Чёртова Книга

Давление стало невыносимым. Яра почувствовала, как колени подгибаются, в глазах поплыли темные пятна, сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из грудной клетки. Она вцепилась в косяк двери, стараясь удержаться, ногти впились в дерево. Кир оставался неподвижным, но его спина была напряжена. Он медленно поднял голову, его голос прозвучал негромко, но с ледяной, режущей ясностью, врезаясь в гневный рев Чёрта:

– Ваш гнев нам понятен, Главенствующий. – Он сделал едва заметный, формальный полупоклон – не унизительный, но признающий статус и древнюю силу, жест дипломата, а не жертвы. – Но Прошлое изменить нельзя. Григорий мертв. Его долг… повис в воздухе. Книга, как вы слышали, недоступна. Спрятана им настолько надежно, что даже его кровь не может ее найти. – В его голосе не было ни тени лжи, только констатация безнадежного факта. – Но ведьмы здесь. Сила в них пробудилась. Марковка – их дом. Ваш лес – их сосед. Война между нами… – Кир сделал паузу, подчеркивая слово, – бесполезна. Разрушительна для обеих сторон. Она привлечет внимание… – он чуть поднял глаза к небу – других Сил. Тех, кто спит или наблюдает. Нарушит хрупкий покой, который вы же и храните здесь веками. Хаос никому не нужен. Особенно вам. Он поглотит все, включая ваши владения.

Яра, почувствовав слабую опору в его словах, собралась с духом. Гнев все еще кипел, но теперь он смешивался с отчаянной надеждой. Голос все еще дрожал, но звучал тверже, чем прежде, когда она крикнула, глядя прямо в алые глаза Чёрта:

– Мы не хотим войны! – Ее крик эхом отозвался в повисшей после слов Кира тишине. – Мы хотим просто… жить! Без страха каждую ночь. Без шабашей у самого порога деревни. Без исчезновений! Вы сильнее нас, намного сильнее… но зачем вам уничтожать соседей? Это не принесет вам Книгу. Только лишнюю кровь, гнев пусть и юных, но всё же ведьм. Мы неопытны, но Сила в нас бурлит. Даже если мы не сможем победить вас, открытое противостояние может сказаться на всём окружающем, вот к примеру этот лес… – Она сделала паузу, видя, как сузились алые угольки. – А если… если мы вступим в полную силу, если научимся – мы можем быть мостом. Гарантом неприкосновенности ваших владений. Помогать поддерживать баланс. Ведьмы нужны не вам, но… месту. Земле, на которой мы все стоим. Мы часть ее. Как и вы.

Кир кивнул, подхватывая ее мысль, его голос оставался спокойным:

– Предлагаем перемирие. Возврат к прежним границам. Нечисть – в глубь леса. Люди – в деревне и на своих полях. Ведьмы… – он кивнул в соторону Яры, – будут мостом. Буфером. Гарантом того, что чужие, глупые или злонамеренные действия, не потревожат ваши владения. Ни из Яви, ни… – он чуть наклонил голову в сторону хижины, – извне. Защита ведьм нужна этому месту, Стражницы нет уже слишком долго. Кто знает, кто или что может просочиться сюда. Мы заинтересованы в спокойствии не меньше вашего. Согласие ведьм – это ваша дополнительная защита.

Чёрт издал гортанный, булькающий звук, отдаленно напоминающий смех, но лишенный всякой веселости. Это был звук ледника, сползающего в пропасть.

– Перемирие? – Он растянул слово, насыщая его ядом и ледяным сарказмом. – С детьми, играющими в колдуний? С теми, кто даже собственной Силы боится, как дикий зверь огня? Кто прячется за спину ворона? – Он презрительно фыркнул, и струйка пара вырвалась из его ноздрей, замерзая в воздухе. – Ваши обещания – шелест сухих листьев под сапогом. Ваша защита – труха, оставшаяся от старика. Книга ДОЛЖНА быть возвращена. Она не просто трофей! – Его голос сорвался. – Она – инструмент! Старик потерял Стражницу миров! Он притащил младенца, который может обладать иной, слишком большой силой! С помощью этой Книги я смогу контролировать всё! И хижину, и всех, кто попробует сунуться к нам и того самого младенца! Я отыщу его, обучу и с его помощью стану править не только этим жалким лесом! Я сам смогу обеспечить защиту Яви, когда вы, наконец, вернёте то, что принадлежит мне по праву!

