Дефиниции. Рассказы

Все менялось, когда к Марте приезжала Агнета. Она ездила в магазин и весело здоровалась с соседями, расспрашивала их о здоровье и новостях, приглашала в гости. Пока еще никто ни разу не пришел, поскольку соседи опасались недружелюбной Марты. Но Агнета всем нравилась, потому что была открыта и жизнерадостна. О себе и своей семье она не рассказывала, потому что спрашивать об этом ее соседи не решались, памятуя строгие взгляды и отчужденное поведение ее бабушки. Но в этот свой приезд Агнета не просто здоровалась, она раздавала соседям приглашения на свой 20-й день рождения, отмечать который собиралась через три дня на участке Марты. Услышав об этом, Макс, каждый год приезжавший в коттеджный городок к родителям на лето, специально почти два часа ждал Агнету возле супермаркета. Увидев его, она лучезарно улыбнулась и также вручила ему, как и всем, приглашение. Но при этом сказала с легким акцентом:

– Позвони мне… если хочешь. Можем погулять возле реки.

Когда он раскрыл корочки приглашения, то увидел ниже напечатанного текста написанный от руки номер телефона.

***2

В этом году Агнета решила переехать в Россию к бабушке. После окончания художественного колледжа в Стокгольме она хотела поступить в прославленную Репинку. Жить она собиралась в питерской квартире Марты, которая фактически пустовала после смерти деда. Марта приезжала туда лишь изредка, навести порядок и взять письма и счета на коммуналку из почтового ящика. Родители Агнеты не хотели отпускать ее в «эту ужасную Россию», которую все цивилизованные страны обложили санкциями. Но Агнета их не слушала, а верила бабушке, которая сказала ей:

– Русские плевали на все санкции. Мало того, все эти европейские и американские глупости привели только к тому, что многие производства в России, которые раньше находились в упадке, после введения санкций поднялись и стали процветать. Не верь своим безмозглым родителям и приезжай. С Питером даже грязный и почти ставший мусульманским Париж не сравнится. Хотя улицы в Швеции также уже почти полностью покрылись хиджабами, сколько бы шведы ни протестовали и ни сжигали Коран. Я не националистка, но то, что сейчас творится в Европе, моя душа не принимает.

Агнета с радостью уехала и подала документы на получение российского гражданства, чем нанесла родителям удар в самое сердце. Они заявили, что больше она не получит ни единого евро и ни единой кроны, раз решила с ними порвать.

– Ничего не бойся, – сказала внучке Марта, – За жизнь я накопила для тебя небольшой капитал. Уж побольше, чем твои родители. Они еще вспомнят меня!

Когда-то Марта уехала в Россию, насмерть поссорившись с дочерью. Муж Марты, дедушка Агнеты, много лет работал в Генеральном консульстве Швеции в Санкт-Петербурге, имел государственные награды. И похоронен он был с почестями на Никольском кладбище, почти в самом центре Петербурга. Но дочь Марты с мужем ни разу не посетили могилу Клауса.

К рисованию Агнету пристрастила именно Марта. Тогда муж Марты приезжал в Швецию к жене лишь два-три раза в год. Марта в то время много рисовала темперой и маслом. Но выставки ее проходили тихо, без ажиотажа. А когда Клаус организовал ей выставку в Санкт-Петербурге, она произвела фурор, и Марта в одночасье сделалась известной и востребованной художницей у себя на родине. Но ей было противно это двуличие. После многих раздумий они с Клаусом решили переехать в Питер навсегда. Оба получили российское гражданство и приобрели двухкомнатную квартиру в Невском районе в старинном доме сталинской постройки. А через два года Клаус купил в подарок жене коттедж с большим участком.

Агнета в то время училась в школе, и впервые приехала к бабушке в Россию только на похороны деда. Тогда ей исполнилось 16, но родители не присоединились к ней. Агнета знала о ссоре бабушки с матерью, но не смогла простить родителей за то, что те перестали в свое время общаться не только с бабушкой, но и с дедом. Мать Агнеты считала, что не обязана ему ничем, поскольку Клаус был ее отчимом. А Агнета за волшебные подарки, которые он ей дарил, называла деда Сантой.

