Ведьма из Советского союза. 2. Родовое проклятье

– А подумать можно?

– Можно. Минуты две. Потому что скоро Сергей придет. А он, третий лишний. Нам, кроме нас двоих никто не нужен. Думай.

Бабушка прослушала все, что ей сказали, но в голове не было никаких мыслей. Потому что она не понимала, как это все происходит и какие у этого последствия. Сила, это хорошо. Хотя ей и своей силы хватает. Или она просто не знает, что такое двойная сила? Мысли бегали по голове, но Дарья Николаевна не чувствовала потребности в чужой силе. С другой стороны, ей было жалко эту женщину. Сколько она будет умирать, если не передаст свою силу и опыт? И конечно она выбрала подходящую кандидатуру, лучше и придумать сложно. И всё таки интересно, вот это все было для того, чтобы она, Дарья Николаевна , здесь появилась?

Но, если подумать, весь этот спектакль начался очень давно. Вряд ли эта чернавка тогда к смерти готовилась. Значит она здесь не так чтобы специально, но и не просто так. Теперь это не важно. Что-то надо придумать. Никогда в жизни она не сталкивалась с этим. Когда умерла та, кто ей подарил навыки этой профессии, рядом была не она. Поэтому и не знает в какую сторону думать. Надо ей это или нет. Настолько пусто в голове, что даже себе самой сказать нечего, чтобы направить в нужное русло. Вот вроде и не боится ничего, а решение принять страшно. Куда идти? Чем это закончится? Никто не знает, наверное, кроме той, кто лежит рядом.

Дарья Николаевна оглянулась вокруг. В комнате было тихо и казалось, что даже воздух замер, и ждет решения. А как родить это решение? Та, которая ее озадачила, лежит с закрытыми глазами, руки на груди, и ждет ответа. Не мешает, не торопит, не навязывает. Значит это важно, чтобы решение было добровольным. Интересно, если отказаться, она упрашивать будет? Или начнет искать другую приемницу? Хотя, где ее искать? На улицу идти? Никто и не поймет, о чем речь. Но что там думает та, которая собралась покинуть этот мир, не важно. Что ей то делать в такой щекотливой ситуации, кто знает? И вообще кто-нибудь знает?

Но уже пора что-то говорить. Вон, мадам глаза открыла, и свесила ноги с кровати. Устраивается поудобнее. Подняла глаза и смотрит, как будто пытается понять, что ты надумала, трусиха ты или смелая, готова управлять двумя силами или решила в кусты спрятаться? И от этого взгляда совсем не по себе. Хотя в свои годы то она, колдовка с полувековым стажем, имела право делать то, что хочет, и думать так, как ей угодно. И не стоит стыдится того, что страшно. И страшно не от того, что эта сила чужая сейчас тебя убьет, а страшно от того, что неизвестен дальнейший путь с двумя силами в одном кармане. Ведь отдать эту силу обратно уже не получится.

– Ну говори, что надумала?

– А ничего.

– А что так?

– Боюсь. Последствий не знаю.

– Какие последствия?

– Последствия удвоения силы.

– Да простые последствия. Сколько у тебя на приворот времени уходит? Месяц, два? А с моей силой в заначке за две недели справишься. Понятно объяснила?

– Понятно. Но все равно боюсь.

– В общем, скажи уже да или нет, и уходи. У меня дела есть.

И тут Дарья Николаевна неожиданно для себя, соглашается. Черные глаза сверкнули. От радости ли, от перспективы ли ухода. Но лицо той, которая собралась умирать, просветлело. Она взяла стакан, накрыла его ладонью, подождала минуту или две, и протянула Дарье Николаевне.

– Пей, не отрываясь, до дна. Стакан поставишь и протянешь мне правую руку.

Все делала, как говорила наставница. Услышала, как в ладонь что-то упало.

– Ладонь закрой, выйдешь отсюда, посмотришь. Это передашь той, которой свою силу передавать будешь. Все, закончили. Еще запомни. Обязательно приди на мои похороны. Снимешь с левой ноги кожаный ремешок и себе наденешь, тоже до смерти. Ну вот и все, можешь идти. Спасибо тебе. Отважная. Плохо бы мне без тебя пришлось.

Почувствовать переход силы физически, скорее всего было невозможно. В воду верит даже наивный, ничего не понимающий в колдовстве. Потому что вода, это самый крутой аккумулятор информации, впитает в себя все и в самое короткое время. И также быстро и точно все передаст. Не зря же водой пользуются испокон веков, и древние колдуны и современные. За много веков не появилось ничего такого, что бы могло заменить воду. И вот с помощью стакана воды одна колдунья за пару минут передала все что у нее было в заначке другой. Рукопожатие, это как заверение в том, что она верит приемнице. Ну и цепь с крестом.

