Дуальность времени. Часть1. Фантомный Палач

Молчание. Воздух сгустился. Все взгляды – на него. Они не понимали, сумасшествие это или откровение.

«Два Дэниела? – Дэниел шагнул ближе. – Какую сыворотку Сабрина приняла? Ту, что разбилась?»

Риккардо метнулся к Жаку, вцепился в его воротник.

«Дэниел! Мы должны сравнить гены! Время – ключ! Мутация произошла! Два одинаковых гена!» – голос его надрывался, он трясся, как в лихорадке.

Жак заговорил, как мог, мягко и спокойно:

«Профессор Кальдерон. Я Жак Бенколин. Полицейский. Я не Дэниел. Вы путаете меня… Я не причиню вам вреда.»

«Дедушка! – Ирен вцепилась в его руку. – Посмотри на меня! Отпусти, пожалуйста! Всё хорошо!»

Ситуация становилась всё более безумной.

Внизу, в технической комнате, Рут, Натан, Николь и Логан наблюдали происходящее по камерам. Когда напряжение достигло пика, они поспешили наверх.

«Боже мой… – прошептала Рут, глядя на Гвендолин. – Что происходит?»

«Дэниел сходит с ума, вот что происходит», – ответил Логан, губы его были сжаты в тонкую линию.

«Какой ген? Какая мутация? Я – Дэниел! – крикнул Дэниел, приближаясь к старику. – Скажи мне, что ты знаешь!»

«Дэниел! – Ирен закричала. – ты хочешь довести его до сердечного приступа? Тормози!»

Риккардо, как сломанный механизм, пробормотал:

«Я хотел помочь… Я хотел, чтобы ребёнок рос с мамой и папой… Я не знал, что всё так…» – и вдруг – он обмочился.

Мокрое пятно медленно расползалось по его брюкам. Он поник. Тело дрожало, в глазах застыло что-то детское, потерянное.

Дэниел отступил на шаг. Словно удар пришёл не снаружи – изнутри.

Он больше не видел великого профессора. Перед ним стоял дряхлый, больной, сломленный человек. Осталась только оболочка – а ум, сила, гордость ушли.

Ирен подбежала, оторвала деда от Жака и обняла.

«Ты не сделал ничего плохого, дедушка… Всё хорошо… Всё хорошо…»

Риккардо обнял её, судорожно всхлипывая. На лицах всех присутствующих появилось выражение жалости.

Логан подошёл. Осторожно положил руку Ирен на плечо:

«Дай мне ключи. Я отвезу вас домой»

Она, не глядя ни на кого, достала ключ из кармана. И передала ему. Гвендолин наклонилась, подняла с пола плюшевого медвежонка и тихонько передала его Ирен.

Они ушли. Молча. Не бросив взгляда на Дэниела.

У Гвендолин зазвонил телефон. Она сунула руку в карман пиджака, бегло взглянула на экран, нахмурилась и сказала:

«Мне нужно ответить».

Она сделала пару шагов в сторону, прижала телефон к уху:

«Слушаю… Когда? … Два тела – в одном месте? … Поняла. Уже выезжаю».

Гвендолин быстро завершила разговор и вернулась к остальным.

«Есть новости о Палаче?» – спросил Бенколин, и в его голосе прозвучала тревога.

«Мне жаль, но я не могу сообщить вам об этом. Вы отстранены», – строго ответила она.

«Ну что вы, мисс Майерс! Это серьёзное дело, – запротестовал Бенколин, шагнув к ней. – Единственный способ поймать Палача – это работать вместе. Вы это прекрасно понимаете».

Гвендолин на секунду колебалась. В глазах – напряжённая борьба. Наконец она глубоко вздохнула:

«Найдены два тела. Я не думаю, что это связано с Фантомным Палачом».

Потом она обернулась к остальным и коротко сказала:

«Я убегаю. Увидимся позже».

И, не дожидаясь ответа, вышла за дверь.

Бенколин тут же набрал номер.