Уже с 8-го класса она посещала курсы русского языка, потому что очень хотела учиться живописи в России. Марта возила ее в Эрмитаж и Русский музей, коллекции которых ее поразили. Агнета восхищалась картинами мировых мастеров, но произведения русских художников производили на нее настолько сильное впечатление, что она подолгу не могла прийти в себя. Они трогали ее сердце особой проникновенностью и реалистичностью, особой жизненностью без пафоса и страстей. И в этом Марта полностью её понимала и поддерживала, поскольку и сама преклонялась перед многими русскими живописцами. Наверно, именно потому, что Марте они были близки, ее собственные картины так же оказались близки и понятны русским почитателям искусства. Несколько альбомов с ними Клаус издал большим тиражом, и они имели успех после нашумевшей выставки работ Марты.

Марта рисовала до сих пор. От чужих глаз она всегда скрывала это, прятала в холщовую большую сумку этюдник, когда отправлялась на природу, чтобы рисовать с натуры. И до сих пор никто из ее соседей по коттеджному городку не знал о ее занятиях живописью. Кроме одного несносного мальчишки, который случайно наткнулся на нее на самом дальнем мысе при повороте реки. Это место находилось довольно далеко от коттеджного городка, Марта добиралась до него почти сорок минут, а этот мелкий бандит 10-ти лет гулял там совсем один. Она договорилась с ним, и он согласился никому не рассказывать, что видел ее здесь с этюдником. И взамен его молчания она пообещала открыть ему одну тайну. Но не сейчас, а под Рождество. Но тогда у нее не получилось выполнить свое обещание. Из-за болезни мужа ей пришлось уехать в город.

Марта больше не встречала этого мальчишку и со временем почти забыла о нем. Помнила только имя. Но никого из детей в коттеджном городке так вроде бы не звали. Хотя она уже тогда избегала общения с соседями. Это Клаус, добрый и открытый по характеру, со всеми дружил. За годы с момента его смерти она совсем замкнулась и почти перестала контактировать с окружающими. О том, куда делся тот пацан, она уже и думать забыла.

***3

Макс давно знал об Агнете почти все из интернета. Конечно, для этого ему потребовалась помощь приятеля хакера. Начался его интерес сперва к Марте, но когда он увидел фото 15-летней Агнеты, то две ночи не спал. Хакер сумел вытащить из сети даже видео с ней, и тогда Макс услышал ее голос. В детстве ему очень нравились Марта и Клаус, он любил фантазировать, а Марта всегда выглядела странной колдуньей. Тем более что она пообещала открыть ему тайну. Но не смогла. Макс плакал, узнав о смерти Клауса, потому что, несмотря на свои уже почти взрослые 10 лет, был уверен, что тайна эта как-то связана именно с Клаусом, который вполне напоминал Санту – такой же высокий, веселый и румяный. Ведь Клаус всегда дарил щедрые подарки всем детям в коттеджном городке, правда, только летом. А на Рождество он дарил особенные подарки детям, которых родители привозили в это время на дачу встречать Новый год. Зимой в морозы Клаус наверняка надевал свою теплую шубу и брал посох, чтобы обходить окрестности и проверять, все ли ели и сосны хорошо запорошены снегом. Именно такой волшебный сон приснился Максу, когда он в очередной раз слег с ангиной, и у него долго не могли сбить высокую температуру.

Ближе к вечеру Макс набрал заветный номер. Агнета ответила, но не дала ему и слова сказать:

– Да-да, как и договаривались, я сейчас принесу вам заказанный травяной сбор. Ждите меня возле раздвоенной березы.

После этого связь прервалась. Наверное, она не хотела, чтобы бабушка что-то не то подумала, решил Макс. Схватил легкую ветровку, обулся и помчался к раздвоенной березе. Эта береза росла на выходе из коттеджного городка, на территорию которого охранники пускали только домовладельцев, членов их семей, друзей и тех, на кого хозяева домов подавали заявки. Макс потрепал по загривку матерого пса, принадлежащего одному из охранников, и перекинулся с его владельцем парой слов.

Дом Марты находился намного дальше, чем тот, в котором жил Макс. Именно поэтому Марта почти не знала Макса и по той же причине не помнила его десятилетним пацаном. Тем не менее, Агнета прибыла достаточно быстро, поскольку приехала на велосипеде.

– Оо, ты уже ждёшь меня. Поедем или пойдем пешком? – спросила она с милым акцентом.