Цепь, Дарью Николаевну, конечно, удивила. Потому что видела, как веселилась ее наставница перед смертью. Какой бог? Бог плакал, когда на весь этот цирк сверху смотрел. Зачем это все было ей нужно? Сама понимала, что творила? Вот об этом уже никто никогда не узнает, потому что так решила та, которая вперлась в жизнь людей без их разрешения, и многих чуть не довела до гробовой доски. Ей было все равно, какой результат будет у ее деятельности. Скорее всего, потому что она приняла свой уход, и готовилась к этому. Люди были инструментом? Сколько Дарья Николаевна не думала о той ситуации , которая была еще в разгаре, так ничего и не смогла понять.

Ей оставалось прийти на проводы, забрать кожаный браслет и беречь его до своей смерти. Ее к этому никто не готовил. К тому, что ей кто-то передаст свою силу, осознавая, что совершая это, соглашается на свою смерть. И ей все было понятно, и с водой, и с рукопожатием, и с информацией на металле. А что такое кожаный браслет? Скорее всего внутри этой кожи что то есть, но никто не знает что. Если она сама должна за ним прийти, залезть в гроб, снять его с мертвой колдуньи, то этим она скорей всего выражает свое согласие на принятие этой информации. По-другому она это перевести не может. Значит у нее еще есть время решить, надо это ей или не надо?

Но опять же, где останется этот информационно- энергетический сгусток, который сегодня положили ей в ладонь, если до ее согласия еще есть пару дней? А ведь уже передали то все ей, прямо из рук в руки. И главное, перед этим спросили ее согласия. Ее никто не насиловал, это ее выбор. Значит кожаный браслет, это то, что сделает то, что ей передали, функциональным? Если не пойдешь за браслетом, ты сама будешь знать, что у тебя есть двойная сила и все. А если заберешь браслет с мертвой ноги все это заработает, так? Ведь по сути, ей все отдали, но хозяйка то еще жива. И браслет на ноге, это тоже аккумулятор, который впитает в себя последнее, что есть у той, кто завтра ляжет в гроб?

Значит, когда она снимает браслет с ноги, это будет констатация смерти. И актуализация нового хозяина? Ну по-другому это никак нельзя расшифровать! А что будет, если она не придет за браслетом? Скорее всего тогда толку от чужой силы не будет, а вот вред может быть. Ну что-то кажется, что будет именно так. Значит идти на похороны надо. Желательно провести с покойницей последнюю ночь. Потому что за ночь все равно выпадет пять минут одиночества. Вот в это время и можно будет снять этот браслет, и даже сразу одеть на свою ногу. Надо будет спирту взять, чтобы протереть его после чужого тела.

Столько мыслей пролетело через голову Дарьи Николаевны в то время, пока она шла по коридору, из комнаты той, кто доверил ей самое важное, до входной двери, которую уже открыл Сергей, вернувшийся из больницы. И благодаря этим мыслям Дарья Николаевна была, как в тумане. И если бы Сергей не привел ее в себя, так бы и дошагала в тумане до своего дома.

– Дарья Николаевна , что мне теперь делать?

– Сережа, просто посиди с ней, за руку подержи, подай ей, что попросит. Потерпи чуток. Совсем не долго осталось.

– Хорошо, посижу.

– И еще, когда она уйдет, сообщи мне, где и когда будут проводы.

– Хорошо, сообщу. А сейчас то вы домой или нет?

– Домой. Отдохну. Не известно, что завтра будет, а я еще сегодня пережить не могу.

Сережа проводил ее, закрыл дверь, и пошел ждать ухода родной бабки. Но не чувствовал ни потери, ни горести расставания.

Как будто все вокруг замерло в ожидании смерти. Обряд был выполнен, значит согласие дано. Сама умирающая лежала и ждала перемещения в другой мир. Рядом постоянно находился внук, который и воды мог подать, и скорую вызвать, и смерть констатировать, если уж это случится. А Сергей был очень внимательным, видимо воспитали так. Он даже спать лег рядом с умирающей бабкой. Матрац снял с материной кровати, и положил в бабкиной комнате. А бабке было все равно, она уже не особо реагировала на то, что происходило с ней рядом.

