Друг из шкафчика

Почти сразу после появления Станислава Юрьевича в классе раздался звонок. Преподаватель молча прошёл к столу, сел, раскрыл журнал и, не поднимая глаз, преступил к перекличке:

– Андреева.

– Здесь.

– Бойко.

– Я.

Ученики обозначали своё присутствие быстро и чётко, боясь заставить учителя ждать. Голос Станислава Юрьевича звучал ровно, безразлично, как если бы это был ритуал, не требующий настоящего внимания.

– Волков.

Тишина.

Станислав Юрьевич повторил фамилию, но, не получив ответа, оторвался от журнала и смерил убийственным взглядом последнюю парту в ряду рядом с Кирой. От его взгляда пробежали мурашки – холодные, липкие.

Учитель уже занёс ручку, чтобы поставить неявку, когда в классной тишине раздался отчётливый стук в дверь. А после короткой паузы она приоткрылась.

– Извините за опоздание. Можно войти? – прозвучал бесцветный голос, почти как у Станислава Юрьевича, если бы тот был лет на двадцать моложе.

Преподаватель так же равнодушно повернулся в сторону опоздавшего, появление которого не вызвало у мужчины ни капли эмоций.

– Ещё секунда, и вам, Волков Семён, уже не было бы смысла присутствовать на уроке. Проходите.

– Спасибо, – с той же интонацией ответил Сэм и быстрым шагом занял своё место.

Кира невольно нахмурилась, наблюдая за этой сценой. Ей вдруг показалось, что в их голосах, манере держаться, даже в этих холодных, отточенных фразах есть что-то общее. Словно Сэм и Станислав Юрьевич говорили на одном языке, недоступном остальным.

«Ну, конечно, – мысленно усмехнулась Кира. – Наверное, Семён его лучший ученик.»

Урок тянулся мучительно долго: Станислав Юрьевич монотонно объяснял новую тему, чертя на доске схемы и формулы, от которых у Киры рябило в глазах. Ученики старательно делали вид, что слушают, хотя в воздухе буквально витало ощущение тотального безразличия. Единственным, кто не отвлекался ни на секунду, был Сэм – он внимательно смотрел на учителя, изредка что-то записывая в тетрадь.

Спустя сорок минут этой каторги Кира в компании Амелии, Валерии и Льва уже шли домой, наперебой рассказывая, как чуть не умерли от скуки на физике.

– Господи, ну и пытка, – с чувством выдал Лев, размахивая руками. – У Станислава Юрьевича монотонность уже за гранью человеческих возможностей. Можно его на диктофон записывать и выдавать тем, у кого бессонница.

– Да! – тут же подхватила Валерия, глядя на парня с таким воодушевлением, как если бы он только что произнёс величайшую истину. – Я на самом деле думала, что просто выключусь прямо на парте! Почему он не может объяснять хоть чуть-чуть интереснее?

– Вот именно! Ну хоть бы анекдот рассказал, не знаю, пример из жизни привёл!

– Ага, или хоть раз улыбнулся, а то у него лицо всегда, как у человека, который каждый день просыпается с мыслью: «Опять понедельник».

Пока они азартно перекидывались фразами, Кира с Амелией обменялись взглядами. Никаких слов не требовалось – в их выражениях читалось единое решение: лучше не вмешиваться.

Компания остановилась на перекрёстке, где близняшкам нужно было уходить в другую сторону. Валерия вдруг осеклась, вспомнила, что пора прощаться.

– Ну, до завтра, – нехотя сказала она, задержав взгляд на Смирнове. Возможно, даже пожалела, что живёт так близко к школе.

– Пока, – отозвался парень, явно не замечая её заминки.

Близняшки ушли, а Кира с Львом продолжили путь. Некоторое время они молчали – не напряжённо, а просто потому, что и так нормально.

Кира машинально оглянулась на противоположную сторону улицы, но там никого не было. Точнее, не было Семёна.

Она не знала, зачем вообще его искала. Может, просто привыкла к этому странному ощущению, что он где-то рядом. Но улица пустовала, и Кира решила, что ей показалось.

В памяти снова всплыл Егор. Этот день был наполнен тревогой, напряжением, бессмысленными попытками отвлечься, но теперь, когда школа осталась позади, мысль о несостоявшемся однокласснике вспыхнула особенно ярко.

И тут Киру осенило.

Она резко повернулась к Смирнову, который шёл рядом:

– Слушай, а ты… ты же знал Егора Лебедева, да?

