Ветер и Сталь

Их сопровождавшие мужчины держали в руках копья или длинные луки. Всё явно не боевого назначения, скорее охотничье. Но главное и из-за чего стражи продудели в горн – это два виланских воина, которые безоружные стояли в центре группы, понуро опустив головы.

Двое воинов яано из сторожевого секрета, вскрытого местными. Ещё до момента, когда они успели бы дать сигнал опасности.

Гарнизон лагеря подняли по тревоге и заняли круговую оборону. Мало ли? Вдруг этот спектакль для отвлечения внимания, а сейчас эти кожаные дикари полезут со всех сторон?

Но обстановку разрядил Тойве:

– Это же Койла! – воскликнул он, бросив взгляд на противоположный берег, – сын вождя.

– И чего этому сыну здесь понадобилось? – недовольно пробурчал Русолав, почëсывая пятернëй густую бороду, – наших он зачем полонил?

А люди с того берега, заметив, что их увидели, всячески демонстрировали жестами желание перебраться через реку.

Коротко посовещавшись с сержантами, Леон, взяв Тойве, как переводчика, в сопровождении пары латников отправился к ним на лодке.

Что происходило там, слышно не было. Какие-то короткие переговоры, объятия Тойве с некоторыми охотниками, а потом пленëнные виланцы и двое эоссцев полезли в лодку, отчалив по направлению к противоположному берегу.

После чего эоссцы проследовали в сержантскую землянку, освобождëнных воинов встретил их десятник, а Тойве с горящими глазами умчался искать Вейму.

Впрочем, искал недолго. Она, в компании новых подруг – Терезы и Далилы, наблюдала, как гордо шествовали эоссцы по лагерю. Девушки о чëм-то перешëптывались и на лице рыжей охотницы откровенно читалась тревога. Которую совершенно не заметил воодушевлëнный Тойве. Он подлетел к ней, как филин к добыче и без стеснения схватил за руку, горячо заговорив:

– Койла теперь наш пошкпурт! И он отменил старые обычаи! Мы теперь сможем быть вместе…

Вейма не разделила его восторг, выдернула ладонь из его руки и холодно окинула взглядом серых глаз:

– Почему он пошкпурт? Как он им стал?

Тойве отмахнулся и продолжил с жаром:

– Не знаю, главное же, что он отменил всё! Не будет больше этих глупых правил, все получили свободу.

– А где отец? – сверкнула очами девушка.

Тойве хотел что-то ещё говорить, но так и замер с открытым ртом, начиная понимать, что реальность объективно наносит удар ниже пояса, задавая устами любимой девушки этот очевидный вопрос. А ведь правда, где их отец? Койла ведь не мог стать вождём сам? Если только сьарый пошкпурт отказался в его пользу? А зачем он это сделал? Впрочем, какая разница? Самое главное ведь что он отменил древние брачные обычаи и он, Тойве, сможет взять милую Вейму в жëны.

– Может он сам назначил Койлу новым пошкпуртом? – предположил он.

Вейма помрачнела ещё больше, переглянулась с подругами. Тереза сжала губы в тонкую ниточку и коснулась рукояти меча:

– Не нравится мне всё это.

Отвернувшись в сторону, Далила сказала:

– Эосские мужчины очень подлые и жестокие… – её аж передëрнуло от нахлынувших воспоминаний, – пусть идут своей дорогой, не по пути с нами.

– Надеюсь, сержанты не так глупы, чтобы повестись на их сладкие речи. – добавила Тереза.

А спустя некоторое время Вейму пригласили в главную землянку лагеря.

Койла и Ливий вольготно расположились за накрытым столом, перекинув ногу за ногу и опираясь локтями. Перед дорогими гостями стояли дорогие серебрянные кубки с не менее дорогим эосским вином, извечëнным из скудных запасов отряда. Койла весь светился от удовольствия. Видимо, организованный приëм и обращение с ним, как с лидером народа, ему максимально понравилось.

Общение легко и непринуждëнно шло на эосском языке, которым в полной мере владели обе стороны.

Увидев Вейму, Леон тяжело поднялся из-за стола и, вздохнув, подошёл к ней.

– Ты знаешь этих людей? – спросил он, – этот молодой человек утверждает, что он вождь лесного племени и твой брат. Это так?

Вейма опустила глаза и еле слышно шепнула:

– Да, брат, – и добавила, – Койла, где наш отец?

Но, даже близко стоящий, Леон её не расслышал и попросил повторить.

Девушка подняла голову, набрала воздуха в лëгкие и громко произнесла:

– Где наш отец, брат Койла? Почему ты назвал себя пошкпуртом?

В землянку ворвался Тойве, принеся с собой поток холодного воздуха. Ледяной ветер коснулся рыжих локонов, шевельнул их, выбивая из-под капюшона, и заключил молодую девушку в морозные удушающие объятия.