А Сергею периодически казалось, что она умерла. Он вставал со своей лежанки и подходил к бабкиной кровати, присаживался на корточки, и пытался уловить признаки жизни. Почти неслышное дыхание, тепло тела. А один раз, бабка, которой он наверное надоел, вдруг сказала:" Да иди уже поспи маленько и мне покою дай, а то так и не дождешься моей смерти!". После этого Сергей лег на свой матрас и заснул, как убитый, теперь уже действительно до утра. И не снилось ему ничего, и беспокойства никакого не было. Как будто в другую комнату ушел.

Утром он открыл глаза и повернул голову в сторону кровати. Бабка свесила ноги, сидела и смотрела на него. Черные глаза пронзали насквозь. Он тоже сел.

– Может надо чего?

– Да нет, всего хватает.

– А что села?

– Не могу лежать, все отлежала.

– Может в кресло пересадить?

– Не надо. Сейчас ногами поболтаю и лягу. Все равно помирать лежа удобней.

– Так может ты и не умрешь?

– Умру. Уже все сроки вышли.

– Какие сроки?

– Какие надо. Тебе об этом знать не обязательно.

– А может поешь, пока живая, я приготовлю?

– Не хочу я не есть, ни пить, так что не беспокойся. Иди, займись своими делами.

– Так у меня одно дело, за тобой следить

– А что за мной следить то? Куда я денусь со своей кровати? Мертвецы не бегают

– Так ты вроде живая?

– Тебе показалось.

Она умерла через двое суток. Так интересно умерла, что Сергей еще минут пять поверить в это не мог, все держал ее за руку, думая, что она еще жива. Попросила его закрыть ее одеялом. Он закрыл, со всех сторон подоткнул, поправил, перевел взгляд на ее лицо, и увидел, как оно меняется, морщины разгладились, скорбная маска исчезла, бабка как будто освободилась от чего-то. Он не мог так быстро осознать это.

– Ты умерла что ли? Слышишь меня? Ответь что-нибудь!

Все, не было ответа. Все было сказано, все передумано.

Потом приехали скорая и милиция, а потом Сергей остался в пустой квартире. Ведь вроде и не было у него к бабке ни любви, ни привязанности, но сразу пусто стало в квартире. Он навел порядок, вытер затоптанный пол, и понял, что на ночь он здесь не останется. Нет, не потому что приведений боится, а потому что так тут тихо, как будто все вокруг умерли. Он еще раз прошел по квартире, раздумывая о том все ли здесь в порядке. Да, все на своих местах. Только бабки уже никогда не будет. Странно и непривычно. Ведь всегда была, и ушла навсегда.

Он вышел на улицу и не знал куда идти. Потерялся както. А потом пошел к Дарье Николаевне, прямо вдоль Ангары. Как-то отвлекала вода от дум. Хоть и не горевал он по ушедшей, но все равно было неприятно. Пустота мира не отступала. Надо было срочно с кем-то поделится. А Дарья Николаевна сама просила. Тем более еще не совсем поздно. А после Дарьи Николаевны можно в больницу. Договорится, на ночь пустят. Одному что-то вообще сегодня не нравится. Не успел он постучать, как дверь открылась. Баба Даша, как будто почувствовала.

– Что, все?

– Да, умерла. Два часа назад.

– Чай будешь?

– Нет, я в больницу побегу, а то закроют.

– Беги. Я завтра утром приду. Спасибо, что сообщил. Похороны то еще не знаешь когда?

– Нет, завтра буду думать. Больше некому. Я пойду?

– Иди. До завтра.

Умерла старая колдунья, и мир замер. Хотя не случись в жизни Дарьи Николаевны мимо проходящий Андрей Ильич, который неожиданно устал от жизни, никто бы и не догадался, что рядом живет колдовка такого уровня, которая даже уйти в другой мир не может просто так. Все свои навыки, силы, знания надо на земле, в реальном мире оставить. Зачем? Наверное кому-то это нужно? Или наоборот? Там, куда она ушла это не нужно вообще? Но об этом никто не думал конечно, кроме моей бабы Даши. Все как будто выпали из реальности, и три дня, до похорон жили своей жизнью.

А бабулечка не могла найти ответа на вопрос. На простой житейский вопрос: а с какого перепугу так сложно все закрутилось? Почему умершая старуха всех закрутила в спиральку? Внуку жизни не дала, дочери своей жизни не дала, еще одной женщине жизнь испортила, которая была последней женой Сергея. Внучку свою чуть инвалидом не сделала? Чокнутая что ли? Вообще ничего не понятно. Ведь Лариска родить хотела, а бабка родная раз, и запечатала ее. Как так, почему? Так еще и чужие люди под раздачу попали! Ведь Ольга Матвеевна то ей никто! И сын ее тоже!