Он замолчал, тяжело дыша, его бока ходили ходуном, пар клубился вокруг него. Маленькие глазки бешено метались между Кирой и Ярой, пока не застыли на Кире. Казалось, он осознал, что сказал слишком много. Слишком откровенно. Советники за его спиной зашевелились, заворчали – тревожный, недовольный гул. Леший глухо застонал, Навка прошипела что–то неразборчивое, но явно предостерегающее. Теневая фигура сжалась до размеров крупного пса, но ее щупальца нервно шевелились.

Кир стоял неподвижно, но Яра уловила едва заметное напряжение в его плечах, мгновенное заострение внимания, как у хищника, учуявшего добычу. Мысли метались в голове девочки, складываясь в ужасающую мозаику. Книга нужна не просто как символ власти? Она – инструмент? Для контроля над тем, кто обладал Силой? Над… младенцем?

Чёрт выпрямился, в его взгляде мелькнуло решение. Ярость сменилась холодной, расчетливой жестокостью.

– Но… – протянул он, и в его голосе появилась ледяная, зловещая снисходительность, – вы правы в одном, ворон. Убивать вас сейчас… бесполезно. Книгу это не вернет. Она где–то здесь, в пределах защиты колдуна. В его земле. В его крови. И вы ее найдете. – Это звучало не как предложение, а как приказ. – У вас есть срок. – Он поднял руку, показав два корявых, грязных пальца. – Два дня. До темной ночи. Принесите мне Книгу. Или… – он сделал паузу, наслаждаясь их напряжением, – найдите то, что способно заменить ее. Равноценное. Не детские игрушки, не слезливые мольбы и не пустые обещания будущей службы. Доказательство. Доказательство вашей ценности как наследниц колдуна и… как соседей, способных держать слово и платить по долгам. Доказательство силы, достаточной, чтобы хоть что–то контролировать. – Он усмехнулся, обнажив мелкие, острые, как иглы, зубы. – Не найдете – придем сами. И заберем не только Книгу. Заберем долг. С процентами. Кровью. Душой. Начнем с нее. – Его палец снова ткнул в сторону Яры, и ей показалось, что на коже остался ледяной ожог.

И снова повисла густая, мертвенная тишина. Давление не ослабло, но изменилось – теперь это был холодный каток ожидания, по которому они должны были пройти, не поскользнувшись. Кир слегка наклонил голову – жест, который можно было принять за согласие с условиями, но в его глазах не было покорности, только холодная оценка. Он начал медленно разворачиваться, чтобы увести Яру прочь от этого кошмара. Его рука снова легла на ее локоть, твердо, направляя, почти толкая её в сторону тропы.

– Ворон.

Голос Чёрта остановил их на половине пути к границе поляны и густого леса. Он звучал тише, но едко, как струйка яда, просачивающегося в разум.

Кир замер, не оборачиваясь. Его спина была прямая, как клинок, готовый к удару.

– Одно любопытство, – продолжил Чёрт, и в его тоне слышалась ядовитая усмешка. – Твой Наставник… Он одобряет твои… инициативы? Вмешательство в дела ведьм, нарушение извечного баланса ради спасения парочки смертных девчонок? Он знает, что ты играешь в героя, рискуя открыть другие двери, пока латаешь эти? – Он протянул руку, указывая корявым пальцем на хижину, на поляну, на всю эту хрупкую, трещащую по швам границу. – Баланс – штука тонкая, птенец. Одно неверное движение… и лавина хаоса накроет все. Не здесь, так в другом месте. Твой Наставник готов нести ответственность за твою самонадеянность? Или ты летишь в бурю в одиночку, забыв о долге Ворона? О своем предназначении? – Последнее слово прозвучало особенно ядовито, с ударением.

