Ведьма из Советского союза. 2. Родовое проклятье

Дарья Николаевна постаралась подойти поближе, чтобы хоть что-то услышать из их разговора, но напрасны были ее хлопоты, далековато было, да и всхлипы были громче, чем слова. Как узнать кому мстила покойница и за что? Бабушка оглянулась, осмотрела всех присутствующих, и поняла, что информация может быть известна только двоим. Той, которая лежит в гробу, и ее дочери. Покойники не разговаривают, а как услышать эту историю от живой, если она сама не захочет её рассказывать? Тем более колдовка, вроде бы запретила лезть не в свои дела. Что делать то в такой ситуации?

Хотя она понимала, что работа ее закончена, она избавила многих людей от нависшей над ними опасности. Но как же ей было любопытно узнать за что всю жизнь мстила покойница, и мстила можно сказать до седьмого колена. А самое главное, кому она мстила? Кто этот персонаж? И где он сейчас? И вот как это узнать до тех пор, пока по крышке гроба не застучат комья земли. Потому что после того, как гроб закопают, все участники этого шоу разойдутся в разные стороны и навсегда, и вряд ли она кого-нибудь из них увидит в дальнейшей жизни. Поэтому времени у нее очень мало, надо что-то придумать.

А как придумывать?? Все, прощание закончилось. Гроб с покойной понесли в машину, а за ним потянулись те, кто пришел с ней простится. А их было всего человек двенадцать. Люди несли за гробом три венка, которые купил Сергей, а перед гробом кто-то раскидывал в разные стороны пихту. Машина стояла метров за двадцать от подъезда. Автобуса для провожающих не было, потому что никто не пришел ее провожать. А те двенадцать человек, которые были стабильными родственниками или родственниками родственников, залезли в грузовик и сели вдоль гроба.

Ну и Дарья Николаевна в свои 70+, с посторонней помощью тоже там очутилась. А дома осталась Ольга Матвеевна, накрыть стол к поминкам. Все приготовили перед похоронами и принесли на квартиру покойницы. А Ольга то Матвеевна вообще была покойнице даже не седьмая вода на киселе, а если сильно польстить, крышка от кастрюли, в которой варили тот кисель. Поэтому помочь она согласилась, а уж на кладбище ехать, увольте. Никогда она не знала эту женщину, и знакомится уже было поздно.

До кладбища доехали быстро, и у всех на лицах было написано одно желание, уже скорей бы это все закончилось. Добрых слов напоследок никто не говорил. Почтили усопшую минутой молчания, опустили гроб в могилу. Следующим действием обычно что идет? Правильно. Надо в могилу каждому по горсти земли кинуть. И теперь требовалось выступление Дарьи Николаевны. Цель вы помните. Ну для начала она встала поближе к матери Сергея, так чтобы быть в поле их зрения. Потому что спектакль она задумала интересный, но если что-то пойдет не так могла понадобится мужская сила.

Поэтому встала она очень удобно, рядом с Серегиной матерью, только она одна могла удовлетворить ее любопытство. Помните, как ее звали? Правильно, Вера Ильинична. А Вера Ильинична держала под руку Сергея. Все взяли по горсти земли, и кто как мог, стали кидать на крышку гроба. И тут Дарья Николаевна размахнулась, и неожиданно поехала по глине в могилу. Оцените мастерство! Ей в то время года семьдесят четыре было! И вся надежда у нее была на то, что Вера Ильинична протянет ей руку, и не даст соскользнуть в могилу! А если у нее не хватит силы, рядом есть Серега, поможет.

Силы у Веры Ильиничны хватило. Да и Дарья Николаевна не очень хотела в могилу укатится. Поэтому, конечно, ухватилась она за женщину, как за спасительницу. А Вера Ильинична потащила ее подальше от могилы. Потому что, по сути, мы все очень добрые и сострадательные люди. И она понимала, что бабка моя совсем не девочка, и может не только упасть, но и сломать что-нибудь. Поэтому ухватив ее за руку, повела подальше от могилы, а бабка моя рассыпалась в благодарностях, говорила слова добрые, в глаза женщине заглядывала. И наконец то услышала:" Вот ведь ведьма, все никак покоя нет. В гробу лежит, и все равно за собой людей тащит."

Контакт был установлен, впереди были поминки. А на поминках водочка. И бабушка Даша сильно рассчитывала, что эта водочка развяжет язык Вере Ильиничне.