Лев удивлённо посмотрел на одноклассницу:

– Ну, да. А что?

Кира сглотнула, чувствуя, как внутри поднимается непонятное беспокойство.

– Расскажи что-нибудь про него.

– Например? – озадачился Лев неожиданной просьбой.

Но сформулировать мысли не получалось. Девушка хотела знать всё, но вместе с тем не понимала, что именно. Просто ощущение, что Егор был важен, не отпускало её.

– Не знаю. Что угодно.

Лев ненадолго задумался, глядя вперёд, а затем пожал плечами.

– Обычный парень из провинциального городка, как и все мы, – сказал он спокойно. – Я с ним близко не общался. Они с Сэмом были сами по себе, держались особняком и не пускали никого в свою… банду, если можно так сказать. А потом он просто умер во сне.

Кира почувствовала, как внутри разочарование сжало грудь. Ничего нового. Всё то же самое, что она уже знает.

Но тут Лев вдруг посмотрел на девушку с каким-то странным выражением, вспоминая кое-что важное.

– Кстати, а какой номер у твоего шкафчика?

– Сорок семь, – автоматически ответила она.

Выдохнув, Смирнов кивнул:

– Это был шкафчик Егора. А сорок восьмой – шкафчик Сэма.

Кира замерла. Внезапное осознание ударило, как электрический разряд, и она широко распахнула глаза.

– Так вот почему… – выдохнула девушка, чувствуя, как в животе сжался тугой узел. – Вот почему он на меня так смотрит?! Потому что я заняла шкафчик его друга?!

– Вполне возможно.

Переваривая информацию, Кира молчала. Лев бросил на неё взгляд, раздумывая, стоит ли говорить дальше, но в итоге продолжил:

– Они вообще были не разлей вода, Егор и Сэм. Всегда вместе, всегда с какими-то своими шутками, вечно на одной волне. Казалось, им никогда не бывает скучно. Все парни хотели с ними дружить, я не исключение. Но они никого к себе по-настоящему не подпускали, держались только вдвоём.

Он на мгновение замолчал.

– Знаешь, они даже выглядели, как братья. Не внешне, конечно, а… просто в их поведении было что-то настолько родственное, что они понимали друг друга без слов.

Кивнув, Кира попыталась представить, каким был Сэм тогда, до смерти Егора.

– А потом… потом Егор умер, – Лев вздохнул. – И Сэм изменился.

– В каком смысле?

– Он очень тяжело это переживал. Сначала просто замкнулся. А потом начал вести себя… странно.

– Что значит «странно»?

Лев замедлил шаг.

– Он задавал какие-то дикие вопросы. Мог подойти к одноклассникам или даже к учителям и спросить что-то вроде: «Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя нет?» или «Как ты понимаешь, что живой?»

– Жутковато, – пробормотала Кира.

– И это только часть. Он иногда появлялся в школе, но не заходил на уроки, просто сидел где-то в коридоре возле шкафчиков, как в трансе. Учителя пытались с ним говорить, но он либо молчал, либо отвечал что-то странное. В итоге директор поговорил с его родителями, и помог найти психотерапевта из столицы, какого-то очень крутого специалиста.

– И Семёна отстранили от школы?

Лев кивнул.

– Да. Говорят, занятия у него были онлайн. А потом, через несколько месяцев, Сэм вернулся, но это ты уже знаешь. Только… опять другим.

– В каком смысле?

– Не знаю, – Смирнов неопределённо покачал головой. – Сейчас он вообще не похож на того Сэма, каким был год назад.

[1] «Бульвар несбыточных надежд» песня рок-группы Green Day

[2] По этому пути один иду, а где ещё идти?

[3] Нет людей нигде, пуст бульвар несбыточных надежд.

[4] Дин

4. "Привет, Кира"

Кира буквально летела по школьному коридору, лавируя между учениками и стараясь не слишком выделяться. Пускаться в бег было нельзя – сегодня дежурили одиннадцатиклассники, и если её поймают, то точно задержат ещё сильнее. А опаздывать на физру было нельзя. Сегодня у неё реванш со Львом по баскетболу, и Кира не собиралась упускать шанс отыграться.

Утро началось неудачно. Поздно вечером бабушка снова забыла о смерти своей дочери, Александры, и намеревалась выйти на улицу, чтобы её искать. Кире на ночь глядя пришлось надеть светлый парик, припасённый специально для таких случаев, и сыграть роль собственной матери. Это сработало – Лидия Николаевна успокоилась, улыбнулась и, наконец, пошла спать. Но после этого сама Кира долго не могла уснуть, она ворочалась в постели и прокручивала в голове события дня. Теперь же, не выспавшись, девушка спешила изо всех сил.