Вопрос повис в ледяном воздухе, тяжелый и опасный, как висящий над головой меч. Яра почувствовала, как рука Кира на ее локте на миг сжалась почти болезненно, сухожилия напряглись как струны. Он медленно, очень медленно повернул голову, лишь настолько, чтобы его профиль был виден Чёрту. Глаза его были узкими щелями, лицо – непроницаемой маской изо льда. Но в его голосе, когда он заговорил, не было ни тени сомнения или страха, только холодная, отточенная сталь и скрытая глубина:

– Мои действия – моя ответственность. Баланс – понятие… многогранное. Порой, чтобы сохранить целое, – он чуть повернул голову в сторону Яры, – нужно защитить малую часть. Наставник учил меня видеть целое. Чувствовать его пульс. А не слепо следовать мертвой букве древних правил, ведущих лишь к окостенению и гибели. – Он сделал крошечную паузу, и в ней слышалось ледяное презрение к узкому пониманию Чёрта. – Он учил меня видеть. И действовать. Сообразно моменту. Яра. Идем. Сейчас.

Его голос, произнесший ее имя, прозвучал как приказ и как щит, отсекая дальнейшие вопросы. Он не отрицал и не подтверждал одобрение наставника, но поставил под сомнение само право Чёрта судить о балансе и долге Ворона. Ответ был уклончивым, дерзким и полным скрытой угрозы – намеком на то, что Ворон видит дальше и больше.

Выход с поляны казался вечностью. Каждый шаг по высокой, хрустящей под ногами траве, покрытой инеем, отдавался гулко в звенящей тишине, как шаг по хрусталю. Спиной они чувствовали тяжелые, ненавидящие взгляды – алые точки Чёрта, пустые дупла Лешего, мерцающую холодность Навки, ощущали щупальца тени. Лес вокруг тропы, ведущей от хижины, казался еще более враждебным, чем прежде, насыщенным скрытой жизнью. Каждое дерево выглядело стражем, каждая тень таила угрозу, шелест листьев звучал как предостерегающий шепот. Ветви словно тянулись к ним, стараясь зацепить, удержать, обвить. Воздух был густым, насыщенным запахом хвои и гнилой древесины. Где–то в чаще раздался сдавленный вой, заставивший Яру содрогнуться.

Только когда хижина окончательно скрылась за густой стеной вековых сосен и елей, а тропа стала шире и светлее, Яра позволила себе выдохнуть, глубоко, с судорожным всхлипом. Дрожь, сдерживаемая все это время волей и страхом, прокатилась по ее телу волной, заставив зубы стучать, а колени подгибаться. Она споткнулась о корень, и сильная рука Кира мгновенно обхватила ее за талию, не давая упасть. Он не останавливался, почти таща ее за руку по тропе, ускоряя шаг, его движения были резкими. Лицо парня было каменным, взгляд прикован к пути вперед, но рука, обнимающая ее за талию, была твердой, несгибаемой опорой. Большой палец его руки, легонько, почти неосознанно, поглаживал ее ладонь – жест странный, но невероятно успокаивающий в этом безумии.

Они шли так несколько минут, углубляясь в относительно безопасную часть леса, где солнце снова пробивалось сквозь листву золотистыми лучами, а птицы настоящие, живые осторожно перекликались в ветвях, нарушая неуютную тишину. Только тогда Кир замедлил шаг. Он отпустил и ее руку, словно внезапно осознав этот контакт, отстранился на полшага. Яра почувствовала странную пустоту и холод там, где секунду назад была его прохладная, твердая ладонь.