Бабка, моя конечно, знала все причуды колдовства, знала и про то, что это самое колдовство может развернуться совсем не в ту сторону, в которую его направляли! А в данном конкретном случае, она даже и не догадывалась в какую сторону его направляли. Хотя идеи, конечно, были. Но старушенция то что на смертном одре сказала? Откровенничать перед тобой не буду. Потому что жизнь моя, это не твое дело. Просто просьба у меня к тебе. Если исполнишь, хорошо, если не согласна, иди отсюда. Это все, что тебе положено знать. А слово умирающего, закон. Да и умирал не простой смертный от старости или от болезни, а прожженая колдунья. Поэтому не надо значит знать, того, что с собой унесла она.

Но все равно, женской сути то в любой женщине хватает. И если никто ничего не сказал, значит будем думать, и догадаемся. Или придумаем в конце концов. Хотя зачем придумывать? Ведь вся же история перед глазами прошла за две недели. И точно можно сказать, что никто никого щадить не хотел, независимо от родственных связей! Почему? Вот такой простой вопрос. Почему всех загнали в больницу и толкали к смерти? Если бы не вмешалась Дарья Николаевна, двое бы точно отдали богу душу. Это Ирина Олеговна и Лариса. Ладно Ирина, но девочку то за что?

И тут все сложилось в бабкиной голове. Лариска, дочь Сергея, Ирка, как ее не изолировали, все равно с Серегой любилась. Значит что? Могла забеременеть. Род что ли надо было прервать? Отчего может быть такое желание? Какие-то серьезные претензии были у старухи к своему мужу? Или к мужу дочери своей? Ну этого мы уже не узнаем, потому что слово умирающего, закон. Если кто-то сам что то расскажет, послушаем, ну а спрашивать, не положено. В общем, добивалась старуха того, чтобы ее род прервался. Из-за чего или кого не знаем, да уже и не узнаем. Ну и пусть.

Но есть же еще дети у второй жены Сергея! И родились они намного позже Лариски. Тоже загадка. Ту то женщину вообще никто не трогал, и в спиральку не заворачивал. Все знали, что она есть, но никто не слышал про ее болезни и плохую жизнь. И дети вроде живы и здоровы. Как так? А может дети то и не от Сереги вообще? Вот это интересно! По идее, хороший ход. Женить Серегу уже на беременной женщине, Лариске не дать родить, и Ирке тоже. Все, загнулась династия. Жаль, что наверняка то никогда не узнать, что было на самом деле! Хотя если придет эта женщина на похороны с детьми, можно попробовать.

Вот такие мысли одолевали Дарью Николаевну в ночь после смерти той, которой она помогла умереть. И хоть она прекрасно понимала, что все это лишь ее догадки, но своим въедливым умом понимала, что думает она правильно. И если богу угодно дать ей разгадку этой истории, то он обязательно ей даст эту подсказку в ближайшие дни. А если не даст, значит она все правильно думает, но больше ей знать не надо. На этом моя бабка разведчица успокоилась и пошла спать. Ведь завтра предстоял интересный день, и пропустить его она не могла.

Похороны организовывал Сергей, на тот момент он был самым здоровым и самым активным. Ну вот как-то так случилось. Но кроме похорон еще много чего интересного происходило. Как-то сразу выписали Ирину Олеговну. Как будто выздоровела до конца одним днем. И дочь умершей колдуньи пошла на поправку. Хоть и лет ей было много, и уже вроде и поправляться нет смысла. Но так осторожненько встала и пошла. Потому что почувствовала, что силы появились. К ней почти ежедневно ходила с гостинцами бывшая невестка. Что-то претензии испарились, и вроде делить больше нечего, потому что Серега всех оповестил о том, что после похорон подает на развод.

У всех появилось чувство свободы. Ольга Матвеевна, пока у нее жила Лариса, научилась гулять одна, и на набережной познакомилась с мужчиной. Замуж она за него, конечно не собиралась, но ходила счастливая. Лариса, в которую гинекологи вдохнули вторую жизнь, резко взялась за поиски того, кто готов сделать ей ребенка. У нее как будто глаза впервые открылись. Ведь раньше то она никого кроме бывшего мужа не видела. А тут ее как будто с цепи отпустили, она расцвела и была открыта для любых отношений. Вот в таком настроении этот разномастный коллектив подошел к похоронам. Желающих поплакать не было.

