Охотник на волков

– Вот уж дерево… – протянул Хакон, вглядываясь в указанный ориентир. Причудливая форма тополя сразу бросалась в глаза – один ствол рос прямо, как копьё, другой кривился вбок, будто сгибаясь под давлением времени. Хакон, то ли от скуки, то ли от напряжения, повернулся к рядом ехавшему воину Локараса и хрипло усмехнулся:

– Этот ствол… как ноги твоей мамаши, – после этих Безликий захихикал, мерзко, как и было ему свойственно.

Страж, которому и предназначалась эта колкость, как раз делал глоток из плоской фляги. Он хмыкнул, вытер губы тыльной стороной ладони и начал разворачиваться, чтобы выдать подобающий ответ обнаглевшему птицеголовому.

И в этот миг его мир оборвался.

Откуда-то сбоку донёсся резкий, но приглушённый щелчок – словно рванула натянутая струна. Голова стража дёрнулась. Из переносицы, точно между глаз, на Хакона смотрели два острых наконечника. Стрелы пронзили шлем и череп с такой силой, что вышли наружу, словно и не заметили металлический доспех. Страж всё ещё сжимал флягу, когда его тело, обмякнув, накренилось вбок. Лошадь взвизгнула, сбилась с шага, и уже мёртвый, он соскользнул из седла, повалился мешком на землю.

Хакон остолбенел.

Он не увидел, откуда прилетело, но видел: два острия по-прежнему глядели на него из мёртвого лица, точно ища следующую цель. И если бы ему повезло чуть меньше…

– …вот дерьмо… – выдохнул он.

Март был не так далеко и успел разглядеть всё, что произошло с несостоявшимся собеседником Хакона, и от увиденного, между его лопаток заструились капельки холодного пота. Он узнал этот выстрел.

Две стрелы. Никто из обычных стрелков не владел подобным.

Это он.

Он здесь. Где-то среди деревьев.

Эрик.

И едва это осознание успело вспыхнуть – тракт содрогнулся.

Из-за деревьев, словно прорвав завесу, вылетели первые фигуры.

Волчья Стая.

Лес наполнился рёвом. Дюжины голосов, сливавшихся в звериный боевой клич, неслись навстречу отряду, защищавшему карету.

– Засада! – рявкнул Ардаль. – Спешиться! Беречь карету любой ценой!

Март соскочил с седла, едва не потеряв равновесие, долгие часы езды верхом не прошли даром. Пальцы инстинктивно сомкнулись на рукояти меча. Всё вокруг будто вспыхнуло и превратилось в хаос – крики, стоны, топот, звон стали, ржание лошадей. Воздух разом сделался густым, как расплавленное олово, и каждый вздох давался парню с трудом, его тело трясло от возбуждения.

Он стоял посреди этого бушующего ада, и совершенно не знал, что ему делать.

До сих пор его бои были, совсем иные. Он дрался с бандитами в лесу и на тракте, даже в заброшенной башне. Но это… Это была настоящая сеча. Где нет времени думать. Где решает не ярость, а порядок. Где каждый отвечает не только за себя, но за того, кто рядом.

Они сбились в кучу, некоторые воины кричали друг другу, пытаясь понять, откуда летят стрелы, кто противник и сколько их. Март видел, как один из стражей упал, пронзённый клинком сбоку. Другой – не сумел вовремя поднять щит. Он осознал: если они не соберутся, если не выстроятся – погибнут все.

Но в ту самую секунду, когда он готов был броситься куда-то вслепую – прозвучал голос.

Голос Ардаля.

– Вокруг кареты! Быстро! Полукруг на южный фланг! Арбалетчики – назад! Восемьдесят шестой, прикрой левый край!

Март как будто прозрел и даже не сразу понял, что подчиняется. Ноги сами понесли его туда, куда указывал этот голос. Он оказался среди тех, кто замыкал кольцо вокруг кареты, плечом к плечу с другими. Слева кто-то уже отбивался от мечей Волков, справа Ярис, побелевший, но с вытянутым, перед собой мечом, старался не отставать.

И всё же в этом сумбуре, в этом воящем хоре стали и ярости, голос Ардаля продолжал звучать – короткими командами, чёткими ориентирами. Хоть он и не сражался рядом, он вёл. Вел каждого, кто мог слышать и понимать. Незримыми нитями стягивал отряд в единое целое.

Пока звучал властный и решительный голос сына барона, Март ощущал уверенность в своих силах и отчетливо понимал, что от него требуется прямо в эту секунду.