«Йен, где ты?»

Он кивнул остальным.

«Я тоже ухожу. До свидания».

И вышел, продолжая говорить по телефону.

Гермес провожал его взглядом.

«Конечно, он поедет на место преступления, – пробормотал он. – Он не остановится. Никогда».

Он повернулся к Дэниелу:

«Мы не особо близки, но я не могу промолчать. Что бы там ни было в прошлом, то, как вы набросились на этого старика, было неправильно. К тому же его внучка – ваша девушка. Вы не можете вернуть то, что ушло. Но вы можете сохранить то, что у вас есть».

Дэниел медленно повернул голову к нему.

«Тогда скажите, Сержант Гарсия, – сказал он холодно, – почему вы до сих пор преследуете Риверу? Почему не забыть всё и не идти дальше?»

Он увидел, как осунулось лицо Гермеса, и добавил:

«Легко давать советы другим, правда? Легко осуждать».

С этими словами он развернулся и ушёл в лабораторию.

Остальные переглянулись, но молча вернулись к своим делам.

В этот момент у Гермеса зазвонил телефон. Он раздражённо ответил:

«Слушаю».

Пауза. Лицо нахмурилось.

«Какая посылка? Я ничего не заказывал».

Он слушал, потом отрывисто сказал:

«Наверное, ошибка. Ладно, просто оставьте на пороге. Я заберу».

Он повесил трубку, и Рут подошла ближе:

«Проблемы?»

«Кто-то заказал на моё имя кухонную утварь, – пробурчал Гермес. – Теперь мне придётся бросить всё и возвращать этот хлам».

Рут на секунду задумалась.

«А вы знаете, с какого сайта заказ?»

«Знаю. А это важно?»

«Если хотите, я могу глянуть. Если получится узнать IP-адрес покупателя, мы поймём, кто это. И знаете, если вы дадите мне данные своей карты, и он купит что-то ещё – я, возможно, смогу выследить его прямо во время оплаты».

Гермес посмотрел на неё с новой надеждой.

«Если вы можете это сделать… я буду вам обязан».

Но тут его взгляд потускнел.

«Хотя подождите… Тогда я не смогу отменить карту. Там, конечно, немного, но всё же…»

«У нас нет другого способа найти этого человека, Сержант. Но решать вам. Мы сделаем так, как вы скажете».

Он смотрел на неё несколько секунд, потом кивнул.

«Мисс Моррис… найдите этого ублюдка».

И Рут улыбнулась – впервые за долгое время её глаза вспыхнули азартом.

Глава 18. Кастильо

Из просторной гостиной доносились глухие, низкие гортанные выкрики, – голос Данте Кастильо на итальянском срывался в гневные визги, заставляя стекла дрожать, как от слабого землетрясения. Дом был построен как укреплённая цитадель – три этажа белого камня и металла, с внутренним двориком, где цвели апельсиновые деревья. Он управлял казино на Сицилии и в Сан-Вриго, на территории Cosa nostra. Раньше он также занимался контрабандой фальшивых денег и оружия, но в последние годы в его ведении были только ночные клубы и казино. Пять месяцев назад Кастильо начал заниматься контрабандой наркотиков. Кокаин загружали в торпеды и перевозили с Кубы во Врига-Вриго на построенном вручную подводном судне. Первая партия товара успешно добралась до места назначения, но три дня назад со второй партией произошел казус: капитану пришлось оставить торпеду в океанских глубинах, потому что кто-то слил в полицию информацию о дате и маршруте подводной лодки, перевозившей торпеду, и таможенная полиция организовала операцию. Как оказалось, информацию узнали не только полицейские, но и другая группировка, потому что пираты напали на субмарину и убили экипаж. Так что торпеда стоимостью в несколько миллионов теперь находилась где-то в глубинах океана, и никто не знал, где она. Кастильо был в ярости. Кроме того, больше всего его бесило то, что ответственность за все это нес его сын.