– Пешком. Давай, поведу твой велосипед, – ответил Макс деловито, пытаясь скрыть смущение. Она выглядела просто сногсшибательно – такая нежная и приветливая, не то что современные ломаки, накрашенные как куклы и все сплошь в цветных татуировках. Агнета имела длинные светлые волосы и при этом чёрные, просто магические глаза. Находиться с ней рядом и оставаться спокойным было совершенно невозможно.

Когда они отошли от домика охраны достаточно далеко, Агнета сказала:

– Ты давно мне нравишься. Я хотела с тобой поближе познакомиться, но в России это как бы не принято. Хотя сейчас современные нравы. Я не показалась тебе… как это по-русски, бес-цере-мон-ной?

– Ты мне тоже нравишься. Давно. Я все твои фото в интернете видел, – воскликнул Макс, восхищенно глядя на нее:

– Ты такая красивая! Просто нереально. Ты случайно не Снегурочка?

– Сказки? Это ведь оттуда?

– Ну да, Снегурочка, внучка Деда Мороза. Это по-русски. В остальном мире – это Санта Клаус.

– А ведь и правда. Я не думала о таком. Ведь у Санты вроде бы не было никакой внучки. Расскажи о себе, и я расскажу тоже, – сказала Агнета.

Они медленно шли по грунтовой дороге к реке. Летом здесь всё выглядело очень живописно, потому что поодаль желтело цветочное поле с пасекой, а совсем рядом находился сосновый бор, через него пролегала грунтовка, по которой они шли. Река уже виднелась сквозь сосны, среди деревьев вода сверкала на солнце как россыпь драгоценностей. Вокруг стоял хвойный запах, издалека слышался стук дятла, но в основном вокруг стояла торжественная тишина.

– Зимой тут очень красиво, – сказала Агнета, – Бывает много снега.

– Да, мы приезжаем сюда в новогодние каникулы. Я только пару раз не был, когда готовился к выпускным экзаменам и перед поступлением в универ.

– И на кого ты учишься? – спросила Агнета.

– На инженера-технолога машиностроения.

– Это, наверно, что-то очень сложное. А я всегда о Репинке мечтала. Уже подала документы на поступление.

– Будешь художницей, как и твоя бабушка?

– Откуда ты знаешь, что бабушка художница?

Макс рассказал ей про тот случай.

– Не получилось мне узнать тайну. Твоя бабушка давно забыла это. Она даже не знает, что я и был тем мальчишкой.

***4

– А почему ты не напомнил бабушке о вашем уговоре, например, через месяц или через год? – спросила Агнета.

– Я не мог из-за Санты, то есть из-за Клауса. Потому что тоже сильно горевал о нем.

– Ты хорошо его знал?

– Нет, но он был очень добрым ко всем местным детям, и поэтому я мечтал о том, что он и есть Санта, современный, просто никто об этом не знает.

– Вот как? Значит, ты тоже любил дедушку, – задумчиво произнесла Агнета, – Я ведь также называла его Сантой и даже много раз рисовала. Пока он был жив.

– Хотел спросить… твои родители тоже переедут в Россию?

– Нет. Мы с Мартой разорвали с ними отношения.

– Вот как, – смутился Макс.

– Они не приехали к деду на похороны и потом не захотели в годовщину посетить его могилу.

– Почему?! – изумился Макс, который был уверен, что Клауса любили абсолютно все.

– Потому, что он приходился моей матери отчимом, а не родным отцом. Я не хочу о них говорить. И даже думать о них не хочу.

Они подошли к реке, Макс прислонил велосипед к дереву, и предложил присесть на поваленное дерево, которое верхушкой полоскалось в воде.

– Однажды Клаус возил меня в Великий Устюг, это было как в сказке, – сказала Агнета, – Знаешь, когда я думаю о нем, мне всегда радостно, а не грустно. Потому что с ним было очень весело.

На день рождения к Агнете пришли почти все ближайшие соседи. Марта накрыла столы под навесом и скупо поясняла интересующимся, что за сорта плодовых деревьев насажены у нее на участке и какие лекарственные и пряные травы есть у нее в ассортименте. Всех восхищали запахи лаванды и шалфея, которые росли в открытом грунте, потому что многие южные растения Марта выращивала в теплице. Устройство теплицы также вызвало большой интерес присутствующих, поскольку многое в ней было автоматизировано.

Помимо этого Марта приглашала желающих в дом, где расставила на подрамниках живописные работы Агнеты. Однако среди соседей нашелся и знаток, а также большой ценитель ее собственных картин, который в свое время посещал две ее выставки. Марта подарила ему альбом-фотобук. Пожилой мужчина был растроган.