Кир не оборачивался. Он шел чуть впереди, его плечи были по–прежнему напряжены, но теперь это было напряжение глубокой, тяжелой мысли, а не готовности к бою. Он молчал. Губы плотно сжаты в тонкую линию, брови сведены. Вопрос Чёрта о Наставнике явно задел что–то глубокое, болезненное. Задел живую нить сомнения, ответственности или отчуждения? Яра шла следом, глотая прохладный, чистый воздух, стараясь унять дрожь в руках и разобраться в хаосе мыслей.

Кто Кир на самом деле? Этот загадочный Ворон, знающий столько и говорящий так уверенно о балансе миров, о "других Силах". Его Наставник… Кто он? Старший Ворон? Что–то более могущественное и древнее? И прав ли Чёрт? Действует ли Кир по своей воле, рискуя нарушить некие высшие, неведомые ей законы ради них? Яра вспомнила его ответ Чёрту… полный скрытой силы, вызова и какой–то глубокой, личной убежденности.

Она смотрела на его спину, на резкие линии плеч под темной тканью плаща, на затылок, где черные волосы отливали синевой в редком солнечном луче. Он был такой странный. Такой опасный. Такой непостижимый. И все же… с ним было спокойнее. Он был якорем в этом бушующем море тьмы и неопределенности. Он знал правила игры, в которую они были втянуты. Он спас Миру. Он стоял рядом с ней самой перед лицом Чёрта и не отступил. Он вел их.

– Он… прав? – тихо спросила Яра, не в силах выдержать молчание. – Ты действуешь против воли твоего Наставника? Из-за нас?

Кир остановился и наконец, посмотрел на нее. Его лицо не выражало никаких эмоций.

– Я действую так, как считаю нужным. Иногда долг – это не следовать приказу, а понимать, ради чего он существует. Сейчас он существует, чтобы вы выжили.

– Почему? – прошептала она. – Почему мы так важны?

– Потому что тот «младенец», о котором он говорил… – Кир запнулся, в его глазах мелькнула тень. – Это не просто ребенок. Это бомба, способная разорвать границы миров. И Черт хочет не просто править лесом. Он хочет его найти и использовать. Ваш дед начал эту игру, спрятав и Книгу, и правду. А теперь нам приходится расхлебывать.

Они вышли на более широкую тропу, ведущую обратно к деревне, к сараю Григория, который теперь казался не убежищем, а центром смертельной бури. Кир наконец остановился, обернулся. Его лицо было усталым, пепельно–серым, но непроницаемым, как замерзшее озеро. Темные глаза, глубокие и нечитаемые, встретились с ее взглядом. В них не было ответов на ее мучительные вопросы. Только глубокая усталость, тяжесть невероятной ответственности и… вопрос, который он задал не словами, а этим взглядом. Что теперь?

– Что будем делать? – спросила Яра первая, ее голос звучал хрипло, но уже без истеричной дрожи, только с крайним изнеможением. Вопрос висел в воздухе между ними – о Книге, о двух днях, о невозможной замене, о намерениях Чёрта, о наставнике Кира, о ее собственных сомнениях и страхах. О том, как выбраться живыми из этой ловушки.

Кир долго смотрел на нее, его взгляд был тяжелым, словно взвешивал каждую мысль в ее голове, каждую тень страха.

– Сначала, – сказал он тихо, но очень четко, каждое слово падало как камень, – нам нужно поговорить с Мирой и Демидом. Обо всем, что они помнят, о чем шептались в деревне, о любых странностях, связанных с ее дедом. И потом… – Он сделал паузу, его взгляд стал острым, проникающим, – мы снова перевернем каждый камень в его архивах. Ответ, если он есть, скорее всегг, там. Спрятан в его записях, в его шифрах, в самой энергии этого места. – Кир посмотрел на Яру, и в его глазах мелькнуло что–то похожее на решимость, смешанную с глубоким отчаянием и тенью чего–то еще – может, догадки? – А потом… Потом будем думать, как найти то, что способно заменить Книгу. Если такое вообще существует. Или… как выжить, когда эти два дня закончатся, и Черт придет за своим долгом. Идем.