«Ты! – заорал он, хлёстко ударив кожаным ремнём по спине молодого человека, стоящего на коленях на мраморном полу. – Это я виноват, что доверился тебе – паразиту, которому поручил важное дело!»

Бразио Кастильо – стройный, с нежным лицом и темными, волнистыми волосами, дрожал от боли. Его правая рука была прижата к ребрам, лицо – в слезах и испарине.

«Субмарину атаковали, отец! Это не моя вина. Это жестоко – наказывать меня за то, чего я не мог предотвратить!»

Данте шагнул ближе. Его глаза, стальные и холодные, как клинки, сверкнули.

«И ты еще оправдываешься? – прорычал подтянутый, слегка седовласый мужчина лет шестидесяти, – Кто еще мог проболтаться, как не ты, пьянчужка без мозгов? Ты думаешь, полиция и пираты просто так узнали маршрут? Твоё рваное рыло – вот причина! Подумал бы хоть раз!»

Бразио зажмурился. Его сердце колотилось в груди, как пойманная птица. На коленях он покачивался взад-вперёд, как в трансе, бессильно и безнадёжно.

Ему было тридцать. Он должен был быть наследником. Мужчиной. Но в глазах отца он был лишь слабым подобием. Слишком мягкий, слишком… не тот. От него требовали, чтобы он во всем был наилучшим. Его отец обладал властным характером. Он был лидером и доминантом. Он был весьма силен как интеллектуально, так и физически. Он хотел, чтобы его сын как минимум был похож на него, но Бразио оказался гораздо ниже этих требований. Поначалу он делал все возможное, чтобы сделать отца счастливым, но у него ничего не получалось. Потому что его потенциал оставлял желать лучшего. Это еще больше деморализовало его и привело к потере уверенности в себе. Он умудрялся проваливать даже самые банальные простые задания, которые ему поручали. Поэтому, в то время как он был обязан быть идеальным во всем, а его отец постоянно твердил, что он бесполезный паразит, он пристрастился к алкоголю и наркотикам, чтобы перестать думать об этом и даже забыться. Только так он сумел продержаться. Теперь, спустя долгое время, отец поручил ему очень серьезное задание, и он приложил все усилия, чтобы оправдать себя в глазах отца.

Бросил пить, прошёл реабилитацию. Он вычеркнул из жизни наркотики, чтобы не подвести. Всё ради этого одного шанса. Но за день до отплытия – вечеринка. День рождения друга. Он не пил. Клялся себе, что не будет. Но, вероятно, кто-то подсыпал ему что-то. Очнулся на полу. Память – обрывками. Отец не поверил ни слову.

«Ты знаешь, сколько миллионов долларов я потерял? Твои пустые мозги в твоей глупой башке способны это подсчитать?»

«Говорю тебе, папа, кто-то специально накачал меня наркотиками! Они нас подставили!»

«А ты не задумывался, почему это случается только с тобой? Если бы тебе подсыпали яд, ты бы тоже его выпил, идиот! Я поражаюсь, как ты до сих пор не сдох с твоей бестолковостью! Я вырос в трущобах. Я добрался сюда своим умом, своей силой запястья из этих вонючих кварталов. Никто не тянул меня за руку и не тащил вверх, наоборот, на каждом шагу мне подкладывали камни. Я неграмотный, улицы стали моим университетом. Но я воспитал тебя, дал тебе образование, но ты оказался никчемным. Посмотри на дом, в котором ты живешь, посмотри на машину самой последней модели. Даже фирменные трусы на твоей заднице были куплены на мои деньги, на деньги твоего безграмотного отца. У тебя есть отец, которого не было у меня, и единственное, что от тебя требуется, – это следовать тому, что я говорю, но ты не способен даже на это!»

Эти слова обожгли Бразио, как раскаленное масло. Его подбородок задрожал, а в черных глазах вспыхнули искры гнева.

