюдать за тем, что происходит в той загадочной квартире. А вычищая комнату самой старой жительницы этого дома, Дарья Николаевна удивлялась тому, что в этом доме ещё все живы.

А Сергей в это время, находился рядом с матерью, рассматривал её рукодение, и думал, как настроить самого близкого человека на то, чтобы покинуть квартиру и поехать в больницу. Прямо сейчас, быстро, на Скорой. А то, что скорая заберёт его мать в больницу, Сергей не сомневался. Он сидел рядом с ней, и слышал, как она дышит. От чего такое дыхание? Это сердце? Или что-то с легкими? Губы синие. Наверное сердце. А руки, как будто отдельно от тела. Стежки, стежки, стежки. Как красиво получается. Тон то светлеет, то темнеет, рисунок переливается. А мать прямо увлечена своими действиями. Как хорошо, что это её отвлекает. Но он был не прав.

– Сереженька, ты бы проводил меня в поликлинику , а то я последнее время совсем плохо себя чувствую.

– Мама, а что болит то?

– Да вроде и не болит ничего, а воздуха мне не хватает и сил нет совсем.

– А давно так с тобой?

– Да месяца два точно.

– А что молчала то?

– А кому говорить то? Тебя вечно дома нет. А матери моей до меня дела нет и не было никогда

– Так может скорую вызвать? В больничку тебя увезти прямо сейчас?

– Я боюсь.

– Чего боишься то? Зато лечить начнут прямо сегодня.

– Как я там одна буду?

– Ну во-первых, не одна, там ещё больные есть и врачи. А во-вторых, я к тебе ходить буду, каждый день.

– Ты точно ходить будешь?

– А куда я денусь? Мне же нужна здоровая мать! А то, вон, дышишь, как паровоз, и губы синие. Прямо такое ощущение, что помрешь прямо сейчас

– Сереженька, я действительно тебе нужна?

Женщина упала на плечо Сергею и зарыдала, обняв его за шею. Сергей не ожидал от матери таких откровений. Он тоже, по инерции, обнял ее, и слезы тоже покатились по его щекам. Ему стало жалко мать. Ведь еще со времени своей женитьбы на Ирине, он старался, как можно реже заходить домой. Чтобы не вступать в конфликт со своей родней. А уж когда его развели и женили на той, на ком он не хотел жениться , он вообще приходил в отчий дом не чаще раза в месяц, чтобы убедиться в том, что никто не умер. И тут вдруг такое откровение! Он просто не знал, как реагировать на такое. Оказывается, в глубине души он любил свою мать.

Дарья Николаевна, завершив работу в первой комнате, заглянула к Серёге, и поняла, что она тут в данный момент совсем не нужна. Поэтому она пошла проверять другие помещения. Кухню, коридор, ванну, туалет. Там тоже нашла много работы. Хозяйка квартиры, которая все помещения в этой квартире подготовила к вражескому нашествию и воздействию на гостей, утомилась терпеть и молчать в чулане, поэтому со всех сил колотила в дверь, и требовала освобождения. Но Сергей разговаривал с матерью и ему было не до бабки, а Дарья Николаевна воспользовалась случаем и торопила себя в своих действиях.

А Сергей понял, что мать ему не враг, и осознал то, что не надо придумывать, как вызвать скорую. Можно идти к автомату и вызывать. Вот сейчас дождется, когда мать успокоится и слезы вытрет, и пойдет. Даже не ожидал, что так все просто будет. А самое главное, он не ожидал того, что он будет обнимать эту женщину, целовать в макушку и гладить по спине. Ему было жалко ее, и обидно за то, что ему раньше не пришло в голову сесть рядом с ней, и спросить :"Мама, как у тебя дела? Как здоровье?". Думал, что она ему враг. А она просто слабая и беззащитная. А теперь ещё и больная. Ну значит будет лечить. Теперь у них всё по-другому будет.

Пока Сергей общался с мамой, Дарья Николаевна, можно сказать, сняла с квартиры и порчу, и сглаз. Она даже успела мусорное ведро выставить на крыльцо подъезда, чтобы оно не портило энергетику квартиры. Взяла ведро для мытья полов и продолжила. Из чулана доносились ругательства и крики. Ну вот что за человек? Сколько в ней злости то? И откуда взялась эта злость? И чем это закончится? Ведь квартиру то почистили. Как эта чернавка себя в ней чувствовать будет? Как бы не пришлось тоже скорую вызывать. Хотя какая скорая? Сколько лет то этой крикунье? Она наверное, только на злости и держится? Поживе, увидим. Самой интересно.

