Друг из шкафчика

Но происходящее не было обычным.

Кто-то писал ей. Кто-то имел доступ к её шкафчику.

С минуту девушка просто держала блокнот в руках, наблюдая за чернильными буквами. Сердце колотилось быстрее, чем хотелось бы, но мысль в голове звучала чётко: «во всякую чертовщину я не верю, значит, у этого есть объяснение».

Автором может быть только странный одноклассник Волков Семён. Верно?

Кира чуть прикусила губу, перечитывая сообщение. Всё складывалось: блокнот появился вместе с Сэмом, и к тому же тот потенциально может иметь ключ от шкафчика покойного друга. Он единственный, кто мог оставить ей послание таким образом. Но тогда почему не сказал ничего напрямую? Почему не подошёл?

А если… если это не он?

После тяжелого выдоха Кира заставила себя переключиться в режим детектива. Хорошо. Улики: блокнот, неизвестный автор, зачёркнутое имя «D.». Она даже не была уверена, что всё написано одним человеком.

Но пока это не имело значения. Лучший способ узнать правду – ответить на послание.

Кира вытащила ручку, задержалась на секунду, а потом вывела на странице:

«Привет! Всегда рада новым знакомствам.»

Затем аккуратно закрыла блокнот и убрала обратно в шкафчик. А когда развернулась, полная решимости разобраться в этой загадке, то снова замерла. У стены, всего в нескольких шагах, стоял Сэм.

Бледные губы плотно сжаты, глаза – тёмные провалы, полные чего-то опасного, неясного, но безошибочно разрушительного. Он не двигался, но девушка почти слышала, как натягивается невидимая пружина, готовая вот-вот рвануть. Ещё мгновение – и оглушительный звук разрыва разнесся в её голове.

Волков сорвался с места, одним резким движением преодолевая расстояние между ними.

5. Приглашение в неизвестность

Кира даже не успела моргнуть. В следующее мгновение Сэм оказался прямо перед ней, заполнив собой всё пространство, как порыв ветра, ворвавшийся в тихую комнату. Воздух между одноклассниками сгустился. Девушка не отшатнулась, не вскрикнула – только широко распахнула глаза, поражённая такой внезапностью.

Сэм остановился. Он больше не походил на взорвавшуюся атомную бомбу, теперь во взгляде парня таилось нечто, напоминающее надежду с примесью разочарования.

Медленно, почти отрешённо, он повернул руку ладонью вверх и уставился на неё. Свет ламп в коридоре ложился ровно, высвечивая тонкие голубоватые линии вен. Пальцы дрогнули и прямо на глазах Киры побелели, как если бы кровь покидала их, оставляя ледяную пустоту.

Молчание сохранялось не из-за испуга Киры. Страх был чем-то слишком простым, слишком примитивным, чтобы описать то, что она чувствовала. Шок – да. Удивление – несомненно. Но ещё – странную, нелепую уверенность, что реальность дала трещину.

Семён казался ей выше, мрачнее – он затмил весь свет в коридоре, оставляя Киру в своей тени. Парень всё ещё смотрел на ладонь, на пальцы, в которых исчезала жизнь, но в следующий миг шагнул ближе, а затем без усилия отодвинул одноклассницу в сторону.

От ледяного касания у неё внутри всё сжалось. Это был не резкий толчок, не грубость – просто одно лёгкое движение, как если бы он сдвинул занавес, заслоняющий путь.

А затем, не теряя ни секунды, Сэм достал из кармана брюк ключ и открыл шкафчик номер сорок семь. Щелчок замка прозвучал особенно нагло. Кира смотрела во все глаза, поражённая таким поведением. Этот странный парень – вот так просто, прямо при ней открыл её же шкафчик!

Скользнув к верхней полке, он извлёк блокнот – осторожно, как археолог, поднимающий древний артефакт из хрупкого слоя вековой пыли. Сэм держал его с неожиданной бережностью, наклонив голову и вглядываясь в короткую переписку из простых «Привет».