«Мне жаль, что я не могу быть тобой, папа!» – язвительно сказал Бразио, – твое семя гнилое, и ничего с этим не поделаешь! Я такой, какой есть, и никогда не стану таким, каким ты хочешь меня видеть. Если бы ты хоть немного любил меня, а не критиковал все время, может быть, все было бы по-другому».

«Любить? – спросил Кастильо с раздраженной усмешкой, глядя на сына с таким выражением лица, словно он только что наступил чистыми ботинками в лошадиный навоз, – если бы я не любил тебя, Бразио, ты бы сейчас гнил под землей! Потому что с таким сыном, как ты, и врагов особых не надо! Ты мое наказание в этом мире!»

Данте швырнул на стол ключи и кредитные карты сына. – «Я заблокировал всё. Отныне – ни дома, ни машины. Ты живёшь здесь, в Сан-Вриго. Управляешь клубом. Всё, что от тебя требуется – не обанкротиться. Вот и всё!»

«Ты не можешь… – Бразио вскочил, лицо покраснело, губы дрожали. – Я больше не мальчишка. Ты не смеешь обращаться со мной, как с мусором!»

«Ты перечишь мне? – Данте говорил уже почти шепотом, губы его вытянулись в тонкую черту. – Собачонка решила лаять?»

В следующее мгновение раздался звонкий удар – хлёсткий, как плеть. Бразио упал, налетев спиной на диван, но тут же попытался подняться. Его губы запачкались кровью, в глазах метались слезы и гнев. И он снова ударил. Бразио отбил удар, закричал, как зверь, израненный в бою. Он был не бойцом, но гнев и унижение толкнули его вперёд.

«Давай! Покажи, что ты мужчина! Или сдохни, как сопливый трус!»

Он попытался ударить в ответ, но Данте оказался быстрее. Прямой в живот. Бразио согнулся, захрипел.

***

Курт впервые за долгое время выспался по-настоящему. Сон был крепким, без сновидений, как будто тело наконец отпустило накопленную усталость. Он принял горячий душ, смыл напряжение, побрился, уложил мокрые локоны на макушке. Свет в ванной был тёплым, мягким. В зеркале отразился обновлённый человек: коротко подстриженные виски, легкая аккуратная бородка, черно-белая толстовка с уличным акцентом, кожаная куртка, карго-брюки, белые кроссовки. Он выглядел моложе, чем чувствовал себя, и в этот момент – живым.

Он бросил последний взгляд на своё отражение и с лёгкой усмешкой одобрил результат. Щёлкнул выключателем, спустился по лестнице, ведомый гулом голосов снизу.

Два охранника стояли по обе стороны от двери в гостиную, с каменными лицами и руками за спиной. Курт кивнул им, но не двинулся дальше. Он знал, что внутри – буря. Очередная ссора отца и сына. Не первая и, чёрт побери, далеко не последняя.

«Еще одна заваруха с Бразио?» – раздался голос сзади, и Курт повернул голову, чтобы увидеть Россо, своего близкого друга по банде.

«Боюсь, что да. С подводной лодкой дела плохи».

«Готовься, мы следующие. Кастильо поимеет нас обоих».

«Ты тут ни при чем. Мы с Бразио отвечали за это».

«Я привел тебя сюда и поручился за тебя, помнишь? – сказал Россо, затем, наморщив лоб, словно что-то вспомнив, полез в карман куртки-бомбера, достал конверт, протянул ему: Меня попросили передать это тебе. Я его не открывал».

Курт мгновенно выхватил конверт из его рук, быстро развернул ее и пробежался глазами по бумаге внутри. На его лице появилась улыбка.

«Что это?» – с любопытством спросил Россо. Но прежде чем Курт успел осознать вопрос, изнутри раздался вопль – сдавленный, животный, словно человека терзали. За криком – шум, грохот, лязг мебели.

Курт обменялся тревожным взглядом с охраной.

«Я посмотрю», – сказал он резко и толкнул дверь.