Он вдохнул. Глубоко, судорожно. Пот лился по всему телу, заливая глаза, а ведь он даже не вступил в схватку. Всё его мышцы казались деревянными, и кое-как его слушались.

– Выстроиться вокруг кареты! – снова раздалось, и Ардаль теперь был уже ближе. Его голос прорезал шум схватки, будто звучал внутри самого Марта. – Нужно не дать им пробиться!

В этот момент, рядом с Мартом, что-то грохнуло. Так, будто раскат грома обрушился на молодого охотника. В ушах звенело, в глазах сверкнуло белым, лицо обдало жаром и мир исчез.

Март не сразу понял, что случилось. Его отбросило в сторону, словно тряпичную куклу. Он упал, ударился спиной о землю, воздух с хрипом вырвался из лёгких. Всё внутри загудело и резка боль пронзила все его тело. Он лежал, хватая жадно ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и слышал, как вокруг всё продолжало иди своим чередом но уже без него. Кто-то кричал от боли, кто-то от ярости. Послышалось ещё одно проклятие, а потом – пронзительный визг, где-то неподалеку опять громыхнуло.

В глазах постепенно прояснялось. Слух ещё плыл, но он уже мог различить приглушённые крики, лязг стали, топот и хрип. Над ним клубился дым, едкий и тяжёлый. В том самом месте, где он стоял мгновение назад, зияла обугленная, чёрная воронка, вся сухая трава вокруг была выжжена. Маги Волчьей Стаи не скупились на заклинания – и этот огненный шар был послан, чтобы убить наверняка. Он застонал, пытаясь подняться. Рот был полон песка, смешанного с кровью. Пальцы дрожали, левая рука – вся в ссадинах и порезах. От маски Безликих не осталось и следа, но это волновало его меньше всего. Главное – он был жив. И правая ладонь всё ещё крепко сжимала рукоять меча. То что он уцелел, не иначе как чудом, назвать было нельзя.

Он выдохнул, приподнявшись на локтях. Рядом с ним, распростёртая на земле, лежала его лошадь.

Несчастное животное в последний миг рванулось к нему, и он – сам не зная зачем – схватил поводья и дёрнул её за собой. Она заслонила его своим телом, приняв на себя почти весь удар. Шкура на боку обуглилась, дыхание уже стихало. В её глазах больше не было ни испуга, ни боли – только немое смирение.

Март сделал попытку подняться, но сразу же споткнулся, шагнул назад, шатаясь, и едва не рухнул вновь. Сплевывая остатки земли, он с трудом распрямился, пытаясь понять, что происходит вокруг.

И тут в груди что-то кольнуло – сумка.

Он резко ощупал себя – пальцы нащупали ремень. Пряжка застёгнута. Март перекинул сумку вперёд. Та была примята, присыпана землёй и золой, но, к счастью, цела. Он провёл ладонью по грубой ткани: фолиант был внутри.

Доставать книгу и рассматривать её сейчас не было ни времени, ни смысла. Гораздо важнее – понять, что происходит вокруг.

Март судорожно задвигал головой, озираясь по сторонам – и как нельзя вовремя.

Впереди него, отрезая путь к остальным, из густого дыма вынырнули трое. Лица – перекошены яростью, на плечах каждого – волчьи шкуры, с головами серого зверя на плечах. Один сжимал в руках дубину, утыканную ржавыми гвоздями. Другой размахивал коротким, кривым мечом. А третий – весь покрытый татуировками, с кольцами в бровях и губах – держал по ножу в каждой руке и уже припал к земле, готовясь рвануть вперёд.

Март отступил на шаг, тяжело перевёл дыхание и перехватил меч, взяв его поудобнее, выставил его перед собой. Он не знал, удастся ли ему прорваться. Всё его тело дрожало. В ушах стоял гул, будто после удара колокола, а перед глазами плыл туман.

И всё же он был на ногах. Мог двигаться. А значит – отдаст свою жизнь дорого. Очень дорого.

В памяти всплыли слова Ардаля – брошенные будто вскользь, но только теперь Март постиг их подлинный смысл:

«Только глупец думает, что проиграл, когда настоящий бой даже не начался.»

Да. Ведь тогда, во дворике казармы, это даже не было сражением. Лишь жалкое подобие, к тому же не имело никакого значения, по крайней мере для него. А вот теперь… И если ему суждено пасть здесь – пусть так. Но прежде он сотрёт эти ехидные, наглые ухмылки с лиц тех, кто однажды уже отнял у него всё.