Бабка моя за два дня уговорила Сергея привезти тело на ночь в квартиру, чтобы все могли попрощаться. И больше всего она переживала за то, что кожаный браслетик снимут, когда старуху будут мыть в морге и одевать. Хотя вроде и знала, что простые смертные эти вещи не видят поэтому не прикасаются к ним. Но фиг знает, этот мир непредсказуем. Поэтому она с беспокойством ждала последней ночи. И хотя понимала, что сидеть рядом с гробом некому, уж так прожила свою жизнь эта колдунья, все равно до последнего ждала сюрпризов. И от людей, и от жизни. Но сюрпризов, слава богу не случилось, чему она была искренне рада.

Старуху привезли домой уже одетую и в гробу, в восемь часов вечера. Поставили ее по просьбе Сергея на табуретки посреди прихожей. Потому что прихожая была просторная, а в комнаты из-за расположения дверей заносить ее было очень неудобно. А ведь никто не хотел, чтобы труп на финише выпал из гроба. Так и водрузили ее, как было удобнее. Сергей сразу сообщил бабке, что он уходит, потому что не видит смысла прощаться с той, которую и в жизни не очень хотел видеть. А бабе Даше вручил ключ, чтобы она смогла уйти, когда захочет. А завтра утром он сам откроет доступ к телу для желающих, если эти желающие будут.

Надо отдать должное Сергею, на похоронах нелюбимой бабки, он не экономил. Гроб был обит бархатом, оторочка была атласная, а саван не из занюханного ситчика, а из дорогой ткани. Одежду он тоже купил новую. Конечно, равнялся на то, что приготовила себе бабка, но все пошел и купил новое. И платье, и жакет, и нижнее белье. Обувь только была та, что сама бабка припасла. Потому что она мерила эту обувь, значит спокойно оденется на мертвые ноги. И если бы не угрюмое и почти серое лицо колдуньи, в гробу бы она была почти красавицей. Ну, потому что она по жизни была красивой женщиной, но со страшным нутром. И возраст не имел значения.

Вот все. Колдунья в гробу стоит посреди прихожей. Дарья Николаевна осталась вроде как попрощаться. Внук сделал все дела и ушел до утра. Но баба Даша не торопилась, мало ли что? Вдруг Сергей что-нибудь забыл и сейчас вернется? Или вдруг чужака какого-нибудь занесет нечаянно? Она же не знает с кем водила дружбу эта синьора. Поэтому она присела на стул и просто разглядывала ту, которая решила сделать её приемницей. Если не знаешь, кто она, никогда не догадаешься. Старуха, да старуха. Только у гроба никого нет, и в лоб никто не целует на прощанье. Опять же, это не от того, что она колдовала, а от того, что поганка по жизни была знатная.

Минут через десять бабка закрыла входную дверь на ключ, аккуратно сняла саван с гроба. И задрала подол у покойницы. А на какой ноге этот кожаный браслет то должен быть? А, вот он, на левой. Тонюсенький претонюсенький, красным швом помечен, чтобы видно было. А как его снять то? Ух ты, защелка какая-то мудрая приделана! Вот и все, сняли. А кожа то какая интересная, как будто лаком покрыта. Интересно, какая она по счёту, что браслет этот носит? Где тут спирт то? Тщательнее трем, тщательнее. А на ватке то ничего и не осталось. Как будто браслет стерильно чистый. Ну и хорошо. Так на душе спокойнее. Теперь надеваем его на левую ногу. Вот и всё. Как старуха сказала.

Бабуля расправила подол, водрузила на место саван. Вот и все, ритуал завершен. Я все сделала так, как ты хотела. Теперь можешь покидать этот мир спокойно. Хотя кто знает, есть ли покой за той чертой. Дарья Николаевна отошла в сторону, оценила вид. Все хорошо, не хуже, чем было. Открыла дверь, выключила свет и пошла на выход. И как только она вышла, какой-то неведомый сквозняк захлопнул дверь. Наверное, так и надо? Она повернула ключ в двери. Дернула. Закрыто. Все прошло даже лучше, чем она думала. Вот и все.