– Ты в своём уме?! – от закипающего гнева Кира наконец обрела голос. – Это мой шкафчик! Что себе позволяешь?!

Но слова не достигли адресата. Не отрываясь от блокнота, он лишь сильнее сжал челюсти – так, что заиграли скулы. Зрачки расширились, дыхание стало глубже. Он словно читал не глупую переписку, а что-то куда более значительное – приговор, пророчество или письмо с того света.

Кира сделала шаг вперёд и уже хотела выхватить блокнот, но в последний момент остановилась. Было в этом зрелище что-то неправильное – ощущение, что она мешала чужому, неведомому ритуалу, последствия которого могла не понять.

– Слушай, Волков, я, конечно, люблю таинственные сцены, но это уже чересчур. Объяснишься? Или дальше будешь молчаливо пялиться, как…

Но тут Сэм наконец поднял глаза на. В них уже не было прежней отстранённости. Только острая, до дрожи живая эмоция – не злость, не гнев, а что-то среднее между отчаянием и немым вопросом.

– Какая запись была последней? – негромко прозвучал голос парня.

Кира моргнула, ошеломлённо глядя на него.

– Очевидно, та, которая последняя и сейчас, – скрестила она руки на груди. – Что за глупый вопрос?

– То есть вот это написала ты? – тихо, но с нажимом уточнил одноклассник, указывая пальцем в блокнот.

Нехотя опустив взгляд, Кира уже собиралась раздражённо повторить, что да, конечно, она, но… Что-то изменилось. Её ровные, уверенные буквы всё ещё стояли на месте, но ниже появилась новая запись:

«Здо́рово! Надеюсь, ты не против поболтать, а то мне тут очень скучно?»

Ладони вспотели, а пальцы сжались в кулаки. Сердце и вовсе отступило назад, в прошлый удар, прежде чем продолжить бешеную скачку. Она не писала этого. Но кто тогда?..

Тёмные глаза Сэма внимательно изучали лицо Киры, ловя каждое изменение в выражении. И, судя по тому, как уголок его губ дёрнулся, он уже знал ответ, даже прежде чем девушка смогла найти слова.

Не дожидаясь, пока она что-то скажет, Сэм достал ручку и вывел на странице:

«D., это ты? У тебя всё хорошо?»

А затем, не произнеся ни слова, аккуратно положил блокнот обратно в шкафчик.

В висках Киры билось напряжение – настойчиво стуча в запертую дверь её разума, требуя ответа.

С момента, как она отвернулась от шкафчика, не прошло и пары минут. Она точно знала, что закрыла его, чувствовала металлический щелчок замка. Но в блокноте появилась новая запись, кто-то – или что-то – проскользнуло мимо времени, исподтишка оставив очередное послание.

Мистика? Нет, появление заранее написанного текста не казалось Кире чем-то за гранью реальности. Она встречала такое в детективах: спрятанные страницы, проявляющиеся чернила, хитроумные механизмы.

Кира сжала губы. Холодок на спине сменился жаром раздражения.

– Ты что, решил меня разыграть? – обычно твёрдый голос, дрогнул, но девушка быстро взяла себя в руки. – Очень смешно, правда. Почти поверила!

Она вспыхнула, как порыв огня, но Сэм не шелохнулся. Он даже не посмотрел на одноклассницу.

– Эй, ты вообще слышишь меня?!

Но он по-прежнему изучал свои пальцы – бледные, как первый снег, обескровленные, будто внутри не осталось ни капли жизни. Он слегка пошевелил ими, пытаясь схватить что-то неуловимое.

– Ну, хватит, – процедила Кира и решительно шагнула к шкафчику, готовая открыть его сама, но тут – разрезав воздух, как лезвие, – перед её лицом пронеслась рука.