Бабуля прямо с тех загадочных слов поняла, что отходить от Веры Ильиничны нельзя. Мало ли когда она, эта женщина , захочет поговорить , она должна все это услышать. Потому что на все про все у нее осталось часа два. Вряд ли поминки женщины, которую никто не любит, затянутся на более долгое время. Но Дарье Николаевне нужно было совсем немного. Узнать, кому и за что мстила та, которую сейчас только закопали. Причем мстила, не взирая на лица и возраст. Ведь все, пришедшие к ней на похороны, пострадали от ее мести. Поэтому мою бабушку так и интересовал предмет мести. Потому что месть была огромных размеров.

Поэтому она усиленно строила из себя пострадавшую, так Вера Ильинична вроде не должна была ее погнать. Она же не дура, и прекрасно помнила то, что они закусились в больнице, и конечно помнила, как она поскользнулась и упала на мокром полу. Правда бабка Дарья Николаевна тогда не знала, что Вера Ильинична в этой схеме только инструмент, но сколько она, эта дочь колдовки, в больницу всякой гадости натаскала, благодаря своей бешеной матери. Это какую же силу надо иметь, чтобы так подчинить себе взрослого человека? Очень взрослого? Поэтому в тот момент бабулька строила из себя беспомощную недотепу и старалась понять, кто-нибудь сейчас рулит той женщиной, которая ей помогает?

До дома доехали быстро, и к поминальному столу пошли все без исключения. Конечно, не поминать, а пообедать. Ну все же почти не завтракали. А еще все понимали, что на этих поминках не надо будет держать лицо и соответствовать. Потому что добрых чувств к покойнице никто не испытывал. Лучше всех к ней относилась Ольга Матвеевна, она вообще ее не знала. Поэтому столы она накрыла со вкусом, посмотреть было приятно. Да и на столы было что поставить. Это Сергей подсуетился с продуктами. Наверное, потому что не хотел ударить в грязь лицом. Как ни крути, а бабка то его.

Да и за столом распоряжался Сергей. То ли потому, что хотел, чтобы все это поскорее закончилось, то ли понимал, что больше некому. Когда все расселись по местам, он молча откупорил бутылку водки и молча разлил по рюмкам. Дарья Николаевна показала ему, что ей на донышке. Она же за секретами сюда пришла, негоже раньше всех напиваться. Сергей же первым и выпил. Без слов, без жестов, просто вылил водку в рот и сел. Все повторили за ним. Ирина собрала ему закусить в тарелку. Но он почему-то не хотел закусывать. Просто сидел, уставившись взглядом неизвестно куда. Было видно, что его что-то мучает. И водка не помогает.

Бабкина соседка тоже выпила, но стала закусывать и было видно, что она не хочет опьянеть. Как будто хочет быть к чему-то готовой. Через некоторое время, Сергей встал и налил еще. Опять все выпили и застыли. Бабка наблюдала за присутствующими и не могла понять, водка сегодня будет действовать на людей или нет? А может это и не водка вовсе? Хотя водка. Она же пробовала. Да и вон, на бутылке написано "Русская". Что происходит то? Старухино колдовство не отпускает? Не может быть. Обряд она выполнила, все честь по чести. Что тогда происходит за столом? Все пьют и молчат. Ну ладно, не пьют, выпивают?

Сергей опять встал и налил по третьей. Бабка оглянулась по сторонам, и увидела в углу ящик водки. А открыли только третью бутылку. Что так и будут молча наливаться и закусывать? Сергей, не садясь вылил в рот третью стопку, дернулся, стукнул ладонью по столу, и спросил :"Ну что ж моя матерь дорогая, скажи мне, непонятливому, что здесь делают посторонние люди?"

– А кто тут посторонний?

– А вот женщина эта? Кто она? – и он показал пальцем на свою теперешнюю жену. Хорошо хоть детей за столом не было.

– Бог с тобой, Сережа, это же твоя жена!

– А почему я об этом не знаю?

– Так ты паспорт то открой, посмотри, и вспомни с кем ты живёшь?

– Так нечего мне вспоминать. Мне эта женщина никто! Женщина, вы как здесь оказались?

Красотка испугалась, вышла из за стола, и стараясь держаться спокойно, пошла на выход. Дверь хлопнула.

– Ну так рассказывай, мать моя, как я в это вляпался без моего ведома?

– Да как же без твоего то? Вы же в ЗАГСе расписывались.

– Что расписывались, помню. Не помню в честь чего? Отвечай, жду. Ты же в этом участвовала, объясни мне, сыну твоему, что и как.