Добежав до шкафчика номер сорок семь, она, не раздумывая, повернула замок и резко дёрнула дверцу на себя. Первое, что бросилось в глаза, – тот самый чёрный блокнот с золотистыми буквами. Он снова лежал на верхней полке, только теперь раскрытым. Кира точно помнила, что отнесла вчера его дежурной.

Внутренний голос подсказывал, что лучше бы ей просто взять форму и уйти, но любопытство оказалось сильнее. Девушка потянулась за блокнот, чтобы посмотреть на открытый разворот. Листы сияли пустотой, за исключением одной-единственной надписи.

Короткое слово, выведенное еле читаемым, слегка наклонённым почерком. Кире пришлось присмотреться, чтобы разобрать его – «Привет». Она непонимающе поморщилась. Кто-то специально оставил это сообщение для неё?

Разбираться было некогда. Она захлопнула блокнот и вернула обратно на верхнюю полку, схватила форму для физкультуры и заперла дверцу. В голове всё ещё вертелась эта странная находка, но время поджимало. Кира взглянула последний раз на шкафчик и поспешила в раздевалку.

Реванш со Смирновым ждал её.

– А я уж думал, ты не придёшь, – с ухмылкой бросил Лев, когда Кира, буквально за секунду до начала урока, запыхавшись, ввалилась в зал.

– Ничего подобного, – отозвалась она, одаривая соперника уверенным взглядом.

Разминка тянулась целую вечность, но Кира терпеливо выполняла все упражнения, зная, что скоро начнётся главное – игра. Ей не терпелось взять мяч в руки и показать Смирнову, кто на самом деле должен был победить в прошлый раз.

Когда наконец пришло время делиться на команды, всё сложилось почти как обычно. Но в этот раз обе близняшки, Амелия и Валерия, оказались в команде Льва. Особенно довольной выглядела Валерия – её глаза буквально светились радостью, когда она встала рядом с солнечным одноклассником.

Но не успела игра начаться, как в спортзал вошёл Сэм. Он выглядел так, будто его силой заставили прийти. Недовольный, с мрачным лицом, он угрюмо остановился у входа.

– Волков, разминка! Пять кругов по залу! – громко скомандовал физрук.

Сэм ничего не ответил, но подчинился. Пока он нехотя бежал, мяч между двумя командами уже оказался в движении.

С первых секунд стало ясно: Лев и Амелия – отличные напарники. Они прекрасно чувствовали друг друга на поле, быстро передавали мяч и уверенно отправляли его в кольцо. Но вот Валерия… Она явно больше следила за Львом, чем за игрой. Из-за этого парень несколько раз в неё врезался, сбиваясь с темпа и теряя инициативу.

Эти ошибки играли на руку команде Киры. Передачи следовали одна за другой, напряжение росло, и вот – счёт почти сравнялся. Оставалось всего пару очков.

Кира ощущала невероятный прилив энергии. Она ловко обошла защиту соперников и готовилась сделать решающий бросок, когда вдруг раздался свисток. Лев тут же выбил у неё мяч и увеличил разрыв в счёте.

– Волков, играешь с ними! – громко объявил физрук, указав на команду Киры.

От таких перемен её боевой настрой подкосился. Зато остальные оказались довольны новым игроком. Кто-то даже радостно хлопнул Сэма по плечу, но он не отреагировал. Молча встал рядом, сохраняя мрачное и сосредоточенное лицо.

Как только раздался свисток, объявляющий о продолжении игры, произошло нечто невероятное. Кира даже не успела понять, как мяч оказался у Сэма. В одно мгновение он перехватил инициативу у противника, обошёл двух других, совершил молниеносный рывок и – мяч уже в кольце. По ощущениям всё это заняло считаные секунды.

Кира буквально вросла в пол, поражённо разглядывая тёмную лошадку своей команды. Но гораздо сильнее удивляли не способности Сэма, а проявляющиеся эмоции на его лице – неявные, едва уловимые, но они были. Азарт в глазах, лёгкая искра вовлечённости, игра приносила ему удовольствие.

Неожиданно Кире показалось, что она теперь Валерия в своей команде, которая больше мешает, чем помогает. В неё даже кто-то врезался и негромко ругнулся. В груди нарастало раздражение, но больше всего её злило собственное оцепенение.