Татуированный рванулся вперёд первым. Его движение было быстрыми резкими, как у хищника. Он бросился в сторону, затем резко поменял направление, стремительно приближаясь и вот когда он оказался на расстояния двух футов, он прыгнул, два ножа блеснули в воздухе. Март едва успел поднять клинок – удар! Один нож с визгом скользнул по стали, второй – вонзился в его плечо, неглубоко, но сдержать стон вырвавшийся из него он не сумел.

Он зарычал, отступая, но тут же метнулся вперёд. Противник был слишком близко. Клинок Марта описал короткую дугу и рассёк кожу у ключицы врага. Тот зашипел и отпрянул.

– А ну… – прохрипел Март, переводя дыхание. – Попробуй ещё раз.

Вывести из себя татуированного не вышло, на него налетели сразу двое. Кривой меч скользнул в бок, дубина – сверху, с глухим ревом. Март едва успел подставить клинок под первый удар, развернулся, увёл плечо от второго, но гвоздь всё же порвал ткань и кожу, зацепил лопатку.

Он закричал – скорее от ярости, нежели от боли – и размашисто, рубанул в ответ, но удар не достиг цели. Уйдя в глухую оборону, Март попытался неожиданным выпадом достать противника с кривым мечом – и на этот раз ему это удалось. Тот согнулся, изрыгая проклятия, хватаясь за живот.

Март сдвинулся вбок и резким, хлёстким взмахом меча отогнал второго – того, что был с дубиной. Но татуированный уже вновь шёл в атаку. Добить раненого Волка не получилось.

Юноша тяжело дышал. Горло пересохло, каждый вдох отдавался хрипом. Трое против одного – не лучший расклад. Никогда раньше Марту не приходилось сражаться в одиночку против нескольких противников сразу. Единственным утешением было то, что на этих бандитах были серые волчьи шкуры – признак рядовых бойцов. Будь на них чёрный кожаный доспех, бой давно был бы закончен – и не в его пользу. Марту доводилось сталкиваться с Черными и они чудом вышли живыми из этой схватки.

Март изо всех сил старался держать в поле зрения всех троих противников, но это было весьма не просто. Татуированный приближался, петляя, пригибаясь, как хищник, – явно стремясь отвлечь всё внимание юноши на себя. Его уродливое, покрытое потом лицо блестело на свету, а в глазах плясала жгучая, звериная злоба.

Противник с кривым мечом всё ещё сгибался, кашляя кровью, но он был по прежнему опасен. А тот, что с дубиной двигался менее стремительно, но шаг за шагом неумолимо сокращал дистанцию.

Март крутанув меч, расставил ноги пошире, готовясь отразить удар от любого из этой троици. Хорошо, что остальные разбойники пока не вмешивались – вероятно, полагая, что троих закалённых Волков вполне достаточно, чтобы расправиться с одним светловолосым пацаном.

И именно в этот миг татуированный рванулся вперёд, прыгнул – резко, бесшумно, словно хищник. Март встретил его остриём меча, но тот оказался не так прост: удерживая дистанцию, он метнул в юношу оба своих ножа.

Охотник успел с трудом парировать оба лезвия – первое он отбил своим мечом, второе едва не рассекло щёку, но все же он смог изогнуться так, чтобы смертоносный снаряд пролетел мимо. И тут же, чуть было не попал под сокрушительный удар дубины, каким-то чудом он успел увернуться в самый последний момент

Но радоваться было некогда, ибо Март сразу же почувствовал, как чей-то кулак с хрустом ударил в скулу. Кровь стала заполнять его рот, он пошатнулся, почти упал и невольный шаг назад спас ему жизнь. Кривой меч рассёк воздух у самого живота, едва не дотянувшись до плоти.

Он не помнил, как развернулся. Не помнил, как вытянувшись в струну, инстинктивно выбросил клинок вперед, почти не целясь. Он рассёк плечо тому, кто был с мечом – тот отшатнулся, завыл и упал. Рана оказалась куда серьезнее предыдущей и после этого он уже не поднимался.

Трое. Остались двое.

Но силы стремительно убывали, дыхание стало прерывистым, словно его лёгкие изнутри сжимали невидимые тески. Он отступил, стиснув зубы, – и именно тогда Волк вооруженный дубиной обрушил на него свое орудие.