Глухой звук удара – и дверца оказалась плотно придавлена ладонью Сэма.

Кира вздрогнула:

– Что творишь?!

Но он снова не ответил. Не слышал? Не хотел слышать?

Взгляд парня приковался к тому месту, где пальцы касались жёлтого металла. На секунду Кира подумала, что он и сам не ожидал своей реакции.

Вскоре, получив какой-то внутренний сигнал, Сэм открыл дверцу, и блокнот снова оказался в его руках. Кира задержала дыхание. Новая запись? Нет. Только то, что он сам написал… но теперь зачёркнуто.

Сэм болезненно усмехнулся. Эта улыбка была едва заметной, но в ней читалось нечто горькое, как привкус пепла.

Сглотнув, Кира постаралась заглянуть ему в глаза.

– С тобой всё в порядке? – впервые за этот разговор она ощущала не раздражение, а тревогу.

Сэм всё ещё смотрел на зачёркнутые слова. И когда ответил, голос прозвучал хрипло, почти неживо:

– Продолжи переписку.

Всё, что происходило сейчас, для Киры выходило за пределы обыденной логики. Она привыкла разбираться в людях, в их словах, намёках, жестах, но сейчас… Она чувствовала себя ныряльщицей, внезапно оказавшейся на глубине без понятия, как выплыть.

– Зачем писать? – искренне не понимала она. – Я и так могу с тобой пообщаться.

– Не нужно, – тихо, но твёрдо сказал Сэм. – Напиши в блокноте.

Рука парня вытянулась вперёд, предлагая забрать, кажется, самую бесценную для него вещь. Кира колебалась. Всё это выглядело нелепым розыгрышем, но теперь Сэм пошёл дальше, усилил игру, сделал её более убедительной. Он, видимо, понял, что она не верит, не ведётся, и решил, что большее давление заставит передумать.

Чуть сощурившись, она пристально изучала лицо парня. Если это розыгрыш, то он слишком серьёзен. Если нет… Сглотнув, Кира медленно потянулась к блокноту. Кончиками пальцев она ощутила прохладную, потёртую поверхность обложки.

Глупости! В последний момент пальцы отдёрнулись, как обожжённые. Кира резко выпрямилась, сложив руки на груди.

– Когда надоест прикидываться охотником за привидениями, будь добр, запри шкаф. Я не намерена больше это терпеть, и, к тому же, скоро звонок.

Решительно развернувшись, она направилась в сторону лестницы, довольная тем, что поставила точку в этом абсурдном разговоре.

Но Сэм тут же её остановил, схватив за запястье:

– Думаешь, это я пишу?

Дернувшись, она освободилась от ледяной руки.

– Не знаю и знать не хочу. Терпеть не могу, когда всякие незнакомцы разыгрывают меня вот такими глупыми способами.

– Это правда не я. Это… – Он запнулся не в состоянии подобрать слов. Потом вздохнул и добавил уже тише: – Напиши что-нибудь в блокноте. Неужели так сложно?

Кира закатила глаза, игнорируя просьбу.

– Кто, если не ты?

Сэм лишь огляделся по сторонам, но ничего не ответил.

Прозвенел звонок.

Кира фыркнула, принимая молчание за весьма громогласный и однозначный ответ.

– Так и знала.

Она шагнула в сторону лестницы, но вдруг остановилась на полпути. Плечи напряглись, ей не давало покоя что-то незавершённое. Обернулась:

– Моя мама тоже умерла во сне, но я нахожу силы продолжать жить и не сходить с ума.

В коридоре повисла тишина. Продолжая молчать, Сэм нахмурился, но Кира и не ждала от него какой-то реакции. Она развернулась и направилась в класс, оставляя мрачного парня позади – с его странностями, молчанием и проклятым блокнотом.

Торопливо миновав пустой коридор и чуть замедлив шаг перед дверью кабинета литературы, Кира глубоко вздохнула.