Внутри царил хаос. Бразио валялся у дивана, на коленях, захлёбываясь кровью. Кастильо, его отец, нависал над ним, схватив за ворот рубашки обеими руками. Его лицо было искажено яростью, глаза горели безумием. Он наносил удары – неугомонно, с остервенением. Будто вбивал в сына всё своё разочарование и ненависть, накопленные годами.

«Сэр! – Курт бросился вперёд, – Вы его убьёте! Пожалуйста, отпустите его!»

Он схватил Кастильо за руку, но тот не отреагировал – был как в трансе. Его дыхание было прерывистым, почти неестественным, глаза стеклянными. Он не слышал, не видел – только бил.

Курт понял, что иначе не остановить. Он рухнул на пол и накрыл Бразио собой. Следующий удар пришёлся Курту под ухо – звон в голове, резкая вспышка боли.

Кастильо резко отпрянул, словно его выдернули из кошмара. Он тяжело дышал, осел на пол, опустив руки. Пот струился по его лбу, заливая глаза.

Курт поднялся на локтях и потряс Бразио за плечо.

«Эй! Бразио!» – голос дрожал.

Тот не реагировал. Глаза закатились, губы порозовели от крови.

Кастильо шмыгнул носом, отвернулся.

«Уберите его с глаз долой», – скомандовал он охрипшим голосом и потянулся к бутылке виски.

Курт поднялся, жестом подозвал охранников. Те молча вошли, подхватили безвольное тело Бразио за плечи и ноги, понесли прочь. Курт наблюдал, как они исчезли в коридоре, и только тогда подошёл к Кастильо.

«Сэр… Ривера будет здесь через час. Просто чтобы вы знали».

Кастильо налил себе двойной виски, сделал глоток, затем повернулся к нему.

«Спасибо, что оторвал меня от него, парень, – тихо сказал он. – Я бы убил его. Честно. Я едва не стал убийцей собственного сына».

Курт опустил глаза, молча склонил голову.

«Что скажешь, – продолжал Кастильо, немного отойдя от безумия, – как думаешь, с каким предложением придёт Ривера? Партнёрство в подводном бизнесе?»

«Не знаю, сэр, – Курт пожал плечами и выдержал паузу. – Вы всё ещё хотите заниматься наркотиками?»

Глаза Кастильо вспыхнули. Чёрные, как омут, полные гнева. Курт ощутил, как холод пробежал по позвоночнику.

«Как давно ты со мной, Курт?»

«Три года, сэр».

«Кажется, будто вчера. Тогда ты был шофёром. Потом телохранителем. А теперь ты моя правая рука. Знаешь, почему?»

«Лучше вас никто не знает, сэр».

«У тебя талант. Острый ум. Ты не задаёшь лишних вопросов. Ты честен. Ты предан. Вот и всё».

«Спасибо, сэр. Вы помогли мне, когда у меня ничего не было. Дали работу, крышу, хлеб. Я просто стараюсь быть достойным».

Кастильо пристально посмотрел на него. Взгляд его стал вдруг отстранённым.

«Курт, ты занял это место потому, что ты… как я. А Бразио… Он только внешне мой сын. Всё, что он унаследовал, – дерзость. Он разрушит всё, над чем я трудился. А ты это знаешь. Ты бы мог стать моим настоящим наследником».

«Сэр, я…» – Курт опустил глаза.

«После моей смерти тебе не составит труда уничтожить его и взять всё. – Голос Кастильо стал холодным. Он вытащил из-за пояса пистолет и направил на Курта».

Курт не шелохнулся. Лишь нахмурился, развёл руки в стороны. Его взгляд встретился с глазами босса – прямой, уверенный.

«Вы думаете, я вас предал?»

«Ты всегда был против наркотиков».

«Потому что это опасно. Потому что я хотел уберечь вас. И потому что вы не сказали об этом Ривере. Я оказался прав. Но не понимаю, почему сейчас я на мушке».

«Потому что я не думаю, что ты боишься меня, тебе… слишком комфортно. А я таких боюсь. Я когда-то был пацаном из трущоб, а теперь я капо. Ты – как я. И это опасно».