Март, что было сил дернулся в сторону, стараясь избежать сокрушающего удара. Раздался глухой треск, и юноша отлетел в сторону. По уходящей дубина все-таки достала молодого охотника, удар пришелся вскользь, но и этого было с лихвой достаточно Земля предательски ударила в спину, лёгкие на миг отказались служить, глаза застлала пелена и всё исчезло.

Так вот оно как, – пронеслось в сознании. Вот он, конец.

Он попытался подняться – и не смог. Грудь горела, левая рука ныла от удара Огненного Шара, голова раскалывалась на тысячу частей.

И в тот миг, когда шаги врагов медленно приближались – голова словно по мановению чьей-то воли, прояснилась, боль рассеялась как утренний туман и его тело стало наполнять бурлящая сила.

Он не стал ждать, пока они нанесут первый удар… точнее последний. Март сам ринулся вперёд. Клинок с бешеной скоростью взметнулся вверх и впился в бок татуированного. Ярко-алая кровь хлынула из раны, противник не издал ни звука – лишь широко раскрыл глаза, словно не веря, прежде чем повалиться на влажную землю..

Не останавливаясь, почти одним непрерывным движением, Март выдернул меч, нырнул под новый замах дубины, ударил коленом в живот, обрушил рукоять в лицо – и, развернувшись, вогнал клинок под рёбра. Последний Волк отчаянно взвыл, но его крик почти сразу угас, как и его жизнь.

Они рухнули.

Но поднялся, только один.

Март стоял, тяжело дыша, словно сам небосвод опирался на его плечи. Лицо было залито потом и кровью, правая рука дрожала, а в глазах всё ещё пылала решимость. Он вскинул меч, готовый встретить ещё одного врага, если потребуется.

– Не так просто ублюдки… – не своим голосом прохрипел он, – …подыхать мне ещё рано.

С этими словами Март шагнул вперёд, оставляя за собой три бездыханных тел, лежащие в луже собственной крови.

Едва он сделал первый шаг, в голове прозвучал хорошо знакомый голос:

– Я опять спас твой зад, мальчишка, – заносчиво прошелестел Мефис. – Когда же ты научишься сам держать клинок так, чтобы не приходилось вмешиваться?

– Заткнись, – выдавил он сквозь зубы. – Не сейчас.

– А-а, дерзкий стал… – Мефис будто усмехнулся. – Ну-ну. В следующий раз дам тебе сдохнуть самому. Посмотрим, на сколько хватит твоего геройства без меня.

Март не ответил. Он стоял, шатаясь, будто тростинка на ветру. Сердце норовило вырваться из груди, в ушах шумела кровь, но сознание прояснялось. Мефис ушёл в тень, но оставил за собой ощущение… могущества. Не своего – а того, что на мгновение влил в тело Марта.

– Ты должен помнить: я даровал тебе силу лишь на короткое время. И скоро за неё придётся платить, – вновь раздался голос. На этот раз в нём не было ни высокомерия, ни насмешки – лишь спокойное, предельно чёткое напоминание.

– Знаю я, – коротко бросил Март.

Он не стал развивать разговор. Он был жив, но слаб до изнеможения, и своей жизнью, он был действительно обязан Мефису. Плечи ныли от боли, левая рука висела плетью, а в горле стоял вкус крови. Однако ноги продолжали идти вперёд, ведомые волей, не потерявшей твёрдости даже после всего пережитого. Впереди его ждала почти непосильная задача и как с ней справится ему было необходимо решить и как можно скорее.

От взрыва заклинания Марта отбросило в сторону, и лишь по счастливой случайности – или прихоти судьбы – он оказался в тылу наступавших. Волки, стремясь как можно скорее окружить карету, беспорядочно неслись со всех ног, и потому ему удалось остаться позади – стремительно сближающихся, яростно вопящих бандитов. Карета теперь стояла в паре дюжин шагов от того места, где была в момент, когда враги впервые появились на тракте. Вокруг неё кольцом выстроились стражники Локараса. Они держались плечом к плечу, сжимая в руках небольшие, но прочные щиты, которыми прикрывались от сыплющихся стрел. Их слаженность и выучка внушали уважение: ни один не дрогнул, несмотря на хаос вокруг. Там же, среди обороняющихся сражались и Безликие Охотники – восемь тёмных силуэтов в плащах, каждый из них действовал по-своему, но с единой целью – не подпустить врага к карете.