– Простите за опоздание, – постучав, заглянула она вовнутрь.

Учительница Елена Андреевна повернула голову. Свет ламп резал её черты: узкие скулы, тонкие губы, сжатые в привычную линию. Выцветшие глаза задержались на опоздавшей ученице.

– Заходите, – сказала она.

Именно так. Не «заходи», как говорила всегда, а «заходите».

Замешкавшись на пороге, Кира вдруг ощутила спиной что-то холодное, чужое. Она обернулась – и её брови тут же взлетели вверх. Позади, почти впритык, стоял Семён. Девушка даже не заметила, когда он успел догнать её, как бесшумно оказался так близко.

Как тень, выскользнувшая из сумрака коридора, он притаился за её плечом – не касаясь, но ощущаясь физически. Кира едва не закатила глаза. В конце концов, это начинало раздражать.

Осмотрев класс, она сразу заметила Валерию – та, как обычно, заняла третью парту. А рядом с ней сидела Лиза, миниатюрная девушка с рыжими волосами и выразительными зелёными глазами. Её длинные пальцы привычно теребили браслет на запястье – Лиза всегда так делала, когда волновалась или просто скучала.

А вот Амелии не было. Кира подумала, что подругу, возможно, отпустили домой или задержали в медпункте.

Она без лишних слов направилась к своему месту – прямо за Валерией. Едва усевшись, ощутила на себе её внимательный взгляд. Более того, Кире вдруг показалось, что точно так же на неё косился чуть ли не весь класс.

Конечно.

Всё из-за Сэма.

Они ведь опоздали на урок вместе, и теперь их явно разглядывали с любопытством, недоумением или даже подозрением.

Но на этом странности не закончились. Сэм, который шёл следом, без всякого колебания сел рядом – на место отсутствующей Амелии.

Застыв, Кира уставилась на него так, будто он только что заявил, что собирается жить у неё дома.

– Ты… – начала она, но тут же осеклась, потому что строгий голос Елены Андреевны оборвал эту попытку возмутиться.

– Быстрее садитесь и не шумите.

Кира сжала губы, бросив на Сэма многозначительный взгляд, но спорить с учительницей не стала. Теперь им предстояло провести этот урок за одной партой.

Решительно уставившись на учительницу, Кира делала вид, что внимательно слушает. Она даже наклонилась вперёд, подперев подбородок рукой в ожидании чего-то важного. Но слова Елены Андреевны рассыпались на отдельные звуки, как капли дождя по стеклу – она слышала их, но не могла сложить воедино.

Всё внимание оказалось приковано к боковому зрению, которое следило за соседом по парте. Он выглядел так, словно ничего странного не произошло. Спокойный, отрешённый, будто и не открывал её шкафчик, не хватался за её руку и не требовал переписываться непонятно с кем в блокноте. Ни одна мышца на его лице не выдавалась напряжением, ни один жест не говорил о тревоге. В то время как внутри Киры всё кипело, Сэм выглядел абсолютно безмятежно.

Сделав вид, что невзначай поправляет рукав, девушка на самом деле украдкой рассматривала мрачную фигуру рядом. Раньше ей не доводилось видеть его так близко, так внимательно.

Обычная школьная форма – белая рубашка, серая жилетка, строгий воротничок – почему-то казалась на нём частью какого-то мистического образа. Закатанные рукава открывали запястья с тонкими голубыми венами, и почему-то именно это заставило дыхание Киры сбиться на мгновение.

Но больше всего цепляли глаза. Глубокие, тёмные, они вдруг посмотрели прямо на девушку. А затем их владелец слегка наклонил голову, указывая вниз, и двинул рукой по парте.

Кира проследила за движением и заметила: между ними скользила сложенная вдвое записка. Она поколебалась всего миг, прежде чем взять её и развернуть.

Чёткий, аккуратный почерк:

«Мне нужна твоя помощь.»