– Я здесь ни при чём, Сереженька. Ты сам эту женщину выбрал.

Бабка поняла, что процесс пошел. Спиралька начала раскручиваться. Только вот никто не знает, как туго она закручена, и как раскрутится, без последствий или всех по сторонам раскидает. Вон, Сергея уже понесло. Что делать то?

Этого она тоже не знала. Поэтому продолжала наблюдать.

– Скажи, мать моя! Если я эту женщину выбрал, то почему ее дети похожи не на меня, а на Мао Дзе Дуна?

– Так, это, всякое в жизни бывает то. Может где-то родственники такие были.

– Мама. По-хорошему прошу, расскажи все, освободи и меня и себя от этой ноши!

Вера Ильинична налила себе водки, вылила ее в рот, сделала два шага по направлению к Сергею И упала ему в ноги.

– Сереженька, прости меня!!!!!

Вера Ильиничну свернуло, развернуло, она билась в истерике посреди комнаты, выкрикивая непонятные слова. Бабка подошла к Сергею, и они, всей компанией подняли женщину и понесли в постель. Ее уложили, и закрыли одеялом. Она затихла и вроде уснула. Компания пошла за стол. Никто не собирался уходить.

После инцидента все как-то сделались тише. Веру Ильиничну устроили в кровать. Всем было жалко женщину. Вон как ее колбасило на полу! Да и мать она Сергею, нельзя так с матерью. Но Сергей был в таком состоянии, что не собирался оправдываться. Он еще до конца не разобрался во всем том, что с ним произошло, но именно благодаря той информации, которой он обладал, он считал, что мать имела отношение к тому, что он пережил. Конечно, изменить уже ничего нельзя, но он хочет знать, что это было, и почему это было с ним. Поэтому он просто сидел за столом, наливал и пил. Но как все заметили, водка почему-то не делала его пьяным.

Вся остальная разношерстная компания сидела за столом, и не собиралась расходится. Может им было интересно, а может, где-то в глубине души, они все таки поддерживали Сергея. Ведь все понимали, что если человек так поступил, значит дошел до ручки. В общем, есть причины на такой поступок. Так что остальные присутствующие тихо пили, закусывали и ждали продолжения спектакля. Ну а пока не прозвенел третий звонок, тихо общались друг с другом. Бабка моя, в силу возраста, отнесла стульчик в уголок, и пристроилась там, чтобы не мозолить никому глаза.

Занавес открылся часа через два. Не занавес конечно, а дверь, за которой спала Вера Ильинична. Открылась, и выпустила на сцену Веру Ильиничну. Она стояла посреди комнаты в байковой ночной рубашке и с распущенными волосами. Волосы у нее были с проседью, длинные и взлохмаченные. Ну тоже на ведьмаку смахивала. Она огляделась, убрала с лица волосы и спросила:" А что, поминки до сих пор продолжаются?". Ей никто не ответил, но взгляды всех были прикованы к ней. Она сделала несколько шагов к столу, взяла свою рюмку, налила, и выпила.

– Ну я так понимаю, все ждали моего выхода. Вот я вышла. Сережа, что молчишь?

– Так я вроде все спросил, только ответа не услышал.

– Так ты еще раз спроси. А то может я что не так поняла?

– Мама, а вообще все хорошо? Ты в себе, в своём уме?

– Все хорошо, Сережа, мне так хорошо еще никогда не было. И с разумом у меня все хорошо, и на твои вопросы я готова ответить.

Но Сергей, то ли потерял мысль, то ли интерес к происходящему, то ли перепил. Он просто сидел на своем месте и смотрел на нее невидящим взглядом. А может он вопросы формулировал? Но было не похоже. Никаких намеков на интерес к матери он в тот момент не проявлял. Вопросов было много у Дарьи Николаевны. Но она не имела права спрашивать. Помнила наставления умершей, помнила, что она здесь просто нечаянная гостя. Да и вообще пыталась вести себя прилично. А на самом деле ей хотелось, как первокласснице поднять руку и спросить :"Вопрос можно?"

Но не понадобилось. Вера Ильинична налила себе ещё рюмку водки, замахнула ее, закусила капусточкой и начала.