Позади щитоносцев, ближе к самой карете, стояли личные воины Ардаля – и сам сын барона. Из-за спин стражников они вели прицельный огонь из арбалетов, и нужно было отдать им должное: стреляли метко, без суеты и с пугающей слаженностью перезаряжали оружие. Чёрные, короткие болты, взмывали в воздух один за другим – и почти каждый находил свою цель.

Март прекрасно понимал, что окружающая обстановка требовала предельной сосредоточенности. Он остался совершенно один – и теперь должен был как можно скорее добраться до своих. Но как? Волки обрушились всей массой, беспорядочной, но численно подавляющей, и пробраться сквозь них стало почти невозможно.

Долго ли ещё сможет держаться кольцо защитников? Есть ли хотя бы призрачный шанс у отряда Ардаля выстоять против врага, который превосходит их числом в несколько раз – к тому же среди Волков были маги. Сколько их? Один? Несколько? А может, и целая дюжина.

И тут в голове Марта промелькнула мысль, от которой его передёрнуло: а может, просто убраться отсюда, пока ещё можно?

Не обязательно же мне погибать вместе с ними. Я и так помог – троих уложил.

Как будто услышав эти сомнения – а скорее всего, именно так и было – тут же отозвался Мефис:

– Неужели в твою пустую голову впервые забрела разумная мысль?

Марту не хотелось ничего ему отвечать.

Он стоял в стороне, пока его товарищи сражались за свою жизнь, с мечом, всё ещё мокрым от крови, и думал. Голова раскалывалась от напряжения и боли, но мысли его были кристально ясными. Фолиант был при нём – надёжно спрятан в запылённой, потемневшей от ожогов наплечной сумке. Мешочек с монетами, переданный Вильгельмом, тоже при нём. Дорогу назад он запомнил, впрочем это было и не мудрено. Такой охотник, как он без труда раздобудет чем поживиться на обратном пути, стоило только решиться на этот шаг и ты спасён.Никто не осудит… потому что, уже некому будет осуждать.

– Ну же, – с ленивой насмешкой добавил Мефис, – не заставляй меня, тебя уговаривать. Не упускай столь редкий порыв здравомыслия.

Юноша сжал зубы. Всё было логично и вроде бы правильно. Это не предательство. Просто разумный выбор. И всё же…

Его взгляд устремился в самую гущу сражения. Кольцо защитников заметно сжималось, стражники из последних сил удерживали строй. Хорошо ещё, что маги пока замолчали – похоже, опасались задеть своих в этой неразберихе.

Ярис.

Борх.

Шухраг.

Все они – там. Сражаются за свои жизни, потому что иного выбора у них нет. Верят ли они ещё в победу? Жива ли надежда в их сердцах? Быть может, кого-то из них уже нет в живых… Возможно, он так и не узнает этого никогда.

Март с тяжелым сердцем отвернулся и сделал первый шаг прочь… но второй он уже сделать не смог. Его ноги словно вросли в землю и он застыл.

– Провались ты со своими советами, – выдохнул он сквозь стиснутые зубы, то ли себе, то ли Мефису. – Я не такой. Всё, что мне дорого… всё, что у меня есть – там. А куда я собрался? В Локарас? Да кто меня там ждёт? Я поклялся себе, что больше никогда не стану убегать. И пусть я погибну от первого же клинка или стрелы – я не брошу своих друзей. Я… не останусь один.

Март сделал выбор. И он шёл – туда, где ещё можно было что-то изменить, а может быть и нет, это уже не важно.

Он передвигался припав к земле, каждый шаг отдавался болью в спине и плече. Сердце колотилось, будто предчувствовало, что впереди его ждёт ад.

Внезапно Март замедлил шаг, остановился за стволом обгоревшего дерева и, не сводя взгляда с кольца защитников, прошептал:

– Мефис.

Тот не ответил сразу – будто не желал вступать в этот разговор. Но Март продолжил, тише, но не менее настойчивее:

– Мне нужна сила. Ещё раз.

– Ты не понимаешь, – голос прозвучал сдержанно, без насмешки, что было непривычно для Мефиса. – Первый раз обошёлся тебе без серьёзных последствий, как это было тогда в древней гробнице, лишь потому, что с тех пор твоё тело стало выносливее, а я успел укрепить твою кровь. Но второй раз… Второй будет иным. Цена окажется выше. Твоя плоть может не выдержать. А если и выдержит – это не пройдёт для тебя бесследно. Ты можешь погибнуть.