Он снова повернулся и зашагал к дому Миры, его силуэт резко вырисовывался на фоне бледного неба. Яра последовала за ним, чувствуя, как ледяной ком страха в груди начинает обрастать острыми шипами новых вопросов, сомнений и смутной, опасной надежды. Переговоры закончились. Они получили шанс.

Глава 19

Воздух в Марковке, обычно пропитанный ароматами скошенной травы, дымком печей и сладковатой пылью проселочной дороги, сегодня казался Яре густым и спёртым, будто его отлили из расплавленного свинца. Каждая молекула этого знакомого мира стала тяжелой, инертной, неподатливой. Она шла чуть позади Кира, и её ноги вязли в земле, словно она ступала не по твердой почве, а по дну глубокого и холодного озера. Тяжесть переговоров с Чёртом висела на плечах незримым грузом, а ледяная нить его последних слов о «долге с процентами» всё ещё пульсировала в основании черепа, намотавшись на позвоночник тончайшей изморозью страха. Она вернулась в чужой дом. В чужую жизнь, от которой осталась лишь бледная, дрожащая тень.

Демид и Мира ждали их на окраине, у старой покосившейся ограды, увитой диким виноградом. Они сразу поняли – переговоры не принесли ничего хорошего. Всё было написано на лицах Яры и Кира. Молчание, которым ребята обменялись, было красноречивее любых причитаний.

– Ну что? – выпалил наконец Демид, его взгляд, острый и беспокойный, метался между Ярой и непроницаемым, как гранитная глыба, Киром.

Кир остановился, обернулся. Его лицо было уставшим, но собранным, как у хирурга перед сложнейшей операцией, исход которой предрешен.

– Живы. Это пока главное. – Его голос звучал ровно, без интонаций. – Ультиматум. Два дня. Книгу или равноценную замену. Или… – Он сделал едва заметную паузу. – Придут сами. Заберут всё.

– Заберут… что? – прошептала Мира, побледнев еще больше.

– Долг. С процентами. – Яра сглотнула комок в горле, заставив себя произнести это. – Начнут с меня. У Миры ещё могут попытаться отобрать книгу.

Демид выругался сквозь зубы, резко пнул камень на дороге. Тот с глухим стуком отскочил в густые заросли травы.

– Два дня?! Да мы и за месяц весь сарай Григория не перероем! И что это за "замена"? Что может быть равноценно этой проклятой Книге?! Филосовский камень?!

– Мы не знаем, – честно призналась Яра. – Чёрт что–то говорил про "ключ", "дверь", "Стражницу", которую дед Григорий якобы потерял…. Но смысла мы не поняли. Главное – он дал шанс и время. Мы можем найти выход.

– Шанс? – Демид скептически фыркнул, но его взгляд наконец остановился на Кире. Уже не враждебный, а оценивающий, выжидающий. – А ты? Ты вообще кто такой, чтобы они с тобой разговаривали? И почему тебя это всё волнует? Ты же не отсюда. Что это для тебя? Турпоездка в мир отсталых колдунов? Экстремальное приключение?

Кир встретил его взгляд без колебаний. Он не оправдывался, не уходил в сторону. Его спокойствие и прямота в этот момент делала парня взрослее и жёстче.

– Я – Ворон. Наша задача – следить за балансом. За тем, чтобы границы держались, а мировые законы не рушились от чьей–то глупости или жадности. – Он кивнул в сторону тёмного массива леса. – Война, которую развяжет Совет, если они придут сюда за долгом, этот баланс разрушит. Если вы не сможете дать отпор, то нечисть устроит здесь второе Пекло. Они и так имеют слишком много власти в этих краях. Если их не остановить сейчас, то хаос привлечет внимание… других сил. Тех, с кем не справится ни лесная нечисть, ни ваша деревня, ни другие колдуны. Поэтому да, это меня волнует.

Грубая правдивость слов Кира, отсутствие сладких обещаний, подействовали на Демида сильнее любых уверений. Он медленно кивнул, напряжение в плечах чуть спало.