– Ну, истерика у меня прошла, и пелена с глаз спала. Да полежала я, отдохнула, сил набралась. Я так-то давно не сплю. Но думала, что разошлись все. А раз не разошлись, значит интерес у вас имеется к тому, что происходит. Вот вышла, посмотрела на вас, и понимаю, что всем вам досталось от матери моей щедрой. Кому слегка, кому по полной программе. Поэтому думаю, что все здесь присутствующие имеют право знать, как же они попали в эту мясорубку. Ведь женщину, которую мы сегодня похоронили, знала только я, так как я дочь ее единственная, и сын мой, Сергей Георгиевич, соответственно ее внук.

Тут очнулся Сергей, подошел к матери, обнял ее за плечи, прижал к себе, и спросил :"Мам, ты точно знаешь, что всем надо знать то, что ты сейчас расскажешь? Может не надо?". Вера Ильинична обняла его за пояс, погладила по щеке и сказала:" Все, кто за этим столом сидит, пострадали, кто больше, кто меньше. Я еще лежа в кровати над этим подумала. Пусть услышат эту историю и решат, кто виноват. А я хоть груз с плеч скину."

Все замерли и приготовились. И Дарья Николаевна в том числе. А Вера Ильинична села за стол, еще налила себе водки, выпила, откинулась на спинку стула и начала повествование.

Жила была маленькая девочка Вера. Жила она с мамой, в большом рабочем поселке. Папу своего она не помнила, да и вообще не знала был ли он когда-нибудь у нее. Зато у нее была мама! Такая мама, всем мамам мама! Мама у Веры была красавица, много было желающих взять ее в жены. Только вот мама замуж не хотела, и на мужиков никак не реагировала, вообще. А уж сколько ей цветов передарили, а сколько ж народу пыталось за ней ухаживать, только все без толку. Так и привязалась к Вериной матери в поселке прозвище, Снежная королева. А Вере было от этого только лучше. Зачем им чужой дядька в доме, им и вдвоем хорошо. Так они и жили, и совсем не тужили.

А работала Верина мама заведующей дома культуры. Потому что она умела и на баяне играть, и на пианино, а уж про балалайки, домры, гитары и говорить не стоит, талант у нее был. Поэтому дом культуры процветал. А уж как пела она! Со всей округи приезжали ее голос послушать. А она и не отказывала. Любила она спеть, под любой инструмент, а уж сколько песен знала! Так вот, наверное, от этих песен и жизнь у них была такая хорошая. Ведь мать не только на работе пела, но и дома. Вера утром просыпалась не от звуков радио, а от маминых песен. И настроение у нее с самого утра было замечательное, и с раннего возраста начала она матери подпевать.

А талант материн оказывается и ей передался. Потому что в пять лет она уже такие концерты закатывала, что полпоселка собирались. А как они дуэтом с матерью пели! А какие песни! И не было для Веры лучше времени, чем то, когда они с матерью пели. И не важно где, в доме ли культуры, или дома за уборкой. Жили они хорошо, ладно. А когда Вере было десять лет, пригласили маму работать в областной центр. Вера так обрадовалась! Подумать только! Жить они теперь будут в большом городе! Там и кукол продают и платья красивые, и кино крутят! Это же как их жизнь то изменится! Можно будет в школу музыкальную пойти!

Но мать Верина не торопилась решение принимать. Здесь то все есть, и домик маленький, и огородик, и друзья соседи. А в большом городе кому она нужна? Так если бы одна, бог с ним. У какойнибудь бабки бы сняла угол, да и жила бы, и работала. А с ребенком так не проживешь, условия ему нужны. И мать ее тоже хотела Веру в музыкальную школу отдать. Но вот боялась она. Не знала, что ждёт ее на новом месте. Поэтому никак надумать не могла. Да и забыла бы про это приглашение. Но тут ей городской дом культуры предложил комнату. Маленькую, всего четырнадцать метров, но с кроватью и шкафом. Правда всего на год, но мать решилась.

И они переехали. Помогал собираться весь поселок. Любили люди Верину мать за веселый нрав, за огневой характер. В общем, переехали они. Комнатка была под самой крышей дома культуры. Но как Вере нравилась длинная деревянная лестница, которая туда вела. Поднимаешься по ней, а кажется, что поднимаешься в небеса. А мать еще дверь в комнату цветными фантиками обклеила, поэтому действительно получилась лестница в сказочную дверь. И в комнате быстро уют навели. Занавески повесили, кровать застелили, покрывало сверху. На стол скатерть, на пол дорожки самовязанные. Какая же комната бравая получилась.