Когда гости разошлись, Макс остался и помогал Агнете убирать столы.

– Бабушка, – сказала Агнета, – Ты узнаешь Макса? Он очень давно ждет, когда ты выполнишь свое обещание.

Марта остановилась с большой миской в руках и посмотрела на Макса внимательно.

– Так ты и есть тот мальчишка?

Макс скромно кивнул в ответ.

– Прости, тайна, которую я обещала тебе открыть, больше не актуальна.

– Но о чем она была? – нетерпеливо воскликнула Агнета.

– О том, что Клаус на самом деле и есть настоящий Санта.

– Да, я всегда и сам это знал, – сказал Макс, – Можно мне посетить его могилу вместе с вами?

Марта внимательно взглянула на него:

– Ты знал?

– Да. В детстве он был для меня настоящим и единственным Сантой. Я до сих пор храню его последний подарок. Если хотите, я принесу и покажу его вам.

Марта выронила из рук миску, Макс и Агнета бросились собирать несъеденные гостями яблоки, рассыпавшиеся по траве.

– А можешь принести его сейчас? – спросила Марта. Глаза ее блеснули слезами.

– Конечно! Я скоро! – Макс выскочил за калитку и помчался к себе в коттедж. Родители и бабушка, пришедшие от Марты, уже сели пить чай, когда он влетел в дом.

– Что случилось? – спросила мать.

– Все нормально! Мне просто нужна одна вещица, я обещал показать ее бабушке Марте, – ответил Макс.

– Именно Марта фактически лечила тебе горло своим шалфеем все твое детство, – сказала бабушка, – Она поразила меня тем, что оказалась к тому же такой талантливой художницей.

– Да, да… я спешу, – ответил Макс на бегу.

Он стремглав промчался по улице и уже через пятнадцать минут вновь оказался на участке Марты. Агнета с интересом ждала, что же он покажет им. Макс достал из рождественского красно-золотого мешочка бархатную коробочку и торжественно открыл ее, предвкушая реакцию Марты и Агнеты. В коробочке находился маленький, не больше спичечного коробка белоснежный ангел, вырезанный из моржовой кости.

Агнета вскрикнула и зажала себе рот руками, а Марта взяла ангела и внимательно его рассмотрела.

– Я помню то Рождество. А знаешь, что тогда Клаус подарил Агнете? – сказала Марта.

Макс вопросительно смотрел на нее.

– Принеси, – подтолкнула она Агнету к дому.

– Бабушка! – воскликнула Агнета с сомнением, но послушно пошла в дом и через пару минут вынесла точно такой же мешочек, откуда достала точно такую же бархатную коробочку. И когда она открыла ее, в ней находился маленький забавный купидон с миниатюрным луком, готовым выпустить свою миниатюрную стрелу. Он также был вырезан из моржовой кости, и оба они, ангел и купидон выглядели настолько реалистично, что казались почти живыми, поскольку мастер придал каждому из них особое выражение лица.

***5

Этим вечером Макс задержался, они с Агнетой сидели возле веранды на участке Марты, а сама Марта ушла спать, поскольку всегда неукоснительно соблюдала режим.

– Я не такая, как бабушка, – рассказывала Агнета, – Могу полночи в интернете зависать или рисовать, если идеи приходят. Скажи, там, где ты учишься, много девушек?

– Ну… есть. В моей группе нас, парней, почти поровну с девчонками. Только вот девчонки… Наверно, специализация влияет. Все они слишком деловые и самодостаточные. Такие, знаешь, «сам себе парень». Никакого желания подкатывать. Для учебы – это хорошо. Не отвлекает. Но теперь мне придется пересадку делать на зеленую ветку метро. Я ж на Техноложке, а ты на Василеостровской будешь.

Агнета засмеялась:

– Если поступлю.

– Ты поступишь! Это хорошо и плохо. Часто встречаться не получится. А я бы хотел.

– Слишком шустрый. Правда, я и сама такая. Мне все кажется, что время слишком быстро несется. Еще вчера ребенком была, а сегодня мне уже 20.

– Трудно было в колледже учиться?

– Да, непросто. Потому что слишком консервативно всё нам преподавали. А такое не хотелось запоминать. Нам все твердили – нужно освоить азы и идти от простого к сложному. Но как же тогда свобода творчества? У нас одна девочка вообще рисовала в манере наивного искусства. Так преподаватели ее постоянно ругали – то не так, это неправильно. А нам нравились ее работы.