«Я не претендую на ваше место. Я не преступник. Я не сделал ничего, чего стоило бы бояться».

«Только ты, я и Бразио знали об операции».

«Ещё капитан подлодки и его экипаж», – Курт говорил спокойно, будто рассуждал о погоде.

«Ты сообщил курс в самый последний момент…»

«Вам нужны от меня оправдания, сеньор? – Курт шагнул вперёд. – Этот пистолет говорит сам за себя. Вы мне не доверяете. Вы уже приняли решение. – Он упёрся лбом в дуло пистолета. – Я был вам предан. Но если вы решили иначе – жмите на спуск».

На губах Кастильо появилась нервная улыбка.

«Думаешь, я отступлю? Думаешь, я поведусь на красивую речь?»

Курт шагнул назад. Глаза его сияли холодом. В следующее мгновение он выхватил пистолет из-за пояса – и без колебаний приставил его к своему виску.

Кастильо изумлённо уставился на него, моргнул, словно не веря своим глазам, и тихо, но с отчётливым надрывом в голосе спросил:

«Что, чёрт возьми, всё это значит?»

Курт ухмыльнулся, но в его глазах уже пылал огонь:

«Жаль. За три года вы так и не узнали меня. Я скорее умру, чем буду работать на человека, который мне не доверяет… и думает, будто я воткну ему нож в спину при первом же удобном случае».

Он снял пистолет с предохранителя, и палец лег на спусковой крючок.

Выстрел прогремел внезапно – оглушительно, как удар хлыста в тишине. Пуля ушла в потолок, выбив кусок штукатурки, потому что Кастильо успел в последний момент дёрнуть Курта за руку. Он с поразительной ловкостью вырвал у него пистолет и швырнул его в сторону. Рот его приоткрылся от удивления, глаза округлились – в них смешались страх, ярость и… любовь.

Сердце у него колотилось в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Он смотрел на Курта, как на сына, которого почти потерял.

«Ладно, я знаю, ты чокнутый, но это уже за гранью! – пробормотал он, тяжело дыша, и засунул свой пистолет обратно за пояс».

«Мне обидно… что вы обращаетесь со мной как с предателем. Я этого не заслуживаю, – сказал Курт, и его голос надломился. Он чуть отвёл глаза, будто стыдясь собственной слабости».

Кастильо подошёл ближе. Его лицо вдруг стало серьёзным, почти нежным. Он обхватил лицо Курта ладонями и заглянул ему прямо в глаза:

«Ты – единственный человек, которому я доверяю в этой жизни. Единственный, кому могу отдать всё… без оглядки. Курт, прошу тебя – не подведи меня, сынок. Если ты предашь меня… пуля будет самым милосердным из того, что тебя ждёт. Моё воображение безгранично, когда речь идёт о боли».

Он крепко прижал Курта к себе, будто пытаясь впитать его тепло, прочувствовать его сердце. Через мгновение отстранился и уже деловито сказал:

«Узнай, откуда копы получили информацию, и сделай то, что должен».

«Вообще-то я именно это и хотел обсудить, – отозвался Курт. Он полез в карман кожаной куртки, достал сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Кастильо. – Эстебан Васкес. Член экипажа. Был осведомителем. Это чек, который ему заплатили копы за предыдущую работу».

Кастильо взял листок, пробежался глазами по строкам. На его лице мелькнуло что-то новое – уважение, даже гордость.

«Когда ты успел это выяснить?»

«Сразу после операции во Врига-Вриго. Я проверил всех, кто был причастен. Жена Эстебана в последние месяцы жила не по средствам – траты, подарки сыну. Мы надавили… и она заговорила».

Кастильо на секунду прикрыл глаза. Он в который раз осознал, насколько ценен Курт. Насколько он хладнокровен, умен и предан. И почему он нравился ему больше, чем даже родной сын.