Правда кухонка была малюсенькая. Тумбочка там стояла, а на ней плитка электрическая. А над плиткой шкаф висел. Но им с мамой все нравилось. В выходные они готовили на два дня. А на неделе ходили в столовую, которая была через дорогу. Вере очень нравилась столовая. Там всегда было светло и оживленно. И ей казалось, что ничего вкуснее, чем в той столовой она не ела. Да и вообще, ей, Вере, казалось, что лучше жизни, чем сейчас у них, и не бывает на свете! Вечером она ходила в будку к киномеханику смотреть кино. Разве она могла об этом мечтать еще год назад? А в этом городе все мечты в раз исполнились.

И в школу ее записали рядом с домом, даже зимой можно было раздетой бегать. И в музыкальную школу она ходила, так как и хотела. А еще в доме культуры она ходила в кружок хорового пения и в народный танцевальный ансамбль! Теперь они с мамой вместе пели, просыпаясь утром, поэтому каждое утро у них было радостным! Да и жизнь у них в этом городе очень хорошо складывалась. Когда пришло время освободить комнату в театре, им дали комнату в коммуналке. Огромную такую, с большим окном. Тут же, недалеко от дома культуры. Бутафор дядя Сережа, сколотил им кровать, стол, отгородил нишу в стене и сделал там шкаф. Жизнь стала еще лучше.

Как хорошо они жили! Как хорошо все складывалось. Мама на Веру надышаться не могла. Ведь и в школе Вера хорошо училась, и в музыкальной школе все у нее было замечательно, и мама как могла радовала дочь свою. То куклу большую купит, то платье в ателье сошьет, и царила у них в доме полная гармония. И тепло, и уютно, и пирожками пахнет, и герань на окне цветет! И у мамы работа хорошая, и Вера маму не огорчает. А уж красавицами то они были обе, а уж как они пели! Если был какой-нибудь вечер в доме культуры, люди за Вериной матерью баян носили, лишь бы спела. И Вера на баяне научилась играть.

Жаль, что баян был только один, а то бы они и в четыре руки легко бы сыграли. Но годы шли все равно. Музыкальную школу Вера закончила. Училища музыкального в городе не было, и пошла она в училище культуры. Ну тянуло ее на сцену. А мать ее всегда и во всем поддерживала. Поэтому и здесь все было, как Вера хотела. На втором курсе Веру в училище не знал только глухой и слепой. Не было ярче ее девушки. Красивая от природы, статная, фигуристая, как она танцевала, как пела. А как играла! Все инструменты, которые были в училище освоила. Парни вокруг нее хороводы водили. А Вера выбирала.

И выбрала. Воздушного гимнаста. Высокий, красивый, косая сажень в плечах. А что может сделать со своим телом! А тело то какое! Хоть Вера и была девушкой скромной, очень ей хотелось это тело, и потрогать и погладить, и в глаза синие заглянуть, и к губам ярким прикоснуться. Звали юношу Гоша, Георгий то есть. И он тоже влюбился в Веру. И домой он ее приглашал, и провожал до дому, и в кино водил и мороженое покупал. Но молоденькие они совсем были, о жизни то ничего и не знали. Им нравилось ходить за ручку, да в темноте целоваться. Такими сладкими были эти наивные детские поцелуи! Такими горячими были руки! Уже и не хотелось им расходится вечером.

И пришли они к Вериной матери. Благословения просить. Мать разулыбалась, расцеловала ребят и сказала. Что если уж они так любят друг друга, и женится собрались, то надо бы сначала училище закончить, да родителей познакомить. А вот как дипломы получат, так можно и в ЗАГС идти. Ребята согласились со всем. Но только Гоша сказал, что матери нет у него, а отец геолог. И вряд ли он приедет знакомится, потому что где-то на Севере в геологоразведке работает. Дай бог, чтобы на свадьбу приехал. А письмо он ему напишет, и сообщит, что скоро женится. На том и порешили. Ребята вели себя достойно, учились, и ждали назначенного срока.

Все случилось после выдачи дипломов. С утра было торжество, потом ребята взяли паспорта, и пошли в ЗАГС. И заявления у них приняли, и дату назначили. Они до вечера гуляли по набережной и ели мороженое. Такое счастье на них навалило! Молодые, красивые, вся жизнь впереди, да еще скоро мужем и женой станут. И случилось же такое, что к вечеру зашли они в комнатку, которую Гоша снимал, посрывали одежды, да в один миг и стали взрослыми. Налюбились до обморока, хоть путем и не знали, как любить то друг друга надо. Зацеловали друг друга от макушки до пяток. Заласкались до дрожи. Первой опомнилась Вера.