Очнулась девушка, только когда мяч неожиданно прилетел прямо в руки. Но прежде чем Кира успела хоть как-то среагировать, рядом оказался Сэм. Он метнул в неё короткий, оценивающий взгляд – и, очевидно, сделал вывод. Почти небрежно парень забрал мяч, едва коснувшись её руки. Кира вздрогнула – пальцы одноклассника оказались удивительно холодными, как если бы он только что вынул их из ледяной воды. Она так и осталась стоять на месте, обдумывая это странное ощущение, в то время как Сэм снова отправил мяч в кольцо, принося команде очередное очко.

Игра закончилась со счётом 6:10, не в пользу команды Льва.

Гнев закипел в груди, как бурлящая лава, и Кира со всей силы швырнула физкультурную форму в шкафчик. Ткань с шорохом скользнула по металлическим полкам, но даже этот резкий жест не принёс ей облегчения. Победа? Какая ещё победа? После появления Семёна она не сделала ни одного броска, превратившись в бесполезную тень на площадке. В голове крутилось одно слово – обидно. Реванш не удался.

Она резко схватилась за дверцу и уже собиралась захлопнуть её, когда боковым зрением заметила, что блокнот снова раскрыт. Этого не может быть! Она ведь точно знала, что утром закрыла его, а потом заперла шкафчик на ключ.

Кира медленно протянула руку и взяла чужую вещь. На странице, где было лишь одно слово, появилось второе. Такие же корявые буквы, написанные торопливой рукой:

«Привет, Кира»

А рядом примостился кривоватый смайлик.

В груди всё сжалось. Внутренний голос закричал: «Что за чёрт?!». Неужели у кого-то есть ключ от её шкафчика? Это невозможно! Или… кто-то умеет открывать его без ключа? Кира нервно осмотрела коридор, надеясь поймать невидимого нарушителя.

Но взгляд упёрся в соседний шкафчик с номером сорок восемь.

– Семён, – процедила она сквозь зубы, ощущая, как внутри вспыхивает новая волна раздражения. – В этот раз тебе придётся прекратить свою игру в молчанку.

Она с силой захлопнула блокнот, сунула обратно и с громким металлическим лязгом закрыла дверцу, провернув замок. Ощущение, что вокруг сгущался невидимый клубок напряжения, не покидало.

По расписанию следующим уроком была информатика, скорее всего, Сэм уже возле кабинета. Развернувшись на каблуках, Кира резвым шагом отправилась к лестнице. Но не успела она свернуть за угол, как внезапно врезалась во что-то твёрдое и живое.

Удар оказался таким сильным, что её отбросило назад, а вокруг взвились целые облака белых листов и тетрадей. Бумаги закружились в воздухе, как растревоженные мотыльки, и осыпались на пол.

– Осторожно! – раздался строгий голос.

Кира ахнула, когда чья-то крепкая рука удержала её, не дав упасть. Она моргнула, фокусируя взгляд, и перед ней предстал Станислав Юрьевич, учитель физики.

Сердце девушки сжалось, как испуганная птица, попавшая в клетку. Ещё секунда – и оно, казалось, вырвется из груди или вовсе перестанет биться. Но, к её несчастью, этого не произошло. Вместо внезапной остановки дыхания её ждал строгий, холодный, высеченный из камня взгляд Станислава Юрьевича.

Учитель физики навис над ней, как грозовая туча, готовая разразиться молниями. Его челюсть была напряжена, скулы резко очерчены, а серые глаза сверкали, как лёд, ослеплённый светом. Гнев нарастал в нём поднимающимся паром в закрытом чайнике, и в следующий момент, конечно же, вырвался наружу:

– Миронова! – его голос был твёрдым, как удар колокола. – Вы намеренно в меня врезались или просто решили устроить хаос в коридоре?

Кира сглотнула, чувствуя, как язык превратился в безжизненный кусок ваты.

– Простите, я… – начала она, но преподаватель перебил.

– Какой у вас сейчас урок? – продолжил он, осматривая листы, разлетевшиеся по полу. Брови сдвинулись, и это движение напоминало тяжёлые каменные плиты, смыкающиеся над входом в подземелье.

– Информатика, – опуская взгляд, Кира надеясь, что пол в этот момент разойдётся под её ногами и поглотит целиком.

–Тогда какого чёрта вы бегаете по школе, устраивая беспорядок? – голос учителя стал ещё резче, как хрустальный бокал, разбивающийся о кафельный пол.