Весьма однозначно Кира прожгла Сэма взглядом, но тот по-прежнему отстранённо смотрел на доску. Ей хотелось вскочить, поставить урок на паузу и потребовать объяснений, но вместо этого оставалось лишь сжать ручку и написать ответ:

«Что тебе от меня надо?»

Затем она незаметно вернула записку, а спустя минуту получила обратно.

«Продолжи переписку в блокноте.»

«Зачем?»

Сэм развернул листок, едва заметно повёл плечом и вывел два слова:

«Так надо.»

Кира закатила глаза.

«Пока не объяснишь всё, я ничего делать не буду!»

Скрестив руки на груди, она наблюдала за реакцией.

Сэм прочитал ответ, и в следующий момент его тёмные глаза впились в одноклассницу, пронизывая льдинками до самого сердца. Однако Кира с вызовом встретила этот взгляд, даже чуть приподняла подбородок. Она не собиралась уступать.

Секунда. Другая.

Но чем дольше он смотрел, тем сильнее становилось ей не по себе. Кира почувствовала, как предательски дрогнули пальцы. Ещё немного – и она сдастся. Не выдержав, девушка резко отвела взгляд в сторону, делая вид, что её безумно заинтересовала фраза учительницы. К счастью, Сэм тоже в этот момент решил отвернуться и не увидел её поражения.

До конца урока он больше ничего не писал. Просто сидел рядом, молча и невозмутимо. При этом Кира чувствовала, как внутри разрастается нетерпение. Она еле сдерживалась, чтобы не заёрзать на стуле, не начать постукивать ногтем по парте или рассеянно вертеть в руках ручку. Интерес, колючий и цепкий, не давал покоя. Что ему нужно? Почему именно она? И почему в блокноте?

Урок тянулся бесконечно, а Кира уже начала жалеть, что так категорично отказала Семёну. Может, стоило поддаться этой игре, прежде чем отрезать столь резко? Но вместе с этим её накрыло неожиданное разочарование: он так быстро сдался. Ни попыток убедить, ни новых записок.

Кира задумалась: а что, если позже подойти к нему самой? Спокойно, без упрямства, просто попытаться понять, что происходит. Может быть, если она продемонстрирует готовность к разговору, он наконец раскроет карты?

Но как только прозвенел звонок, вся её решимость осыпалась в прах.

Одним резким движением Сэм поднялся из-за парты и, не оглядываясь, вышел из класса. Испарился, как призрак, оставив после себя лишь след непонимания.

Кира растерянно моргнула. Всё? Вот так ушёл?

Но нет. На парте, где он сидел минуту назад, осталась сложенная записка. Сердце девушки ухнуло куда-то вниз. Она быстро схватила бумажку и развернула:

«Приходи после уроков к самой дальней беседке в парке. Одна.»

Кира не знала, смеяться или плакать. С одной стороны, облегчение – Сэм не сдался, не отказался от попытки втянуть её в эту непонятную и до безумия интригующую игру. С другой – раздражение вспыхнуло с новой силой. Почему нельзя просто сказать всё прямо? Зачем весь этот театр?

Она быстро сунула записку в карман брюк, пока её никто не увидел. Но не успела и выдохнуть, как с передней парты к ней повернулась Валерия. Руки девушка сложила перед собой, выражение лица говорило за себя – смесь любопытства, недоумения и лёгкого подозрения.

– Что это такое было? – спросила она, прищурившись.

Кира сглотнула. Отлично. Теперь ей предстояло не только разгадывать тайны Сэма, но и придумывать, что ответить подруге.

6. Мёртвый друг, живое дело

Валерия не отставала. Как охотничья собака, учуявшая добычу, она преследовала Киру всю перемену, засыпая вопросами. Почему они с Сэмом пришли вместе? Почему вдруг сели за одну парту? Что между ними произошло? Кира держалась как могла, уклоняясь от ответов и повторяя одну и ту же версию – случайность, не более.