– Ой, Гоша, а что теперь будет то?

– А что будет? Ничего. Поженимся через месяц, родишь мне ребеночка. Мальчика, да?

– А если мать узнает, что я так сделала?

– Вера! Да что ты сделала то? Все так делают!

– После свадьбы, Гоша!

– Верочка, я же люблю тебя! А ты меня любишь?

– Люблю до беспамятства!

– Ну а что нам еще надо?

– Боюсь мать узнает. Она правда никогда в жизни меня не ругала, а вдруг ругать будет?

– Вера! Откуда она узнает? Ты пойдешь ей расскажешь?

– Нет конечно.

– И я рассказывать не буду. Иди волосы причеши, оденься, красавица, и я тебя домой провожу, как всегда, как будто по набережной гуляли.

Узнал кто или нет, что они повзрослели неизвестно. Да и забеременела ли Вера с первого раза тоже никто не узнает. Только после училища они стали искать себе работу. Работа была. Потому что ребята были талантливые. Им осталось только решить, где им больше работать нравится. Но каждый день, ближе к вечеру они оказывались дома у Гоши. Сначала, первые дни Гоша уговаривал Веру. Она боялась и стеснялась. А потом что-то с ней случилось, и уговаривать ее уже не надо было, сама ждала привычного времени, чтобы прижать к себе любимого. Так что времени забеременеть у нее было много. А времени до ЗАГСа оставалось все меньше.

Ближе к свадьбе Вера уже поняла, что беременна, и сообщила об этом Гоше, их счастью не было предела. Они не ходили, а летали. Им казалось, что они так любят друг друга, что " на Земле никто и никогда не любил, как я тебя люблю". День свадьбы приближался. Платье было куплено, костюм тоже, и конечно кольца. Отец Гоши поддерживал это мероприятие деньгами. Под банкет был снят зал в училище. Народу предполагалось не много, всего человек тридцать. Поэтому готовить решили сами, дома. А хранить еду опять в училище, в холодильнике огромной столовой. Как же молодые были счастливы!

Дня за три мать сказала :"Чего маетесь то? Провожаются они тут! Ведь рожать же собралась уже? Так что не бегайте туда-сюда, ночуйте у Гоши."

– Мама, правда?

– Ну а что тут такого-то? Дело житейское, на днях супругами станете. А где жить то собрались после свадьбы?

– Так мы вроде с Гошиной хозяйкой пока договорились, а потом посмотрим. Гошин отец все-таки собрался приехать на свадьбу, он поможет.

– Ну и хорошо. А то со мной то вам жить тоже не с руки. А так все хорошо получается!

– Мамочка, милая, я думала ты ругать меня будешь!

– Ругать? За что? За то, что пузо натерли? А кто из нас в ЗАГС шел без этого? Так что все дочь моя, ожидаемо.

– Мамочка, а ты кого хочешь? Внука или внучку? Я тебе по заказу рожу!

– Здоровенького роди, и все. Мальчика, девочку, без разницы. Потом еще одного заделаете.

– Ну ты и скажешь! Заделаете!

– А что, вы его в капусте искать будете? Куда сейчас побежите, рассаду высаживать?

– Ну мы тогда пошли, мама?

– Идите, идите

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Считанные дни остались. И машину нашли, и куклу с лентами и шариками купили, скатерти тоже лентами обшили. Мать позвала из дома культуры на свадьбу ведущего, да пару голосистых девах, вот тебе и музыкальное сопровождение. Свидетелей тоже подготовили и познакомили, все было в ажуре. Но волновались все. Как никак свадьба. И то надо доглядеть, и то присмотреть, и об этом не забыть, и то не упустить из поля зрения. Вера с матерью старались изо всех сил. Хорошо, что беременность хорошо проходила, а то бы Вера вся измоталась.

В последний день сделали последние заготовки, украсили столы и зал, вымыли окна, чтобы светлее было, на дверях написали гуашью шуточки, прибауточки. Навязали бантов, и надули шаров на машину. Гоша сходил в парикмахерскую, а Вере и ее матери, соседка по квартире накрутила кудрей. Бигудей не хватило, пришлось идти покупать. Уже в двенадцать часов все проверили последний раз, написали план на завтра, всех предупредили, кто во сколько должен прийти. А еще завтра ожидали Гошиного папу. Все зависело от самолёта. Но к ночи он точно должен был прилететь. В общем, все настроились на завтрашний день и ждали его с придыханием.