Кира ощущала себя мышью, загнанной в угол, но собрать волю в кулак и ответить осмысленно не могла. Перед лицом физика даже её раздражение на Сэма отступило куда-то вглубь сознания.

– Соберите бумаги и отправляйтесь на урок, – добавил преподаватель, смерив ученицу взглядом, который буравил насквозь. – А если ещё раз увижу, что вы носитесь по школе, как перепуганный воробей, будем разбираться иначе.

Кивнув, Кира, не теряя ни секунды, начала собирать бумаги, стараясь не встречаться с учителем взглядом. Она ощущала, как он стоит рядом, как осуждающая тень накрывает её тяжелым саваном.

Когда девушка, наконец, протянула листы, преподаватель взял их с подчеркнутой неохотой, как если бы ей было не доверено прикоснуться к чему-то настолько ценному. Затем глаза медленно скользнули вверх, задерживаясь на лице ученицы, а потом – на волосах. Губы физика изогнулись в тонкой линии, напоминающей змеиную улыбку, и в воздухе повисло неприятное напряжение.

– Я смотрю, вы сделали всё возможное, чтобы быть непохожей на своих родителей, Миронова, – произнёс он холодно, с некой насмешкой. – Или это просто способ привлечь к себе внимание?

Внутри всё уже закипало, как раскалённый металл в тигле. Пальцы Киры сжались в кулаки. Какого чёрта он вообще говорит о её родителях? Он понятия не имеет, через что она проходит. Раздражение подступило к горлу, и если бы не внезапное вмешательство, она бы, возможно, сказала что-то, о чём потом пришлось бы пожалеть.

– Ах, Станислав Юрьевич, вы снова критикуете чужие предпочтения? – раздался спокойный, но уверенный голос из-за спины.

Учитель физики резко выпрямился и перевёл взгляд на подошедшего мужчину. Перед ними стоял Илья Евгеньевич, директор школы. Его идеально сидящий костюм с едва заметным узором подчёркивал статус, а мягкая улыбка на лице выражала максимум доброжелательности. Однако в глазах теплился лёгкий огонёк уверенности, который не позволял никому усомниться в его авторитете.

– У каждого есть право на самовыражение, – продолжил директор, глядя на Станислава Юрьевича. – В конце концов, цвет волос – это личный выбор, не так ли?

Физик сузил глаза. В этот момент его холодный гнев, ещё секунду назад направленный на Киру, резко сменил цель. Он смерил директора долгим, почти изучающим взглядом, а затем так же резко выдохнул, как бы выкидывая что-то ненужное из головы.

– Как скажете, – хмыкнул он. Затем, не добавляя ни слова, развернулся и широкими шагами скрылся за поворотом коридора.

Кира сжала губы, всё ещё ощущая неприятный осадок от разговора, но, по крайней мере, ей не пришлось продолжать этот бессмысленный спор.

– Ну вот, кажется, шторм миновал, – улыбнулся директор, переведя взгляд на ученицу. – Поторопитесь, Кира. До звонка осталось совсем немного.

Она кивнула и, не задерживаясь, поспешила в сторону кабинета информатики, невольно задаваясь вопросом, как такой доброжелательный и понимающий директор мог взять на работу столь угрюмого и язвительного учителя. Однако даже после вмешательства Ильи Евгеньевича осадок от слов физика никуда не исчез. Они засели глубоко, как заноза, и, кажется, не собирались покидать голову так просто.

Кира заскочила в кабинет информатики ровно в тот момент, когда прозвенел звонок, что, кажется, уже вошло у неё в привычку. Дверь закрылась с мягким щелчком, а в классе уже царствовала тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием компьютеров.

Осмотревшись, Кира заметила, что места рядом с её подругами уже заняты. Это было ожидаемо, но всё равно расстраивало, ведь поговорить теперь удастся только на перемене.

Когда Кира прошла мимо близняшек, обе синхронно подняли головы, как куклы на невидимых нитях. Но, несмотря на эту зеркальность, их взгляды различались, как день и ночь. Амелия смотрела с любопытством, оценивая, не случилось ли с Кирой чего-то интересного, а Валерия прищурилась, её выражение было скорее испытующим, как у кошки, наблюдающей за чем-то потенциально опасным.

Кира заняла свободное место и только тогда заметила – Сэма в классе нет. Часы на стене, казалось, насмешливо отсчитывали каждую бесполезно прожитую секунду. Он так и не появился до самого звонка. Выходит, она зря торопилась, зря сбила физика, зря терпела этот унизительный разговор.