Но сдаться так просто – это не про Валерию. Её любопытный взгляд цеплялся за Киру, как котёнок, который никак не хочет слазить с колен. Даже на следующем уроке, когда учитель устало что-то рассказывал, она продолжала исподтишка оценивающе посматривать на Киру. Та, в свою очередь, делала вид, что не замечает, сосредоточенно выводя в тетради бесполезные каракули.

Кира буквально молилась, чтобы последний урок закончился как можно быстрее. Стрелки часов ползли, лениво перебирая минуты, и каждая секунда отдавалась в голове ударом колокола.

Но хуже всего было не ожидание, а пустое место за последней партой. Сэм не пришёл на урок. Это только усиливало тревогу, которая уже успела поселиться в груди девушки. Где он? Передумал? Или, наоборот, ушёл, чтобы подготовиться?

Подготовиться к чему?

Когда прозвенел долгожданный звонок, Кира молниеносно схватила сумку и вылетела из класса, стараясь оттянуть момент допроса.

Но Валерия была настырна, как голодный ястреб, выслеживающий добычу. Едва Кира пересекла порог, та ускорила шаг. Взгляд подруги говорил больше, чем любые слова: в голове вертелось слишком много вопросов, и она не собиралась их забывать.

Кира же видела лишь одно спасение. И оно – а точнее, он – появилось в тот самый момент, когда Валерия уже почти открыла рот.

– Лев! – отчаянно махнула рукой Кира.

Глаза детектора секретов расширились, а вопрос, который она собиралась выпалить, застрял на полпути. Вместо этого Валерия незаметно встряхнула головой, провела рукой по волосам, приглаживая длинные пряди, и выпрямила спину ещё сильнее. Затем поправила юбку и одёрнула жилет, готовясь к важной встрече.

Кира вздохнула с облегчением. Теперь подругу интересовал только Лев Смирнов.

Одноклассник не заставил себя ждать. Он легко, как солнечный луч, пробился сквозь шум школьного коридора и подступил ближе к девушкам.

Валерия тут же сменилась в лице – мягкая улыбка растянулась на губах, взгляд потеплел, а плечи едва заметно расправились, как бы предавая образу непринуждённости. Хотя внезапная скромность говорила об обратном: опущенные глаза, лёгкое касание пальцами воротничка – тот вдруг стал слишком тугим.

– Ты сейчас домой? – поинтересовалась Кира у парня, стараясь звучать обыденно.

– Да вроде… – начал он, но Кира, не дождавшись конца фразы, тут же подхватила:

– Пойдём вместе!

Так было проще… проще усыпить бдительность Валерии.

Одноклассники втроём вышли из школы, кутаясь в тёплые вещи, когда ледяной воздух окатил их, как волна. Валерия, не теряя момента, чуть приблизилась к Смирнову, её ботинки поскрипывали по обледеневшему тротуару.

Лев что-то весело рассказывал, размахивая руками, рисуя невидимые картинки в воздухе, но Кира слышала его лишь вполуха. Мысли девушки метались, сталкиваясь друг с другом, как снежинки в вихре ветра. Она так сосредоточилась на поиске предлога покинуть друзей, что даже не заметила, как серое небо вдруг покрыло улицу белым кружевом.

Снег. Он падал медленно, грациозно, убаюкивая город, но Кира ощутила это лишь когда несколько пушистых хлопьев приземлились на её ресницы приресничелись.

– Ой! Совсем забыла! – остановилась она. – Мне нужно в обувную мастерскую!

– В мастерскую? – удивлённо моргнул Лев.

– Да, да… Бабушкины сапоги. Там молния сломалась, нужно забрать сегодня.

– Так пошли вместе, – предложил одноклассник.

Кира быстро помотала головой:

– Она на другой стороне парка. Я одна быстрее сбегаю.