Сергей вышел от матери и показал жестами, что пошел звонить, а бабушка так же жестами показала ему, чтобы быстрее бежал. Чулан уже открывать пора. Но не успел Сергей хлопнуть дверью, как она отправилась в комнату к его матери.

– Сильно тяжело то тебе, милая? Сейчас я тебе чаю заварю

– Простите меня, за то что в больнице вытворяла. Я не в себе была.

– Забудь, в жизни всякое бывает. Сейчас подлечат тебя, и все встанет на свои места.

– В больнице подлечат, а мать родная испортит.

– Не думай об этом. Никто не знает, что завтра будет. А ты еще не старая, тебе ещё жить и жить

– Да какая это жизнь? Сплошное подчинение. Да еще болезни навязались

– Все пройдет, точно тебе говорю, и болезни тоже. Вот, чай пей.

Вернулся Сергей, и пока ехала скорая, Дарья Николаевна предложила ему перевезти бабку из чулана в ее комнату. А то уже проклятий на всех наслала. Как только язык не отвалился? И проклинает и проклинает, и дочь, и Сергея, и Дарью Николаевну, да ещё кулаком в дверь стучит. А если бы ходить могла? Уже бы всех тут клюкой своей окучила.

Сергей осторожно открыл чулан. Вопли прекратились, и бабка неожиданно зарыдала. Вот те раз! В жизни не видел, чтоб она плакала! Он осторожно вытолкал стульчик из чулана и повез бабку в очищенную комнату. А бабка, заехав туда, как-то сразу обмякла. Сергей расстелил постель, взбил подушки, снял с ног тапочки, и перенес старую на кровать. Хотел раздеть, но она возмутилась. Поэтому он не стал настаивать. Оставил ее в домашнем платье и в теплых носках. Сверху прикрыл одеялом. На стул поставил стакан с чаем и печенюшки. Садилась на кровати бабка хорошо, поэтому, если проголодается, достанет.

Пока ждали скорую, Дарья Николаевна разобралась и с чуланом.

– Слушай, Сергей, а мешка у тебя нет? А то на крыльце мусорное ведро полное, вот второе ведро набрала, а еще в комнате твоей матери убирать.

– Сейчас найдем. Из-под картошки подойдет? Он чистый, стиранный.

– Подойдет? Лишь бы дырок не было.

– Ну вот, держите

– Спасибо.

– Сережа, ты когда поедешь с матерью в больницу, надолго не задерживайся. Честно скажу. Боюсь с твоей бабкой в квартире оставаться, бешеная она.

– Да она вроде бы заснула

– Так и проснуться может в любую минуту.

– Это да. Хорошо, я туда, обратно. Мне же ближайшие три дня здесь придется жить, да?

– Да, Сереженька, потерпи.

– А потом что?

– А я откуда знаю? Поживем увидим

Наконец то приехала скорая. Как и предполагал Сергей, врачи вообще лишних вопросов не задавали. Послушали, давление померили, зрачки посмотрели и сказали собираться. Смену белья, тапочки, ложку, кружку, что-нибудь из еды, и какую нибудь-теплую одежду. Сергей за последние два часа так проникся к матери, что моментально все нашел, все собрал, и стал ждать врачей, которые заполняли бумажки. А потом они с медбратом несли мать на носилках в машину. Подъезд был неудобный, намучились, но справились. Потом он прибежал за сумкой и пообещал, что скоро будет. Нет повода у него в больнице задерживаться. Дверь хлопнула.

Дарья Николаевна взялась чистить комнату, которую освободили. Но любопытство не давало ей покоя. Она поставила мешок в угол, пошла помыла руки, перекрестилась, и открыла дверь в бабкину комнату. Бабка лежала на спине, со скрещенными на груди руками. Даже можно было подумать, что она умерла. Но Дарья Николаевна видела, как вздымается грудь. Ну вроде все в порядке, можно идти, она стала потихоньку прикрывать дверь, и в этот момент прозвучал голос: "Вернись, поговорить надо!". Дарья Николаевна обездвижела от этого голоса. Хотя никого в жизни не боялась.