«Ублюдок! – зарычал Кастильо. – Теперь он мёртв! Легко отделался от меня!»

В этот момент телефон Курта завибрировал. Он глянул на экран.

«Сэр, машина Риверы подъезжает к воротам».

Кастильо кивнул, провёл ладонью по седым волосам.

«Рано он… Хорошо. Иди. Встречай. Я приму его в кабинете».

Курт коротко кивнул и, не оборачиваясь, вышел.

Глава 19. Деловая сделка с Кастильо

Черные джипы остановились перед массивной, будто вырезанной из тумана виллой. Небо сдавлено серыми облаками, воздух тягучий, как перед бурей. Ривера вышел первым – спокойный, как всегда, с едва заметной полуулыбкой на губах. За ним – Тристан и двое его людей, настороженные, с каменными лицами.

У кованых дверей их уже ждали. Курт стоял прямо, как по линейке, с двумя своими людьми по бокам. Его улыбка – широкая, гостеприимная.

Они встретились взглядами с Тристаном. Их первое знакомство было не очень приятным, да и из-за погодных условий они не могли хорошо разглядеть друг друга. Они тогда поняли: противник достоин.

Сейчас же оба стояли, изучая друг друга открыто, словно вновь взвешивая силу и волю.

Курт поднял взгляд на Риверу. Голос его прозвучал мягко, почти по-доброму:

«Добро пожаловать. Сеньор Кастильо ждёт вас. Прошу следовать за мной».

Они тронулись. Краем глаза Тристан заметил: по саду, скрываясь между кустами и каменными статуями, бродили шестеро вооружённых до зубов охранников. Они не пытались спрятаться. Это был сигнал: мы готовы.

Внутри – прохлада, мрамор под ногами и резной потолок, словно в старом монастыре. У внешней двери стояли двое телохранителей. Ещё двое – впереди, у комнаты, где ждал Кастильо. Курт остановился у двери и обернулся. Он посмотрел прямо в глаза Ривере, затем – Тристану.

«В комнату может войти только один телохранитель с мистером Риверой. И только с одним пистолетом. Остальных попрошу подождать здесь. Таковы правила». Он пожал плечами, изображая безразличие, как человек, которому поручили сообщить дурные новости.

Тристан резко нахмурился. Его челюсть напряглась.

«Эти правила для обычных людей. Перед тобой – Гаспар Ривера. Как ты смеешь!»

Курт не шелохнулся. Только уголок его губ дрогнул.

«Всё в порядке, Тристан», – мягко, но с твёрдостью сказал Ривера. Он положил руку на плечо Тристана. – «Мы – гости. Уважим правила. В конце концов, мы цивилизованные люди, а не варвары».

Курт кивнул, едва заметно.

«Благодарю за понимание. Вас обыщут. Прошу оставить остальное оружие в этой корзине». Он указал на плетёную корзину у стены.

Тристан посмотрел на неё с видом, будто туда предложили сдать его гордость. Он повернулся к Ривере. Тот кивнул. Сдерживая раздражение, Тристан медленно достал и бросил в корзину нож для мизинца, перочинный, запасной пистолет и обойму.

Он уже шагнул к Ривере, но Курт протянул руку, останавливая его.

«Полагаю, ты не возражаешь, если я тебя обыщу?»

Тристан глянул на него с презрением. Его рука слегка раздвинула полы кожаной куртки, показывая пистолет на поясе.

«У меня только один пистолет. Что тебе ещё нужно?»

Курт сдержал улыбку.

«Дело в том, что я не вижу среди сданных вещей твоего электрошокера. Ты его случайно не забыл?»

Губы Тристана дрогнули. Он сверлил Курта взглядом, будто хотел прожечь дырку в лбу.

«Тристан, будь добр. Мы теряем время», – сухо бросил Ривера, не глядя на них.

Тристан что-то буркнул себе под нос, сунул руку в рукав и вытащил компактный электрошокер. Бросил в корзину с таким видом, будто кидает туда свою ненависть.