– А тебя не гнобили?

– Гнобили? Что это?

– Ну… не притесняли, не ругали?

– И меня ругали за своеволие.

– Агнета, ты уже встречалась с кем-нибудь?

– Да, встречалась. Но мы расстались. Он пытался во всем на меня давить. Поначалу я этого не понимала…

– Ты сказала, что я тебе нравлюсь…

– Максим, давай не будем спешить. Для начала станем просто общаться. Так мы лучше узнаем друг друга.

– Я, когда тебя увидел, еще на фото в интернете… как бы это сказать, сразу спёкся.

– Я не понимаю… спёкся? Что это означает?

– Влюбился. Был сырым, а тут сразу спёкся, как пирожок в печке.

– Ааа, понимаю, идиома? Я вроде бы старательно учила русские идиомы. Мне еще многое предстоит узнать, хотя учителя хвалили мой русский.

– Да, ты хорошо говоришь по-русски. Ну, так что насчёт меня? Я не хочу просто общаться, хочу проводить с тобой много времени. Гулять, обедать в кафе, ходить в кино, на вечеринки. Сама же сказала, что время слишком быстро несётся.

– Понимаешь… я боюсь повторения того, что было с моим первым парнем.

– Я не буду на тебя давить!

– Ты уже давишь. Не заметил?

Макс едва сдерживал сердцебиение:

– Такие вот мы, русские. Собственники. Моё, значит, моё, никому не отдам.

– Разве я уже твоя?

– Хочу, чтобы была моей.

Вокруг них стоял аромат лаванды, особенно сильный от срезанных пучков, подвешенных на перголе для сушки. И только отдельные нотки шалфея иногда улавливал Макс. Он слишком хорошо знал его запах.

Агнета встала, подошла к перголе и начала поправлять свисавшие на ней букетики. Макс также встал, подошел к ней сзади, повернул к себе и начал целовать. Он не мог устоять, ее нежный облик поразил его сразу. Он никогда не встречал таких, как она. С первого взгляда было понятно, что она не способна противостоять даже слабосильному пацану, ее защищала лишь какая-то просто нереальная чистота. Агнета не сопротивлялась, только слегка уперлась узкими ладонями Максу в грудь.

– Твоё сердце, – произнесла она, улучив момент, когда он сделал вдох и на мгновенье оставил ее губы.

– Что? – спросил Макс.

– Оно так сильно бьётся, – ответила Агнета и сама прижалась к нему.

Потом она взяла на веранде плед, закуталась в него от ночной прохлады, и они с Максом долго сидели на скамье-качалке под балдахином.

– Марта не увидит нас. Она крепко спит, потому что соблюдает строгий режим. Всю жизнь, – произнесла Агнета, уютно расположившись в объятиях Макса.

– Вообще-то неправильно слушаться тебя с первого дня. Но ты искренний, поэтому я верю тебе.

– А ты сама не чувствуешь притяжения ко мне?

– Я чувствую, но…

– Что? Тебе не понравились мои поцелуи?

– Понравились. Однако поцелуи и притяжение… этого мало. Люди должны не просто чувствовать, а еще и мыслить.

– Чувства – это один из способов интуитивного мышления. Не знала? И они часто намного рациональнее четких знаний.

– Да… я помню, эрос и танатос… влечение к жизни и продлению рода, подсознательный выбор и все такое. Но есть еще и жизненный багаж, нравственные установки.

– Могу сказать только одно – сознательно я не способен предать человека, которого люблю.

– Верю. Но это не значит, что ты будешь во всем понимать этого человека и не начнешь давить на него, пытаясь заставлять жить по своей мерке.

– Буду давить на любимую женщину, но лишь с целью защитить, буду заставлять ее быть осторожной и благоразумной и всегда думать о самосохранении. Так я понимаю свою ответственность перед той, которую полюблю.

***6

Агнета хотела выпроводить Макса за калитку, но он направился к дому.

– Максим… ты что, не идешь домой?

– Нет. Хочу сегодня остаться с тобой.

– Но бабушка… она не поймет.

Однако Марта, бесшумно стоявшая на пороге своей комнаты во тьме, вдруг вышла на свет и сказала:

– Я пойму.

Агнета изумленно взглянула на нее.

– Разве ты не поняла смысла подарка твоего деда?