Койла поднялся с грубо сколоченного, но достаточно удобного, стула, призватив с собой свой серебряный кубок. И поигрывая, отбрасывающим металлические блики, сосудом с ехидной ухмылочкой заговорил:

– У меня тяжëлые вести для тебя, моя возлюбленная сестрица, наш отец пал от подлой руки безумца. Мы оплакивали нашего мудрого правителя всем народом и проводили его в мир духов со всеми почестями.

– От твоей руки? – хмуро спросила Вейма, – или от руки этого твоего прихвостня? – она кивнула в сторону улыбающегося Ливия.

Рядом испуганно крякнул Тойве, но его небрежным повелительным жестом остановил Койла:

– Не стоит, мой юный друг. Сестра огорчена тëмной вестью и я понимаю её, – он сделал печальное лицо, – сам скорблю до сих пор, но такова жизнь – одни уходят, другие приходят, старое заменяется новым. Тем не менее, – он повернулся к Леону, – я благодарен вашим, а теперь уже и нашим, друзьям за то, что спасли и приютили мою любимую сестру и нашего соплеменника. Мы в долгу перед вами! – он совершил медленный, неглубокий поклон, по сути, просто наклонив голову, – а теперь позвольте нашей семье воссоединиться. Я заберу Вейму домой. Наш народ и я имеем большие планы на неё. Прошу вас переправить нас на тот берег.

Леон колебался. Ему откровенно не нравился этот тип. Скользкий, неприятный. Сразу видно тыловую крысу-интригана. Да и этот его спутник тоже по всему тот ещё мерзавец. Всё осматривает, вынюхивает, думает, что его не раскусили. Мать родную продаст и глазом не моргнëт.

Он взглянул на Вейму.

Девушка едва заметно мотнула головой из стороны в сторону. Пауза затягивалась.

– Что? – не выдержал Койла, – вы не дадите воссоединиться нашей семье? Моя сестра – единственное, что у меня осталось. – неподдельная грусть сквозила в его голосе.

– Ты же отменил брачные обычаи? – вклинился вдруг Тойве.

Молодой вождь степенно и с достоинством кивнул:

– Конечно, мой друг, как обещал.

Тойве шагнул вперёд, встал перед Веймой, заглядывая ей в глаза:

– Всё хорошо, Койла выполнил обещание, теперь мы будем вместе, идём же домой…

Глаза Веймы наполнились влагой, она стала похожа на безвольную куклу, движимую чужой волей.

Леон развёл руками. Что ещё он поделать? Не может же он, в самом деле, препятствовать воссоединению семьи? Тем более, и Тойве за это.

Из дальнего угла землянки, которого не достигал свет из узкого окошка и не дотягивался светильник, из тени отделился от стены огромный, больше похожий на медвежий, силуэт.

Русолав размашисто направился к выходу, бросив на ходу:

– Слыхал я что-то подобное от подлецов в мерзкой Ауроре… – притормозив перед Тойве, он ткнул своим огромным и толстым пальцем ему в грудь, – а ты, парень, совершаешь сейчас очень большую ошибку.

С чем Тойве был крайне не согласен. Он наоборот восттрженно глядел на мир, искренне и доверчиво считая, что обстоятельства складываются наилучшим образом.

Приобняв Вейму за плечи, он вывел её из землянки. Солнце поднималось, играя лучами. От дыхания шëл клубами пар. Жизнь казалась лëгкой и прекрасной. Воображение рисовало картины счастливой жизни с любимой. А рядом замер, тяжело дыша от быстрого бега, Рамир.

Окинул взором всю процессию – горделивых эоссцев, одаривших его презрительными взглядами; похожую на безвольную куклу со стеклянными глазами, девушку и радостного, розовощëкого молодого охотника.

– Как? – отдышавшись, спросил Ветерок, – уходите?

– Да, друг Рамир, – весело ответил Тойве, – домой пора.

– Всё хорошо? – недоверчиво поинтересовался юный степич, – ты уверен?

Охотник едва ли не подпрыгивал от переполнявших его эмоций:

– Лучше, чем я даже думал!

– Ладно, – не стал спорить юноша, – про отца спроси тогда. Он же к ним шëл? И помни: мы здесь. Будем до весны. Наши двери для вас всегда открыты. Вейма, ты слышишь меня? Если что, мы здесь и мы поможем. И тебе, и Тойве.

В стеклянных глазах девушки на какое-то мгновение мелькнула осознанность, она кивнула и вновь отключилась от реальности.

Рамир молча глядел вслед мерно взмахивающей вëслами, удаляющейся лодочке.

Тереза сжала кулаки и крикнула:

– Глупец твой Тойве! Сестра, держись там!

Далила отвернулась, пряча слëзы.

А вдоль берега беспокойно бегала и скулила одинокая серая волчица.