Как только стрелка часов отмерила тридцать минут после начала урока, учительница информатики записала на доске домашнее задание и с улыбкой посмотрела на класс.

– Так, ребята, на сегодня достаточно. Можете идти, – объявила она. – У вас есть десять минут форы перед обеденным нашествием младших классов. Не упустите шанс получить лучшие булочки!

Эта небольшая привилегия была давней традицией. Учительница по информатике всегда отпускала класс раньше, позволяя ученикам избежать утомительного стояния в очереди. За такую заботу её уроки любили даже те, кто не особо дружил со всеми этими системами исчисления и разновидностями циклов.

Одноклассницы бодро зашагали в сторону столовой, и уже через пару мгновений Амелия повернулась к Кире с прищуренным взглядом.

– Где прогуливалась перед информатикой?

– Врезалась в физика, – выдохнула Кира.

Как по команде, обе близняшки сморщились, словно вдохнули резкий запах нашатыря. Амелия неодобрительно качнула головой, а Валерия шёпотом выдала:

– Жуть. Его взгляд – как рентген: кажется, что видит не только тебя, но и твои мысли.

– Ага, – Кира передёрнула плечами. – А ещё не прочь озвучить свои мысли.

За разговором они не заметили, как оказались в столовой. Просторное помещение наполнял аромат свежей выпечки, лёгкий запах тушёных овощей и еле уловимый привкус сладкого компота. Девушки встали в очередь, получили свои порции и только потом заняли один из столиков у окна.

– Ну что, победительница, – Валерия с хитрой улыбкой ткнула вилкой в Киру. – Как ощущения?

Но та пожала плечами, нарочито небрежно, внутри всё ещё бушевало смешанное чувство разочарования и злости.

– Не знаю, – пробормотала она. – Вроде мы выиграли, но без меня.

– Да брось! – Валерия энергично откусила пампушку. – Зато игра сегодня была огонь. Прямо как в фильме. Столько драйва! И знаешь, даже мне понравилось.

Кира удивлённо на неё покосилась:

– Ты же терпеть не можешь физру.

– Ну, да, – пожала плечами Валерия. – Но в этот раз было что-то другое… Даже я почувствовала азарт.

Амелия, сидевшая рядом, всё это время молчала. Она медленно пережёвывала еду, стараясь превратить её в пюре, и выглядела на удивление отстранённой. Кира слегка толкнула подругу локтем:

– Что с тобой?

– Зуб разболелся, – призналась она.

Кира сочувственно поморщилась:

– Может, в медпункт заглянешь?

– Пока потерплю, – махнула рукой Амелия. – Вдруг, само пройдёт.

Но, судя по тому, на сколько медленно она продолжила жевать, облегчения ожидать не стоило.

После обеда Кира и Валерия дружно принялись уговаривать Амелию заглянуть к врачу. Та, конечно, упиралась, но в итоге сдалась.

– Идём уже, – настаивала Кира, едва не потянув подругу за рукав. – Разве тебе нравится терпеть боль?

– Просто не люблю ходить по врачам, – вздохнула Амелия, но уже не сопротивлялась.

В школе царил привычный порядок: мягкий свет ламп отражался от идеально чистых полов, в воздухе витал лёгкий запах свежести и дезинфицирующих средств. Коридоры гудели голосами учеников, всплесками смеха и ритмичным топотом, здание буквально жило собственной жизнью. Девушки шагали по коридору, но Кира неожиданно остановилась у своего шкафчика. Что-то подсказывало ей, что нужно проверить его снова.

– Вы идите, я догоню, – бросила она подругам, когда те обернулись.

Амелия лишь махнула рукой, а Валерия схватила сестру и потащила дальше. Когда их силуэты растворились в общем шуме школы, Кира повернула ключ в замке и приоткрыла дверцу. Её сердце дрогнуло – блокнот снова был открыт. Она осторожно взяла его в руки, пальцы пробежались по слегка шероховатой бумаге.

На странице аккуратный почерк выводил:

«D., ты тут?»

Эту надпись зачеркнули. Ниже, уже привычными корявыми буквами, вывели другое сообщение:

«Не хочешь со мной дружить, Кира?:(»

Она застыла, глядя на строчки, словно они могли вспыхнуть в руках. В груди что-то дрогнуло – не страх, скорее, предчувствие, холодное и скользкое, как капля воды, затёкшая за шиворот. Она резко оглянулась, но вокруг никого не оказалось… никого подозрительного. Только ровный гул школьного коридора, голоса, шаги, смех. Обычный день, обычный шум.