– Мне всё равно, – сказал Март, не повышая голоса. – Я всё равно пойду туда. С твоей помощью или без тебя. Только с тобой у меня есть шанс.

На миг наступила тишина.

– Ты хочешь, чтобы я вновь напитал твоё никчемное тело силой, которая может его разрушить изнутри? – медленно произнёс Мефис. – Ты понимаешь о чём просишь?

– Да, – ответил Март. – И если ты согласен, то сделаешь это только по моей команде. Когда я скажу. Не раньше. Я не могу растерять понапрасну эти драгоценные секунды.

– Я могу удерживать тебя на пределе не дольше двадцати ударов сердца, – холодно произнёс Мефис. – После этого… последствия будут необратимы. Если не смертельны – то близки к этому.

Март сжал зубы. Каждое слово Мефиса звучало как приговор, но он не дрогнул, юноша отлично понимал, что другого выбора у него нет… и не может быть.

– Двадцать ударов хватит… должно хватить.

– Тогда скажи, когда, – сосредоточенно прозвучал голос. – Я жду.

Март выдохнул и перевёл взор снова на сражение. Осталось выбрать момент. Карета оставалась в центре, как некий остров посреди шторма. Защитное кольцо сжималось. Крики, звон стали, глухие удары – всё сливалось в один непрекращающийся рёв. Он сделал ещё шаг вперёд, и начал осторожно обходить по кругу, стараясь оставаться вне зоны прямой видимости.

Он переживал попасться на глаза вражеским лучникам – один выстрел мог перечеркнуть всё. А уж магов он боялся пуще прежнего. Кто знает, где они сейчас? Укрытий здесь было предостаточно. Он то и дело окидывал взглядом окрестности, выискивая малейшие признаки вражеского присутствия, но увидеть пока никого не удавалось.

Помимо прочего, Март хорошо помнил, как пал первый страж – сражённый двумя выпущенными одновременно стрелами. Этот смертоносный почерк не спутать ни с чем. Он знал его. Это был он – тот самый убийца, что когда-то лишил жизни Конрада. Его брата.

Этот ублюдок где-то рядом. Возможно, уже сейчас два наконечника покоятся на тетиве, устремлённые прямиком в его грудь. Один выстрел – и всё кончено.

Март заставил себя отогнать навязчивые мысли. Подобные предположения ни к чему хорошему не приведут. Он не мог позволить страху затмить разум. Не сейчас и не здесь.

– Ты всё ещё хочешь, чтобы я сделал это? – спокойно пронёсся в сознании голос Мефиса. – Двадцать ударов сердца. Не больше. И я не ручаюсь, что ты доживёшь до двадцать первого.

– Мне хватит, – прошептал Март. – Но сделай это строго по моей команде. Ни мгновением раньше. Мне нужно… успеть.

Март согнул колени и перешёл на бег, стараясь оставаться в низине, петляя между кустами и буграми, пока в груди уже начинало разгораться пламя напряжение грядущего рывка. Всё зависело от одного момента. И от того, что сможет он успеть за эти двадцать ударов.

– Сейчас, – вымолвил Март.

И сразу же внутри что-то изменилось. Будто вся боль, усталость, тяжесть, накапливавшиеся с начала боя, исчезли по щелчку пальцев. Дыхание стало ровным. Его тело стало наполняться теплой энергией, которая вытеснила все сомнения и страхи прочь. Пьянящая сила бурлила в нём и настойчиво рвалась наружу.

Первый удар сердца.

Он перешёл на бег – пригнувшись, аккуратно выбирая путь между кустами, телами павших и разбросанной амуницией. Было важно не потерять темпа и не выдать себя до самого последнего момента. Хоть он и спешил как можно быстрее подобраться в плотную к схватке двигался он осторожно.

Третий. Четвёртый.

Волки всё ещё наваливались на кольцо защитников, но неорганизованно и мешая друг другу. В их нападках не было порядка. Карета стояла на прежнем месте и как успел заметит Март на ней не было ни царапины, ни одной стрелы случайно угодившей в повозку. Вокруг выстроились стражники Локараса и Безликие, юноша заметил как над всеми остальными возвышался Шухраг и Угорг, плечом к плечу, сражались из последних сил неубывающими разбойниками. За их спинами – арбалетчики Ардаля, продолжали неустанно посылать болты один за другим. Завидев своего друга, Март почувствовал, как на душе стало немного спокойнее. Яриса и Борха он пока не разглядел, но надеялся, что они оба всё ещё живы.