Эти слова прозвучали для Валерии как гром среди ясного неба. Она застыла на месте, как если бы кто-то нажал на невидимую паузу, и время вокруг замерло. Мысль о том, что она сейчас останется наедине со Смирновым, молниеносно овладела сознанием, заслонив собой всё остальное. Сердце тут же взвилось штормом, сотрясая всё до основанья.

– Ну… тогда мы пойдём без тебя, – выдавила Валерия, безуспешно скрывая вспыхнувший румянец.

Кира, уловив замешательство подруги, воспользовалась моментом. Она кивнула, разыгрывая лёгкую поспешность, словно действительно переживала за бабушкины сапоги, которые на деле покоились дома.

– Конечно! – сделав несколько шагов назад, она отправилась к парку.

Дойдя до перекрёстка, Кира обернулась убедиться, что одноклассники не последовали за ней, но вместо этого увидела, как Лев беззаботно шутит о чём-то, а Валерия, прикусывая губу, смеётся. Кажется, она не слышит слов Смирнова и с трудом сдерживает радость от нахождения рядом с ним.

Кира брела по аллее парка, и с каждым шагом её решимость таяла, как снег под лучами солнца. Вокруг тени деревьев сплетались на земле тёмными узорами, а холодный ветер покусывал щёки. Чем ближе она подходила к назначенному месту, тем тяжелее становились ноги, словно кто-то незримый тянул её назад.

И вот он…

Тёмная фигура застыла у самого края старой деревянной беседки, глядя на замёрзший пруд. Кира машинально замедлила шаг, но в тот же миг Сэм обернулся, и ей пришлось сжать руки в карманах и, как ни в чём не бывало, подойти быстрее.

– Пришла, – коротко бросил он.

– Ты же сам позвал, – на удивление непринуждённо прозвучала Кира, на что Сэм почти беззвучно буркнул:

– Будто у меня был выбор.

Только Кира собиралась как-нибудь съязвить, как слова застыли на губах, а вместо них сорвался лёгкий смешок. Сэм укутался в шарф почти по самые глаза и напоминал ребёнка, воображающего себя секретным агентом. Тёплые шерстяные варежки на руках забавно дополняли этот образ, который безуспешно стремился к серьёзному взрослому.

– Ты что, решил инкогнито пересечь границу? – не удержалась девушка, но Сэм проигнорировал эту реплику и лишь мрачно огляделся по сторонам.

– Одна?

– Нет, за тем деревом Амелия, за тем – Валерия, с той стороны Лев, а чуть дальше весь класс. Хочешь, ещё кого-нибудь приглашу?

Как он мог подумать, что она, Кира, попросила кого-то из друзей прийти тайком? Нарочито обиженно девушка сложила руки перед собой и уже собиралась включить режим молчанки, когда мягкая варежка внезапно схватила её за запястье, не давая шанса на возражения.

– Идём, – без тени колебания скомандовал Сэм.

Стараясь вырваться из хватки одноклассника, Кира резко дёрнула руку. Её глаза сверкнули возмущением, а голос зазвенел холодной твёрдостью:

– Я никуда с тобой не пойду, если есть что сказать – говори здесь!

Сэма такая реакция не удивила, скорее даже наоборот – он заранее о ней знал, понимал, что девушка так просто с ним не пойдёт. Но тратить время на уговоры совсем не хотелось. Он склонил голову набок и произнёс ровным тоном:

– Либо без лишних вопросов идёшь со мной, либо останешься здесь сгорать от любопытства. Второго приглашения не будет.

Такая прямота мгновенно подожгла внутренний фитиль Киры. Он что, издевается? И как этот наглец так легко её раскусил? Конечно, ей интересно! До дрожи в пальцах, до пересохшего горла! Этот таинственный блокнот, записки, взгляды… Семён Волков, чёрт возьми, манипулирует её любопытством, и хуже всего то, что это работает.