– Бабушка! Мне тогда было всего 10 лет!

– Тебе не нравится Максим?

– Нравится… но он сразу захотел встречаться, а это будет означать, что мы – пара.

– Тянуть время и играть роли – притворство. Ты знаешь, как я ненавижу любую фальшь.

– Я не собираюсь делать ничего такого. Просто не хочу теперь расставаться с Агнетой, – сказал Макс.

– Бабушка, он давит на меня!

– Ты лукавишь. Если бы тебе самой этого не хотелось, он бы точно не стал.

– Вы что, сговорились? – смутилась Агнета и быстро скрылась в своей комнате.

– Я верю тебе. Ты сможешь защитить ее и не причинишь ей зла, – сказала Марта Максу и ушла к себе.

Когда Макс вошел в комнату Агнеты, она тут же прижалась к нему, уткнувшись носом ему в грудь:

– Она всегда так… но нельзя же быть такой прямолинейной. Вы оба… словно обнажили меня, а у человека должна быть тайна. Даже не дали мне шанса.

– Твою тайну никто не разгадает. Ни бабушка, ни я, – сказал Макс и подвел ее к большому зеркалу.

– Посмотри на себя. Как можно быть такой красивой, такой восхитительной, нежной, прекрасной, волшебной, безумно притягательной? Как я могу теперь жить без тебя?

– Это все только внешнее. Но моей внутренней сущности, моего внутреннего мира ты ведь совсем не знаешь. А вдруг я коварная обманщица?

– Я чувствую тебя, этого достаточно.

– Чувствуешь? Что это значит? Все люди всегда что-то чувствуют. Некоторые чувствуют ложь, но много просто доверчивых и наивных людей. Некоторые чувствуют чужую боль как свою, некоторые никому не верят, потому что и сами легко лгут. Некоторые влюбляются направо и налево и тут же забывают своих бывших, променяв их на кого-то другого, даже не озаботившись ничем.

– Можешь лгать и притворяться, я все пойму и не стану уличать тебя ни в чем.

– Каким образом?

– Я же сказал, что чувствую тебя.

– Ты экстрасенс?

– Нет. Я чувствую не всех подряд, а лишь тех, кто мне очень близок и дорог. Именно так я почувствовал Клауса.

– Но вдруг я вздорная, глупая, злая? Бабушка часто меня ругает и воспитывает.

– Мне все равно, какая ты.

– Как это? Почему?

– Я приму в тебе все. Уже принял.

Она постелила ему на диване, но он лег рядом с ней на кровать, просто обнял ее и почти сразу уснул.

– Как такое возможно? – возмутилась Агнета, – Говорил, прекрасная и притягательная, а сам уснул! Чувствует он меня, как же!

– Я все слышу, – пробормотал Макс и сильнее сжал ее в объятиях.

Утром Марта позвала их на завтрак. К тому времени Макс уже принял душ и размялся на участке. Он не вел себя по-хозяйски, но не изменял своим привычкам, потому что в доме Марты чувствовал себя комфортно. В пять утра, когда он проснулся, то увидел в утреннем тумане, как Марта на пятачке возле беседки делает упражнения, похожие на китайскую гимнастику. И одета она была соответственно, в азиатском стиле – в широкие шелковые штаны и такую же свободную шелковую блузу с длинными рукавами. Он не разбирался в тканях, но сразу понял, что это не какой-то дешевый искусственный материал, потому что легкие края ее одежды слишком плавно влетали и так же плавно опускались обратно.

Агнета вышла к завтраку заспанная.

– Вот, полюбуйся на нее, – усмехнулась Марта, – Если бы я не позвала ее к завтраку, она так бы и спала до обеда. Это, чтобы ты знал, какая она ленивица.

Макс поцеловал Агнету в щечку и засмеялся:

– Девочкам положено лениться на отдыхе.

– Да, ты прав. На самом деле она очень увлеченная, может часами рисовать, – кивнула Марта.

Ему очень не хотелось покидать их обеих, но требовалось объявиться дома и хотя бы переодеться в свежую одежду. Когда он уже подошел к калитке, Марта дала ему ключ и сказала:

– Приходи в любое время. Если можешь, купи мне вот это в аптеке. Только ничего не говори Нете, она слишком разволнуется.

Он взял записку Марты и уже за воротами прочел: «Энап, Витамины группы В, Л-карнитин, Мелатонин».