Вынос тела был назначен на двенадцать часов дня. То есть в двенадцать часов покойную должны были вынести из подъезда и под траурную музыку поставить в машину. В связи с этим Дарья Николаевна прибежала на место к десяти часам. Потому что сильно хотела увидеть всех дальних и ближних родственников почившей, и желательно знакомых, если такие существуют. Поэтому, прибежала по адресу она, как и планировала, но когда она пришла, в квартире был один Сергей, который сидел на окне на кухне и пил чай с мятой, потому что мятой пахло на всю квартиру. Баба Даша, проверив наличие народа в квартире, пришла на кухню, к внуку виновницы "торжества".

– Сергей, а мне такого ароматного чаю не нальешь?

– Одну минуту, сейчас будет. Как вчерашний вечер прошел?

– А как он мог пройти? Гостей никаких не было, и бабка твоя из гроба не встала. А ты всем о похоронах сообщил?

– Конечно всем. Пусть хоть кто-нибудь придет. Ее по жизни то не сильно любили.

– Ну будем надеяться на то, что все захотят ее увидеть мертвой. Спасибо за чай. Пахнет очень хорошо.

– Я мяту сам сушил. У друга на огороде настриг.

– Хорошо получилось, никогда, мне кажется, такого ароматного чаю не пила.

В этот момент их уединение нарушили. И как не странно, это пришла мать Сергея, которую на днях увезла скорая. Она вполне хорошо самостоятельно передвигалась, и лицо ее просветлело, и выглядела она намного лучше, чем несколько дней назад. Как ни странно, она сразу подошла к гробу и положила ладонь на руки матери. Что она хотела этим выразить? Дарья Николаевна незаметно подошла и села рядом. У нее сегодня была роль слушателя. Потому что ей очень хотелось понять, что происходило то в этом месте, и по какой причине. Так как спрашивать она не могла, оставалось надеяться на разговорчивость тех, кто пришёл на проводы.

Но дочь умершей, придвинула стул к гробу, положила руки на бортики гроба, смотрела на мать и молчала. Если внутри и бурлили страсти, это было незаметно. Народ потихоньку собирался, но весь народ был знакомый. И поэтому бабушке это было не интересно. От них она уже все что можно услышала. А свежего народу совсем не было. Да и уж если честно говорить, народу не было никакого. Дочь, внук, правнучка, и их родственники и близкие люди. Бабка уже приготовилась к тому, что уйдет отсюда не солоно хлебавши. Хотя надеялась на то, что может кто-нибудь придет и на кладбище. Но она все равно слушала всех. Мало ли что кто знает.

Но буквально минут за двадцать до завершения мероприятия в квартиру зашла красивая женщина с двумя детьми. Женщина, конечно, обращала на себя внимание, но еще больше внимания обращали на себя дети. Потому что их нельзя было назвать русскими. Они были чернявыми, с раскосыми глазами. И Дарья Николаевна прямо задумалась о том, чья родственница эта красивая дама, и каким ветром ее сюда занесло, да еще с детьми? Это нечаянный визит или умышленный? Но как же узнать об этом? Но тут услышала шепот.

– Пришла шалава, не постеснялась. Благодетельница же умерла.

Дарья Николаевна задумалась и решилась :"А кто это?"

– Серегина жена. Что по детям не видно? Прямо копия отец! Правда же?

– Так они же больше на китайцев похожи, а я не заметила, что Сергей китаец.

– Зато у этих китайцев его фамилия! Да и как доказать, что они не его, если они рождены в браке?

– А Сергей что не знал, что невеста беременна до свадьбы?

– Он даже не знал, что это его невеста!

– А что, так бывает?

– Ну видите же, бывает.

– Я, честно говоря ничего не пойму, что здесь происходит. В один момент чуть все не умерли. Китайские дети считаются русскими. А родные внуки считаются чужими. Кому это нужно? И зачем?

– Это не ко мне вопрос, а к той, кто лежит в гробу. Но она мне мать, и сегодня я ей все простила. Она в своей злости, наверное, и не ведала что творит. Всем жизнь поломала. Если бы не умерла, мы бы все умерли. А она даже и не заметила бы потери, потому что мстила, и мстила и не могла по-другому.

– А кому мстила то?

– Это давняя история и не всем надо про нее знать.

Мать Сергея, а это была она, встала от гроба и пошла на кухню к сыну. А Дарья Николаевна поняла, что думала она в правильном направлении. Старая колдовка не хотела продления рода. Это понятно. Теперь бы понять чьего рода и почему? Поэтому она переместилась так, чтобы была видна кухня. Мать рыдала у сына на груди. А Сергей гладил ее по голове и успокаивал. А мать что-то говорила ему и говорила, всхлипывая и вытирая слезы.