– Логично. Фигово, но логично. Значит, шанс. Два дня. Что будем делать? Сидеть и ждать чуда?

– Нет, – твердо сказала Яра. Она почувствовала прилив решимости, смешанной с отчаянием. – Мы не можем отдать Книгу? Ладно. Мы не знаем, что за замена? Тоже ладно. Но мы можем научиться хоть что–то делать! Мира, ты чувствовала, как что–то внутри шевелится, когда мы у хижины были? Я – чувствую постоянно! Этот холодок… Он реальный. Это сила. Наша сила. У нас ведь уже получались заговоры. Значит, в нас это есть. Надо понять, как это работает. Как… как это использовать. Конечно, мы не сможем стать супер–ведьмами, но если научимся хоть чему–то, то может получиться потянуть время и показать Чёрту, что мы не такая уж лёгкая добыча.

Мира сжала ее руку. Её ладонь была прохладной и немного подрагивала, выдавая страх.

– Я… я тоже что–то чувствую. Иногда. Как будто… эхо. – Она робко посмотрела на Кира. – Ты же знаешь? Ты можешь показать? Хотя бы азы? Может, мы даже сможем освоить парочку защитных заклятий?

Кир задумался на мгновение. Его взгляд скользнул по лицам ребят – Яры, пылающей решимостью, Миры, полной робкой надежды, Демида, смотрящего на него теперь с вызовом, но уже без прежней злобы.

– Могу, – сказал он, наконец. – Но не в сарае и не здесь. На открытом месте. Где стихии сильны. И где меньше глаз.

– Река! – сразу предложил Демид, оживляясь. – Там, где мы купались в прошлый раз, когда у Яры получилоь что–то с водой сделать. Место глухое, народу ноль, особенно в будний день. И… – он хитро усмехнулся, и в его улыбке на мгновение мелькнул прежний беззаботный Дем, – если уж всё провалится, можно искупаться. Жара всё–таки. Или просто устроим пикник. Черти чертями, а есть хочется всем. Два дня – срок, но не повод с голоду помирать.

Идея с пикником, такая простая, человеческая, внезапно разрядила напряжение. Яра даже фыркнула, и этот звук показался ей невероятно странным. Мира улыбнулась сквозь страх, и это было похоже на первый луч солнца после урагана.

– Пикник.… Это гениально, Дем. – Яра одобрительно кивнула, чувствуя, как свинцовая тяжесть внутри по чуть–чуть начинает таять. – И, правда, надо подкрепиться. И вещи для купания взять на всякий случай. И еду.

– Договорились, – подытожил Кир. – Собираемся. Быстро. Время не резиновое. Мы с Ярой можем сходить за провизией, а вы загляните в сарай. Нужно взять спички, травы: зверобой, шалфей, чертополох и ещё соль нужна.

– Соль от нечисти? Бабушкины сказки, – буркнул Демид, но кивнул. – Ладно, возьму. И аптечку. И нож покрупнее. Мало ли что у вас там за «тренировки» будут. Я пока в колдуны не записываюсь, но подстраховать – могу. Встречаемся через полчаса.

Ребята разошлись. Яра и Кир направились к дому Валентины Прокопьевны. Яра нервно теребила край футболки, думая, как представить бабушке, которая знает практически каждого жителя деревни лично, нового друга.

Дом встретил их знакомым запахом свежего хлеба и хвойного диффузора. Валентина Прокопьевна, на кухне замешивала тесто, ее движения были точными и выверенными. Она обернулась на их шаги, и ее внимательный взгляд мгновенно оценил высокого, темноволосого парня. Взгляд был доброжелательным, но с привычной для взрослых людей проницательностью и легкой долей недоверия ко всему чужому.

– Ба! – начала Яра, переступая порог. – Это… это Кир. Он… тоже гостит в деревне. У родственников.