Бабка зашла в комнату, осторожненько, не торопясь, хотя и понимала, что лежащая на кровати старуха, сможет только сесть, и опасности для нее не представляет. Но Дарья Николаевна, как никто понимала, что в их случае совсем необязательно кого-то догонять, убить человека можно не вставая с постели. Всё зависит от внутренней силы этой женщины, ее опыта и мотивации. Она конечно, находится в этой квартире уже не один час, и знает на что способна та, которая лежит перед ней на кровати, но вот реальной ее силы она не знает, потому что всё что было, было через посредников.

– Вон, там, за кроватью стоит табуретка, поставь ее поближе и присядь если хочешь.

– А можно я на кровать присяду?

Бабушка Дарья Николаевна все-таки не расставалась с мечтой почувствовать и осознать силу соперницы. А на кровати она рассчитывала сесть поближе. Тогда все станет понятно.

– Садись. Только зря ты собралась что-то почувствовать. Я умру на днях, силы у меня закончились.

– А зачем я вам перед смертью?

– Только не подумай, что я сейчас в грехах буду каяться, или душу перед тобой выворачивать. Зачем? Жизнь моя подошла к концу, больших сожалений по этому поводу я не испытываю, смерти не боюсь. После меня остался след, я жила как умела.

– Зачем тогда я вам?

– Ты же сама сюда пришла? Или все-таки нет?

– Да сама вроде

– Вроде, или точно?

– Я не понимаю вас

– Конечно не понимаешь. Ты же меня лет на двадцать младше, так?

– Да, я думаю что так

– А что такое двадцать лет в нашей профессии знаешь?

– Знать, не знаю, но представить могу.

– Ну а теперь прикинь, зачем ты здесь? Не надо только про мою семью. Там все идёт, как идет.

– Я не знаю зачем я здесь. Я Сергею пришла помочь.

– Зачем ему помогать? Я умру, и все встанет на место, ты же знаешь? С твоей помощью все наладится быстрее.

– Это все, что вы хотели сказать?

– Я еще и не начинала. Ты же не даешь мне сосредоточится. Говоришь без умолку. Иди в кухню, принеси стакан воды из-под крана

– Просто воды?

– Просто воды. Давай быстрей, а то Сергей вернется, и ничего не получится, а мне надо, и желательно быстрее

– Вот ваша вода. Самый большой стакан.

– Садись и думай. Мне нужно чтобы ты сама догадалась и дала согласие.

Бабуля моя смотрела на старуху, шевелила мозгами, и ничего путнего в голову ей не приходило. Она уже не боялась ту, которая лежала в кровати, но и не понимала ее. Они смотрели друг другу в глаза. И у той, которая собралась умирать, глаза были яркие, черные, зрачков не видно. И если бы их не окаймляли морщинистые веки, было бы вообще не понятно чьи это глаза, старухи, или девочки. Но лицо, это не глаза, оно потрепалось за такую длинную жизнь. И вдруг Дарья Николаевна поняла секрет визита в эту квартиру. Ей открылось неведомое.

– Правда? Я правильно поняла?

– Правильно. Но ты можешь отказаться. Я не имею права заставить тебя.

– Но я же не знаю, чем это закончится.

– А тут и знать ничего не надо. Тебе и так равных нет, а ты к этому еще мою силу добавишь. Согласна?

– А что дочери то своей не передашь?

– Ты что, не видишь? Нет у нее внутри ничего. Сопля. Всю жизнь наблюдала за ней, всю жизнь пробовала. Ты же ее видела сегодня? Замучила я ее. Если поможешь мне, за три дня умру. Она еще пожить успеет маленько.

– Что-то страшно мне.

– Боишься, что когда подцепишься ко мне в другой мир унесет?

– Именно этого и боюсь.

– Зря. Вот смотри, сейчас, если согласишься, я начну потихоньку. Пока я жива, это все переливаться будет из меня в тебя, как кровь. А после моей смерти, я еще сорок дней отдавать тебе все это буду. Поэтому не заметишь ты ничего. Согласна?