– Здравствуй, – вежливо, с легким, почти незаметным наклоном головы произнес Кир. Его манера держаться – спокойная, уверенная, без тени заискивания – произвела впечатление. – Я приехал на лето, погостить у дяди, он на окраине села живет, охотничает.

– На окраине? У дяди? – Бабушка вытерла руки о фартук, не отрывая пристального взгляда от Кира. – Чей же? Не припоминаю, чтобы кто–то новенький поселился…

– Велесов, – без малейшей запинки солгал Кир. – Редко в село выходит, человек нелюдимый. Но родня. – Он слегка улыбнулся, и улыбка эта была настолько естественной и располагающей, что подозрительность бабушки слегка пошатнулась.

– Ага, Велесов… – задумчиво протянула Валентина Прокопьевна, явно пытаясь вспомнить, был ли такой. – Ну, проходите, чего на пороге встали? Обедать будете? – Она перевела взгляд на внучку.

– Не, ба! – Яра с энтузиазмом замотала головой, стараясь выглядеть как можно естественнее. – Нас Мира и Демид ждут. Мы хотим опять к реке сходить, пикник устроить. Насобираешь нам чего–нибудь поесть? Пожалуйста?

– Опять кусочничаете без горячего… – Бабушка покачала головой, но в глазах у неё теплело. – Ладно уж, ладно. Сейчас соберу. Возьмите бутербродов, яичек вареных, огурчиков свежих, пирожков с капустой.… И компоту в термосе.

Пока бабушка хлопотала на кухне, собирая провизию в плетёную корзину, Яра сбегала наверх, наскоро покидала в свой рюкзачок купальник, два полотенца и тонкий плед, который можно будет расстелить на траве. И закинув его на одно плечо, поспешила вниз.

Спустившись, она обнаружила, что Кира на кухне нет. На секунду мелькнула мысль, что парень передумал, не захотел с ними возиться и ушёл. Но не успела девочка расстроиться, как бабушка вручила ей увесистую корзину и объявила:

– Готово! Чтобы всё съели, я вам тут ещё клубники положила и друга твоего в сад за яблоками отправила!

– Спасибо, ба! – Яра подхватила корзину и поспешила во двор.

Кир стоял, облокотившись на калитку, и со скучающим видом оглядывал сад, у его ног, на тропинке стояла маленькая корзинка полная спелых яблок. Приблизившись, Яра поставила свою корзину на землю, чтобы перехватить ее удобнее. Солнце припекало, и она машинально потянулась к своим тугим косам, чтобы откинуть их за спину.

– Ты собралась идти так? – Кир окинул ее скептическим взглядом.

Яра замерла с поднятой рукой.

– Нууу, да. Что–то не так? – насторожилась она.

– Нет, я, конечно, понимаю, что ты новичок в колдовстве, – начал он, и в его голосе вновь зазвучали знакомые нотки лёгкого превосходства, – но, по–моему, уже пора начинать разбираться в элементарных вещах. Основах. Что–то ты ведь должна знать.

Яра почувствовала, как знакомое раздражение закипает у нее внутри. Усталость, стресс, постоянное ощущение собственной некомпетентности – все это выплеснулось наружу.

– Да что не так?! – резко повернулась она к нему, и её глаза вспыхнули. – Ты можешь нормально сказать? Без своего дурацкого образа «какие все вокруг тупые, я один такой умный и всезнающий»? Может, я и новичок, но читала я не меньше твоего! Просто… про это не написано! В книгах нет глав «как правильно ходить на пикник, чтобы не всезнайка Ворон не посчитал вас тупой»!

Кир в ответ лишь хмыкнул, но вместо очередной язвительной колкости, он решительно шагнул к ней ближе. Слишком близко. Яра инстинктивно отпрянула, но было поздно. Он посмотрел ей прямо в глаза – его темные, почти черные зрачки казались бездонными колодцами, в которые страшно было заглядывать, – и неожиданно дёрнул её за косички. Резким, точным движением он сорвал резинки, которыми были закреплены тугие косы.